Не хочу ставить жирную точку!

("Резонанс" - регулярные творческие встречи)

Добрые встречи, порой, происходят:
Редко, но метко вошел в «Резонанс» -
Многие здесь вдохновенье находят,
«Искру, огонь», чтоб «костер» не угас!
В жизни с добром мы встречаемся редко;
Прожитых лет уж назад не пройти!
Вот и идут сюда взрослые, детки,
Всех возрастов люди могут зайти!

Чтоб не грешить против правды, дополню:
В гости не только известных зовут!
Ярких, талантливых, искренних  помню:
Вспышки в обычном,  как в небе салют!
Есть завсегдатаи, с именем, славой,
Эти  заметнее многих других!
Но впечатлил ветеран бодрый, бравый!
Сердцем читал о войне каждый стих!


Он двадцать пятого года рожденья,
Как и отец мой, мальчишкой – на фронт!
Только, ему - улыбнулось везенье!
Бате и мне – до сих пор не везет.
Болью нахлынули воспоминания
Редких рассказов седого отца.
Внутрь упала слеза – на сознание,
Не омывая мужского лица!

Двадцать лет кряду, его не хватает,
Столько же верю, что батя со мной:
Не налюбуюсь, когда он ругает!
Строгий, суровый, а все же живой!
Силы – недюжинной, стройный, красивый!
Пальцы – тиски, и рукой - не согнуть!
Как его – дряхлая смерть подкосила?
Как убедила  пойти – «отдохнуть»?

Даже война подарила отсрочку
Не подпустила к опасной черте.
Верю, что смерть – не конец и не точка,
Та, что как гвоздь на распятом Христе!

Видеоклипом всплывают картинки:
Он холостой, нас с сестрой еще нет!
Сиплые звуки потертой пластинки!
Кто их доносит, спустя столько лет?
Может быть, детская память рассказов,
Тех, что не слушал, но в сердце хранил?!
Где-то фрагменты, а что-то – все сразу
Вижу! Вот только хватило бы сил.

Мама, в цветастом, красивом платочке!
Много  красивей, однако,  сама!
Папа, - еще не седой: «коготочки»
В тело судьбы не вонзила тюрьма.
Все будет позже: война на колесах,
С черной баранкой под детской рукой;
Год 41-ый: в солдатах, матросах…
Наша Земля, - под «шинельной листвой».

Кто наточил косу смерти так остро?
Кто ее сделал жестокой  такой?
Не километры, а  черные версты
Ставили ТОЧКИ: над «И»  и  судьбой.
Юные руки врачей, санитаров
Точки осколков слагали в стога.
Столько металла попало к ним  «Даром»,
Можно по пояс засыпать  врага?

Ладожский лед разжевали колеса,
Каша в воронках, но нечего есть.
Позже – отец, а пока - везет просо,
В город вождя мчит, но мог  не успеть.
Ночь могла стать нескончаемой ночью,
Мощный  хлопок,  содрогающий  лед:
Мина  молчит! Пот ручьем, многоточье…
Точка, отца  в этот раз  не найдет!

В кузове  просо и много снарядов.
Если б рвануло, писал  бы  не я.
Богу поклон! Не взорвавшему рядом
Мину! В том Господу слава, друзья!

Послевоенные..: голод,  разруха.
Батя везет полный кузов свеклы.
Грузчик, как будто чесалось за ухом,
Сбросил в свой двор пару штук!
                Люди злы?
Кто-то - состряпал донос, и платочек
Снится лишь грузчику с батей моим!
Зло – это множество черненьких точек.
В них Белый Свет, почернев, стал седым.

Кто видел в образе белом старуху?
Смерть, как и тьма, в коих нет белизны.
Уголь и пепел, несчастья, разруха:
Черные краски - наследство войны.
Шесть с половиной десятков минуло
Лет, но Земля помнит стоны и боль,
Нет, не оправилась, не отдохнула,
Память, как будто сухая мозоль.
 
Гневными выглядят черные строчки -
Страшная правда на белом листе!
Бог… рисовать  - позволяет нам точки!
Ставить  -  не даст на распятом Христе!