Ужасное дитя британской моды

    
    Отцовское напутствие
    Его папаша был просто в шоке. Он не знал, как уразуметь своего недоумка-отпрыска. «Где это видано, чтобы пацан шил платьица!» - орал он, вернувшись после работы домой. Он надеялся, что Ли будет, как и он крутить баранку такси, честным мужским трудом зарабатывая себе и своей семье на пропитания. Но малец пристрастился к шитью, и - ни отцовская ругань, ни вправления мозгов с помощью ремня - не давали никаких результатов: мальчишка продолжал заниматься своим!
    Отец с облегчением вздохнул, когда Ли исполнилось шестнадцать и он заявил, что уходит из дома. Для главы семейства такой исход был выходом из ситуации, которая явно зашла в тупик: сынок так и не бросил своего девчачьего занятия (правда, не смотря на это, в рабочих кварталах Восточного Лондона он слыл отъявленным хулиганом). «Проваливай ко всем чертям! Теперь хоть перед соседями будет не стыдно!»
       Ли хмыкнул, выслушав напутствие отца: Он тоже был рад, что уходит из дома. Ему хотелось побыстрее покорить мир, создать что-нибудь уникальное, чего еще никто до него не делал. Но внутри него сидело непоколебимое убеждение: вначале нужно досконально изучить прописные истины, виртуозно овладеть всеми известными техниками, и лишь только после этого заявлять о себе. Иначе можно стать посмешищем, а люди злопамятны, они никогда этого не забудут!
      Подмастерье
      Ли несколько раз прошелся вдоль Сэвил-Роу, улицы, на которой находятся самые престижные ателье Лондона, не в состоянии определиться: в какую же дверь войти… «Перестань вести себя, словно сдаешь в пожизненное рабство, -  разозлился он на себя. – Не понравится, всегда сможешь уйти!», и он сделал решительный шаг в сторону светящейся витрины мастерской Anderson & Shepherd, В ее витринах были выставленные манекены, одетые в отличного качества мужские костюмы классического кроя.
      Хозяин ателье, придирчивым взглядом оглядел МакКуина. На вид он показался ему несколько туповатым и если бы ему срочно не требовался подмастерий, он не раздумывая, указал бы парню на дверь. «Пусть поработает, не понравится – выставлю», - утешил он себя и произнес вслух:
      - Ну что, дружок, небось мечтаешь заткнуть нас – стариков - за пояс? – он подмигнул выглянувшему из цеха закройщику и рассмеялся. – Я таких, как ты, насквозь вижу: все вы мечтаете стать знаменитыми! Что по мне, так лучше тихо и спокойно делать свое дело. – Хозяин ателье с удовольствием крякнул, с важным видом добавив, - и одевать принца Чарльза и Михаила Горбачева. Слышал о таком?
      - Нет. А ты слышал о МакКуине?
      Хозяин ателье вопросительно приподнял брови.
     - Это мое имя, запомни его: Мак-ку-ин! – пояснил ему голубоглазый юноша с детским лицом, на котором красовался небольшой «недоделанный» ротик, из которого, как у моржа, торчали два зуба
      Парень работал не плохо. В принципе, в мастерской им были довольны. Единственно, что за ним нужен был глаз и глаз: он был пойман на том, что работая над костюмом для принца, в подкладку пиджака вшил лоскуток с надписью «Туи побывал МакКуин». Ему сделали выговор и оштрафовали. Но буквально через пару дней после этого, подмастерье вновь пошалил так же.
      - Вон отсюда! - не в силах сдержать гнев, орал на него хозяин.
       Но Ли уже освоил шесть методов кроя, существовавших с шестнадцатого века, поэтому о случившемся не сожалел.
     Когда за ним закрылась дверь, мастер, с неописуемым ужасом распахнул перед боссом пиджак, предназначенный для королевской особы. На его подкладке красовалась надпись, сделанная мелом: «Я - сука!». Никто не сомневался, что это была прощальная выходка МакКуина.
       Потрясающая Изабель
      Покончив с ателье, МакКуин решил поступить в престижный лондонский колледж искусств Святого Мартина (оплату за обучение взяла на себя его тетя). В колледже перед Ли открылись совершенно иные просторы и возможности. Здесь поощрялось любое творческое самовыражение, здесь можно было быть собой! А это, как уже уяснил для себя начинающий дизайнер – одно из главных условий, необходимых для успеха. За подтверждением этой истины далеко ходить не надо было: на его студенческие работы в самом начале занятий в колледже обратили внимания менеджеры японского (КодзеТацуно) и итальянского (Ромео Джильи) домов моды, предложив поработать на них. С точки зрения заработка, это было замечательно, но амбициозного Ли не устраивало, что его имя по-прежнему не знают даже в кулуарах модного мира. И тогда он решил испытать еще одно правило, необходимое для успеха - выйти из тени!
      Маккуин готовился к показу своей дипломной работы. Он тщательно  составлял список гостей: на показе должны быть люди, которые раструбят о нем если уж и не на весь мир, то хотя бы на всю Британию! «Без Изабель Блоу мне не обойтись», - решил он, направляя ей персональное приглашение.
       В правилах Маакуина не было заведено восхищаться другими людьми. Но в глубине души он признавал, что Изабель заслуживает самого большого уважения. У нее можно было поучиться умению производить впечатление и искусству самопиара. Маккуин усмехнулся, припомнив услышанную как-то историю: Изабель получила место ассистентки скандально известной Анны Винтур, редактора американского Vogue (она стала прототипом главной героини фильма «Дьявол носит «Прадо». Авт.) благодаря тому, что на собеседование явилась в черной кружевной мантилье и с веером, несмотря то, что стояла полуденная духота. Ее, дочь барона Ивлина Бротона выставила на улицу мачеха, когда Изабель в юном возрасте. Но из-за этой «неприятности» девушка долго убиваться не стала. Она махнула в Лондон, где подрабатывала уборщицей на почте, продавала кексы в кондитерской, работала нянькой, курьером, секретарем. А вечерами она надевала коктельное платье, какую-нибудь невообразимую шляпку, наносила на губы яркую помаду и отправлялась на какую-нибудь модную тусовку. Пропуском ей служило аристократическое происхождение. После Лондона она покорила Нью-Йорк и заняла постоянное место в первых строчках популярных таблоидов.
     Итак, потрясающая Изабель обязательно должна быть на показе. Без нее не обходится ни одно стоящее модное мероприятие в лондоне. К тому же, там, где появлялась она, всегда собиралась толпа журналистов. Именно это и нужно было МакКуину. Об остальном он готов был позаботиться сам.
       Громкий дебют
    Изабель появилась минут за пять до показа. С ленивой грацией попозировала перед телекамерами и оправилась на указанное в пригласительном билете место в первом ряду и с интересом принялась ждать начало показа. Она навела справки о МакКуине. Судя по тому, что говорили о нем, показ, который назывался «Джек-потрошитель выслеживает своих жертв» должен был быть впечаьляющим.
      И вот, на подиуме появилась первая модель. Изабель, не сдержавшись, хихикнула: на длинноногой красавице, дефилирующей перед публикой были ужасные брюки, до неприличия, сползавшие с бедер. Они напоминали брюки работяг Ист-Энда. Но это еще было не все! Топы, представленные в коллекции, были заляпаны грязью и кровью. Изабель элегантно похлопала, приветствуя начинающего дизайнера: «Это было восхитительно! - расплывшись в улыбке, призналась она после показа. - Я покупаю всю коллекцию!» - ошарашила она Ли.
       В следующем номере "Vogue" появились фотографии моделей с дипломного показа МакКуина. «Ужасное дитя британской моды» называлась статья, в которой рассказывалось о нем. Это была работа Изабель Блоу.
     «Изнасилование Шотландии»
     Об Маккуине заговорили ( к этому времени он распрощался с именем Ли и стал представляться как Александр). Это было то, что ему нужно! Одна из следующих коллекций дизайнера произвела еще больший фурор. Она называлась "Изнасилование Шотландии" - в память о резне, которую устроила Британия в Шотландии в XVIII веке. Модели, появлявшиеся на подиуме, были в изодранных кружевах, расшнурованных корсетах, а из под их шотландских юбок свисали окровавленные бинты.
     «Думает как дьявол, кроит как ангел», - писали на следующий день о нем ведущие критики моды. Но Маккуин делал вид, что его это не интересует. Пока кроме шумихи иной пользы от своих эпатажных коллекций он не видел.
     - Пресса распяла меня, но я рад, что сделал это. Когда я начал устраивать свои шоу, я стремился показать журналистам то, что они как раз совсем не хотели видеть: голод, кровь, нищету. Смотришь на всю эту "фэшн-тусовку" в их дорогих прикидах и темных очках и понимаешь, что они никакого понятия не имеют о происходящем в мире. Их интересы ограничиваются рамками моды. Я трачу деньги на свои шоу для того, чтобы показать этим людям другую сторону жизни. Пусть они испытывают ненависть и отвращение - меня это вполне устраивает. Буду знать, что хоть какие-то чувства в них пробудил, - словно оправдываясь, говорил он друзьям.
      Слава любой ценой!
     Настоящим модельером МакКуин почувствовал себя в 1993 году, представив коллекцию на неделе прет-а-порте в Лондоне. Он шокировал публику собственным внешним видом и манерой поведения, выйдя после дефиле и сняв штаны перед зрителями.
      О нем заговорили с новой силой. Его стали сравнивать с эпатажным Гальяно, что приводило МакКуина в неописуемую ярость. Он не желал никаких сравнений. Он – вне списка, он вне времени!
     Но два кутюрье, сошедшихся в одном времени, действительно чем-то напоминали друг друга. Может быть, необыкновенной жизненной энергией, призрением социальных стандартов и откровенным творческим безумием, сквозившим в коллекциях одного и другого. Так или иначе. но именно МакКуину дом моды Givenchy предложил место главного дизайнера, которое какое-то время назад занимал не менее скандальный своей эпотажностью Гальяно. Но у Бернара Арно – шефа мощного концерна LVMH, к которому принадлежит фирма  «Dior», Lakrua», Givench, с Гальяно не сладилось. Но, не смотря на это, он все же решил повторить свой смелый эксперимент.
     В мире моды это стало настоящим скандалом. Двадцатисемилетнего МакКуина называли британским быком, попавшем в аистократический Givenchy. "Шпана в благородном Доме", - негодовал Пьер Берже, генеральный директор фирмы "Ив Сен-Лоран". "Эти молодые люди с их дикими идеями, - гневался граф Юбер, принципиально не упоминающий имени МакКуина. - То, что происходит в Доме Givenchy, - это полная катастрофа. Я не вижу там ни элегантности, ни новизны. Они просто хотят, чтобы об их сумасшедших коллекциях заговорили"
     Не изменяй себе!
      Но МакКуин оставался непробиваемым:
     - Я никого не умолял дать мне работу, они меня сами нашли. Значит, им нужно то, что я делаю… - своим тихим голосом сообщил он старшему менеджеру,  имевшему глупость пожаловаться главному дизайнеру на то, что многие постоянные клиенты бойкотируют Givenchy.
     А вечером в этот же день МакКуин позвонил Изабель.
     - Ты уже слышала, - потерянным голосом маленького мальчика спросил он. И тут же, доказывая то ли ей, то ли самому себе, произнес: - Мои козыри – это чувство времени и агрессивность. Я хочу создавать не музейные экспонаты, а одежду, которую будут носить, которая привлечет разновозрастную клиентуру, которая будет пользоваться спросом. Я не собираюсь подлизываться к богатым дамам из общества. Как они не понимают - у каждого человека свой взгляд на красоту. Красота – в сердце смотрящего, не нужно пытаться быть красивой для всех! Все равно для кого-то ты будешь выглядеть безобразно, а для кого-то - воплощением прекрасного, как, например, я сам. Для меня важно выглядеть красивым лишь для своего мужа!
       Последние слова ничуть не шокировали Изобель. Она не была ханжой, жила в современном мире и прекрасно была осведомлена о личной жизни МакКуина. 
      - Ты – гений! – только и ответила ему Изабель, - Не обращай внимания на этих богатых придурков!
     МакКуин был благодарен ей за поддержку. Они ему, хоть он и не подавал виду, была нужна как никогда!
     . Он продолжал думать как дьявол, кроить как ангел и без устали эпатировать. Так,  в летней коллекции 1995 года МакКуин показал платья, забрызганные грязью и залитые кровью, которые привели публику в содрогание. Для участия в одном из дефиле, он пригласил безногую чемпионку Игр для инвалидов в Атланте Эйми Маллинз (Aimee Mullins).
      - Главное, не изменяй себе! – твердил он, как заклинание.   –  Слушай, о чем поет душа и пой вслед за ней!
      И МакКуин создавал все новые и новые безумные коллекции. Правда во второй линии они выглядели совершенно иначе.
     - В коллекциях от кутюр я имею право выражать себя как модельер в такой степени, в какой считаю нужным. В прет-а-порте попадают лишь элементы этого самовыражения. К сожалению, все мы прекрасно знаем, что большинству нужен лишь какой-нибудь классический жакет. Но это не моя проблема, - сказал дизайнер в одном из своих интервью.
      Признание
      «Он великий… Он – гений…»- все чаще именно так стали говорить о МакКуине. Трижды – в 1996, 1997 и 2001 его объявляли лучшим британским модельером. На одной из церемонии он встретился с принцем Чарльзом, над костюмами которого в юности имел честь «самовыражаться». Может быть, вспомнив об этом, МакКуин, уже признанный британским дизайнером номер один,вновь решил отличиться: за наградой, которую должен был получать из рук принца, эпатажный кутюрье выехал… на самокате, одетым в шокирующий голубого цвета  комбинезон, который резко контрастировал со строгим классическим костюмом сына английской королевы.
     В 2001 году Александр МакКуин покидает дом Givenchy и переходит к Gucci. Причем, о. этом решении он заявил в день, на который был назначен показ весенне-летней коллекции Givenchy. Организаторам ничего не оставалось, как отменить дефиле. «Причиной столь беспрецедентного шага стал острый конфликт руководства модного дома со своим ведущим модельером», – написали французские газеты. Годом ранее Александр МакКуин продал свою собственную торговую марку Дому Gucci, хотя его контракт с Givenchy истекал лишь в октябре 2001 года. А показ отменили потому, что и свои наработки, как утверждают таблойды, МакКуин передал Gucci.
       Он, как и миллионы его поклонников, всегда верил в свою гениальность, а значит – исключительность, поэтому жил по собственным законам и правилам, используя каждую возможность, чтобы собатировать существующие общественные и социальные нормы. Он даже позволял себе публично делать заявления, недопустимые для дизайнера:
       - Я не хочу одевать всех подряд, потому, что мне не все нравятся. Я бешусь, когда вижу повсюду свою одежду»…
      В двух словах это, наверное, звучало бы так: творения избранного, должны служить избранным.
     Вместо эпилога
     12 февраля скандально известный кутюрье превзошел сам себя: он был найден мертвым в своем же доме в центре Лондона: сорока летний дизайнер покончил с собой через повешение. Через несколько дней после этого ошеломляющего известия в Лондоне началась неделя моды, на которой Александр МакКуин должен был представить свою новую коллекцию…