Страсти с научной точки зрения

СТРАСТИ - вещи сугубо персональные.
Не уникальные (хотя и такое, наверное, бывает), а именно персональные – в смысле привязки к субъекту и воздействия на него.
Так что, толковать о страстях общечеловеческих можно, конечно (что-то вроде обмена опытом).
Область желающих потолковать заселена давно и очень плотно.
Теснота там неимоверная, а жаждущие поселиться всё напирают.

В центре этой области – Фрейд «со товарищи», пытающиеся исследовать беспристрастно и оформлять выводы в научном стиле (где «я» – на последнем месте).
Вокруг - «инженеры человеческих душ», наблюдающие пристрастно и оформляющие сообщения в художественном стиле (у них «я» – всегда на первом месте; не обязательно в форме «Я-чества», традиционного для сердечных поэтов).
Ну а по периметру – тучи, включающие психотерапевтов, экстрасенсов и др.
Их стиль – «не скажу как, но вижу насквозь».
Эти не раскрывают секреты «мастерства», они им пользуются.

МОЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ и ОПРЕДЕЛЕНИЯ
Полагаю, что наиболее продуктивны выводы о страстях, сделанные в научном стиле.
Продуктивны в смысле познания природы страстей, их свойств, механизмов управления ими и рекомендаций относительно поведения в ситуациях, когда страсти овладевают нами.

СТРАСТЬ – доминирующее состояние, которое во многом определяет режимы функционирования подсознания, сознания и, как следствие - организма в целом.
Длительность такого состояния и его устойчивость зависят от характеристик индивида и воздействий окружения.

СТЕПЕНЬ УПРАВЛЯЕМОСТИ СОЗНАНИЕМ - это функция S(x) многих переменных [x - вектор аргументов; 0<S(x)<1].
Ноль означает полную неуправляемость сознанием (свершившийся переход из страстного состояния в безумное), а единица - полную управляемость (отсутствие страсти).
 
ДВА КЛАССА СТРАСТНЫХ СОСТОЯНИЙ
Страстные состояния делю на два класса: мобилизующие и демобилизующие.

КТО ИЗЛАГАЕТ
Поскольку речь идет о моей точке зрения, надо представиться [на снимке: с моими ребятами в 1977; Маше - 3, Ладе (дочери жены от первого брака) - 11, мне - 40, Саше - 2].

К любителям народной гущи не принадлежу, а потому не имею такой выборки наблюдений, чтобы строить общеполезные модели.
Хотя уже довольно длительное время наблюдаю себя и ближайшее окружение.
Кое-какой опыт скопился…

Несмотря на радикальную интравертность, конфликты и всякие там проблемы уживчивости с людьми у меня случались редко.
Так что большого опыта боевых действий на этом поле не имею.

В школьной среде, студенческой, спортивной, армейской, научной – везде старался и продолжаю стараться учитывать интересы тех, с кем взаимодействую.
Обычно они отвечают тем же.
С теми, кто не отвечает и пытается вредить - война.
   
Легче всего мне - в спортивной и профессиональной среде.
Больше всего проблем - с обидчивыми (не всегда разбираю, на что обижаются) и скромными (чего-то хотят, но не говорят: сам-мол, догадайся).
 
С обидчивыми и скромными особями мужского рода стараюсь в контакты не входить.
Обидчивые и скромные женщины и дети – это другое.

Конечно, не всегда удавалось дистанцироваться от народной гущи (школьные, студенческие годы; служба в армии: хоть и на офицерских должностях, а все же…).

Получилось уйти в желанный «отрыв от народа», только когда стал научным работником (с 1968).
Возможность заниматься делом без обязательной явки в контору – для меня большое благо (в науке такой режим практикуется, если исследования не связаны с инструментарием, который дома не разместить).

Так что, говорить «за всю Одессу» оснований не имею, да и склонности – тоже.
«Мы», «коллектив», «народ» - такие прикрытия, используемые для придания веса, никогда не признавал («мы посоветовались», «мнение коллектива», «именем народа», «народ не обманешь» и пр.).

Прикрывающиеся ими – мои противники (по определению).
Их, конечно, - тьма и оружием они пользуются более серьёзным, чем мое презрение к ним (холодное ощущение морального превосходства).
 
В детские годы оно не было холодным и нередко переходило в ярость.
А потому доходило и до интерфейса на физическом уровне.
Их технология известна – сговариваться и бить кучей, моя – тоже не ноу-хау – ловить по одному и отбивать охоту входить в состав кучи.

Физический интерфейс особенно активно практиковался на отрезке [(1-6) класс].
Тогда учителя долбали по мне записями в дневниках типа «противопоставляет себя коллективу» и «дезорганизует работу класса».
С противниками-соучениками было попроще: без сложного идейного обоснования.
Они: не присоединяешься к кодле, готовящейся кого-то отметелить; даёшь в глаз за то, что тебе мешают на уроке, да и, вообще – задаёшься.

Про «мешают на уроке»: до восьмого класса устные уроки дома не делал, обходясь заслушиванием того, что разжёвывают учителя.
Да и письменные старался сделать тоже в школе.
После школы: футбол, хоккей, акробатика.
Домой – только поесть и поспать.

ПОДЛЯНКА ВЕРНЫХ ЛЕНИНЦЕВ
Ну, и самое крупнокалиберное, что перепало мне от противника - «сорвал митинг, посвящённый 53-годовщине великой октябрьской революции».
Было это в 1970 в ИНЭУМе [научно-исследовательском Институте Электронных Управляющих Машин, куда устроился в 1968 после увольнения из кадров Советской Армии, где служил на офицерских должностях с 1962 (был призван из запаса во время карибского кризиса)].

Как обычно, ушли мы (мужская часть отдела, не включающая верных ленинцев) и в тот предпраздничный день поиграть в футбол в обеденное время (парк им.Горького был рядом: мы и приладились там на одной из теннисных площадок).
Да, заигрались маленько: опоздали на этот «святой для всего советского народа» митинг.

Все, кроме меня, обошлись замечанием «Нельзя же так!».

Я же (как «дезорганизатор класса») был выбран нашим горячим начальником в качестве жертвы на алтарь революции.

Объяснение выбора жертвы:
1. предложил я (не пригласив его в соавторы) новую постановку одной из ключевых задач, которую поддержали ведущие сотрудники отдела;
2. бздели они с парторгом, что может им влететь за неполное "единодушие трудового коллектива на митинге" (если дойдет до компетентных органов, глаза которых были тогда везде; а в нашем отделе даже не одна пара).

Накатали на меня служебную записку в дирекцию, подписали треугольником.
Собрались везти в дирекцию.
Она была в другом здании (ехать надо было).

По их «честным партийным лицам» увидел, что подлянка готова.
Быть бы изгнанным с волчьим билетом, но опередил я верных ленинцев.
Пока они гужевались, отшлифовывали текст приговора и решали, кому везти донос, предпраздничный короткий день кончился.

Не отвези я в тот же день заявление об увольнении по собственному желанию прямо нач. отдела кадров, неизвестно как бы всё обернулось.

Помог мне тогда зам.директора по режиму.
Вызвал после праздников, показал кляузу и с партийной прямотой объявил:
«Мудак твой начальник!
Помочь ему не могу.
Их служебная не срабатывает после твоего заявления».

Был он тоже Офицер (хоть и КГБэшник). 

ОТЦОВСКАЯ КОБУРА
Первые мои выводы относительно страстей получил в 5 лет (в 1942, в эвакуации).
Был тогда облапошен пацаном постарше.
Уговорил он меня во дворе поменяться: он мне – самодельную юлу из обрезанной катушки и выструганной палочки, я – подаренную отцом кожаную кобуру для пистолета.
Не видел я до этого юлу! (пулемет «чапаевский» у меня был, а вот юлы не было).
…А поведение её завораживало.
Раз за разом пацан запускал чудесную юлу, дожидаясь полной моей готовности к его афере.
"Хочешь попробовать?" - тут он и сделал своё предложение, от которого я не смог отказаться.

До сих пор жжёт меня эта оплошность: ведь кобуру-то мне отец подарил, отправляясь на фронт.
Под неё мама ремень приспособила.
Этим ремнём с кобурой подпоясывался перед выходом во двор (война ведь).
Получилось, что разоружил меня «напёрсточник»: сдал ему отцовское снаряжение…

ПЕРВЫЙ БОЕВОЙ ОПЫТ
Через пару лет, начал приобретать практический опыт построения отношений типа КООРДИНАЦИЯ.
Летом 1944 перевезла нас мама в совхоз "Эфиронос" Пахтаабадского р-на Сталинабадской обл. Таджикистана.

В городе Сталинабаде, где жили до этого, с едой стало совсем плохо.
Было нас трое на маминой шее (бабушка, сестра и я).
7-летнюю мою годовщину отметили на новом месте.
Мяса, рыбы и пр. животных белков тогда перепадало крайне редко.
Есть хотелось постоянно.
Мелкий народ в основном утолял белковую потребность ядрами абрикосовых косточек.
Обезьяньими стаями лазали мы по абрикосовым деревьям, и, конечно же, случались конфликты (кому первым влезть и пр.).

Меня, как новенького, поначалу посчитали лишённым всякого права претендовать (известный в "народной гуще" обычай).
Да и вид у меня был ...не очень.
Аборигены моего возраста смотрелись посильнее.

Вожаком у них был Шурка Подставкин (ему уже шёл 9-ый).
Шуркина мать принадлежала к совхозной элите (шеф-повар местной столовки).
В харчах Шурка не нуждался и выглядел внушительно.

Начал он и меня приучать к своим порядкам.
Получив возражение, применил физическое воздействие.
Кодла добавила.

До вечера я мотался, опасаясь расстроить родню своим видом.
Расстроил!

Не знал мордастый Шурка, что такое война за близких.
На другой день решил он сразу приступить к экзекуции, не сомневаясь в том, что никакого противодействия не встретит.
Мои удары левой в глаз, а правой - по носу (школа моряка-инвалида, который жил с нами в одном дворе, в Сталинабаде) были для него полной неожиданностью и лишили всякой боеспособности.
Да и очко у него оказалось трикотажным (сразу согнулся и завыл).

На том и поладили.
Стал я для них своим.
Отношения КООРДИНАЦИИ построил.

март 2008, Москва