Песни в нашей жизни

Люди   любой национальности, любого  вероисповедания, в горестях и радости, выражали свои эмоции в  песнях. У каждого народа на нашей  огромной и в то же время крохотной земле, есть своя манера исполнения песен, свои любимые напевы. Напевы эти складывались не один год, и не десятилетие. Каждая нота в этих напевах, отражает внутренний мир и внешнее окружение  сочинителя и исполнителя песенных мотивов. В далеком  уже теперь детстве. Я с удовольствием слушал  протяжные,  очень грустные национальные Татарские песни,  которые очень красиво пела моя тетя  Анифе. Когда я слушал  эти песни , я  как будто оказывался в совершенно ином мире.  Свежий ветер ласково  обдувал мое лицо, загоревшее от жесткого степного солнца и ветра. Но мне  казалось , что  где то совсем рядом журчит ручеек. К этому ручью ведет  узкая тропинка через жуткий , черный лес.  А возле ручья, лес становится совершенно иным.  В том месте где  вода выходит на поверхность и с шумом падает в низ, в песчаной лагуне живут  разноцветные рыбки. Рыбки эти  ведут бесконечную игру, а солнечные тонкие лучи, отражаются на блестящей чешуе  озорных и юрких рыбок.
Когда я  слышал эти слова, на татарском ,   фантазии уносили меня в далекие неизведанные страны, о которых  говорилось в  сказках моей тетушки. Закрыв глаза я представлял себе ущелье  с яркими цветами, пеньем птиц , лесной свежестью  и мне даже казалось . что я слышу ароматы неведомых цветов и трав.  Сюжеты  песни сменялись один за другим. В песне пелось о девушке пришедшей к ручью за водой, и заглядевшейся в зеркало хрустального родника. О ее  мыслях и желаниях, которые  девушка поведала  водному зеркалу. Ответ , который  дала  девушке кукушка. Прошло уже много лет с тех счастливых  детских дней, но  всякий раз, когда я вспоминаю эти мгновения я вспоминаю лица моего отца и его сестры тихо поющей в вечернем сумраке. И слезы отца. Я видел его плачущим только в одной ситуации. Что было на сердце у отца , видевшего в своей жизни и несколько войн, и "мирную" жизнь,  мне стало понятно только в своем очень взрослом возрасте.
Когда  тетя Анифе закончила петь, я спросил ее, а почему  у песни такой грустный мотив. Она ответила. Что жизнь – это узкая тропинка  в темном лесу, но в каком то месте этой почти бесконечной тропинки, ты встретишь родник, родник даст тебе покой, утолит жажду. Ты сможешь  подумать о том пути ,который уже пройден и о том что остался.
Местность где мы жили, была  не в наших родных местах, так уж распорядилась судьба. Это место была старая казачья станица Мелиховская. Все праздники мои родители встречали  в шумный компании местных жителей. Как правило , это было застолье на берегу Дона. На зеленом лугу, в непосредственной близости от Дона, стелили брезент, Женщины, расстилали на брезент  покрывала, коврики, одним словом то ,что было  припасено именно для этого случая. Потом раскладывали снедь, для нас пацанов накрывался отдельный пир, поодаль от взрослых. Но самое интересное было позже. Основательно подкрепившись, а местные выпив спирта, вина или самогона, все они в какую то минуту, по какой то незримой команде, начинали петь. песня начиналась звонким женским голосом, ее подхватывал второй , потом третий, такой же чистый и звонкий голос, а в какой то момент в дело включались мужские голоса. Такого  пения я не слышал ни в одном уголке нашего большего союза. Голоса сменяя и поддерживая друг друга  лились в бесконечной мелодии, в которой можно было узнать  знакомые с раннего детства звуки живой степи. Ее отголоски .Пение жаворонка. Шелеста  степной травы и плеска Люди   любой национальности, любого  вероисповедания, в горестях и радости, выражали свои эмоции в  песнях. У каждого народа на нашей  огромной и в то же время крохотной земле, есть своя манера исполнения песен, свои любимые напевы. Напевы эти складывались не один год, и не десятилетие. Каждая нота в этих напевах, отражает внутренний мир и внешнее окружение  сочинителя и исполнителя песенных мотивов. В далеком  уже теперь детстве. Я с удовольствием слушал  протяжные,  очень грустные национальные Татарские песни,  которые очень красиво пела моя тетя  Анифе. Когда я слушал  эти песни , я  как будто рождался  снова и снова.  Свежий ветер ласково  обдувал мое лицо, загоревшее от жесткого степного солнца и ветра. Но мне  казалось , что  где то совсем рядом журчит ручеек. К этому ручью ведет  узкая тропинка через жуткий , черный лес.  А возле ручья, лес становится совершенно иным.  В том месте где  вода выходит на поверхность и с шумом падает в низ, в песчаной лагуне живут  разноцветные рыбки. Рыбки эти  ведут бесконечную игру, а солнечные тонкие лучи, отражаются на блестящей чешуе  озорных и юрких рыбок.
Когда я  слышал эти слова, на татарском ,   фантазии уносили меня в далекие неизведанные страны, о которых  говорилось в  сказках моей тетушки. Закрыв глаза я представлял себе ущелье  с яркими цветами, пеньем птиц , лесной свежестью  и мне даже казалось . что я слышу ароматы неведомых цветов и трав.  Сюжеты  песни сменялись один за другим. Местность где мы жили, была  не в наших родных местах, так уж распорядилась судьба. Это место была старая казачья станица Мелиховская. Все праздники мои родители встречали  в шумный компании местных жителей. Как правило , это было застолье на берегу Дона. На зеленом лугу, в непосредственной близости от Дона, стелили брезент, Женщины, расстилали на брезент  покрывала, коврики, одним словом то ,что было  припасено именно для этого случая. Потом раскладывали снедь, для нас пацанов накрывался отдельный пир, поодаль от взрослых. Но самое интересное было позже. Основательно подкрепившись, а местные выпив спирта, вина или самогона, все они в какую то минуту, по какой то незримой команде, начинали петь. песня начиналась звонким женским голосом, ее подхватывал второй , потом третий, такой же чистый и звонкий голос, а в какой то момент в дело включались мужские голоса. Такого  пения я не слышал ни в одном уголке нашего большего союза. Голоса сменяя и поддерживая друг друга  лились в бесконечной мелодии, в которой можно было узнать  знакомые с раннего детства звуки живой степи. Ее отголоски .Пение жаворонка. Шелеста  степной травы и плеска волн нашего тихого Дона. Прошло много лет с того дня. Как то вышло , что у меня  выпали десять  дней отпуска в сентябре. Мы с товарищем  уехали на двух катерах ,  в станицу Семикаракорскую. Это совсем рядом с моей  Мелиховской. Помню мы стояли  ниже парома, Как раз  пошел сазан, тот кто  рыбак и хотя бы раз  ловил эту крупную и сильную рыбу подтвердит мои слова. Мы сидели , каждый в своем катере и не отрываясь смотрели на кончики  спиннингов. Было  примерно 17 часов вечера. Все что находилось на берегу, и на палубе наших катеров, раскалилось, так что  касаться этого раскаленного песка или палубы  босыми ногами было просто невозможно. Воздух ,  кажется  висел без движения и только от  тихой глади реки  поднимался невидимый туман. У всех кто был в это время в районе  Дона, было только одно желание, залезть в воду и  никогда из нее не вылезать. Мы в своих «Прогрессах»,  были как на раскаленной сковородке. Но  сазан  ловился, и потому мы терпели  изнуряющее пекло. В какой то момент потянуло свежим ветерком с противоположного берега. Стало  уютно и как то радостно. На паром заехали несколько грузовиков , и  зашли женщины колхозницы. Для пассажиров на пароме есть навес. Естественно, все кто  переправлялся  устремились под крышу этого навеса. Паром  в этом месте ходит строго по расписанию, в то время еще по Дону было напряженное движение ракет и  пассажирских  пароходов.
Подувший свежий ветерок, разбудил дремавшие чувства и несколько женщин на пароме запели. Вначале это было сольное пение. Потом  песню подхватили еще несколько голосов. спустя  несколько минут, это был уже не паром, а сцена на которой  рождалось сказочное пение .Голоса то затихали, то вдруг один из самых звонких  взмывал в небо , как  невидимый жаворонок. Мотив переливался меняя тональность, и даже  не вслушиваясь в смысл  песни  я улетал куда то в далекое прошлое в чистое свое детство, и почему то мне показалось , что  в хоре этом  импровизированном поет моя тетя, не казачка, а Татарка.
Но как  же  похожи эти напевы , татарские и Донские. Эта сказка продолжалась  около получаса. Но мою идиллию нарушила мощная поклевка. Взял сазан, примерно килограмма на три.
Через несколько десятков лет, я прочитал в одной книге. Что пение Донских казаков имеет глубокие корни, еще со времен  Скифов. У пращуров  нынешних казаков Дона , была особенность, при хоровом пении, обязательно присутствовала флейта, или зурна. Как она называлась, я не  выяснил. Недавно в Ростов приезжал  композитор и исполнитель из Армении.  Его инструмент называется  « дудук ».
Автор исполнял  мелодии из знаменитого теперь уже фильма :» Гладиатор» Так вот , звук и мелодия фильма очень напоминают мотивы  казачьих напевов. В книге "История казачества"  автор  делает упор на то, что мол казаки  люди славянского происхождения и песни  почти как в средней полосе России, но это не правда. В Донских песнях  много оттенков и подголосков, в Русских , этого нет. Вероятно первое  мнение самих казаков  ,  более точно определяет их корни, это Кыпчаки, племя которое растворилось не только в Донских степях, но и в горах Армении и даже в далеком и жарком Египте. А Славянская и не только прослойка, у казаков конечно есть. Да и у кого ее  в этом мире нет.