я милого узнаю по...

На третьем курсе дело было. Факультету нашему двадцать лет исполнялось. В смысле дате его перевода из Вольска в Горький. Вроде юбилейчика. И по этому поводу съехались к нам выпускники того самого первого выпуска моряков-горьковчан. Не очень много, но всё же. И шишки немаленькие среди них были. Впрочем, дело не в этом.

Культурная программа касалась курсантов только тем, что концерт художественной самодеятельности им надо было «состряпать». Руководит замполит факультета. Общее руководство осуществляет то есть. А боевым замом по этому делу у него я. Бессменно. Это тоже не очень важно. Как и то, что, рассказывая стих, я сбился. Многие решили, что это кураж был. Был, конечно. Но вообще-то сбился.

Но стих мой, всё же, понравился. Всем. Не мог просто не понравиться. Потому что замечательный он. Смешной. И читаю я, ёшкин кот, хорошо. Это с детства. Самому удовольствие доставляет прочитать так, чтобы нравилось слушаюшим. И начфак наш от радости и счастья переполнявших его такой радостный и счастливый был, что в увольнение меня прямо с обеда отпустил. Правда условие поставил.

Срочно передали что фак меня зовёт. На кафедру корабельного питания и хлебопечения. Там для небольшой группы «сильных мира» из первых выпускников дополнительное застолье учинили.

Перед входом стоит наш фак с холёным капразом таким. Это начальник штаба тыла ЧФ был.  Сергеев Сергей Борисович.

Стих ему больно понравился. И говорит наш Золотов, начфак всмысле:

- Ковалёв! Ты слова стихотворения, того что читал, дай вот товарищу капитану первого ранга. Очень уж слова понравились. И в увольнение потом. Молодец! Есть у тебя слова?

- Да, на бумажке - достаю из кармана несколько свёрнутых листков в клетку. Это я на «картошке» в библиотеке деревенской написал себе стихов. Которые чувствовал что понадобятся.

- Напечатаны? Уже? ой...

Оба удивляются зачуханности листков и почерку моему чудному.

- Так. Давай на кафедру нашу, там компьютер. Попроси перподавателей и напечатай. И потом сразу можешь в город.

- Есть!

Пока от входа до входа бежал, полсотни метров всего, мне вслед раза три кричали о количестве экземпляров требуемых. Раз от раза количество росло.

На кафедре был капитан второго ранга Бандорин, хороший дядька, умница и весельчак, бывший командир БЧ-1 такр «Киев». Череп – говорят о таких.

Он тоже был на концерте и ему стих понравился*. Мы быстренько напечатали на «новой игрушке» так необходимые сейчас листки.

- Вот, молодец, Ковалёв! – похвалил Золотов.

Все кучкуются кто как, а фак всё с Сергеевым трётся. То ли почву для сыночка младшенького готовит.

Убёг я в увольнение. Сергеев даже руку мне пожали сказал, что положит этот стих под стекло на столе в рабочем кабинете.

Прошло два года.
Второй* день моего пребывания на Приморской земле.

Захожу представляться по случаю прибытия начальнику тыла Приморской флотилии. А Сергеев как раз пару месяцев как с ЧФ перевёлся на это место. Я его сразу узнал. Он меня нет. И немудрено. Сколь таких желторотиков как я.

Поговорили. Получил указание и инструктаж.

- Прошу разрешения

- Идите. Стойте. Виктор Владимирович, не пойму откуда мне так лицо Ваше знакомо? Сразу показалось. Поначалу подумал, может сосед какой по двору, из Севастополя, а Вы из Сибири. Мы встречались раньше?

- Так точно.

- Напомните мне, пожалуйста.

- Конечно. Вы позволите мне подойти к столу?

- Да –  немного непонимающе-растерянно сказал он.
Подхожу уверенно, уверен был, что стих под стеклом лежит. Вот бы впросак попал, ежели нет! Но мне повезло. Показываю рукой на листок под стеклом и говорю:

- Это стихотворение я тогда на юбилей выпуска вашего читал.

- Ах вот оно что))))!!!





Прошло года три или четыре. В центре флотилии я бывал дольно редко, да и по диплому служить не пришлось. В общем, с глаз его долой пропал.

Встретил его, уже контр-адмирала, в аэропорту Артёма. Он провожал видно друга, потому что не просто руки жали, а даже обнимались. Оба при погонах. Друг – генерал-майор, моряк с синими лампасами, первый и последний раз вживую видал. Мы с товарищем по гражданке были.

Встретились взглядами с Сергеевым, я поздоровался. Он тоже.

Мы уехали первыми.  Не знаю вспомнил он меня или нет.

Если под стеклом то стихотворение ему на глаза попалось в ближайшие день-два, то, думаю, что он вспомнил. Наверняка.

*стихотворение я не помню толком. И чьё не помню. В нём было примерно так:

Как-то мы вчетвером собрались за столом
.....
.....
Болтали о том и о сём,
А потом в разговоре наметилась нить:
Как умеют нас милые жёны пилить.

Потом шло несколько четверостиший о том, как кого из нас его жена пилит. Со сравнениями в электро-бензо и прочими пилами.а в конце было:

И обида растёт просто день ото дня -
Пилят всех! Отчего ж ты не пилишь меня!?
БУДУ ПРЕМНОГО БЛАГОДАРЕН, если кто-то из читателей знает это стихотворение , его автора и сообщит мне об этом.

*половина первого дня моей службы на ТОФе описано здесь:
http://www.proza.ru/2010/05/02/1363. и это куда интересней)))


* дополнение августовское. за пожар в двадцатых числах июля в Коломне Сергея Борисыча Медведев велел уволить. комментировать не буду