Первая экспедиция

Он мне не нравился. Формой носа и общей конфигурацией напоминал термос-чайник на ножках. Невнятная бороденка плохо росла. А эти уши, посаженные мочками вверх! Но незадолго до отъезда в фольклорную экспедицию он подошел ко мне и спокойно предупредил: «Ты пойдешь с нами, в нашей четверке».   

В экспедицию идти было обязательно – летняя учебная практика. Я боялась всего: ехать в открытое всем ветрам будущее, в какие-то поля и избы с чужими крестьянами. Сборы были нервные. Рюкзак раздуло, как после горохового супа. Консервы, кипятильник, пряники, батарея трусов, шерстяные носки, разное барахлишко, маникюрный набор, нитки-иголки, аспирин-зеленка-йод и – венец творенья – комплект белоснежного постельного белья. Казалось, я оттуда не вернусь долго, а мало ли что предстоит пережить на чужой земле?   

Впрочем, удел всех рафинированных «хомяков» быть безжалостно осмеянными на входе и обласканными на выходе. Явно неуместный на сеновале пододеяльник вызвал взрыв хохота: «Розочка, ТЫ ЧТООО?!» Однако консервы с аппетитом ели все, а импортный аспирин вылечил гриппующую Сеню. Нитки-иголки пригождались то тут, то там. В общем, все оказалось не так плохо.   

А главное – я влюбилась. В этого носатого сокурсника. Его взгляд проникал глубоко, а голос – еще глубже. Хотелось его слушать даже во сне. Он был способен травить байки до посинения, но посинения отчего-то не наступало! Так я узнала про то, что все-таки есть Бог, про академика Сахарова, экзистенциализм и Бунюэля.    

Между тем фольклорные декорации оказались не лишены приятности. Люди в деревнях были простодушно-гостеприимны. Для меня всегда находилась свободная кровать, и на сеновал с его аллергичными пылинками идти не пришлось. Правда, были некоторые сложности. Я решительно отказывалась пить хозяйскую самогонку, есть из общей миски (а как же микробы?) и записывать матерные тексты. 

Как-то неожиданно для самой себя я полюбила наше странное времяпрепровождение. Деревенские бабки чисто пели высокими молодыми голосами, рассказывали про колдунов и провалившиеся церкви, смачно шутили, и все это было ни на что не похоже. И можно было долго, бесцельно идти по бесконечной дороге, думать ни о чем и впитывать каждой клеточкой все это зеленое, пестрое, щедрое на звуки и запахи.   

Когда мы прилегли отдохнуть на полянке у деревни Языковщина, я поняла, что оказалась тут не зря. Это был подарок. Вкусно пахла трава, неспешно паслись в беловатом тумане стреноженные лошади. На меня смотрели юные лица моих друзей. И все еще было впереди.