Ночной бар Престиж

Как-то зимним вечером на самой обыкновенной улице, крест-накрест перерытой экскаватором, встретились Александр Фёдорович и Валерий Васильевич. Первый был физкультурником и певцом, а второй – тоже физкультурником и благодарным слушателем первого. Год назад их развела судьба: Александр Фёдорович остался на месте, то есть там, где всю трудовую жизнь рассказывал детям о пользе физкультуры; а Валерия Васильевича судьба забросила на правый, крутой, берег великой русской реки, откуда он в должности инструктора по лыжам базы отдыха «Эдельвейс» взирал на утопающий в зелени родной город и тосковал по соблазнам цивилизации.

И вот в этот зимний вечер, перед выходным днём, обходя траншеи через старинный забор с острыми пиками, Валерий Васильевич наткнулся на какого-то поющего человека и, чтобы вернуть из пяток испугавшееся сердце в грудную клетку, крикнул разбойничьим голосом:
- Эй, быдло, дай, пожалуйста, закурить!

Человек не ответил, пока не допел до конца песню из 30 куплетов. Валерий Васильевич зачаровался божественным пением, в котором слились голоса Фёдора Шаляпина и Аллы Пугачёвой, и, глядя в лицо уличного певца, спросил:
- Где же я видел, товарищ, твою наглую морду!
Наконец человек сказал:
- Валерий Васильевич, я же Александр Фёдорович! Я узнал тебя сразу по твоим белым валенкам, когда они перепрыгивали через забор.

Друзья так крепко обнялись, что хруст их костей донесся до соседней улицы.
- Это-о-о дело-о-о надо-о-о обмы-ы-ы-ть! – оперным голосом пропел Александр Фёдорович.

Они поочерёдно обещали, что друг друга будут угощать, но когда порылись в карманах, то денег не обнаружили. Александр Фёдорович, выразив сожаление, показал только семиметровый микрофонный шнур, вынутый из-за пазухи, а Валерий Васильевич достал носовой платок, который он, не вынимая, носил в кармане со дня своего восемнадцатилетия.

- Идея! – смекнул Валерий Васильевич и снял с руки золотые часы, взятые у начальника базы отдыха Александра Борисовича на пять минут.

Они решили зайти на часок в ночной бар «Престиж» и уже на первой ступеньке продали часы за кучу денег, которую Валерий Васильевич сразу, чтоб кто не вырвал, зажал в кулаке.

В баре народу было ещё немного, но уже некоторые громко смеялись. По залу ходила красивая официантка и гордо носила свою голову.

Друзья выбрали столик в углу. Александр Фёдорович сел к стене, заметив, что она вся залеплена старыми граммофонными пластинками. Прочитав некоторые названия, он вспомнил своё счастливое детство и как первый раз вышел на сцену, чувствуя такую дрожь в коленях, что половицы под ним ходили ходуном.

Валерий Васильевич сел напротив, сбросив валенки и поставив их к батарее на просушку. Свою надувную куртку он снять не захотел, так как под ней не было не только галстука, но и всего остального.
- Хорошо здесь! – сказал Александр Фёдорович, пытаясь в блаженстве вытянуть ноги, но под столом находился какой-то предмет.

Заглянуть под стол Александр Фёдорович поленился и стал общипывать катышки со своего коричневого свитера, которому на днях должен быть тридцатилетний юбилей. Катышки он аккуратно складывал в тарелку к Валерию Васильевичу.

Валерий Васильевич обратил внимание, что в интерьере бара произошли перемены. Все стены были завешены плакатами типа «Здесь вам, ребята, не Париж, а ещё лучше – бар «Престиж»!», « Прикиньте вы в своём уме простую мысль о том, что ближе. Чем вам сидеть на Колыме, не лучше ль посидеть в «Престиже?» За стойкой, среди множества бутылок, висел портрет местного поэта, пишущего рекламные тексты для любых фирм и их конкурентов.

- А вспомни, как раньше было, - сказал Александр Фёдорович и отслонился, раздавив спиной пластинку.
- Да-а, - протянул Валерий Васильевич. – Раньше вывешивали «Мойте руки перед едой!» и «Не курить! Не сорить!»
- Это ещё что! – сказал Александр Фёдорович, разливая принесённую официанткой водку с запахом птицефабрики. – Я был в одном ресторана славного города Саратова, так там на одной стене написано: «Да здравствует КПСС – вдохновитель и организатор всех наших побед!», а на другой – «Долой проклятых коммунистов!»
За соседним столиком сидела девушка в белой блузке и всё время наливала себе из графина, а напротив находился мужчина в армейском тулупе и с шапкой, повешенной на вазу с цветами. Он крепко спал, от удовольствия сна его слюна текла тонкой струйкой и собиралась в лужицу на танцевальной площадке.

В баре становилось шумнее, но танцевала только одна девица, вскоре заснувшая на эстрадном возвышении.

Девушка в белой блузке резко встала и аэропланом плюхнулась на свободный стул рядом с Александром Фёдоровичем.

- Я этой ночью видела вас во сне! – сказала она, едва различая контуры физкультурника.
Александр Фёдорович заинтересовался:
- А не могли бы вы подробнее рассказать про меня во сне, не натворил ли я чего там, как в обычной жизни.
Девушка рукой, в которую взяла рюмку Александра Фёдоровича, сильно ударила себя в грудь, отчего с белой блузки посыпались пуговицы, как при обмолоте зерна.
- Клянусь моим третьим мужем, видела тебя во сне! – крикнула она на весь бар. От этого крика на кухне из рук повара выскочила упаковка с яйцами, угодив в ведро для мытья полов.

Валерий Васильевич ничего не слышал, так как наслаждался песней про женщину, которая, не зная броду, настырно лезла в воду.
- Ну опишите, какой я был во сне! – не унимался Александр Фёдорович. – Может быть, вы меня видели со спины? Не обратили ли вы внимание на родинку между девятым и четырнадцатым пальцами?

У девушки появились какие-то другие мысли. Она молча встала и пошла на выход с закатившимися глазами, всё время натыкаясь на тесно стоявшие столики.

Друзья продолжали беседу, не желая кривляться на танцплощадке, где по мраморному полу стучали уже десятки ног и рук.

Александр Фёдорович рассказал о том, что недавно купил машину, но, так как не хватало на сыр с маслом, на следующий день её продал. Валерий Васильевич в подробностях изложил историю о том, как ему знакомый сапожник бесплатно поставил на задники валенок заплатки из крокодиловой кожи старого портфеля министра финансов. Но друзья друг друга не услышали, так как их уши были забиты музыкой и топотом.

За разговором они не заметили, как к ним подсели две девицы, принёсшие по бутылке с пивом на дне.
- Люда! – сказала одна, глядя кошачьими глазами на красивое в молодости лицо и тело Александра Фёдоровича. - А вы?
- А я? Сашок! – ответил Александр Фёдорович и тут же, осмелев, стал петь свою любимую песню «Когда мужчине сорок лет…» Но Люда из-за шума в зале не понимала, что он пытается объяснить.

Вдруг музыка прекратилась и раздался чей-то с бычьим баском голос:
- Всем сидеть на местах!
По залу рассочилась группа омоновцев в камуфляжной форме, с автоматами в руках и в чёрных масках. Стали поднимать мужчин и обыскивать.

К столику, где в углу сидел Александр Фёдорович, ринулся один из камуфляжных бугаев, по пути закидывая автомат на плечо.
- Встать! К стене! – крикнул он Александру Фёдоровичу, но Александр Фёдорович продолжал петь, ничего не видя и не слыша и тупо глядя на недоеденную сосиску.

- Эй! – толкнула певца Люда бутылкой из-под пива.
Александр Фёдорович догадался, что его позвали.
- Чего? – спросил он и увидел камуфляжного мужчину в маске, через прорези которой выглядывали сердитые глаза, а рот уже в пятый раз кричал:
- Встать! К стене!

Александр Фёдорович вспомнил, как они с сыном порвали мамины колготки и играли в ограбление банка. От воспоминания Александр Фёдорович закатился гогочущим смехом.

Омоновец полез через Люду и выдернул физкультурника, как редиску. Стулья мешали развернуться, а то бы Александр Фёдорович поцеловался с потолком.
Александр Фёдорович воздел указательный палец правой руки с кольцом из алюминия и на весь суматошный зал крикнул:
- Это нарушение международной декларации!

- Руки вверх, декларация! К стене! – зарычал омоновец, будто лев, готовый растерзать своего обидчика.
Александр Фёдорович упёрся руками в пластинки, отчего они начали крошиться.
- Ноги! – Снова услышал Александр Фёдорович и повернулся.
- Чего «ноги»?
- Ноги шире!

Александр Фёдорович, видимо, недостаточно раздвинул ноги, и камуфляжный лев четыре раза ударил сапогом по ножке стула, пока не добрался до правой ноги физкультурника. От резкого удара Александр Фёдорович чуть не сел на шпагат, с его ноги слетел ботинок и, со свистом перелетев через танцплощадку, врезался в тарелку с салатом. Маску рядом оказавшегося омоновца забрызгало майонезом. Омоновец от неожиданности сделал предупредительную очередь по зеркалам.

Александр Фёдорович прочитал название пластинки, в которую уткнулся носом, и постарался вспомнить весь текст песни «Взвейтесь кострами, синие ночи! Шлюхи с ворами – дети рабочих…» За это время у Александра Фёдоровича омоновец хлопающими движениями ладоней успел проверить наличие рёбер, бёдер и носков.

Другой омоновец обыскивал Валерия Васильевича, сильно хлопая по куртке, из которой вылетали перья.
Александр Фёдорович повернулся и увидел, как омоновцы выветриваются из зала кучей зелёно-коричневых листьев.

Снова заиграла музыка, но как-то не больно весело.
- Бандита какого-нибудь ищут! – сказал Валерий Васильевич, садясь на стул, где было разбита чашка с горячим кофе.
- Или американского шпиона! – поддержал друга Александр Фёдорович.

Люды и её подруги в зале уже не было видно. Александр Фёдорович вдруг заметил, что висевшая на спинке стула его куртка исчезла. Не нашёл он и дорогой сердцу норковой шапки, доставшейся ему от отца, которую он собирался подарить сыну на шестнадцатилетие. Не оказалось и валенок Валерия Васильевича.

Александр Фёдорович с досады ударил ногой по предмету, находившемуся под столом. Вдруг стол поднялся и пошёл, из-под него выглядывали толстые человеческие ноги в голом виде. Стол поднялся ещё выше и полетел на группу непрофессиональных танцоров.

Раздались визги и клятвенные заверения дать по морде. Над всеми возвышался громадный мужчина в фуфайке и в шортах на босу ногу.
Пользуясь моментом и в обиде за себя, Александр Фёдорович взял с соседнего столика вазу с яблоками и запустил её куда глаза глядят. Яблоки лимонками полетели по залу. Началась потасовка. Люди бегали, прыгали, били посуду и между глаз.
Вновь появились спецназовцы. Большая часть их группы повисла на здоровяке в шортах и вращалась, как на карусели, отвисающими автоматами и ногами ударяя по плафонам.

- Надо смываться, а то пришибут! – крикнул Александр Фёдорович Валерию Васильевичу и, используя свои физкультурные возможности, с разбегу выпрыгнул в окно, рухнув на снег вместе с погнутыми кусками алюминия и осколками стекла. Валерий Васильевич приземлился на спину к Александру Фёдоровичу.
Они побежали, не разбирая направления. За ними устремилась свора голодных собак.

Александр Фёдорович заметил, что они пробегают мимо входа в ночной бар «Престиж». С крыльца спрыгнуло несколько милиционеров и помчалось за беглецами. Собаки увязались за блюстителями порядка.

- Врёшь! – пел на бегу Александр Фёдорович. – Физкультурников не возьмёшь!
Валерий Васильевич дышал ему в спину, мечтательно говоря:
- Эх, сюда бы сейчас снегоход «Буран»! Мы бы на нём через две минуты на том берегу были!

Они мчались по большому пустырю, под которым струилась Волга, как два мустанга.
Вскоре за спинами смолкли свистки и выстрелы и раздавался только собачий лай.

Друзья пошли шагом, тяжело дыша. Александру Фёдоровичу неудобно было идти в носке по снегу, зато Валерий Васильевич не жаловался на то, что идёт босиком. Он ногами почуял примятый снег с какими-то зазубринами. Валерий Васильевич присел и сквозь лунные отсветы увидел следы снегохода «Буран».
А в нескольких метрах проступали из темноты ворота с надписью «База отдыха „Эдельвейс”».