чухонцы

ЧУХОНЦЫ

Весна в этом году заблудилась где-то в болотах и фиордах Балтики, запуталась в крыльях ветряных мельниц Голландии и пустошах Германии. Решил я отправиться ей навстречу, только вот в каком направлении путь держать? Южное побережье Балтийского моря занимают Эстония, Латвия и Литва, отнюдь не дружественные нам страны. А ведь когда-то нашими были, Курляндией с Лифляндией обзывались.

Придется двигаться на юг Европы через северную и пока дружественную нам Финляндию. Хоть и затаили чухонцы горечь по отобранной в 1940 году Карелии, но вида не подают, знают, что сами когда-то были подданными России. Петр I боролся против их угнетателей-шведов и отвоевал земли, принадлежавшие когда-то новгородцам. Он вернул Випури русское название Выборг, а Сортавала вновь стал Сердоболью или Сердобском.

Более 300 лет назад посещение Европы подвигло Петра на строительство Петербурга, того самого пушкинского «окна в Европу». Алек¬сандр Сер¬гее¬вич процитировал  в своей поэме «Медный всадник» пе¬ре¬веденную на рус¬ский язык фра¬зу не¬апо¬ли¬тан¬ца Аль¬га¬рот¬ти: «Petersbourg est la fenetre pur la quelle la Russie regarde en Euroupe». «Пе¬тер¬бург – ок¬но, че¬рез ко¬то¬рое Рос¬сия смот¬рит в Ев¬ро¬пу». Конечно же, прорубая окно в Европу, Петр не забыл и о двери, когда отвоевывал у шведов Финляндию. Правда, и через столетие после захвата Выборга, когда Александр I сделался князем Финляндии, эта дверь в Европу открывалась легче в нашу сторону. Наверное из вредности, а также зависти финны назвали наш Санкт Петербург чухонским именем – Пиетари, 

Мы продолжаем смотреть на Европу, так и не сделавшись сами европейцами. Что же мешает и чего не хватает нам для европейства, почему у них весна наступает раньше, солнце ярче, а урожаи изобильнее? Я более-менее знаю жизнь в США, где обитал 20 лет, а вот Европа для меня Terra incognito.

Петр I ехал в Европу через Ригу, я же отправился туда через Хельсинки. Таким путем мой нехорошо знакомый, которого я прозвал на американский манер Джорджем, ехал в Берлин за новым автомобилем и взял меня с собой в качестве запасного водителя.
Старенький «фордик» со скрипом вместил в себя наши расплывшиеся за зиму тела. Привыкнув затариваться перед дальней дорогой, Джордж заехали в супермаркет «Лента», где необходимо было купить сигареты, водку для перепродажи в Финляндии и продукты в дорогу. Понятное дело, пенсионеров там редко встретишь, ведь они по рынкам мотаются. А еще популярны у нас «просрочки», это магазины, где люди «кавказского» происхождения торгуют снятыми с продажи в обычных магазинах продуктами с истекшим сроком годности.

Такие товары дешевле  обычных процентов на 30 – 50, но вероятность отравления, соответственно, возрастает.
Оказавшись лет 20 назад в подобном «Ленте» магазине города Бостона, я и мечтать не мог, что такое же разнообразие продуктов появится в Питере. Все-таки растет благосостояние наших отдельно взятых граждан, которым не грозит нынешняя пенсия по старости и закон о монетизации льгот. Правда, на полках магазина съедобным и относительно не дорогим сыром отечественного производства оказался только «адыгейский».

Судя по импортному ассортименту магазина, в России уничтожили собственное сельское хозяйство и промышленность, и торгуют варяжскими товарами. Выпускают и специальное курево для нищих – ностальгические «Приму» и «Беломорканал». Папиросы наши своими бумажными полыми гильзами вгоняют в шок иностранцев, давно потерявших секрет их производства. Не понять им наш кайф от курения табака без фильтра, при котором можно нанести максимальный вред здоровью.

В средствах массовой информации США уже много лет предают анафеме столь популярную у нас философию: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет». Эта, на первый взгляд невинная, шутка оправдывает болезни и преждевременную смерть миллионов россиян. Ну, а приписываемое Владимиру Мономаху выражение: «Веселие Руси – есть пити» явилось даже не шуткой, а  проклятием для нашего народа. Почему-то поговорка: «В здоровом теле – здоровый дух» у нас не столь популярна. А вот на Западе люди убеждены, что быть трезвым и здоровым лучше, чем пьяным и больным.

Несмотря на всю экологическую подготовку, я принадлежал к тому разряду людей, кому хоть кол на голове теши, но дай потравиться никотином. Но встреча с Аленой заставила меня подумать, как бы побыстрее завязать с куревом – она не переносила запах никотина. Надо идти в ногу со временем – Россия превращается в страну, где курить немодно и вредно. Так, чего доброго, и пить бросим, а потом и работать начнем.

Не доехав пару километров до финско-российской границы, всенепременно заехали на заправку и наполнили бензином все прихваченные канистры, ведь в Европе горючее в три раза дороже нашего. Пройдя досмотр в Торфяновке, мы оказались в пограничной зоне, где обитают особо проверенные жители, которые не стремятся свалить в благополучную Финляндию, им и здесь хорошо.

 По случаю приближающегося майского праздника, начальство распорядилось прибрать подведомственную территорию. Ничтоже сумняшеся, пограничники сгребли мусор в кучи и подожгли, так что сладковатый, тошнотворный дым горящего полиэтилена преследовал нас по всей нейтральной территории. Если учесть, что выделяющийся при горении пластика газ может вызывать мутации и рак, не удивительно, что в песне у Высоцкого были слова: «А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты». Это благодаря нашим стараниям, маленькие Чернобыли горят по всей стране!

Удивительно другое – оказывается, погода подчиняется государственным границам. Если в России над нами было  пасмурное небо, то в Финляндии проглянуло солнце. Так ведь в России оно застилось дымом от многочисленных тлеющих куч мусора и мрачно курящих таможенников. Погранцы местные хоть и не улыбались, но и не смотрели на нас, как солдат на вошь, да и не курили.
 
Русских в Финляндии и раньше не очень-то и ждали, а вот новые технологии, а также идеи и капитал шли к нам оттуда. Правда, и Ленин прибыл делать революцию поездом из Гельсингфорса, но подарочек этот был местью немцев за наш военный союз с Францией. Владимир Ильич, в благодарность за бесплатный вагон, предал союзников и заключил мир с Германией. Захлопнул и дверь на Запад, предоставив независимость Финляндии.

В Тегеле, чистеньком пригороде Хельсинки, мы встретили иммигранта Славу, три года назад поселившегося здесь. Было ему под 50, ростом как Ленин, метра полтора с кепкой. Финно-угорские его кровя проявлялись в рыжей шевелюре и таких же усах под носом, похожим на утиный. Конечно же, наибольшей его характерностью была ладонь правой руки в форме гусиной лапки с тремя рудиментарными пальцами. Поздоровался он, протянув и как-то вывернув наизнанку левую руку.

Новоиспеченный житель Суоми рассказал, что заселен этот район в основном малоимущими финнами и иммигрантами, да это и так было видно по гулявшей вокруг публике. Из ближайшего к парковке дома доносилась музыка и  пьяные песни, оказалось, что там живут сербы, называемые здесь цыганами. Пятеро хорошо поддатых мужчин в кожаных жилетках вывалились в скверик перед многоквартирным домом и принялись отплясывать под записанную на магнитофон какую-то сербскохорватскую мелодию. За их развлечением наблюдало семейство афро-американцев из Судана, приехавших сюда по программе помощи жертвам политических репрессий от рук мусульманских фундаменталистов.

 А ведь все происходило во время рабочего дня, когда эти здоровенные мужики и полнокровные женщины могли работать.
Слава жил в пятиэтажном доме, окруженном зелеными газонами с велосипедными дорожками и спортивными площадками. Муниципалитет выделил ему с женой и пятью детьми квартиру из пяти комнат и большой кухни. По государственной программе помощи иммигрантам ему не только оплачивается квартира, но  выдаются талоны на покупку питания и деньги на другие расходы. Естественно, медицинское обслуживание и образование детей были также бесплатными.

Наряду с другими странами Европы, правительство Финляндии проводит политику компенсации недостающих трудовых ресурсов посредством трудовой иммиграции. Не столь катастрофически как в России, но здесь также снижается рождаемость и уменьшается население страны. Правда, многие нынешние иммигранты предпочитают не работать, а жить на пособия по безработице. К тому же, сомалийцы и прочие иммигранты из Африки никогда раньше не работали в промышленности. Сербы, цыгане и другие беженцы из Европы также не стремятся занять место на конвейере или убирать мусор на дорогах. Они приехали сюда богатеть, а не работать.

Иммиграционные власти пытаются заставить беженцев заниматься общественно полезными работами. Славе предлагают работу помощником библиотекаря, либо учителя в школе. Причем, его ежемесячная зарплата будет порядка 900 марок, в то время как сейчас содержание его семьи обходится государству около 3000 марок. Понятно, почему иммиграционные чиновники любят приглашать в страну азиатов типа китайцев и вьетнамцев, - эти беженцы не чураются любой работы, за которую платят деньги.

Как и в Германии, власти этой страны поддерживают иммиграцию соотечественников из нашей страны. В дореволюционной России местных финнов и близких им этически карелов называли чухонцами. После войны СССР с Финляндией они оказались жертвами репрессий, были выселены из окрестностей Ленинграда и многие погибли в сибирской ссылке. Выжили потомки от смешанных браков и дети партийных функционеров, таковым оказался и Слава. Отец был карельским коммунистом и секретарем заводского парткома в Кондопоге. Это позволило Славе поступить и закончить Восточный факультет Ленинградского университета.

По моим сведениям, этот факультет всегда находился под эгидой КГБ, а выпускники направлялись работать в дипломатические миссии за рубеж. Слава действительно пару лет проработал в Тайланде, но потом чем-то провинился, был отозван в Питер и перешел на работу в сферу обслуживания. Он научился зарабатывать, фотографируя туристов и новобрачных.

На секретере в гостиной я нашел свадебную фотографию Славы под ручку с нынешней женой Светой. Тогда она была миловидной девчушкой с точеной фигуркой и лучистыми глазами. Поженившись, они принялись стругать детей, причем, только девчонок. Двухкомнатная квартира в Питере уже перестала их вмещать, а денег на большую заработать было невозможно. Прослышав о финской программе помощи ингермландцам, Слава подал документы на эмиграцию и без особых трудов перебрался в Хельсинки, получив от государства все необходимое. Таким образом, Россия потеряла семь человек населения, а Финляндия приобрела пять будущих матерей для воспроизводства.

Мы сидели на кухне, пили кофе и вспоминали жизнь в СССР, когда из гостиной с кряхтением выковыляла женщина с мешками под сонными глазами и тремя подбородками, переходившими в груди. Тумбы отекших босых ног были едва прикрыты бархатным платьем, при росте не более полутора метров, вес ее был не меньше полутора центнеров. Эта вызывавшее жалость существо и было когда-то той Светой на фотографии, в фате и под ручку со Славой.
Налив себе чашку растворимого кофе со сливками, Света достала фотоальбом, где была еще молодой и красивой. Она отдала все силы и здоровье на борьбу за выживание в России, на рождение и воспитание детей, стояние в очередях.

 Живя в России, она была вынуждена быть в форме, но, приехав сюда, расслабилась. Финский язык она даже и не пыталась учить, не говоря уж об английском. Жрачка здесь обильная и вкусная, на работу ходить не надо.
В Питере она никогда в церковь не ходила, а здесь каждую субботу посещает православный собор, только там можно поговорить по-русски. Показала она мне свой иконостас, устроенный не в дальнем правом углу гостиной, называемом «красным», а в ближнем углу, за дверным косяком. Она прикрепила липучкой к стене вырезанную из журнала фотографию иконы Ксении Блаженной, перед которой поставила огарок елочной свечи. Рядом разместился жертвенник из треснувшего фарфорового соусника с насыпанными туда конфетами и печеньем. Подобные жертвенники я видел в Нью-Йорке, в квартирах негров-иммигрантов с Караибских островов, практиковавших ритуалы «Вуду».

Получая пособие по безработице, Слава навострился «челночить» в Питер электронику и бытовую технику, привозя оттуда дешевые сигареты и водку. Приличный доход приносила также квартира на Кирочной улице, сдаваемая в аренду за 500 долларов в месяц. С Джорджем он договорился отыскивать дешевые машины и пересылать их в Питер, минуя таможенные барьеры. Умеет же русский человек устраиваться !


Не худо живут чухонцы, главное, чисто, обильно, в свое удовольствие. Хельсинки, столичный «приют убогого чухонца», устроился на берегу залива. От прежних времен владения нашего Финляндией остался в городе православный храм красного кирпича, да памятник императору Александру. Потомки русских колонизаторов торгуют здесь матрешками и шапками, или тягают меха гармошек, чтобы усладить досуг чухонцев.


Настоящими воротами в континентальную Европу стал Хельсинки после открытия суперсовременного аэровокзала и морского порта. Сюда причаливают гигантские паромы компании Силья лайн (Silja Line), соединяющие Финляндию с остальными прибалтийскими странами. Стилизованный профиль тюленьей морды, нарисованный на трубах паромов, позволяет предположить, что по-русски название компании будет – Тюленьи линии. Русские автотуристы любят пользоваться этим способом транспортировки, поскольку он значительно дешевле остальных и не надо пересекать по дороге на Запад криминальные границы с Белоруссией, Украиной или Польшей. Нам встретились туристы, приехавшие на автобусах из Оренбурга и Владимира, ехали они во Францию, чтобы там наконец-то выпить настоящего вина и увидеть Париж с Эйфелевой башни.

Занятно наблюдать было публику, шедшую на паромную посадку. Наши туристы одеты в китайское или секондхендное барахлишко, а в сумках провизия, чтобы хватило на все время проживания за бугром. Вылезавшие из стоящего рядом автобуса финны, понятное дело, одежку с чужих плеч не носили, водку с пивом вдогонку не употребляли, черствыми бутербродами не закусывали. Удивительно, как за прошедшие со времен Гражданской войны 80 лет деградировал наш народ, и как за это же время «убогие чухонцы» превратились в аристократов, по крайней мере, в смысле одежды.


Замученные дальней дорогой и нервотрепкой на границе, россияне ошалело оглядывались на иностранцев, невольно сравнивая себя с ними. За годы советской власти у нас сформировалось завистливо-презрительное отношение к приезжим. Мы завидовали их возможности свободно передвигаться по земле, и презирали за приверженность к иному, капиталистическому образу жизни, где деньги важнее всего. За последние  полтора десятилетия мы изрядно изменились: многие перебрались за вожделенный «бугор», а оставшиеся попытались сделаться капиталистами. Те, которые могут себе позволить съездить за границу, изрядно продвинулись в этом направлении, да только психология и повадки у них остались совковые. А это значит презрение к законам и правилам, убежденность, что закон как дышло, куда повернул – туда и вышло.

Как следствие тому – неуважение и страх перед представителями закона, а особенно милицией. Живущий со времен гражданской войны в памяти поколений лозунг – грабь награбленное, не оставляет нас равнодушными к чужой собственности. Совок знал, что государство нещадно его эксплуатирует, ну а раз так, появилась философия: не украдешь – не проживешь. Туристические компании и гостиницы, в которых останавливаются наши туристы, знают эту привычку и тщательно, но часто тщетно следят за нами. Семипалубный паром принял в чрево наш автомобиль, рядом закрепляли на ремнях свой транспорт мотоциклисты. Подальше громоздились многотонные грузовики с прицепами, а также туристские автобусы.

 Всю ночь предстояло плыть по Балтийскому морю, однако в салоне автомобиля оставаться было запрещено, и мы проследовали на вторую палубу, в каюту, оказавшейся ниже ватерлинии. Ну а на что еще можно рассчитывать, заплатив за переправу трех человек и машины всего 130 евро! Приходится привыкать к деньгам со столь смешным звучанием. Правда, первоначально хотели эти деньги назвать экю, от звучания первых букв названия European Community Union, да гордые британцы заверещали. Ведь так называлась прежняя французская валюта, так что лягушатники получали бы какое-то преимущество в привыкании к деньгам.

Четырехместная каюта оказалась без иллюминаторов, что несколько уменьшало комфортность плавания, особенно при наличии клаустрофобии. Правда, в отличие от вагонного купе, здесь был душ, совмещенный с туалетом, но на верхнюю полку забираться было столь же неудобно, как и в вагоне.


Естественно, как настоящие русские люди, начали мы плавание с застолья. Правда, время и место внесли нюанс в наш ритуал: водку Джордж пил смешанную с тоником. Этот напиток относительно недавно появился на полках наших магазинах, а на самом деле – это газированная вода с добавкой хинина, того самого препарата, которым лечат тропическую лихорадку. Вот этой-то горечи и не хватало всегда русскому человеку.

Зная, что через границу можно провезти лишь литр спиртного, еще в России Джордж купил десять двухлитровых бутылок с этим напитком, на 90 процентов вылил его, а оставшийся объем заполнил водкой и вновь завернул крышки. Ну, какой таможенник догадается, что мы везем столько спиртного! Правда, чухонские власти могут быть уверены, что не будем мы эту контрабанду продавать - самим мало.

Джордж не первый раз плыл на этом пароме и совсем не интересовался его начинкой, публикой и развлечениями. У многих людей, достигших полувекового возраста, возникает убеждение, что они все знают и нечем их удивить. Приняв на пухлую грудь пол-литра водки и закусив сервелатом с сыром, он взгромоздился на лежанку, скрестил ладони на громаде живота и принялся отпускать рулады. Все-таки красивое это слово – рулада, еще мне нравится столь же музыкальное слово – фиоритура.

Каюты нашей второй палубы были заполнены школьниками и студентами, весело отмечавшими отплытие парома из Хельсинки в Стокгольм. Столица Швеции до сих пор рассматривается финнами как метрополия. Русские ребята из Владимира общались со скандинавами на английском языке. Конечно же, знакомились с девчонками, а потом разговаривали о музыке, моде и спорте. Культура все больше становится интернациональной, глобализованной. Они смотрят те же американские фильмы и читают «Гарри Поттера». Бритни Спирс – кумир как американских, так и русских тинэйджеров. Футбол же сделался нынче главным зрелищем планеты.

На главной, променадной, палубе парома, всю стену кормовой части занимает экран, на который проецируются эпизоды соревнований футболистов на Кубок Мира. Их можно смотреть, устроившись с подносом в кафе со «шведским столом». Его цена для капиталистов вполне умеренная – 30 евро, а вот для нас она оказалась неподъемной. Значительно дешевле было бы помыться в сауне и поплавать в бассейне на верхней палубе – всего 10 евро, ну а если тянет проверить свою фортуну, то казино предлагает весь спектр услуг, от «одноруких бандитов» до классической рулетки. Особо «торчат» здесь всевозможные гонконгские китайцы, сделавшиеся теперь скандинавами и подготавливающие плацдарм для восточной экспансии в Европу.


Варьете в казино построено по европейскому принципу, с двумя парами танцующих и поющих «под фанеру» солистов, но музыка сплошь американская. Скандинавы поют песни о штатах Алабама или Джорджия и ни слова о наших Екатеринбургской и Челябинской губерниях. Ну, так что делать и кто виноват? Так ведь сами! Тот же Екатеринбург известен не только местом убийства царской семьи, но и прекрасными изделиями по металлу. Ну а в Челябинске не только делали танки Т-34, но там родился мой приятель, великолепный русский писатель Воронов-Оренбургский, создавший эпопею о подвигах русских офицеров в XIX веке.

Умудренный знанием теории вероятности, я с презрительной ухмылкой наблюдал за тем, как туристы проигрывают в казино деньги, хотя, будь у меня пара сотен долларов на разгон, непременно ввязался бы в игру с фортуной. Столь же умственно наблюдал за ухаживаниями средневозрастного испанца за столь же хорошо пожившей скандинавкой. Она пришла на дискотеку с подругой, которая явно лелеяла слабую надежду в этот вечер лишиться невинности.

 Красотки любят приходить на танцы с такими дуэньями, чтобы подчеркнуть свою исключительность. Мне всегда жалко этих дурнушек, ведь души у них наверняка прекраснее, чем у подруг, но вышеуказанному испанцу это не объяснить. Он усиленно пытался увести красотку в свою каюту, а та не хотела оставлять подругу в одиночестве. Конечно же, мое вмешательство могло бы разрешить ситуацию, но до такого альтруизма я еще не докатился, хотя давно бы пора нам в Питере открыть клинику по лишению девушек невинности. Это привлекло бы в город большое количество туристок, ну а при недостатке отечественных операторов можно было бы привлечь легионеров.

В каюту я вернулся за полночь, несолоно хлебавши, но с массой впечатлений. Конечно же, человеку непривычному трудно освоить премудрость пользования унитазом и душем, но напрягнувшись интеллектуально, я справился с этой задачей. А вот каким из трех типов полотенец положено пользоваться после душа, я так и не разобрался. Да я и обеденными приборами до сих пор не научился пользоваться, а еще я испанское танго и вальс не умею танцевать.

В отличие от американских гостиниц, здесь не было столь обязательных в тамошних гостиницах Библий. Не было и табличек с изречениями из Корана, которые я видел в гостиницах Ирана. Но администрация беспокоилась о нашей морали. К примеру, чтобы не сперли, а  потом мы не мучились совестью,  в нашей каюте фен для сушки волос был закреплен на стене цепочкой.

С утра я облазал все палубы лайнера, выбрался даже на открытую палубу, где в летнее время можно загорать. Сейчас же свежий зюйд-вест гонит накатную волну, которая хотя и не раскачивает наш корабль, но швыряет леденящую водяную пыль на палубу. Каюты класса «люкс» своими иллюминаторами выходят либо на променадное пространство внутри парома, либо смотрят на море. Вот за этот кругозор и платят люди большие деньги, ну а мой кругозор бесплатный.

Если наша часть Финского залива до сих пор покрыта льдом, то Балтийское море между Хельсинки и Стокгольмом давно от него очистилось. С верней палубы видны сотни островков покрытых вечнозеленой растительностью, на многих из них построены аккуратные дачные домики. Сейчас пора весенней миграции птиц, и тысячи белых лебедей кормятся между островами, разбиваются на пары и готовятся обзавестись гнездом. Я же так гнездом и не обзавелся, да и лебедем меня трудно назвать, ну, может, коршуном, или козодоем ночным.
Где-то около 10 утра паром причалил в Стокгольме и мы отправились в трюм, чтобы загрузиться в машину и отправиться дальше по дорогам Швеции. Метрах в пятидесяти от рампы парома автомобилистов поджидали полицейские с датчиками для проверки наличия алкоголя в крови.

Знают они, паразиты, нашу манеру надраться до поросячьего визга, вот и устраивают русским облавы.  Удивительно, Джордж прошел тест на похмелье и после этого мог расслабиться с бутылочкой прихваченного из Питера пива фирмы Heineken. Закусывал он адыгейским сыром псковского производства.

Хайвэй Е-4 был кратчайшей дорогой, соединяющей Стокгольм с причалом парома до Дании. Мчась по этому скоростному шоссе, я печальным словом вспоминал раздолбанную главнейшую российскую магистраль Петербург – Москва, которую проехал на велосипеде. Она всегда в ремонте, обочины замусорены бутылками и пластмассовой упаковкой, и всегда под неусыпным контролем милиционеров ГАИ, которым дана на прокорм.

Здесь же в Швеции полиции на шоссе не было видно, зато часто встречались знаки, предупреждавшие о возможности появления на дороге диких животных. Их было так много, что дорожники были вынуждены воздвигнуть вдоль шоссе забор. Дикого зверья здесь полно, не смотря на сплошь вспаханные поля и луга, на которых прошлогоднее сено оставлено в спрессованных и завернутых в полиэтилен кипах. Мешающие обработке земли камни и валуны собраны в холмы, заросшие кустарником.

Очевидно, частная собственность на землю обязывает хозяев заботиться о ней, словно о части себя, как о продолжении собственного тела. Его чистота, здоровье и ухоженность повышают производительность труда фермера. Что же касается прекрасного состояния шоссе, то рабочая этика и контроль государства заставляют дорожников строить хорошо и надежно. У нас же строительство дорог и мостов сделалось средством наживы чиновников.

Говорят, что в России две главные напасти – дураки и дороги. Но нет худа без добра: именно отсутствие дорог спасло нас от завоевания агрессорами. Наполеон был вынужден пользоваться для отступления единственно проезжей Смоленской дорогой, там его и чехвостили партизаны в хвост и гриву. Фашистский командующий Гундериан жаловался, что осеннее наступление на Москву захлебнулось из-за того, что немецкие войска не могли отойти от главных шоссе.

Но отсутствие дорог и обширные просторы являются и нашим проклятием, мешая контактам людей между собой. Возможно, поэтому у нас и не выработалось чувства национальной общности.
Джордж  был уверен, что лучше него никто не может водить автомобиль, и все наши попытки сменить его за баранкой заканчивались фиаско. Чтобы не задремать, он пил пиво, хрустел картофельными чипсами, грыз баранки, употреблял бутерброды и читал наизусть главы из пушкинской «Полтавы». Как у большинства русских мужиков, к 60-ти годам его память не воспринимала новую информацию. Анекдоты Джордж не запоминал, книг современных авторов не читал, в кинотеатры не ходил и компьютером пользоваться не умел.

Он с радостью вспоминал песни Высоцкого, Окуджавы и Галича, но песни группы «Любэ», а тем более, «Тату», для Джорджа были чужими. Он принадлежал к поколению Шестидесятников, которых мало осталось в России. В те годы, когда евреи ринулись в эмиграцию, Джордж сообразил, что у нас можно делать деньги проще, чем в любой Америке. Занявшись торговлей недвижимостью, теперь он имеет пять квартир в Питере, три в Берлине, две в Мюнхене и небольшой замок в Чехии. Хорошим подспорьем в этом накопительстве явился опыт пребывания в лагерях, где он сидел за торговлю антиквариатом.

Паханом он там не сделался, уверяет, что и в шестерках не ходил, но кто же в этом признается! Состояние свое он сделал на торговле антиквариатом и подержанными машинами из Европы. А еще фурами тащил сюда «секонд хенд» одежду и торговал гуманитарной помощью. Тем не менее, уверен, что КГБ, а теперь ФСБ постоянно преследует его и хочет забрать квартиры и две картинные галереи. В том же обвиняет он сестру м бывшую жену, которая сбежала от него с сыном в Италию.

 Оказывается, хлопотно быть богатым и знаменитым.
Как-то скучно ехали эти европейцы по шоссе: друг друга с шиком не обгоняли, пальцы средние не показывали, fuck you не кричали. Удивляло также отсутствие на дороге хотя бы одной завалящей «копейки» или любой другой развалюхи российского или иностранного происхождения. Самой «развальной» был наша машина с российскими номерами, разбитыми поворотными огнями и развороченным правым зеркалом. Остальные автомобилисты демонстрировали на бамперах своих шикарных машинах номера с двенадцатизвездной эмблемой Европейского Сообщества.

Вот уж более 300 лет прошло, но так и не приблизились мы к Европе. Несколько раз в истории наша армия доходила до Берлина, но ничего полезного из этого не вышло. Священники и политруки объяснили солдатикам, что у русских собственная гордость, религия наша и вера самые правильные, ну а то, что русскому хорошо, то немцу – смерть. Вероятно, имели они в виду их дневной рацион на хлебе и воде, либо ночевки под открытым небом.
В отличие от немцев, генералы наши солдатиков не жалели, шапками противников закидывали, вместо гранат.

 Суворов учил, что пуля дура, а штык молодец, вот и ложились солдатики косяками от вражеских пуль, пока до штыковой атаки дело доходило. Предсмертными словами Лесковского «тупейного художника» Левши была просьба к начальству, чтобы перестали в армии русской кирпичной крошкой стволы ружей чистить. Точность боя таких винтовок была плюс-минус три лаптя. Даже у турок во время войны 1877 – 1878 годов на Балканах винтовки стреляли точнее и дальше наших. Вот и поливал генерал Скобелев солдатской кровушкой Плевну и Шипку, посылая свои полки на штурм. У нас кровопийц любят.

Почитай, пятнадцать лет назад ехал я этой дорогой в обратном направлении – от Копенгагена до Стокгольма. И тогда не понимал, зачем в Скандинавии требуют даже днем ездить с включенными фарами. Также восхищался состоянием дорог и полей и возможностью остановиться на ночлег в любом понравившемся месте, где нет таблички запрета. Швеция так и осталась социалистической страной, в отличие от России, катящейся в бездну мафиозного коммунизма.

Со времен войны Петра I с Карлом XII минуло три столетия, мы отобрали у шведов бывшие земли Великого Новгорода и вышли к берегам Балтийского моря. Тогдашнее поражение отрезвило имперские амбиции Швеции, но развило их у России. До недавних пор наша страна росла территориально как на дрожжах, и до 1867 года располагалось на трех континентах: Европе, Азии и Америке. Нельзя сказать, что это увеличение территории было русским на пользу.

 Мы растрачивали свой культуртрегерский потенциал, ничего не получая взамен.
Развал СССР привел нас к эрозии имперского сознания. Оказалось, не так уж на окраинах и любят русских, готовы обходиться без наших передовых технологий, а также Пушкина и Ломоносова. Приобретя независимость, четырнадцать бывших республик срочно принялись формировать свою новую историю и культуру. Никакому СНГ не вернуть былые мощь и величие СССР, но даже после отделения республик Россия остается самой большой по территории страной. 
 
Великобритания уже более полувека тому, как поняла безнадежность и бессмысленность сохранения своих колоний, и скукожилась до размеров островного Объединенного Королевства, включающего Англию, Уэллс, Шотландию и Северную Ирландию. При этом она не перестала быть великой державой, а Лондон является нынче культурным, финансовым и политическим центром не только Британского Содружества, но и всего мира. Само собой разумеется, вторым центром после Нью-Йорка.

Скучно ехать по Швеции, не было здесь знаменитых полей сражений типа Ватерлоо или Бородино, и людей великих здесь мало рождалось, и средневековой архитектурной классики не встречалось. Конечно же, если в путеводителях и энциклопедиях покопаться, то много можно найти интересного. Для меня же Швеция именита своими магазинами «Икея», которые я посещал неоднократно и с удовольствием. Именно здесь родилась идея создания рая на дому для «среднего» человека, у которого есть желание элегантности, но не слишком много денег.

 В Швеции осуществлена марксистская идея социальной справедливости: от каждого – по способности, каждому – по потребности. Прогрессивный налог лишает богатых большинства денег, которые идут на поддержку беднейших. В этой стране, как, впрочем, в остальных европейских странах, бедные люди, не могущие или не желающие работать, обеспечиваются государством крышей над головой и питанием.

Швеция страна нейтральная, но нигде на Западе не видел я на дорогах так много танков и прочего вооружения, с персоналом его обслуживающим. Может, и нам взять пример с прежнего противника? Таким образом лишили бы мы НАТО возможного врага и направили его агрессивность непосредственно на Китай. Вот и пускай разбираются великие страны, а мы будем готовиться к 70-летию победы над Германией.