Цивилиzация

С И Н О П С И С :

Недалекое будущее…
Главный герой, бывший ученый-биолог, Алексей Никитин волею судеб задержан Правосудием Цивилизации и содержится в одной из тюрем Единой Европы. Он догадывается, что поводом к задержанию является его «антиобщественная деятельность». Находясь в сыром подвале каземата, он вспоминает события прошлого, приведшие его в к аресту:
Та таинственная встреча в лесу со Старцем изменила всю его судьбу... Друг и коллега Виктор, не выдержавший испытания, погибает при невыясненных обстоятельствах... Жена, тихая помощница, почти монашка, вымаливающая его из пут противоречий, скоропостижно умирает от рака... Рухнувшая карьера блестящего ученого... Все положено на жертвенник Истины. Но что дальше?

Дальше намечаются слушания в суде, вызвавшие интерес у общественности. Шоком для всех является обвинение Никитина в убийстве людей. Все улики у следствия против него. Адвокат отказывается от защиты. Никитин один на один с обвинением. Слушания транслируются в прямом эфире. Что это? «Цивилизованный суд Линча»? Или «справедливый суд Истории и Эволюции» над лишними людьми, такими как, обезумевший ученый-генетик….
 Лишь один человек сомневается в виновности Никитина. Француз Туреньи далек от всего, что не касается его бизнеса. Но личность Никитина, увиденная им с телеэкрана вызывает в нем сочувствие. Ему на память приходят события из собственной жизни, где и его, еще совсем юного, обвинили почти в аналогичном преступлении….
С такой точки зрения, все слушания выглядят как неприкрытый фарс. Кому же выгоден этот маскарад? Деловому Туреньи недосуг разбираться со всем этим. Но совесть заставляет его о многом задуматься. Да и образ  таинственного Старца,  передавшего ему странную посылку (старинную книгу «Апокалипсис») в холле гостиницы,  оставляет у него в душе смутную тревогу и предвкушение неизбежности Судьбы…


М Е Ж К О Н У С Н О Е    П Р О С Т Р А Н С Т В О

Я одинаково порицаю и берущих на себя задачу
восхвалять человека, и видящих в нем только
унизительные стороны, а равно и тех, которые
думают лишь, как бы развлечь его. Одобрять же
могу только с воздыханием ищущих истину.
(Б.Паскаль)


1 ГЛАВА  УЗНИК.

В центре главного города одной из наименее значимых префектур Единой Европы, посреди улицы стоял дом, точнее посреди улицы протекал канал, а по краям набережной возвышались два здания-близнеца, прямо друг против друга, соединенные между собой через канал крытой галереей…

Однако автор вынужден скрыть и название улицы, и даже самого города. Каждый со временем поймет причины этой благоразумной скромности. Ведь писатель, становясь летописцем времени, касается стольких язв…
Комплекс зданий, о которых шла речь выше, был выстроен в так называемом стиле пост модерна, в конце двадцатого века. Он являл собой два трапециевидных куба, в семь этажей каждый, которые были построены из высокотехнологичного железобетона и облицованы снаружи тонированным стеклопластиком. Соединяющая эти два здания галерея стыковалась с верхними этажами обоих строений. Сама она была крыта прозрачным полукруглым куполом. На фасаде зданий, под плоской крышей красовалась неоновая вывеска с лаконичным названием: МОСТ. Со стороны весь комплекс мог быть похожим на какое-то коммерческое предприятие: толи на павильоны большого супермаркета, толи на банковские офисы. Дорогой читатель, это было чисто в кафкианском  духе: внутри тех зданий (и про то знал каждый житель города), как ни странно, находились международный суд и прокуратура – они были помещены на правом берегу канала, и следственная тюрьма, которая находилась на левом…
Но, друзья, немного притормозим лошадей, ведь всего того, о чем пойдет речь далее, вовсе могло и не быть. Все это могло лишь привидеться, или может быть присниться вашему покорному слуге. Ведь реальность и время, как мы знаем, не только эмпирически наукоемкий «императив», а иногда вопрос чисто философский и даже мистический…
Впрочем, автору лишь известно, что наше повествование описывает события, произошедшие в не таком уж далеком… будущем. Ему хотелось бы только нагромоздить в своем произведении как можно больше противоречий и анахронизмов, что бы похоронить правду под грудой неправдоподобных и нелепых деталей, но она все–таки пробьется наружу, как мощный побег живучей лебеды сквозь бетон взлетной полосы аэродрома…
Но вернемся на исходную. В наших зданиях, для начала, нас заинтересует лишь то, где находилась тюрьма. Так вот, если бы, мой дорогой читатель, мы с вами имели глаза – рентгены, то сквозь тонированное стекло облицовки наш взор мог бы пробежаться  по однообразным этажам и коридорам с открытыми для взгляда клетками камер на подобии американских «алькатрасов», с общим проходом к межэтажным лестницам. Все двери в здании были из бронестекла с электромагнитными замками. В этих помещениях, как известно обывателю, находились под арестом так называемые нарушители порядка: воры и убийцы, грабители и насильники, террористы и скрывающиеся от уплаты налогов и алиментов всякого рода мошенники. Все это так. Вот только если б наши глаза могли бы видеть дальше и глубже, то мы бы узнали, что в подземных помещениях тоже текла своеобразная жизнь. На трех этажах ниже «нулевой отметки» размещались канцелярии секретной полиции Северного Округа (в те времена в этот Округ входили: вся Единая Европа, Союз Независимых Государств и острова Великобритании)…
Так вот, ниже канцелярий находился последний этаж казематов - маленьких закрытых камер одиночного заключения, которые в данное время пустовали, кроме одной, той, которая находилась посреди однорядных клеток. Эта камера, метр в ширину и три метра в длину, нас как раз и интересует. В ней, с плохим освещением и спертым воздухом, мы и найдем нашего главного персонажа. Назовем его для начала Узником…
Этот человек, на вид шестьдесят лет, был одет в невообразимые лохмотья из рогожи, напоминающих обыкновенный холщевый мешок, но только очень рваный. С голыми, худыми руками и ногами, босыми и запачканными пылью. Лицо его было испещрено морщинами и поперечными складками, выдавая Узника как личность задумчивую и немногословную. Пряди длинных и спутанных с проседью волос обрамляли его чело. Подбородок и скулы скрывала так же седая, но чуть рыжеватая борода, которая расклинивалась к низу, и концы ее волос закручивались в естественные завитки. Узник располагался на видавшем виды коричневым мате из потрескавшегося от времени дерматина, брошенном прямо на голый и холодный пол. Заключенный лежал, поджав колени к животу. Одной рукой обхватив предплечье другой, он, как казалось, смотрел на
противоположную стену камеры. Губы его беззвучно шевелились, как будто наш герой пытался прочесть то, что на ней написано. Иногда его шепот прерывался тихим возгласом: «Господи, ну и что я этим добился?»… Затем он надолго замолкал и закрывал глаза. Вероятно, этого человека одолевали какие-то душевные переживания. При ближайшем  рассмотрении, было видно, что лицо его к тому же покрывали синевато-желтые подтеки, по краям губ  запеклась кровь, а один глаз прикрывала разбухшая от синяка бровь.
Стена напротив места, где лежал страдалец, была вся исписана, бывшими постояльцами сей «юдоли печали». На ней было видно нацарапанную банальную подпись: «здесь был Эрик, 2005 г.». Чуть повыше – классическое изречение: «оставь надежду всяк сюда входящий». А правее в углу – философскую мысль: «кто не был, тот побудет, кто был, тот не забудет»…
 Находился тут и небольшой поэтический экспромт, и по виду очень свежий. Вспомним его по памяти, немного в ироничном и мифологическом стиле:

НАДО МНОЙ НАВИСАЮТ ПЛИТЫ
ТЕКТОНИЧЕСКОГО ГРАНИТА
ТИТАНИЧЕСКИЕ СТАЛАКТИТЫ
КАПЛЮТ ПРЯМО НА ТЕМЯ МОЁ…
ДОСТУЧАТЬСЯ МНЕ БЫ ДО НЕБА
НО ПОД НЕБОМ СПЛОШНОЙ ПЕПЕЛ
ДА И ЦЕПЬ ОТ СТЕНЫ – МЕТР
ЛИШЬ ДО ТЕМЯ РУКА ДОСТАЁТ….
ГОСПОДИ, КАК Я УСТАЛ
БОЖЕ, ЕСЛИ Б КТО ЗНАЛ
ЕСЛИ Б ЗНАЛ ПРО МЕНЯ ТАНТАЛ
ТО НЕ ТАК БЫ ОН И СТРАДАЛ….
ЭХ, ЕСЛИ Б ДАЛИ МНЕ ВОЛЮ
ТО Я БЫ ТОЧНО, НЕ СКРОЮ
ТОГДА БЫ СВОЕЙ БОРОДОЮ
ВСЕХ ДО СМЕРТИ ЗАЩЕКОТАЛ….


Да-а…  Веселого мало. Вздохнув, Узник перевернулся на другой бок, уперся лбом о холодную стену и, закрыв глаза, попробовал вспомнить все с самого начала:
… Тогда, в тот промозглый и пасмурный день накрапывал небольшой дождик… 



2 ГЛАВА        СТАРЕЦ.


….Тогда накрапывал небольшой дождик. Капельки воды, не размазанные отключенными «дворниками», мелким бисером скатывались с ветрового стекла на капот автомобиля. Машина, застрявшая обоими мостами, стояла в жиже лесовозной колеи дороги, по краям которой был виден густой, смешанный лес. Никитин (то был наш Узник и хозяин машины) сидел возле открытого багажника на корточках, прислонившись спиной к запачканному номеру. Держа в руках смотанную буксировочную веревку, с отсутствующим взглядом курил сигарету. Прошло без малого десять минут, как он разочаровался во всех мыслимых и немыслимых попытках что-то сделать в одиночку для своей и так неновой колымаги.
 Затем, закончив курить, со словами: «нужно же все-таки что-то предпринимать, Леха», наш горе-шофер поднялся и стал внимательно осматривать окрестность. С правой стороны дороги, за обочиной, сквозь ряды деревьев, он заметил небольшой просвет ни то поляны, ни то опушки.  Со слабой надеждой Никитин решил пройтись в ту сторону, что бы поискать какую-нибудь помощь. Пробравшись через частокол тонкого молодого придорожного кустарника, он вышел на небольшой островок открытой местности, который резко опускался в довольно глубокий овражек с высокой травой и лопухами.
И все. Никого, ни души. Тишина, и только шелест монотонного дождика, довольно теплого для того времени года….
Вдруг, ниже, там – в овраге, где свет проникал хуже. Он заметил какую-то возню. Чуть взволновавшись, Никитин громко сказал:
Эй, кто там?!
Возня прекратилась («может зверь какой», подумалось ему):
Эй, коли ты человек – выходи, если зверь, то беги, а ежели леший, то сгинь-пропади….
Уже тише, скорей для храбрости, вспомнив, повторил он бабушкину присказку и стал ждать, что будет дальше. Но видать «леший» тот был не из пугливых, не захотел исчезать, а напротив полез, карабкаясь выше к тому месту, где стоял Никитин.
Вскоре, при ближайшем рассмотрении лесным духом оказался пожилой мужчина, преклонных лет, в балахоне, в котором он был похож ни то на местного лесника, ни то на монаха.
_ Ты что шумишь, мил человек? Аль, что случилось с тобой, приключилось?
Отряхнувшись от травы, и улыбаясь, старик подошел к Никитину. Но глаза  его при этом смотрели пристально и настороженно. Дедок был высок ростом, сухопар, с седой клинышком бородой и довольно прямой осанкой для его лет. В его руке была палка в виде посоха, которой он опирался о землю.
_ Да тут недалеко застрял наглухо.… Вот, хотел проехать,  срезать немного. Добрые люди подсказали дорогу…. А вы…. Вы, что тут делаете?
Нерешительно начал Никитин:
Вы, наверное, лесник?
Подумав, старик уклончиво ответил:
Да, вроде того.… А, ты, кто будешь?
_Да я ж говорю…. А зовут меня Алексей. Вот, помощи хотел поискать…. До живых людей далеко, не знаете ли?
Растерявшись, повторил Никитин.
_А я тебе, чем не живой? Усмехнулся старый:
Меня же кличут Иваном, других людей вокруг еще тридцать верст не учуешь. А помочь тебе какую надобно?
_Повторяю еще раз…. Уже раздраженно начал Алексей, утомившись от старика:
Увяз здесь у вас по самое «не хочу». Сейчас бы, какую машинку подсобить, или досок подложить. Эх, да что там!
Старик, тогда смягчившись и подойдя поближе, похлопал бедолагу по плечу:
 Да ты не горюй, Алеша. Давай лучше пойдем, поглядим. Подумаем, да там решим. Может и я сгожусь тебе, а?
Пожав неопределенно плечами и чуть сторонясь, Никитин пропустил старика к тому месту, откуда он вышел десять минут назад, и печально побрел следом.
Выйдя на дорогу, они застали машину Алексея в том же положении, даже багажник был открыт. Никитин вспомнил, что его он не захлопнул.
_Вот, такие дела. -  Разведя руками, невесело промолвил Алексей:
Да-а, невезуха. -  Сказал он, закрыв крышку багажника.
_Так, так. -  Деловито начал старикан, потирая руки. Бегло осмотрев автомобиль, продолжил:
Твоя колесница? Ага. Заднеприводная. Хорошо. Да, слышь, Алеша. Тут по ту сторону – шагов пять, в сторонке как раз немного пиленых бревнышек залежалось. Дык, ты их сюда-то натаскай, натаскай. Особливо под задние колеса. Угу?
Алексей, дивясь, неуверенно посмотрел туда, куда показал дед Иван. Но ноги уже радостно побежали к краю дороги…. В минуту было все готово, и Никитин, совсем запыхавшийся, сидел возле заднего правого крыла машины, подкладывая последнюю доску-горбыль. Он с сомнением посмотрел на старика. Тот стоял довольный, и, потирая ладони, задорно сказал:
Ну что, парниша? У меня правов отродясь не было, поэтому садись на педаль и дави на газ. Попробуем пока вперед. А я сзади упрусь. Посмотрим, может выгорит что у нас, а, сынок?... Да не смотри на меня, что я старый. Я все же дюжий. В молодости рыбаком в артели работал. Потом «сидел», и ведь не сидел, а булыжник мраморный в каменоломнях катал…. Да и сейчас иногда на себе и бревна, да зверя какого таскать приходится. Так что давай за работу, парниша!
Уверенно закончил старец.  «Блажь», -  подумал Алексей, -  «тут три здоровых мужика на врятли справятся. Дурит дедок. Ладно, подыграю ему, пусть покуражится самоуверенный старикашка. Умается ведь. Но надежда умирает последней…, была не была».
_Хорошо, батя. Но смотри, пупок не надорви. -  Ухмыляясь, ответил Никитин, смотрящему на него деду.
 _Ладно, ладно, не переживай. Дай только на персты белые поплевать слегка. -  И старик, потирая свои жилистые, измученные работой руки, пошел к заду авто.
Садясь за руль и снимая машину с «ручника», Никитин посмотрел в зеркало заднего вида - старик, кряхтя, спрятался за багажником, тихо приговаривая:
Господи, помоги нам сирым и убогим….
Никитин предупредительно крикнул:
_Берегись! За работу берись!
_Начинай, молочай! На судьбу не серчай!
В тон откликнулся ему дедушка.
И работа закипела. Алексей завел машину и, газуя, услышал, как неистово зарычал движок. Автомобиль с пробуксовкой, с помощью дедовской раскачки потихоньку, потихоньку стал выправляться на лаги.  «Да, дедок не хилый». – Не веря, подумал Никитин.
 Но машина, соскользнув, откатилась назад, упершись в ту же грязь. Вот, досада! Что и стоило доказать!
_Не скучай, молочай! Давай, заново начинай!
  Все так же уверенно закричал дед Иван приунывшему шоферу.
Маневр повторили: все напрасно. Еще несколько раз – результат нулевой, хотя передние колеса и стояли на «суше». Алексей разочаровано посмотрел на подошедшего к его двери старика. Тот, как ни в чем не бывало, замахал руками:
Давай, молочай! Не раскисай! Заднюю передачу включай, а я с передка попробую, Алеша. Господь в помощь!
 Никитин исподлобья посмотрел на него, но просьбу старого выполнил. Двигатель заревел снова. Перекрывая шум, дед Иван, подняв руки к небу, закричал:
Господи, Боже! Ты видишь наши старания. Услышь мольбу и помоги, пожалуйста.
Затем, схватившись обеими руками, не хуже мотора зарычал. Машина «испуганно» дернулась и попятилась назад.  Елозя по бревнам, пошла, пошла…, пошла, пошла. И, о чудо! Встала на твердую почву. Алексей, быстро заглушивший двигатель, несколько секунд не шевелясь, и не веря, глядел во все глаза на обессилевшего деда Ивана, который, подойдя к автомобилю, устало сел на соседнее место и прохрипел:
 ЖАЖДУ!
Алексей машинально, так и не закрывая рта, достал за задним сиденьем небольшую канистру с водой и протянул старику:
Что, отец, неужели вышло у нас?
Неуверенным голосом проговорил Никитин.
_Вылезь и полюбуйся сам. С Божьей помощью сподобились. А ты переживал….
Ответил старец, изрядно отпивший из «чеплашки»:
Спасибо, сынок. На, попей тоже. -  Протянул он руку.
Алексей, чуть  прихлебнув, спохватился и выбрался наружу. Осмотрев машину, заметил, что в основном она была в порядке. Кроме небольшой мелочи: фаркоп и задний бампер немного покорежило. Но то все ерунда, факт налицо - его «тачка» была снова на ходу. И все это чудесный дед Иван.
_Не знаю даже как отблагодарить вас….
Начал, было, он смущенно, садясь обратно за руль.
_Да, Алеша, теперь ты мой должник.
Опершись щекой о руку, многозначительно сказал старик.
 _Конечно же….
Никитин полез в карман, доставая портмоне с деньгами, и вытаскивая несколько купюр. Дед поморщился, отстранив денежки отрицательным жестом:
Нет, Алексей, денег от тебя мне не надо, я пошутил. А если серьезно: мне тут нужно в одно место, к знакомому одному в гости. Звал меня за медом. Лесник здешний, сосед мой, Федор Михайлович Куропаткин. У него пассика. Как раз тебе по пути на трассу….
 _Конечно, конечно, без проблем. -  Уже заведя двигатель и трогаясь, сказал Никитин:
Поедим, а как туда добраться?..
Он объехал злополучный участок грязи и потихоньку двинулся вперед.
_Значит так, Алексей, дорогу тебе показали правильную. Километра через два мы выедим на насыпную, она уже пошире, да и путь на ней попрямей. По ней доедим до границы лесничества, а там я пешком – на легковой не проедешь. Ты же по той же дороге доберешься до совхоза «Ударник». А вот уже за ним (за совхозом) прямая автострада до самого Петрозаводска. Вот так. Тебе, кстати, куда надобно-то?
Поинтересовался старик.
_Да я, дедушка, домой обратно возвращаюсь. В Ленинградскую область, город Пушкин. Слыхал про такой?
 Никитин задорно посмотрел на деда.
_Про город-то нет, а вот про писателя-то с таким именем слыхивал. Такой, с юмором стихотворец. Из мавров, говорят, как Симеон и Луций Киринейские.
Ухмыляясь, с прищуром ввернул дед Иван.
«Да, интересный «экземпляр». -  Подумал Алексей, кивая деду, силясь при этом вспомнить названных стариком писателей…, да так и не вспомнил:
Совершенно верно. Эрудированный оказывается вы человек, Иван…, а кстати, как вас по отчеству величают, если не секрет?
Спросил Никитин.
_Ну, что по новой знакомиться будем? Ладно. По батюшке буду, значит, Заведеич. А вас, тогда как?
Иронично ответил старец.
_Меня зовут Алексей Георгиевич Никитин. Подыгрывая «Заведеичу» в интонации, шутливо представился наш герой.
А какими судьбами в наших краях? Поинтересовался дед Иван.
_Да я проездом из Мурманской области. Был в тамошней обсерватории (это, где за звездным небом наблюдают). Астрономия всего лишь мое увлечение, а работаю я…, короче говоря, в области молекулярной биологии. Что еще?.. Женат, имею двоих детей: девочку и мальчика. Вот так….
Кратко обрисовал себя Алексей, поглядывая то на старика, то на дорогу.
_Понятно, понятно: кварки, квазары, белые карлики, черные дыры. Астрохфизика, одним словом. Стволовые клетки, спирали ДНК, хромосомы-ребосомы, слыхал, слыхал.
 Согласно закивал старик, который вероятно большую часть своей жизни провел в лесу.
  Никитин только восхищенно крякнул:
Ну, вы, Иван Заведеевич, и даете! Вот это лесники пошли продвинутые! Прямо-таки Оксфорд у вас тут какой-то.
_Да не какой не Охсворт, просто и мы маленечко читываем по зиме, когда делать нечего возле печки. Там, какой-нибудь журнал, «Наука и жизнь», например….
Скромно объяснил Иван Заведеевич. Алексей в ответ одобрительно кивнул.
Потом долго ехали молча, думая каждый о своем. Затем, взглянув весело на попутчика, Никитин спросил:
А что, Иван Заведеич, Бог есть? Ведь, вы что-то там кричали ему. И…, может, это он нам ответил, а?
_Ты, Алексей, об этом лучше не шути. А Бог, Он есть, конечно, как же без Него? И конечно Он помогает, как же без этого? -  Совсем серьезно проговорил старец, глядя прямо в глаза Никитину.
Алексей чуть смутился от слов деда, но наверно из-за неординарного случая ему захотелось вновь вернуться к этой теме:
Ладно, только не обижайтесь, Иван Заведеич. Вот, вы говорите, что Бог есть, а откуда вы знаете наверняка? Вы, что видели его?
_А как же, конечно видел. Вот, как тебя, так и Его видал…
_Ха! И что? Как он выглядит? С крыльями и нимбом во всю голову?
Решил наш «академик» поставить в тупик необразованного старичка.
_Как выглядит? -  Сходу начал Заведеич -  Нормально, без крыльев….  Да вот как ты, так и выглядит. Та же рыжая борода, и возраста того же. Только волосы по длиннее, да ростом Он чуть повыше. А так, как все люди: две руки, две ноги. Три года по земле ходил, на нас поглядывал. Плотником работал. Иногда людей от смертельных болезней лечил. Но не узнали Его, завидовать стали Ему. А чему завидовать – драному халату, да стоптанным сандалиям?... Тогда взяли Его, и связали Его. Самосудом судили, палками побили, да на дереве повесили. Поругались Ему, пар выпустили, да по домам разошлись. А Он что? Он повисел в одиночестве, да от горя и умер. Наши грехи Ему сердце-то разорвали, не выдержал. Затем Его по обычаю, не как собаку, а как положено в гроб положили. Опосля трех ден поминать пришли к могиле, а она пустой оказалась. Ну, все поначалу струхнули. Но тут явился ангел и сказал, что бы они не беспокоились. Что, де Учитель живой-здоровый, и ждет их всех на Оливковой горе. Там и встретились, и верно живой, улыбается. Расцеловались с Ним, обнялись. Он и говорит: «Ребятишки Мои и детишки Мои! Любил Я вас, учил Я вас. А теперь время пришло домой Мне возвращаться», и пальцем на небо показывает: «А вам заповедаю – любите, друг друга, и других научите тому же». Сказав это, рукой помахал, да на Небеса поднялся. Но обещал вернуться еще…. Вот, до сих пор и ждем Его, сердешного. Аминь.               
Складно и интересно рассказал старец, так что Никитин невольно заслушался. После небольшого молчания он проговорил:
Да, познавательно, Иван Заведеич…, хотя, что-то подобное я слышал из этого (в Университете по научному атеизму проходил). Но вы так живо все описали, как будто действительно присутствовали при всем при том, а? Ну, с вами не соскучишься…. Да, в принципе, для мировой литературы вклад большой, конечно (я имею в виду эту историю об Иисусе Христе). Но, знаете, для нас – людей образованных, все это по большому счету ненаучно, и, извините, как-то архаично….
Заведеич в ответ ухмыльнулся:
«Ненаучно»…. Мал, ты Алексей, еще об этом судить. Станешь постарше, поумнеешь, сам все поймешь…. Да даст Господь тебе разумение во всем!
И старик истово перекрестил изумленного Алексея.
_Ладно, будет вам. -  Чуть отстранившись, сказал Никитин:
Вам, вот, лучше бы с моей супругой, Марией пообщаться. Она последнее время тоже в религию с головой ушла. В храм стала ходить, молиться, свечки покупать, платок одела. Тихая стала какая-то, смиренная…
_А что у вас с ней случилось?
Проникновенно спросил Заведеич, не отводя глаз от Никитина.
Алексей вздохнул: Да, вот, ребенок у нас был. Три месяца прожил, а затем чахнуть стал. Врачи только руками разводили, ничем помочь не могли. К бабкам носили, говорят: «порча-сглаз». Ну, денег на тех и на этих потратили, все впустую. Одна женщина совет дала окрестить дитя. Да уже поздно было, помер младенец. Горевали мы, жена конечно больше. А потом что-то с ней случилось: сама крестилась, старших детей, меня даже заставила…. Теперь вот набожной стала, не узнать бывшую комсомолку, спортсменку, красавицу…. -   Невесело ухмыльнулся Алексей.
_А ты-то как? Поинтересовался старик -  Небось, водкой горе залил, да вскоре забыл, а?         
_Да нет, я шибко не переживал. Но с женой у нас после этого, если честно, отношения не очень. -  Нехотя ответил Никитин.
_Ладно, Алексей. Я тебе только вот, что хочу сказать, -  продолжил дед Иван -  Мария, жена твоя правильную долю себе взяла, коли к Богу потянулась. Верю, что Господь ей сердце залечит…. Но и тебе Он определил участь особую. - Серьезно и торжественно, вдруг начал старец -  Наша встреча с тобой Им изволена, поэтому есть у меня для тебя послание. - Старик полез к себе под брезентовый «дождевик», и вытащил дорожную котомку. Алексей от неожиданности остановил машину, с любопытством и недоверием посмотрел на старца:
 Вы что меня разыграть решили, Иван Заведеич? -  Сердито начал он….
_Ты обожди, не торопись. Перебивая, ответствовал дед Иван: Вот, смотри.
И он достал из сумки что-то коричнивокожанное.
_Что это? -  Недоверчиво покосился Алексей
_Это…. -  Дедушка погладил кожаный оклад - Это, Алеша, одна древняя книга-манускрипт, называется  Апокалипсис. Написана она на греческом. Привезена к нам из Византии….
_Да? А как у вас оказалась?
Уже с интересом стал рассматривать Никитин этот фолиант, перелистывая желтые от времени страницы с непонятным и красивым шрифтом.
Старик задумался: О…, это было давненько. Тогда еще междоусобная война по всей Руси была….
_Гражданская, что ли? - Вставил заинтригованный Алексей.
_Ну да, вроде того…. Так вот, скитался по нашим лесам один инок. Звали его Сергий. Заплутал здесь он, да ко мне во скит забрел. Оголодал он, исхудал, волк его где-то подрал, еле ноги унес. Ну, я его приютил, травами да молитвой выходил. Ягодой, медвежатиной, да медом откормил. Когда он немного оклемался, в себя пришел, стали мы с ним общаться. Он о себе рассказал, я немного о себе…. А страдалец-то наш был гол как сокол, при нем только сума с книжками. Он мне в благодарность на выбор и предложил. Я енту выбрал, долго ее в руках не держал. Чрез Сергия-то она назад ко мне вернулась…
Уже тише и как-то непонятно закончил старец. Затем, почесав затылок, продолжил:
Да, вот…, потом я его благословил в путь дальний. Ему до Новгорода шибко срочно надо было добраться. Ну, я ему дорогу покороче показал, да провизией, какая была, снарядил. На том и попрощались, а вещь эта у меня и осталась….
Заведеич сидел и смотрел на уткнувшегося в книгу Алексея. Лицо пожилого человека, окаймленное вокруг пушистой стариковской сединой, раскраснелось и как бы просветлело, как после бани. Глаза излучали радостный свет, в глубине которых искрился огонь мудрости.
_Да, любопытный экземпляр…. Так, вы мне ее дарите?
Закрыв книжку, Никитин взглянул на уже обыкновенное лицо деда Ивана.
_Конечно, сынок. Бери себе и изучай, коли время будет.
 _Ладно, надо специалистам показать…. Ну что, поехали дальше?
Алексей уже было завел зажигание.
_А не надо никуда ехать, Леша, уже приехали.
Старик показал на стоящий возле дороги плакат «охраняемая зона»:
Здесь мне и выходить. А дальше в лес, там, по бездорожью к Михалычу мигом до шаркаю.
 _Да, вы подождите!
Алексей не ожидал, что так скоро распрощается с удивительным человеком:
Как-то все вместить не могу. Вы мне ведь и с машиной помогли, и, вот, книгу, наверное, ценную дарите…. А я? Что мне для вас еще сделать? Я так вас отпустить просто не могу.
_Да нет, Алексей Георгиевич, мне ничего не нужно. Бог даст, свидимся еще. Ты главное живи правильно. Никого не бойся окромя Господа. Жену и детишек не обижай. Да нашу встречу не забывай, а я о тебе в молитвах всегда теперь вспоминать буду. Так что прощевай, да Бог тебе в помощь.
Старец Иван уже стоял возле автомобиля.
Алексей выскочил из машины, подойдя к Заведеичу, обнял крепко старика:   
Спасибо тебе, батя, за твою помощь и за разговор твой…. Да и за все. Вот, только час виделись, а как будто знал тебя давно. Честно, прощаться не хочется.
_Давай, давай, езжай. Ты уже время здесь потратил, а тебе, небось, еще сутки до дому добираться. Да и солнце уже скоро сядет.
Иван Заведеевич похлопал Никитина по плечу. Алексей еще раз крепко пожал руку пожилому человеку, который весь как-то враз постарел, ссутулился и действительно, немного шаркая, потопал в глубь леса….
Уже в машине Никитин повернулся,  посмотрев на удаляющуюся темную фигуру старика, и ему стало грустно. Сердце защемило, и как будто древняя вселенская тоска подкатила к самому горлу. Полсекунды и все прошло. Машина тронулась….

Потом уже, сидя в придорожном кафе на заправочной автостанции (оставив позади и лес, и совхоз «Ударник»), Алексей разговорился с симпатичной тамошней барменшей:
Да, хорошие у вас здесь места, красивые. И лесник ваш, Иван Заведеевич, замечательный старик. Если б не он, сколько бы я еще проторчал в этой глуши. Спасибо, помог. Да и человек он, видать, добрый, отзывчивый.
Весело сказал Никитин, отдохнувший и согревшийся двумя чашками кофе.
Девушка поддержала разговор, она была из местных:
Места у нас действительно просто сказка – леса полны грибов, ягод и зверьем всяким…. Только вот, лесника-то нашего зовут Федор Михайлович, как Достоевского. Да и не старик он еще. Ему всего-то лет под пятьдесят. Вы что-то перепутали….
_Ну да, Куропаткин, я знаю! А его сосед Иван Заведеевич. Вот, только фамилию он не упомянул. Хороший дедушка! -  Поправился Алексей.
_Да нет тут у нас другого лесника, окромя Федора, свояка мово….
Вставила, подошедшая пожилая уборщица в полинялом синем халате. Как всякая женщина, без обиняков, из-за любопытства подхватившая разговор:
Федор-то на весь лес, на тыщу верст единственный егерь. Мается, а у него детей мал мала.
 Помощника все обещают. Из техники у него одна кобыла Зорька, пока все объедет….
_Подождите, но Иван Заведеич в лесу живет….  Наверно и не лесник, а может монах? У него и вид благородный и речь религиозная. - Неуверенно вставил Никитин.
_У нас монахи все в монастыре, за горкой живут…. А ты говоришь, помог он тебе – машину вытащил и дорогу показал? Так то может быть…. Матерь Божья! Спаси тебя Николай Угодник! Так это, небось, на тебя Вековечный Иван вышел из леса….
И техничка испугано перекрестясь, поскорее ушла к себе в уборную.
_Что за Вековечный Иван? Дыховичный…, о таком слышал…. Эй, женщина! Да подождите же, галиматья какая-то.
 Обескураженный Алексей снова сел за стойку бара.
_А это – местная легенда. -  Стала пояснять барменша:
…. С давних времен этот человек, ни то леший, ни то ангел, поселился в наших лесах. Местный краевед, Павел Амвросиевич Калугин, говорит, что впервые о нем упоминается в Новгородских летописях аж с десятого века. Много рассказов о нем. В лесу заплутавшим, да в беду попавшим помогает. А браконьеров, да всяких там хулиганов по болотам путает, да страхом лесным пугает. Вот такая история. Только видят его в основном люди то отсталые, вроде доярки Нюрки, то нетрезвые, вроде Васьки-тракториста. А я думаю, что «это» какая-то неизученная болотная галлюцинация.
«Авторитетно» закончила смешливая девушка.
_Какая галлюцинация? Я же его за руку трогал! Да ведь он мне и книгу подарил…, секунду. Опешивший Никитин убежал за дверь и через минуту принес из машины книгу:
Вот, смотрите, старинная….
_Ну а я чего говорю, может и действительно монаха, какого сердобольного встретили, кто знает? - Оправдалась девушка….
Всю дорогу потом до дому Никитин гнал свою «шестерку» и думал; думал и сопоставлял….
Затем, в Ленинграде по его просьбе знакомый языковед подробно ту книжку изучил (откуда она у него оказалась, Никитин осторожно умолчал). Давид Яковлевич Пеленгер – веселый и эрудированный кандидат наук, лингвист и однокашник Алексея, ответствовал ему в такой форме:
Ну, ты молоток, Никита! Везучий ты, черт рыжий! Молчишь, где такую книжонку надыбал, окей. Но достал ты конкретно стоящую вещь. Текст – фигня, традиционная религиозная страшилка. Но материал, но срок давности! Как специалист заявляю: не позже середины второго века, и может конец первого, прикинь, да?! Написано на плохом греческом-койне (совершенно безграмотно), похожим на «автограф». То есть наверняка оригинал, представляешь?! Такого ни в «Ленинке», ни за бугром нету. Дело пахнет многими нулями условных единиц, понимаешь?! Да, вот еще: текст в основном канонический, в любом издании прочтешь, кроме некоторых частей – небольших вставок вместо пролога. Я тебе это перевел. Вот из-за них-то эта книжка настоящий уникум. Ну, братан, свезло, так свезло…. Если что, ты мой должник, Алекс.    
_Ладно. Конечно. Посмотрим. Только и отвечал озадаченный Никитин. Кое-как отвязавшись от назойливого товарища и получив от него переведенный текст, Никитин уже дома прочитал интересные строчки (в начале было как бы предисловие от самого автора текста, то есть от Иоанна Богослова):
…На днях приезжал ко мне Прохор с гостинцами и письмами от братьев из Ефеса. Так же и невеселую весть передал, что, с одной стороны власти опять стали притеснять наших, с другой, что в среде братьев пошла смута и схизма, всякая ересь и соблазны. Огорчительно. От самого Господа знаю, что это не в первый и не последний раз. Правы были и Кифа и Шабл, получившие об этом, лет двадцать назад, первые пророчества. Недавно так же и Иегуда, брат Якобы прислал ко мне копию своего послания диаспоре, где все о том же, как уже о случившемся. Да даст нам Господь мудрости и терпения в ожидании Жениха, кто имеет уши, да слышит! Напомнил Иегуда в своем послании древние предсказания Еноха, посему и мне решилось отправить в Азию сие послание для семи общин, где каждому Господь явил свое особое откровение….
Следующий текст представлял из себя заключительную часть книги, дописанную другим человеком, вероятно учеником Апостола:
….Я, Прохор – толмач любимого ученика Господня, своей рукой ответствую, что все записанное мной в сей книге есть, да и аминь. Особо же говорю тебе Путник и Свидетель, когда получишь сие послание, знай и разумей, что время и сроки подошли….
После прочтения этих странных строк, Алексей взял с книжной полки любимую Библию своей жены и нашел каноническое «Откровение Иоанна». Весь вечер потратил на чтение и был разочарован, все в большей степени малопонятно и таинственно, что стало скучно читать: «И что тут такого разэтакого в ней, в этой книженции. Прав Додик, ерунда абсурдная, сказка для взрослых».

….Эх, если бы знать тогда, если бы тогда быть готовым, и понимать, что сейчас знаю! Да…, когда ж это было? Лет двадцать назад, кажется. Ох, Господи, сколько воды утекло с тех…
Послышался скрежет засова и скрип тяжелой железной двери камеры, которые прервали грустные мысли Узника, возвращая Никитина и нас с вами, дорогой читатель, в печальную и полутемную обитель нашего героя….

3 ГЛАВА  ОСМОТР.

Дверь с тяжелым стуком открылась. Через ее проем желтый, и яркий свет коридора ворвался в одиночку, ослепив отвыкшего от его лучей Узника. Никитин с непривычки прикрыл глаза ребром ладони и, морщась, чуть приподнялся со своего «ложа».
_Никитин! Услышал он резкий голос тюремщика.
_Да?
_С вещами на выход.
Уже бывший в годах, Узник тяжело встал и, шатаясь от усталости и голода, направился к выходу:
А вещей у меня с собой нет. Криво усмехнулся он.
_Разговорчики! Выходи. - Строго повторил охранник.
….В коридоре стражник приказал Никитину встать лицом к стене, пока, бряцая связкой ключей, не закрыл массивную дверь каземата. Затем, пройдя узким проходом, Алексей и его сопровождающий подошли к двустворчатому проему, похожему на двери лифта. Стражник нажал на единственную красную кнопку, расположенную по правую руку от них, на стене. Дверь бесшумно открылась, показавшая за собой небольшую кабинку лифта.
_Заходи. Лаконично приказал охранник. Никитин зашел, стражник за ним. Они встали лицом друг другу, ибо в таком узком месте это было логично. Заключенный, попривыкший к свету, смог рассмотреть своего визави. Это был молодой еще мужчина, военной выправки, с бритой физиономией. Он был одет в широкую, наподобие полицейской фуражку с голубым околышем, и в такую же голубую форму со знаками различия из блестящего металла. К ремню на поясе были пристегнуты наручники, резиновая дубинка и «электрошокер». Глаза его, застывшие без всякого выражения, смотрели поверх головы Узника.
«С таким не поговоришь». Подумалось Никитину.
Вдруг, что-то изменилось, он сразу и не понял. Свет стал ярче. Лишь через секунду он увидел, что их лифт оказался из прозрачного материала, и просто поднялся из темной шахты в открытое пространство широких и светлых помещений с  высокими сводами и доступными перекрытиями этажей. За несколько мгновений лифт промчался в верх через какие-то конторки с рядами столов, как в полицейском участке, где люди в форме и в штатском сновали туда-сюда, неся под мышками, и на вытянутых руках папки бумаг.
«Ихней офис». Равнодушно заметил для себя Никитин.
Затем лифт снова въехал в туннель и остановился возле хромированной двери, подсвеченной сверху лампочками точечного освещения. Какой-то голос неоткуда механически и четко скомандовал:
«Пройти контрольную проверку».
Сопровождающий Узника приставил свою правую кисть руки к небольшой пластиковой коробочке на двери, мигающая красная кнопка поменялась на зеленую:
 «Проверка пройдена, пройти проверку второму объекту» Продолжил голос.
_Второй объект – не опознаваемый нарушитель контроля с сопровождающим, № 6896346.
Пояснил охранник роботу.
«Проходите». Двери бесшумно открылись, показав за собой более просторный, с приятным освещением коридор.
_Нам сюда. Стражник указал на широкую дверь, в которую упирался коридор. Подойдя к ней, тюремщик повторил маневр, проведя по сканеру с красной лампочкой правой рукой.
«Цель прихода?» Спросил тот же металлический голос робота.
_Подготовка задержанного к судебной процедуре.
  «Номер  преступника?»
_Преступник без права номера, с сопровождающим №6896346.
Заученно повторил невозмутимый охранник.
«Проходите» Эта дверь тоже бесшумно отворилась. За ней располагалось квадратное помещение, облицованное серо-голубыми пластиковыми панелями, с тремя стеклянными дверьми с каждой стороны. Охранник, показав на дверь с права, провел рукой по сканеру, другой тут же открыл дверь и крикнул:
Принять заключенного. И втолкнул Никитина за дверь, встав в проходе спиной. К Алексею подошла пожилая женщина в синем рабочем халате (вероятно кастелянша), жестом пригласив вправо – небольшой закуток, весь в кафеле:
Раздевайтесь и примите душ. На все три минуты, шевелитесь. Бесстрастно сказала женщина, оставаясь стоять на месте.
Никитин смущенно спросил: Куда мне положить вещи?
_Раздевайтесь здесь, я выйду. Душевая кабина напротив, шевелитесь. И она ушла.
Раздевшись, хотя это было и трудно: все болело от синяков и ушибов, а одежда прилипла к грязному и потному телу, Никитин вошел в душевую. В ней было так чисто и опрятно, что Узнику стало неудобно все здесь заляпать…. Кусочек мыла, бутылек шампуня, теплая вода, хорошо! Как давно он вот так, просто, по-человечески мылся?..
После, отершись мягким полотенцем, чистый и умытый Алексей робко выглянул в «предбанник» - кастелянши не было. Зато на небольшом стуле лежала аккуратно сложенная новая тюремная одежда, а под ним пара белых тапочек с носками, вероятно для него. Одевшись в предложенную форму: оранжевую рубашку с коротким рукавом и в такого же цвета штаны, он сел на стул и обулся в тапочки на подобии теннисных. Вошел тот же охранник: Готов? Пошли дальше. -  Сказал он и повел Никитина к другой двери.
_Спасибо за душ. - Поблагодарил Узник.
_Не за что, так положено.
Сухо ответил стражник и втолкнул Алексея в еще один кубрик. Здесь тоже было все из кафеля, но добавлена одна деталь: стол-трильяж с зеркалом и стульчик со спинкой как в цирюльне.
_Посидите пока, сейчас к вам подойдут. Стражник ретировался.
Через минуту зашел человек с саквояжем и в белом больничном халате, накинутом на добротный твидовый костюм английского покроя. Оказался врачом.
_Пожалуйста, встаньте и снимите верхнюю рубашку. Вежливо попросил он.
Никитин выполнил просьбу. Доктор полез в свой английский сак, достав тонометр и фонендоскоп.
_Вы, голубчик, зря вот «диспансеризацию» не прошли. А то, как удобно, раз – и мы все про вас знаем: группу крови, температуру, пульс. Болячки всякие там – гепатит, ВИЧ, уж извините, венерические болезни. А сейчас работать заставляете.
Иронично пожурил Узника, интеллигентного вида врач.
_Ага, конечно. А еще ваши власти будут знать заодно, где я прячусь, что вытворяю. А мне нельзя, ведь я злостный нарушитель законов Цивилизации. Вы, наверное, из новостей уже слышали?
Незлобно парировал Никитин, подставляя  свои спину и грудь профессиональным рукам и инструментам доктора.
_Ну, да-с, ну, да-с…. Миролюбиво откликнулся врач, взглянув поверх очков умными глазами на Алексея. Осмотрев его, продолжил:
Да-с, голубчик. Что сказать? Здоровье у вас, как у молодого, можно только позавидовать. Пульс и давление в норме. Лишь только небольшое переутомление и, вероятно, недоедание. Но не курорт, конечно, не курорт, сами понимаете. Да, и, кстати, откуда у вас на теле эти синяки, ушибы? Вас били? Прямо спросил он у заключенного.
_Так, док, я, поди, уж третьи сутки ничего не ел. Давали какую-то баланду – желудок к позвоночнику присох. А синяки…. Алексей махнул рукой: Это я споткнулся, док, упал, да об стену, об пол….
…. Никитин вспомнил, как те два амбала, каждый вечер, приходя к нему в камеру, целый час возились с ним, сопели. Кричали: «Говори, скотина, все говори, сволочь! Где подельники, связные, тайные явки, пороли? Бандит, террорист проклятый!» Мучались с ним, потели….
_Понятно. Грустно заключил врач, кивая седой уже головой:
Ладно, голубчик, прикажу, что бы вас покормили, обработали раны и дали витамины. Извините, все, что могу, все, что могу….
_Конечно, док. Спасибо вам большое!
  Поблагодарил Алексей, первый раз, за это время, почувствовав к себе человеческое отношение.
Вздохнув еще раз, врач ушел, оставив Узника наедине со своими мыслями. Сев на стул и посмотрев на себя в зеркало, Никитин глубоко задумался:
«Господи! Видишь, я уже стал малодушествовать. Мне страшно…, страшно жалко стало себя. Вот, сейчас новый поворот в моем деле, видать, и я боюсь, боюсь будущего. Что будет дальше со мной? Я сильно устал за эти дни!  Я, конечно, не смею Тебе ничего говорить…. Но где Ты, Господи? Почему Ты молчишь? Неужели это конец? Я Тебе не жалуюсь, я должен все претерпеть и давно смирился с Твоей волей, Ты знаешь. Но я не могу без Твоей поддержки, Ты меня слушаешь? Я верю…, я знаю, что Ты слышишь меня. Но почему Ты молчишь? Господь ответь, не молчи!»
И как будто к чему-то прислушиваясь, Никитин застыл на секунду. Потом, вздохнув, проговорил вслух, глядя в глаза своему отражению:   
 Недостоин ты, видать, Никитин. Печально, но факт, Он не хочет с тобой общаться….    
  «…Но когда это все началось? Когда, Господи, Ты первый раз пришел ко мне, смертному?..»

….Тогда, после встречи с «Заведеичем» прошло уж года три, наверное. Все уже стало забываться. Да и время стало быстро меняться. Поменялось все. Страна (распался Советский Союз), люди, деньги, работа, отношения  женой, с детьми…. Неизменным оставалось только глубокое увлечение астрономией. Наблюдение комет, солнечной короны, открытие сверхновых…, много чего интересного и любопытного. В тот раз он был в отпуске и уехал в Калмыкию, в тамошнюю обсерваторию. Там с друзьями-единомышленниками затеяли кое-какие эксперименты с новым «конверсионным» супер телескопом. Ночью, в открытой степи. Товарищи уже разошлись спать, а он бодрствовал, три чашки кофе держали его в тонусе. Хотелось работать: наблюдать, вычислять, прогнозировать. В таком состоянии он был на коне, и все другие проблемы (в основном личного порядка) уходили на задний план бытия. Затем, немного утомившись, что бы снять напряжение, он вышел из обсерватории на смотровую площадку, чуть размяться, походить. Стояла глубокая и тихая ночь. Глядя на распахнутое небо, усеянное бесчисленными зернистыми «светлячками» звезд и созвездий, окутанных как вуалью дымкой Млечного пути, у него захватило дух. Как тогда, когда вместе с бабушкой ходил на мост возле железнодорожной станции, встречать приходящие поезда (то было в глубоком его детстве)….
И сейчас он глядел на небо и не мог наглядеться:
Надо же! Мириады и мириады звезд, похожих на снежинки. В действительности же каждая из них – гигантский плазмореактор, для которого наше палящее солнце меньше былинки. А сколько еще в безбрежной Вселенной галактик, черных дыр и туманностей! А сколько, о, господи! Сколько еще космического вещества, элементарных частиц, нейтрино….
Глаза его, уставшие от наблюдений, стали «залипать». Небольшое оцепенение завладело им, и какая то сладкая нега окутала его всего. Он ощутил себя снова маленьким младенцем, завернутым в мягкие фланелевые пелена. И уютно уснувшим младенцем на груди любящей матери….
 _Как хорошо, господи…, боже ты мой, как чудно все устроено…. 
_ДА, АЛЕКСЕЙ, ВСЕ ЧУДЕСНО УСТРОЕНО. Услышал он тихий Голос, ни капли не удивляясь:
КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, АЛЕША? ЗАЧЕМ ВСЕЛЕННОЙ ТАКОЕ ОБИЛИЕ ВЕЩЕСТВА? МОЖЕШЬ ТЫ УСМОТРЕТЬ В ЭТОМ ТАЙНУЮ ЛОГИКУ? В ТАКОМ КОЛЛИЧЕСТВЕ КВАРКОВ, ЛЕПТОНОВ, БАЗОНОВ, ФОТОНОВ И МЮЗОНОВ. ПОДУМАЙ НЕМНОГО, АЛЕКСЕЙ. ВЕДЬ ТАКОЕ РАЗНООБРАЗИЕ ЖИЗНЕННОЙ МАТЕРИИ НЕОБХОДИМО ДЛЯ АССИМЕТРИЧНОГО РАСПРОСТРОНЕНИЯ ВЕЩЕСТВА И АНТИВЕЩЕСТВА В КОСМОСЕ. И ЕСЛИ БЫ ТАКОЙ АССИМЕТРИИ НЕ БЫЛО, ВСЕ ЧАСТИЦЫ КОСМОСА ТОГДА БЫ АННИГЕЛИРОВАЛИ, И ВСЕ МИРОЗДАНИЕ ПРЕКРАТИЛО БЫ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ЗА ДОЛИ СЕКУНДЫ…. И ТАКОЙ ПОРЯДОК ВО ВСЕМ, АЛЕКСЕЙ. ВЕЗДЕ, КУДА НИ ГЛЯНЕШЬ, В ТЕЛЕСКОП ЛИ, ИЛИ В МИКРОСКОП. ВСЕ В ЭТОМ МИРЕ ОТНОСИТЕЛЬНО….
_Относительно чего?... Вставил умиротворенный и счастливый Никитин, блаженно улыбаясь.
_ОТНОСИТЕЛЬНО МЕНЯ, АЛЕША, ОТНОСИТЕЛЬНО МЕНЯ….
Голос умолк…. Оцепенение прошло. Алексей дернулся как во сне, и очнулся сидящим на небольшом утесе над обрывом, под которым открывался далеко уходящий вид широкой лесостепи, пробуждающейся от первых лучей восходящего солнца. Оказалось, что обсерватория осталась позади, в двухстах метрах от этого места…
«Вот что делают с заработавшемся человеком три чашки кофе и бессонница.» Подумалось тогда ему. Но где-то глубоко в душе он твердо знал, Кто с ним в ту ночь разговаривал. Знал, но не мог еще поверить…. 

…._Ну что, как обстоят у нас дела?
От неожиданности наш Узник чуть не подскочил на месте. В зеркале, по бокам от себя, Алексей увидел двух молодых людей в белых халатах, которые, широко улыбаясь, рассматривали его в отражение.
_Извините, не хотели вас пугать, это все из-за бесшумных дверей…. Мы, видите ли, к вам, профессор. И вот по какому делу….
Один из них, который был повыше, насмешливо похлопал Алексея по плечу.
«Почему профессор?» Неприязненно подумал Никитин.
_Вас, наверное, тюремный врач прислал? Уже оправившись от испуга, сухо спросил он у непрошенных гостей.
_Совершено, верно, доктор Липтон, милый старикан. Фамильярно уточнил тот, который был пониже ростом.
_Говорит: «Клиента надо подлечить, покормить и представить в лучшем виде перед обществом». Ведь вам сегодня выступать перед аудиторией, не так ли, профессор? Ехидно продолжил первый, вероятно более разговорчивый.
_Вам видней. Ну что, где еда? В тон парировал Никитин немного грубо.
_Это после, а сейчас вам предстоит пройти медобработку. Небольшой визаж, так сказать. Уже серьезно ответил высокий, у которого на мочке правого уха блеснула маленькая серьга:
Итак, что мы имеем? - Деловито продолжил он, встав позади кресла, как заправский парикмахер. Затем, немного театрально запрокинув голову Никитина на подголовник, стал разглядывать физиономию Алексея, водя по линиям лица тонким и мягким, как у женщины, мизинцем:
Эк вас угораздило «фэйсом об тэйбл», профессор. Я же говорю: «меньше надо пить и больше закусывать». Не так ли, Жорж? Не очень уместно съернечив, обратился он к своему напарнику. Тот хохотнул, кивнув, и начал обследовать руки заключенного.
Алексей решил на реплики сопляков не реагировать: «этот болтливый пе… пижон – слабак, видно. Хоть в морду и не даст, но если что, то куда надо сдаст. Так что спокойно Никитин. Все нормально»….
_Внимание, профессор, будет чуть-чуть больно. Потерпите, о, кей? – И «длинный» начал колдовать над лицом Узника, кстати, весьма умело и ловко. Второй в это же время пыхтел над искалеченными от многочисленных синяков и порезов руками, сотворив что-то наподобие маникюра. Лицо и руки и вправду пощипывало, а так ничего, более-менее терпимо. Прошло немного времени….
 _Ну что, вполне прилично получилось, я думаю. – Закончив, «длинный» поднял голову Алексея, и, подвинув к зеркалу, стал любоваться на свою работу со стороны. Никитин взглянул на себя в отражение и удивился: синяков и царапин на лице как не бывало. На него смотрел напудренный розовощекий старичок с причесанной головой и ухоженной бородой. Вылитый Санта Клаус. Он посмотрел на свои руки, руки были обработаны ювелирно. «Да, ребятки знают толк в своем деле».
_Спасибо конечно за «грим». Честно сказать, сделано профессионально. Поблагодарил Алексей.
_Не за что – это наша работа. Ответил парень, который возился с его руками. Его друг с серьгой в ухе жеманно поклонился, добавив:
Всегда, пожалуйста. К вашим услугам. И они душевно рассмеялись, шлепнув друг друга по ладоням.
_А когда поесть принесут? Неуверенно продолжил Никитин, устало вздохнув.
_О, профессор, это не к нам. Мы же свое дело сделали, так что ариведерчи. Собирайся Жорж. – Обратился «длинный» к своему другу. Тот побросал инструменты в кейс, и товарищи, весело помахав Никитину в отражение, под руку направились к выходу. Уже на пороге, «открыв» правой кистью руки электрозамок двери, тот, с серьгой, чуть обернулся:
Да, профессор…, и передавайте привет своему «боженьке»….
Его глаза, как показалось Никитину в этот миг, блеснули злобой. Затем он скрылся за бесшумно закрывшимися дверями.
«Типичный антипод. Ну и черт с ним»…. Рассеяно подумал Узник, ожидая, когда же его, наконец, покормят.

А в это время далеко, далеко от сюда, на небольшом, почти необитаемом островке,
затерянном в водах Карибского бассейна, решалась земная участь нашего страдальца.

4 ГЛАВА   ПРАВИТЕЛЬ.

Как в любом настоящем, далеком от действительности произведении, в чем-то немного надуманным самим автором, где все достаточно условно и гротескно сконструировано, кроме главного положительного героя должен быть и отрицательный. Так и у нас, дорогой читатель, настало время вывести на авансцену нашего романа такой персонаж….
Итак, на небольшом островке, правда очень похожем на райский уголок в затерянном мире, в то же самое время, когда ухоженный и помытый Узник ждал своей участи, только что проснулся один человек. Но хотя он и проснулся, вставать пока не собирался. Он повернулся на другой бок и немного растеряно стал шарить глазами по белой стене спальни шикарного бунгало, в котором провел ночь. Вопреки устоявшейся привычке: раним утром быть в форме, и уже активно работать на благо народа, он пребывал в дурном настроении. Обижено поджав пухлую нижнюю губу, человек озабочено думал. Он  досадовал на этот самый народ, который уже без малого четыре года боготворил его и поклонялся ему как Спасителю. На тот народ, который благодаря нему объединился в одну расу Глобальных оптимистов, соединившись многими народами и племенами в Единое государство – Цивилизацию Счастливого Человечества, или просто Цивилизацию. Этому человеку было и есть чем гордиться: под его мудрым руководством и благодаря его смелым решениям этот народ победил в последней Мировой войне главных своих противников – международный терроризм и глобальную бедность. Сколько он сделал для народа! Он можно сказать чуть ли не распялся за него…, за них! А они? Неблагодарное стадо….
«Но успокойся, милый, это всего лишь глупый сон». Учтиво сказал его внутренний голос.
«Да, только сон, и, правда. Но какой неприятный».
И он лег на спину, тот кошмар вспомнился снова, как наяву:
Сначала ему приснилось, что он где-то выступает перед большим собранием людей. На высокой трибуне, такой высокой, такой превознесенной, что многочисленный сонм человеческий, стоящий далеко внизу, был похож на большое серое море, такое же вздымающееся и гулко шумящее. Рядом на трибуне его близкие соратники, заискивающе смотрят на него и подобострастно улыбаются. Вверху синее, ясное небо и яркое, теплое солнце. Вполне прилично и уже обыденно….
Он что-то говорит про Единство и Сплочение, Закон и Порядок. Мир и Любовь. После каждой его реплики долгие овации и радостное колыхание «моря». Великое чувство переполняло его. Ему казалось, что он и впрямь достоин считаться божеством. Он знал похожее и про других диктаторов прошлого, но те заставляли себя «любить». Он же всегда хотел настоящей ответной любви народа. И видно, что ее добился. Внутри него все ликовало, он был сильно признателен этой «серой массе»….
Но вдруг что-то переменилось. Там, внизу как-то недобро все загудело и зашевелилось. Какой-то человечек, маленький как клоп, взобрался на головы людей и что-то прокричал, показывая маленькой ручкой наверх, на трибуну. Толпа гулко зашумела, и раздался… смех. Да, да, обыкновенный смех. Сначала отдельные смешки, то тут, то там. Потом сильней, потом громче, и затем вся «масса» заколыхалась, показывая на трибуну пальцами.
_Что этот человек сказал? Что он сказал?
Правитель посмотрел на соратников. Те как-то неловко стали прятать глаза, кто куда. А кто из них и покраснел, как будто от еле сдерживаемого смеха. Толпа же не переставала весело шуметь:
Да у него же на голове рога! Как у козла! Ха-ха-ха!
И уже соратники не удержались: Ха-ха-ха!
Он потрогал свою голову и нащупал два длинных, витиеватых рога, которые совсем некстати украшали его лоб. Не зная, куда спрятать глаза, он посмотрел себе под ноги и увидел, о, ужас: его ноги оказались по пояс голыми и покрытыми серой, щетинистой шерстью, которые  книзу заканчивались раздвоенными копытами, вместо ступней. Его взор затуманился, глаза запеленили подступившие слезы бессильной досады. Всхлипывая от жалости к себе, и готовый расплакаться как дитя, он растеряно посмотрел на своих подчиненных – те, покатываясь от смеха, вповалку лежали и показывали на его ноги. Один из них, самый старый и верный товарищ подошел к нему, и немного картавя, сказал:
  Я всегда говорил тебе, олух, мой руки перед едой, чертяка. Мой руки. Ха-ха….   
И на этом весь этот бред закончился. – «Откуда такой сон, что за ерунда?» - Уже спокойнее стал рассуждать Правитель: «Вот они где у меня, и челядь и это быдло, под ногтем!»
Но последние слова из сновидения разворошили его память о давно ушедших днях глубокого детства. И забытые негативные чувства низкой самооценки вновь подкатили к горлу и горьким комом застряли в нем. «Чертяка»…, так к нему обращался старый дедушка за столом, всякий раз раздавая очередной подзатыльник. За что так невзлюбил старый хрыч единственного внука, от к тому же любимого сына? Отец – обыкновенный работяга, сильно попивавший в тихушку, был к семейным делам равнодушен, горбясь целыми днями за гроши на двух работах. Утешение сын находил лишь у матери, тихой, но по-своему твердой к свекру и любящей к сыну. За все в доме по хозяйству отвечала одна, еще, как и муж, вкалывая на заводе….
Вспомнились и те «родные пенаты», где увидел белый свет: серый портовый город на берегу залива, с сырой промозглой погодой в любое время года. И двор-колодец, где до школы он маленький и щуплый, получая от всех и вся, старался избегать местную шпану.
Сидя украдкой на глухом пустыре, вымещал свои детские обиды на ни в чем неповинных беспризорных кошках….
Потом была школа, учиться никогда не хотелось. Тогда были одни желания – наесться до отвала, еще чего нибудь сладкого, да в кино, где темно, и чтоб никто не трогал…. Нет, конечно, он не был каким нибудь отсталым дегенератом. Лет в десять почувствовал, что интересуется другими людьми, но, так сказать, чисто психологически: наблюдал за их повадками, неадекватным поведением, за их тайными желаниями и оговорками, которые и выдавали их истинные чувства. Не зная еще, для чего он это делает, все методично подмечал и запоминал, своих же чувств никому не выказывая….
Затем стал заниматься собственным совершенствованием. На то было несколько причин. Про это теперь никто уже не знает, да и он старался не вспоминать, а вот сейчас все встало перед глазами вновь….
Нравилась ему одна девочка. Не девочка – сказка. Вся такая легкая воздушная, с белыми пушистыми волосами, затянутыми в тугой длинный хвост. Тонкая такая, длинноногая, с большими красивыми, и чуть удивлено смотрящими на всех глазами. Как к ней подойти? И дружбу водила она с ребятами на два класса старше. И училась – любимицей была у всех преподавателей. И спортом занималась, элитным теннисом. Родители были состоятельными, и «упаковывали» ее по моде, во все, чего не пожелала бы….
А он? На него в классе  даже последняя замухрышка – толстая, рыжая Соня не смотрела. Он, маленького роста, с детским, чуть вытянутом лицом, по их мнению, еще в песочке должен был играть. Мальчишки-одноклассники тюкали его за всякую мелочь, заставляли «шестерить». Другом был только такой же, как он недотепа, ушастый «ботаник» в очках, который всегда давал списывать задания (дружба их оказалась крепкой и долгой: в благодарность, наверное, за прошлое сидит теперь этот очкарик в его правительстве, казну охраняет)….      
Девочка та жила в его же дворе, и, по общему мнению, квартальских ребят считалась у них Королевой, как книжная Анжелика. Дружила со старшеклассником, двухметровым грекоримским борцом, тот и близко к ней не подпускал. Короче, полный «абзац»….
Так же и шпана на улице не давала ему проходу. Один раз, четверо самых отпетых хулигана зажали его в укромном уголке двора, за гаражами. Трое были долговязыми верзилами, как казалось ему тогда, страшными и взрослыми. Все в наколках и с сигаретами во рту. Один из них был очень жирным, по кличке «Кот», как сейчас запомнил его толстую угрястую харю, от него все время воняло. Четвертый же был худосочным, и ростом чуть повыше нашего героя, по кличке «Изжога». Этот пацан был у них за главного, так сказать, в авторитете. Подойдя к нему вразвалочку, по-блатному, сквозь зубы сплюнув, тихо и вкрадчиво начал:
 Лоханчик, ты, фанерный, фантик, ты, развернутый. Шибздик тухлый и непуганый…. Что нашу братву кругом обходишь и в гости не зовешь? Зазнался что ли, морда твоя козлячая? Видно пришла пора тебя воспитывать и кое-чему научить. Да, чё, ты дрожишь как осинка, чебурашка, ты, лопоухая? Девочка, ты, недотроганая, а?
И «Изжога» резко двинул в его сторону рукой, показав пальцами фирменную «козу». Наш трусливый герой в ответ дернулся, кося, как жеребец и, вжавшись весь, подумал равнодушно: «опять будут бить….». Он нагнул, как безмолвная овца голову, и, ожидая первые удары, зажмурил глаза.
_Ну, чё, ребяты, какое наказание на сей раз устроим этому цуцику?
   Услышал он веселый и хриплый голос жирного «Кота».
_За неуважение к братве, отметелить по полной шныря подколодного.
  Раздался суровый голос «Изжоги»….
Здесь нет желания ничего вспоминать об этом. Обидно. Больно. И после, черная тяжелая злоба из какой-то бездны навсегда теперь заползла в его душу….
«Ничего, подумал он тогда, сам виноват – сопли распустил. Они по-другому не умеют, они любят унижать и любят унижаться. Они этого получат сполна».
И ненависть с тех пор стала определяющим чувством на всю жизнь….
Он записался в секцию боевых искусств, стал хорошо учиться. Из гордости, никогда и ни на что, денег у родителей не просил – сам доставал, подрабатывая после уроков. В секции по борьбе влез в доверие и близко сошелся со старшеклассником, ухажером его «Королевы». Завел дружбу с «продвинутыми» парнями из класса. Шпана после этого отстала от него, стали даже за руку здороваться. «Изжога»  куда-то пропал, кажется сел По-первой на «малолетку». «Кот» с родителями переехал в другой район. Двое других из этой шайки тоже исчезли, но не навсегда. Прощать им наш «герой» не собирался, зная, что придет еще его время. Еще придет….
Научился общаться с девчонками. Имел средний успех. Но опыт кое-какой получил, поняв этих дур, насквозь лживых и капризных. Чувства свои сберегал лишь для той – Большой своей Любви. Ее, никогда не упуская из виду, и через своего нового «друга» видя довольно часто, наверное, по-настоящему, как говориться, любил, что ли….
После школы, они втроем очень удачно поступили в один и тот же ВУЗ. Теперь уж никакой низкой самооценки и только уважение окружающих. Успешен был во всем. И виной тому был его Внутренний Голос. Как это объяснить?  Короче говоря, где-то как раз после тех печальных событий проснулась у него какая-то интуиция, что ли. Когда пытался соображать, то какой-то голос, глубоко внутри сознания, подсказывал решение. И это решение было всегда правильным. Всегда. Чудес на свете не бывает – это он знал наверняка. Но что-то все-таки было. «Что-то», что сильно его любило и уберегало, утешало и помогало всю его последующую жизнь….
Где-то на третьем курсе настало время ближе сойтись со своей тайной Любовью. Но мешал общий товарищ, тепло и как-то по-отечески поддерживающий его во всем. И вот – несчастный случай: их друг на очередных соревнованиях по борьбе ломает себе шейные позвонки и через три дня, не выходя из комы, скоропостижно умирает. Кругом все скорбят, соболезнуют им. «Вдова» безутешна. Он тоже весь в трауре. Как мог тогда утешил свою Любовь….
В том же году умирает его дед, отец отца…, нет, оказывается всего лишь отчима. Случайно узнал он эту семейную тайну, как же без нее. Тайну, касающуюся его рождения, он был поздним и единственным ребенком, мать родила его почти в сорок лет. Долгое время у предков ничего не получалось. «Папа» во всем винил жену, заставлял обследоваться, ходить к бабкам – все без толку. Попав в руки к хорошему специалисту-гинекологу, мать выяснила, что полностью способна к продолжению рода. Втайне от мужа, та врач предложила лечь ей в один закрытый пансионат, где только, только начали проводить секретные эксперименты по искусственному оплодотворению. Так вот и получилось, что его реальным отцом оказался совсем посторонний участник эксперимента, оставшийся навсегда инкогнито. Но что это для отчаявшейся женщины? Зато потом мать не могла нарадоваться своим сыном, особенно когда он вырос и стал делать первые свои успехи в своем жизненном пути…. 
Кстати: лет пятнадцать назад, когда он вступал в первую свою серьезную политическую должность, узнал еще некоторые подробности о своем появлении на свет. После официальной части, на банкете к нему подошел один очень пожилой, но очень влиятельный политик – один из тайных руководителей ордена «Люцифер Траст» и к тому же личный его покровитель. Он увел его подальше от посторонних глаз. Сидя наедине за столиком с шампанским, поведал, что звезды всю правду сказали о нем как о будущем Великом Правителе. А о его рождении сказал такую вещь: в те годы одна группа микробиологов энтузиастов, тайных членов ордена, решила создать нового Сверхчеловека будущего и проводила свои эксперименты как раз в его родном городе. Но после пришлось все быстро свернуть. Диктатор, правящий в то время в его стране и лечившийся у той же группы врачей-генетиков, что-то прознал об этом от своих агентов, дескать, хотят создать нового правителя вместо него. Чушь конечно, но Диктатор уже был стар, развилась паранойя. Короче, много тогда ученых пострадало. Его покровитель еле спасся от тех погромов. Эксперименты впопыхах посчитали не успешными и тихо прикрыли до лучших времен. Вот только знакомый астролог покровителя высказал тогда, что в том году на небе появилась новая Сверхзвезда, указующая на нового спасителя, а звезды никогда не врут….
Вот так вот – сверхчеловек! Лестно, конечно. А почему бы и нет, господа хорошие, почему  нет?
 А что же с Большой Любовью? Пообщавшись, некоторое время с ней поближе, быстро с ней порвал. Обыкновенная девушка, только с более утонченными запросами. Захотела его по-хитрому «окольцевать», ибо возраст у нее был самое-то. А для него оказалось уже все в прошлом, и чувства к ней быстро растворились. Да и стал он замечать, что как-то охладел он к своему желанию жениться. К тому же и большие нагрузки в учебе и спорте.  Да параллельно работа, интересная и увлекательная. Короче, отношения как-то сами собой, в конце концов, сошли на нет. Может быть, вероятно, и те скоты были тому виной в его психологическом зажиме….
Кстати об этих свиньях: «Изжога» был далеко, после трех «ходок» стал где-то на юге смотрящим за местными ОПГ. «Кот» работал в папиной фирме, ездил с охраной и вообще хорошо устроился. Зато двоих других (имен не запомнил) как-то встретил на местном рынке – работали охранниками. И вот снова интересный случай: через неделю их обоих нашли в сторожке мертвыми. Медэкспертиза показала, что гибель наступила в результате поражения электротоком. Что сказать – несчастный случай. А на сердце немного отлегло. Но только совсем чуть-чуть….
_Доброе утро, уже восемь утра…. Я принес вам ваш завтрак, мой господин.
Ход мыслей Правителя внезапно прервался бесшумным появлением слуги с неприхотливым ассортиментом еды на подносе. Слуга был смуглый, стройный и красивый юноша-метис из местных островитян. Глядя на немного грустное лицо хозяина, учтиво спросил: Вам плохо, мой господин? Вы не заболели? Может позвать врача, или сделать вам массаж?
_Нет, Анжелис. Со мной все в порядке. Доктор мне не нужен. А за массаж спасибо, конечно, но как нибудь в другой раз. Благодарю за заботу. Я тебя позову если надо будет, о,кей.
 Мягко и миролюбиво ответил Правитель слуге на местном диалекте (да, наш герой являлся полиглотом, и еще каким! этого у него не отнять).
Огорченный отказом, преданный раб также тихо исчез за дверями, как и появился….
За завтраком Правитель слегка перекусил свежими морепродуктами, бутербродами, запил все легкой колой и на десерт отведал немного фруктов. За столом он был сосредоточен так же, как за любым серьезным делом, ибо следил за своим пищеварением….
Мысли же его снова были далеко в прошлом.  Но то были мысли уже о более приятном для воспоминания периоде времени:
Итак, он закончил свой Университет с хорошими, прямо сказать, отличными результатами. С «Большой Любовью» было все покончено (в смысле отношений). Зато нашлась девушка, которая приняла его таким, какой есть. Среди многих претенденток, она была самой покладистой и сговорчивой на все его условия в дальнейших отношениях. Была по-своему мила, не слишком умна (что было только ей на пользу). Тихая и скромная девушка, мечтавшая окружить теплом и уютом своего суженого, понравилась ему в качестве будущей жены. После быстро расписались. Но уже вскоре, по профилю тогдашней своей работы, пришлось ему отправиться в длительную заграничную командировку….
Посмотрев мир и пообщавшись со многими интересными и влиятельными людьми, нашел для себя конкретную цель (и не побоимся громких слов) – постепенное завоевание мира, тихое и бесшумное. Используя при этом самое действующее средство – лесть.
Ну да ладно. Зато сейчас, милые мои, вы имеете то, что имеете – заботливого хозяина, любящего и мудрого, как его там…, наставника. Да…. Но хочешь, не хочешь, а надо уже вставать и начинать новый день, понимаешь….
Правитель, сладко потянувшись и запахнув халат, встал и пошел к выходу из спальни, который смотрел прямо на прибрежную полосу океана. Тихонько посвистывая и похлопывая себя по бедру, он вышел на свежий воздух. За ним из комнаты трусцой выбежала черная собака породы лабрадор. Подойдя к Правителю, пес зевнул и уткнулся мордой в руку хозяина.
_Ну что, Бутч, пойдем, прогуляемся…
  И они вышли к местности, открывшейся бесподобным видом: лазурный берег острова подступал к воде вогнутым полукругом, наподобие залива или лагуны, по краям которого находились заросли экзотических джунглей. Мягкий желтый песок под ногами и первые проблески рассвета, лучиками проникающие сквозь красивого вида облака. От воды исходила легкая прохлада тихого бриза.
_Красота-то, какая, Бутч! Посмотри, какое утро. Обратился Правитель к собаке и кинул камешек в воду.
Вдалеке, за рифом виднелся сторожевой крейсер, стоящий на вахте по охране спокойствия Первого гражданина мира. Рядом же, на пляже не было ни души, что создавало иллюзию полного одиночества нашего героя. Но он знал, что это было не так: там, в зарослях, в трехстах метрах отсюда, по всему периметру растянулся целый батальон агентов, неусыпно ведущий наблюдение за безопасностью своего босса….
_Впечатляет, а? Вот бы не уезжать отсюда никогда! Ты, я и Анжелис, а все они, остальные пусть катятся к черту со своими проблемами: господин президент то, господин президент се. Как дети, ей богу. Все им сопли надо вытирать, не могут без твердой и направляющей руки….. Правда, Бутч?
И хозяин, взяв преданную морду за обе отвислые щеки, поцеловал пса в мокрый и холодный нос.
_Ну, пошли, порезвись, Бутч, побегай.
И псина, поняв хозяина, чуть быстрее, более для видимости, потрусила к воде.
«Да, постарел песик, сдохнет, наверное, скоро. Сколько ему, уж лет пятнадцать, поди…, да. Так и все пройдет. Так и я когда-нибудь сдохну. Нет, не хочу! Нет, сейчас чего-нибудь уже изобретут. А для меня в особенности. Как тот итальяшка со своим эликсиром вечной молодости….»
Из кармана халата вдруг послышалась грустная мелодия «Шербургских зонтиков» (то звонил мобильный телефон). «Начинается». Президент посмотрел на определитель: нет, это не жена…, ах, да – это Демьен Бирман, директор его администрации (он по пустякам не звонит).
_Алло, Дэмми. Привет, какие проблемы?
Из трубки послышался бодрый голос помощника:
_Доброе утро, господин президент. Все о,кей. Я только хотел напомнить о вашем распорядке дня…..
_Да, я тебя слушаю, Дэм.
 _Весь план, господин президент, со всеми подробностями на вашем «рабочем столе» в Ноутбуке. Но, в частности, осмелюсь доложить: звонил Лео Ковальчик. Он у вас на сегодня первый в списке. Говорит – важное дело. По вашей же просьбе. Сейчас восемь-сорок пять у вас на острове, значит, к вам он прибудет ровно в девять, уже скоро. Затем за вами пришлют вашего любимого «Барса», и в пятнадцать-ноль, ноль (не забыли?): в Риме должен состояться саммит по последним техногенным катастрофам. Мы с командой будем ждать там. Вам же только открыть его, а в пятнадцать-сорок пять слушание в суде по вашему иску тому «бродяге», помните? Вам судья разрешил присутствовать лишь «виртуально» - в интерактивном режиме. Все это можно устроить из резиденции в Иерусалиме. Потому что следом за слушанием, в восемнадцать-ноль, ноль, у вас очередное общение с народом в прямом эфире. Сегодня с населением Африки и Ближнего Востока, так что желаю удачи. Что еще? Ах, да: звонила ваша супруга, сама не хотела беспокоить. Передает привет и желает встретиться с вами вечером в Мадриде, обсудить ее завтрашний вернисаж в Прадо. Но это если вас не затруднит, а я думаю, что не затруднит…. Но как вам будет угодно. Подробности же, как я сказал, в вашем компьютере. Встретимся в Риме…. Будут ли еще какие нибудь указания, господин президент?
_Я понял тебя, Демьен. Все так и будет, как ты спланировал.
_Я тоже в этом уверен, господин президент, на все сто процентов.
_О, кей, Дэмми. Да…, а моей жене можешь передать, чтобы связалась со мной не по служебному телефону, мы все с ней обсудим. В любое время.
_Конечно, господин президент, я передам…. А какие еще будут указания?
_Да, господин Бирман…., а что у нас с вами на самый, так сказать, «десерт»? Ты что-нибудь придумал? Ведь вы у нас такой затейник.
_О, кей, господин президент. У меня есть кое-что на примете. Я думаю, это должно вам понравиться. Кое-что особенное, думаю, я вас не разочарую….
_Я весь в предвкушении, Дэм…. Хорошо, тогда до встречи на саммите.
_До встречи, господин президент.
Секретарь президента отключился. Толковый парень, этот Бирман, ставший ему опорой и подмогой во всем, что касается всяких необходимостей, был просто незаменим….
_Ну что, Бутч? У нас с тобой в запасе без малого пятнадцать минут, что бы добежать обратно до дома, принять душ, одеться и быть готовым к встречи гостей. Так что, Бутч, не филонь, вспомним нашу «легавую» молодость и в путь, побежали!
И хозяин с собакой синхронно, рысью рванули немножко в гору, назад к резиденции….
Затем, после душа, вытирая голову широким махровым полотенцем, Правитель прошлепал к себе в кабинет для посетителей, размышляя на ходу:
«Зачем я вызвал этого Ковальчика? Он у нас секретарь по безопасности. Интерпол, спецслужбы…. Ах, да как раз по тому «бродяге», которого сегодня будут судить. Ну и что? М-да…. Хотел обсудить с Лео кое-какие подробности, связанные с этим делом…. Кстати, о «бродяге», как его там…, он кажется русский? М-да…, Никит - ин, вроде бы. Да, точно, Никитин. Как он достал со своими разоблачениями! Кликуша сдвинутый. Кто он там? Бывший профессор астрономии, что ли, или биологии? Вот и сидел бы в своих лабораториях-обсерваториях и не высовывался. У него вроде бы сын, уважаемый человек – бизнесмен из Калифорнии. Н-да…, но родителей не выбирают, взять хотя бы моего папика, к-хе, к-хе…. Кстати, этот Никитин, не тот ли «клоп» из сегодняшнего сна? (Дедушка Фрейд был бы только рад….) Конечно, это он, такой же клоп, мелкий и вонючий. Но ничего, теперь он попался, теперь он у меня вот где: раздавлю, и мокрого места не останется. Но откуда эта сволочь все про меня знает? Да и еще в таких подробностях. Где он «нарыл» столько компромата на меня? Опять какая-то оппозиция за моей спиной. Не хватит ли? Где они, все те «бузотеры»? Сгинули все давным-давно…. А теперь опять началось? Надо у Лео узнать, что он выяснил….
Но как я ловко с этим Никитиным! Во-первых: иск за оскорбление личного достоинства государственного служащего, плюс арест за нарушение визового режима. И никакого злоупотребления властью, все согласно Конституции, на том и стоим…. У нас настоящая демократия, никто не подкопается, к-хе, к-хе….
Довольно ухмыляясь, причесанный Правитель облачился в свою повседневную, довольно «демократичную» форму одежду, состоящей из «водолазки» темного цвета и голубых, модно сшитых джинсов. Затем, он сел за свой письменный стол с разложенными на нем бумагами. На столе так же были персональный компьютер-ноутбук со спутниковым модемом, плюс видеотелефон с селекторной системой связи. Приняв обычную «демократичную» позу – посадка немного вольно наклонена на спинку стула, руки опущены под столом на колени, наш герой стал ожидать посетителя….

Но, читатель, не хочу вас переутомлять, конечно, подробностями и так затянувшегося повествования…, и все-таки, и все-таки. Оглянувшись на то, что мы узнали о нашем новом персонаже, я заметил, что кое-что мы все же упустили из нашего внимания. Итак, это касается того, кем являлся наш герой для своих современников. И если бы мы с вами смогли ненадолго переместиться во время описываемых нами событий через некий Портал (т.е. дыру во времени), то нам удалось бы по-быстрому стянуть оттуда кое-что, чью пропажу никто из здешних аборигенов и не заметил. А именно, а именно: небольшую брошюрку в три листочка с биографией нашего героя, приуроченную к круглой дате Правителя, отмечаемую всей ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ повсеместно. Эта брошюра была отпечатана многомиллионным тиражом для общего пользования некой Медиа компанией с ироничным названием «О времена, о нравы»LTD. Эта компания с одной стороны была про-правительственной организацией, с другой, всегда старалась в своих изданиях защищать демократические завоевания ЦИВИЛИЗАЦИИ (право на однополые браки, аборты, религиозное самоопределение и т. п.)….
Так вот, из юбилейной «памятки» мы бы смогли выяснить, что свой путь в большой политике наш герой начинал с поста премьер-министра одной слаборазвитой и экономически отсталой Восточноевропейской страны, которая под его неустанным руководством, за почти десятилетний срок превратилась в одну из ведущих и экономически перспективных стран Евросоюза. Главным успехом при этом являлось введение этой страны в общую зону влияния Всемирной Торговой Организации. За эти успехи замеченный цивилизованными странами, наш герой, отмеченный многими наградами, был приглашен на новый пост спикера Европарламента. На этом посту он делал все возможное для скорейшей интеграции и сплочения всех западных и восточных народов Европы, параллельно возглавив службу по борьбе с мировым терроризмом.
Вскоре же, во время неожиданной развязки военных действий в Междуречьи, которые привели к Глобальной мировой войне, он в экстренном порядке назначается на должность чрезвычайного Генерального секретаря ООН. Во главе ее, с помощью многочисленной армии «миротворческих сил» он входит в самые опасные зоны Ближнего Востока: Ирак, Иран, Сирия, Египет и  Израиль. Где, неся большие потери, все же добивается победы над многомиллионной армией сепаратистов. Имея большую духовную харизму лидера, с помощью тонкой дипломатической политики, он успешно примиряет страны-соперники всего мира, заключив со всеми мирный договор на семь лет. После этого, в связи с глобальной гибелью миллионов людей на планете, встал вопрос о новой жизни человечества в целом в условиях изменившейся системы мирового порядка.
После всенародного референдума он был назначен на новый пост Первого гражданина мира. Приняв такую нелегкую должность (в обязанности которой входила роль как бы Глобального Мирового Судьи, регулирующего все спорные вопросы мировой политики), он заручился поддержкой президентов стран «Большой десятки». Заключив с ними союз, объединил эти страны в новую Лигу Наций, на базе бывших НАТО. Под властью нового Правителя новая цивилизация была полностью утверждена и государство окончательно создано. Народ, устав от войны, жаждал мира. Наш герой стал Принцепсем или Первым Гражданином Мира. В политическом отношении новый Принципат был компромиссом между старыми, отжившими свой век системами: диктатом тоталитарных режимов и республиканским строем демократических держав.
Новый Конгресс Мира, сформированный на основе бывшей ООН, оставался формальным правительством. После успешной победы в Последней Мировой Войне новый президент был назначен Конгрессом на пост главнокомандующего всеми миротворческими войсками. Затем ему была дана пожизненная парламентская власть, то есть контроль над Верхней Палатой (сенатом), и позже он был назначен постоянным представителем народа в сенате. Все эти права основывались на Конституции, а не на каком-то произвольном захвате власти….
Множество реформ было проведено во время его почти четырехлетнего правления. Правительство было очищено от недостойных членов. На базе миротворческих сил была создана регулярная профессиональная армия, сосредоточенная во всех четырех административных Округах. Такие округа поделили новейшую карту мира на четыре Провинции (Северную и Южную, Западную и Восточную). Эти Провинции соответственно  управлялись четырьмя Проконсулами («народными» избранниками местного самоуправления). Их работу курировали еще четверо Командующих Округами, которые имели полномочия политических представителей Президента в этих Провинциях….
Новый президент стремился также к улучшению морального и физического состояния человечества. Он возродил интерес к спортивным состязаниям (Олимпиадам, Спартакиадам, Чемпионатам и т. п.), превратив это чуть ли не в культ здорового образа жизни. Так же он возродил поклонение старым мировым религиям, реставрировал и отстроил многие храмы. В некоторых местах Провинций (особенно на его родине) был даже введен культ поклонения Президенту, как «Dominos e Deus» (Господу и Богу), хотя официально он и не требовал к себе такого отношения….
Для закрепления ЦИВИЛИЗАЦИИ в целом, он провел перепись населения и имущества. Организовал так называемую Диспансеризацию (были введены с помощью новейших нана-технологий новые биометрические удостоверения личности, «вшитые» под кожу руки или лба индивидуума)…. 
И, в общем, и в целом новый Правитель восстановил утерянное былое доверие к правящим классам. Пополнил казну Международного Банка, введя централизованное управление безналичными денежными потоками мировой экономики. Таким образом, были ликвидированы все нелегальные источники для финансирования международного терроризма, незаконного оборота наркотиков и поставок оружия – три «бича» для спокойствия старого мира. Итак, всеми своими победами и успехами, повсеместно содействуя процветанию и спокойствию ЦИВИЛИЗАЦИИ СЧАСТЛИВОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, Первый Гражданин Мира создал такую систему миропорядка, которая стала по нраву всем народам и нациям планеты….
Также добавим к этому, что нам стало известно помимо этой «памятки». А именно: Великий Правитель, управляя такой большой страной, под названием Планета Земля, не имел, кстати, какого-то постоянного местопребывания на одном месте. У него были многочисленные резиденции почти во всех значительных странах мира. Так он имел четыре резиденции, в четырех мегаполисах, «стоящих на семи холмах» ( одну в Кремле, другую возле собора Св. Петра, третью на родине чертополоха, в Эдинбурге, четвертую недалеко от храмовой горы, где уже шли восстановительные работы по строительству Храма Соломона). Одну резиденцию он имел недалеко от горы Фудзи, еще одну на Капитолийском холме (в столице Западного Округа). Также для зимнего отдыха в горах (в уютном шале, в стране «вечного нейтралитета»). И последнюю – летнюю, то бунгало, где он находился в данное время, на небольшом атолле в Карибском бассейне….
 В прошлом, имея плотный график перемещения по всей планете, ему приходилось совершать частые перелеты на своем гигантском, комфортабельном и сверхскоростном айрбасе  LUXXX. Но в последнее время, вследствие участившихся терактов, связанных с захватами самолетов, в целях безопасности «первого лица», как раз к юбилею, от министерства ВМФ ему была подарена одна супертехнологичная новинка – быстроходный атомоход дальнего следования, имевший на своему борту все необходимые условия для транспортировки Первого человека. Новинка, имеющая свое стратегически нарицательное название «БАРС», быстро пришлась по вкусу Президенту. И в скором времени он смог по достоинству оценить ее высокие характеристики, появляясь на ней внезапно в бухтах международных портов всех цивилизованных стран….
Итак, наконец, вернемся, наш читатель, назад. На остров, в кабинет Правителя.
Раздался звонок селекторной связи. Очнувшись от своих мыслей, президент открыл рот:
_Да, Фабио, что случилось?
Из динамика послышался хриплый и веселый голос Фабио Костелло, начальника личной охраны:
_О, кей, шеф, все нормально. Тут прилетел Лео Ковальчик, наш «безопасный» секретарь. Говорит: срочно к Самому. Я его проверил – он чист. Так что, можно его впускать к вам, шеф? Вы как, уже освободились?
_Да, да, Фабио. Я жду Ковальчика у себя в кабинете. Пропусти его, будь ласков.
_Конечно, шеф. Как скажите, господин президент.
Селектор отключился….

5 ГЛАВА ЛЕО-ВИННИ ПУХ.

Через некоторое время раздался стук в дверь кабинета.
_Да, Лео. Входи, я тебя жду.   Громко сказал Правитель.
Дверь отворилась, и из нее вышел, широко улыбаясь, секретарь по безопасности – Лео Ковальчик с круглой  лысоватой головой и чуть оттопыренными ушами. Лицо его пухлое и с добрыми чертами напоминало мордочку мультяшного Вини Пуха. И весь он, коренастый, крепко сбитый и плотный с мягкими толстопалыми  кистями рук походил на доброго дядюшку, или на среднеамериканского фермера из глубинки. Он был этническим поляком, родом из Алабамы, в третьем поколении, осевшем на «берегах Свободы». Начинал службу в «органах» с агента ФБР в Айдахо. И вот теперь правая рука президента  по делам Интерпола и спецслужб, успешней некуда….
_Доброе утро, господин президент.
_Доброе утро, Лео. Как дети, как Матильда и ваш кот Силезиус?
Весело откликнулся Правитель. Выйдя из-за стола и улыбаясь, он широким жестом руки пригласил Ковальчика к беседе.
_Спасибо большое, Босс. Дома все нормально. А как ваша супруга? Как дела у Бутча?
В ответ любезно поинтересовался Ковальчик, вежливо пожимая протянутую руку хозяина кабинета.
_О, Лео, у нас с Бутчем все о, кей. Вот успели погулять с утра по чудесному пляжу. Жена тоже неплохо проводит отпуск в Испании.… А ты, Лео, когда в отпуск-то отправишься? Все в трудах, да в делах…
Сочувственно поинтересовался президент.
_Да? А как, господин президент, когда? Ведь долг зовет, работа кипит! Все силы тратим на спокойствие и безопасность ЦИВИЛИЗАЦИИ. Не до отдыха нам пока, господин президент. Вы ведь знаете – не время еще отдыхать.
_Да ладно, Лео, мы не на теле-шоу. Вроде бы основных врагов ЦИВИЛИЗАЦИИ мы уже того…, ликвидировали. Не так ли?
Иронично заметил президент.
_Вы правы, конечно, шеф. Вы как всегда правы. Но ведь, сколько еще недобитых и скрытых врагов шмыгают, то тут, то там по истерзанному телу планеты.  И всех их надо проконтролировать, проследить за ними, так сказать, нейтрализовать, если надо.
Немного обиженно заурчал миролюбивый Ковальчик.
_Так, так, Лео. Вот, здесь прошу поподробней объясни, пожалуйста, что ты этим хочешь сказать.           Взгляд президента стал серьезным.
_Ну что сказать, господин президент… Вот, весь подробный отчет у меня в папке.
Ковальчик положил красную папку на стол Правителя. Президент прикрыл ее ладонью и вкрадчиво спросил:
_Что в ней? Вкратце, пожалуйста…
Откинувшись на мягкий подголовник кресла, и приняв свою излюбленную «демократичную» позу, он приготовился слушать.
_Ну, господин президент.…     Заурчал Ковальчик как сибирский кот:
Во-первых, в этой папке подробный отчет о наблюдениях со спутника ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО за всеми перемещениями в так называемых «зонах отчуждения». Ну, здесь все нормально, без каких-нибудь эксцессов, слава богу. Во-вторых, рапорт об успешном проведении «диспансеризации» в странах Юго-восточной Азии и Африки. Что еще? Ах, да: для вашего сегодняшнего вечернего телеэфира наши ребята подготовили всю нужную информацию (биографии «просителей», их адреса, нужды и ваши предположительные ответы). Здесь все тоже проверено и предусмотрено на сто процентов, я отвечаю, господин президент…
_Спасибо, Лео. Ты знаешь, что я тебе доверяю, как себе в этом деле.
Мягко откликнулся Правитель, полу прикрыв глаза.
Затем он резко подтянулся, подвинув свою голову через стол к лицу Ковальчика. Взгляд его был настолько серьезен, что секретарь мысленно «перекрестился». Холодный пот выступил у Лео на лбу…
Голос же Правителя все также был вкрадчив и тих:
_А, знаешь ли, Лео, что у меня сегодня назначено слушание в суде?
Ковальчик весь встрепенулся и, заикаясь, ответил:
_К-конечно, господин президент. Эт-то в-входит в мою компетенцию…
Он вытер трясущейся рукой пот со лба. В горле от напряжения все пересохло.
_И ты знаешь, кто является ответчиком в этом деле?   Глаза президента сузились.
_Да, господин президент, конечно же.… Этот, как его там…, Никитин А. Г., тысяча девятьсот пятьдесят первого года рождения. Бунтарь-одиночка. Наш клиент…. Ах, да, босс! Я об этом вам тоже хотел сказать.
Облегченно вздохнул Ковальчик.
Взгляд Правителя стал мягче. Он опять откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза:
_Я тебя слушаю, Лео. Что ты выяснил?
Ковальчик весь подобрался и, сделав извиняющееся лицо, тихо забубнил:
Можно, господин президент, я по порядку? Вы знаете, что мы его держим уже три недели. То, что мы его поймали, это уже наш успех. Очень скользкий тип. Но нам повезло (не без вашей мудрой подсказки, конечно).
_Да, да, Лео, продолжай… -Миролюбиво кивнул Правитель.
_Знаете, шеф, сколько мы потратили сил и времени, что бы его «расколоть»? Это и всякого рода новейшие методы допроса, и изощренные способы психического воздействия, так сказать…
_И, что?      _Раздраженно перебил президент.
_И…, ничего.   _Развел руками обескураженный Ковальчик:
_Молчит гад, в обморок падает, но молчит. Мы его и так, и эдак…, ребята с ним намаялись, конечно.
_Молчит, говоришь? Но хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь звук-то от него доносится?
Ехидно переспросил президент.
_Ну, ругается…. Говорит: гореть вам всем в аду, если не покаетесь. Пугает нас, старый дурак….
_Он на год меня старше, Лео.    _Машинально вставил Правитель, задумчиво уставившись на крышку стола.
_Пардон, шеф…. Да-а…. Эко, видать жизнь то потрепала мужика…. А вы ничего, шеф. Вы у нас, как говориться, вечно молодой. М-да….
Грубо польстил смущенный Ковальчик.
_Спасибо, Лео за комплимент…. Ну и что дальше?
Лео озадачено вздохнул:
_Поражаюсь я ему, господин президент. Мне бы такого кадра на работу. Универсальный бы получился из него солдат, так сказать….
_Что ты имеешь в виду, Лео?
_Да, к примеру, шеф: этот тип уже три недели ничего не жрал, мы его подключили к «капельнице», а он хоть бы что…..
_А что случилось?     _Перебивая, спросил Правитель.
_Ну, замучились мы с ним, одним словом. А от вас никаких инструкций. Что, да как? Ну и решили мы его – того…, ликвидировать (это под мою ответственность, шеф!). По-умному, конечно…. Да и побаивались мы его немного. Вы же знаете, сколько я потерял людей, пока за ним охотились…. Ну вот, решили ему сделать внутреннее кровотечение (ну, шеф, вы в курсе, как это делается)….
Правитель в ответ кивнул головой:  Продолжай.
_Так вот, этот гад в кому впал, а затем все выблевал, все вместе с едой. С отравой та же картина – рвет его, и не берет ничего…. Потом очухался, говорит: убивайте меня, а есть вашу гадость отказываюсь. Пришлось его на искусственное питание переводить (это когда вы его решили на суд отправить)…. Тут еще: вы ведь знаете, в момент захвата ребята нечаянно проломили ему череп (сутки без сознания пролежал)…. А вчера энцифалограмму сделали – все заросло, и даже гематомы никакой. Чудеса, да и только!
И без сознания он ведет себя странно, прямо сказать, жутко. Ребята недавно, в очередной раз перестарались. Завелись – видят, а клиент уже скис. Но их не остановить. Решили позабавиться. Ну, взяли опасную бритву…, там, почикать ему, ну ради смеха…. Только к телу подошли, а тот как подлетит к потолку, как оторвет плафон от лампочки, а сам к ним – к ребятам. Те остолбенели от неожиданности. Подходит к ним, голову поднял (ребята-то, под два метра оба), а глаза у него закрыты. И таким, страшным голосом говорит: «щас ваши репы расколю, как дыньки. Как эту лампочку, хотите попробовать?»  А сам берет плафон, как арбуз сдавил, и хрусть – вдребезги. Мальчиков как ветром сдуло….
_Да ладно, Лео, страсти-то рассказывать.
Не веря, ухмыльнулся президент.
_Ей богу, шеф. Я сам по скрытой камере видел, сигарету чуть не проглотил. Вот вам крест….
И Ковальчик, было, начал креститься, но побледневший Правитель, сделав отгораживающийся жест рукой, сипло проговорил:
Не надо, Лео, наш «истовый католик». Я тебе верю…. Так что ты сам думаешь об этом, а?
Лео сделал задумчивое лицо:
_Я над этим долго размышлял, шеф…. Он ведь кто по профессии – микробиолог? А у этих «алхимиков» всегда тузы в рукавах спрятаны. Я о том, может, сделал себе противоядие какое…, типа супермена, что ли. Я даже не знаю….
Ковальчик развел руками.
_Так надо узнать, Лео. Обязательно узнать. Я тебя зачем на такой ответственной работе держу? Видать в вашей «конторе» мясников полно, а с головой ребят маловато. А, Лео, что скажешь?! Вот хотя бы про обгоревшие трупы. Что молчишь?
Холодно отчитавший подчиненного, президент посмотрел на молча сопящего Ковальчика. Тот, обижено выпятив губы, сухо проговорил:
_Извините, господин президент, но у нас работают самые передовые кадры, вы это знаете. Люди работают…, есть гипотезы. Все подробности в моей папке. И предвосхищая ваш вопрос о линии обвинения в суде, докладываю, что все подготовлено и согласовано с прокурором. Он, кстати, ждет ваших личных указаний и готов проконсультировать вас о предстоящем процессе во всех подробностях. Можете не волноваться, сэр.
_Ладно, Лео, не обижайся. Ты знаешь, что ты моя правая рука. Вот сейчас ты заговорил по-деловому.
Президент смягченно посмотрел на секретаря и положил ему на руку свою тонкую ладонь. Оттаявший Лео сердечно заметил:
_Господин президент! Я же понимаю, что он у всех нас как кость в горле, а про вас и не говорю! Не знаю даже, как вы еще держитесь. Но не понимаю, хоть убейте, зачем вам суд? Как же потом мы его того…, нейтрализуем? И улик все равно мало…. Здесь, господин президент, не обойтись без вашей мудрой идеи.
_Не переживай, Лео. Это не твоя теперь уже забота. Я кое с кем посоветуюсь, и что-нибудь решим. Обязательно решим…. Ты мне лучше скажи, этот Никитин, в каком сейчас состоянии? На суде он не расклеится, не поплывет? Он мне нужен бодреньким и здоровым. Ты меня понял, Ковальчик?
Президент приставил свой указательный палец к носу Лео и прищурился:
_Головой за его жизнь отвечаешь, Ковальчик, своей головой.
Секретарь весь вытянулся во фрунт, и сдавленно отчеканил (он знал, что Хозяин слов на ветер не бросает):
_Господин президент, я все хорошо понял. Пыль с него буду сдувать. Беречь буду как зеницу ока. (Лео посмотрел на часы). Его уже подлечили, в божеский вид привели, помыли. Сейчас покормят, и баиньки на два часа. А затем мы его передадим коллегам из прокуратуры.
_Понятно.
Уже равнодушно, чуть зевая, произнес Правитель:
_Ладно, Лео, иди, работай. И всем своим парням передавай, если все выгорит у нас – щедро отблагодарю. А ты после всего – сразу в отпуск, куда-нибудь на воды. В Германию, например, а, Лео? Ну, ступай, мне еще к саммиту подготовиться надо.
Президент потянулся и откинулся на спинку кресла. Аудиенция была закончена.
_Конечно, Конечно, шеф, отдыхайте.
С этими словами довольный Ковальчик быстро исчез из кабинета.

Когда мысли Правителя были уже о своем, он, глядя на удаляющегося Ковальчика, заметил про себя: «Этот лопоухий толстяк толковый мужичок, конечно. Но отработанный материал уже, да и знает много….»
 
6 ГЛАВА     МАРИЯ.

В то время, когда секретарь докладывал Правителю о состоянии Узника, Никитин наконец-то получил так называемую «тюремную пайку». Еда оказалась настоящим обедом, как в ресторане. Видно было, что доктор Липтон постарался сделать все возможное, как и обещал….
Корче, Алексей, наевшийся от пуза, приличной стряпней был доволен. Так же его приятно удивило изменившееся к нему отношение давешнего охранника со строгим лицом. После принятия пищи Никитина вежливо отправили за другую стеклянную дверь, где он оказался в довольно сносной камере с нормальным освещением и свежезастеленной кроватью (очень даже комфортно на фоне подвального каземата). Стражник учтиво поинтересовался у Алексея, не желает ли тот отдохнуть и даже немного поспать перед процессом. Получив утвердительный ответ от слегка обалдевшего Никитина, он со скромной улыбкой бесшумно удалился, пожелав приятного отдыха. Никитину оставалось только удивляться…. Но в голову пришла слегка тревожная мысль: покормили как на убой, охранник к нему изменился…. Тут или освободить его решили (но это вряд ли – нереально). Или же решили изменить тактику («лаской» сломать – бывает и такое). Или самое худшее – казнить (он слышал, что смертников перед концом часто ублажают, как бы извиняясь). Да…, эта мысль была той самой ложкой дегтя и так в небольшом бочонке меда, которая не дала до конца расслабиться нашему Страдальцу.
Ворочаясь на слишком мягкой для арестанта постели, Алексей помимо воли вспомнил самые драматические события из своей семейной жизни…. Впрочем, ставшие поворотными в его последующей судьбе:
…. Тогда был тихий, пасмурный  осенний день. Накрапывал небольшой дождик, который мелким бисером, смешиваясь со слезами Алексея, скатывался на кованую ограду свежей могилы….
Прошло какое-то время,  все знакомые и близкие уже разошлись. А он, не зная, что теперь делать дальше, как оглушенный стоял возле могилы и плакал навзрыд. Как ребенок, отведя душу за эти последние печальные дни. Как такое могло такое произойти с ним? С ней?
_Ах, Мария, как я виноват перед тобой! Господи! Но почему она?! Ведь она так тебя любила!...

А ОН?...
….Через год после встречи после встречи с загадочным Старцем, время и текущая жизнь стали набирать обороты, срывая листья календаря, как жухлые листья осени, срывая многие планы для многих…, а кое у кого то время стало, извиняясь за тавтологию, срывать и «крышу»….
Короче говоря: начало 90-х годов – время политических преобразований и революций в его стране. На волне демократической свободы он, максималист по натуре, нырнул в омут политических стихий, не зная еще какой этот омут мутный и грязный…. В общем, заручившись поддержкой знакомых влиятельных людей и забросив свои профессиональные дела, Никитин избирается от «Демпартии России» представителем в тот еще Верховный Совет. Оставив семью на малой родине, сам, со старшим сыном перебирается в столицу…. Митинги, разъезды по провинции – все в недалеком прошлом, теперь рутина так называемых политических будней захлестнула всю сферу его привычной жизни. Впрочем, «рутина» эта для неискушенного человека была впечатляющим и соблазнительным клубком событий: это и интересные встречи со знаменитостями на общих «фуршетах-банкетах»; и связи с деловыми людьми, их поддержка и их пожелания…. Правда, в скором времени он заметил, что самая активная часть населения восприняла грянувшую на всех «свободу», как время к решительным действиям.  Подобно бактериям, эти люди, быстро размножившись на почве вседозволенности, создали так называемый «благоприятный микроклимат», в котором Алексею стало непереносимо душно…. Но связанный по рукам и ногам обязательствами перед сильными мира сего, он, не найдя другого выхода, стал топить свою запачканную совесть в неизведанном еще для себя «свободном» образе жизни. Так и дни побежали быстрее, и жизнь, казалось, стала легче…. Для этого были все возможности. В то время, когда большая часть населения жила за чертой бедности, у него имелись все доступы к роскошной жизни (и он этим пользовался, что греха таить….). Рестораны, выезды на природу, где груды вкусной и деликатесной пищи – ешь, не хочу, где шампанское и коньяки любого разлива текли рекой…. А заграничные поездки в капиталистические страны! Дорогие вещи, квартира в центре Садового Кольца и первая «иномарка»….
На счет семьи он был спокоен: старшего сына устроил на коммерческом отделении института экономики и финансов. Дочь и жена оставались в Пушкино (Мария не хотела менять тихий, привычный образ жизни, да и Светланке надо было доучиться в «родной» школе)….
Но он не унывал. Он был при деньгах и поэтому, шурша купюрами валюты, мог  позволить себе иметь любую московскою красотку, которые так падки на звон монет. Закрутились бесчисленные, ни к чему не обязывающие романы на стороне. Так и завертелось у него все, как у стрекозы из басни Крылова….
Все бы ничего, да всякий раз, когда невзначай приезжала жена что бы проведать его, да еще и с дочерью, было очень стыдно. Но Мария все терпела и сносила позор молча. Иногда лишь вздыхая, с грустью смотрела на него: «Окстись, Алексей. Терпения Божьего не искушай. Боюсь за душу твою. Спаси и сохрани тебя Господь».
В такие минуты Никитину хотелось провалиться сквозь землю. Сгорая от стыда, он каялся жене, и чуть ли не на коленях просил прощения, обещая исправиться.
_Бог простит, Алешенька._   Смахивая слезу, говорила все еще любящая его смиренная жена.
Но Мария уезжала домой, и старая жизнь возвращалась снова. Сейчас все вспоминается как один пьяный угар. Стыдно конечно, но что было, то было….
Так прошло четыре «интенсивных» года, как один день. Работа его (которую и работой-то можно было назвать с натяжкой) стала угнетать Алексея. Образ жизни, который он теперь вел, все время оставлял какой-то нехороший осадок в душе. Глубоко внутри себя он чувствовал, что это все не его. Он давно уже понял, что так называемая борьба за власть демократии и свободу была обыкновенной шкурной возней, только на более высоком уровне…. Но, к сожалению, не смотря на это, такой  замкнутой и порочный круг (из которого был один выход – в никуда….) хоть и был сплошным кошмаром для его совести, все же являлся единственным на то время способом существования. К тому же и его ослабевшая воля не знала, да и не могла найти иного решения проблемы. Он на все махнул рукой: будь, что будет. Все ж со стороны его жизнь казалась столь успешной, что вызывало лишь зависть у многих….
Однажды Алексей сидел в своем кабинете за рабочим столом, и, листая журнал с пикантными содержанием, позволил себе отдохнуть в обеденный перерыв. Ниночка (его секретарша и с недавнего времени любовница) как раз готовила его любимый кофе, натуральный и крепкий.
Включился «селектор», послышался молодой и обаятельный голос смазливой секретарши:
_Алексей Георгиевич, вам звонок из Питера. Вроде бы не по работе, а как я поняла, по личному делу. Соединить?
_По личному? - Никитин нахмурился: за все время его работы в Верховном Совете надоели ему  эти постоянные звонки от так называемых земляков: - Ладно, Нинуль, сейчас перерыв, так что можно и поличному….
_Хорошо, Алексей Георгиевич, соединяю.
Послышался щелчок переключения. Никитин снял трубку:
_Алло, Петербург, алло…. Кто на проводе?
Строго, как положено «высокому лицу», начал Никитин.
_Алло, Алексей Георгиевич? Здравствуйте….
_Да. Здравствуйте. С кем я разговариваю?
 _Здравствуйте, Алексей Георгиевич. Это Хабаров вас беспокоит, Михаил Александрович, если помните….
Голос на другой стороне связи был немного встревоженным.
_Хабаров? -  Секунду подумал Никитин: - Ах да…, Михаил Александрович, как же не помнить…, помню, конечно. Вы ведь наш заслуженный профессор, светило, как говориться, науки. Уважаемый профессор, я вас слушаю. Что заставило позвонить к нам? Что случилось? Я весь во внимании.
В трубке немного помолчали….
_М-м…, Алексей Георгиевич, извините. Буду говорить прямо…. Вы знаете, конечно, что в нашем Медгородке я заведую новым Онкологическим центром….
_Да, да, профессор, конечно же, знаю. Что вам необходимо? Чем можем, как говорится, поможем….
Учтиво перебил Никитин собеседника на полуслове.
_Извините, Алексей Георгиевич. Спасибо конечно за любезность. Но…, ладно, буду с вами как с коллегой, без обиняков….
_Да, конечно же, уважаемый, я вас слушаю.
Бодро поддержал Никитин нерешительного «коллегу». Но непонятная тревога профессора слегка передалась и Алексею.
_Алексей Георгиевич…. Тут к нам на днях Мария Николаевна, ваша супруга, поступила провериться. В их консультации были плохие анализы. Через знакомство попала к нам (вы знаете, ее мама – Алевтина Геннадьевна наш бывший сотрудник)…. Ну вот так, коллега…. Не знаю, что и сказать. Извините…, м-да.
Никитин вмиг почернел от осознания чего-то страшного. Через некоторое время он откликнулся упавшим голосом:
_Профессор…, скажите, пожалуйста, вы биопсию ей уже делали?
_А как же, первым делом, Алексей Георгиевич.
_И что?
_Извините…, неоперабельная ситуация.
_Как так?! А химиотерапия, облучение, в конце концов!
_Вы же сами должны понимать…, последняя стадия.
_Как последняя стадия?! _  Закричал в трубку Никитин.
_Извините, Алексей Георгиевич, но ваша супруга долго никуда не обращалась. Метастазы пошли уже выше, захватив обширные области в брюшной полости.… Извините, пожалуйста, тяжело сознавать….
 _Но подождите, Михаил Александрович, дорогой. А если попробовать за границей. Вы же знаете, я могу себе это позволить…
_Конечно же, я понимаю вас. Об этом мы уже беседовали с вашей женой….
_Так она все знает?!
_Извините, Алексей Георгиевич. Мы ей сами ничего не говорили. Но она же с медицинским образованием…, ведать и без нас все поняла.
_И что она говорит?
Никитин почувствовал, как с каждым словом профессора силы постепенно стали покидать его, в глазах все потемнело.
_Вероятно, она обо всем догадывается…. Говорит, что никуда не хочет ехать, потому что все без толку. Говорит: такова воля божья. Только хочет, что бы вы поскорей приехали….
_А кто про это еще знает?
В горле у Никитина пересохло, он плохо соображал. Все было как в тумане. Вопросы, он задавал машинально, лишь бы что-нибудь говорить. («Эх, профессор, как все не кстати…»),
_Никто, ни дети, ни мать. Вам первому звоним…. Я вам очень сочувствую, такая хорошая женщина….
_Очень хорошая, профессор…. Господи, за что?!
Вырвалось у убитого горем Алексея.
_Извините, Алексей Георгиевич. Так мы ей передадим, что вы приедете? Только вы побыстрей, если можно….
_Конечно же, Михаил Александрович. Сегодня же прилечу к вам. Спасибо вам за ваши переживания.
_Да что вы, не за что. Мы вас ждем, до свидания.
_До свидания, профессор….
Никитин слабым движением руки положил трубку на место.

Как и обещал, этим же вечером Алексей примчался на самолете в Петербург. В онкологическом центре ему быстро организовали посещение (как ни как – думский депутат)….
Мария сильно похудела и лежала в палате, уже не вставая. Он поинтересовался у лечащего врача на счет «наркотиков». Пожилой доктор Пригожин развел руками:
_Алексей Георгиевич, ваша жена очень сильная женщина. Как ей плохо, знает лишь Бог, но от обезболивающих она отказалась. Остальные же процедуры она принимает исправно….
Мария лежала возле окна, которое выходило на солнечную сторону, и вероятно была в забытьи.
_Нет, она в сознании, Алексей Георгиевич. Просто ей тяжело. Вам можно с ней немного пообщаться.
Никитин сел на предложенный стул возле кровати, и грустно вздохнув, положил ладонь на совсем истонченную и холодную руку.  Лицо Марии выглядело успокоенным и умиротворенным.
_Маша….  - Хриплым голосом позвал Алексей.
Ресницы ее век слегка вздрогнули, и она открыла глаза. Замутненным взором, осмотрев вокруг себя и увидев мужа, чуть улыбнулась ему краем тонких запекшихся губ. Взгляд ее прояснел:
_Алеша, как я тебя ждала…. Вот и во сне ты мне привиделся, только еще молодым. Таким, когда мы с тобой встретились…, помнишь?  - Тихо сказала жена.
_Конечно, Маша помню…. Как же это так, Мария? Ты давай, выздоравливай быстрей…. Мы все по тебе соскучились.
Плохо притворяясь, оптимистично откликнулся Никитин, робко коснувшись плеча супруги.
_Ты прости меня, Алексей…. Я все знаю, и мне не страшно за себя….  - Мария перевела дыхание, по-видимому, ей было трудно говорить -  За Светланку лишь беспокоюсь, она у нас еще маленькая. Денис же уже самостоятельный, весь в отца…. Ты, Алексей, знаю – без меня проживешь….
_Зачем ты так, Маша…. Это ты меня прости, дурака окаянного. Не сберег я тебя, не сберег.
Уткнувшись своей головой в руку жены, Никитин, пряча слезы, забубнил слова покаяния:
_Машенька, Машенька, милая моя…, бедная моя. Я так перед тобой виноват. Нет мне прощения за твои муки страшные…. Боже! За что ты так ее?! Она же тебе всю свою жизнь отдала…. Лучше меня покарай! Я в тысячу раз больше достоин этого, а не она. Бедная моя, не уберег я тебя….
Жена, отстранив Никитина слабым движением руки, тихо сказала:
_Не говори так, Алексей. Ты мало пока смыслишь в Промысле Божьем. Болезнь…, и физическая мука – это конечно тяжело, очень тяжело….  Но это скоро кончится, я знаю…. Подожди, любимый, не перебивай….
 Она еще раз отстранила Алексея, который попытался ей что-то возразить.
_Но куда тяжелей муки душевные. За это прости меня, Алешенька. Ведь я обыкновенная женщина. Конечно, я была глубоко обижена и оскорблена твоим отношением ко мне, к нашей с тобой жизни. Я сама тебя отстранила где-то от себя, хотя не переставала тебя любить…, никогда. Подожди, прошу, выслушай меня, мой милый, до конца….
Никитин сел на стул, и опустив голову, тихо и горько заплакал, закрыв лицо руками.
_Меня это и подточило, Господь знает. Он знает, сколько слез я пролила перед твоей фотографией, как перед иконой. Из-за этого даже вера моя стала ослабевать. Тяжки были испытания, через которые я прошла. Благодарю Господа, не оставил меня…. И я должна была растить нашу дочь, нашу Светланку.
Алексей еще ниже опустил свою голову, накрыв лицо шапкой.
_Короче, дорогой, сейчас у меня нет к тебе никаких обид или ревности, Бог знает. Все эти годы были большим испытанием для меня, но и большим благословением.  Я нашла новых друзей (взор Марии при этих словах как бы просиял), я нашла Господа…. Вернее это Он меня нашел – блудную овечку и неблагодарную дочь…. Так, о чем это я? Да, Алексей: я все это время молилась за тебя и за сына, за ваши души.
Мария перевела дыхание, и ее голос стал звучать громче и яснее:
_Господь знает, как я вас обоих люблю, Лешенька…. И знаешь, Алеша, есть страшные физические муки, которых не дай Бог тебе пережить. Но это в каком-то смысле муки очистительные, как сказал Апостол: «страдающий плотью, перестает грешить». Я на себе испытала, и это чистая правда…. Страшнее же мук физических – душевные мучения. Человек, долго страдающий душою, заболев душой, кроме того, что нередко болеет и телом, он еще и ближе к смерти, к пламени ада. Как и другой Апостол говорит: «печаль мирская производит смерть». И это мне было известно, как уже говорила….
Мария облизала пересохшие губы, и на секунду закрыла глаза, что бы собраться с последними силами:
_Но страшнее всего, мой Алеша, безвозвратней всего и неотвратимей – это муки духовные. Ибо эти муки… вечные, понимаешь? Об этом наш Господь сказал так: «там будет плач и скрежет зубов, и дым мучения их не погаснет вовеки»…. Я ничего не знаю о кругах ада, о горящих кострах и чертях, мучающих грешников на вертелах. Я знаю только, что там, где Господь, там будет вечная радость. И я хочу туда попасть…. А там, где Его нет, то и жизни нет, а лишь вечная досада…. И мне страшно за вас с Денисом. Я не хочу этого, понимаешь? Я молю Господа…, и там буду молить непрестанно….
Тут она закашлялась и захрипела, крепко ухватившись за руку Никитина. Он кинулся к ней, испуганно посмотрев на врача. Тот подбежал к больной и громко позвал медсестру. Приступ быстро кончился. Мария открыла глаза, но взгляд ее уже бессмысленно блуждал. Она еще крепче схватилась за руку Алексея, и зашептала что-то.
_Уже бредит…. _Печально проговорила пожилая медсестра, много повидавшая на своем веку.
Но Никитин, ничего не соображая, пытался вслушаться в то, что говорила жена:
_Подождите, не мешайте!
Мария, глубоко дыша и захлебываясь в словах, продолжала:
_Прошу, любимый, не оставляй меня…. Помни обо мне…. Я очень хочу с тобой встретиться…. Здесь очень хорошо…. Непередаваемо хо…. О, Господь благодарю Тебя…. Скажи ему, что дед Иван ждет…. Ждет, когда он прочтет и все поймет….
Затем она закрыла глаза, лицо ее мгновенно осунулось, как будто она внезапно уснула на полуслове. Ее рука, отпустив пальцы мужа, плашмя упала на постель. Доктор Пригожин осторожно подошел к кровати, пощупал пульс, посмотрел зрачки, оттянув веки Марии, и повернулся к Никитину. Тот потерянно и вопросительно посмотрел на врача.
_Все, Алексей Георгиевич. Извините, теперь уже все…. 

7 ГЛАВА   ПАДРЕ

От таких воспоминаний, которые вновь наполнили душу арестанта, сердце Никитина больно «заныло»: «Да, что-то ты расчувствовался, старик…. Давно это было. Милая моя Мария, я знаю, ты меня простила. И хоть мне грустно теперь, но все же память о тебе согревает мою душу теплом твоей любви....» Заключенный смахнул навернувшуюся слезу: «Я надеюсь, да и знаю, наверное, точно, что скоро с тобой встречусь….»
Алексей поднялся с кровати и подошел к умывальнику, что бы смочить разболевшуюся голову холодной водой. В сердце немного покалывало.
В этот момент в дверь из толстого стекла, сквозь которую было видно лишь тусклые тени подошедших, негромко постучали. Затем, по обыкновению, вход в камеру бесшумно открылся. На пороге стоял давешний охранник, рядом же с ним находился какой-то господин, которого было плохо видно:
_Алексей Георгиевич, мы заметили, что вам не спится…. И решили слегка побеспокоить своеобразным посещением. Можно ли войти?
_Да, господи! Ведь это я у вас в «гостях», зачем же церемониться. Как вам будет угодно, господа. Конечно же, прошу вас….
И Никитин жестом руки пригласил к себе непрошеных визитеров:
_Вот, сударь, присаживайтесь сюда….  _Алексей указал высокому господину на стул возле небольшого столика посреди камеры, а сам сел напротив, на свою кровать:
_Итак, господа, чем обязан….
Охранник учтиво представил высокого господина, который имел эффектную внешность киноактера:
_Вот, Алексей Георгиевич, по традиции, для таких… особ, как вы, у нас имеются своего рода духовники. То есть, духовные лица, проводящие перед процессом некоторую беседу с арестантами. В нашем же случае, я вам скажу, сам отец Джулиани удостоил высокой чести посетить лично вас. Ибо…, ибо сам Папа, Петр 2-ой делегировал его для этой встречи…. Вот так. Так что будьте любезны, господин Никитин.
_Полноте….    _Откликнулся «высокий гость», который действительно был одет в полевую форму католических священников – черный костюм с белым околышем вместо воротничка:
_Спасибо, как вас там…, Джонсон. Мы как-нибудь сами тут. Вы свободны….
И «слуга Божий», вполне комфортно усевшись на предложенный стул, и закинув ногу на ногу, с любопытством, смешанным с иронией, уставился на Алексея.
Повторим, что это был под два метра ростом широкоплечий и широкоскулый красавчик с зачесанными назад густыми, иссиня-черными, а-ля Алик Болдуин, волосами. Лет тридцати-тридцати пяти, которому больше подошла бы роль легионера в каком-нибудь жестком виде спорта: или хоккея, или бейсбола. А тут – священник….
«Интересно, интересно….» Мелькнула мысль у Никитина. (Охранник тем временем исчез за дверью): «Что же этот князь Борджиа здесь забыл, а?»
_Господин Никитин, как я рад видеть вас лично. Наслышан о вас. Любопытно, любопытно.
Просто начал отец Джулиани:
_Ну и как вам здесь, господин Никитин. Я имею в виду, не обижают ли вас.
Участливо продолжил визави заключенного, весело посмотрев на Алексея.
_Да в последнее время нет, а даже наоборот, чуть ли не носят на руках. Так что жаловаться грех.
Отшутился  уже опытный «зэк».
_Это хорошо….   _Джулиани на секунду задумался:
Мм…, у меня к вам есть один вопрос, но вполне серьезный.
_Конечно, падре…, можно мне вас так называть?
Откликнулся Алексей. Ему было немного неловко – только все успокоилось, и вот опять допрос с пристрастием:
_Если смогу удовлетворить ваше любопытство.
Священник кивнул головой:
_Меня интересует одна вещь. Вы действительно верите…, то есть считаете себя Последним героем веры, так называемым «Свидетелем»? Сами ли вы тот, за кого себя выдаете?
Джулиани пристально посмотрел в глаза Никитину.
_То есть, «ты ли тот, или ждать нам другого», в таком  духе, да?
Сходу подхватил Алексей.
_Извините…. _Недоуменно переспросил «святой отец»
_Never mind, падре…. Постараюсь ответить как смогу. Но так же хочу у вас спросить, извините, это впечатление такое, да…. Вы действительно священник? А то уж сильно вам это не идет. Больше что-нибудь вроде Супермена….
_Ха-ха, смешно, Алексей Георгиевич.   _Развеселился отец Джулиани:
_Ну, вам простительно…. А ведь я и впрямь всю юность спортом занимался, и занимался серьезно. Да и после колледжа (я родом из «Штатов») рванул сначала в Голливуд. Хотя больше получилось каскадером и дублером. Но Господни пути неисповедимы,  как говорится…. У меня даже кардинальская «ермолка» имеется, бархатная такая.
Широко улыбаясь, ответил «святой отец»:
Но ведь и вы не галиллейский рыбак, а вроде даже в прошлом ученый неплохой, и политикой одно время увлекались….
_А кончил арестантской камерой.
Заключил за него Никитин. Простодушие «падре» (если не напускное) начало немного импонировать Алексею.
_Как жаль, конечно…. Но вы ответите на мой вопрос?
_Это само собой. Но я хотел бы еще спросить у вас, раз вы как бы «папский легат», или вроде того?
_Вроде того.  _Улыбнулся Джулиани.
_Так вот, меня интересует, верит ли Католическая церковь Святому писанию?
_Конечно.  _Быстро откликнулся «падре», как будто ждал такого рода вопрос:
Так же как в Святую Троицу, Семь таинств, постановление Соборов, Непорочное зачатие, Непогрешимость Папы, и прочее. Святое писание – это «светильник ноге моей», как сказал Давид. В это веруем, аминь.
Джулиани вытянул два поднятых пальца, как при клятве, но в глазах его играли «бесенята».
_Хорошо, тогда хорошо.   _Вздохнул облегченно наш арестант, не заметив иронии во взгляде «преподобного»:
_Тогда скажу, что я никогда не называл себя «последним героем веры». И если вы верите в Бога, то я вам скажу, что сам Господь поставил меня на это поприще. Хотя я и не рукоположен. Но, что бы я ни говорил, и ни делал, всегда сверялся со Священным Писанием, и убеждался в правильности своего пути. Поэтому, даже дискутирующие со мной оппоненты не смогли мне противостоять. Удивляюсь только соблазну вашему, то есть церковных служителей…, а впрочем, и не удивляюсь. А так громко - «Свидетель», это просто импонирующие мне люди (и такие есть) так меня окрестили. Но то лишь Господень Промысел.
 И Никитин затих, скромно подняв глаза на «кардинала из Голливуда».
_То есть, вы хотите сказать….     _Взгляд священника посуровел, но широкая, как у доктора Ливси, улыбка  не сходила с брутальной физиономии «падре»:
_Хотите сказать, что более верующий, чем Папа римский?
 Никитин досадно поморщился:
_Ну, если вы мои слова принимаете за анекдот, то можно вывернуть и так…. С другой стороны, «святое тело» так многочленно (я имею в виду Вселенскую Церковь, к коей вы себя причисляете). Так что по Писанию – каждому свое, то есть, одним начальствовать, другим проповедовать и проч. Лишь бы не было между «членами» зависти, и обоюдной непримиримости. Что бы наподобие рака не съели друг друга, о чем печалился апостол язычников. Не так ли?
_Я вас понимаю…. Но кто говорит о зависти? В вашей ситуации, кто вам позавидует. Вопрос лишь в том, а вдруг вы ошибаетесь? Или еще хуже того, а вдруг вы ересиерарх, какого свет не видывал, и лжепророк? Это очень волнует нас….
_То есть, «не бес ли в тебе»?
_Извините, не понял.      _Поднял брови «легат».
_Не берите в голову….   _Поморщился снова Никитин. Такое явное духовное невежество диссонировало с саном «высокого гостя»:
На ваш же вопрос отвечу так, не верите словам, поверьте делам….
_Вы подождите о делах.   _В свою очередь махнул рукой отец Джулиани:
Давайте пока зацепимся за ваши слова. Мм…, вот, вы любите козырять знанием Писаний. А в них, объективно анализируя, одним словом сказано: «не злословь высокие власти, ибо нет власти не от Бога». А ваше, так называемое «поприще» состоит из одних оскорблений и ругательств в адрес известного нам лица….
_Ах, вы об этом…. Но как вы думаете, ожидал ли я такой вопрос, или ему подобный?
_Что? Да, вот, вот…. Это нам как раз и интересно. Что вы на этот можете ответить?
Почесав свою немного растрепанную бороду, и облокотившись на душку кровати, Алексей степенно и не торопясь, начал:
_Понятно, что прямо на ваш вопрос трудно ответить…. Осуждение властей и злословие высших есть грех для верующего, «ибо они не напрасно носят меч свой». С другой стороны, если вы знаете, в Писании есть места, где Божьи люди называли власть имеющих, например: хитрой лисицей – царя, блудницей – его жену, стеной подбеленной – первосвященника. Не так ли?
Немного помешкав, «падре» согласно кивнул.
_Но скажут мне:       _Продолжал Алексей:
То пророк, апостол, и сам Господь говорили, а ты  кто, черепок из черепков? Кто тебя поставил пророком или апостолом? Ты кто: профессор, там, биологии, или астрономии? Вот и сидел бы в своих лабораториях-обсерваториях, и не высовывался. А то на старости лет выучил книжку, которую малые дети в воскресных школах не хуже тебя знают. И Америку открыл: дескать, все – конец света. Се зверь и лжепророк. Нагрянет скоро тьма. И сера со смолою, и огонь с небеси сожгут Вавилонь – блудницу великую, как содомитов. Там будет плач и скрежет зубов, Хичкок хренов! (Извините за грубость, но так некоторые обо мне и говорили)….
Но что я на это отвечу – кто поставил…. Ежели скажу, что Господь, поверите ли? А если скажу, что это – лишь моя эмоциональная восприимчивость, или, там, «большая ученость довела до безумия», то оклеветаю себя и Господа. Отвечу только, что слышал Голос, который, укрепив меня, проговорил так: «что говорю тебе во тьме, говори при свете, и что на ухо слышишь, проповедуй на кровлях». Отвечу так же, что имею тайное знание, которое дано мне даром, но которое должен вернуть с процентами….
До этих слов отец Джулиани лишь молча слушал, ухмыляясь, как бы говоря своим видом: мели Емеля – твоя неделя. На последних словах же Никитина встрепенулся и заторопился:
_Подождите, подождите…, какое такое «тайное знание»? Гнозис, что ли? Так вы гностик, тогда понятно. Ну, если так, то вы и не христианин вовсе, а еретик и вероотступник!
«Святой отец» довольно ухмылялся, поймав «ересиерарха» на слове.
(«Э-ге-ге, так ты, брат, все-таки образованный и простодушие твое всего лишь тонкая игра. Понятно»).
_Нисколечко!    _Парировал Алесей в свою очередь:
_Да, может я гностик, но гностик христианский!
С чувством сказал он.
_Опля! Это как?    _Вставил удивленный священник.
_А вот так! Христианский же агностицизм целиком и полностью вышел из вашего католического рационализма. Ну и в плане истории Церкви, конечно, имел свои смысл и оправдание…. Но наступает уже время его кончины, ибо он (агностицизм, или добровольное незнание) делается сейчас опасным. Понимаете?
Священник неопределенно пожал плечами.
_....Конечно раньше, в свое время этот агностицизм утверждал своеобразный прагматизм незнания: нужно, дескать, ограничить восприимчивость человека и возможность познания, что бы он не был оглушен космическим громом и космическим светом. Человек защищен толстокожестью, нечувствительностью, отсутствием органов для восприятия того, что для него опасно, для чего он еще не созрел…. Незнание в принципе такая же защитная реакция, как и знание, я это понимаю. Если б мы враз узнали что-то, к чему не были духовно готовы, то не выдержали бы и были бы растерзаны стихиями этого мира. Ясновидение иногда опасно, и доступно лишь не многим, духовно к этому подготовленным….
Но все же наступают времена, когда незнание становится опаснее знания, толстокожесть опаснее чуткой восприимчивости. Духовное знание истины сейчас нужно, что бы защитить себя от враждебных сил мира, от обольщения лжепророков, лжехристов и антихриста. Нужно не только механическое знание природы (которое я тщился приобрести, занимаясь чисто научной работой), но и знание внутреннего духовного строения мира. Для этого знания человек должен быть духовно укреплен, должен иметь ум Христов. Не естественный, рациональный ум, о котором говорит Ватиканский Собор, а ум просветленный. Тогда не грозит человеку опасность быть растерзанным стихиями космоса, попасть во власть демонов…
Я думаю, что христианский гнозис – это гнозис, который основан на приобретении ума Христова. На богочеловеческом познании во Христе и через Христа… Змий древний, Диавол – наш основной враг. Но сказано: «будьте мудры как змеи и просты как голуби». Этим утверждается соединение мудрости и знания с простотой чистого сердца, которое вполне возможно во Христе. То есть, верующему во Христа, в принципе, это возможно. Нужен только гибкий ум, восприимчивый невидимому миру…
Я здесь не говорю о современной Теософии, утверждающийся кругом и всюду в движении «Новая Эра». Эта псевдомудрость есть лжеименное знание, так называемых «глубин сатанинских», и является лишь обольстительными плевелами на Ниве Божией, если вы понимаете, о чем я говорю…
Алексей вопросительно посмотрел на отца Джулиани, тот сидел со скучающим видом и смотрел в одну точку на стене.
(«ага, сморило, ну что,  теперь переваривай»).
_Ну, наговорили, Алексей Георгиевич…
Примирительно улыбнувшись, «падре» похлопал по плечу арестанта:
_Вы, ученые, всегда так многословны. Одно лишь понял, что вы от веры не отреклись, а только хотите углубить свое духовное развитие. Но и это не так уж плохо.… Жаль, что в других областях вы имеете только узкие и примитивные представления.
_Это, в каких же?
Удивленно откликнулся Алексей, немного нахмурившись. Он понял уже точно, что с ним играют в кошки-мышки. Но зачем?
_Ну, вот хотя бы… Джулиани слегка задумался:
_Ваше представление о никчемности современного прогресса и симптомов деградации нынешней Цивилизации. Когда ясно видно обратное: жить, в общем и целом стало намного лучше и в перспективе ожидаются еще большие успехи в деле развития мира и процветания…
_Так сказано – перебил Никитин: «когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно настигнет их пагуба»…
_Что? – поднял брови священник – ах, да.… Но подождите, не перебивайте, пожалуйста. Вот такой взгляд, то есть, ваш особенный – пессимистичный взгляд на вещи и отпугивает людей от вас и людей в основном верующих. Да, да! Наоборот, неверующие, в лучшем случае, принимают вас за помешанного. В худшем – за ваши слова о нашем президенте (которого мы все безмерно уважаем), предлагают линчевать вас, демонстрируя этим свое единодушие с властями (и это, заметим, не лишено здравого смысла). А большинство вообще равнодушно и близоруко на вас смотрит. Понимаете?
А вот верующих, и именно христиан, вы очень сильно смущаете и раздражаете своими выпадами против Властей. И вообще, если вы хотели каких-нибудь результатов. То вот они – никто вам не верит. Неверующие отмахиваются, а верующие смущены вашим поведением до предела (им как бы неудобно перед властями из-за вас)…
И это я говорю о так называемых «протестантах». Ортодоксальная же церковь и наша от вас просто открещиваются, как от самозванца. Вам ситуация ясна?
И Джулиани, улыбаясь ехидно, посмотрел на Никитина.
(«что съел?»).
Алексей про все это конечно знал. И когда слышал что-то в таком духе, то не сильно переживал. (Сказано: «кого из пророков не гнали и понимали?»)…
Немного подумав, Никитин проговорил, глядя исподлобья:
_Но вас-то ко мне же делегировали, значит, чем-то я вам стал интересен?
_Только как уникум и интересный факт в современном сектантстве, Алексей Георгиевич.
Джулиани сладко улыбнулся:
_Если вы умный человек, а я до сих пор на это надеюсь (я, можно сказать, верю в вас как в одаренного, но глубоко заблуждающегося человека), то вы тогда поймете, что выбрали путь не лучше действий возмутителей народного сознания прошлых лет. И в свою очередь покаетесь перед обществом и президентом в своих необдуманных поступках и беспочвенных обвинениях на предстоящем процессе. Вот вам мой дружеский совет. Все равно, вы себя скомпрометировали дальше некуда. В любом случае, ваша карта, как говорится, бита.
Сказав эти слова, Джулиани встал со стула и собрался, было уйти. Подойдя к двери, он услышал, как Никитин тихо проговорил:
_А если, я покаюсь на процессе? Если расскажу, кто в действительности меня послал…, и как эта организация называется, и кто у них главный?
_Что?!      _Джулиани резко обернулся: Что вы сказали?
Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах загорелась, потухшая было надежда:
_Алексей Георгиевич, вы действительно…, я немного не понял вас….
Его голос осекся от радости. («Не верю своим ушам, наконец-то! Неужели самого Ковальчика обскакал? Уметь надо!»).
Уставившейся в одну точку, Алексей печально вздохнул:
_Устал я, падре, как дурак с мельницами бороться. Бессмысленно все это….
Джулиани жадно впился взглядом в арестанта. («Ну! Ну, говори же!»).
_Так что, падре? Наверное, ваша взяла.
Никитин грустно усмехнулся, махнув рукой:
_Реализм, так сказать, победил. А все эти фантазии, раз в них никто не верит, по боку. Ну ладно, все ясно.
Глаза заключенного выражали такую тоску и разочарование, что Джулиани стало немного жаль этого уставшего «правдолюбца». («Совсем ты запутался «последний герой», эх-ха-ха….»).
_Тогда позвольте, падре, я лично вам исповедуюсь, а вы потом замолвите за мной слово, ладно?
_Конечно, об этом не волнуйтесь.
Радости «падре» не было предела. Он опять сел на свое место.
_Так вы записывайте.     _Вздохнув, предложил Никитин.
«Святой отец» машинально выхватил из кармана ручку с блокнотом, которые были всегда наготове.
_Так, значит, пишите.    _Официально начал Алексей:
Организация, в которой я состою вот уже почти четыре года…   _Он мельком посмотрел на застрочившего ручкой Джулиани: А точнее, три с половиной, называется «Свидетели Иисуса Христа последних дней».
_Свидетели Иисуса….   _Повторил священник, аккуратно все записывая: Свидетелей Иеговы знаю, а это…, хм, ну и напридумывают же….
Ухмыльнулся Джулиани в сторону.
_Да, Свидетели Иисуса Христа, вы записали?
Повторил серьезным тоном Никитин.
«Падре» кивнул:  Продолжайте, пожалуйста, продолжайте.
_Так…, на данный момент организация в своем составе имеет членов в количестве ста пятидесяти тысяч человек, а точнее….
Джулиани от удивления присвистнул, но продолжал записывать.
…А точнее, сто сорок четыре тысячи. Записали?
_Да. Дальше, пожалуйста….
Нетерпеливо откликнулся, нежно улыбающийся «святой отец».
_Дальше… Центр этой организации находится далеко отсюда. Он находится в Тихом океане…, на острове Буяне. – Алексей взглянул на «падре».
_На острове Буяне, вы сказали? Не припоминаю… - задумался на миг Джулиани.
_Да, да, пишите дальше. Пишите? Дальше так: ме-жду ос-тро-вом и мо-рем… - стал вдруг по слогам выводит арестант., чтобы священник успевал за ним.
_между островом и морем… - автоматически повторил усердный «стенографист».
_Ве-тер ту-чи со-би-ра-ет. – начал Алексей громко с самым серьезным видом.
_Ветер тучи что? – нахмурился «легат», недоуменно глядя на свои записи.
    Алексей тогда поднялся на кровати, встав в картинную позу. С пафосом, как требовал того момент, вытянул руку и очень громко закончил:
_Над седой равниной моря гордо реет буревестник, черной молнии подобный: «буря! Скоро грянет буря!!»
_Буревестник…, подобный… что это?!!
 От такой неожиданности, нижняя челюсть «падре» отвисла, и на глаза навернулись слезы. Он как маленький посмотрел на Алексея.
_Вы что, меня разыгрываете?!! – зашипел он, весь покраснев.
_Всегда к вашим услугам… -- ласково ответил Никитин, глядя на опростоволосившегося агента в упор.
_Как мальчишку!! – раздосадованный двухметровый амбал сжал свои кулаки и встал перед Никитиным во весь рост. Губы у него побелели от злости:
_Ах ты, старый хрыч!!
Алексей быстро спрыгнул с кровати, встав вплотную к своему «собеседнику»:
_Ну, ну, канай отсюда «наседка» липовая. Синьор Джулиани, или как вас там. Не пристало в вашей сутане руки-то распускать.
И он, насупившись, в свою очередь, сжал кулаки, подняв руки к груди:
_Иди, скажи своим хозяевам, что не проканало. А то раскатал губу, аж слюнки потекли. Тьфу! Все вы на одну колодку. Ариведерчи.
Джулиани было, замахнулся, но сдержался. Лицо его исказилось гримасой людоеда. Он заскрежетал зубами:
_Все равно, сволочь, последний день живешь! С тобой по-хорошему, а ты, старая собака…, сам выбрал судьбу себе.
Еле сдерживаясь, он все же немного успокоился, отдернул свой костюм и с высоко поднятой головой направился к выходу. Алексей спокойно сел на свою кровать, поправив подушку:
_Я тебе по-доброму говорю – вдогонку сказал он агенту:
_Покайся, и спасет тебя Христос, а не то – гореть тебе в аду.
_Да пошел ты!
Дверь неслышно закрылась за неудавшимся «кротом».


_Ах, ты, маразм роттердамский!
Джулиани негодовал на себя, краснея все больше, когда вышел от Никитина:
Срезался как школьник на экзамене. Да-а.… Лишь бы Ковальчик (а наверняка этот увалень все записал на видеокамеру) не вложил бы меня Хозяину. Но за ним должок один имеется, так что попробую с ним договориться.
Заметим, между прочим, читатель, что профессор Джулиани был опытным профессионалом. Его тонкая работа высоко ценилась, как спецслужбами, так и коллегами психиатрами. Он умело совмещал свою деятельность во всех сферах, в которых был необходим как специалист для высшего руководства. Поэтому осечка, которая случилась у «падре» с Никитиным, могла сильно пошатнуть его авторитет. Но, по правде говоря, в первую очередь от него ждали всего лишь консультацию о психическом состоянии арестованного. Так что, в этой части своей работы он торопился еще наверстать упущенное.
А что же наш Узник? Алексей, оставшись один в камере, сел поудобней на кровати и задумался:
«Э, старик, а ведь ты, если честно, перетрухал перед этим громилой. Но молодец, справился…. Чего они хотят? Не верят, что я все делал в одиночку, сам без сообщников? Верней всего, дело в том, что у них мало фактов по моему обвинению (если у них вообще есть какие-нибудь факты), а для открытого слушания все должно быть устроено более-менее правдоподобно. Понятно…. Да-а, усложнил я всем им жизнь. Если бы это хоть как-нибудь помогло для общего дела, а так….»
Никитин вздохнул:
«А сочинять ты, брат, мастер: сто сорок четыре тысячи Свидетелей Иисуса, вот загнул….»
Алексей потянулся и лег на кровать, глаза его хитро улыбались.

…Итак, Джулиани же, оставив заключенного, прошел в свой кабинет и, усевшись за стол, быстро сочинил три доклада для руководства.
Первый отчет был отправлен в Ватикан, и звучал так:
Ваше Высокое Преосвященство.
Заключенный под стражу преступник по фамилии Никитин с первых минут общения производит впечатление образованного в духовном плане человека. В процессе же дальнейшего разговора с ним выяснились некоторые искаженные понятия в теологии узника. Его претензии на более глубокое понимание и толкование Истины ставят его в один ряд с другими еретиками прошлого (Мани, Арий, Ориген, Сведенборг, Лютер и т. п.)
И если бы он был только очередным философом-теоретиком (а, сколько их было, Ваше Преосвященство), то, как говорится, и Бог с ним.  Но его высказывания несут в себе явные радикально-эсхатологические и экзальтированно-миллеанистские настроения, которые лишь усугубляют его положение как вредного возмутителя спокойствия. И наносят ущерб всем нашим усилиям в объединении человечества в гуманной борьбе за мирное сосуществование всех религий в спектре Нового Мирового Порядка. Имеются также некоторые подозрения на наличие новой деструктивной секты, в которой данный заключенный может играть не последнюю роль. Но факты, которые пролили бы свет на это, отсутствуют по причине замалчивания их узником.
Мой вывод – гражданин Никитин опасен как лидер новой ереси, которая может причинить лишь вред всему Стаду.
С низким поклоном и целованием руки, Епископ Джулиани.
Второй документ представлял собой отчет для  Комиссии по судебно-медицинской психиатрии:
Пациент по фамилии Никитин с первых минут наблюдения производит впечатление человека адекватно реагирующего на внешние раздражители. В процессе же дальнейшего изучения выявились некоторые отклонения в поведении обследуемого. Во-первых, это резкие перемены в настроении Никитина: от возбужденно-экзальтированого, до дипрессивно-меланхоличного. При первичном, внешнем (не тестируемом) наблюдении психотип пациента можно с небольшой оговоркой отнести к типам истероидного характера. Его эксбиционисткая манера самовыражения стоит на тонкой грани, которая может при осложнении перейти в легкую форму мании величия (т. н. «синдром пророка»). Во-вторых, при явно оригинальном складе ума, наблюдается небольшая форма шизоидных проявлений: слышит «голоса», подозрительно относится к окружающим, считает себя жертвой какого-то заговора (мания преследования?).
Но оговорюсь еще раз: выводы сделаны при общем, первичном наблюдении. Поэтому остается вероятность ловкой симуляции, вследствие желания обследуемого  уйти от уголовной ответственности. При необходимости, не исключаю проведения более обстоятельной комиссии по данному пациенту.
С уважением, доктор Джулиани.
Последняя, рабочая записка на имя президента была короткой:
Господин Главнокомандующий, заключенный N. после моего личного допроса явно может быть отнесен к группе «А». При необходимости применить к нему «У-1».
Полковник Джулиани.
Закончив свою работу, Джулиани довольно потер руки. Он ухмыльнулся про себя, вспомнив Никитина:
«Все равно последний день живешь, бедолага. Как бы ты не ухитрялся, а против системы не попрешь – тут ты не угадал. Зря, что ли, мы ее столько лет выстраивали, что бы какой-то блажной вот так, просто, все испортил?  Нет, глупенький, ты очень неосмотрительно и очень широко раскрыл свой рот. Хотя….»
Джулиани на миг задумался и снова  улыбнулся:
«Все равно, как бы там не было, при любом раскладе пусть голова болит у Хозяина. Он всю кашу заварил, пусть ее и расхлебывает. Мое дело – сторона. Как говорится: пусть, хоть потоп. Пусть все горит, синим пламенем. Пусть, хоть весь мир провалится с вашим «новым порядком»…. А мне чайку всегда попить!»
Весело заключил «падре» и ушел восвояси.
8 ГЛАВА   ВИКТОР.

Ворочаясь на постели, Алексей все еще не мог успокоиться:
«Что ты переживаешь? Чувствуешь, что это конец? Вполне, похоже. Но возьми себя в руки. Есть же еще время обо всем подумать. Еще живой, и, слава Богу! Но на кого этот «падре» похож? Кого-то он мне напоминает…. Но кого?»
Ведь есть такие люди, мы не спорим, которые имеют внешность столь обманчивую, что понять их, кем они на самом деле являются, можно только после долгого с ними знакомства, не правда ли? А можно вообще не узнать, настолько бывают закрытыми некоторые для простого общедоступного понимания….
Таковым являлся и старый знакомый Алексея, которого к месту вспомнил наш Узник. Та же внешность голливудского актера, умение держать себя с вышестоящими, быть обходительным с подчиненными. Этот человек был эрудитом и интересным собеседником, не обойденным вниманием  женщин и уважением мужчин. Имел ученую степень (они с Никитиным являлись коллегами, знакомыми еще со студенческой поры), и не плохо обеспеченную в плане жизни карьеру. Но такая судьба…. Вообще, вспоминая Виктора, Алексей чувствовал себя перед ним немного виноватым….
Тогда, в конце 90-х, их пути-дороги то сходились, то расходились. Алексей, как известно, защитив «кандидатскую», оставил работу, окунувшись в «Большую политику» на целых четыре года…. После смерти же Марии ему все надоело, и захотелось вернуться опять в науку. Без проблем. Как оказалось, его ждали, и после формальных утрясок он возглавил лабораторию, где разрабатывались проекты под курацией одной организации с грифом «секретно». Там же, в секретных лабораториях Ленинградского института микробиологии, их судьбы с Виктором Рыбаковым вновь пересеклись. Правда, было немного неловко: Рыбаков оказался прежним руководителем проекта и, при назначении на его место Никитина, ему досталась лишь роль заместителя. Но начальству видней, да и Алексей быстро во все вник (как ни как, а авторство числилось за ним), и работа закипела с удвоенной силой. Их общение на то время носило чисто деловой характер. Но если по подробней, тут дело еще вот в чем….
Тогда же в жизни Алексея стало потихоньку все меняться. Смерть жены очень сильно на него повлияла. Сдав все свои московские дела, он переехал обратно домой, в Пушкин, в свою двухкомнатную «хрущевку». Светланку забрала к себе теща. Старший сын остался в столице, он окончил институт и уже имел свой бизнес. Вскоре, не без помощи отца, Денис отправился в свою первую поездку за границу, налаживать контакты с зарубежными партнерами.
Оставшись в полном одиночестве, Никитин, если не работал, то сидел в основном дома, переосмысливая все, что с ним случилось. Много читал, слушал любимую музыку, иногда смотрел телевизор (там было одно и тоже)….
Перебирая вещи жены, Алексей вспоминал лучшие годы, проведенные вместе с ней, и грустно вздыхал. Чувство бессмысленности и жизненного тупика было огромным. Что дальше? Пустота. Вот ушла Любовь, которую не ценил, не сберег и все потерял….
Так рассуждая, он наткнулся в вещах Марии на черненькую книжицу небольшого формата. То был экземпляр Нового Завета, весь потрепанный со страницами подчеркнутыми красным карандашом. Пролистав его машинально, Никитин еще раз вздохнул:
«Что она сказала тогда? Старец хочет, что бы я прочитал эту книгу? Мистика, какая то. Господи, дай мне хоть каплю понимания. Пытался я ее читать, все там одно – тот родил того, этот родил другого….»
Держа же  книгу в правой руке, он вдруг почувствовал желание прочитать ее еще раз. Ладно, открыв Святое Писание и начав с первой страницы, он, часто перелистывая, читал как завороженный, повторяя лишь одно: «не понимаю, все равно ничего не понимаю».
Но, постепенно входя в смысл содержания как в низкий дом с узкими дверями, стало что-то проясняться в его разуме. Как будто части яркой перемешанной и непонятной мозаики стали помаленьку складываться в единое целое, как в большое панно, которое он смог, наконец, охватить своим внутренним взором, все и разом. Тише ангелы! Вот оно – момент истины! Ни молнии, конечно, ни грома…. Но что-то все-таки изменилось, в нем ли, или в том месте, где он находился в ту минуту. Память уже многое упустило, но как вбитые гвозди запомнились ему слова из Писания: «… кто Он (Бог), я не знаю, одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу…».
Теперь он видел все в другом свете. И как бы под другим ракурсом он увидел всю свою прежнюю жизнь. Ему стало не по себе от осознания своей греховности. Но с другой стороны, в тот же миг, он почувствовал надежду…, надежду, что новая жизнь возможна. Вот, рука Распятой Любви протянута к нему. Ему чудилось, что в его сердце вошло что-то необъяснимое, что-то неземное:
« Что мне сделать, что бы спастись?!»
В глубине его души родился вопрос, который немым воплем, как сгусток протуберанца, вырвался в бесконечность мирозданья. В ответ ему показалось, что он услышал тихий знакомый голос:
ВЕРУЙ В ГОСПОДА И СПОСЕШЬСЯ ТЫ….
_Верую!   _Поспешил он с ответом, но, подумав, опустил голову и тихо простонал, вставая на колени: «хочу поверить! Помоги моему неверию, Господи!»
С тех пор он точно помнил, что после этого мир Божий навсегда лег на его сердце. И как бы потом не было трудно, до сего дня, этот мир никогда его не покидал.

Что потом? Чисто случайно узнал Алексей и об общине, которую в последнее время посещала Мария.
Как нормальный человек, он предвзято относился ко всяким таким «сектам», но выбору жены доверял и поэтому поспешил отыскать ту общину поскорее. В следующее воскресение, по указанному адресу он, наконец, нашел тех людей. Их собрание размещалось в старом здании местного Дома Культуры, далеко на окраине города….
Наверное, он попал вовремя. В не очень-то большом зале с узкой сценой и задрапированными окнами яблоку было негде упасть. Как ни странно, но духоты не ощущалось, хотя кондиционеров и не было видно («господи, ну откуда здесь кондиционеры?», съязвил про себя  Никитин)…. 
Людей было много, но как он заметил, в основном женщины и дети. Те же серые плащи и платки убогого российского народа («бедному только Бог и отрада» подумалось Алексею). Но что-то все-таки их всех отличало от обыкновенных обывателей. Лица этих, в основном пожилых людей излучали добродушие и воодушевление. Они улыбались друг другу, обнимались и пожимали руки. Где-то слышался веселый и заливистый смех («Чего радуются? Что им всем тут сыворотку счастья привили, что ли?»).  Он тихонько протиснулся к стеночке….
Но вот, все стихли и посмотрели на помост, символично обозначающий эстраду («это их алтарь, наверное….»). А вот и священник вышел. Но что-то он не очень похож на батюшку. Хотя и с бородой, но в обыкновенном и недорогом, мышиного цвета светском костюме-тройке и в черном галстуке. Такой, с залысинами, лет сорока, в темных очках….
_Извините, а это кто? Святой отец, да?
Немного смущенно спросил Никитин у соседа по ряду.
_Это Петр Андреевич Ленточкин, наш пресвитер.
Лаконично ответил молодой человек: Вы в первый раз пришли к нам?
_Да.…   _Отозвался Алексей:
Но раньше к вам моя жена ходила, Мария Никитина….
Молодой человек опустил глаза и тихо сказал:
Соболезную. Нам ее так не хватает….
И пожав Никитину руку, парень повернулся к кафедре.
Слова соседа как-то тепло отозвались в сердце Алексея. Но, наверное, служба уже началась, и он переключился на сцену. Там, в ореоле неяркого освещения стоял пресвитер (или старейшина), который, откашлявшись, пригласив всех к общей молитве. Все дружно встали со своих мест. Алексей по инерции тоже поднялся, затем смутился и оглянулся по сторонам.
Рядом с пастором на сцене стоял помощник («наверное, чтец»), который стал громко в микрофон призывать Дух Божий в это собрание святых, просить о мудрости и славе, еще о чем-то, а в конце помолились за нужды отсутствующих. Люди вторили «чтецу» вслух, многие очень громко и воодушевленно (в основном женщины). Затем сели на места и открыли книжки (наверное, библии). Помощник на помосте отрегулировал стойку микрофона у кафедры старейшины и испарился. Старейшина, немного хромая, подошел к кафедре и снял свои очки. Никитин заметил на его лице глубокий шрам по правой стороне лба до скулы, правый глаз отсутствовал. Тот, полистав библию, посмотрел уцелевшим глазом в зал и широко улыбнулся:
_Братья и сестры.   _Начал он тихим голосом с хрипотцой:
_Вот и еще одно воскресение, какая благодать!
В ответ все в зале заулыбались, закивали головами, захлопали в ладоши. Послышались восторженные возгласы: «Аллилуйя! Слава Богу! Господь благ!»
(«Это их клика, наверное» Ехидно подумал Алексей. «Прекрати!» - Услышал он вдруг в своем разуме: «Успокойся и смотри, что будет дальше»).
Алексей от неожиданности крякнул и покраснел.
Ленточкин остановил возгласы рукой и продолжил:
Радостная весть о Воскресении нашего Господа Иисуса Христа вот уже две тысячи лет остается для многих людей приятной новостью. Многие и многие благодаря этой вести приходят в объятие нашего Небесного Отца, найдя у Него утешение и успокоение, исцеление тела и души, восстановление семьи и приобретение новой. Мы все тому пример и свидетели. Аминь!
Все в зале хором сказали: Аминь!!
Раздались возгласы и аплодисменты.
Петр продолжал, и взор его сиял:
Кроме этого, каждый из нас непременно ожидает воочию убедиться в том, во что когда-то уверовал, то есть в обещанное Второе Пришествие нашего Господа, для восстановления Истины  и полного разрушения Зла и несправедливости. Аминь!
Раздались аплодисменты.
_Но….
Вновь прервал бурные восторги пресвитер:
Но давайте посмотрим, что об этом говорит Писание. Откройте, пожалуйста, второе послание Петра.   – Он назвал какие-то цифры. Все послушно зашелестели страницами. Алексей заинтересовался, посланий апостолов он еще не читал, остановившись на Евангелиях….
_Итак.  – Начал читать пресвитер:
«Прежде всего, знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным похотям и говорящие: где обетование (то есть обещание) пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается также»….
Петр замолчал, выразительно посмотрев одним глазом в зал:
Вам это знакомо, друзья?!
Все опять закивали, но уже нахмурившись. Сосед Алексея сказал громко:
_Да так оно и есть!   - И грустно вздохнул. Петр посмотрел в их сторону, наткнувшись взглядом на Никитина, пристально вгляделся и через секунду отвел взгляд, вернувшись к кафедре:
_Не слышны ли те же самые голоса в наше время, друзья? Да еще так уверенно и определенно: «Где обещанное пришествие Его?»  Где?! Ведь, кажется, зло мира перешло все пределы. Ужас бытия достоин содомской кары. А все одно и тоже, и ничего не меняется. И ведь так говорят не только «наглые ругатели», заметим, между прочим. Но даже добропорядочные христиане имеют такие мысли: «не скоро придет мой господин». Да?!
Все опять завздыхали и закивали головами.
_Проповедник! Да что ты говоришь?!
Возвысил голос старейшина:
Да для многих текущий момент жизни с ее заботами настолько важен, что приди сейчас Иисус, Он бы только все испортил. Да ты что?!
В ответ гробовая тишина («народ безмолвствовал».) Слышен был только капризный писк маленького ребенка на задних рядах, да шиканье на него молодой мамаши.
_Но продолжим….
Ленточкин вновь вернулся к кафедре. Взяв со стойки под «аналоем» стакан с минеральной водой, отпил немного, прочистив пересохшее горло….
Алексей внимательно слушал, он был под впечатлением. Ему казалось, что этот священник должен сказать что-то такое, что он еще не слышал («интересно, очень интересно»).               
Старейшина продолжал:
Вы знаете, конечно, многие мою судьбу. Что я воевал в Афганистане. Вот, нога, рука и глаз тому свидетели….
Ленточкин нахмурился:
Но именно на войне обостреннее чувствуется вся зыбкость нашей жизни. Когда в бою, рядом с тобой падает с оторванной головой товарищ, с которым пять минут назад травил пошлые анекдоты, будешь молиться и ночному горшку…. Но в мирное время эта война (я имею в виду духовную войну) не так заметна. Жизнь берет свое. Что говорить о «гражданских», не прошло и два года после «комисовки» по ранению, как я уже загремел в тюрьму за пьяный дебош в ресторане. Все можно списать на «афганский синдром», но я-то знал за собой и большие грехи, а попался, как говорят, по мелочи….
Сидя в СИЗО, я уже предвкушал небольшой срок (снисхождения за боевые ранения и заслуги). Сошелся с так называемыми «блатными», они нас – «афганцев» в те годы уважали (это было еще до передела сфер влияния, кто в этом понимает). Там, в следственном изоляторе, глядя на все, что творилось, созревал в моей голове «хороший жизненный план», что бы устроить себя в этом мире как можно комфортней….
Короче, за неполные три месяца следствия из меня получился нормальный «фраер» с правильными понятиями….
Публика в нашем СИЗО была пестрая, но больше всего в ней выделялся молодой еще парень по имени Костя, по кличке же Грех. Высокий, красивый, спокойный, хотя по наколкам на его теле была видна дорога чуть ли не вора «в законе»….
Извините меня, что я так подробно….
Прервал свое повествование Петр, посмотрев на всех, и мельком глянув на часы:
Но я это все веду к теме сегодняшней проповеди.
Все в зале одобрительно закивали, кто-то крикнул:
Мы вас внимательно слушаем, продолжайте, Петр Андреевич.
И под одобрение зала Ленточкин продолжил:
Так вот, как оказалось, Костя и был настоящим вором, очень авторитетным, но только в недалеком прошлом. А случилось вот что, как шептались сокамерники: «у Кости поехала крыша, теперь он в монахи записался и Бога исповедат»….
То есть, вы поняли, братья и сестры, что наш Константин открыл свое сердце Господу и родился свыше обновленным человеком, который получил спасение по Благодати и стал нести Евангелие остальным падшим существам, которыми мы там являлись….
В зале восхищенно захлопали в ладоши:
_А как получилось? Еще до меня наш «вертеп» посетил один православный священник с духовной литературой и посылками из женского монастыря.
Собрали их всех тогда в «ленинском уголке». Как говорят зеки, по ушам проехали за Бога, за совесть и чистосердечное признание. Раздали гостинцы и предложили на «десерт» индивидуальную исповедь. Наши все подаркам были рады, а на исповедь дураков не нашлось. Кроме одного, и кого, самого авторитетного – Греха (которого боялся сам начальник СИЗО).
Ну и дела! Долго о чем-то Костя говорил со святым отцом (священник был человек образованный и, как я теперь понимаю, истинно верующим). Как бы ни было, но вернулся Константин в камеру, как говорят свидетели, уже другим человеком….
На следующий день Грех вызвал начальство и объявил, что добровольно просит себе «одиночку» на трое суток, на хлеб и на воду. Из послаблений же попросил только одну Библию для чтения. Начальник, наверное, ничего не понял, но такому обороту был только рад, и все устроилось без проблем. Костя получил свои трое суток карцера. Также, по своим каналам Грех объявил, что с профессией вора завязывает навсегда (хотя у «братвы» эта новость радости большой не вызвала)….
Все – это был теперь совсем другой человек!
Меня же с этим интересным парнем свел один почти мистический случай….
Как я уже говорил, за время следствия и сидения в изоляторе стало во мне формироваться мировоззрение человека, так сказать, прагматичного и очень циничного. Тогда же в тайне ото всех решился я на дерзкий побег и уже обмозговывал план (хотя все это было глупостью с моей стороны, конечно). Я точно знаю, что Костя про это никак не мог проведать. Ведь он вообще в то время сидел в другой части тюремного здания.
И вот однажды его перевели в нашу камеру. Первым делом, после того, как он поздоровался со всеми, Костя подошел ко мне и предложил поговорить наедине….
А я, надо сказать, тогда был очень груб на слова и развязен. А тут вдруг беспрекословно подчинился и последовал за ним.
«Петр….» Начал он, когда мы уединились в одном из углов: «Ты знаешь, кем я был раньше, и кто я сейчас?»
Я неопределенно кивнул.
«И как раньше я был человеком серьезным, так и сейчас говорю с тобой серьезно. Ты понимаешь?»
« -  Понимаю». Выдавил я из себя.
« -  Так вот, Петр, вчера ночью Дух Божий побудил меня молиться за тебя. И когда я молился, Господь повелел мне передать тебе, что бы ты, что задумал на кануне, ни в коем случае не пытался свершить. Ибо это искушение от сатаны и не будет тебе во благо. Господь не хочет, что бы ты это делал, ибо у Него на тебя совсем другие планы. Ты, конечно, Петр, как хочешь это понимай, но все то очень серьезно, ибо это от Господа».
Я опешил («но как…, откуда он узнал? Он не мог знать этого в принципе»)… Я только недоумевал.
В слух же сказал ему одно: «Я тебя понял, Константин. Передай Ему, что не буду…, теперь конечно не буду делать этого. И если хочешь, Костя, то помолись о моей пропащей душе».
- «Конечно, Петя, обязательно помолюсь». Улыбнулся он в ответ.
Затем мы с ним проговорили еще с минуту. Он мне цитировал Евангелие. Запомнил я тогда, что это была Притча о Сеятеле. И так он это хорошо говорил, так вдохновенно…. Хотя я толком всего тогда и не понял, семя Истины не смогло тогда прорасти в моем сердце, склевали птицы из той самой притчи. Но в душе моей от его слов горело, как у учеников шедших в Эммаус (помните?). Тогда я первый раз почувствовал прикосновение Духа Святого ко мне, все лицо покраснело от ощущения святости. Я так Косте тогда и сказал:
«Ты святой и божественный человек, Константин, я это чувствую. Но…, откуда, извини, у тебя такое прозвище – ГРЕХ»….  Вдруг брякнул я.
-  «Эх, Петя, так за грехи мои тяжкие народ из нашей слободки под Костромой так меня и прозвал. Еще по малолетке подбил я знакомую шпану ограбить местную церкву (ведь там всё из золота). Но не всё гладко вышло, пришлось топором приложить пономаря Федотку, вот так….  Нас, конечно, быстро поймали, приговор хоть и был первым для меня, но оказался слишком суровым. Поэтому досиживал я свой  срок уже на взрослой «зоне»….
С того всё и началось, так сказать, кривая дорога в саму адову бездну. Но, слава Богу, очухался я, и надеюсь навсегда. Что и тебе желаю. Да благословит тебя Господь».
И он три раза перекрестил меня.
Вот такие мои воспоминания, да-а….
Петр замолчал на минутку. Люди в зале снова зааплодировали.
_Не надо, не надо, друзья. – Махнул рукой Петр и подошел к кафедре:
Но вернемся к Притче о Сеятеле….
Здесь Алексей немного отвлекся. Он почувствовал затылком чей-то взгляд с задних рядов. Обернувшись, к своему удивлению, он увидел Виктора Рыбакова, который сразу же сделал вид, что не заметил Никитина («ну и дела! Виктор тоже здесь, вот так встреча. Надо после подойти к нему.»).
Но не получилось. После «службы» было причастие для крещеных. Виктор же бесследно исчез, как потом Алексей его ни искал, в зале ли, в фойе, или на улице.
 «Ну и ладно, значит у него нет настроения».  – Подумал Никитин слегка озадачено:
 «Но Бог с ним…, вот бы хотелось еще с пастором познакомиться».
Но Петр Андреевич и не заставлял себя дожидаться, а сам первый подошел к Алексею:
_Алексей Георгиевич, если не ошибаюсь.
Улыбнулся Ленточкин, пожав здоровой рукой ладонь Никитина: Было бы приятно с вами познакомиться.
Мне о вас Мария Николаевна много рассказывала.
_Мне тоже было бы интересно….
Ответил, смутившись, Алексей: Мне очень понравилось, как вы говорили…. 
_Правда? Так вы может, если вашим планам не помешает, к нам со Светланой Владимировной тогда в гости к обеду не пожаловали бы. Очень были бы рады. Не так ли?
Обратился пресвитер к подошедшей миловидной и еще молодой женщине, оказавшейся супругой священника.
_С удовольствием.  – Улыбнулась жена:
Мы так любили Марию. Она была очень сердечной женщиной и много сделала для Господа и для людей.  – Обратилась она к Никитину, мягко пожав руку Алексея.
Так он познакомился с семьей Ленточкиных. Много, что можно вспомнить. С Петром они стали очень близкими друзьями на долгие годы. Для Алексея Ленточкин был тем примером истинного жития в Вере и Любви, которому бы он хотел подражать и в своей жизни.
«Алексей, у Господа руки были распяты так, как будто ими Он хотел обнять весь мир в своей любви. И распят Он был в первую очередь, потому что мы по черствости своего сердца отринули ее…. И  апостол Павел учит нас, что если мы хотим приблизиться к Нему, то должны сораспяться Ему, распахнув наши руки и наше сердце этому миру, подобно Господу. Даже если при этом мир отвечает Голгофой. Так я это понимаю: любить Бога и людей, а все остальное пустые слова».
Так говорил ему Петр в задушевных их вечерних беседах за чаем. И Алексей воочию убеждался, что речи Ленточкина с делами никогда не расходились.
Учил его Петр и первым шагам возрожденного христианина:
«Алексей, все мы грешники. Одни – принявшие прощения, другие еще не понявшие Истину. Поэтому, что бы ты ни узнал от Господа и сколько бы гор ни свернул своею верою, не превозносись. Когда сеешь Евангелие, не бей библией по голове еще не окрепшим душам. Семя веры должно родиться в сердце принимающего само. А ты не мешай, а будь, как говорил Сократ, «повивальной бабкой» при рождении ценной мысли в разуме слушающего. Ведь и Господь учил апостолов проповеди, говоря: вы, когда исполните все, повеленое вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать».

9 ГЛАВА      РАЗГОВОР.


А что же Виктор?
После мимолетной встречи с ним в церкви Алексей не мог нигде его застать. На работе выяснилось, что Рыбаков взял месячный отпуск за свой счет. А дома сказали, что он уехал (хотя жена Виктора, Людмила выглядела озабоченно, и это отчасти настораживало).
Но вскоре, совсем случайно, они с Рыбаковым, наконец, встретились (как впоследствии оказалось, это был последний их разговор). Столкнулись же бывшие друзья в ресторане. Никитин, ведущий жизнь вдовца, не любил питаться дома и вечерами хаживал в одно заведение. Алкоголем уже тогда он старался не злоупотреблять, но иногда выпивал слегка, так сказать для аппетита. Рыбаков же при их встрече был достаточно нагружен спиртным, и глаза его пьяно блестели от хмеля.
Никитин заметил его сразу, как только вошел в просторное помещение ресторана. Тот сидел за излюбленном столиком Алексея, возле окна. Было около восьми вечера. Подойдя, Алексей тихо спросил: Не занято?
Виктор поднял глаза и, узнав Никитина, хмуро указал напротив себя:
А-а…. Алеша Попович, ну садись рядышком и откушай со мной ужину. Дай-ка я тебе налью за встречу.
Алексей сел и, пригубив чисто символически предложенную рюмку, в упор посмотрел на Рыбакова:  А на работе сказали, что ты в отпуске. Гляжу, расслабляешься, что за повод?
_А…. – Махнул рукой Рыбаков:
Поводов куча, один же из них в том, что мне это нравится. И кому, какое дело, вообще?
_Да нет, пожалуйста.
Алексей отвлекся на подошедшего официанта и заказал себе небольшой ужин. Затем он обернулся к Виктору и зашептал:
Ты куда пропал? Нигде не мог тебя найти. И скажи, пожалуйста, что ты делал, ну, в той общине?
_Ну вот, только подошел и уже ворох вопросов высыпал на мою седую голову.
Виктор улыбнулся:
А тебя-то как туда черт занес?
Спросил он в свою очередь у Никитина.
Алексей принял предложенные официантом блюда и, взяв прибор в руки, слегка задумался:
Во-первых, не черт, а Бог. Во-вторых….
_Ага, я что-то об этом слышал.
Перебил его Рыбаков, прищурив глаза:
Вот дела! От Машки такое можно было ожидать. Но ты, ученый-атеист, тебе-то, что взбрело в голову?
_Если тебе это интересно….
Алексей вкратце рассказал о моменте своего обращения.
_Ни молнии, говоришь, ни грома?
Ухмыльнулся чуть протрезвевший Рыбаков….
Посидели затем, помолчали….
Алексей принялся уплетать принесенную еду.
_Эх, святая простота!
Откликнулся Виктор, наполняя себе очередную рюмку: Будешь еще?
_Мне хватит.   – Сконфузился Никитин, отказавшись от спиртного.
Рыбаков, уж ставший было наливать ему, обиженно скривил рот:
Понятно, «отцы-пустынники и девы непорочны». Ах ты, Алеша Безконвойный, Карамазов сын! Раньше тебе было все нипочем. А теперь, значит « каюсь, батюшка, целую крест и лобызаю образа».  Стало быть, теперь по «Хлопотнице» сверяешь свою жизнь, так что ли?
Алексей в ответ лишь улыбнулся.
_Значит: «сошла на меня благодать»….
Продолжил Рыбаков, уже немного заводясь:
И все мне побоку. Все грехи забыты, запечатаны. Ах ты, святая простота!
_А что тебя не устраивает?  - Удивился Алексей: Ведь это правда, разве ты не понял?
_Что не понял? Все я понял….
Махнул рукой Виктор, выпивая очередную рюмку:
Вот, блин, для таких как ты всегда лазейка найдется. Ни гордости, ни элементарной порядочности….  Про Марию я не говорю, она святая женщина. А ты – душегуб, свел её в могилу, гад! И все ему нипочем: «снизошла на меня благодать».
Начал ругаться Рыбаков, быстро пьянея.
_Тебе, наверное, хватит, Виктор….
Сказал осторожно огорченный Никитин:
Про Марию я знаю без тебя…. Но если ни во что не веришь, зачем посещаешь их собрания? Мне сказали, что почти каждое воскресение….
_То не твое дело…. Я может и Каин, и Иуда в одном лице.… Но не люблю я этого, тьфу, противно: «покайтесь, и сойдет на вас благодать». А сами живут припеваючи и дурачков, вроде тебя, за нос водят.
Заплетающимся языком проговорил Рыбаков, тыча Никитину в лицо.
_Ты это про кого?  - Недоуменно отозвался Алексей.
Но Рыбаков, не слушая его, продолжал пьяно:
Согнали вас в стадо, как овец, и стригут вас потихонечку. С кого шерсти клок…, а кто зарыпается, тому вилы в бок…. Ведь это даже не опиум для народа, а «бублигум» какой-то. Новая ересь: «плати нам денежки, и сойдет на тебя благодать», или забытая индульгенция….
_Ты про что это?  - Повторил вопрос Никитин:
Если про Петра Андреевича, то он совсем другой человек. Он сам сильно верующий, и других своим примером привел к Христу.
_Ленточкин-то? Да он жизнью обижен, раньше ротой командовал, а теперь бабами и детьми. Контуженый он, я такой тип людей знаю, если уж во что поверят, так с пеной у рта и будут в эту дверь ломиться. Неудовлетворенные амбиции под маской добродетели.
Усмехнулся в ответ Рыбаков, вытирая рот после принятого вновь спиртного:
А ты…, Алексей, неглупый, я знаю. Походишь по кругу, походишь и поймешь, что истина в… вине. Ха-ха. Да и плюнешь  на все. Ты хамелеон, Макиавелли и святой Франциск в одном лице. Браво!
_Бесовская песнь….
Отмахнулся Никитин и продолжил свой ужин:
Ты так все это говоришь, потому что не знаешь Бога. Он тебе не открылся лично. Судишь по вершкам, а корешки  не знаешь. Спорить с тобой не имеет никакого смысла.
_Почему же?  - Прищурился Рыбаков:
. Быть может, и было время, когда я думал, что он есть, бог твой.
_Правда? Интересно. Можешь рассказать?
Осторожно спросил Алексей у притихшего Виктора.
Тот потер свой лоб и, уткнувшись глазами в пустую тарелку, открыл рот:
Мм…. Было это еще в глубоком моем детстве. Однажды, играя со спичками, я прожог маленький коврик в коридоре нашей квартиры. И вот, когда я пытался скрыть следы своего преступления, господь бог вдруг меня увидел: я ощутил (это было так реально) его взгляд внутри своей черепной коробки и на руках. Я заметался по ванной комнате, до ужаса на виду – ну просто живая мишень. Что тут делать?! Меня выручило негодование, я пришел в ярость от его наглой бесцеремонности и начал богохульствовать…. С этого момента я больше никогда не ощущал так называемого присутствия божьего, и всегда после был свободным от подобного суеверия. Вот так….
Рыбаков поднял глаза и, ухмыльнувшись, отвернулся к окну.
_Даже не знаю, что и сказать….
Развел руками обескураженный Никитин (в душе он чувствовал боль за Виктора, но какие слова помогли бы ему, что бы Рыбаков понял?).
_Да ерунда, не бери в голову.  – Отмахнулся Виктор:
Послушай лучше анекдот, свежий еще – тебе понравится: Идет, значит, Иисус по воде. Лето, вечер, рыбки плещутся в море Галилейском. Рядом плывет апостол и говорит: «Зря вы так, Господи. Вода как парное молочко»…. Ха-ха. Чего покраснел? Это называется потрогать бога за язык, ничего страшного.
Никитин разочарованно покачал головой:
Все отшучиваешься, а ведь это серьезно, я имею в виду твое отношение к собственной жизни, к Богу, Его долготерпению и любви….
_Только не надо о любви, не кощунствуй!
Отрезал хмельным голосом Рыбаков:
А о чем я говорю….   - Он слегка задумался:
Знаешь, был один философ, пронзительный как поэт, по фамилии Кьеркегор, может, слышал?
Никитин отрицательно мотнул головой, внимательно слушая.
_Так вот, он говорил, что мы в этой жизни должны выбрать между эстетикой (то есть иронией) и этикой, или чувством вины. Так я выбираю иронию. Глядя на все со стороны. Мне так легче, не так больно….
_Но ведь сказано, что Царство небесное усилием берется.
Встрял со своим Никитин.
_Что? Ага, ты это своим попам скажи. Эх, Алексей, охота в рай, да грехи того…, сам понимаешь.
Загрустил Рыбаков, оперившись рукой о щеку: «Жалко мне, что я в бога не верил, грустно мне, что не верю теперь»…
_Вить! Пойми, глядя на людей, в Него и не уверуешь. На этой земле все так запутано…
С чувством начал Алексей в надежде:
Ведь, нет правды на земле….
_Но нет её и выше. Для меня это ясно, как простое гамма-излучение.
Отмахнулся Рыбаков, смеясь и наливая себе из бутылки остатки:
Эх, жизнь моя, хоп!
Виктор хлопнул стаканом о стол, театрально занюхав лацканом пиджака. И прокашлявшись, затянул на манер частушки:

ЖИЗНЬ НЕ САХАРНЫЙ СИРОП
ГОВОРИЛ МНЕ ПЬЯНЫЙ ПОП
ЕГО СЛУШАЛ ТИХО, МОЛЧА
ПРО СЕБЯ ЖЕ РОЖИ КОРЧА
НАЛИВАЛ ЕМУ ГОРИЛКИ
ПРЕДЛОГАЛ ЖЕНУ ЛЮДМИЛКУ
ОТКАЗАТЬСЯ ОН НЕ МОГ
ПОТОМУ ЧТО ВЕДЬ НЕ БОГ
ОП-ПА, ОП-ПА-ПА
ЧЕРТИ СКУШАЛИ ПОПА
Рыбаков захлопал в такт в ладоши, притопывая под столом ногами. Он был совсем пьян.
_Прекрати! Зачем ты так про Люду.
Начал успокаивать его Алексей. Смущенно оглядываясь.
_Не-не, ты не понял, это экспромт, не мешай!
Задергался Виктор под руками Никитина:  Эх, душа  развернись!
_Все, тебе хватит! Пошли домой!
Твердо проговорил, огорченный поведением Рыбакова Алексей. Тот, совсем захмелев, бормотал что-то несуразное, щупая себя и похлопывая по карманам:
…А он сидит в углу, ухмыляется. Мол, ничего у тебя не получится. А там бездна: страшно, жутко. Леша, душит он меня. Воздуху мне не хватает, понимаешь, воздуху. Ты сигаретку мне дай. Что? Не куришь, ай-я-яй, жалко…. А небо синее. И луч золотой. И дышать охота. А он, мол, все равно не выйдет, и душит, душит…. Эх, где она? И глаза, такие глаза. И голос: проклят, проклят…. Все…. Леша, пойдем домой?
Виктор совсем скис, и Алексей быстро расплатившись и вовремя подхватив Рыбакова, тяжело ступая, потащил его под руку к выходу. Поймал такси и отправил Виктора по старому адресу….
И вот, через месяц страшная и жуткая весть: нашли Виктора на съемной квартире повешенным на ручке двери. Все были в шоке, как такое могло случиться? Такой человек и….  Не обошлось и без слухов, мол, что-то в семье не ладилось. К тому же его ответственная работа, их секретный проект. Кроме милиции к расследованию подключились и более компетентные «органы».  Все доискивались: убийство, или суицид.
Водили всех знакомых на следствие. Конечно же, вызвали и Алексея. Рассказал, что знал…. Было очень грустно.
Потом быстро все замяли. Похоронили с почестями и отпеванием, как ни как, уважаемый был товарищ….
Но вскоре, Алексея опять вызвали по повестке в прокуратуру. В кабинете кроме следователя находился старый знакомый Никитина, Николай Кузанский – специалист по судмедэкспертизе («а ему-то что надо?»). Кузанский поприветствовал его как старого друга, попросив следователя оставить их наедине.
_Алексей, это конфиденциально, по делу Виктора.
_Что еще?  -  Удивился Никитин.
_Мне поручили с тобой поговорить. Между нами, понимаешь? Как знакомые с ним близко, так сказать….
Алексей пожал плечами:
Как скажешь.
Кузанский подошел к столу и достал из синей папки несколько листков мятой бумаги, исписанной мелким почерком:
Вот, один сыскарь все-таки нашел это у Витьки в пиджаке. Этот пиджак все время у всех на виду висел на стуле. А это лежало вместе с сигаретами в поле пиджака: карман был дырявый. Ты полистай, ознакомься, очень интересно, а потом поговорим.
Алексей взял листки из рук Николая. Упоминание о сигаретах и дырке в пиджаке, напомнило ему о последней встрече с Виктором. У него помутилось в глазах.
Посмотрев на письмо, он узнал почерк Рыбакова. В начале было что-то вроде эпической оды в стихах («конечно, это в духе Витьки»).


10 ГЛАВА                Посмертное письмо Виктора Рыбакова.



Течет с небес вода обыкновенная
Минуты текут, проплывают мгновения.
Вода подступает все ближе, все выше
Сначала до горла, потом и до крыши.
За сорок минут накрывает и горы
Со дна раздаются немые укоры…
В воде море трупов, людей и детей
Косяк дохлой рыбы и стадо зверей.
Проплыло коровы разбухшее тело
Во рту клок соломы – доесть не успела.
Затем проплывает корабль огромный
Людей в нем немного, зверями он полный.
И нос ледоколом по трупам затихшим
А сзади кормы слышен голос охрипший
Там спихивал выживших с палубы нижней
Свирепый и злой старший сын капитана:
«Куда, черти, лезете? Эх, вашу маму!
Ковчег переполнен, и нет местов тама!»
И бил кулаками, выталкивал лишних.
Скажите, кто вырастил этого хама?
Кругом дождь стеной, тьма кромешная, гром
И вопли оставленных там, за бортом.
Внутри корабля же ненастию в тон
Раздался встревоженный войлайревстон.
А в трюме пониже, у самого днища
Стоял на коленях, рыдая и плача
Хозяин ковчега, весь в рубищах нищих:
«Ох, господи боже! Я думал иначе…»
Он выглядел жалко, нелепо, убого
А гром грохотал все сильнее, все ярче
То слышался голос безумного бога…


Петр-ключник сказал, что первый мир сотворен водою, поэтому и был потоплен водой. Это, конечно, логично. Но логика получается какая-то гестаповская, не находите?
Я это вот о чем, господа хорошие…
Понял я, наконец, что все на этом свете бессмысленно и несправедливо. Да! Все есть бессмысленность и полная несправедливость во всем! Нет правды ни в чем.
И если бы я захотел написать гимн НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ, то начал бы с таких, например, слов:
«Ах ты, ублюдок, червяк, недоносок!» - Кричали приемные родители несмышленой дитятке, забившемуся под стол. И били его палкой от швабры по темечку, коленям и копчику. Что б знал свое место, маленькая скотинка…
Или так:
«Ах, ты, моя Лукреция, яблочко мое наливное». – Томно вздыхал сытый дядька, нежно поглаживая свою тринадцатилетнюю племянницу по рано созревшей упругой груди, задирая ей юбку на заднем дворе, в саду возле сарая…
Продолжать? Ладно, пощажу. Детское страдание – отдельная тема. Да и мне о детях говорить недосуг. Иван Карамазов лучше сказал, что слеза одного ребенка не стоит всей вашей справедливости и гармонии.
Что еще? Великий философ прожил всю жизнь девственником, а умер от сифилиса. Другой добрый человек лечил всю жизнь людей, а умер от рака…
Все бессмысленно.
Эй, начальник! Видишь, как твоя глина разошлась, понимаешь?!
Ладно, ребятки, что я еще выяснил?
Один безумец сказал, что нет бога, другой же решил, что бог умер. А я скажу – не факт, жив еще курилка. Только этот «ветхий днями» давно слетел с катушек. Тсс!  Да, да, мудрые этруски были правы – тот самый, Двуликий Янус. Диагноз: шизофрения.
И наши отцы-инквизиторы об этом знают, но скрывают (они согласны даже на атеизмы и фетишизмы, лишь бы не стала известна правда). Для объяснения дисгармонии и объективности зла выдумали миф о «падшем ангеле» (но как-то туманно и не очень внятно), и все свалили на бедного «козла отпущения». Ничего толком не смогли разъяснить, а зло не перестает существовать.
И даже сквозь их мифы проступает неадекватность «виновника торжества»:
Шантажировал старого бедуина, отдай, мол, единственного своего сына мне в жертву. А потом, в самый последний момент передумал: я, мол, пошутил (а у старого может инфаркт, нормально да?).
Зато к себе он справедлив, своего сына обрек на смерть, отправил на Голгофу. Кого люблю, того наказываю, так что ли? Что это за комплекс такой? А, господин Фрейд?
И сам этот сын (сущий ангел) – великий учитель рыбаков, приходя к нам, неразумным еще зверям, говорит: «конечно, вы скажете мне пословицу – врач! Исцели себя самого».
Конечно, скажем! Разберитесь там, наконец, кто из вас кто, и сколько вас. Кто из вас голубь, а кто лавровая ветвь. А то уже все отцы церкви, сколько на этом копий сломали. Из-за одной «филиокве» скольких на кол посадили…
Э-эх! Ну, да ладно. Я,  ребятки, это выяснил, для себя только выяснил. А вы как хотите, хотите, верьте в доброе-вечное, лбом пол прошибайте и стадом идите в свое светлое будущее. Другие же живите, как умеете и продолжайте сеять зло, с вас не убудет. У меня же своя дорога. Не хочу жить в таком несправедливом мире и от загробной жизни не жду ничего хорошего. Увольте…
NB: Вы уж не обессудьте ,если расскажу немного о себе: рос я с самого детства сыто и счастливо. Как маленький Будда не знал я горя и каких-то лишений. Родители любили меня и все мое детство пестовали. По книжкам, а я очень любил читать, познавал этот бренный мир… Но, знаете, у такой жизни есть и обратная сторона. Хоть, в принципе, я рос незлобивым и некапризным, все же вырос эгоистом. Людей я не понимал, а кого-то, из другой среды, даже не знал.
Войдя во взрослую пору, так сказать, оторвавшись от родных мест, начиная со студенческой скамьи (армия, слава богу, меня миновала), я оголтело ринулся в бурные  потоки реальной жизни. При том, ломая дрова, наступал на грабли и корежил чужие судьбы (в основном женские)…
Но и у меня была своя Галатея. Да, вот незадача, меня не любила и была за мужем, за которым и пропала (ее уже нет в живых, поэтому могу позволить себе такую фамильярность)… За это мстил другим женщинам, очень жестоко. Одну даже женил на себе еще девчонкой, растлил, многому научил. Девочка выросла, поумнела и ответила мне по полной программе. Хотя, женский вопрос тоже отдельная тема, и не здесь бы, и не сейчас… Но для меня это стало, так сказать, роком. В общем, мужчины меня поймут, ведь если даже ты не любишь свою жену, все равно не сможешь терпеть выходки своей « благоверной», которая еще и живет за твой счет. Ни один бы мужик не согласился, что рога ему к лицу. Даже такой циник,  как я…
Короче говоря, это было примерно год назад. Однажды, поздно вечером (она опять весь день где-то шаталась) я выцепил ее уже в стельку пьяную и отвез домой. Дома вышел скандал, обыкновенный, такой как всегда: она визжала,  била посуду и обвиняла во всем меня. Я обливал ее водой и молча хлестал по щекам. Потом надоело. Хлопнул дверью и ушел на воздух, куда глаза глядят, в глухую ночь…
Очнулся уже где-то на отшибе. Где? И места теперь не найду в наших закоулках-лабиринтах. Помню: двор с тупиком, кругом грязь, помню мусорные бачки. Вот, оттуда, со стороны мусора, подошел какой-то, я и не сразу заметил, был еще не в себе. Чувствую, кто-то за рукав меня теребит, и уже не в первый раз.
«Что?» - Не понимая озираюсь. «Мил человек, дай копеечку. Будь ласков, говорю. Аль, ты глухой?».
«Что?!».
«Да ладно тебе, друг. Я же так.., ты не подумай. Я не того, не нуждаюсь. А хотя бы и нуждаюсь, но только лишь для того, что бы поправить здоровье, с кем не бывает. Сообразим?». Ах ты, святая простота. Это «невообразимое» уставилось на меня чем-то лилово-опухшим. Хотя лица я не запомнил.
«А, сообразить!» - Обрадовался я чему-то. Не объясню как (хотя и люблю психологию), но во мне проснулся кто-то совсем другой:
«Давай сообразим!» - Зарычал я, двинув ему в область лица: «Давай сообразим!»…
Хрясть – удар, хрясть – еще удар: «Ну, как?»
«Да ты чего?» - Заныло это «первобытное».
Хрясть, хрясть! Руки стали липкими и влажными от чего-то. В ответ что-то забулькало. Хрясть, хрясть! Застонало. Руки устали. Пошарил глазами: железный бачок из-под отходов. Подойдет. Хрясть бачком. Упало. Хрясть, хрясть! Что-то хрустнуло. Замолчало. Бросил бачок. Пошел куда-то, помню, еще обтер руки травой. Успокоился и ушел, даже не оглянулся…
Потом куда-то закатился – очнулся только через сутки двое, не о чем не вспоминая… 
Вот говорят – совесть. А я, если честно, не понимаю что это такое. Думаю, что совесть придумали самые бессовестные, что бы понукать слабыми. Но я так, к слову…
Повторюсь, что тот случай как вышибло из памяти. Со своей, правда, разъехались по-тихому. Я замкнулся в себе, ушел, как говорится, с головой в работу (чем занимаюсь, не уполномочен говорить здесь). Снял квартиру, в которой сижу сейчас и пишу эти строчки.  Да. Так вот, где-то с месяц назад сорвался я по-нашему, запойно. Надоело все до смерти.
Гулял в компании и без, черти где и здесь, у себя. Очухался неделю назад, к зеркалу страшно подойти. Заперся анахоретом с больной печенью.  Сижу уже неделю, хожу только в магазин по утрам. И вот, возвращаюсь один раз из магазина с чекушкой и немного поесть. Зашел в комнату, а там кто-то сидит за моим столом. Стоп. Дверь же была заперта, это я точно помню:
«Эй, чего надо?» - Насторожился я.
Тот, кто сидел за столом, обернулся, и, хотите, верьте, на нем не было лица… То есть натурально: вместо лица у него какое-то кровавое месиво.
«Здравствуй, Виктор. Я к тебе пришел».
(Приехали, знакомьтесь – «белочка»…)
«Э…, как там тебя…». – Начал я, судорожно глотая слюну: «Зря ты так не вовремя,  мне бы подлечиться  надо…».
Еле ворочая сухим языком, вяло замахал я у себя перед глазами. Но галлюцинация не проходила. Сейчас пройдет. Налил сто грамм, замахнул, утерся рукавом, поморгал, потер виски… 
Открыл глаза – не помогло: «привидение» сидело и глядело на меня своими белками:
«Зря стараешься, все равно не уйду». – По-дружески, как старый товарищ, упрекнул он (кто?) меня: «Да и идти мне некуда, нигде не пускают, вот…».
«Ты кто такой, чего надо?!» - Начал кипятиться я.
«Вот, только давай без истерик». - Предупредило оно (он?) меня: «Ты знаешь, кто я, мне так сказали».
«Кто? Что тебе сказал?» - Плохо соображая, выдавил я из себя.
«Глюк» показал пальцем наверх.
«А-а…» - Махнул я рукой: «Ничего я не знаю. Знаю, что ты «белая горячка». Вот сейчас посплю, и все пройдет».
И я лег рядом на мятый топчан, заменивший мне постель, и отвернулся к стене.
«Ладно, так даже лучше. Это, что бы шок прошел. Все-таки неприятно, наверное, на меня смотреть».
Галлюцинация стала только слуховой, но не куда не исчезла.
«Я тебя не слушаю. Это всего лишь нервное расстройство на почве перепоя. Сейчас высплюсь, и все…».
Но не спалось, затылок сверлил чей-то жуткий взгляд.
«Уйди отсюда по-хорошему!» - Предупредительно зашипел я: «А ни то… убью!»
«Второй раз у тебя уже не получится…» - Послышалось за спиной.
«Чего?» - Я сел на кушетку и повернулся к столу, «глюк» сидел там, не меняя позы:
«Я уже мертвый, так что у тебя ничего не выйдет. Ты должен об этом знать, ведь это ты меня того…, как бы тебе сказать, лишил жизни, что ли…».
Он смолк, тихо откинувшись к стене.
И я вспомнил все… Хотя, как все? Все что смог, то и вспомнил.
«Это тогда, ночью, возле бачков?»
Промямлил я грустно, облизывая пересохшие губы.
«Да, Гороховый переулок. На углу дома, номер тринадцать – дробь четыре. В полпятого утра, около года назад». – Подробно вставил учтивый призрак.
«Понятно… Что сказать? Прости, я не хотел, не знаю, как получилось. – Закрыл я руками голову.
«Понимаю.… Но об этом мы поговорим в другой раз. Я только хотел напомнить о себе. Так что не прощаюсь».
Он встал, скромно подошел к двери в уборную, вошел туда и захлопнул за собой дверь.
Через минуту, опомнившись, после оцепенения, я подбежал к двери уборной, покойника и след простыл.
«Всё», - Подумал я: «Пора завязывать».
Но не тут-то было…
В другой раз (прошло несколько дней), сижу дома ночью в комнате, смотрю телевизор.
Там какие-то бои идут, без правил… Сижу, значит, в темноте, только блики от экрана, и вижу боковым зрением, сидит он темным профилем в соседнем кресле.
Я, не поворачивая головы, спрашиваю:
«Что, опять пришел?»
«Да, Виктор, снова. Ты ведь хотел поговорить».
«И ничего я не хотел, с чего ты решил?!» - Завелся я по новой, но резко остыл («а, начхать»):
«А знаешь, ведь я сегодня совсем не пил».
«Молодец, я тоже уже год как завязал»…
Посидели-помолчали. Вновь я к нему обратился:
«А тебя как зовут…, то есть звали, горемыка?»
Призрак обошел меня справа и сел на кушетку, напротив меня. Я опустил глаза, что бы не смотреть на него:
«Извини, ты и живым был не красавчик, а сейчас…»
«Я понимаю… Зовут же меня Толиком… Может ты и правильно, что меня того…, только зачем, не понимаю?» - Захлюпал вдруг он носом.
«Честно тебе говорю, Толяй – не хотел. Просто ты под горячую руку попался. Ну что ты мне душу травишь?!»
У меня от всего этого даже зубы свело, но я держался.
А он все хлюпал носом, вытирая глаза рукавом засаленного пиджака:
«Ладно, конечно, дело сделано, что говорить. Ну а мне теперь как? Сунулся в одно место, там не пускают: грехов много. Ладно, говорю, ведите куда положено, в пекло ваше. А там на мою харю глянули и говорят, нет, говорят, приходи с тем, который тебя так почикал (а как жутко там, Вить!)… Целый год тебя искал. И что делать, скажи мне теперь?» - Зашептал этот «псих» неистовый с надрывом.
«Бред сивой кобылы! Это всего лишь черный юмор прожженной совести моей, понятно… А ты продолжай, Толик, в том же духе».
«Так я говорю, Виктор, что мне теперь делать?»
«Глюк» мучился, наверное, душой своей пропитой. Он сел передо мной на корточки, вытянув, как бы в мольбе, свои руки.
«Да ладно, остынь. Давай выпьем за знакомство, у меня осталось в заначке, шучу,… Ты лучше расскажи, чем занимался раньше? Ну…, при жизни».
Я как мог, вел себя непосредственно с покойником. Он перестал ныть, утихомирился и сел на место. Почесав свою лохматую репу, открыл рот, или что там осталось:
«Ну, это не сразу началось. Ну, гиблая жизнь моя, под откос… Я сам с Брянской области, село Могутовка. Полное мое имя Анатолий Васильевич Сидоркин. Шесть лет кое-как в местной школе отучился, немного пошоферил в колхозе на уборочной, а потом армия… Служил под Псковом, возил «зампотылу», после во Пскове и остался шофером. Весело было… Лет в тридцать женился на одной… На Клавке. Ну, любовь-разлюбовь, матье.  Я ж тогда не пил, ну по праздникам, святое дело. Ну и когда Союз-то распался, без денег – хана. А семью кормить, всяко-разное. Ну и опять за руль и в дальний бой («дальнобойщиком», матье). А там по всякому: под крышей одной нормальной фирмы, и в жару и в холод, и в Москву и в Караганду (да хоть в Тмутаракань, уже дети пошли, короеды). Туда товар – оттуда товар. Всяко бывало…
 Ну и что б держать себя в тонусе за рулем, сам понимаешь.… Начинал с одного кофя, потом коньячку туда, затем одной только «беленькой». И все из-за напарника бедового, Митьки: прорвемся, мол.… Ну, раз в какой-то город заезжаем по утру. За Уралом, Асбест вроде. Да. Скорость приличная. А у меня Маз с фурой, да и еще с прицепом. После дождичка асфальт мокрый, а за мостом поворот резкий. А там девочка в школу шла.… И все, нет девочки. Не справился с управлением. Сами в столб, я все зубы в «бардачок» сплевал, а Митька через «лобовуху» в кювет башкой. И тоже кранты, не приходя в сознание, матье.… После больницы меня под суд, а там срок впаяли: пять лет. По-умному договориться денег не хватило. Жена, Клавка, в слезы. Правда, пока под следствием был, на себя все имущество отписала, стерва. Полгода прошло, пишет: давай, мол, разводиться. Мол, хахаля нашла, люблю, мол, его. Он хороший, детей на себя оформляет. А ты, мол, как знаешь, извини. Вот так (ну, хахаль у нее еще раньше был)…
Думал, выйду – убью обоих, матье. Но зона сломала, да и еще туберкулез. Истощал я за весь срок. А ведь любил ее, стерву. Вот, даже наколка осталась»…
Толик задрал до локтя рукав, обнажив бурую шерсть, сквозь которую было видно коряво выведенные блекло-синие буквы: «КЛАВДИЯ». Вскользь я заметил, что на его правой руке не хватало пальца, на котором обычно носят обручальное кольцо:
«А это ты где?» - Показал ему на руку.
«Что? А, это фрезером, тоже на зоне. Вот так»…
Горемыка с того света глубоко вздохнул.
«И что дальше?» - Поинтересовался я.
«А дальше банальное все. Когда вышел -  ни угла, ни прописки, назад и возвращаться не стал. До Питера доехал и застрял здесь. Одним словом – бомжа. Даже не знаю, зачем я за эту жизнь треклятую держался, пока ты не сподобил»… - Загундел он опять.
«Брось!» - Отдернул я: «Понимаю, как тебе хреново. Но и меня пойми, ведь и мне не сладко. С ума схожу из-за тебя»…
Дух мертвеца успокоился и внятно сказал:
«Ну, ладно, я пойду пока. А ты подумай, завтра за тобой зайду»…
Проснулся  утром – голова раскалывается. Телевизор включен, а по нему новости идут:
«Сегодня, одиннадцатого августа, тысяча девятьсот девяносто девятого года, ожидается самое большое солнечное затмение»… И все в таком духе.
Смотрю, на столе стоит початая бутылка водки (откуда?). Ну да ладно – отпил. Вроде бы полегчало. Голос из «телика» повеселел:
«Все опять в ожидании Конца Света»…
Скорей бы – подумал я.
«И виной тому страшные пророчества Мишеля де Нотрдама (Нострадамуса). Но что интересно: на сегодняшний случай у него самое полное и точное предсказание. Обратимся к источнику. Итак: в году 1999-ом, в седьмой месяц, на одиннадцатый день, в полдень, когда наступит затмение, будет явлен великий и ужасный король террора по имени Зверь. После его прихода будет бушевать война. Хм, посмотрим, посмотрим»…
Скептично заключил диктор.
Я кое-как дотянулся и оборвал его умные речи на полуслове. Вспомнил вчерашнюю ночь и на душе заскребли кошки. Налил себе еще сто грамм. Но легче не стало. Добавил – без перемен…
 Вот, решил все, что со мной сейчас творится, записать для памяти…
Пока писал, пришел Толик (вылез из шкафа):
«А, завещание пишешь, ну пиши, пиши».
А что писать? ПРОСТИТЕ МЕНЯ. Чушь, не хочу вашего прощения!  Раскается во всем? Кому? Богу? Смешно такому богу плакаться, все равно не поймет (вон, до чего Толика довели). Эх, и если бы был Он – БОГ. О, где ты – древний Элогим?!  Для меня слово «бог» не существительное имя, для меня он глагол (как там: «у тебя глаголы всей жизни»)… Бог должен быть глаголом активнейшего залога. Он должен что-то делать. Сделай же что-нибудь, Боже!
МОЛЧАНИЕ…
Толик понимающе кивает головой, держа в руке бельевую веревку…
Нет, «бог» даже не существительное, для многих он только прилагательное. Прилагательное к их сытой и не такой уж безгрешной жизни. Для меня же он всего лишь неопределенный артикль, до сих пор неопределенный…


И напоследок (извините за сантименты) небольшой экспромт:

Снова кто-то шлет знаки с небес
Заслоняя от мира светило
Мне без разницы, ангел, иль бес
Будет вскоре владеть этим миром
Где-то жгут торфяные поля
Меня ждет торсяное болото
И хоть так умирать не охота
Жить вот так все равно мне нельзя
И увижу ли правды венец?
Или ждет меня злая расплата?
Иль «конец мой, еще не конец»?
Как же так?
ВЕДЬ НЕ ТАК ВСЕ, РЕБЯТА…


PS: Один мудрец сказал, что лучше быть живым псом, чем мертвым львом. В этом есть житейская логика. Но, господа, как же все-таки это пошло и недостойно…



_Ну, как? – Спросил Кузанский, заметив, что Алексей перестал читать письмо:
Ни правда ли, какой талант бездарно пропал?
Никитин был под впечатлением от прочитанного. Он, немного не понимая, уставился на Николая:
Что? Ты об этом? Да-а, что человек посеет, то он и пожнет. Но что сейчас об этом говорить? Жалко Витьку – не смог выбрать между чувством вины и иронией.… Эх! Ведь я предчувствовал что-то, а остановить не попытался. Прозрел, видать, еще не совсем: «вижу проходящих людей как деревья»….
Заключил досадливо Алексей для себя, а затем, обращаясь к Кузанскому, продолжил:
Истина же в том, что Бог поругаем не бывает, и все выпады Витьки в его письме против себя самого, против своей бесценной души. Страшно это – казнить себя! Хотя и честнее, чем….
Он не договорил и грустно смолк, закрыв ладонью лицо.
Но Кузанский, покряхтев, усмехнулся, возмущенно посмотрев на Никитина:
И ты туда же! У одного на этой почве «крышу» снесло. И ты тоже: «бог, бог». Не об этом на старости лет думать надо!
_А о чем?! О карьере? О хлебе насущном и простатите, прости господи, в нашем возрасте?!
Парировал немного устало Алексей, отвернувшись к окну.
_Ты не утрируй….  Но это, правда, о жизни, брат, о текущем моменте времени….  Вам с Виктором государство доверило серьезные вещи, нацеленные как раз на будущее. И ваши таланты в этой области были неплохо оценены, ни правда ли? А вы? Вас как будто кто испортил, всякой «чешуей» голову забили себе! Хотя…. Я слышал, то чем вы там, в своих «подвалах» занимаетесь, официальная церковь не очень одобряет…. Может отсюда все эти экивоки?
Тонко заключил Кузанский, подвинувшись к Алексею поближе.
Алексей промолчал, думая о своем. Тогда Кузанский продолжил, переходя на шепот:
Но этот…, призрак из шкафа – жутко, не находишь? И, прикидываешь, ведь это похоже на правду….
_В смысле? Ты что-то об этом знаешь?
_Да. И все поразительно совпадает….
Кузанский открыл папку, лежащую на столе, и залистал бумагами:
Вот смотри: год назад, как раз в Гороховом переулке, возле мусорки нашли труп с обезображенным лицом. Мужчина средних лет.  Череп проломлен в двух местах. Без документов. До сих пор это был «висяк». И особые приметы (очень любопытно): на предплечье левой руки, пять сантиметров ниже локтя, самодельная татуировка – женское имя «Клавдия». А вот и правая рука: на кисти правой руки не хватает двух верхних фаланг четвертого пальца – ампутация в связи с механической травмой. Вот так…. А «жмурик» и сейчас в холодильнике мерзнет. Да-а, великая вещь подсознание!  Витька пишет, что всю память у него отшибло, а ведь это запомнил, не промахнулся.
Николай закрыл папку, с интересом ожидая реакцию Алексея.
Тот удивленно вскинул глаза:
А про «Клавдию» узнавали?
_Не переживай, над этим работают. Хотя, что Виктор об этом наплел, действительно бред сивой кобылы. С перепою, что только не привидится….  Но, все что ты сейчас узнал – это между нами. Ты понимаешь, секретная информация.
Серьезным тоном вставил Кузанский:
И давай кончай с этим. Ты нам нужен нормальным и вменяемым. Прекращай себе голову забивать параллельной информацией, слышишь?
_Но у нас ведь пока свобода вероисповедания. – Проговорил Никитин, в упор посмотрев на Николая.
Тот отвел взгляд, уткнувшись в свои бумаги:
Нда, распустили мы вас всех. Андропова на вас не хватает! Но ничего, скоро другие люди придут, серьезные, гаечки-то и прикрутят. То-то будет весело, то-то хорошо….
Ну ладно. Извини, Алексей, мне работать надо. До встречи. И никому – ты понял….
Закончив беседу, Николай заторопился, выписывая Никитину пропуск.

ЭПИЛОГ 1 ЧАСТИ

     Сторож, сколько времени?
Приближается утро, но еще ночь…
Алексей открыл глаза («как долго я спал?»)…. Он поднялся с кровати, расправил плечи и зажмурился на лампочку, тускло светящую под самым потолком.
Как любой человек внезапно проснувшийся, он несколько секунд приходил в себя, вспоминая, где он находится. Вспомнив, печально вздохнул. Подошел к умывальнику, побрызгал на лицо, отпил водички и стал насухо вытираться небольшим куском «вафельного» полотенца. Сердце тоскливо заныло:
«Вот и все. Скоро уже решится, и в любом случае не в мою пользу. А ведь не стар еще, мог бы пожить. Ведь  это именно я…, мне скоро конец. Придется умирать в каких-нибудь мучениях, которые они мне придумали. Не другого же за меня, а я сам…, Господи!»
Невыносимая тоска подступила к горлу, и наше человеческое малодушие захватило его всего. Но здравый смысл возрожденной воли стал его отдергивать:
«Эй, старик, ты чего? Вот, сейчас совсем не кстати. А ну, сопли вытри!»
Но тело не слушалось Алексея, а лихорадочно и бестолково заходило кругами по камере:
«Мама! В коленки упаду к нему, прощение просить буду. Антихрист? Ну и Бог с ним. Кому это надо? А если никому, то и я в сторону. Да кто я такой? Действительно, загубил себя»…
«Эй, Никитин! Ну, тебя понесло, окстись. Если б кто тебя из ребят сейчас слышал, стыдоба»,
«Нет, человек имеет право на выбор. Это всегда должно быть за ним, и не надо…. Не надо!»
«Надо собраться с мыслями»…
«Господи, не будь жесток, дай знак»…
Дикий, безумный страх охватил его разум и стал заползать в душу.
Внезапно свет от лампочки вспыхнул ярче, ослепив на время Алексея. Он на ощупь стал шарить вокруг руками, осторожно продвигаясь вперед. Оступился, задев что-то (вероятно угол стола), и грохнулся на пол. Мысли в голове заплетались, мешая друг другу. На четвереньках, еще в слепую, он дополз до кровати и встал на колени, крепко ухватившись за дужку лежанки:
«Началось, как же без него»…
Никитин почувствовал, как ледяной холод обдал его со спины, по телу пробежали мурашки дикого озноба, заставив его против воли бессильно передернуться. Он всей шкурой почуял как лютый мороз и ужас тихо и вкрадчиво спустился из вентиляционной шахты по стене, сполз на пол и медленно, извиваясь, направился в сторону Алексея.
«Держись, старик. Молись, теперь самое время молиться».
«Молиться…, молиться»… Мысли путались:
Да! Отче наш… (зашептал он Великую молитву, озноб прекратился на секунду и стал еще сильнее)
Отче наш, Сущий на небесах…
Холод подкрался к его ступням и, обвиваясь вокруг голени, пополз по направлению к позвоночнику.
Да будет воля Твоя  и на земле как на небе…
Зубы свело судорогой. Руки предательски мелко затряслись:
И прости нам долги наши, как и мы… нашим.
Из последних сил, какие были, он зажмурил глаза. Холод, обвив его шею, задышал ему прямо в рот, замораживая дьявольским новокаином его нос и глотку. Алексей, задыхаясь от ужаса, сжал всю свою волю в кулак, и на исходе всех своих сил, еле разлепляя губы, просипел:
Не введи нас в искушение…
Говорить стало легче, озноб утих. Никитин попробовал громче:
Но избавь нас от лукавого…
Питонья хватка ужаса ослабла. Телу стало теплей. И уже во весь голос Алексей радостно закончил:
Ибо Твое есть царствие и сила и слава во веки, аминь.
Он открыл глаза – все исчезло. В камере было как обычно. Узник припал головой к подушке и зашептал благодарственную молитву.
Через минуту, в ответ он почувствовал знакомый голос:
СДЕЛАВШИЙ УХО, РАЗВЕ НЕ УСЛЫШИТ ТЕБЯ И СОТВОРИВШИЙ ГЛАЗ, РАЗВЕ НЕ ВИДИТ, ЧТО С ТОБОЙ ПРОИСХЪОДИТ? НО ВСТАНЬ С КОЛЕН СВОИХ, АЛЕКСЕЙ, ИБО ИДУТ СЮДА ВЛЕКУЩИЕ ТЕБЯ НА СУД НЕПРАВЕДНЫЙ.
Голос смолк, и в этот же миг дверь отворилась и кто-то, стуча по полу каблуками, стремительно зашел в камеру:
Встать! Заключенный Никитин, кому говорю?
Алексей повернулся на этот резкий голос, который зашумел перед самым его ухом, и нехотя поднялся. На него снизу вверх с вызовом и брезгливостью таращился плюгавый коротышка с большой не по размерам головой гидроцефала, накрытой широким, как кабриолет, но редким пробором крашенных волос. Его глаза через сильно увеличенные окуляры как бы хотели прошить арестанта насквозь своим высокомерием:
Заключенный…, мм. Кстати, Джонсон представьте нас, пожалуйста.
Осекшись, коротышка обратился к учтиво склоненному и рядом стоящему с ним охраннику. Тот, потупив взор, повернулся к Алексею, смущенно разведя руками:
Алексей Георгиевич, разрешите познакомить – это пан Бржик. Он курирует отправку арестантов в здание суда для процесса. Пан Бржик…
Растерянно заморгал он глазами, обращаясь в свою очередь к карлику: Это господин…
_Я знаю.  – Резко оборвал его коротышка, недослушав. Он немного отбежал от нависавшего над ним Никитина. Осмотрев его с ног до головы, достал какой-то блокнот, в котором быстро что-то нацарапал. Затем, посмотрев большими как у филина линзами очков, проскрипел: Вроде бы все в порядке. Заключенный, жалобы есть?
_Да нет, как бы – Для формальности откликнулся Алексей, сдерживая смех. Вид карлика сильно его развеселил.
_Хорошо. – Тот опять царапнул своей как у воробушка лапкой по бумаге и повернулся к надзирателю:
Джонсон, проинструктируйте арестованного и отправляйтесь с ним, сами знаете куда. Надеюсь, справитесь без меня?
_Конечно, пан Бржик, как скажите, пан Бржик. – Охранник еще учтивей склонился, подобострастно улыбаясь. Пан Бржик вспорхнул и исчез за дверью также внезапно, как и появился.
_Это что за чудо? – Рассмеялся Никитин.
_Это пан Прыщик, так его зовут за глаза в нашем отделении. Славный парень с комплексом Наполеона. Большой человек, прямо скажем, большая задница. А что делать? Терпим. Протеже самого господина Венцеля Бздинки, гауптфюрера нашего отделения.
_Понятно.
_Ну ладно, господин Никитин, как говориться: чему быть, тому не миновать. Собирайтесь, вы слышали? Придется вам перейти в другой корпус.
Конечно. Вы правы, Джонсон, я сейчас…
Никитин поправил постель на кровати, умылся под краном и, опустив руки за спину, с готовностью подошел к двери:
Ведите, Джонсон, куда положено, не робейте.
И они вышли в коридор….




Камера опустела. Все стихло. Тусклый свет и капли с плохо закрученного крана. Серые стены. И на стене возле застеленной кровати, как память об Узнике, написаны свежие стихи:


ТАМ, ПОД ТЕНЬЮ ВЛАДЫК И ПОД ШЁПОТ ИНТРИГ
НАША ЖИЗНЬ МЕЖ ЩЕЛЕЙ В ПОЛУ
НО ОТ ТУДА ДОНОСИТСЯ ИСТИНЫ КРИК
ОН НЕ СЛЫШЕН ПОКА НИКОМУ
ЕГО ЗВУК ВЫДАЮТ ЗА ШУРШАНИЕ
ТОЛЬКО ЛИШЬ  ИЗ-ЗА НЕПОНИМАНИЯ
НО НИ ТЕНИ ВЛАДЫК, ИЛИ ШЁПОТ ИНТРИГ
НЕ ЗАГЛУШАТ НАШ РАДОСТНЫЙ КРИК…



В Т О Р О Й         Н О М Е Р

Упекли пророка в республику Коми
А он и перекинься башкою в лебеду…
(А. Галич)


1 ГЛАВА    ГРЭЙТШИД

Пройдя обратный путь, которым Алексей и попал на этот этаж тюремного здания, они с охранником повернули налево. Через десять шагов по прямому коридору им на встречу попалась давешняя кастелянша, выдавшая новую робу Никитину. С суровым лицом Харви Кейтеля, она близоруко вгляделась в проходящий мимо нее конвой. Узнала Алексея и как-то по-русски поклонилась ему в след и перекрестила его, благословляя в последний путь.
Добрый знак? Не знаю.
Джонсон торопил его ускорить шаг, наверное, желавший поскорее избавиться от тяготевших над ним обязанностей. Снова остановились у дверей лифта, только уже у других. Двери открылись, кабина лифта была пошире предыдущей и светлее. Проехали несколько этажей вверх. Вышли на просторную площадку последнего этажа. Джонсон, неся в одной руке документы на заключенного, другой показал Алексею немного в даль. Там – в конце площадки, за стеклянной перегородкой находилось какое-то помещение. Подойдя к перегородке, они увидели кабинет с широким под орех столом и стеной с множеством экранов скрытого наблюдения. За столом сидел необъятных размеров, толстый как Гаргантюа,  со свирепым выражением лица человек в форме. Он был увлечен просмотром трансляции матча бейсболистов по небольшому телевизору, стоящему на его столе. От вида этого монстра Никитина взяла небольшая оторопь:
«Боже Ты мой!» - вырвалось у него.
_Нет, вы ошиблись, это – мистер Грейтшид, в прямом смысле Цербер, охраняющий врата в Аид – в соседнее помещение суда.  – Сьюморил Джонсон и постучал по бронированному стеклу. Без ответа.  Грейтшид, не отрываясь от экрана, жевал под стать себе огромный бургер. Тогда Джонсон подошел к боковой двери и два раза нажал на электрический звонок. Нехотя реагируя, «цербер» медленно повернул в их сторону массивную, с обвисшими щеками как у бульдога голову:
Джонсон, дерьмо! Не дашь никак спокойно поработать. Человечка привел? Ну, вваливай, бычий пОтрах. - Пробасил монстр и нажал кнопку, разблокировав дверь.
Охранник с Алексеем зашли вовнутрь. Надзиратели поздоровались между собой. Грейтшид молча указал Никитину на стул в углу кабинета, напротив большого плазменного экрана, висевшего на стене.  На экране безостановочно передавались выпуски новостей. Никитин повиновался и сел на указанное место. Грейтшид взял дело Алексея из рук Джонсона и бросил на стол, махнув ему толстолапой «клешней»:
Ладно, Сэм, проваливай. С этим утырком как-нибудь разберусь сам.
Джонсон, смутившись, тихо попрощался с Узником:
Окей, Алексей Георгиевич, всего доброго. Пусть ваш Бог поможет вам.
Он скрылся за стеклом, вероятно с облегченным сердцем. Грейтшид мельком зыркнул на Никитина и, не прожевавшись, пробубнил:
Посиди тут пока, время еще есть. – И отвернулся к своему бейсболу.
«Хорошо, посидим-поскучаем». - Подумал Алексей, смерено ожидая своей участи.
На экране же плазменного TV шли очередные новости:
«Американские ученые из НАСА объявили, что комета U325, следовавшая курсом в сторону Марса, странным образом сменила траекторию своего полета. Есть вероятность близкого прохождения ее над орбитой нашей планеты. Поводов, для какого либо беспокойства нет. Ученые, ведущие все необходимые расчеты, обещают предоставить полный отчет об этом феномене»…
«Эх, ребята»… - Мысленно вырвалось у Никитина, заинтересовавшегося этим сообщением: «А не вы ли, лет двадцать назад шарахнули по этой кометке атомной бомбочкой, мол, для исследований, нормально мол, никакого вреда не последует. А теперь, доигрались. Наш проект же тогда запороли на корню, прогнулись тогда перед Западом»,
Алексей вспомнил те времена своего увлечения космосом. Это увлечение вообще-то было серьезным. Как говорится – наследственность. Его отец в свое время работал над многими проектами в КБ Башкирцева (Королёва). И эту увлеченность бескрайностью космического океана передал, наверное, и сыну. Хотя, конечно, романтика первых полетов и оптимистические взгляды на будущее космонавтики давно уже прошли. Была лишь серьезная работа, что-то получалось, что-то не очень. И то была проблема сначала в неповоротливости советской системы, а затем и в трудностях финансирования. Отец много сделал для своей страны, хотя всю свою жизнь был безвестен (потому что был засекречен)…
Но был один момент, был момент, когда Алексею однажды удалось (хотя бы для себя) совместить мировую космологию со своим религиозным опытом. И в этом ему помог случай, приключившийся с близким сотрудником отца, Юрием Максимовым. Вышло как-то все странно. Никитин слышал, что Максимов погиб при невыясненных обстоятельствах, занимаясь исследованиями каких-то магнитных аномалий в таежной Сибири. И вот, однажды дочь Максимова, Татьяна (работавшая у Никитина в «ящике» лаборанткой) посветила Алексея в некоторые подробности. Придя к нему домой, она выложила ему папку с бумагами, сказала, что ее отец, чувствуя свою гибель, просил все это уничтожить. А один документ особо передать лично в руки его духовнику – священнику Евлогию. Папа погиб, она же не решалась на это, но документы надежно спрятала. Бумаги для Евлогия же не успела передать, старец вскоре тоже преставился. Так вот, Татьяна, не зная, что теперь со всем этим делать, решила отдать их в руки Никитина, так как он является очень хорошим знакомым ее семьи, да и в документах лучше ее разберется…
Короче бумаги он  уничтожил, как и завещал Юрий Глебович, перед тем пролистав их внимательно (в них было что-то из теории о преломлении временного пространства, и о так называемых «черных дырах» земных аномалий).
Интересен был и тот документ, та монография, предназначенная для священника, но не с научной точки зрения, отнюдь не с научной…
Итак, вот эта монография:

2 ГЛАВА                НЕОБЫЧАЙНЫЕ ЯВЛЕНИЯ НА НЕБЕСАХ И НА ЗЕМЛЕ.



Странные вещи творились на свете в ясное, тихое утро 30 июня 1908 года. С ужасом и недоумением следили жители центральной части Сибири за полетом внезапно появившегося огненного тела, похожего на второе солнце. С гулом и грохотом стремительно пронеслось оно по безоблачному небу и скрылось за горизонтом.… А вокруг  тряслась земля, ходуном ходили избы, из окон вылетали стекла, а из печей – горящие дрова и угли, с шумом распахивались двери, со стен и потолков осыпалась штукатурка, падала с полок посуда, с божниц падали иконы. Во многих местах вспыхнули пожары. Все это завершилось ослепительно яркой вспышкой и оглушительным грохотом, в котором выделялись три-четыре раската необычайной силы, слышимые в радиусе около тысячи километров….
Темные и неграмотные жители редких, оторванных от мира поселков, разбросанных среди необъятной тайги, были охвачены паникой – антихрист в дыму и пламени, пронеся по небу, и с грохотом и смрадом упал на землю, сраженный карающей рукой бога, наступает конец света. Вот-вот начнется страшный суд….
Очевидцы трагедии оленеводы-эвенки находились в то время в эпицентре взрыва. Им казалось, что со всех сторон в этом месте подбираются к ним «одины» - страшные бесформенные существа. Вместе со своим братом «учером» (смерчем) они валили вокруг лес, а грозные «агды» - черные демоны с огненными глазами и пылающим изо рта пламенем – слетали с неба, зажигая тайгу. Затем оленеводы обнаружили, что на огромной площади тайга исчезла. Там, где только что зеленели могучие кедры, сосны и лиственницы, теперь расстилалась мрачная, дымящаяся пустыня, покрытая нескончаемыми рядами поваленных, сломанных и вывороченных с корнем обгорелых деревьев. Уверенные в том, что все случившееся – дело рук разгневанных чем-то злых духов, эвенки постарались как можно скорее покинуть это страшное место….
 Необычайное явление было отмечено не только очевидцами. Во многих точках земного шара нарушился нормальный ритм работы метеорологических приборов. Крупнейшие метеостанции мира отметили появление мощной воздушной волны, которая обошла вокруг Земли. Сейсмологи в Иркутске зафиксировали странное поверхностное землетрясение, происшедшее в семь часов утра 30 июня того же года. На обширной территории  от Енисея до берегов Атлантического океана в те дни в атмосфере наблюдались аномальные оптические явления. Необычайно яркие зори, усиленное свечение неба и массовое развитие серебристых облаков. На значительной территории России и Западной Европы с 30 июня по 1 июля ночи практически не было. Вечерняя зоря продолжалась вплоть до утреней, и северная часть неба оставалась всю ночь освещенной. Интересно же, что на Западном полушарии планеты аномалии не наблюдались, не были они так же замечены восточней места взрыва необычайного феномена – ни в Забайкалье, ни в Приморье, ни на Сахалине, ни в Японии….
Только много лет спустя была установлена связь этих загадочных явлений между собой. Что же произошло тем летом в Сибири, и какова картина космического явления, обозначенного термином ТУНГУСКИЙ МЕТЕОРИТ.
В целом, научно, до сих пор проблема этого явления далеко не ясна, и любая попытка детально описать явление будет в большей мере схематичной.
Тем не менее, в первом приближении дело обстояло, судя по всему, следующим образом:
Около семи часов утра 30 июня 1908 года над южной частью Центральной Сибири появилось огненное тело (дневной болид), двигаясь, в общем, в направлении с юго-востока на северо-запад (показание очевидцев). Пролет тела сопровождался исключительно мощным световыми и звуковыми явлениями и закончился взрывом, или точнее, взрывоподобным его разрушением над междуречьем Подкаменной и Нижней Тунгусок (отсюда и название). Выделившаяся при этом энергия составляет  20 мегатонн  (в тысячу раз сильнее ядерного взрыва, обрушившегося в 1945 году на Хирасиму!). Примерно 10 % энергии ушло в лучистую вспышку. Ударная волна повалила лес на площади 2150 квадратных километров, обогнула земной шар, вызвав толчок, зарегистрированный во многих местах восточного полушария, и послужила, по-видимому, причиной магнитной бури. Световая вспышка и огненный град раскаленного материала привели к лесному пожару, дополнившему картину опустошения района…
 До настоящего времени выявлено три основных парадокса данного феномена. Они являются таковыми:
1. Основной гипотезой ученых, конечно же, является падение метеорита (современные же исследования склоняются к мнению о промежуточной стадии между углистыми хондритами и кометами). Противоречием же является то, что не смотря на интенсивные поиски, ни в районе катастрофы, ни в близлежащих к нему местах не найдено космическое вещество, доступное визуальному определению в количестве, соизмеримым с масштабами Тунгуской катастрофы. Общая масса упавшего тела должна была бы составлять по расчетам около 100 тысяч тонн.
2. Вторым противоречием является несовпадение траектории падения тела по показаниям очевидцев: с юго-востока на северо-запад под углом 28 градусов и траектории, выявленной при анализе вывала леса и лучистого ожога, она симметрична относительно оси, направленной с востока юго-востока на запад северо-запад под углом 95 градусов. То есть на лицо было изменение в траектории полета тела, и его поворот на 70 градусов.
Это противоречие многие ученые, в основном уфологии, обосновали маневром искусственного космического тела (НЛО) и его аварией с последующим за этим ядерным взрывом. Здесь сразу убивались два зайца: объяснялось противоречие в траекториях падения, и объяснялся интересный факт в последующем быстром росте новой лесной поросли на месте пожара, а главное – генетическое изменение ее структуры и мутация.
Но эта гипотеза не совсем оправдала себя, так как за многие годы после тщательных замеров радиационного фона территории вывала леса, оказалось, что этот фон достаточно мал в соответствии с масштабами катастрофы, что бы считать причиной ядерный взрыв. Лишне говорить, что до сих пор, не обнаружилось ни каких останков, похожих на элементы искусственного происхождения…
Современные же исследования объясняют и необычные генетические изменения, и мутацию растительного молодняка на месте взрыва, гипотезой  о составе космического тела, как промежуточного образования между углистым хондритом и кометой.  Такое небесное тело содержит в себе соединения, не относящиеся к известной космогонии и космохимии: углеводороды, аминокислоты, и компоненты нуклеиновых кислот. То есть имеет в себе доклеточные вещества, и богато добиогенными органическими молекулами. По мнению ученых, ядро такого тела содержит набор микроэлементов, обладающих стимулирующим влиянием в отношении органической материи…
И все же, «разрушив» гипотезу с НЛО, те же ученые  не смогли связать концы с концами в разъяснении противоречия в изменении траектории падения Тунгусского феномена.
3.    Третье противоречие – это комплекс аномальных оптических явлений, о которых говорилось выше, которые можно разделить на три категории явлений, развивавшихся одновременно и параллельно на одной и той же территории:
А) Свечение ночного неба на высоте 200 км. Б) аномальное развитие мезосферных облаков. В) яркие «пестрые» зори , похожие на световые эффекты, случающиеся после крупных вулканических извержений.
Конечно, логично было бы весь парадокс объяснить наложением прохождения хвоста кометы над территорией извержения вулкана. Но такое наложение трудно аргументировать имеющимися фактами, что более осложняет проблему. Таинственны и сами зори, освещавшие ночное небо именно от места падения тела и западней, до границы восточного полушария планеты. Все это наукой до сего дня внятным образом не объяснено…
Итак, мы многого еще не знаем о Тунгусском метеорите, но и то, что мы знаем, свидетельствует об исключительном значении работ в этой области.
Мы знаем, что это был не «обычный» метеорит. Мы знаем, что этот феномен имеет глобальный масштаб и  является уникальным, по крайней мере, последнее столетие. Мы знаем, что это событие имело комплексный характер и вызвало целую цепь последствий, из которых одни длились секунды, минуты, часы, а другие продолжают развиваться и сейчас.
Наконец, мы можем, хотя и приблизительно, сказать «КАК ЭТО БЫЛО», но не в состоянии дать окончательный ответ на вопрос: «ЧТО ЭТО БЫЛО»….

В конце этой монографии было приписано красным стержнем следующее:
«Смотреть Евангелие от Луки, главу десятую, стихи восемнадцатый и двадцать первый…








_Ах, вы, бандерлоги бесхвостые! Слышь, эти «баклажаны» из Нигерии натянули наших «Хеллрейзерс» в сухую.  – «Цербер» в ярости кинул банку пепси в ничем не повинный экран маленького телевизора. Затем повернулся к большому монитору «плазменника» и пультом дистанционного управления переключил его на спортивные новости. Получив информацию о следующих трансляциях, он сверился по своему блокноту с графиком матчей, и, успокоившись, стал дожевывать свой бесконечный гамбургер.
«Вот, любо-дорого посмотреть на человека, связавшего со спортом все свои помышления, да что там, всю свою душу»… - Вырвалось у Алексея, но только в мыслях: «Смешно, ей богу»….
_Ты кто такой есть? – Грейтшид вперил в Никитина непомнящий взгляд, в беспамятности своей такой по-детски невинный.
_Я-то… - Отозвался Никитин: Рулон Обоев моя фамилия, из Богульмы. Обвиняюсь в поджоге гей-клуба в Бейруте.
_Чего? – «Цербер» взял папку с делом и стал поглядывать то в папку, то на арестованного:
Не понял…
_Не сочтите за лесть, Гер начальник, но по вашему виду заметно, что вы человек отнюдь не обезображенный интеллектом. – Пустил Алексей как раз очень приторно, но с подтекстом.
_А то… - Смягчился жирный тугодум: Хм…, но тут написано (он ткнул пальцем в папку) о каком-то Никитине, и обвиняют его в нарушении закона о миграции.
_Да? Извините, Гер начальник, яволь. Пардон, я оговорился. Никитин – это я и есть.… Вот только обвинение мне никто не предъявлял. – Поспешил Алексей, поняв, что сказал лишнее.
_Хм, шутишь тут мне, значит. – Нахмурился привратник Аида:  По нему электрический стул плачет, а он…  А-А-А-А-А!!
Охранник широко открыл рот и… зевнул. Устало махнул рукой и начал вставать:
Иди сюда – Он поманил пальцем Никитина, кряхтя и посапывая. Нда-а, для этого бедняги вставание со стула было вроде рабочего процесса:
Помоги мне, муха-цокотуха.
Алексей подошел, и как мог, поддержал Грейтшида в его нелегком деле. Охранник, тяжело ступая, опираясь на заключенного, прошаркал к большому шкафу и открыл его  ключом, висящем на цепочке.
_Вынь оттуда кандалы. – Он ткнул пальцем в глубь шкафа и отодвинулся.
Алексей пошарил в шкафу и достал две пары оков, соединенные между собой тяжелыми цепями. Оковы такие, которые одевают на особо опасных преступников.
_Ну, это-самое. Нацепи их себе на ноги. Видишь, я не могу. Вот так. Цепь обмотай на поясе. Хорошо. Надень на руки «браслеты». Вот так. Молодец.  Ну, давай, я застегну теперь.
Вся процедура была доверена заключенному, за Грейтшидом оставался последний штрих, и он защелкнул на поясе Никитина небольшой навесной замок.
_Порядок. – Пот лил с лица «Цербера».
Он снял с ремня на своем поясе портативную рацию и включил ее. Рация щелкнула и слегка зафонила:
Свенсон, бабарык тебе в кадык. Прием.
_Грейтшид, душка, уже проснулся пузатик, ну прием. – Весело затрещала рация.
_Не хохми, Елы Пуки. Ожидай прибытие новенького. Понял? Отбой.
_Понял. Я тоже тебя люблю. Отбой… - Проворчали на том конце связи.
Грейтшид отключил рацию и повернулся к Никитину:
Ну что, фырган, пришло тебе время перейти через Иордан.
Никитин невольно вздрогнул: «Через Иордан?»
Надзиратель подошел к небольшой узкой двери из серого метала,, возле противоположной стены и открыл ее электрозамок. Гостеприимным жестом он указал на выход: Подваливай.
 Узник, бряцая цепью, неуклюже потопал к выходу:
Как вы сказали, Грейтшид – перейти за Иордан? – Алексей заглянул за дверь, там он увидел стеклянную галерею, освещенную дневным светом.
_Ну, это, в смысле, пройти по туннелю через речку под ним в соседнюю «контору». – Объяснил «Цербер» в своей манере:
Давай, двигай.  – Он уже намеривался закрыть за Никитиным дверь
_А как же вы?
_Не. Без меня там обойдутся. Бери свое «дело». А из туннеля тебе некуда деться, да и ты все равно под контролем. – Грейтшид показал пальцем на ряд самодвижущихся видеокамер слежения под потолком галереи:
Ладно, как тебя там, Рахат Лукумыч,  канай на цырлах. И, как говорится, ветер в твои паруса. И не дрейфь, будь мужиком. Ведь у нас смертную казнь давно отменили. – «Цербер» подмигнул и захлопнул за Узником дверь.

3 ГЛАВА       АДВОКАТ

Оставшись возле двери в полном одиночестве, Алексей огляделся – примерно четыре метра в ширину и двадцать  в длину, перед ним открылся вид той самой переправы через «Иордан», крытой прозрачной куполообразной крышей галереей, на конце которой решалась судьба Узника.
Бряцая цепью, медленно передвигаясь, Никитин зашагал, глядя себе под ноги. Пол галереи тоже был прозрачен, из твердого стекла, сквозь который виделись мутные потоки узкого канала. Алексей посмотрел под потолок – камеры слежения, выстроенные в шеренгу вдоль всего пути, медленно поворачивали на шарнирах свои продолговатые, ступнеобразные головы, провожая взглядом своих монозрачков.
 «Изучаете меня? Ну, изучайте».
Узник, не торопясь, ибо мешали кандалы, шел по галерее. Теплые лучи летнего солнца сквозь линзу крыши освещали его путь.
У него мелькнула мысль: «А вдруг..., вдруг вся моя судьба решится прямо здесь, в этом переходе. Вдруг это ловушка для незадачливого смертника. А что? Двери все заперты, пустят газ из-под крыши, ну, такой что бы сразу инфаркт. По экрану понаблюдают. Пол раскроется как в фильме «Архив смерти». Тело упадет в темные воды «Иордана», и с концами. Как какого-нибудь Килошовича, или Даруева…. И никто не узнает, где могилка моя»….
Весь свой путь Узник прошел как по минному полю, ужасно вспотев.
«Уф, кажется пронесло».
Никитин остановился возле входа в здание суда. Он тяжело дышал, как будто пробежал стометровку. Двери гостеприимно открылись, за ними стоял человек в форме. Вылитый Джонсон, только еще выше и покрупней. Такой, рыжий викинг (Свенсон?). И форма на нем была точь - в точь как у Сэма, только не голубая, а фиолетовая (прям, как «живуны» и «мигуны» из сказки Волкова).
_Фамилия? – Голос у встречающего был тверд, но не резок.
_Никитин. – Алексей посмотрел снизу  вверх на Свенсона.
Охранник забрал бумаги из рук арестанта и, пропустив его, скомандовал:
Вперед!
«Вперед, так вперед»…..
Опять коридоры, этажи….
Спустившись на несколько этажей по маршевой лестнице, в пролете которой была натянута сетка против самоубийц, они зашли в третий по счету кабинет. За дверью находилась следственная комната, как положено – с зеркальным проемом на одной из стен. Оставив Никитина в кабинете, охранник вышел за дверь. Сев за единственный стол, стоящий в комнате, Алексей демонстративно уставился на зеркало в стене:
«Изучаете? Пожалуйста, могу в профиль, могу в фас»….
Через небольшой промежуток времени из двери сбоку от зеркала вышли двое человек. Держа в руках по пластмассовому стаканчику, они разговаривали между собой и непринужденно смеялись. Один из них был чернокожий, в черном костюме и серой рубашке без галстука. Коротко стриженый и вполне симпатичный. Легкой походкой, подойдя к столу и боком взглянув в «дело» Алексея, он поинтересовался:
Ага, что тут у нас?
Поставив стаканчик на стол, он взял бумаги и грациозно уселся напротив стола. Другой, не черный, но тоже смугловатый, с прямым острым носом, большими грустными глазами. Кудрявый, похожий на араба, он был одет в бежевый костюм и синюю, льняную сорочку с белым галстуком. В руках он держал кожаный добротный портфель. Этот агент отхлебнул из своего стаканчика немного, нахмурился, обошел стол, и, подойдя к задраенному жалюзями окну, оперся о подоконник спиной. Взгляд его был напряженным.
«Понятно, добрый и злой полицейские, знаем – читали»….
«Добрый» сидел, нога на ногу, и то читал документы, то белозубо скалился на арестованного. Затем он вскинулся и подвинулся ближе к столу:
Господин Никитин, разрешите представиться. Чамбэ Ванавара, я курирую ваше дело  в прокуратуре. А это… - Ванавара махнул себе за спину в сторону окна:
Это Роберт Циммерман, ваш государственный защитник, любезно предоставленный гильдией адвокатов.
Циммерман слегка кивнул головой и отвернулся к окну, еще раз отхлебнув из стаканчика.
Ванавара заметил, как Никитин посмотрел на стаканчик Циммермана и спросил:
Может кофе, Алексей Георгиевич? Хороший….
_Да…, не отказался бы. – Узник немного смутился.
_Тогда конечно. Бобби… - Следователь обратился к адвокату:
Принеси, пожалуйста, господину Никитину тоже стаканчик. А мы пока с ним побеседуем. Не возражаете? – Чамбэ подмигнул Никитину.
Адвокат вышел за кофе. Ванавара нажал на красную кнопку  прикрепленную к столу. Дверь кабинета открылась, зашел давешний охранник.
_Свенсон, снимите с заключенного наручники.
Надзиратель сдержано кивнул головой и подошел к Алексею. Пока шла эта процедура, Ванавара выдвинул ящик стола, достал какие-то бланки, гелиевую ручку и улыбнулся в сторону арестованного:
Так, чисто для порядка, небольшая анкета, господин Никитин. Вы не против?
Алексей, привыкший ко всему, с легкостью согласился.
 _Ну и ладненько. – Чамбэ почесал свой нос:
Итак. – Он заглянул в бланк: Я спрашиваю, вы отвечаете. Понятно?
_Вполне.
_Чудесно. Ваше имя, отчество, фамилия?
_Никитин Алексей Георгиевич.
_Дата и год рождения?
_Седьмое октября, тысяча девятьсот пятьдесят первого года.
_Место рождения?
_Город Тирасполь, Приднестровье.
_Образование?
_Высшее. Кандидат наук.
_Профессия?
_Биолог.
_Специальность? Ну, на чем специализировались.
_Молекулярная биология. Разработки в области генной инженерии и нана-технологий….
_Все верно. Семейное положение?
_Вдовец (Никитин нахмурился),
_Извините, имя вашей бывшей супруги?
_Мария Николаевна. Но какое это имеет….
_Формальность, господин Никитин, вы не волнуйтесь. Итак, дети есть?
_Да, двое – Денис и Светлана.
_Год рождения?
_Простите?
_Дети когда родились?
_Да они уже взрослые. Сын семьдесят шестого, дочь восемьдесят третьего….
_Кем работают, учатся?
_Сын живет в Америке, в Соединенных Штатах. У него семья в Калифорнии, кажется. Он бизнесмен (Алексей почесал голову). Извините, мы с ним давно не виделись. А дочь живет в России, где-то на Алтае, в полосе отчуждения, вот….
_Хорошо. И в завершении, еще вопрос – ваше последнее место работы?
Никитин задумался вспоминая:
Лесник-эколог в заповеднике Карельской Республики, в России. Тоже очень давно.
Ванавара сверился со своими записями и улыбнулся в ответ:
Правильно. А теперь распишитесь здесь, и вот, здесь. Отлично. – Чамбэ убрал свои бумаги, и в это время вошел Циммерман, неся в вытянутой руке новый стаканчик.
_А вот и ваш кофе. – Обрадовался Ванавара.
Адвокат поставил стаканчик на стол перед Никитиным, и устало спросил у следователя:
Вы уже все обсудили?
_Да, Боб, оставляю тебе твоего клиента. А я пошел по своим делам. Всего хорошего. –
Ванавара подмигнул Алексею и вышел с бумагами из кабинета.
Пока следователь и адвокат менялись местами, Алексей наслаждался принесенным кофе – настоящим и крепким. Допив напиток, Никитин взглянул на адвоката, тот сидел напротив и рассеяно листал бумаги, вытащенные из портфеля. Вид его был озабоченный и какой-то вялый, как будто он слегка недомогал.
_Спасибо за кофе.
_Что? А, не за что. Ну, так, с чего начнем?
_Не знаю, вам видней. – Спокойно ответил Никитин, немного прищурясь от яркого освещения.
Циммерман прокашлялся в кулак, сложил руки над бумагами, не глядя на арестанта, смущено ухмыльнулся:
 Хм…, ну, вот, я как бы приставлен к вам в защитники на суде. И должен ввести вас в курс дела. Как бы побеседовать, что ли….
_А смысл? – Откликнулся Алексей: Я имею в виду, как мне кажется, что у вас нет никакого желания со мной общаться. То есть, помогать мне как адвокат. Не так ли?
_Хм…, ну, как бы есть немного, ну, то есть да, в смысле – нет….
_И?
_Что «и»? – Раздражено переспросил Циммерман, глядя на свои ухоженные пальцы.
_Я имею в виду, как решить эту проблему. А, знаете, я думаю, что просто откажусь от ваших услуг. У меня есть такое право?
_Ну, как бы да. То есть, вполне возможно. Ну, в смысле это утрясти… - Циммерман впервые посмотрел на Узника:
_Только вы как бы не на свой счет. Я вижу, что вы умный человек. Но я…, я больше про себя, то есть о себе. Знаете, я вам скажу, ваше дело: или – или. Ну, то есть, улик нет – это да. Есть общественное мнение, а оно совсем даже не очень. Ну, это я про вас.
_Я понял, говорите дальше.
_Хм…, дальше. Видите ли: есть трупы, и их вешают на вас. Это в какой-то мере верно, в смысле логично. Но, глядя на вас, я вам скажу: ну, какие трупы? Они вам совсем не идут. То есть, сидеть, пялясь в микроскоп, или нести ахинею про бога – это да. Но жечь человеческое мясо.… Извините. Как-то нет, знаете ли – абсурд. Вы меня понимаете?
_Спасибо на добром слове. – Искренно ответил Никитин.
 _Хм…, и не говорите, какое доброе слово? Вы что? Я это все о себе. Потому что общественное мнение, и что на много важнее – решение оттуда. – Циммерман украдкой показал наверх:
Поэтому вы правы, что отказались от защиты. Хотя, конечно, я вру. Без защиты вам будет крепко, и даже очень. Но я думаю…. – Циммерман внимательно взглянул на Алексея:
Думаю, что язык у вас есть, и голова…. И если это все связать, так сказать, и подать как покаяние, что ли. Или лучше юлить, ну ни то, ни се. Ну, понимаете? «Я ничего не знаю», или там: « А вы как думаете?». Ну…., хотя нет, у вас это не получится. Вы, я имею в виду русских, такие прямолинейные. Нет, у вас не получится…. – Циммерман грустно вздохнул.
_Еще раз спасибо на добром слове. - Алексей заулыбался.
_Вы что? Вам смешно? Ему смешно. Плакать надо. Хотя…, ведь можно и психом прикинуться. Нет…, поздно. Но это правда, вы, если честно, смахиваете на психа. Извините.
_Еще раз спасибо. – Алексей заулыбался шире.
_Нет, это правда, извините. Ну, не понимаю я таких людей, в смысле религиозных, как там….
_Фанатиков. - Подсказал Никитин.
_Да, вот именно. – Циммерман щелкнул пальцем и опустил глаза.
_А вы? Разве ваша семья не религиозна? – Спросил Узник у адвоката смягченно.
_Ой, нет, спасибо. Мои как раз нет, и даже очень. Мой папа, например, был когда-то марксист, а сейчас просто старый ворчун. А мама, она добрая женщина, она сериалы любит. Я же, знаете ли, жизнь люблю…, и деньги не последний предмет. А абстрактное что-то…, нет. Воображения не хватает, наверное. В смысле, вопрос пока открытый.
_Но, знаете, это не традиционно как-то. Вот юрист – это понятно. Ну а как же, например, «пейсах», «ханука», мамин знакомый рабби?
_Вы вот о чем? Нет, нет. И юрист не традиционно. Мой папа всю жизнь сварщиком проработал, хорошим, правда – «дипломантом». А мама, она его вторая жена, всегда была домохозяйкой. А я хулиганом рос, учился плохо, и на скрипочке не играл, надо вам сказать. После армии лишь поумнел. Поглядел, поглядел и стал, как вы говорите, юристом. А вы… - Циммерман немного подумал:
Вот вы, я читал, вы – голова! И что с этой головой случилось? Не понимаю. Как это соединить? Ведь наверняка и деньги бы имели и успех, все дела. Но нет, мы идем дальше, умище-то куда девать? Надо покопаться в макулатуре, надо что-то выяснить, кому-то доказать. Я, если честно, я люблю упрямых. Я сам тоже иногда. Вот так встать в позу, тебя со спины толкают, а ты нет, а ты: «она все равно вертится!». Это бы вот так хорошо, но только дома на кухне, и что б никто не видел. А вот так, идти на рожон, не понимаю. Ведь вы умный человек….
_Ну, это как сказать – Вставил Никитин:
Сейчас умный не тот, кто много знает или думает, а тот, кто быстро соображает, что к чему. У кого, как говорится, нос по ветру. Раньше, еще до отмены буквы «ЯТЬ», такие в основном в лакеях ходили, да в «Смердяковых» пресмыкались. А в последнее время все норовят в премьер-министры, или на худой конец в вице-премьеры. Извините, что перебил вас, продолжайте.
_Конечно, Алексей Георгиевич. Но все же объективно, вы человек неглупый. И вот, как ученый, скажите, пожалуйста, как вы объяснили себе существование Бога?
Алексей внимательно посмотрел на адвоката, придвинулся ближе и поудобнее сел, облокотившись на стол:
А с удовольствием, если вам это интересно.
_Да, конечно. – Циммерман тоже подвинулся и стал сосредоточено слушать
_Хотя, если честно, это долго объяснять. Помните, как одна женщина попросила Эйнштейна рассказать о его теории относительности, только покороче. Он сказал: «это легко. Например: волос, один волосок. Так вот, на голове один волосок – это мало, а в тарелке с супом уже много»…
_Да, да. Вот именно: покороче и что бы я понял.
_Знаете, это очень просто и сложно, одновременно. Поэтому, я думаю, вы не поймете, простите. Давайте я лучше расскажу, что в связи с этим открыли одни ученые, сами того не ведая. - Никитин почесал нос и прокашлялся:
Было это в Кембридже, там, где в свое время один человек по фамилии Ватсон открыл спирали ДНК. В тех же лабораториях другие ученые исследовали мозг млекопитающих, в том числе и человеческий. Проклассифицировав все его изученные части и доли, наткнулись на небольшой, с горчичное зернышко, комочек серого вещества. Нашли его только у человека между гипофизом и гипоталамусом, приблизительно где-то там. И отождествили его с животным эпифизом, отвечающим за наблюдение биологического времени. Но позже, после длительного изучения, пришли к выводу о более сложной его функции. Угадайте какой?
Циммерман лишь развел руками, заинтригованно улыбаясь.
_Эти прагматичные люди, после многих опытов, пришли к выводу о его рудиментарных и атавистичных свойствах, отождествив этот орган с так называемым «третьим глазом», который, согласно древнеиндуиским легендам, осуществлял когда-то связь сознания с Абсолютом. До тех открытий все это считалось мифом. Но это была лишь одна из гипотез любителей теософских «откровений». К другой же примкнули те ученые, которые пошли дальше, отождествив это «горчичное зернышко» с кристаллом мудрости, изначально заложенным в мозг самим Творцом (то есть Богом). Заложенным для общения с первыми людьми (нашими прародителями, Адамом и Евой). Далее история известна: первые люди вкусили «запретный плод» (автономные от Творца источники знания), и были отторгнуты и от мудрости, и от знания. Были отброшены в пещерный век, для жизни в тяжелой борьбе за существование как вида. Но, по мнению ученых-креационистов, стоящих на вере в сотворении всего существующего, связь с человечеством не закончилась, и «горчичное зернышко» не осталось только рудиментарным органом, а в продолжение всей Истории, с помощью Святого Духа (в индийской мифологии представленного как энергия Кундалини) осуществляло связь Творца с разумом человека. Это и профетические познания пророков и апостолов. Научные открытия Ньютона, Паскаля и Менделеева. То, что называют творческим экстазом, тоже черпает из того же источника, но не все. Магизм, если мы вспомним, так же хочет проникнуть в запредельное через кристаллы, и тому подобные «оптические приборы». Но все эти способы «контактов» с альтернативными источниками знания (сюда можно включить наркотические средства изменения сознания) чреваты негативными последствиями….
Подведя черту, можно сказать, что обе гипотезы хоть в строгом смысле и не до конца научны, все же указывают на бытие Разума, сотворившего человеческий мозг, то есть  самого Бога. И если мистическая связь с Богом чисто индивидуальный процесс, мало кому понятный, то, как этот процесс происходит, в каком месте человеческого мозга за этим давно наблюдают ученые, не брезгующие метафизической терминологии…. Вот так, господин Циммерман.
_То есть на таких основаниях, по вашему мнению, можно доказать бытие Бога? – Адвокат скептично пожал плечами.
_А вам мало? – Удивился Алексей:
Ну, смотрите, это логично: если есть в мозгу человека орган, отвечающий за связь с Высшим Разумом, значит этот Разум существует. Если этот Разум сотворил такой орган в мозгу человека, вероятно, Он сотворил и мозг, самого человека, а с ним и всю Вселенную. Значит, Он является творцом всей вселенной, то есть Богом. Если же это просто вмешательство Внеземной Цивилизации, которое дала только толчок эволюции на нашей Земле (модная эзотерическая гипотеза), то оно тоже говорит в пользу разумного творческого начала, и косвенно приводит к Великому Творческому Гению, которого  древние и называли Богом….
_А если ошибочны обе гипотезы? – Вставил сметливый Роберт:
Что если, были правы те ученые, которые считали этот орган подобием эпифиза, как у остального животного мира, и не более того?
_Да и ради Бога. - Улыбнулся довольный Никитин:
Ведь даже такой орган как эпифиз трудно вложить в «прокрустово ложе» эволюционной теории. Ибо этот орган является как бы сенсорной памятью временной цикличности и магнитного поля Земли. Естественно, в процессе изменений циклов (взять хотя бы теорию сжатого времени) и вследствие  процессов сдвига магнитного поля происходит корректировка этой памяти вплоть до уровня  генетических изменений. Но нельзя сказать априори, что было время, когда этот орган отсутствовал у известных нам видов, даже ископаемых. Ибо тогда, когда эпифиза не было, не было и такого измерения как «время». Конечно, по всем понятиям в основе материального мира была  протоплазма, «мировой суп», из которого все вышло, на котором настаивают эволюционисты. Но это больше смахивает на творческую лабораторию Бога, с которой все и началось. Как вы думаете?
_То есть вы хотите сказать, что и эпифиз намекает на так называемую руку Божью?
_Да ведь, это как посмотреть, господин Циммерман. И если посмотреть повнимательней, то руку Божью можно увидеть везде, в каждом уголке мироздания. А если хорошо прислушаться, то в глубине своего сердца можно услышать и Его голос. Но сказано: «имеют глаза, и не видят, имеют уши, и не слышат». – Грустно закончил Никитин, посмотрев прямо в глаза адвокату.
 Циммерман смутился, и, потупив взор, криво усмехнулся:
А знаете, Алексей Георгиевич, вы таким убеждением совсем немного и могли бы сделать меня своим адептом.
«А что мешает?» - Подумал Алексей про себя, но вслух ответил:
Хорошо бы было, Роберт, если б вы стали таким, как я. Только, что бы вам не пришлось носить такие же вот «браслеты». – Никитин показал на свои оковы, лежащие рядом на столе.
«Эх, старец, старец – в точку попал. Ведь именно этого я и страшусь».
Циммерман, не глядя на Узника, перелистовал свои бумаги на столе, уши его горели.
Затем он вскинул свои печальные глаза и тихо молвил:
Да, господин Никитин, хоть, в мире нет бойца храбрей, чем испуганный еврей, но увольте меня…. –Он опять потупил глаза и закончил:
Благодарю за разговор, и прощайте, да поможет вам Бог.
С этими словами он встал, собрал свои вещи со стола и смущенно направился к выходу.
_Роберт. – Окликнул его Никитин у самого выхода:
Если хотите, то я буду молиться о спасении вашей души.
_Спасибо, если это поможет, то, пожалуй….

4 ГЛАВА           ПРОЦЕСС

В зале суда по делу Никитина шли так называемые открыто-закрытые слушания. Народу в помещении было предостаточно. Одновременно процесс  Алексея транслировался по одному из центральных каналов в системе «реалити»….  Раньше (в былые времена) такие процессы по TV были сплошной инсценировкой, где массовка и персонажи являлись любителями или реальными актерами, подрабатывающими в студии на полставки. Судью в таком «водевили» мог сыграть известный адвокат, обвиняемого – осветитель, обвинителя – студент театрального училища, защитника же – редактор, какой нибудь «желтой» газеты. Такие программы очень нравились телезрителю, рейтинги были высокими.
И по закону развития жанра наступил, наконец, момент для почти полного перехода на почти реальные слушания. То есть, судью стал играть настоящий судья, работающий за полный оклад. Обвинителями выступали настоящие прокуроры, а в особых случаях даже сам генеральный. Защитники предоставлялись коллегией адвокатов. Присяжными и наблюдателями являлись специально отобранные представители «народа».
Главную «роль» в таких «постановках» играли обвинение и защита. Конечно же, все было заранее обговорено между ними вместе с судьей. В зале суда только отрабатывалась техника: мастерство риторики и софистики. В первых рядах «зрительного зала», прямо за местами обвинения и защиты, сидела «массовка» из студентов юридических учебных заведений, которые внимательно наблюдали за «прениями сторон», набираясь опыта.
За рядами юристов сидела остальная публика, подобранная из офисных служащих, активистов производства и профсоюзных работников. Но эти люди не были простым «фоном», и в общем представлении они играли не последнюю роль. С помощью той атмосферы в зале, которая умело «создавалась» незаметными «клакерами», публика воздействовала на «подсознание» процесса не хуже пресловутого 25 кадра. Между прочим, заметим, что у судьи из уха торчал неприметный проводок портативного передатчика, а на столах основных «персонажей» стояли плоские мониторы небольших телесуфлерчиков. Обвиняемыми же выступали настоящие преступники, но только «загримированные» как профессиональные актеры….
Никитин сидел за барьером, отгороженным от публики пуленепробиваемым стеклом, и старался ни на что не обращать внимания, думая о своем….
Первую скрипку на процессе, конечно же, играло обвинение. Для начала прокурор предоставил слово представителю истца.
Встал человек в черном сюртуке, сухопарый, высохший как мумия, с продолговатым затылком. Он начал с пафосом и очень напористо:
Кто?! Я спрашиваю, кто является мерилом истины в нашем свободном обществе? И я отвечу – это наш народ. В данном случае – это несгибаемый и бесстрастный суд присяжных, как его наилучшая часть… И вот к этому суду большая просьба моего клиента, с чистым сердцем и незапятнанной совестью разобрать это дело и вынести справедливый приговор…
 Оговорюсь, что казусом этого дела является встречное обвинение подсудимому Никитину на его неоднократные обвинительные высказывания против моего клиента, которые правильнее было бы назвать сплошным очернительством. И здесь я напоминаю суду, что статьи о ложном свидетельстве и общественном оскорблении лиц, занимающих государственную должность, приравниваются к статьям об антигосударственных преступлениях и терроризме. И в таком случае суд в полной мере имеет право не выделять наш иск в одно дело, а может присоединить жалобу истца к остальным свидетельствам обвинения.
Но на чем же строится весь «букет» ложных обвинений против моего клиента? Нам ничего не стоит озвучит весь список «грехов» вменяемых в нашу сторону. Этот список длинен, но бездарно сфабрикован. Кругом ложь, дикая, необузданная фантазия! Если только за всем этим не скрывается злой умысел. А это бесспорно.
Вот этот список:
По мнению подсудимого истец виновен в самом страшном преступлении, в убийстве первой степени, носящем рецидивный, так сказать, серийный характер. О, как громко, господа присяжные! По словам подсудимого (которыми он без зазрения совести разбрасывался в общественных местах, высказывая их публично) почти с самого начала служебной карьеры истец причастен к ряду убийств известных в городе Петраши (родины моего клиента) личностей. К убийству вице-мэра города, Котинеску, бизнесмена и уголовного авторитета Лотяну (по кличке «Изжога»), журналиста Старвойды, и т.д. и т.п.
Все это бездоказательная ложь!
Дальше – больше: позже, получив еще большую власть и влияние, истец, по словам подсудимого, организовал преступный синдикат, сосредоточенный во всех частях мира, который специализируется на киллерстве, продаже оружия, киднепинге и терроризме.
Но дальше – больше!! Все последние локальные военные конфликты, даже последняя мировая война дело рук этого синдиката. И все в таком духе, полный бред!
Суммируя все, можно сказать, что такие несправедливые нападки на истца, а косвенно в его лице и на все государство, не должны остаться безнаказанными.…  В нашу же компетентность входит лишь озвучение жалобы истца в высшие судебные инстанции.
По справедливости же сказать, у обвиняемого самого рыльце в пушку, нам стало известно, что он сам подозревается в ряде очень жестоких преступлений в отношении жизни людей. Но вся презумпция в этом деле в руках правосудия. В связи с этим, остальное мы любезно передаем коллегам из прокуратуры. У меня все, господин судья, господа присяжные….
 Представитель сел на свое место.
Судья попросил обвинение огласить дело. Встал обвинитель в серо-голубом сюртуке, поправил очки и посмотрел в сторону присяжных:
Уважаемый суд, сегодня слушается дело господина Никитина, 1951 года рождения, без определенного места жительства и занятия, отчужденного на территорию зоны «А» в Центральной Сибири, задержанного в связи с нарушением режима миграции.
 В ходе расследования, выяснилась причастность подсудимого Никитина к убийству некоторых служащих Департамента Федерального Агентства (ДФА). – Обвинитель взял бумаги и стал читать подробней:
С некоторых пор подсудимый находился  на подозрении у спецслужб в совершении известных уже антиобщественных и антиправительственных действий. 1 Ноября такого-то года была дана санкция прокурора на задержание подозреваемого. В ходе операции по задержанию, при не выясненных пока обстоятельствах погибли два сотрудника ДФА. Подозреваемому удалось скрыться. Включите, пожалуйста, проектор….
Над головой судьи, на центральной стене был установлен широкий жидкокристаллический экран, по которому начали демонстрировать слайды с фотодокументами.
_Вот. – Стал комментировать обвинитель бегущие кадры:
Это обгоревшие трупы сотрудников. Их оружие. Место преступление. А этот оплавленный баллончик, похожий на дезодорант, подозревается как оружие преступления…
Дальше. 3 Июля такого-то года была повторена попытка к задержанию преступника. Она также была неуспешной. Преступник скрылся, оставив после себя два обгоревших трупа сотрудников ДФА. Вот тела погибших. Место преступления. Предполагаемое орудие преступления….
Дальше: Декабрь такого-то года. Место задержания город Неаполь. На санкционированное задержание была выслана группа спецагентов ДФА из четырех человек. Никто с боевого задания не вернулся. Преступник скрылся. Вот тела сотрудников. Место преступления. А вот характерное орудие убийства – баллончик с горючей жидкостью….
Свет от мелькавших слайдов на экране освещал склоненную фигуру подсудимого. Публика в зале, и слушатели, и присяжные с суровым вниманием наблюдали показываемые с экрана кадры, и изредка кидали на обвиняемого взгляды.
_И того – восемь обгоревших тел агентов  спецслужб. – Заключил обвинитель.
«Если быть очень уж точным, то не восемь, а десять….». – Подумал про себя Никитин.
Про тех двоих, конечно же, никто не знает, и присовокупить к делу не сможет, но все же….

5 ГЛАВА        ПРОЦЕСС (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Тогда Алексей только начинал свое поприще. Стояла глубокая поздняя осень, в то раннее промозглое утро. Выйдя из подвала, в котором Никитин, отверженный всеми, в последнее время ночевал, он пошел по переулку и вышел на проспект в самый туман. Сквозь туман вырисовывались дома-призраки, стоящие вдоль всего проспекта, зияя темными глазницами неосвещенных окон. И весь город в это утро являлся призраком, странно напоминающий о себе. Казалось, рассеется туман, а с ним исчезнут и все декорации, оставив после себя только сырое финское болото….
Через час Никитин вышел на Пролетарскую площадь. Из открытого окна одного из домов громко играла музыка. В это раннее утро еще кому-то было не до сна. Иностранный голос меланхолично пел: «Давай, детка, зажги во мне огонь»….
После площади путь Алексея пролегал по автостраде, тянувшейся по прямой до самого аэропорта. Пройдя вдоль дороги несколько километров, он подошел к столбу, на котором возвышался баннер с рекламой. Обойдя баннер с другой стороны, Алексей выяснил, что обратная сторона была свободна от рекламы и белела чистым пространством. Удовлетворенно потерев руки, он спустился в кювет к придорожной лесополосе. Там, в кустарнике он нашел заранее припрятанные вещи: молярную кисть с длинным черенком, телескопическую стремянку и большую банку черной нитрокраски. Приделав лестницу к столбу, Никитин неспешно приступил к своей работе «художника-оформителя».  Провозившись с час, он спустился с лестницы, и, отойдя подальше от столба, посмотрел на свою работу. На плакате над столбом красовалась выведенная огромными черными буквами надпись: В Л А Д Е Т Ь  М И Р О М  Т В О Й П У Т Ь  ?
«Риторический вопрос к вашему саммиту, господин президент, ничего личного». - Ухмыльнулся Алексей.
Затем он спрятал все вещи обратно и отправился назад в город….
На обратном пути, не дойдя до окраин города с километр, Алексей почувствовал сильную усталость и необходимость выспаться. Что делать? На его счастье(?) вдоль дороги показался длинный бетонный забор какого-то предприятия. Найдя в заборе лазейку, Алексей незаметно пробрался на территорию. Сразу же за оградой из-под завесы клубящегося пара выглянула незакрытая дверь котельной. Оглядевшись, Никитин юркнул за дверь.
 «Вроде бы никого, вот и славно. Трам-пам-пам»….
Найдя за подсобкой неприметный закуток под теплыми трубами центрального отопления, Алексей соорудил себе неприхотливую постель из ветоши, валявшейся неподалеку. Укрывшись своим потертым полупальтишком, он быстро заснул.
Странный был сон какой-то, не ко времени и не к месту: будто бы стоит он среди рощи между стволов кряжистых деревьев, похожих на карагач. Ветки на них голые без листьев, кора темная бугристая. Земля под ногами сухая, не одной травинки. Он стоит и глядит сквозь ветви на небо, небо светлое, но бесцветное. И вообще, весь пейзаж был черно-белым и невзрачным.  От этого ли вида, или от боли, которая сдавила его грудь, ему было неуютно и очень тоскливо. Он с надеждой вгляделся в небо и…, вдруг его подняло к небесам. Он с ускоряющейся быстротой взлетел и…, больно стукнувшись головой о край небосвода, внезапно проснулся.
Чуть опомнившись, он поднялся на колени, и, пытаясь сориентироваться, попробовал открыть глаза, которые стало заливать чем-то липким. Голова раскалывалась.
_Что, бычара, очухался? – Услышал он голос сзади.
Повернувшись на голос, Алексей вытер с глаз налипшую кровь. От удара его качало.  Вглядевшись перед собой, он увидел на уровне глаз две пары зашнурованных солдатских сапог. Подняв голову, Никитин наткнулся взглядом на две бритые физиономии, с ухмылкой смотрящих на него сверху:
Эй, чувак.… Эй, чувырла. Ау.  Вставай, давай.
Упершись о стену, Алексей кое-как поднялся на ослабевшие ноги:
Вы, ребят, чего…. Я того…., я пойду лучше.
Ребята были два бугая в черной форме вневедомственной охраны. Короткая стрижка, конкретные понятия. На их форме большими желтыми буквами было нарисовано слово ЧОП (ГОП, оно бы было правильней, мелькнула мысль у Никитина).
Один из «ребят» нагнулся к  нему и за шиворот подтянул его ближе к себе:
Эй, слышь, баклан. Ты, это, попал.
_Гражданин, нарушаете: незаконное проникновение на территорию режимного объекта. – Вставил второй.
_Да, чё с ним церемониться, Колян. – Подхватил первый и ловко двинул в челюсть Алексею. Тот откинулся, ударился затылком об радиаторную трубу за спиной и съехал по стене вниз.
«Надо непременно встать, а то ребятки, почуяв кровь, запинают до смерти…. Продержусь сколько смогу».
Губа мгновенно вспухла. Вытерев от сукровицы подбородок, Никитин приподнялся на ноги и вытянул перед собой руки:
Ребята, Христом Богом…. Я не прав.  Сожалею. Как-нибудь уладим, а то тошно мне. Боюсь у вас все запачкать….
_Мля, Серый, слышь, он нам еще условия ставит. «Боярышника» перебрал, колдырь и сожалеет теперча. А?  - Колян вытащил из-за спины обрезок металлической трубы и подставил его к груди Алексея.
«Господи, только не сейчас. Ведь ясно, что сейчас не время, помоги, избавь от смерти….»
Алексея затошнило сильнее, голова слегка закружилась (Сотрясение?). Сильная изжога подкатила к горлу: «Все, не вытерплю….» Спазм сдавил горло.
_Давай, Колян, врежь ему. А то лазают паскуды, куда не велено.
Алексей зажмурился, и его вырвало. Из его рта к общему удивлению вырвалась струя пламени.
_Чё за фигня, Колян, у тебя рукав горит.
Алексея стошнило во второй раз.
_Екрный бабай, ты чё, хмырь, керосину наглотался?!
Колян замахнулся трубой и прицелился Алексею в череп…..
Последнее, что Никитин запомнил, это мощный хлопок как при взрыве газа, и истошный вопль охранников. Горячей волной его подкинуло и вынесло из помещения…. Очнувшись на асфальте, на свежем воздухе, он поднял голову, рядом возле лужи лежал оплавленный «берц»  с обгоревшей штаниной, от которого исходил сладковатый запах чего-то  горелого…

_Обвиняемый Никитин, я повторяю еще раз свой вопрос… - Раздался строгий голос судьи.
_Да, господин судья, извините, задумался …. Если можно, то повторите. – Ответил Алексей в микрофон.
В зале недоуменно загудели.
_Обвиняемый Никитин, вы отказались от профессиональной защиты, так что просим  вас выступить за себя. Если вы в состоянии, не так ли? – Повторил судья, чуть нахмурившись.
_Да, господин судья, господа присяжные, я в состоянии…. – Алексей провел ладонью по бороде и прокашлялся в кулак:
….Гм, во первых, уважаемый суд….
 _Говорите громче, вас плохо слышно. – Перебил его помощник судьи, показав на микрофон.
Алексей привстал, подвинувшись поближе к небольшой черной стойки микрофона:
Я говорю: во первых я признаю часть обвинения в мою сторону. А именно, незаконное проникновение из «зоны отчуждения» на территорию современной Цивилизации. То есть обвинение законно. Факт проникновения налицо, я здесь, и этим все сказано. Но признаю ли я себя в этом виновным? Нет. Ибо в том, что я к вам пришел, я за собой вину не признаю, да и законов ваших тоже…
В зале снова неодобрительно загудели.
Алексей, ни капли не смутившись, продолжал дальше:
То есть я имею в виду новых, всех ваших запрограммированных законов. Закон же совести, и то, что записано искони, признаю и стараюсь исполнять. Бог свидетель….
В зале раздались непочтительные смешки.
_Это во первых, во вторых…. Меня обвиняют в том, что я тут обвиняю, или очерняю одно лицо. Но в чем я виноват? В том, что как андерсеновский мальчик сказал, образно говоря, что король голый….
В зале зашумели уже громче, так что судье пришлось призвать всех к порядку. Он застучал молоточком и с недоумением обратился к Никитину:
_Что вы имеете в виду?!
_Я говорю образно. Если точнее сказать, то меня обвиняют в том, что я говорю правду. Может жестокую правду, но правду….
Тут взбеленился давешний защитник истца, громко вскричав:
_Это все ложь, и доказательств нет!
В зале опять зашумели.
Никитин, не обращая внимания на публику, продолжал:
И вот за правду я перед судом стою, но и то слава Всевышнему. Ибо раньше и до суда не доходило, было легче в затылок возле подъезда….
_Говорите по существу, это к делу не относится! – Отрезал судья.
_По делу.… Но ведь в этом все и дело:  все мои высказывания вырваны обвинением из контекста. Я поясню: мои речи касались обиженного мною лица только косвенно. Вся моя проповедь строилась на доказательстве того, что мы живем в Последнее время. Лично мне до того лица и дела нет. Ибо судья ему Бог. Послан же я был для объявления грядущего Суда, а это касается всех здесь присутствующих….
Снова раздались непочтительные смешки, судью же последние слова заинтересовали и даже очень:
Интересно, обвиняемый, а можете вы суду рассказать, кто вас послал с таким заданием?
_Тут и секрета нет, послал меня сам Всевышний….
_То есть Бог? – Тонко улыбнулся судья и покачал головой.
Все в зале простодушно рассмеялись. Раздались возгласы:
Безумца судим! Его место в «психушке»! Как эти фанатики надоели!
_Господа, прошу тишины! – Застучал молоточком судья. Он опять тонко улыбнулся:
Нет, господа, перед вами не сумасшедший, мы провели предварительную экспертизу…. Комиссия подтвердила вменяемость подсудимого. Это знаете ли позиция такая у человека, надо же как-то оправдаться, и здесь не грех прикрыться и Всевышним. Говорите, пожалуйста, по существу, мистификация в судах не рассматривается. – Обратился судья к Никитину.
_Если вас это не устраивает – Чистосердечно удивился Алексей – Тогда запишите, что говорит (то есть я) о том, что его послали Высшие силы….
_Мы сами знаем, что записать – Буркнул судья, нахмурившись: Продолжайте дальше, не тените….
_Ну, если с этим вопросом все….  Перейдем к третьему обвинению и самому тяжелому….
Убийство агентов департамента – это серьезное обвинение. Здесь привели какие-то доказательства, но моей причастности, кроме косвенной…. Что эти жертвы были посланы, меня арестовать. А свидетельские показания? – Алексей пожал плечами.
Судья, опешивши, повернул голову в сторону обвинения:
Господа, а как с этим?
Прокурор поспешно встал и стал шуршать своими бумагами:
Господин судья, мы готовы, хоть прямо сейчас…. Вы так быстро приступили к прению сторон… - Стал оправдываться обвинитель.
_Итак… - Судья грозно посмотрел на прокурора – Вы готовы?
(Такое замешательство, такая осечка, все эти заусенцы в ходе процесса, конечно, выглядели бы не в пользу обвинения, но это если судить объективно…. Не ловко, право, господа…. Но мы проглотим и это). 
_Господин судья, просим пригласить свидетелей обвинения. Введите сначала Левенштейна Карла из Гамбурга. – Прокурор весь подтянулся, с надеждой посмотрев на небольшую боковую дверь возле судейской трибуны.
Вошел молодой человек приятной наружности, высокий и стройный. Он уверено подошел к судье и, пройдя все формальности по присяге, отправился к столу обвинения.
Прокурор задал ему первый вопрос, рукой показав на Никитина:
_Вы узнаете этого человека?
_Да, господин прокурор, это тот человек, которого я полгода назад видел на одном митинге. Где он, его фамилия, кажется, Никитин, выступал при «полном аншлаге».
_Спасибо, Карл. Второй вопрос: этот человек угрожал кому-нибудь во время своего выступления?
_О, да. Все его выступление состояло из сплошных угроз.
_Объясните, пожалуйста, подробней. – Улыбнулся прокурор, кивнув свидетелю головой.
Левенштейн в ответ тоже кивнул:
_В своем выступлении, как я помню, обвиняемый говорил о том, что скоро все сгорит в огне…. Войдя, так сказать, в экстаз своего воображения, он красочно расписывал, как погибнет наша планета. Как будут разрушены в огне города, мегаполисы всей Земли. Воздух разгорится, и вся атмосфера, свернувшись рулоном, исчезнет. Грозя бедным слушателям, прямо скажем, простодушным обывателям, он сыпал на них громы и молнии, обещая им неминуемую гибель…. Но, честно говоря, таланта у него не отнять. Расписанные им ужасы сильно действовали на нервную систему слушателей. Даже мне, в принципе, человеку хладнокровному, было жутко от его слов…. «Спасайтесь пока не поздно!» - Кричал он: «Спасайтесь хотя бы  как из огня. Ибо огонь неминуем». Вот его слова. 
_Что же произошло дальше? – Подбадривая свидетеля, спросил обвинитель.
_После, к нему подошли люди, самые глупые из них, на которых подействовала его проповедь. Они плакали, падали перед ним на колени в своем наивном раскаянии…. Затем, когда все стали расходиться, к нему подошли два человека в штатском….
_Это были агенты безопасности. – Уточняя, объяснил судье и присяжным прокурор.
_Да, вы правы, это были агенты департамента. – Подтвердил свидетель – Они показали обвиняемому удостоверения и предъявили ему ордер на арест….
_Это ложь! Никто мне ничего не предъявлял и не показывал. – Не выдержав, крикнул Никитин мимо выключенного микрофона.
_Прекратите, подсудимый! – Застучал молоточком судья – До вас еще дойдет очередь высказаться.
По залу прошелся неодобрительный шумок. Все с возмущением глядели на Алексея, качая головами.
_Продолжайте. – Разрешил судья Левенштейну.
_Поняв, что от него требуется, обвиняемый отошел с агентами немного в сторону…. Я думаю, что этим он слегка усыпил их бдительность. Затем обвиняемый внезапно выхватил из-за пазухи какой-то предмет, похожий на небольшой баллон с жидкостью. Он брызнул им на опешивших агентов. На них мгновенно загорелась одежда. В общем замешательстве обвиняемому удалось скрыться в толпе напуганных людей. Совместными усилиями я и несколько человек пытались помочь жертвам инцидента. Но все произошло мгновенно, к сожалению, нам не удалось их спасти….
После таких показаний атмосфера в зале заметно накалилась и, надо сказать, не в пользу Никитина. Довольный прокурор вынул из кейса обернутый целлофаном черный предмет.
_Похож ли этот баллончик на тот, который держал в руках обвиняемый? – Спросил он, подойдя к свидетелю и показав ему «вещественное доказательство» вблизи.
_Да, господин прокурор. Господин судья, я согласен, что этот предмет похож на тот, который я видел в руках подсудимого. – Подтвердил Левенштейн вполне спокойно.
Прокурор подошел к скамейке присяжных судей:
Господа прошу взглянуть и приобщить этот вещдок к делу.… У меня пока все. – Обратился он к судье после всего. – Может позвать следующего свидетеля?
_Подождите…. – Судья обернулся к Никитину. – У вас есть вопросы к свидетелю?
 _Да, если можно? – Кивнул головой Алексей и повернулся к Левенштейну. – Карл, скажите, пожалуйста, а в какой руке я держал баллончик, по-вашему? – Спросил он, глядя свидетелю прямо в глаза.
 _В какой руке? Если честно, то я и не помню уже. Да и какое это имеет значение…. – Левенштейн пожал плечами, украдкой взглянув на прокурора.
_Я протестую! Такая деталь к делу не относится. – Вскинулся, было, обвинитель.
_Нет, относится. Можно я объясню, господин судья? – Нахмурился в свою очередь Алексей.
_Мм…, пожалуйста. Но только, что бы мы поняли, куда вы клоните. – Разрешил судья.
_Видите ли, даже если у меня был в руке баллончик (предположим с горючей жидкостью). Но ведь этого мало. Нужно же эту жидкость как-нибудь воспламенить. Значит, в другой руке у меня должно было быть что-то вроде зажигалки, факела, я не знаю…. Кстати, странно, что вы, господин прокурор упустили такую подробность. – Кинул «шпильку» Алексей в сторону обвинения.
(Еще один заусенец. Ну и что. Мы и это проглотим).
_Поэтому…. – Продолжил Никитин. – Этот вопрос принципиален: был ли у меня в руках один баллончик или еще что-то, господин свидетель?
_Отвечайте, свидетель. - Согласился судья, обратившись к Левенштейну.
 Но Левенштейн молчал, он растерянно поглядывал в сторону прокурора, поправляя свою красиво уложенную прическу. Обвинитель, пряча глаза, возился со своими бумагами, показывая своим видом свидетелю, мол, выкручивайся, как можешь.
 Карл прокашлялся и все-таки откликнулся на вопрос председателя суда:
Мм…, я вроде бы припоминаю, господин судья…. Да, я точно вспомнил, что у обвиняемого что-то было еще в другой руке, гм…. – Он еще раз прокашлялся.
_Что? – Алексей упорно смотрел в глаза свидетеля. – Что вы видели в другой руке?
 _Что-то такое…, что-то вроде зажигалки. – Левенштейн вытер платком пот со своего широкого лба.
_Хорошо, спасибо, что «вспомнили». – Сурово сказал Никитин. – Тогда я повторяю и уточняю свой вопрос. Вспомните (для меня это очень важно), в какой руке я держал зажигалку, пытаясь высечь искру, а какой направлял баллончик на своих жертв, помните? Если вспомнили, то отвечайте, не медлите!
«Свидетель» сделал вид, что  глубоко задумался. Он уже прямо смотрел на прокурора, нервно подергивая бровями и ожидая подсказки. Прокурор со скрипом в шее поправил свой галстук и воротник. Желваки на его челюсти напряглись и стали пунцовыми.
Поморщившись, Левенштейн выдавил из себя:
_.... Вроде бы в левой была зажигалка, а в правой баллончик. Господи, ну я не вижу никакой разницы. – Он раздраженно пожал плечами.
_Вот именно, господин Левенштейн, совсем никакой! – Воскликнул Алексей - Вы ловко подумали, что я левша, поэтому вы так сказали. Правда я вам, вместе с прокурором на это и намекал….
_Я протестую. – Неуверенно начал обвинитель.
_Да ладно, это к делу не относится. – Махнул рукой Никитин. – Я хочу сказать, что мне без разницы,  какой рукой щелкать зажигалку, к тому же у меня тогда в руках ничего и не было. Правда, Карл? Но если вы утверждаете свое, то объясните, как я мог все это проделать внезапно и мгновенно? Где вы говорили правду: в первый раз, или во второй, после моих намеков? Если совместить оба ваших ответа, то это трудно подтвердить, даже и экспериментом. Потому что на все то (на доставание оружия, на зажигание баллончика) понадобилось бы время, за которое бы профессиональные агенты меня бы быстро скрутили, и еще быстрее подстрелили. Не правда ли, господин прокурор? Господин судья велите ему ввести другого свидетеля, а то этот совсем заврался. У меня все, господа присяжные.
_Я протестую! – Вскрикнул в сердцах покрасневший обвинитель.
_Протест отклонен! – Перекрикивая шум в зале, застучал молотком судья. – Господин прокурор, вам было бы благоразумней позвать другого свидетеля.
Шум в зале не утихал. Но возмущались уже далеко не все. Некоторые даже злорадствовали. Особенно в рядах молодых стажеров юриспруденции (они не очень любили своего шефа за его невыносимый снобизм), которые зорко следили за прением сторон. Один из этих «молодых, но гордых» успел в общем гаме сказать своему другу: А этот Никитин совсем не глуп. – Ты прав, Парфенов,  наш же «осел» в галошу сел со своим Карлом. – Хмыкнул в ответ товарищ….
Левенштейна увели. Зал утих. Прокурор попросил ввести другого свидетеля, некоего Перрелли Лучано из Милана. Вошел небольшого роста плешивый человечек с усиками. Он был в слегка помятом костюме, явно чем-то напуган, хотя и пытался скрыть это. На вопросы он отвечал охотно, но как-то сбивчиво:
_Да я Перрелли. Работаю в мясной лавке. Только правду, и ничего кроме правды…. Этого человека?! Видел. – Он как будто чему-то ужаснулся, но быстро пришел в себя. – Да, я присутствовал на том собрании и все видел. Что я видел? Ну, он…. Кто? Вот он, этот человек. – Перрелли как-то боком показал на Никитина. – Этот человек говорил, что все сгорит…, страшные слова говорил…, и про президента тоже….
_Вы успокойтесь, свидетель, и говорите по делу. – Предложил судья.
Прокурор продолжил задавать вопросы:
_Лучано, вы ничего не бойтесь. Этот человек уже не сможет вам навредить. Скажите, что случилось, после того, как закончилось собрание?
_Правду истинную, клянусь Мадонной. К нему подошли двое, за ними еще двое со щитами и в касках…. Он им: «что ж вы как на разбойника вышли на меня с дубинками и паралитическим газом». Они его окружать, у одного что-то вроде сети…. Он, это…, громко так на них: «Изыде!»…. Они – шарах, в сторону и опять окружать…. Один «пушку» на него навел и это…, все. – Перрелли содрогнулся весь и смолк, прикрыв уставшие веки.
Никитин все это время смотрел на Перрелли, не отрываясь. Он крикнул ему:
Молодец, Лучано, врежь им всю правду!
Но Лучано лишь испугался его голоса, вжав свою лысую голову в плечи. 
_Вы хотите сказать, Лучано. – Подбодрил прокурор свидетеля.  – Подсудимый вынул баллончик и поджег нападающих. Да?
_Поджег? – Перрелли вздрогнул. – Истину и правду…. Клянусь Мадонной! Перрелли был шпион, простите его. Господин судья, хотите, я в ножки…. Простите, у меня много детишек, они есть хотят. О, Санта Мария! Да я был шпион и ходил подсматривать. Но я говорю правду…. Верьте мне, этот человек…. О, он сам черт, а может ангел! Он поджег! Он!  - Взвизгнул Перрелли. – Не велите казнить…. Как перед всеми святыми, он поджег…. Но не было баллончика, не было! – Он укусил себя за руку.
 _Свидетель, хватит паясничать! – Вскрикнул сбитый с толку судья. – Как не было баллончика? Чем он тогда поджег?
Прокурор совсем сник, закрыв лицо руками.
Перрелли задрожал как осинка, пальцем показывая на Алексея:
Сказал, что все сгорит, и все загорелось! О, боги! Он открыл на них рот, на убийц своих…. Вышел огонь … Они как спички вспыхнули…. Закувыркались как черти на сковородке…. Мама мия!
_Прекратите! - Возмутился судья. – Хватит говорить аллегориями. Говорите по существу. Мы вас никак понять не можем. Если баллончика не было, чем тогда он поджег? Даю вам последнюю попытку.
_Я же говорю… - Надрывался свидетель, всхлипывая. – Изо рта, у него изо рта вышел огонь и сжег бедных солдатиков. Верьте мне…. Верьте! А прокурору не верьте, он мне деньги давал….
На последних его словах на секунду воцарилась мертвая тишина, а потом началось.
Судья под общий гвалт застучал молоточком:
Обвинение уймите своего свидетеля! Позор!! Все хватит! Объявляю перерыв. Перерыв!!
Прокурор, совсем взбеленившись, застучал ногами в истерике:
Я протестую!! Никогда  денег не брал…, и не давал. Это поклеп!! Ну, Перрелли, руду поедешь у меня копать в Сибирь!
Перрелли все трясся, вскидывая ручкой вверх (к нему уже подбегали люди в форме):
Верьте мне, изо рта! Прямо изо рта! Всеми святыми, Мадонной клянусь!!
Никитин порывался встать, его держали за плечи два молодца, но ему удалось перекричать толпу:
Молодец, Лучано! Спасибо тебе за правду, угодил! За правду тебе много грехов простится! Пострадаешь, но тем и смоешь вину!
….Два мужичка на задних рядах, к процессу равнодушные, играли в это время меж собой в шашки. Когда шум дошел до их сознания, они подняли головы:
_Дурдом. – Откликнулся первый из них.
_Был один юродивый, теперь всех можно к санитарам. – Заметил второй.
_Вроде бы перерыв объявили. – Напомнил первый, складывая доску в холщевую сумочку.
_Надо тогда побыстрей, пока народ не очухался, в буфет и по пиву. – Объяснил второй.
_И это правильно, господа присяжные заседатели. – Заключил первый.
Мужички переглянулись и, поднявшись со свих мест, только было направились к выходу….
Но внезапно зал сотрясся от аплодисментов, грянувших как гром среди ясного неба. Что это? Мужички медленно повернулись и, остолбенев, захлопали руками вместе со всеми.
На них с широкого экрана, висевшего над судейской трибуной,  смотрели прищуренные глаза Президента.
_Вездесущий. – Благоговейно процедил сквозь зубы первый мужичок.
_Или. - Многозначительно подтвердил второй….




6 ГЛАВА                АНРИ.

…Здесь мы не надолго прервемся, вспомнив, что процесс транслировался по TV и многие с интересом следили за перипетиями необычного слушания, сидя дома у «голубых экранов»….
Анри Туреньи, менеджер магазина бытовой техники, на Сент-Луи 11., в Париже, сидел в своем офисе за прозрачной перегородкой и наблюдал за судебным процессом сразу с нескольких мониторов, стоящих рядами в просторном помещении демонстрационного зала.
«Черт побери….» - Думал он:  «Этот Никитин по-своему прав…. При всем лоске и блеске Цивилизации, система во многом с гнильцой, и покусать за пятку этого «кибер-монстра»  не помешало бы…. Но что-то кардинальное изменить, даже с его пафосом «Последнего дня Помпеи», врятли получится».
Туреньи знал, о чем говорит. Этот, еще довольно молодой человек, немногим за тридцать, был приятной наружности. Не высок и не низок, не толстый и не худой, в ладно скроенном костюме, элегантного, от Кутюр, покроя.  Слегка флегматичный, но в меру коммуникабельный современный буржуа, более-менее интеллектуально образованный и в меру циничный. В свои годы он уже многое знал, и разбирался в политике благодаря своему отцу, хозяину целой сети таких магазинов, в котором работал Анри. Отец Анри, Жан Пьер Туреньи как бальзаковский папаша Гордон был очень богат и неимоверно скуп. Кроме магазинов, он занимался грамотной игрой на бирже, скупкой раритетного антиквариата и инвестициями в прибыльные экономические проекты. Помимо еще и этого папаша Туреньи состоял в членстве тайного ордена «Жрецы Шмуэля». Это общество, по мнению отца, было самой верхней ложей над иллюминатами, масонами и т. п. Бывший в этой ложе не на первых ролях, Туреньи старший все же знал немало. По легенде, «жрецы» являлись прямыми наследниками одной из ветви пророческой школы Шмуеля (библейского пророка Самуила). Основной их функцией (на протяжении многих тысячелетий!) было назначение нужных людей на главные посты в царствах всего мира…. Правда это, или нет, но, по словам Жан Пьера, пятьсот лет как минимум они только этим и занимались. Ну, ни только этим…. Когда на отца находило ностальгическое настроение (после двух стаканчиков абсента), он мог поведать и о страшной «Черной руке», убившей Франца Фердинанда. О том, почему Троцкого «замочили» именно ледорубом. Как погиб самолет «Албертина» с глупым христианином Дагом Хаммаршельдом на борту. И, конечно же, о «проклятии» семьи Кеннеди. Все это уже давно пылилось в анналах истории, но….
_Ты думаешь, что сейчас не так? Милый Анри. – Хитро смотрел на него папаша, развалившись на кресле времен Людовиков.
_Теория заговора? Нет, сынок, нормальная будничная практика…. – Жан Пьер затягивался дорогой сигарой и философски заключал. – А что делать? Такова «селяви». Но и в такой жизни нужно суметь хорошо устроится. Не хлебом единым жив человек,  можно бы еще сверху и масла с черной икрой…..
 …_Месье Анри. – В офис зашел помощник Туреньи, широкоплечий бритоголовый араб Фарух Булсара. – Видели? Вот шоу, так шоу!
_Ты про процесс?: - Туреньи показал на экран. – Прибавь звук, пожалуйста.
Булсара щелкнул пультом и присел на угол стола хозяина офиса. По экрану как раз транслировались свидетельские показания…..
_Ха, как этот Никитин нос утер обвинению, а? – Усмехнулся добродушный Фарух, повернувшись к менеджеру.
_Гляди! – Вскинулся Туреньи ближе к экрану. – Видишь? Вон, тот человек, кажется помощник судьи…. Я его во сне сегодня ночью видел.
_Где? – Удивился Булсара.
_Ну, вон, рядом с судьей за столом. Видишь? Такой, с бородкой.
 Булсара смотрел то на экран, то на менеджера, ничего не понимая:
Анри…, я что-то это…, того. Не вижу. – Он озабочено пожал плечами, внимательно поглядев на Туреньи.
_Ты чего, Фарух? Совсем ослеп, вон же он воду в стакан судье подливает. Так похож на того…, из моего сна. Тот, в моем сне, представляешь: с неба упал прямо на лесную опушку…. Ты, правда, его не видишь?
 _Простите, месье Анри, не вижу. Там нет никого. За столом у судьи. Судья сегодня один ведет процесс…. Что с вами, шеф?
Туреньи протер покрасневшие глаза и поглядел на монитор:
Ты прав, Фарух…. Мне показалось. Черт побери, это нервы, наверное.
_Спать вам надо побольше, шеф. – С участием ответил Булсара, взглянув на часы.
_Извини, Фарух. Действительно, пойду-ка я пораньше домой. Устал я что-то за эту неделю. Ты без меня справишься?
_Без проблем, шеф. Отдыхайте сколько нужно. – Улыбнулся Булсара, похлопав Анри по плечу….


Полчаса до этого из Тель-Авива прилетел геликоптер с Президентом на борту, который приземлился прямо на площадку перед резиденцией в Иерусалиме. В кабинете резиденции полным ходом шла подготовка к «интерактивной» встречи Правителя с населением Африки и Юго-восточной Азии. В просторном кабинете было много народа: туда сюда сновали телевизионщики, ассистенты, охрана. Президент сидел за своим рабочим столом на фоне государственного флага, перед ним возился гример, делая последние штрихи в образе «отца всех народов». Невдалеке от правителя сидел Демьен Бирман, который по ходу делал замечания персоналу и все время что-то записывал в свой черный блокнот.
Демьен, расслабься. – Обратился к нему Президент, застегивая платиновые запонки на рукавах своей рубашки. – Скажи лучше, что у нас сейчас в первую очередь.
 _После отмашки режиссера, вас сразу же «подключат» к судебному процессу. Вы текст читали? Что-нибудь подправить? Мне кажется, что вы даже не заглядывали…. – Подметил Бирман немного обижено.    
 _ «Когда вас позовут на суд, не думайте что говорить, ибо будете сами знать, что говорить»…, вроде в таком смысле, а Дэм? Да расслабься, говорю же тебе. -  Потянулся на своем кресле Хозяин. – Я чувствую новый прилив сил и вдохновение. А ты сегодня как ворчливая теща, ей богу. – Пожурил он секретаря.
_Извините, босс. Поражаюсь я вашему хладнокровию….
К Правителю подбежал любимый пес Бутч. Потрепав псину за уши, президент откликнулся на реплику секретаря:
_При чем здесь хладнокровие, Дэм? Лучше быть естественнее и непосредственней, как, вот, звери. Холодный расчет здесь не пригодится. Я честно, Дэм, надо полагаться на интуицию и инстинкт, так к тебе все потянутся. Ведь, люди те же животные. Вон, собаки, они смотрят на нас преданно, снизу вверх. А гордые кошки, например, наоборот сверху вниз. И только свиньи с нами как на равных, ха-ха. Запомни это, Дэм…. Эй, Шрайбигус, дружочек, скоро уже, не томи? – Улыбнулся президент подошедшему режиссеру съемок.
_Господин президент, все готово, а как вы?
_В полной боевой готовности, как всегда! – Правитель, приколов к лацкану микрофон, выпрямился в кресле. Все остальные из «пула» вышли за кадр телеобъектива. Шрайбигус, пригнувшись к телекамере, предупредительно поднял руку:
_Внимание! Три…, два…, один – поехали! 


… Скромно подождав, пока стихнут последние овации в зале суда, Президент  начал свою речь, глядя на всех с широкого экрана:
 Господа, уважаемая публика. Господин судья, господа присяжные…, спасибо за приглашение на ваше заседание. Господин судья, можно мне, пользуясь вашей благосклонностью, сказать несколько слов по поводу…. проходящего в ваших стенах процесса?
_Господин президент, с превеликим вниманием и ожиданием мы сами вас просим высказаться…. – Учтиво подтвердил судья, слегка волнуясь.
Раздались аплодисменты.
Президент подождал немного и продолжил:
Спасибо, господин судья…. С чего бы мне хотелось начать, так это с небольшого анализа происходящего на наших глазах, говоря юридическим языком, прецедента. Судя объективно, все случившиеся можно характеризовать не в пользу обвинения. Не так ли, господин прокурор? (Прокурор понуро склонил голову). Но не будем отчаиваться. Ибо повторюсь, дело, которое сегодня слушается в этом зале, не совсем обычное. Мы все в этом смогли убедиться сами. Видно сразу, что сегодняшнее обвинение было подготовлено не очень убедительно. Я всегда говорю, выражаясь спортивным термином: что бы не апеллировать суду задним числом, господин прокурор, нужно побеждать с большим перевесом в счете. (Прокурор от этих слов явно был не в своей тарелке). Но что есть, то есть…. Что же скажу на это? Кого мы сегодня судим? И я отвечу: мы сегодня судим не гражданина такого-то, нарушившего статью такую-то. Нет. Мы судим явление, если можно сказать шире, мы выявляем тенденцию…. Тенденцию, мало кем еще проанализированную в нашем обществе. Эта тенденция некоторых в навязывании всему обществу идей, и идей, мягко говоря, в сути своей порочных. Я объясню. И начну с того, с той идеи, которая противостоит этому соблазну. Это идея плюрализма и свободы выбора каждого человека. Эта идея веками отстаивалась лучшими умами просвещения и гуманизма. И вот мы возвращаемся назад, к темным векам средневековья. Нам навязывается фанатизм мракобесия и религиозной нетерпимости. От чего ушли к тому и пришли? Не допустим! Я не допущу! Как гарант стабильности нашего общества, я….
(Бурные аплодисменты).
Как гарант, я все силы устремляю для спокойствия нашей Цивилизации, и мы не позволим раскачивать лодку! (Бурные аплодисменты, переходящие в овации)….
Но возвращаясь к частному случаю, к делу о подсудимом Никитине. Здесь, конечно, нужен индивидуальный подход, подход гуманный, в рамках правового поля. И что мы видим здесь? Перед нами, как ни странно, человек ума большого, образования превосходного. Что же такому человеку не хватает в нашем обществе? Мы, с нашей стороны, такого бы только приветствовали…. Но здесь и проблема, здесь глухая стена непримиримого непонимания, с той стороны. И тут мы ничего не можем поделать. Здесь проблема мировоззрения, а это, к сожалению, болезнь неизлечимая. Потому что, даже при всех рецептах, помощи извне, нужно желание персональное. Но, увы, этого нет….  Нас можно обвинить в том, что это мы построили стену. Стену между нами – всего цивилизованного мира, и «ими» - людьми, не принимающими наших законов, закона Реальности, закона Эволюционного развития. Физически, да, построили мы. Но духовно эта стена построена такими людьми как подсудимый Никитин, это они отгородились от нас. Мы же, как орлица хотели бы всех «птенцов» примирить и объединить. Но, к сожалению, и, увы….
И все же, не смотря ни на что, я хочу быть великодушным. Да, сегодня я хочу этого! Дать еще один шанс, еще одну попытку…. Уважаемый суд, не сочтите это как давление на вас, но у меня есть к вам «соломоново решение»….
_Господин президент, мы сами просим вас научить нас как поступить! – Воскликнул судья и захлопал в ладоши. – Просим!
(Зал поддержал судью овациями, раздались возгласы: «Просим, просим!»)
  Президент подождал и продолжил:
Я говорю вам, господа присяжные, простите. Простите свидетелей. Один запутался в показаниях, другой не справился со своим воображением, с кем не бывает. Простим их, и не будем по этому поводу строгими и предвзятыми к обвиняемому, ибо доказательств недостаточно. Ведь так? Так. Я же со своей стороны, хотя мне и трудно, попрошу моего поверенного по моим претензиям сделать отвод. Не так ли, господин поверенный? Хорошо…. Может я не прав, и нужно злом воздавать за зло? В пример другим, что бы неповадно было? Пусть так поступают те, кто отгораживается от нас, кто бросает в нас камни, брызгая в нас слюной. А я хочу быть гуманным…. Но, господа присяжные, вам решать, и этот груз ответственности я по закону не могу взять на себя. Тем более не хочу на вас давить. Будем же объективны, и да поможет нам наша совесть. У меня все….
(Продолжительные аплодисменты.)
Картинка на экране слегка дрогнула и погасла, сеанс связи был окончен.
Шум в зале не стихал, среди общего упоения один из «молодых, но гордых» нагнулся к уху своего товарища:
Ловко! Как всегда не очень понятно, а с другой стороны, понятно даже очень…, и щенята-присяжные пойдут и проголосуют так, как надо….
Товарищ с пониманием кивнул, не переставая аплодировать.
Судья подождал, пока схлынут восторги, и снова застучал молоточком, призывая всех к тишине:
Итак. – Официально начал он. – Суд присяжных заседателей отправляется принимать решение по приговору. Объявляется получасовой перерыв….

7 ГЛАВА        ГАРУСПИК.

….Когда президент был еще в кадре и договаривал последние слова, ему внезапно стало дурно так, что он вмиг побелел до почти потери сознания:
«Черт…, что за черт…, что со мной?» - Он взялся за голову, пытаясь стряхнуть оцепенение. Перед его глазами еще стояло кошмарное наваждение, секунду назад промелькнувшее в его сознании видением, пронзившем его до жути, до дрожи в коленях:
«Что со мной?!» - Испуганно подумал он.
Его внутреннему взору представился он сам, только как бы со стороны. Он видел все в  такой подробности, что запомнил детали…. Как будто он был одет в рыцарские доспехи, те, в которых  присягал на верность в ложе…. За спиной колыхалась багряная накидка. Он смотрел на себя со стороны, сверху вниз и видел свое перекошенное от страха лицо. Он видел, как, цепляясь кончиками пальцев за край пропасти, он падал спиной в открывшуюся под ним пасть бездны, пылающую неугасимым огнем…. Как в последний момент какая-то рука, перевязанная на запястии окровавленным бинтом, потянулась к его пальцам…. Но он в ужасе отмахнулся и полетел в пропасть….
В его голове, еще путаясь, проносились встревоженные мысли:
«Нет, черт, я не схожу с ума. Мне нельзя…, и умереть мне нельзя…. В гробу я уже лежал, значит, не умру…. Я бессмертный…, я вечный. Хрен вам всем…. Есть только Я, все остальное мои эманации…. Пусть кричат: «солипсизм, мания величия!»…. Я-то знаю…. Я знаю»….
Внимательный Бирман сразу после окончания съемки подбежал к столу правителя:
Господин президент, все нормально? - Напугано спросил он.
Президент поднял к нему голову и слабо улыбнулся:
Дэмьен, дружочек, не волнуйся…. Уже прошло.
_Может все-таки врача позвать? – Предложил Бирман, оглядываясь на персонал.
_Не беспокойся. Так…, легкое недомогание. Магнитные бури, наверное. – Отмахнулся правитель. – Есть у меня еще полчаса в запасе, пойду, отдохну. Проводи меня в комнату, Дэмьен.
Они направились к неприметной двери, расположенной за рабочим местом правителя….
В личной комнате отдыха президент прилег на диван, облокотившись на спинку, а Бирман достал бутылку минеральной из холодильника и принес пилюли: Эти?
_Давай, давай. – Президент выпил биодобавки и прикрыл глаза.
Бирман стоял возле дивана с бутылкой в руке и переминался с ноги на ногу, ожидая, когда Хозяин придет в норму.
_А если это сердце? Может быть проверить? Не мешало бы….
_Успокойся, Дэм, какое сердце? Оно у меня никогда не болит. Уже все в порядке, видишь, мне полегчало. – Подтверждая свои слова, президент поднялся и сел прямо, скинув с ног туфли.
_Вы так меня напугали….
_Все о, кей, да садись ты рядом.
Бирман присел рядышком на край дивана и смущенно почесал в затылке:
Мм, босс…, а можно один вопрос?
_Давай, валяй. – Улыбнулся президент и уселся поудобней, положив ногу на ногу.
_Я на счет Никитина. Вы что его так просто и отпустите?
_И ты тоже не просекаешь? Объяснить?
Секретарь кивнул головой и придвинулся поближе.
_Знаешь, Дэмьен, я учился у очень умных людей. И мои мудрые «сенсэи» говорили, что каждую ситуацию можно обернуть в свою пользу. Нужно уметь силу врага превращать в слабость. С помощью его силы увеличить свою и победить в схватке. У меня так и получилось. В меня бросили комок грязи, а я обернулся и подставил другую щеку. Неожиданно? Да, и великодушно. Все в восхищении. «Очки» снова у нас. Все в восторге. Ну, отдали прокурора в жертву, нагоняй получит от генерального. А тот от меня, что б не расслаблялись. Ну, «свидетелей» – одного с работы выгонят за халтуру, а другого таблетками в психбольнице успокоят. Так то ж малой кровью…. Зато этому Никитину обломится. Он же, гад, великомучеником себя вообразил. Он же уже на крест собирался, и венок себе на голову примерял. А ему: обломайся, кому ты нужен. Езжай назад, в тундру. Так там он посидит и подумает. Переосмыслит все. Засомневается, запьет и здуется весь пророк.
_Не знаю, господин президент. – Скептично пожал плечами Бирман. – Не таков он, что бы измениться. Такого легче убрать. Нет человека – нет проблемы….
 _Поучи меня, Дэмми, поучи. – Злобно оскалился правитель. – Ты еще под стол пешком ходил, когда я эту аксиому на практике изучал. – Он хрустнул костяшками пальцев.
_Так я ничего…, я и удивляюсь этому. – Секретарь совсем стушевался.
_Ладно, Дэм, ты умен не по годам. Я тебе это говорил? – Засмеялся президент. – Но знаешь, как иногда удобно быть не умным…. Эх, молодежь! Мы решим эту проблему, решим…, а ты, Дэмми, учись у меня, запоминай все. Потому что и мой срок когда-то кончится…. Но я хочу, что бы на моем месте остался преданный делу, умный человек.
_О чем вы говорите, Хозяин?! – Возмутился секретарь.
_Все о, кей. – Поднял руку президент. - Но знай, если кого и вижу после себя, так это только ты. А теперь ступай, позову, когда нужен будешь….

…После того как в суде объявили перерыв, Никитина отвели обратно в следственный кабинет, туда, где до слушания он общался с адвокатом Циммерманом. Сопровождал его тот же «викинг» - Свенсон. В кабинете с Алексея сняли наручники и заперли за ним дверь. Освещение в комнате было скорее тусклым, чем ярким, так, небольшой полумрак. Сев на стул рядом со столом, где давеча следователь Ванавара заполнял анкету заключенного, Алексей, наконец, перевел дыхание после всех происшествий в суде: «Интересно, а дальше что?»…
Он хотел, было все обдумать, пока есть время, но….
 Но только сейчас он обратил внимание, что в просторном кабинете кто-то есть еще. Алексей увидел, что у дальней стены напротив стола стоял какой-то джентльмен в шляпе с раскрытой газетой:
Смотрите, вот веселая заметка. – Не отрываясь от газеты и говоря с небольшим акцентом похожим на прибалтийский, обратился, вероятно, к Алексею этот незнакомец:
  Пишут, что некий Никифор Никитин, мещанин, смущал народ рассказами про свои полеты на Луну. Был за это осужден и сослан на поселение за Урал, в местечко Байконур. Не ваш случаем родственник?
Странный посетитель, наконец, поднял свою голову, но лица в полумраке было не разглядеть.
  _Не помню такого. – Откликнулся Алексей. – А что за газета, что пишут о погоде на следующую неделю? – Поинтересовался он у таинственного собеседника, слегка улыбнувшись.
_О, это «Московские Ведомости» за декабрь 1848 года.
_Ого… - Присвистнул Никитин.
Незнакомец подошел к столу и сел напротив Алексея. Никитин взглянул на него пристально и кивнул головой:
_А я вас узнал. Вы помощник судьи. Не так ли?
_Я? О да, я помощник…. Извините, я не представился: Камлай Гаруспик – почетный член общества коллекционеров древности. – Гость снял шляпу и положил рядом на стол:
Но общественные обязанности заставляют…, и сегодня я помощник судьи.
При близком рассмотрении лицо помощника оказалось вполне обыкновенным, даже интеллигентным. Эта бородка, акцент, умные серые глаза…, да, вполне интеллигентным.
_Итак, чем обязан вашему вниманию ко мне? – Спросил Алексей, стараясь быть вежливым со слугой закона.
_Ну, Алексей Георгиевич, вы такой интересный типаж. Когда еще представится случай? Да вообще, с умным человеком и поговорить любопытно…. Знаете, а вы молодец, прокурору за вас ох как достанется. – Улыбнулся Гаруспик.
_Когда дело шито белыми нитками, труда большого не составит обнаружить в нем парадоксы. – С достоинством ответил Никитин.
_Парадоксы? О, я люблю парадоксы…. А знаете, и я раньше тоже работал обвинителем. Но это так тяжело. Все эти преступники. Ты их обвиняешь, а сам лучше ли их? Такие мысли. И я устал. Да…. И что же, адвокатом устроится? Но нет, это совсем другая контора. Судебный пристав – вот золотая середина. И я успокоился. А раньше? О, раньше я много шумел, молодо-зелено. Все доказать чего-то хотел, общество исправить. А оно, если честно, само исправилось. О, раньше было много того, от чего было противно…. Я был противник всего этого (всей этой возни, но это между нами…). А сегодня мне все нравится, все устраивает. Вполне. Потихоньку видны сдвиги в лучшую сторону…. Но вот вы. Появились вы. И это ваше мировоззрение….
_А что с моим мировоззрением? – Насторожился Никитин.
_И я говорю: что такое ваше мировоззрение? Бог с ним. Не хуже других. Дело больше во взглядах на вещи…, и здесь я бы хотел подробнее. Вы не устали меня слушать?
_Нет. Только я не совсем понимаю, куда вы клоните. – Пожал плечами Никитин, расправляя свою бороду.
_Извините, этот сумбур в голове, а людям подавай логику….
Собеседник смутился и моргнул правым глазом. Затем он заглянул себе за плечо и хлопнул слегка себя по лбу:
Ба! Что же я вас томлю? У вас, небось, за все время совсем в горле пересохло. Сейчас….
Гаруспик завозился в шкафчиках под столом и выудил оттуда вспотевшую бутылку «Содовой» и два стаканчика:
Спиртного не предлагаю, еще рано. А шипучка от изжоги в самый раз. Опля. – Камлай разлил по стаканам газировку и протянул Никитину. – Пейте.
Алексей поблагодарил и выпил….
_Ну, так что там с моим мировоззрением? – Напомнил он свой вопрос, вытерев усы.
_О, кредо, ваши взгляды. Пожалуйста. Например: нам бы (передовым людям) хотелось, что бы все было хорошо. Вы же говорите: этому не бывать. Негативная информация, а мы хотим позитива. Вы говорите, что мы заблуждаемся. Что мы живем в эпоху общего заблуждения. Извините. А вы когда-нибудь задумывались что наоборот? Ну, хоть секунду, ну хоть малость, а? – Гаруспик глядел просительно на Алексея.
_Задумывался ли о том, что я глубоко ошибаюсь? – Уточнил Никитин.
_О да, где-то глубоко внутри себя. – Кивнул собеседник. - Мне больше не надо. Только правду.
_Пожалуй…, иногда…, в трудные моменты. Но. - Сказал Алексей тверже. – Справится с сомнениями, мне помогает моя вера.
_О, опять это кредо! – Всплеснул руками Гаруспик. – И что это ваша вера?
_Но здесь придется сызнова объяснять свое мировоззрение. – Заметил Алексей.
   _О, христианство? - Улыбнулся Гаруспик понимающе. – Христианство, ислам, или буддизм. Не все ли равно? Ибо все меня восхищает, и то, и другое, и прочее. «Все мне позволительно, но не все полезно». Я это о том, что все должно быть в меру. Умеренность – вот тот баланс, на котором еще держится мир. Уберите золотую середину и все – хаос. Верить в наши дни никто не запрещает. Верьте сколько угодно, только про себя, в своем сердце. А будете навязывать свою веру другим, то кончится все фанатизмом, нетерпимостью, крестовыми походами, кострами и прочей бесовщиной.
_А вы… - Вставил слово Никитин. – Будете навязывать свою политкорректность, и белое будут называть черным, а черное – белым. Рождественскую елку на праздник нельзя – ущемление религиозных прав других конфессий. А однополые браки можно – защита прав меньшинств. Шубу из натурального меха нельзя – убийство редких животных, это зверство. А аборты можно – защита женских прав, убийство  же семимесячного плода – это совсем не убийство, а избавление от проблем!! Так что лучше то, господин Гаруспик?!
_Ну, это знаете ли…. Вы говорите сейчас о перегибах, а я об умеренности. Но что бы этого достичь, нужна кропотливая работа, которая многим не под силу. А рубить с плеча и шашкой махать, на это все мастера. – Язвительно  бросил помощник судьи.
_Моя позиция, не шум подымать с пылью, а говорить правду, как бы не было тяжело. – Сурово сказал Алексей, в упор посмотрев на чиновника.
  А кому ваша правда…. – Гаруспик перешел на шепот. – Кому ваша правда нужна? Это вопрос. Вот мы хотим такую правду: всех помирить, объединить на строительство новой жизни, как бы не банально звучало, строительство светлого будущего.
_Так это же утопия, Вавилонское столпотворение. Вы эту идею у Карла Маркса украли. – Подметил Алексей, помахав рукой перед глазами Камлая.
Ах, оставьте ваши замерзшие архетипы. Еще не ясно, кто у кого своровал. – Поднял палец Гаруспик. – Ваши же идеи в сути своей разрушительны для Цивилизации (не надо ничего делать, все равно все сгорит в огне). Такие идеи – сплошной скепсис и безверие, основанные на подавлении воли страхом перед жизнью. Эти идеи сродни школьному нигилизму и безответственному шарлатанству. А мы с вами взрослые люди, и мы должны знать, что страхом спасают только малолетних в педагогических целях. Так что вот она ваша правда. Один детский лепет…
Гаруспик высморкался в платок и отпил немного из своего стаканчика.
_Так по вашим словам получается, что вы поете миру колыбельную, а я ему страшные сказки на ночь рассказываю. – Ухмыльнулся Никитин, откинувшись на спинку стула.
_Психологически да. – Серьезно ответил Камлай. – Но если отбросить пустую болтовню, то мы знаем, что мир стоит перед реальными угрозами глобального характера: потеплением, катаклизмами, перенаселением и тому подобным. Вот над чем надо задуматься и вот над чем надо работать умным людям сообща. А ваши крики, что Христос об этом давно всех предупредил, они не работают на благо и не эффективны…, хотя и эффектны (простите за каламбур).
 Кстати…. (Прошу не перебивайте меня). – Остановил он рукой возражения Никитина. - 
Мы стараемся построить идеальное Государство по заветам Платона. Да, у нас жесткий отбор. У нас и элита, и массы – все под контролем. Во всех частях армии у нас отборные бойцы, приученные к виду крови с пеленок…. Но в отличие от горбатого мудреца мы не выгоняем лириков из нашего «Миргорода», хотя они у нас и не в элите как физики (кстати, и биологи тоже), а только в прослойке. Ведь и они, все эти люди «эффекта»: писатели и юмористы, музыканты, режиссеры и художники, телевизионные проповедники, все они нужны. Ибо народ кроме хлеба хочет и зрелищ. Хотя к общему стыду скажу, что в творческом плане, вся эта «кодла» измельчала в последнее время, даже и непонятно почему. Писатели уже все исписались до уровня СМСок и панегириков «отцу всех народов». Юмористы беззубы и пошлы как во времена сенатора Маккарти. За музыкантов и рисовальщиков работают компьютеры. То же можно сказать и о кинематографе (я лично люблю смотреть старые комедии с Фернанделем). А проповедники столько дерут за час эфира, что мама дорогая….         
_Здесь я с вами полностью согласен. – Искренни рассмеялся Алексей.
_Ну, так вот, Алексей Георгиевич…. – Лукаво прищурился Гаруспик. – Куда не кинь, всюду клин, талантов совсем не осталось. Нет гениев, которые бы ночами не спали и на гора выдавали, что нибудь вроде «Сержанта Пеппера» или «Заводного апельсина»…. А в вас есть потенциал, да еще какой. Нам таких и не хватает….
_Что вы этим хотите сказать? – Насторожился Никитин.
_Гм, Алексей Георгиевич…. - Доверительно начал чиновник. - Дело ясное, что присяжные удовлетворят «просьбу» президента и вас не осудят за убийство. Там, куда вас снова отправят, в тех условиях вам нечего ловить…. Меня тут отговаривали, а я все же попробую вас уговорить. Ведь все мы люди, все мы человеки…. Каждый человек чего-то стоит, назовите вашу цену.
_Вы что же купить меня собираетесь? – Поднял брови Алексей. Его покоробила некоторая прямолинейность помощника судьи.
_Хорошо. Не кипятитесь, подумайте. – Гаруспик моргнул левым глазом. – Не хотите говорить прямо, тогда лишь намекните. И мы вам все условия….
_Вы что?! Вы что до сих пор не поняли, что ни это для меня важно. – Возмутился Алексей, приподнявшись со стула.
_А что? Что для вас важно? – Быстро вставил Камлай, с интересом взглянув на подсудимого.
_Экий вы человек… - Покачал головой Никитин. – Ведь все дело в принципе. Я в принципе, в самой сути не признаю вашу систему. И мне в ней, как вы сказали, нечего ловить тоже. Ваша безбожная система обречена на гибель, в ней все перевернуто с ног на голову. Вы поклонились и служите твари вместо Творца. Вы славу нетленного Бога превратили в образ Зверя, которому и поклоняетесь каждую неделю. Что может быть общего между мной и вами?
_Бла-бла-бла…. Опять доморощенная демагогия, Алексей Георгиевич.  А я с вами хотел откровенно…. – Вздохнул Гаруспик разочарованно, но, смягчившись, продолжил. – «Больше всего хранимого храни сердце свое», ни так ли? Я знаю, что вам нужно. Вы хотите, что бы мы исправились и изменились. Мы постараемся. Это ложь, что мир не изменить. Но вам лично, что вам нужно самому? Мне и это, кажется, понятно. Вам нужен отдых, вам нужно созерцательное состояние для нового творчества и реализации своего потенциала. Вы талант и вам надо помочь проявить себя во всей полноте…. – Голос Гаруспика действовал гипнотически на слушателя.
_Подождите! – Алексей вырвался из оцепенения. – Вы что же, как Воланд покоем меня искушаете?
_Спокой? О, да, да спокой. – Снова начал ломать язык Гаруспик. – Вам нужен спокой, Алексей Георгиевич. И мы вам в этом поможем. Что вы хотите? Хотите домик под Москвой в сосновом бору? Уединение и созерцание. А вы нам будите писать от туда послания о том, как нам всем обустроить не только Россию, но и  всю планету. Хотите, мы вам там же в лесу соорудим вашу «реторту» и вы закончите свои эксперименты? А хотите, мы вернем вашу любовь, вашу жену? О, мы и это сейчас можем делать. Мы все можем, ибо дерево познания давно уже срублено и плоды с этого дерева мы продаем оптом и в розницу….
Алексей слушал и, как казалось, сидел задумчивый и отрешенный, напряженно к чему-то прислушивающийся. Вдруг он встал со стула и, вытянув палец перед лицом Гаруспика, нагнулся к нему и тихо, но внятно сказал:
Изыди, во имя Иисуса!
Гаруспик, ничего не понимая, отдернулся в комическом ужасе от Никитина. Но затем, нахмурившись, изменился в лице и… внезапно превратился в огромное и темное существо, глядевшее в гневе сверху вниз на остолбеневшего Алексея. Существо, одновременно походившее и на снежного человека и на инопланетянина из фильма «Чужой»,  нависало над ним и лязгало от злости зубами. Демон открыл свою пасть и громоподобным голосом воскликнул:
Так, стало быть, так таки и нет?!
Алексей как мог вплотную подошел к страшной твари, и смело, глянув в бездонные глаза нелюди, указал ему на дверь:
Выйди вон, во имя Христа! 
Злой дух поднял, было свои волосатые лапы на Никитина. Но вдруг, словно передумавши, повернулся в указанном направлении и, дойдя до двери, прошел сквозь нее, не удосужившись открыть.
Алексей, весь дрожа больше от возмущения чем от страха, сел на место:
«Что за наваждение? Реально ли он приходил? Верно, правда, от него и посуда должна остаться»…. – Никитин взглянул на стол, но от бутылки с «Содовой» и след простыл:
«Нет, то был не сон…. Но как я сразу не узнал? Стыдно, стыдно…. Уши развесил, «с интеллигентным человеком интересно и поговорить»…. Правду опытные старцы говорили, что он психолог еще тот. Хорошо, Господь надоумил»….
Да, эта встреча, конечно же, произвела сильное впечатление на Узника. Но, несмотря на сильную перегрузку эмоций, Алексей все-таки был доволен обстоятельствами. Он был рад, зная, что Бог не оставил его….
Через пятнадцать минут в кабинет заглянул Свенсон. Совсем не по уставу он обратился к подсудимому: Алексей Георгиевич, судьба ваша решается. Так что прошу на выход.
Никитин кивнул и, привычно заложив руки за спину, улыбаясь про себя, вышел за дверь.
Надо ли говорить, что и в этой комнате он отметился своим посланием, оставленным на крышке стола:
БОГА НЕТ,
но скоро будет.
Он придет и всех рассудит:
кто был прав, а кто не очень,
кто жил просто среди прочих…
должен кто, за что и где,
помогал ли кто в беде.
правду-матку говорил,
иногда душой кривил.
был сравнительно богат,
а кто и в бедности был рад…
кто врал устами и глазами,
крал вагонами, руками.
был подлец и бил рабов,
кто был храбрец – на все готов…
всем расклад даст по мастям
Он как хозяин с властью.
но всего один вопрос: веришь ты тому всерьез?..


8 ГЛАВА     АНРИ(ПРОДОЖЕНИЕ)

Анри Туреньи был уже у себя дома в душе, когда раздался звонок с домашнего телефона. Наскоро обтершись и обернувшись полотенцем, он подбежал к своему рабочему столу:
_Да, алло, я вас слушаю.
_Алло, сынок, здравствуй. Это Жан Пьер.
_Отец, здравствуй. Ты уже приехал? – Анри взял трубку беспроводной связи и отправился к платяному шкафу одеваться в чистое.
_Нет, я еще в Лондоне. Ты знаешь, этот экономический форум нас задержал. Тоска и туман. Хорошо, что есть Сохо, не то что Сити…. А ты почему дома, а не на рабочем месте? В Париже сейчас всего четыре, не так ли? – Удивился Туреньи старший.
_Половина пятого, отец…. – Анри надел на себя свежую сорочку. – Эта неделя была такой напряженной.  Я весь уикенд не вылизал из офиса, еще и с поставщиками всю ночь в Интернете переговоры вел. Плюс Сорбонна – моя диссертация…. Да и все наши магазины теперь на мне….
_Устал? Понимаю. За себя кого оставил? – Поинтересовался отец сухо (бизнес есть бизнес).
_Булсара, мой заместитель. Толковый менеджер. – Анри надел пижамные брюки, прижав трубку к уху плечом.
_Булсара толковый…, у него и семья большая. А вот вы когда нас порадуете женитьбой, месье Анри?
_Не начинай отец…, лучше скажи, как  проходит форум. – Сменил тему Туреньи младший.
_Форум проходит в рабочем режиме, кругом все те же люди. Хотя китайцев и русских стало больше…. А тебе реально отдыхать нужно, сынок. – Проявил заботу Жан Пьер. – И семья тебе нужна, если серьезно. Тебе уже тридцать лет, и даже больше. Мать не дожила, а я внуков еще хочу повидать.
 _Но отец, работа на первом месте, сам всегда говоришь. Да и девушек на выданье сейчас днем с огнем…. Свободы все хотят. Легких отношений…. Хотя и на это времени не хватает….  И вообще я однолюб, ты знаешь. – Анри начал раздражаться на старика.
_Не можешь забыть свою Софи? – Понимающе сказал Жан Пьер. – А она не будь дурой смоталась в Штаты. Интересно как у нее дела?
_Я же просил тебя, отец, не вспоминать…. И чего спрашиваешь? Сам все знаешь. После учебы в Йеле она сразу же вышла замуж…. Живет в Калифорнии, двое детей. У нее муж нефтяной магнат, вроде бы из русских. – Анри стало совсем грустно.
 _Да, да, как жаль…. – Жан Пьер призадумался. – Опять эти русские, кругом они….  Кстати, Анри, сижу сейчас в номере, смотрю от скуки TV, а там судят одного…. Знаешь, этот канал «Реальная жизнь».
_Ты про Никитина. – Понял Анри. – Который будто бы сжег кучу людей?
_Вот-вот, премилый получился фарс. Я даже душой отдохнул. Уморили они меня все, особенно прокурор.  Смотрел? – Рассмеялся отец.
_Час назад. А чем там дело кончилось? 
_Пока ничем. Пока блок рекламы показывают. Включи, если интересно. Должны скоро приговор по этому делу объявить.
_Ладно, посмотрим…. У тебя ко мне есть еще дела? – Анри, одевшись, сел на кожаный диван и пультом включил экран плазменного TV, висящего на стене, напротив барной стойки.
_Гм, сынок, ну ты отдохни денек-другой, а потом срочно лети в Китай. А то конкуренты…, сам понимаешь.
_Хорошо папа. Послезавтра, как соберусь, так первым же самолетом махну туда.
_Вот и ладненько, сынок. А после можешь и в Таиланд завернуть, расслабиться. Папа не возражает. – Хихикнул Жан Пьер.
 _Ладно, давай, пока…. – Анри, покраснев,  бросил трубку на диван и перещелкнул телевизор на нужный канал:
«Вот, старый хрен. До седых волос дожил, а все неймется. Но черт с ним. Так…, ага, вроде бы реклама кончилась»….


…Когда в зале суда более-менее стихло, судья постучал молоточком и продолжил заседание:
Итак, уважаемая коллегия господ присяжных заседателей. Слушается дело гражданина Никитина, обвиняемого по таким-то статьям УК такого-то…. Согласно предписанным законом правил, вы по внимательному рассмотрению этого дела, обязаны вынести справедливый приговор. Итак, по обвинению в незаконном проникновении на территорию Цивилизации согласно статьям таким-то, ваше слово….
Поднялся представитель присяжных и зачитал по первому пункту:
Виновен, так считают двенадцать из двенадцати. Единогласно.
_По второму пункту? – Спросил судья.
_По обвинению в лжесвидетельстве против человека, занимаемого государственную должность, статья такая-то. С учетом отвода жалобы самим истцом…. Не виновен, так проголосовали семь против пяти. Не виновен.
_По последнему пункту?
_По обвинению в убийстве первой степени, статья такая-то, и причинении вреда, приведшего к смерти, статья такая-то.… В связи с недостаточностью улик, вещественных доказательств, с учетом противоречивых свидетельских показаний считать не виновным. Так проголосовали девять против трех.
 Алексей облегченно вздохнул.
В зале немного пошумели, но сразу же, после молоточка судьи успокоились (всем давно уже хотелось домой)….
_Итак… - Торжественно сказал судья. – Обвинения по двум пунктам, по статям таким-то и таким-то снимаются. Гражданин Никитин, согласно постановлению суда, не выходя из- под стражи, депортируется за пределы Цивилизации в течение пяти часов. Ответственным за доставку назначен отдел внутренней полиции Округа. Все. Процесс объявляю закрытым. 

….Анри сидел на диване в своей комнате перед выключенным TV. Душный август за окном сгущался в пасмурное предчувствие осени. Анри знал, что самое пора ложится спать, но какие-то мысли все не давали покоя. Суд ли над Никитиным, или воспоминания о Софии? Меланхоличное состояние углубляло в нем какое-то беспокойство, чего он в себе не любил. Мысли о вечном, о смысли жизни…. Смешно. Он с юности ни о чем таком долго не раздумывал. Да и не так он воспитан. Мистика – да, мистическое чувство он любил. Он противился всему необычному, неординарному только по поводу того, что его окружало. Он хотел стоять на твердой почве, и вера в реальность всего видимого помогала ему жить среди остальных нормальных людей…. но, но мистика, философия мистиков, магов, всякого рода явления паранормальной ирреальности. Это было интересно. Этому он посвящал время, работая над диссертацией в Университете. «Оккультные практики средневековья или заря магизма». Такое название имела его работа. Но кроме большого объема информации, которую он черпал из «запыленных» файлов Сорбонны, ему помогало собственное шестое чувство…. В независимости от своего земного мышления он порами чувствовал другое бытие. Он видел впечатляющие сновидения о падающих с неба ангелах, иные планеты, заселенные прозрачными существами. Он простым усилием воли за секунды входил в транс, во время которого выходил из тела, улетая далеко, далеко…. Он изучал культы авгуров, браминов, волхвов, друидов и белоглазых жителей древнего Аркаима.  Он изучал культы огнепоклонников-пироманов. Для него фокусы Никитина с огнем не были полным бредом. С ним самим случилось нечто подобное….
То было в далеком 1999-ом году, летом, когда произошло Великое солнечное затмение…. Затмение случилось не только на небе но и во многих мозгах. На Елисейских полях под тенью Эйфелевой башни собралась толпа зевак – яблоку негде упасть. Подобно сталеварам в защитных очках, народ наблюдал за постепенно гаснущим светилом…. Он еще юный студент в компании однокурсников и однокурсниц стоял рядышком и хихикал над всем происходящим. Обкуренные травой, они выпадали из общего тревожного пафоса и втихаря глумились над всем комизмом ситуации…. Тьма накрыла сразу все и внезапно. Народ вздрогнул и ахнул. Анри тоже вздрогнул и посмотрел сквозь очки на солнце. Диск был почти полностью черным, только небольшой ободок света по краям…. Кто-то воскликнул: «Все, конец». Застучали барабаны, какие-то шаманы в карнавальных костюмах вышли на открытую сцену, стоящую впереди толпы и заплясали в ритуальном танце, громко вопя и стеная: «Гряди Спаситель! Гряди Аватар! Мы ждем тебя – Помазанник! Гряди Майтрея! Ибо жертва тебе приготовлена….»
Тамтамы застучали сильнее, вышли факиры, выпускающие изо рта огонь….
Одна из девчонок (Софи) крикнула: «Пошли от сюда, у меня голова разболелась».
 Но Анри стоял, остолбенев, и заворожено смотрел на почерневший солнечный диск. Тамтамы стучали, факиры выпускали огонь, шаманы бесновались на сцене, полосуя свои руки острыми стилетами: «О, Великий, прими нашу жертву!». Народ бессмысленно раскачивался в трансе и эхом повторял: «Прими нашу жертву….».
Вдруг Анри затошнило: «Опять подсунули некачественную дурь». – Решил он.
 Живот пронзила нетерпимая резь. Анри охнул и согнулся. По телу прошлась судорога. Ему стало реально плохо. Теряя сознание, он подумал, что вот как глупо и нелепо в таком возрасте….
Очнулся Анри в полицейском участке, в палате медпункта. Возле его кровати сидел следователь, который огорошил Туреньи обвинениями приписываемыми ему. По словам следователя Анри устроил дебош на площади и учинил поджог площадки, на которой выступали артисты…. Обстоятельство усугубляло то, что месяц назад его уже забирали в участок, после студенческих волнений. Но Анри все отрицал, ибо не помнил ничего. Через час пришел адвокат, затем приехал отец…. Отец отвалил приличную сумму, и Анри выпустили под залог. Но все же после суда ему пришлось пробыть в районной больнице с месяц на общественных работах и заплатить крупный штраф за причиненные разрушения…. Свидетельские же показания на суде всех обескуражили: кто-то видел, что Туреньи отобрал керосин у факиров и поджег сцену. А кто-то утверждал, что Анри с криком: «Сгорит грешный Содом!» выпустил пламя огня прямо изо рта….
Вот такие чудеса в решете. Больше такого с ним не случалось никогда. И вот суд над Никитиным всколыхнул память. Но с этим русским другое дело, он конечно, враг общества. Христианский фанатик. А Анри далек от всего этого. Он не был религиозен, хотя мистическое начало в нем и присутствовало…. Христианство, по мнению Туреньи, отжило свой век и кануло в лету вместе с эрой Рыб. Он был согласен с Джоном Ленноном, который говорил, что Иисус был неплохим парнем, но его последователи еще те…. Все эти жирные клерикалы и догматики, которые никогда не проходили мимо своей выгоды, были возмутительно лицемерны. Смущало его лишь то, что Никитин не подходил под такие рамки. Видно было, что этот пророк принципиален и честен. Анри поймал себя на мысли, что ему очень бы хотелось пообщаться с этим человеком с глазу на глаз. Он чувствовал, что с ним, не смотря ни на что, они бы нашли общий язык….
Сев на расстеленную кровать в спальне, Анри зевнул и посмотрел в окно:
«Ладно, уже шесть вечера, до шести утра есть время выспаться».
Туреньи лег на подушку и укрылся широким одеялом….

9 ГЛАВА             СЫН.

В зону отчуждения «А» Алексея отправляли на небольшом, похожим на частный, скоростном самолете. Внутри салон самолета был разделен на три отсека. Первый отсек в голове самолета был отведен для экипажа, в среднем находился кубрик для отдыха пилотов и охраны, в хвосте было помещение, отделенное решеткой для перевозки заключенных. В этом отсеке поместили Никитина под охраной одного полицейского.
Весь полет от центра Европы до центра Сибири был не более четырех часов без дозаправки. Алексей сидел, переодетый в синий джинсовый костюм, в мягком кресле и слушал радио, включенное пилотами. Через динамик раздавалась тихая песня питерского барда, в прошлом любимого Алексеевского исполнителя: «Моя смерть ездит в черной машине с голубым огоньком….»
Через час к решетке подошел начальник охраны, с хмурым и тяжелым взглядом. Это был грузный с оплывшим подбородком человек на вид не более пятидесяти лет. Он ухмыльнулся в сторону Никитина и кивнул охраннику:
Кельми, иди, отдохни. Я его покараулю.
Охранник отдал честь и вышел, пропустив начальника.
Начальник охраны сел напротив Никитина и взглянул на Алексея:
Значит, его доля снова быть на воле…. – Пробубнил он, выдавив что-то навроде улыбки.
Алексей поднял брови, делая вид, что не понял вопроса.
_Ладно, гражданин Никитин. – Хлопнул его по плечу начальник конвоя. – Мне сказали, что вы пророк. Это интересно. То есть все про всех знаете. И можете правду рассказать. А, например, про меня можете?
Алексей вгляделся в него с интересом и тихо проговорил:
Что же я как князь Мышкин про всех правду буду говорить. Эдак и конфуз, какой может случиться…. А вам если хочется, то вы сами и расскажите. Может сердцу полегчает. Как вы думаете?
Начальник прищурился и помотал головой:
Во, выкрутился пророк. А? Нет, как-нибудь в другой раз. Ладно, не буду вам мешать. Отдыхайте пока…. – Он грузно поднялся и, вздохнув, вышел за решетку….
Полет проходил нормально, Алексей старался расслабиться и не о чем не думать. Но память и здесь с ним сыграла злую шутку. Что-то давно крутилось в его голове, не давая мозгам покоя. Но что?
И тут он вспомнил последний вечер перед арестом, о котором у него до этого был полный провал в памяти. Он вспомнил, и ему снова стало не по себе:
 Тогда, после последнего митинга антиглобалистов, начался дождь. И он, оторвавшись от слежки, сидел в каком-то переулке, на задних дворах и соображал где бы ему перекантоваться до следующего дня….
  Он сидел под навесом промокший и ждал когда стихнет ливень. Вдруг перед ним тихо скрипнули тормоза. Он поднял свой взгляд и увидел, остановившуюся перед ним последнюю модель концепткара, которую недавно видел на обрывке обложки автомобильного журнала. Тонированное стекло со стороны водителя плавно открылось:
_Отец, сядь ко мне, пожалуйста. Надо поговорить.
Алексей вздрогнул от неожиданности, вспомнив этот голос.
Он подошел к открытой двери пассажира справа и заглянул в салон:
_У тебя чехлы новые, как бы не запачкать….
_Садись быстрее и закрой дверь, пока тебя не заметили.- Солидный мужчина в костюме с отливом, сидящий за рулем, явно нервничал.
Алексей послушно сел и дверь за ним плавно захлопнулась.
_Шикарный автомобиль у тебя, Денис, поздравляю.
_500 тысяч евро….  Но не о том речь…. Ты быстро соображаешь. Так скажи, почему я здесь? – Голос у Дениса был тихим, но резким. Он глядел впереди себя на ветровое стекло с работающими дворниками.
_Ну….  Я слышал, что тебе моя жизнь не нравится. Значит, ты здесь не по своей воле. Значит, это они тебя направили ко мне. Это правда? – Алексей изучающи посмотрел на сына.
_Меня попросил поговорить с тобой сам Президент. Сегодня звонил мне по телефону….
_Ты с ним лично знаком?
_Конечно, отец, что за вопрос….
_Так в чем его просьба заключается?
_Отец, прошу, выслушай без своего ехидства, и подумай.
_Я тебя слушаю, Денис.
Сын выключил дворники и повернулся к Алексею:
Отец тебе пора остановиться. Не думаешь о себе, подумай о других членах семьи.
_Тебе угрожали? – Спросил Алексей.
_Как ты не понимаешь, это ты угроза! – Раздраженно воскликнул Денис и зашептал. – Тобой детей уже пугают. Ты о внуках своих подумал? Мать тоже была верующей, но память о ней как о святой. А о тебе какая память останется, подумай….
_Не бойся, дети за отцов не отвечают, вроде так? А о внуках я думаю и о тебе….
_И что? – Денис развел руками. – И что?!
_Жалко мне, что ты остался по другую сторону баррикад. Даже не помню, как так получилось….
_Не помнишь, отец? – Язвительно переспросил Денис. – А не ты ли меня послал стажироваться в Америку? Не ты ли мне тогда расписал всю перспективу успешного бизнеса, которая полностью оправдалась? Ведь, это ты научил меня всему, что касается основ экономики. Там, в Гарварде я все щелкал как семечки, потому что был ты, который меня как щенка на всем том натаскал. Ты тогда сам хотел, что бы я состоялся в «нефтянке». Все твои научные связи по всему миру стали моей базой в последующей работе….  Я старался, я был старательным учеником….  И вот за это все я тебе только могу сказать спасибо.
_Но ты счастлив? – Грустно посмотрел на сына Алексей.
_Счастлив? У меня много миллиардное состояние. У меня недвижимости, если собрать, на один Нью-Йорк наберется. У меня любящая жена, Софи (кстати, тебе привет передавала). Дети…. Старший, Мишель уже при деле. Младшая, любимица Кэран (по нашему Карина) в этом году в первый класс пошла… Счастлив? Был бы, если б не ты… - Денис задохся от возмущения и с укоризной посмотрел на отца. – Если бы не было тебя, или  хотя бы ты жил спокойно. О, как бы я был счастлив! Но я тебя знаю…, ты неисправимый… чудак.
_Ты все сказал? – Алексей сверкнул глазами.
 _Нет не все. Прошу хоть раз выслушать. Ты любишь громы-молнии метать в других, потерпи же чуть-чуть…. Да, ты не исправимый, втемяшил себе в голову, теперь не вырубить топором. Всегда идейный был. И вот же как…, помнишь, в 90-х, в Россию один венгр приезжал? Помнишь «черный вторник»? Ты как увидел его на экране, так сразу же все просчитал, всех обзвонил. Сказал всем знакомым, что бы в срочном порядке свои вклады с депозитов сняли и в баксах обналичили. Все так и сделали и в шоколаде остались. Кроме тебя. Потому что никогда ничего не копил, жил одним днем, от получки до получки….
_Так это разве зазорно? – Вставил Алексей.
_Подожди! – Раздражился Денис. – Просил же тебя не перебивай….  Помнишь? В депутатах ходил, «Белый дом» спасал, а когда запахло настоящими деньгами, нос стал воротить, снова в науку вернулся. И в науке то же самое, чего нибудь придумаешь, а шеф под этим подпишется и вместо тебя на симпозиум в Токио…. Знаешь, как это называется на фене: терпила ты, хронический неудачник. К таким людям, с их мозгами фортуна на ручки сама просится, а к тебе спиной.  Потому что этого не ценил, потому что идейный. Да ты сам знал что неудачник, поэтому и меня толкал. Что бы я пробился. А сам успокоился, «тихую гавань» нашел. Как же, в бозе истину отишемши. Ну ладно, ну, жил бы тихо, как все неудачники. Ан нет, и здесь коленце надо выкинуть. И здесь идея. И давай пахать, поле-то непаханое. А ты знаешь, что и в вашей сфере умные-то люди не без выгоды…. Да, да. Что ж и я им иногда жертвую, и их насквозь вижу. Нормальные и деловые люди. Выгоду свою никогда не упустят. И жизнь на идею не променяют, хотя эту же идею другим втюхают, и не бесплатно. А ты, ты…, эх, да что тебе говорить.   
Денис махнул рукой и отвернулся к окну.
Алексей слушал его, глядя из-под лобья, но потом протянул руку к сыну и прошептал:
_ Прости меня за все.
_Ты чего? – Денис недоуменно повернулся к нему.
У отца на глазах выступили слезы:
_Прости меня сынок, не научил тебя жить. По твоим словам получается, что научил, и ты вроде все про то говоришь…. А все равно не про то. И как тебе теперь понять? – Алексей смахнул слезу. – Ради памяти матери не забывай о том, что под Богом ходишь. Меня можешь забыть, даже проклясть, я все прощу. Но о том не забывай…. А теперь отпусти меня, и я пойду своей дорогой.
 Но Денис схватил отца за руку и почти умоляюще посмотрел ему в глаза:
_Отец, прошу, подумай. Это страшные люди. Но у них к тебе стоящее предложение: ты сейчас едешь ко мне, бросаешь все. И тихо живешь у меня на ранчо. Тебя простят и тебя забудут. Он мне обещал. И мне так легче будет…. Наплевать тебе на себя, меня, у тебя еще дочь есть.
_Сын, я ко всему готов. Ты прав, это страшные люди, что кажется, что они нелюди. Но я их не боюсь. Обещаниям же их не верь – обещаниям людоеда…. Светланку же Господь упасет. А ты их берегись, и душу за теплое место не продавай.
_Отец, прошу тебя, подумай.
Алексей вздохнул, но твердо сказал:
_Все давно передумано. Отпусти меня, не будь Иудой….
Денис вздрогнул и опустил голову на рулевое колесо. Он нажал кнопку на консоли, и правая дверь плавно отъехала в сторону:
Ладно, отец,  знаешь, я попытался помочь тебе. Но ты сам выбрал…. Иди, путь свободен.
 Алексей вылез из комфортабельного авто и под светом передних фар вышел на дорогу. Он шел спиной к машине сына. Ливень не утихал. Когда Никитин прошел несколько метров, машина Дениса, поморгав фарами два раза, завелась и отъехала задним ходом. Со спины мелькнула чья-то тень… Раз – вспышка света, раз – удар по затылку чем-то тяжелым. И все….  Свет померк.
…Вспомнив все заново и так ярко, Никитин вытер слезы и посмотрел в иллюминатор на бескрайнюю синь неба:
«Господи, прости ему. Убереги его от ада. Если можно, то вырви мои глаза и дай ему. Пусть хоть раз он увидит все в реальном свете. Ради Марии прошу, освободи от печали моего сердца»….

Было уже около восьми вечера по российскому времени, когда самолет приземлился в Новосибирске. От туда за 200 километров Никитин был отконвоирован на военном «Хаммере» по трассе Петербург – Владивосток до зоны «А». Через полтора часа конвой подъехал к КПП зоны отчуждения. Алексея выгрузили вместе с бумагами и передали местному начальству. После досмотра Никитина вывели за контрольный пункт и отправили пешком без конвоя до самой зоны. До стены зоны, которая вздымалась желто-коричневой грядой по всему горизонту, был еще километр пути по не асфальтированной дороге. Дорога просматривалась с КПП до самых ворот зоны, ржавых и незапертых. За забором начинался густой лес почти непроходимой тайги. Вдоль дороги же по правую сторону возвышался пологий, лысый холмик, а по левую стелился бурьян молодой смешанной поросли….
Алексей шел к стене со смешанными чувствами. Он предвкушал свою встречу со старыми знакомыми. Со своими сподвижниками, с теми, кто вместе с ним был лишен благ Цивилизации, но кто так же выбрал эту участь сознательно, не отвергшись своей веры…. Там, за забором его ждало большое семейство Федора Михайловича Куропаткина, благодаря которому их быт в лесу более-менее был устроен. Там были и остатки семьи Петра Ленточкина (сам Петр умер еще в Карельских лесах от туберкулеза, половина семьи уехала в Сакроменто), за отца руководил общиной старший сын, Николай Петрович. Там он ожидал встречу и с вьетнамцем Тен Хо Веем, бесстрастным аскетом, но страстным апологетом христианства. Ждал встречу с Рональдом Буффало из Штатов, бывшим священником и бизнесменом, но вернувшимся в лоно Церкви после многих передряг….
Всех он их помнил и любил. Но…, но что он мог им сказать? Что «течение совершил и веру сохранил»? А венец…, то-то и оно.… Надо было как-то жить дальше. С новыми силами и тому подобное….
Так шел он и думал. Вдруг со стороны холмика он увидел высокую фигуру человека.  Эта фигура возвышалась над холмом. Человек отчаянно жестикулировал и махал ему руками, уже спускаясь по склону. Алексей остановился и внимательно присмотрелся к человеку. Ему показалась знакомым его фигура. И вся эта ситуация вмиг озарилась чем-то неуловимо знакомым. Тем, что называют умным словом «де жавю». Он вспомнил, как видел все это в подробностях, когда молился в котельной перед взрывом, на окраине Петербурга…. Он широко раскрыл глаза, глядя на бегущую с горы фигуру и силясь крикнуть навстречу тому человеку. Несколько секунд, как на замедленной пленке…, и краем уха он услышал за спиной еле уловимый шорох холостого хода двигателя ….

 


               



   




10 ГЛАВА       ОТРОК.

Солнце, нагнувшись, прощалось с Парижем, уходя назапад. А со стороны Средиземного моря, как глыба черного мрамора надвигалась тьма. Духота вечера и повышенная влажность воздуха обещали приближение грозы. Ветер с Альп надул пыльную вакханалию, загнавшую беспечных прохожих под защиту муниципальных строений. Приглушенная канонада с запада не обещала на сегодня ничего хорошего. Птицы, было разлетавшиеся над зигзагами и параллелями улиц города, испуганно упорхнули, забиваясь в расщелины глазниц и жутких разинутых клювов страшных химер, венчавших с четырех сторон купол Собора Парижской Богоматери…. 
Анри Туреньи спал в своей квартире сном младенца и видел десятый сон. Стихия, обрушившаяся на город проливным дождем, никак не нарушало его покой. Не могла она нарушить и безмерную тишину небесной выси над Парижем, под которой далеко внизу скопились тучи.  Там, в небесной шири, названной стратосферой, куда залетают только заблудившиеся и сбитые с пути метеорологические зонды да допотопные самолеты-шпионы, было безоблачно и чрезвычайно тихо. Только два гигантских архистратига стояли на воздухе, как вызванные на бой борцы,  напротив друг друга. Один, темный как ночь Ангел смерти, другой – Архангел Михаил, увенчанный неотразимым светом как короной. Михаил был неимоверных размеров ангел, который, если бы спустился на землю, мог бы одной ногой встать по щиколотку в воду Средиземного моря в районе острова Крита, а другой пяткой бы придавил голенище италийского «сапожка». И Аваддон был ангел страшный и неумолимый как сама смерть, никогда не торопящийся и всегда успевающий….
Архангел, открыв рот, начал с достоинством и тысячи громов вторили ему эхом:
Я послан к тебе, вестник тьмы, самим Хозяином. И я сразу хочу тебя предупредить, что мне не ведом страх перед тобой, ибо…. Ибо, если ты слышал, мне доводилось спорить с противником не ниже рангом и он, как известно, был посрамлен.
_Что мне до того. – С не меньшим достоинством ответил темный ангел. – И если ты вспомнил этого выскочку, то известно так же, что когда он упал с неба, то сильно повредил голову. Так что и спорить с ним не было смысла…. Не обижайся, шучу. А если серьезно, то я не враг Хозяину, а такой же слуга, как и ты. Я пришел из таинственной страны Унгрунд, которая древнее ваших Престолов и Начальств. Я часть той силы, которая творит зло, но как я понимаю, иногда во благо. Ибо я существую по ту сторону добра и зла. Мое имя Губитель, и это непреложно. Тот выскочка умудрился вперед тебя завладеть ключом от бездны ради своего пасынка. «Ящик Пандоры» был открыт, я здесь, и меня никому не остановить. Ты знаешь, что в том есть и воля Всеблагого….
_Я тебя понял, Губитель. – Сказал ему Михаил. – К тебе лишь две просьбы от Хозяина.
_Склоняюсь перед мудростью Всевышнего и слушаю тебя. – Кивнул головой ангел смерти.
_Ты забрал душу Узника, не губи ее, но и сохрани. Ей не время пока быть и не во тьме и не в свете.
_С этим все ясно, а вторая просьба?
_Вторая более деликатная. Враг хитер и уже нацелился на Отрока, но это пока не в воле Господа. Объясни ему, как ты это умеешь. Ибо для всего есть времена и сроки…. Так что мне передать, быть ли по сему? - Закончил свою речь Архангел.
Немного подумав, Аваддон ответил:
Господь судил верно, и я отвечу – БЫТЬ ПО СЕМУ!!!

…Эхо голосов архистратигов достигло земли и раскололо небо Парижа, пронзая тьму новыми стрелами молний. Над окнами квартиры, в которой спал Анри, прогремел оглушительный гром….  Наш старый знакомый Камлай Гаруспик, сидевший в кресле у постели Туреньи, вздрогнул и подошел к окну. В молчаливом гневе он погрозил кулаком небу и вернулся к кровати Анри. Еще раз взглянув на лицо мирно спящего Отрока, он вздохнул и вышел из комнаты.
 А Анри спал как убитый, ничего не ведая. Ему снился тревожный и необычный сон:
Будто стоял он перед домом, в котором родился и вырос, в пригороде Парижа. Где была еще жива его мама, где прошло безоблачное детство…. Он видел себя совсем юным, совсем еще отроком. Как стоял он в сумерках и заглядывал в окна родного дома, где горел свет и разожгли уже камин. Ему очень хотелось во сне вернуться под крышу дома, но что-то его останавливало. Внезапно набежал северный ветер. Ветер дул и клонил стволы деревьев вокруг дома к земле. Затем стал дуть яростней, так что закачались фонарные столбы вдоль улиц, перевернулось несколько машин. Анри же стоял и смотрел на все это, не чувствуя даже дуновения. Шторм же стал увеличивать силу так, что задрожала земля, и асфальт вокруг дома пошел трещинами. Из этих расщелин в земле высыпало что-то белое, похожее на порошу и, нарушая всемирный закон тяготения, стало возноситься высоко в ночное звездное небо. Пороша посыпалась во множестве, застилая глаза Анри, забивая ему нос и рот. Задыхаясь, он отвернулся и, проглотив «снег» скрипящий на зубах, почувствовал его соленый вкус. Это и правда была соль. Она выходила из земли. Потом все прекратилось, наступила тишина. Он услышал за спиной тихий знакомый голос. Повернувшись, он увидел невдалеке юную Софи, которая стояла в проеме двери его дома с фонарем в руках, махала ему  и звала его к себе. Анри крикнул ей в ответ и не услышал своего голоса. Вдруг на небесах что-то громко стукнуло. Он посмотрел, стукнуло другой раз так, что в ответ стуку затряслись звезды на небе. Стук повторился, и темное небо медленно стало «открываться», заполняя пространство невиданным светом….


Э П И Л О Г 2 ЧАСТИ

Утром, в семь часов Анри уже был на ногах. Свежий после душа, он готовил свой кофе. Включил TV, собираясь просмотреть новости, но отвлекся. В это время позвонил домофон.
_Да? Кто это? – Спросил он, быстро накинув на себя халат («кто бы это, в такую рань?»).
_Слава богу, месье Туреньи, вы уже проснулись. Извините, я Артюр Фурье, гарсон из нижнего кафе. Вам сделать завтрак? Такой как всегда?
_Мм…, конечно Артюр. Но еще ни рано ли? Я спущусь через полчаса, хорошо?
_Месье Туреньи, вам тут еще передали посылку. Принести сейчас, или захватите после завтрака?
_Что за посылка, Артюр? Я ничего не заказывал.
_Какой-то странный месье передал…, похож на капуцина. Сказал, что бы мы отдали посылку господину Туреньи. Так как быть?
_Не знаю, Артюр, может это ошибка. Я сейчас же спущусь, что бы все выяснить….
_Хорошо, месье, мы вас ждем.
Анри наспех переоделся и вышел из квартиры:
«Это может и не мне, а для отца». – Подумал он на ходу.
По телевизору же шли утренние новости. Улыбчивый диктор всех поприветствовал и бодро начал анонс:
Доброе утро все свободные жители Цивилизации. Сегодня понедельник. Конец Августа. И вот коротко о главном.
Экология: Гибель каравана нефтяных танкеров у берегов Северной Африки в конце прошлой недели привела к невиданной доселе катастрофе. Вчерашний саммит в Риме  интенсивно решал конструктивные моменты о ликвидации проблемы. Как стало известным на данное время, пятно разлитых нефтепродуктов в масштабе нескольких тысяч километров приближается к южным берегам Европы. В срочном порядке принимаются меры. Большое количество специалистов и техники преступили к эвакуации из района бедствия…..
Новости из штаб-квартиры Президента: Подписан указ о новом назначении бывшего главы администрации президента Дэмьена Бирмана на пост премьер-министра во вновь набранный кабинет.
 Тяжелая утрата: Несчастный случай произошел накануне вечером с бывшим главой совета по безопасности Леопольдом Ковальчиком. Он был найден утонувшим в бассейне на курорте в Вест Бадане, куда вчера приехал отдыхать с семьей. Причины гибели выясняются. Как нам стало известно из официальных источников, полицией отрабатываются две версии – несчастный случай или терроризм. Президент выразил соболезнование семье и близким погибшего….
 Дорожно-транспортные происшествия:
Вчера вечером на трассе Петербург-Владивосток был совершен наезд на пешехода водителем черного Майбаха. Причиной ДТП по предварительным данным является смерть водителя транспортного средства во время вождения от сердечной недостаточности. Личность водителя тоже известно органам автоинспекции, это Владивостокский вице-мэр Василий Балабаев. Личность пострадавшего, получившего многочисленные травмы и находящегося в глубокой коме, выясняется следствием….

Анри вышел из лифта на первом этаже, и, пройдя рисепшен, направился к стойке бара, у которой его ждал гарсон Фурье.
_Артюр, вы меня заинтриговали. Покажите посылку и расскажите подробности. - Сказал Анри, подойдя к стойке бара, за которой стоял гарсон.
 Фурье достал большой коричневый сверток и учтиво ответил:
_Вот, месье, это вам.
_Спасибо Артюр. – Анри подал гарсону чаевые. – Но кто к вам приходил? Вы сказали будто монах….
Туреньи распечатал сверток и достал большую книгу в кожаном переплете:
_Любопытно. – Анри вытянул перед собой руки с книгой и прочитал заглавие: «Апокалипсис»…. Написано на греческом языке. Кто-то знает, что мне известен греческий. Наверное, ошиблись, это мой отец собирает раритеты, и эта книга предназначена ему, Артюр.
_Нет, месье, ошибки быть не может. Господин сказал, что именно молодому Туреньи, и что бы мы не перепутали. Этот пожилой месье реально похож на монаха. Высокий, в капюшоне, длинная борода и худое лицо. Говорил на хорошем французском. Но может быть испанец или бретонец. Сказал, что давно не был в Париже. Последний раз приезжал сюда с какой-то Мери, или Магдой, я не совсем понял…. Передал вам на словах: «пусть прочитает книгу, я сам его найду». Визитки, номер телефона, или адрес этот господин не оставил. – Обстоятельно пояснил гарсон.
Анри еще раз посмотрел на книгу, пролистал ее, подметил старинный способ ее изготовления («любопытный экземпляр»). Тонкий пергамент, шрифт ручной работы, греческий язык времен Марка Аврелия. Были над текстом какие-то пометки, и на полях, сделанные шариковой ручкой, на латинице и кириллице, с сокращениями и арабскими цифрами («разберемся после»). На развороте в верхнем углу была надпись на английском:
«Я УЗНАЛ, ЧТО МОЯ РАБОТА ПОДОШЛА К КОНЦУ, КОГДА ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ УДОВЛЕТВОРЕННЫМ И УСТАВШИМ. И БОГ УВИДЕЛ МЕНЯ И СКАЗАЛ МНЕ ОБ ЭТОМ. ИЗБАВЛЕНИЕ ПРИШЛО. НИКТО ЕГО НЕ ОСТАНОВИТ»…
_Очень любопытно. Спасибо Артюр…. Пойду, и пока время есть, поработаю с этой книгой. А завтрак, пожалуйста, доставьте в квартиру. До встречи месье Фурье.
_Будет сделано, до свидания месье Туреньи….

*  *  *  *  *  *  *  *






СОДЕРЖАНИЕ:

1 ЧАСТЬ: МЕЖКОНУСНОЕ ПРОСТРАНСТВО.


1. УЗНИК.
2.   СТАРЕЦ.
3. ОСМОТР.
4. ПРАВИТЕЛЬ.
5. ЛЕО-ВИННИ ПУХ.
6. МАРИЯ.
7. ПАДРЕ.
8. ВИКТОР.
9. РАЗГОВОР.
10. ПОСМЕРТНОЕ ПИСЬМО ВИКТОРА РЫБАКОВА.
ЭПИЛОГ 1 ЧАСТИ.


2 ЧАСТЬ: ВТОРОЙ НОМЕР.

1. ГРЕЙТШИД.
2. НЕОБЫЧАЙНЫЕ ЯВЛЕНИЯ НА НЕБЕСАХ И НА ЗЕМЛЕ.
3. АДВОКАТ.
4. ПРОЦЕСС.
5. ПРОЦЕСС (ПРОДОЛЖЕНИЕ).
6. АНРИ.
7. ГАРУСПИК.
8. АНРИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ).
9. СЫН.
10. ОТРОК.
ЭПИЛОГ 2 ЧАСТИ.

Автор:
Егор Героев – псевдоним.

e-mail: tuorin@mail.ru