Сон

                Сон.

  Мама сидела у окна, у раскрытого окна, на нашей маленькой шестиметровой кухне и курила мои сигареты.
  Ночь была душная, наполненная тяжелыми запахами цветов, аромат которых исходил от недавно разбитой под окном клумбы. Я проснулся оттого, что мне нечем было дышать. Вчерашний вечер выдался настолько удачным, что я и не помнил, как добрался домой. Была четверть четвертого, когда я, с чумной головой поднялся с дивана и направился на кухню, испить воды.
  Она сидела, спиной ко мне, оборотясь к окну, но я сразу узнал ее. Нет, невозможно не узнать того, кто подарил тебе, пусть не совсем удачную, но жизнь.
- Мама. – неожиданно вырвалось у меня. И она испуганно обернулась.
- Генка, сынок, я не знала, что ты дома. – растерянно и испуганно произнесла она. Рука, державшая зажженную сигарету, была спрятана за спиной, но предательский дымок, выдавая ее, тонкой нитью поднимался к потолку кухни. Она всегда скрывала от меня свою пагубную привычку.
- Я не знала, что ты дома. Не знала. Если бы знала, никогда бы не пришла. 
- Да что ты говоришь мамка, что ты говоришь. Садись. Сейчас я чай поставлю. И кури, пожалуйста, кури, раз тебе так хочется. 
Я метнулся к газовой плите, чтобы поставить на огонь чайник.
- Не надо сынок, не надо, давай уж лучше так посидим, раз встретились с тобой. Мне уже скоро уходить.
И она, глубоко затянувшись сигаретой, с тоской поглядела в окно.
- Ты как же мама, почему ты здесь?
- Да я часто прихожу домой сынок. Прихожу, когда никого дома нет. Ночью прихожу. Ты не бойся я дальше кухни никуда не хожу. Вот так посижу у окна до рассвета, выкурю сигарету, и ухожу.
Мои глаза застлало слезой. Я бросился к ней, но она рукой остановила меня, сказав: -  Не надо, я и так знаю, как ты любишь меня. Садись рядом сынок.
Ноги меня не держали, и я присел на стоящий рядом табурет. Мама, спокойная, красивая глядела на меня и укоризненно качала головой.
- Ну, зачем же ты так сынок. Ну, зачем?
Я молчал, мне нечего было ей ответить. Я ощущал себя тем маленьким мальчишкой, когда она  меня ругала меня за мои проступки. И мне, как тогда в детстве, было стыдно. Нестерпимо стыдно.
«Как же ты мама там…, без меня», хотел, было спросить я, но  осекся. И она словно поняв мои мысли, ответила: - Хорошо. Нам всем там хорошо.
Она ласково улыбалась мне. А мне так хотелось прижаться к ней, прижаться всем телом, как тогда, в моем давнем в детстве.
Мама тревожно посмотрела за окно, потом на меня, и глубоко вздохнув, с сожалением сказала мне: - Ну, мне пора сынок.
 Она хотела еще что-то сказать, но не сказала, лишь прощально махнув мне рукой, исчезла.
  Ночь за окном тихо умирала. Уже наступили предутренние сумерки. Из раскрытого окна доносился  тяжелый, тревожно-волнительный запах не известных мне цветов. Я был один в кухне, никого со мной не было. Только тонкий табачный дымок напоминал мне о встрече с мамой.