Дом на камне Глава 61

                «Время -  великий учитель, но убивает  своих учеников»
- Встать, суд идёт!
Прошли уже больше десяти лет, а эти слова были первой мыслью, с которой просыпался утром Андрей. По иронии судьбы, место, где он отбывал срок, располагалось в здании бывшего монастыря. Иногда Андрей думал, что это правильно. Да и чем отличается жизнь монаха от заключённого? Разве тем, что заключённого изолировали принудительно, а монах сам обрёк себя на изоляцию. Спасала работа, когда она была. Угнетало то, что Андрея никто не ждал и не присылал передачи, не приезжал на свидания. Тем его сотоварищам, у кого были на свободе любимые, было легче, а, возможно, труднее. Андрей был один. Соня не отвечала. Найти её казалось не реальным. Каждый новый день проходил через сознание Андрея, как год. Он, был  забыт  всеми, и отвергнут. В его душе одновременно царил жуткий холод, на котором неимоверным образом закипала злость. Андрей был красив и молод, но ему не довелось стать любимым, женихом, отцом. Его болезненно ранила радость на лицах осужденных, когда они получали  письма от любимых, в которых им писали, что любят и ждут. Его сокамерники, после таких писем, казалось, становились сильнее, казалось, что на свободе у них был источник силы, что залечивал душевные раны. Андрей остро ощущал всю свою ущербность, не возможность делиться запасами своей растревоженной души, так хотелось говорить о нежности, о чувствах, доверять свои секреты.  Но, кому? Кто мог поверить ему, что он не виноват в смерти Шуры? Кто мог понять его? Как ему хотелось хоть каплю счастья, как хотелось любить! Что он знал о свободе в свои неполные девятнадцать лет? Короткий промежуток счастливого времени  после колонии на чердаке с друзьями да Сонины ласковые руки. Андрей не знал, что такое проклятие, но проклинал свою жизнь раз за разом, день за днём. Кто там не был, ему не понять, о чём Андрей думал ночами. Но он знал, что выйдет на свободу и узнает, за кого он здесь отбывает наказание. Самое страшное одиночество – одиночество в толпе. От него рождается депрессия и проблемы физического и психического состояния. Одиночество заразно, как вирус. Оно делает человека недоверчивым, отвергнутым обществом. Андрей познал боль одиночества среди социально подобных себе за высоким забором. Вокруг бегают собаки. Под током тянется колючка. Ты никому не нужен. Друзья давно тебя забыли. Нет веры в человека. Ты обозлён на всех. Идут однообразные дни. Вокруг решётка и конвой. Тюрьма – наука из наук, её мир жесток и тонок. Она учит понимать, кто человек, а кто поддонок. Сегодня как раз тот день, когда в Нежине Соня промокла под дождём и зашла к Андрею в дом бабушки Агафьи. В этот день Андрей стал мужчиной. Это было в прошлой жизни. А сейчас он сидел у зарешеченного окна и смотрел, как воробушек тащит корочку хлеба в своё гнездо, где его серая подруга высиживает  птенчиков. А мои дети? Где мои дети? – думал Андрей. Ведь мне скоро тридцать два года, у меня могли бы уже на свободе быть дети…Хорошо, что для маленьких птичек не пишут законы и не посадили этого воробышка за то, что он украл в тюремной столовой корочку хлеба. Но через все горькие думы, Андрей знал, что наступит день и он выйдет отсюда и найдёт Соню. Наверное, она вышла замуж и счастлива во Франции. Но сердце подсказывало ему, что что-то не так, не то. Вряд ли он сможет прикоснуться к её волосам, погладить, обнять и успокоить это дорогое создание. Вряд ли. Но у него остались фотки. Он спрятал их в своём тайнике в квартире отца. Хотя бы фото. Если бы эти фото могли оказаться здесь, ему легче было бы вспоминать Соню, и  те места в Париже, где они гуляли по вечерам. «Позвони, позвони мне, Соня, найди меня» .Андрей мысленно повторял раз за разом эту боль до тех пор, пока она стала невыносимой. Он не выдержал. И  стал сбивать о стену  костяшки рук. Будь сильным – писал он пальцами в крови на серой стене воздуха. Но в глубине души теплилась мысль о том, что он и Соня вместе, что они – два кусочка вселенной, и будто он слышит детский смех или голос ангела, который зовёт его  «Папа, папа, это я Мариель, всё будет хорошо, потерпи, твоя ненависть ещё не созрела». Даже  после выхода из тюрьмы, Андрею всё  будут сниться побеги, побеги. Весь лагерь спит, а он бежит по снежному полю  задыхаясь. Промок от пота.  Продирается с треском сквозь  деревья. Проваливается в жадное болото. Овчарки лают где-то в двух шагах. Он посыпает  табаком след . Идёт по ручью , чтобы сбить погоню. Она все ближе, ближе.
Просыпаясь, он вспомнил стихи своего тюремного товарища .
«Часто верный друг - твой враг,
 Ну а враг, по сути, - брат.
Да и крест не значит знак,
 Что в раю нам кто-то рад.
А тюрьма - ещё не повод
Жизнь ломать, как карандаш.
И зима в тайге - не холод,
Это только лишь пейзаж.
Дождь в судьбе - не есть ненастье,
С бабой спать - не есть любовь.
Всё иметь - не значит счастье,
 Нос разбить - не значит в кровь.
И толпа - не есть народ,
 Победить - не есть признанье».
Это было длинное стихотворение. А что делать? Времени достаточно у одиночества, чтобы убить в человеке человека, не то, что стихи длинные сочинять.
В один из таких одиноких дней, Андрей почувствовал, что ненависть его созрела. И он почувствовал, что готов убить кого-то, или себя. Он стоял один во дворе, когда через тюремные ворота вошёл священник.