Славик

Обретался у нас в общежитии один парень, Славик, и был он крутым дрочилой.
Сначала все его действия носили тайный характер. В душевой кабине он мыл голову, потом пускал на член мощную струю (это сверху, из соседней кабины, наблюдал однокурсник). Водный массаж ставил пенис в горизонтальное положение, и дальше шла ручная работа. Кончая, Славик расставлял ноги и весь подавался вперёд, хотя впереди была глухая кафельная стена. Обильная и плотная сперма шлёпала по ней и не сразу стекала, будто штукатур набрасывал раствор. Славик набирал в пригоршню воды и смывал следы своего сексуального таинства.
Когда в комнате остальные четверо засыпали, Славик возился сам с собой минут двадцать, пока не засыпал сном младенца, который насосался молока. Если вглядеться в полумрак, то можно было заметить, как одеяло ходит ходуном, будто под ним работает насос повышенной мощности.
Постепенно вся комната пропахла многомесячной спермой. Полы возле Славкиной кровати и за ней были в липких пятнах. Матрас стал похожим на стол, на котором детсадовцы клеят свои игрушки.
Но и к Славкиному поведению все, кто с ним жил, привыкли, так как он всё-таки был не жмот. Отдаст последнюю копейку, лишь бы друзья не остались без куска хлеба. Над его увлечением подшучивали, и он не обижался.
Короче, о том, что Славка занимался активной дрочиловкой, не знала только наша деканша, которой уже было под семьдесят и которая сексом занималась уже не так часто (к ней раз в неделю заходил пятикурсник, и они запирались). Кстати, позже стало известно, что это был её любимый внук и она кормила его апельсинами.
Впрочем, Славик прибегал и к помощи женщин.
Одну девочку он принудил взяться за член и способом сухой дрочиловки доставить ему наслаждение. Сначала девочка не соглашалась, но, когда Славик сказал, что он повесится, её сердце сжалилось. Сдрачивала она ему полчаса, если не больше. Она говорила:
- Ну всё! Хватит! – и убирала руку за спину.
Славик членом упирался ей в ляжку и молил о пощаде:
- Пожалуйста! Наташенька! Ещё немного!
Он расстегнул ей платье и лифчик, сосал и мял её груди, а Наташенька с усердием горничной залупляла и разлупляла набухший член.
И,наконец, на платье Наташеньки, как пена из брандспойта, выбросилась сперма. Славик преспокойно убрал обмякшее устройство в штаны, а девочка бросилась застирывать следы извержения.
Действительно, наш знаменитый онанист не всегда действовал в одиночку.
Раз Колька, его сосед по комнате, привёл девчонку из медицинского института. Они сидели втроём, выпили бутылку мутного вина. Колька всячески пытался заломать медичку, раздел её до пояса. С грудями уже все известные упражнения проделал, а она трусы не даёт снимать – и всё!
- Не могу! – говорит.
- Почему? – удивляется Колька. – Выпили же, закусили! Полстипендии угрохали!
- Я девочка!
- Ну и что! А я, может, мальчик! Станешь женщиной в этой торжественной обстановке!
Кстати, до грудей медички уже и Славик добрался, а она стоит, как крепость, верней, сидит и ноги сжала.
- Мальчики, а пошли вы на хер!
Тогда Славик публично расстегнул ширинку и достал уже измучившийся без применения член:
- Вот! Видишь?
- Вижу! Что я, членов, что ли, не видела?
- Так если видела, почему Кольке не даёшь?
- Сказала же: я – девочка! Мне надо замуж!
Славик на глазах у медички стал заниматься суходрочкой, а сперму направил прямо в тарелку, из которой девчонка ела.
Она даже глаз не прятала, внимательно смотрела, хотя у неё во влагалище так замокрело, что вытекает и на пол капает.
Колька тоже устал бороться, снял штаны с трусами, подставил прямо к лицу медички свою красную, как помидор, конечность и давай дрочить.
Девчонка, видать, не выдержала и взяла в рот мясную вспученность. Помурлыкала, помурлыкала и выплюнула член, как пропавшую сардельку. И жалобно сказала опять:
- Я – девочка! Мне замуж надо!
- Нет! – злорадно сказал Колька. – Давай уж до конца!
И чтобы не получить по морде, пришлось медичке дососать, да ещё и сперму, как рыбий жир в детстве, проглотить.
Эх, Славка!
Если бы не этот уникальный онанист, то студенческие годы вообще ничем другим не запомнились бы.
…Вот лекция. Начнёт лектор говорить о донжуанском списке Пушкина – всё, Славик уже возится, и руки у него под столом, причём не важно, кто рядом сидит, парень или девушка. Парень ухмыльнётся и даст сигнал в аудиторию, что у Славки процесс пошёл.
Девушка же «давит косяка» и пронаблюдает всю процедуру до конца. Иной раз если смелая попадётся, то сама за член уцепится и сдрочит, а потом ещё свою руку о его штаны вытрет.
Такое уже поверье по курсу пошло: «Славке надо помогать!»
На одном практическом занятии по русскому языку интересная история приключилась.
Сидит в аудитории человек двадцать. Преподавательница называет одну часть сложноподчинённого предложения, а студенты должны сочинить вторую.
- Когда небо хмурится… - говорит преподавательница. – Наташа, продолжайте!
-…то скоро пойдёт дождь.
Славик в это время увлёкся суходрочкой, и преподавательница заметила его отсутствующий вид.
- Если день будет жарким… Вячеслав Сорокин!
Славик переспросил, не вставая, так как сперма уже изготовилась проскочить через мочеиспускательный канал:
- Повторите, пожалуйста, вопрос! - и продолжал дрочить. – Я его не расслышал!
- Товарищ студент, у нас принято вставать!
Славик усилием воли спрятал член, но ширинку застёгивать некогда. Он встаёт и говорит:
- Повторите, пожалуйста, вопрос!
Все смотрят на Славика, а у него из ширинки рубашка выглядывает. Преподавательница это видит, но как бы не замечает.
- Если день будет жарким…
- …то мы пойдём кунаться! Ой, извините, купаться!
Все покатились со смеху. Не удержала улыбки и преподавательница.
Через пять минут Славик уже отвлёкся от занятий русским языком, вновь достал свою ялду и погрузился в удовольствие.
Преподавательница - незамужняя женщина лет тридцати - прекрасно всё поняла и потом попросила Славика остаться. Она заперла кабинет изнутри и стала бедному студенту задавать дурацкие вопросы:
- Вячеслав, неужели правда, что вы прямо на лекциях занимаетесь онанизмом?
- Занимаюсь, - откровенно ответил Славик.
- Вам не стыдно?
- Стыдно, у кого видно!
- Вы должны понять, что так делать нельзя! Всё же у нас университет, а не публичный дом.
- Извините, Ирина Александровна, ничего с собой не могу поделать. Даже сейчас, при вас, мне хочется расстегнуть ширинку.
- И вы не постесняетесь?
Славик молча расстегнул ширинку и достал напряжённый член.
- О ужас! – Ирина Александровна опустила глаза. – Это же разврат!
Славик залупил головку, но дальше как-то растерялся.
Ирина Александровна приблизилась к студенту, взялась за его член и стала прятать его в брюки.
- Уберите! Нехорошо!
- Почему нехорошо? – возражал Славик и вновь вываливал свой пенис.
- Потому! – говорила Ирина Александровна, пряча глаза. – Это стыдно – заниматься онанизмом!
И вдруг она схватилась за Славкин ремень и стала судорожно расстёгивать. Она упала на колени, двумя руками взялась за член и жадно его заглотила – с каким-то диким азартом, будто не ела мясного блюда несколько лет.
Но вскоре она оторвалась от пениса и сказала:
- Раздень меня!
Славик был воспитанным человеком и всегда выполнял поручения старших.
На лобке у Ирины Александровны кучерявились чёрные волосы. Груди были небольшие, но жёсткие, едва проминались.
Ирина Александровна прилегла на край стола и сама ввела Славкин член себе во влагалище. Это был первый случай, когда Славка использовал свой пенис по прямому назначению. Они стонали и выли от удовольствия.
В дверь уже не раз стучались, ширяли в замочную скважину какие-то предметы, но сексуальный процесс продолжался.
…Потом несколько месяцев Ирина Александровна бегала за Славкой. Приходила в общежитие и уводила его на ночь к себе домой.
Так могло продолжаться долго, но внезапно какой-то заезжий офицер увёз Ирину Александровну в далёкие края. Она оттуда писала письма почти каждый день. Славик их читал и совершал над ними обряд онанизма.
Как-то на Колькин день рождения мы придумали новую забаву: если Славка при всех спустит пять раз до конца вечера, то мы ему вскладчину купим новый портфель.
В компании было пятнадцать человек, в том числе семь девок, - все по парам, кроме Славки.
Между прочим, Славкин член на нашем курсе знали так же хорошо, как и его истёртый засперматозоидный портфель или современную русскую литературу.
Первый раз Славка спустил за шифоньером и показал капли на полу. Колька сказал:
- Врёт! Это он наплевал!
Кто-то промокнул палец и лизнул языком.
- Слюни? Нет! Но и не сперма! Какой-то странный химсостав!
Второй раз Славик спустил в тарелку с окурком, причём окурок потонул в сперме, как пьяный в луже.
Третье и четвёртое спускание прошли тоже весело, а вот на пятый раз никак не получалось.
Хрен стоял как часовой, но молчал как рыба. Оргазм был где-то рядом, но не давал о себе знать. Славик попросил из своей тумбочки достать картинку с голой бабой. Ему разложили целую галерею, но, видимо, в сусеках мошонки оставалось совсем чуть-чуть. Славик взял тайм-аут на полчаса. Хорошо поел, выпил полстакана водки.
Колька, как заводила, взял на себя руководство пятым этапом оргазма.
Славик снова дёргал свой бедный член минут десять, но мочеиспускательный канал был как будто зацементированным. Тогда Славик попросил кого-нибудь из девчонок раздеться хотя бы до пояса. Девчонки были уже пьяные, дружно поскидывали блузки с бюстгальтерами. Славка жадно смотрел на обилие грудей, но у него снова не завершалось.
Все уже устали от ожидания, и тогда за Славкин член уцепилась Наташка и стала сдрачивать, что не запрещалось правилами игры. Наш суходрочка аж присел, когда наконец-то, как проститутка из пивбара, вышла жалкая сперма.
На следующий день Славик ходил с новым портфелем и с первокурсницей Валюшкой.
Уже через месяц на курсе как бы стали забывать про все обряды онанизма, которые Славик проделывал в помещениях и многолюдных местах. Наступила прямо смертная скука. А Славик с Валюшкой, вдобавок ко всему, объявили о своей помолвке.
Когда на две бутылки портвейна собралась целая ватага, Славик торжественно объявил, что сейчас последний раз проонанирует и потом от суходрочки откажется на всю жизнь.
Популярный онанист залез на стол и буквально через минуту сухой дрочиловки окатил присутствующих липкими плевками спермы.
Когда, как в тоннель поезд, ушёл в ширинку член, Валюшка сунула Славику в нос какой-то листок и протянула ему авторучку с золотым пером.
- Ставлю подпись при свидетелях! – громко сказал Славик и выполнил объявленное.
 Все кинулись к бумаге и увидели торжественную клятву: «Я, Вячеслав Сорокин, создавая семью с Валентиной Воронцовой, торжественно клянусь - никогда, нигде, ни при каких условиях, ни при людях, ни в одиночку не заниматься онанизмом! И если я нарушу эту клятву, то пусть жена отрежет мой детородный орган!»