Радость и счастье осторожное предположение

Все внутреннее естество хотя и привычно, но опять по-новому затрепетало. Пора, снова пора!

Он и она повернулись лицом к летящему навстречу свету. Такому мягкому и нежному, от прикосновения которого внутри все настолько наполнялось блаженством, что все, совершенно все, что ранее их наполняло – мысли, чувства, желания – просто растворялось в этой мягкой теплоте. Она и он словно переставали существовать по отдельности, но сливались в нечто единое, целое. Они были и в себе и во всем одновременно. Это было абсолютное единение всего. И бесконечное течение времени, и бесконечные формы пространства, и бесконечность их сердец – все разом стало единым и целым в объятиях этого света.

Когда на едином выдохе и с едва уловимой грустью они вернулись в прежнее состояние и смогли говорить, она спросила:

- Счастье, скажи мне – за что нам бывает такое блаженство?

- Радость моя, в том то и дело, что не за что.

- Но скажи тогда - для чего это нам?

- Так Отец наш говорит нам о Любви, - ответил он, бережно взяв в ладони ее лицо. - Говорит нам о Себе.

- Но почему это блаженство так непродолжительно и не постоянно? – в ее глазах мелькнуло недоумение.

- Я знаю лишь то, что мы получаем от Отца столько – сколько можем вместить, и тогда, когда нам это действительно необходимо.

- Похоже, Он знает нас лучше, чем мы сами себя узнали, - поцеловав его ладони, она присела на бирюзовый бархат травы. – Значит, Денница правду сказал обо мне?

- Да, Радость моя, но отчасти. А Отец сказал мне об этом ранее. Он сказал так: «возьму часть от тебя и дам тебе ту, что будет тебе Радостью, и познаешь через нее себя».

Он присел рядом с ней, а она прислонила свою голову к его плечу. Позолота ее волос игриво блеснула в реке времени, которая продолжала свое бесконечное течение, возвращаясь туда – откуда брала свое начало. Так же ровно текли и их мысли, возвращая каждого к тому разговору с Денницей, после которого они стали такими как сейчас -  навсегда. Выбор сделан и теперь ничто и никто уже не сможет изменить их.

Никто из них не скажет, сколько прошло времени с момента того разговора. Но тяжесть некоторых мыслей и чувств, оставленных Денницей на их сердцах шрамами и следами, иногда возвращалась к ним. И тогда Отец их посылал им животворящий и исцеляющий покров своей любви.

- Как я могла тогда принять, пусть даже на миг то, что могу быть без тебя и Отца! – всколыхнул тишину ее нежный и тихий голос. – Ведь только с тобой я поняла, что значит быть счастливой, и что значит быть Радостью.

- Для этого нам и пришлось повзрослеть… Но без тебя и я бы никогда не познал - кем могу быть для тебя. Ты же для меня стала той, как сказал мне Отец наш, Радость моя. И то, что я без тебя – не Счастье – так же истинно, как и то, что ты не могла бы явиться иначе как через меня.

- Значит, все стало так благодаря познанию Истины? – улыбнувшись своему озарению, сказала она.

- Истина, Радость и Счастье – действительно нераздельны, - ответил он. – Но все стало так благодаря Любви…

Подавшись назад, он обнял ее за плечи и поцеловал золото ее волос. Их сердца разом исполнились блаженства, и весь Эдем вторил им ликующей радостью…