Село. Пьса

ДЕЙСТВУЮЩЕ ЛИЦА:

ШУТОВА Ольга Николаевна, продавец сельмага, 48 лет
ГРИЩЕНКО Семен Семенович, пенсионер, бывший председатель
местного колхоза.
ЛET0B Петр Иванович, пенсионер, бывший агроном колхоза
СЕРОВ Андрей, тракторист, 40 лет, безработный
ВАСИН Аркадий Алексеевич, отставной капитан, 42года пред­приниматель.
СУРГАНОВ Илья Сергеевич, подполковник в отставке, 47лет,
кандидат на должность Главы района.
БАГАЕВ Геннадий - водитель-почтальон.
КРУШИНИНА Анна Петровна, учитель начальных классов местной
школы, 27 лет
АЛЕКСЕЕВНА
ЕЛИСЕЕВНА                пенсионерки
МАЛОВ Федор Константинович - фермер из райцентра, 60 лет
Жители, бывшие колхозники

Действие происходит в селе Разбегаевке, бывшем колхозе "Вперед к коммунизму», где около пятидесяти дворов. Молодежь в поисках работы скитается по городам, пенсионеры и жители после сорока лет, также перебиваются в подворьях, не находя себе применения, добывая на жизнь, кто чем, в основ­ном, хозяйничая при доме.
          Местом встреч и общения служит Сельмаг, что в центре села. Перед магазином покосившиеся скамейки, где заседают покупатели, обсуждая новости и происшествия в селе и за его пределами. Тут же собираются пенсионеры в день привоза пенсий из райцентра, покупают газеты, журналы. Самым уважаемым  человеком считается здесь Шутова Ольга Николаевна, у которой всегда можно взять "под запись" даже водку. На посиделках ее мнение уважают, советы и замечания принимают как должное.
ШУТОВА (встает, идет в магазин и возвращается с бутылкой). На-ко вот, записала. Там уже должок был. А чего бы тебе, Андрей, не женитъся? Подумала я про тебя, да про Оксану Петрову вспомнила. Вдова, деловая, хозяйственная, ей под сорок где-то. Жили бы себе, не тужили. Ты подумай, а я свахой пойду.
СЕРОВ (прячет бутылку за пояс). Не пойдет она за меня! Хороша шибко, знаю ее. Ей не пьющий мужик нужен. Илья ее не пил, а ушел рано, царство ему небесное.
ШУТОВА. А ты брось. Неужто не сможешь без водки? Пойдет она,
уговорю. Одной жить тоже безрадостно. Сынок у нее в городе живет, женился, слышала.
СЕРОВ.  Всерьез не думал пить бросать, а про женитьбу и мысль не
приходила. Понимаешь, Ольга Николавна, безделье губит, говорил уже не раз. Телеящик осточертел, там с утра сплошь «Аншланги» да сериалы, а еще одни и те же рожи, артисты хреновы! Надоело! Работа нужна, тогда вся тоска пройдет. И почему это никто, никак селу не придумает загрузки? Сидим на земле и грусть сплошная. Перестройка виновата.
ШУТОВА.  Брось ты, пожалуйста, на перестройку пенять. Многие не
пьют, знаешь ведь. Давай-ка подумай насчет Оксаны, у меня с ней недавно разговор о тебе был. Конечно, водка ее отпугивает.
СЕРОВ.  Не знаю, не знаю! Тебе - то зачем это?
ШУТОВА. Затем, что мужик ты с виду ладный, а без применения живешь. Думай, не то я ей и другого сыщу.
СЕРОВ. Твое дело! (уходит)
Появляются две местные пожилые женщины. Здороваются. Садятся на скамейку.
ПЕРВАЯ. В этом месяце прибавку к пенсии обещали. У тебя,
Николавна, цены заранее не подскочили? Или с завтрашнего дня?
ШУТОВА. Наценка неделю назад была, но причем тут пенсии?
Редко ходите. А иной наценки пока нету.
ВТОРАЯ.  Ну, да, так ты и скажешь правду.
ПЕРВАЯ. Ну, нельзя же никому не верить. Вот, Николаевна, я ей тоже говорю, что пока наценки нет, а она торопит, давай, мол, пойдем в магазин и
опередим наценку.
ВТОРАЯ. Вот ты мне, своей соседке,  не веришь. А я говорю тебе: вначале наценка, потом надбавка к пенсии, говорила. И ведь наверняка наценили! И на что? На водку, на сахар, на масло растительное, на молочные. 
ПЕРВАЯ. Ну, молочное к нами не завозят.
ВТОРАЯ. А почему бы и не завозитъ? Творожку, сметанки, так бы вареничков и поела. Не думают о деревне, не думают!
ШУТОВА. Кто же это в лес дрова возит? Из села, в город надо, а не наоборот. В городе-то молочко паршивое, импортное. Нет, как хотите, а я молочко от собственной коровы пот­ребляю. Травы вдоволь, почему не держать. Обленились мы, бабоньки, обленились!
Из-за  магазина появляется ГРИЩЕНКО, следом ЛЕТОВ, а
с ними неизвестный, статной выправки мужчина, лет 45
здороваются. Летов и Грищенко садятся. Мужчина - ВАСИН,        отставной военный.
ГРИЩЕНКО ( Васину). Так продолжим наш разговор, Аркадий  Алек-сеевич. Вы спрашиваете, почему люди в селе работать не хотят? Отвечу: пятнадцать лет отработал я председателем здешнего колхоза. Людей на работу гнали. По домам будить приходилось на посевную, на прополку, на уборку, само собой.  Вон, Петр Иванович не даст соврать, всякое бывало. И угрожать приходилось, а что делать: план сдачи требо­вали. Люди сопели, ворчали, а шли. Куда деваться? А все  потому, что не знали, что на трудодень осенью получат, бывало, и ничего: зерно сдадим, а солому - на трудодни, а человека один раз обмани, два - он и осядет. Благодаря  личным подворьям и жили, пока при Хрущеве вновь по рукам не ударили: скот свой сдали и вообще обеднели. Кому теперь верить?
ЛЕТОВ. При крепостном праве в России крестьян пороли, при советской власти колхозников дурили трудоднями, а нередко и сажали за каждую мелочь. Недоверие к земле из века в век копилось, вот и приехали. Сейчас уже никто ничего не желает делать, а кушать - то все хотят.
ВАСИН. Я сам родом из села, правда, не из ваших краев, но ситуацией владею. Когда при демобилизации спросили, куда пожелал бы, я, не колеблясь, село выбрал, почему и хочу с вами ветера­нами сообща взяться за подъем села. Ежели не мы, то кто же еще? Не из Голландии же выписывать специалистов?
ГРИЩЕНКО. Не простой вопрос, прямо скажу. Доказать надобно, что за работу человек получит, вот главное.
ВАСИН. Неужто безвыходно?
ЛЕТОВ.  Считай, все равно, что сначала начинать. Постройки разрушены, а главное -  люди потеряли всякую веру. Сможете переломить -дело пойдет.
ГРИЩЕНКО. Ничего невозможного нет, но ведь и линии серьезной у правительства нет. Раньше, если взять тот же колхоз, хоть и кабалой был, а все же - линия? Направление было все-таки, цель была.
ВАСИН. Свет в конце тоннеля? Цель - коммунизм?
ГРИЩЕНКО. А хотя бы и так! Незнамо куда, но все ж куда-то! А тут
одно бросили, второго не придумали заранее. Фермерство по западному образцу не совсем нам гоже, нужен опыт и накопления первичные, а сам метод работы в одиночку нам просто противопоказан, нам просто в одиночку не справится, такой у нас тяжелый уклад.  Если не колхоз, то некая артель или бригада - другое дело.
ЛЕТОВ. Да, если работать в одиночку, мы не скоро сумеем сельское хозяйство исправить.
ВАСИН. Какой же выход искать?
Некоторое время мужики молчат. Из-за магазина выходит Андрей Серов, он навеселе.
СЕРОВ.  О! Знатные люди в сборе. За счастьем пожаловали?
ГРИЩЕНКО. А себя несчастным считаешь?
СЕРОВ.  Почти. У вас пенсия, как радость - по графику, а у меня?!
До вашего возраста доживем, пенсии все равно не будет. Откуда ей быть, когда работы нет и не предвидится. Шустрые московские проныры два новых комплекса в соседнем районе строят с автоматикой, а взяли всего десять человек, причем до сорока лет, а куда остальным идти? Компьютеры руки рабочие заменят.
ВАСИН. Однако нынче не возбраняется каждому свое дело открыть: ферму, магазин, мастерскую. Я вот хочу здесь обосно­ваться и попробовать заняться хозяйством. Женился на женщине из соседнего села, работаем на себя, и за год уже корову купили, гусей два десятка завели, куры по двору бегают, яйца несут. Мне кажется, при желании все можно. Собираюсь ферму местную оживить, не хочешь  ли ко мне в компанию? Специальность - то у тебя какая?
СЕРОВ.  Ну, я - тракторист, слесарь, плотничать могу.  Предложение заманчивое, если ты не шутишь.
ЛЕТОВ. Но тебе, Аркадий Алексеевич, нужны люди непьющие,  а Андрею это не с руки, он вон с утра уже на взводе, а к вечеру - ухом
землю доставать будет.
СЕРОВ. Да ладно вам, Петр Иванович! Работа постоянная была бы, так я, может и того…, может, ну не совсем, конечно, а приутих бы!
ВАСИН. Совсем и не надо, по праздникам можно выпить каждому, но только
по праздникам.
СЕРОВ. Не знаю! Не потяну, пожалуй. Вы бы, уважаемые, дали на
бутылку, подлечиться надо, отдам с приработка.
 ГРИЩЕНКО. И почему вы, Серовы, выпивошные такие? Папаша твой, помню, горазд выпить был, правда, работал хорошо, зря ничего не скажу, царство ему небесное. Ты бросай это занятие, вон Аркадий Алексеевич -новый человек, за дело берется и ступай к нему, коли зовет, а то опоздаешь!
СЕРОВ. От недоверия это у меня, дядя Семен. Куда не определюсь, всюду  обман и только. Сначала  наобещают горы, а потом обманут. Боюсь, у вас также будет, или как?
ВАСИН (достает бумажник,  дает деньги Андрею деньги). Вот тебе на пиво, лечись, а оздоровеешь - найдешь меня, погутарим, может, и сойдемся.
СЕРОВ. Благодарствую! Это как,  аванс или в долг?
ВАСИН. Как хочешь, так и понимай! Приходи.
СЕРОВ. Спасибо! (уходит в магазин)
ЛЕТОВ. Вообще-то по-теперешнему жить хорошо не зазорно, как в наше время было. Многие молодцы ужу сообразили и развернулись, будь здоров, на иномарках ездят, коттеджи построили. А почему, собственно, и не ездить? В былые времена богатеть преступно считалось, будь ты хоть семи пядей во лбу - всех под один гребень. Ленивцы в бригаде под "шумок" скрывались, а получали равно с настоящими работягами. Не дай бог, кто высунется вдруг. Тотчас спрос: откуда деньги? То естъ, сразу определено было - не старайся, не дадим. А почему? По логике - хорошо работаешь, хорошо и живи. Вроде как все можно, а почему мы и приехали к такому безразличию? Какая – то общая успокоенность вокруг.  Редко кто, вроде вас, Аркадий Алексеевич,  берется за свое дело. Вот в городе многие раскрутились, а на селе – затишье, все ждем чего-то.
ГРИЩЕНКО. Верно все!  Но таким, как вы, Аркадий Алексеевич, молодым, энергичным, тем более бывшим военным терять нечего и пенсия приличная есть,  нечего бояться. Именно вам да  приезжим, вроде вас, кое-что устоявшееся ломать надо. Только бы люди вам поверили, заработок почуяли,- вот тогда они за вами и пойдут. Многие и из города вернутся: дом есть дом. Так что дерзайте, Аркадий Алексеевич, дерзай­те. Пожалуй, и такие пьяницы, как Серов,  потянутся со временем, пример нужен. Я бы и то размахнулся, вижу смысл нового дела, да что толку: размах  вроде еще есть, да сил уже нет, возраст не позволяет!
ВАСИН. А как бы интересно было, если бы именно вы, бывший руководитель коллектива, теперь развернулись? Ну, попробуйте нарисовать модель нового ведения сельского хозяйства. Вам с уважаемым Петром Ивановичем опыта не занимать. Колхоз, думаю, возрождать бы не стали, а, Семен Семенович?
ГРИЩЕНКО. Нет, конечно! Понятно, что колхозы не оправдали себя, люди туда не пойдут, мы уже говори­ли об этом. Нам сейчас нужен какой-то свой, русский метод. Личное подворье – это хорошо, но посевы, уборка урожая,- одному не осилить. Я бы  небольшие артели или бригады организовал.
ЛЕТОВ. Еще бы желательнее бригады из родственных семей, тогда заинтересованность стала бы большей, вроде семейного подряда.
ГРИЩЕНКО. Это не факт. Может, не родственные и лучше - это
С какой стороны поглядеть. В больших, особо крупных хозяйствах,
доход всем не виден и порождаются обиды, а в небольшом хозяйстве, если все заранее обсчитать, все прозрачно. То есть, я за малые предприятия из пяти-шести человек. Общая заинтересованность видней! Каждый член бригады на виду, работай, как все, а иначе выгонят, и никакой особый контроль не нужен. Однако система необходима одна для всех, как букварь её людям знать надобно: работай хорошо, хорошо и получай. а не хочешь работать – дело твое. А еще бы законы нам покрепче- с ними легче жить тогда,- люди это сами понимают. Так что я лично за бригаду, но  там, где это надо, и за индивидуальное подворье: все будут заняты, и при своем доме будет сподручнее.
ВАСИН. Значит, с артелей и начнем. Попробую на этом варианте остановиться. Ваши практические советы мне очень важны. Когда я решил
сюда поехать жить и работать, думал, что все проще будет. Но в семье разлад начался. Жена, у меня горожанка была, сразу отказалась от моих сельских задумок, а заодно  и от меня, что правильно сделала. Все равно потом не прижилась бы. Все начал сам с нуля. Трудновато было, но мы народ военный, сдаваться не привыкли. Встал на ноги, теперь хозяйство свое расширять буду.
ЛЕТОВ. И что, все сам и без хозяйки?
ВАСИН. Да нет, с хозяйкой вместе. Местную присмотрел, сошлись и  очень удачно. Хорошая женщина. Посоветовались с ней, и я приехал в Разбегаевку, как видите, пред очи ваши  предстал, совета да поддержки жду. Ферма здесь заброшенная, похоже, несколько лет простаивает, ее приобрести хочу, если удастся.
ГРИЩЕНКО. Тут не одна, а две фермы. Одна за лесом, она поновей этой. Выкупить думаешь или в аренду?
ВАСИН. Хорошо бы в рассрочку. Попробую кредит взять и купить.
ЛЕТОВ. Коровы дело доходное, если с умом их разводить. Корма заготовить можно: травы у нас в рост человека, коси, не ленись.  Слыхал я, будто в районе у нас появился отставной военный, так он вроде предлагает  программу другую: искать крупных инвесторов на стороне, строить механизированные фермы, за всех компьютеры будут работать, а это значит, наш народ опять без работы останется. Он ведь к власти стремится, чтобы все в его руках было, так что ты держи ухо востро.
ВАСИН. Спасибо за поддержку, за совет. Начну пробивать кредит в рай­оне.
Из магазина выходят женщины – Алексеевна и Елисеевна.
АЛЕКСЕЕВНА. Сидите тут, ничего не знаете, а цены-то вновь подпрыгнули на муку, на сахар, на масло, на все нашенское.
ЛЕТОВ. Так там только что и есть нашенского, так это  хлеб, сахар и мука, а все остальное импортное, красиво упакованное. Скоро нам, лентяям, все жеваное поставлять будут, чтоб еще мы жевать отучились. Стыдище! На таких землях сидим, а кормиться нечем. Картошку сушеную в пакетах завозят. Виданное ли дело?
АЛЕКСЕЕВНА. А чего? Свое сажать да полоть надо, жуки колорадские борьбы требуют, а тут готовенькое, без хлопот.
ЛЕТОВ.  Во-во! Жеваное будет скоро, я и сказал. А кто жевать будет, не скажут.
АЛЕКСЕЕВНА. Да ладно тебе издеваться-то.
ЕЛИСЕЕВНА. Да вот и я для пробы пару пакетов картошек купила, попробую.
ГРЩЕНКО. Видал, Аркадий Алексеевич,  к чему привыкаем?  Глядишь, незаметно так от земли все дальше и дальше уходить будем, над землей жить будем и росой божьей питаться да хвастать, кто на каком этаже жить будет.
АЛЕКСЕЕВНА. А чем мы городских хуже? Пенсии бы только почаще
наращивали и ладно.
ВАСИН. А как быть тем,  кто еще не дорос до пенсии? Им-то чем
жить?
ГРИЩЕНКО. Этак скоро при домах и огородов не будет. Вся надежда
на город, а город из-за рубежа все, что надо, закупит, а какого качества продукты – об этом никто не думает, а мы, ручки сложа, языки чесать будем по селу.
ЕЛИСЕЕВНА. Ранъше, Семеныч, вспомни - обязаловка была, ты же сам
требовал, ладно по доброте хоть решеткой не угрожал, как многие другие. А теперь – свобода: Что хочу, то и верчу!
ГРИЩЕНКО. Вишь, какое у тебя понятие  (передразнивает) Хочу и верчу.
Свобода, милая, - это когда хочу и могу делать что хочу, а не только хочу. Навыворот мы, к сожалению поняли это уважаемое понятие - свобода.  (показывает на Васина). Вот человек с армией расстался, ферму берется на ноги поднять, коров развести да вам преподнести.
АЛЕКСЕЕВНА. А работать там солдаты будут?
ВАСИН. Почему солдаты? Местные и будут работать. Не захотят местные, так  из другой местности пригласим, не переживайте!
ЕЛИСЕЕВНА. Местные при городе все, а тут, сам видишь, старье сплошное. Конечно, кое-кто еще остался, так отвыкли рано вставать, дрыхнут до десяти.

В дверях магазина появляется Шутова
ШУТОВА. Идите, люди, передачу смотреть. Национальный проект по сельскому хозяйству обсуждается. Миллиарды сулят выделить.
Васин и Грищенко встают и направляются к магазину. Летов тоже приподнимается, но снова садится, машет рукой.
JIETOB. Надоел уже ящик. Кому и кто теперь доставит миллиарды те?
Бывало, и раньше вложения шли, а потом тут же списывались без
особого эффекта, а ныне на пол - пути разворуют, а остаткам ума не дадут. Разве что новые люди в правительстве появятся, да за хапуг возьмутся, так может, что и выйдет из этой затеи. Поживем - увидим!

За сценой слышится шум мотора, это привезли почту.
Появляется почтальон Геннадий БАГАЕВ с сумкой на плече.
БАГАЕВ (весело). Привет разбегаевцам! Еще не все разбежались?
(Садится возле ЛЕТОВА, раскладывает газеты, журналы, подает Васину письма.) Подходи, подешевело, расхватали не берут. Кому на сей раз пенсию первому выдавать?
ЛЕТОВ.  Тому, кто ближе к тебе. (Расписывается первым, пересчитывает деньги). Ага, двести рублевых прибавка поступила.
На шум машины из магазина выходят остальные. Тотчас расписываются, считают деньги. Две местные женщины заглядывают через плечо Летова в ведомость.
ПЕРВАЯ. Ничего себе, Алексеевна огребла три тыщи, когда уже я дождусь, цельный год еще ждать.
ВТОРАЯ (хвастливо). А я вот уже документы собираю и через два месяца тут со всеми на равных восседать буду. На всю оставшуюся жизнь в ведомость войду...
ГРИЩЕНКО. Раскудахтались, однако, как сороки! Да вам еще работать
да работать, а вы выжидаете счастье - в ведомость поскорее попасть. Вот Аркадий Алексеевич на ферму новую работников набирать будет. Ступайте. О пенсии мечтать не надо, сама пожалует!
ПЕРВАЯ (махнув рукой). Да уж наработались досыта, хватит.
Скоро доярки совсем не будут нужны. Сказывают, в Борках новые фермы запускают, чуть ли не на две тыщи коров и все автоматически будут доиться, через компьютер, всего десять работников взяли, тех, кому до сорока, а мы никому не нужны, после сорока перестарки что ли?
ВТОРАЯ. Да, да! После сорока хоть в гроб ложись. До пенсии еще пятнадцать лет в окошко глядеть. Да еще если б платили получше, так я может, и пошла бы поработать, ту и пенсия не помеха.
ВАСИН. Платить будем нормально, сейчас хозяйство восстановить надо.
Не возить же работников из города.
БАГАЕВ. Граждане! Разбирайте кому что, раньше чем, через три
дня не приеду, а газеты устареют. Разбирайте.
(Постепенно собирает издания в сумку)
ВАСИН. А ферму вашу все же  я беру и желающих приглашаю на ремонт,
а дальше и о работе поговорим. Больше недели ждать не могу, время уходит, если через неделю желающих не будет, сослуживцев кликну, приедут.
ЕЛИСЕЕВНА. Вот и пусть едут, а тут кого возъмешь? Спецы в бегах, а еще кого, не придумаю сразу.
АЛЕКСЕЕВНА. Правду говоришь, Елисеевна, правду. Отработали
мы свое. Ладно, еще председатель хороший достался, жалел нас, не обижал.
ГРИЩЕНКО. Не перехвали, Алексеевна, не перехвали!
ЛЕТОВ. Что правда, то правда! Мне тоже подвезло агрономить плечом к плечу с тобой, Семен Семенович. Нам бы теперь с тобой этак годков по двадцать бы отбросить, так и мы бы еще шевельнулись по-новому, по-теперешнему не хуже иных!
ГРИЩЕНКО. Коровник Аркадию Алексеевичу не достался бы, сам я
прихватизировал  бы! А еще пшеницы посеял бы гектаров двести, да БЫ позади осталось. 
ВАСИН. Не отчаивайтесь,  уважаемые, ваш совет да подсказка
очень нужны, опыт в магазине не купишь. В долгу не останусь.
(Люди постепенно расходятся). А вы, Семен Семенович, пожалуйста, останьтесь, поговорить надо.

КАРТИНА   ВТОРАЯ
Грищенко, Летов, Васин и почтальон Багаев
БАГАЕВ. А можно мне разговор умных людей послушать? Я не помешаю?
ВАСИН. Ни сколько! Разговор общий. Теперь уже второй год, как тут живу, присматриваюсь, но понять никак не могу. Почему люди не желают работать? Не пенсионеров имею в виду, а молодых. Как будто боятся чего, или не доверяют мне?
ЛЕТОВ. Всякого испробовали, вот и колеблются. Время другое, а мы-то
те же. Другая власть, другие правила. И конечно не доверие есть. Раньше работали под нажимом, привыкли команды ждать, самим не думать, идти, куда посылают. Шли, даже не задумываясь: надо - не надо, а  тут вдруг: земля под ногами пошатнулась, хозяйство общинное развалилось, теперь иди, куда хочешь, с кем хочешь и делай, что хочешь. Растерялись, привыкшие кнут чуять. Нет, некоторые быстро обстановку оценили, развернулись, особенно молодые, капиталец уже сбили и дальше мчат, а
другие вседозволенности возрадовались, а вывода не сделали, а свобода-это не блажь, а наоборот, право каждого умный выбор сделать. Не поняли! ГРИЩЕНКО. Мне, бывшему председателю здешнего колхоза, по идее
надо бы отстаивать коллективный способ хозяйствования, но я тоже ведь под принуждением жил той жизнью, что и все. Под диктовку партии сеяли, под диктовку урожай убирали. Нашего мнения не шибко спрашивали. Конечно, мы вот с Петром Ивановичем не всегда выполняли глупые  команды, хитрили, даже обманывали порой  на свой страх и риск. Скажи, Петр Иванович?
ЛЕТОВ. Так, так! Теперь и признаться не грех!
ГРИЩЕНКО. Не подумай, Аркадий Алексеевич, что не понимали,  что
творим. Все  понимали, а высказать не могли. Потребует партия сверх плана сдать мяса, молока или зерна и сдавали. Семена сдавали, скотину резали, сами оставались без ничего, а что поделаешь, приказ! Так хозяйства и разваливались, а победы трудовые были только на бумаге, рапортовали без зазрения совести, да кто бы нас послушал!
ВАСИН.  Вот почему я и дивлюсь осторожности такой. Вроде все уже в
прошлом, а люди в недоверии каком-то, их с места не сдвинешь. Почему?
ГРИЩЕНКО. Далеко в прошлое наше копать надо, чтобы эту психологию  понять. Наш мужик исторически раб. И мышление у него рабское. При крепостном праве под барином был - оброк платил. Куда барин укажет, туда и шли. Революция произошла, наобещали много чего: и землю, и волю, а на деле тоже самое, от чего ушли, к тому пришли, только хозяин поменялся. Раскулачили трудяг основных тружеников, согнали с мест насиженых, а неимущих под палку подвели и вперед! С тех давних пор люди и в недоверии живут. Кому верить? Если  честно, так и главные перестройщики наши еще без компаса, на ощупь шарят. Как я опять же мыслю: капитализм в чистом виде, как есть, не совсем нам под­ходящий.  Не совсем. Шибко разобщает он людей, у нас ведь общение всегда русских объединяло, так что надобно хоть и капитализму, чтоб ближе к нам, ко двору был. Не знаю, куда пойдем.
ВАСИН. А зачем обязательно идти куда - то? Надо просто жить на родной земле, как живут многие в Европе. В той же Швеции, Германии, или Голландии. Их звать никуда не надо, им самим хватает, и еще нам продают излишки. Молодцы! А у нас земли-просторы, а ума - наперсток!
ЛЕТОВ. Ну, уж это вы слишком. Достаточно ума у толко­вых мужиков, много программ и задумок интересных, а вот продвинуть задумки не в раз! Никогда не соглашусь людей русских хуже других числить. Приучили нас не высовываться, обезличили. Переломить привычку непросто, но надо.
ГРИЩЕНКО. И ведь винить людей не в чем. К чему приучили, то и
получили! Верно сказано: думать о себе отучили.
БАГАЕВ (удивленно). Ну и дела! Такое говорите, что и сроду бы
не додумался? Бабушка моя частенько толдычит, что обман все, обманщики все у нее, а выходит и права бабуля? Спорю с ней обычно, а она права, похоже. И впрямь ломать устаревшие привычки надо.
ГРИЩЕНКО. Вот и ломайте! Кому, как не вам, молодым, разворачиваться?
Теперь надеяться на дядю нечего. Каждый сам по себе. Посмотри, вон сколько молодых ребят уже нашли себе применение, не побоялись рисковать. Я таких поддерживаю. Молодцы!
БАГАЕВ. И бояться нечего?
ВАСИН. Только так. А чего боятъся? Кто к поезду опоздал-отстал! А поезд уже идет. Я задержал вас, уважаемые ветераны, все вопросы да вопросы. Скажите мне, все же на кого из местных положиться можно? Пока для ремонта, а там, кто как покажет себя. Может, кого в компаньоны возьму один все равно не вытяну.
ЛЕТОВ. Да это мы тебе в раз обрисуем, всех знаем, кто чем дышит. Например: Стешкины - семъя некудышная, лодыри от рождения. У них еще до Советов сорока во дворе ночевала, в кол­хозе так себе, из-под палки работали, околачивались там, куда пошлют. Красниковы - соседи мои…
ГРИЩЕНКО. Такие же работяги, как и Стешкины. У них кличка - Лежаки.
ВАСИН. Надо же, а я думал это фамилия такая.
ГРИЩЕНКО. Ты не подумай, что все здесь такие. Нет! Естъ ребята работящие, есть! Мотаются за заработком кто где! Да ты пройдись по селу
и оглядись. У кого крыша дома провалена или ворота не крашены - можешь не заходить. Как в пословице: "каковы сани - таковы и сами". Лучше и не скажешь! Ты главное, начинай ремонт, а то пронюхают деловые ребята, сразу налетят. Кстати за лесом есть еще одна ферма, я тебе говорил, та получше, может быть, с нее и начнешь.  Пошли – ка,  Петр Иванович, однако
домой, перекусить желание есть.
(Уходят).
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Васин и Багаев.
БАГАЕВ. У вас такой настрой атакующий. Вы в армии кем были?
ВАСИН. Командиром роты.
БАГАЕВ. Чувствуется.
ВАСИН. Вот пока разведку веду, но пора за дело браться всерьез. Дни уходят. Весна близко.
БАГАЕВ. А местных конкурентов у вас  нет? Я вообще-то тут всех знаю. Может, вы меня в свою новую роту примете, уж больно
делом меня заинтересовали. Деваться особо некуда, вот и вожу почту, платят мало. Жена у меня работящая. У тещи в райцентре под крылом живем, а так, может, я и дом тут в Разбегаевке присмотрю, и переедем с супругой сюда. У нас с отцом грузовая машина есть - ему в счет зарплаты выдали. Сам-то он плотник и еще ничего, в силах, бодрится, мы с ним  вам обязательно пригодимся.
ВАСИН. Замечательно! Тем более, вы с машиной. Вот с вами и начнем пред­приятие развивать. Увольняйся и срочненъко с отцом переезжай
сюда, начнем ревизию коровников.
БАГАЕВ. Аркадий Алексеевич, я думаю, вы заранее все наперед просчитали, или как, не  пролетим? А то мало ли чего.
 Из магазина выходит Шутова с  телефоном в руке, подает трубку ВАСИНУ.
ШУТОВА. Аркадий Алексеевич, вас разыскивают.
ВАСИН. Слушаю, Васин! Да…да! Так. Кто? Подполковник Сурганов?
Илья Сергеевич, какими судъбами? Как в администрацию?
Района? Приехать? Так я мигом, товарищ подполковник! Машина? Естъ тут почтовая машина, к стати. До встречи! (отдает трубку Шутовой) Спасибо, Ольга Николаевна. Сослуживец объявился, служили с ним в Германии.
И как это он узнал обо мне? Давненъко не виделись.
Ну что, компаньон, едем?
БАГАЕВ. Вы не ответили мне, насчет доходности от предстоящих хлопот.
Расчет был или на ощупь?
ВАСИН.  В армии на ощупь ничего не бывает. В начале стратегия,
затем тактика, все учитываем: кем, чем и как? Будь уверен, справимся.

КАРТИНА  ЧЕТВЕРТАЯ
Кабинет Главы администратора района, ранее здесь был кабинет секретаря Райкома партии. Обстановка стандартная: стол с длинной приставкой буквой-Т, стулья, шкаф с книгами, на полу ковровая дорожка. За столом СУРГАНОВ, отставной под­полковник. В руках у него калькулятор, он что-то считает и записывает в блокнот.
В дверях появляется Васин.
ВАСИН (громко). Разрешите войти товарищ подполковник?
СУРГАНОВ (быстро встает, идет навстречу).  Ждал! Рад встрече.
(обнимает Васина)
ВАСИН - Какими судьбами вы здесь, в этом кабинете, Илья Сергеевич?
Уж не Главой ли района стали, так вроде Главу недавно избирали? Где он, к стати?
СУРГАНОВ. Нету. Не знаю причин: сам ушел он или его ушли, пока неясно,
Ну, короче мне предложили временно до выборов занять пост. Так что сел в кресло Главы района временно, но с дальним прицелом, если по-нашему, по-армейски, то сказанному быть. Я ведь родом из здешних мест, предки мои все крестьянствовали, один я надел мундир, но в последнее время затосковал по родной земле, домой потянуло, а тут заговорили о сокращении в армии, и я решил силы свои приложить к малой родине, надо село возрождать. Себе подработать на хлеб – соль. Некоторые из наших уже капитально в бизнес вросли, окрепли ребята. Я ничего дельного не придумал, в отставку вышел, приехал, прямо в область к начальству пошел, а там соученик мой оказался при должности, и ему пришелся очень к стати, он надежного человека искал, чтобы вместе свой интерес получать, так что я  вот я уже третий день тут кандидатом на пост главы района состою. Да ты проходи, садись! Ты тоже, между прочим, свой человек, так что будем доверять друг другу. И давай на «ты», проще будет, мы ведь старые вояки, теперь вместе будем в одной упряжке, я на это очень надеюсь.
ВАСИН. Слушай, а куда прежний глава района делся? Говорят, деловой мужик был. Может, не угодил кому?
СУРГАНОВ. Подробностей не знаю, но вроде несговорчив был. Не хотел впускать в район лишних инвесторов, от которых, сам знаешь, навар бывает, это я тебе, как близкому, говорю. Надеюсь, ты тоже не прочь прибыль получать. Поработаем здесь хорошо, получится, так с деньгами и в большой город переберемся, не оставаться же здесь навсегда.
ВАСИН. Интересно, интересно….А как же ты меня отыскал, Илья Сергеевич?
СУРГАНОВ. Разведка донесла. Представляешь, в поезде встретил Зырянова-прапорщика, в Германии продуктовым складом заведовал, вспомни? Рыжий такой?
ВАСИН. Да помню, как не помнить, тем более пищевика.
СУРГАНОВ. А ему ребята сослуживцы подсказали, что тут, в селе Разбегаевке капитан ВАСИН в землю врастает, дело свое затевает. Узнал, что сюда еду, привет тебе пере­дал и телефон оставил, даже обещал приехать, если позовем. Так что земля круглая, и как не верти, все тропинки сходятся в один конец.
ВАСИН. Надо же! Вообще, мужик он деловой, подумать стоит, может и сгодится.
СУРГАНОВ. Так вот, дорогой Аркадий Александрович…
ВАСИН. Алексеевич!
СУРГАНОВ. Прости, запамятовал. Как ты знаешь, мне, танкисту, более
близки дела инженерные, я и рассчитывал на нечто похожее, а тут в Области предложили пойти сюда, на руководство Районом, если меня народ изберет. ВАСИН. А местные проголосуют?
СУРГАНОВ. Да приятель мой, что в области шишка большая, сказал: А куда денутся? Проголосуют, как миленькие! Хотя, честно сказать, я от земли далековат, армией жил. И ты мне поможешь. Расскажи, чем тут люди теперь занимаются. Раньше все в колхозе числились, а теперь что?
Я слышал сообщение Росстата о том, что в России насчитывается 23 миллиона подворий в селах. Меня почему-то цифра эта задела. Сколько людей должно заниматься сельским хозяйством при таком количестве подворий? Если взять даже по два человека, так это же треть населения страны? Скажи, чем они, эти миллионы занимаются?
ВАСИН. Треть, может быть, и занята, кто чем, многие в город подались, а другие в окна выглядывают: кто пенсию ждет, не дождется, картошку да капусту, да всякую мелочь выращивают. Для своего пропитания, а российские рынки завалены заграничными продуктами. Если страна не может себя прокормить, то совсем плохи дела. Люди ждут от властей каких-то решительных мер, законов нужных, программ  дельных, системы, наконец. Власти должны следить, чтобы средства, вложенные правительством, доходили до нас, не разворовывались по пути. А может, у тебя есть свои задумки?
СУРГАНОВ. Программа есть, но мне  с ней сейчас пока высовываться рано. Думаю, с помощью заинтересованных лиц в области в кратчайшие сроки надо построить и ввести в районе две-три крупных  механизированных свинокомплекса и животноводческий блок на несколько тысяч коров. И тут нужны инвесторы иностранные.  На их денежки  освоим  пахотные земли и получим урожай по европейским правилам. Им наша земля очень нужна, не поскупятся, значит, и нам с тобой будет хорошо, скоро «новыми русскими» станем. Как ты думаешь?
ВАСИН ( немного подумав) Если честно, не совсем понимаю: на этих нескольких автоматизированных комплексах механизация подменит рабочие руки. Люди опять останутся не у дел.
СУРГАНОВ. Люди! Послушай, Васин, чего ты о людях – то печешься. Я не Карл Маркс, чтобы им рецепты выписывать, в какие коммуны объединяться, как и что делать. Они себе живут, картошку и капусту выращивают и терпят. И так люди жили со времен царя Гороха, они привыкли так жить, и нечего их уму-разуму учить, новые горизонты им показывать. Ты мне прямо скажи: ты будешь со мной вместе бизнес делать  или нет? Я ведь тебя в свои заместители прочу.
ВАСИН. Нет, товарищ подполковник, в замы я к вам не пойду. Буду людям помогать, чем могу. Я уже взял в аренду две небольшие фермы, команду собираю, и мне ваше предложение ни к чему. Нет, не пойду, товарищ подполковник.
СУРГАНОВ. Брось ты уставничать, звания позади остались, теперь мы помогать друг другу должны. Ладно, одно другому не вредит: ты двигай фермы свои, как наметил, человека надежного подбери  - и всё. А сам  - в мою команду и со мной в атаку! Будешь с инвесторами работать.
ВАСИН. Ты пойми, дело не в принципе совсем, а в том, что надо реально на жизнь смотреть. Я сейчас в постоянном контакте с ветеранами сельского хозяйства. Мы советуемся, планируем, решаем. И вот пришли мы к единому мнению, что в данный момент, параллельно строительству  супер или там гиперкомплексов, чего, конечно же, не избежать, надо способствовать развитию приусадебного, семейного
производства, но на новой основе. Крестьяне всегда  свою живность держали, это нередко не только их самих – страну спасало от голода.
СУРГАНОВ. Это ваше дело и ты со своими ветеранами действуй сколько угодно. А я распыляться не намерен. Мне надо отличиться в крупном производстве мяса и освоить огромные земли, мне твои подворья не нужны. Надо отделять котлеты от мух. Понял, Васин?!
ВАСИН. Понял, причем, твердо понял. Но подворья – это занятость селян, а их в стране более двадцать миллионов и всех на крупных предприятиях задействовать невозможно, автоматизация не позволит. А они ведь  - люди, им работать надо, жить по – человечески и чувствовать себя хозяевами своей жизни. Поймите вы все: люди сидят на прекрасной земле, а мы пятьдесят процентов продуктов за бугром скупаем?
СУРГАНОВ. И все-таки в России подворий не так уж много, и они не смогут решить проблемы продовольствия такой огромной страны, комплексы нужны, пора механизировать труд крестьянина.
ВАСИН. Те, кто считали количество подворий, не учитывали людей, которые в них живут. Задачи такой не ставили, чтобы лишней головной боли не было. Если еще о людях думать, то встанут такие проблемы, которые надо незамедлительно решать. Надо организовать какое-то производство, привлечь людей к труду. Сейчас мода пошла на крупные компании, холдинги, в надежде произвести много мяса, молока и прочего при меньших затратах, в том числе и трудовых. Это же бред. Кормить скот синтетической едой, купленной за рубежом, и нерентабельно, и здоровья коровушкам не принесет? Без людей ни сена не накосишь, ни вычистишь коровник. За тем я и приехал сюда, чтоб понять и, если удастся, повлиять хоть сколько-то на ситуацию. Я знаю,  как за рубежом работают.  Там все не по-нашенски. Работают одиночки-фермеры, фермерские семьи. У них техника – нам и не снилось! У них дороги - ни колдобинки, как кто языком вылизал. Торгуют напрямую, с супермаркетами связь без всяких там посредников, зерно булочникам  продают, выгодно всем, посредникам не платят. Страну кормят и еще на экспорт продукты отправляют. А у нас как в известной пословице: один с сошкой, а семеро с ложкой. Чиновничество разрастается, как раковая опухоль. И всем дай взятку, потому что все под запретом. Миллионы крестьян не хозяева на земле, а квартиранты как бы.
Земли наши распродают, застраивают богатыми усадьбами. Раньше помещики так не жили, как они сейчас живут. Откуда у помещиков земли были? Царствующие особы им даровали за особые заслуги перед отечеством. Все они были близки земле, да еще с рождения записывались на военную службу, славу России добывали. А эти, так называемые «слуги народа» коррупцию развели, обчистили Россию, а ведь до 1913 года, я читал, страна вдоволь собирала зерна и продавала за её пределы.
СУРГАНОВ. Да, знаю я положение вещей, вот и надо все коренным образом менять. И в первую очередь, надо возрождать престиж крестьянской профессии. У нас же  для нескольких поколений слово «хозяин» было
ругательным. Представь себе, председатель колхоза в Разбегаевке, за  хозяина не считался. Им командовали,  как того хотели свыше. Сегодня  только заговорили, о том, что всякому делу хозяин нужен, понимать начинают. Будут крупные животноводческие комплексы, тогда и будет хозяин  - производитель. Но ты же сам понимаешь, эти производства надо техникой укреплять, тогда рабочих рук много не потребуется
ВАСИН. Ну а что делать  с теми, для кого на таком производстве работы не будет? Не в города же весь сельский люд  переселять, это - не реально. Сейчас горожане в деревнях дома скупают, и лето живут вдали от городской суеты. Их тоже земля притягивает и многие  уже хорошие сады развели, ягодники. Но не на них надежда. Надежда на тех, что родились в
деревне, и живут здесь. Их надо делом увлечь. Нужно фермы восстанавливать, коров и свиней, птицу и даже лошадей разводить.
А цель наша – народ к земле своей прикрепить. Да и комплексы будут развиваться не сразу, а нам нужен быстрый результат, иначе народ не заинтересуешь. К тому же, дело это очень хлопотное при нынешнем чиновничестве. Надо бумаги оформлять, потом чего-то организовывать, машин своих нет, кредиты невыгодные, банки проценты большие дерут.  У меня задумки насчет фермы есть серьезные. Сейчас зову людей на ремонт, чтобы потом они смогли уже на них работать. Но сельчане пока все принюхиваются, прис­матриваются с недоверием. Ты много знаешь, может быть, слышал, что в Министерстве сельского хозяйства на этот счет думают, Или в Думе какие - то соображения имеются.   
СУРГАНОВ.  В Думе. Им - то это зачем? Они сыты, а сытый голодного не разумеет. Они зарплату не от земли получают, а из бюджета и не знают хлопот. Хорошую, причем, зарплату. А если кто и знает,  как развернуть собственное хозяйство, так им не выгодно, им от импорта продуктов гонорар падает и хорошо, только договор протолкни. Они и проталкивают.
ВАСИН. Ну, может, ученые что-нибудь интересное предлагают, целые научно - исследовательские институты в стране работают.
СУРГАНОВ. Наши ученые политэкономию сейчас прорабатывают,
перевернув ее вверх ногами. В прошлом веке прибыль грехом, то есть, кабалой считалась, а теперь - основой всего. Теперь пока они Карла Маркса «Капитал» заново не перепишут, не перечитают, дело стоять будет. Кто на себя возьмет ответственность-то? Молчат или подкашливают при удобном случае, головой качают: догадайся – «за» или «против» качают? Головы - то своей каждому жаль. И ничего никто не предлагает. И все же нам, командирам, решать, что солдатам делать. Но у меня есть свое мнение, ждать научного подхода некогда, надо действовать, подготовленное наступление всегда выигрышно. Денег иностранцы дадут, будем строить комплексы. А у тебя все фантазии, денег у тебя нет, народ за тобой не пойдет.
ВАСИН. Вот послушай, что я решил. Проблему предлагаю развернуть на сто восемьдесят градусов и пойти к крестьянам навстречу не с пустыми руками, а с полными. Значит так. У каждого жителя есть сарайчики, курят­ники, свинарники, где они извечно выращивали живность разную, ведь всегда при доме держали скот.
СУРГАНОВ. А корма где возьмешь, а как продавать продукцию будешь, сейчас на рынках свои хозяева есть. А молодым надо пенсию зарабатывать, дома при свиньях да гусях ее не заработать.
ВАСИН. Но ведь все равно некоторые без работ сидят. Пожилые, скажем, еще не совсем немощные,  могли бы свиней держать? Могли и не отказались бы,  если бы было, чем их кормить и куда за достойную цену пристраивать мясо. Вот тут ответ лежит. Надо организовать выдачу молодняка, кормов, и все это с поставкой к дому каждому желающему. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Где взятъ поросят? Так? Не сразу Москва строилась, послушай дальше. С каждым подворьем должен быть заключен договор, что тот, кто завозит все, тот и гарантирует закуп мяса, чтобы человек, а те более пожилой, не искал рынки сбыта, а твердо знал - все оплатят при доме. Здесь немаловажно заинтересованность обеспечить, чтобы люди получили доход не менее половины стоимости выращеного поголовья. Даже ветеринарное обслу­живание надо обеспечить на дому, желательно бесплатно. Вот!
СУРГАНОВ. Идея понятна, Илья Сергеевич, но где тот молодняк, где корма,
что мы подвозить к домам будем? У тебя нет ничего. Государство кредиты под большие проекты в основном выдает в надежде на большую отдачу, ну и частично мелким предпринимателям, а огромную массу владельцев подворий не учитывают.
ВАСИН. Ну да. Потому и пьют, деградируют.
СУРГАНОВ. Вот то-то! От наших разговоров ничего не прибавится.
ВАСИН. А вот и прибавится. Сейчас я тебя с интересным человеком познакомлю. (Идет  и, открывает  дверь) Малов, ты здесь? Заходи!
Входит небольшого роста мужчина, крестьянского вида.
МАЛОВ. Вызывали никак?  Приглашал, Федор Константинович! Садитесь.
(Малов садится, оглядывается)
СУРГАНОВ. Человек здесь я новый, слышал, урожай ныне неплохой взяли?
МАЛОВ. Толку-то что. Спроса нет, то есть цену нормальную не дают, а задаром отдавать – свой труд не уважать.
СУРГАНОВ. Сколько за тонну дают? Ячменя, например.
МАЛОВ. Покупать собираетесь или так спрашиваете?
СУРГАНОВ. Может, и покупатъ. Оптом.
МАЛОВ. У меня много нет, тонн сто, пожалуй, не более  (осматривает
Васина). Люди недавно продавали по три тыщи, сейчас по скольку – не знаю. СУРГАНОВ. Ну а ежели оптом всю партию, почем отдашь?
ВАСИН  (пожимает плечами, не понимая) Илья Сергеич!
СУРГАНОВ. Погоди!
МАЛОВ. Ну, может, рублей на двести снимется за опт.
СУРГАНОВ. Мало. Надо рублей пятьсот снять. Говорили мне, Федор Константинович, что вы и свиноматок держите?
МАЛОВ. Это я для пробы взял двенадцать голов, семь опоросились.
СУРГАНОВ. И сколько принесли?
МАЛОВ. Около шестидесяти. (Некоторое время молчит). Спрос
на поросят тоже не очень. Денег у народа нету. Корма дорогие.
СУРГАНОВ. Хорошо. Ну а если всех поросят оптом и зерно, сговоримся? МАЛОВ.  Подумать надо,  с сыном поговорить.
СУРГАНОВ. Подумайте хорошо, Федор Константинович, завтра доложите.  Ежели не придете, будем считать - отказали. Других искать будем. До встречи!
(Малов прощается и уходит).
ВАСИН. Ничего не соображаю. Ты что, уже начать прямо сейчас начать откорм свиней хочешь? За какие шиши? И согласятся ли люди на таких началах откармливать, мы же только еще думаем, а ты сразу. Да и результаты мы не прикинули, а ведь это бизнес.
СУРГАНОВ.  Прикинул я все, не думай, я тебя не просто так в дело вовлекаю, это не прожекты мои, а чистый расчет. И концы сойтись должны, и прибыль будет, только бы люди, пошли, согласились. Если пойдут, к осени
эти пятьдесят поросят вырастут и часть затрат окупят, хотя и это не густо. Но это будет началом, а дальше посевы свои обретешь, чем могу, постараюсь помочь, опять же, если удержусь в этом кресле.
Район не велик, но тыщенку желающих выращивать поголовье набрать бы, и то  - какая у нас занятость будет, и может, пример всей России дадим, помнишь - 23 миллиона  российских подворий ждут - выжидают. Вдруг примеру нашему последуют другие? И мы, конечно, не без прибыли будем. А на первых порах и государству не помешало бы дотацию именно сюда давать, она прозрачная будет, результативная. (Хлопает дружески Васина по плечу. Думай, капитан! Солдату голова не только для противогаза дана! Думай!
ВАСИН. Честное слово, ошарашили Вы меня. Не крупновата ли игра для, нас, начинающих?
СУРГАНОВ.  А чего мелочитъся? Играть, так играть, а бояться - не браться!
Я ведь уверен, что ты не подведешь, честнее тебя партнера я и искать не собираюсь. Мне заниматься этим, вероятно, неприлично, а поддержать любое доброе начинание не зазорно. Возъмешъ в Сельхозбанке кредит, я поспособствую, скупишь у Малова и поросят и зерно, развезешь желающим по домам, если что - наймешь машину .
ВАСИН. Это сколько же мяса будет, если каждый хозяин по две головы поросят откормит?
СУРГАНОВ. Дома прикинешь на досуге. Много будет, много! Однако дело, начатое в Разбегаевке, не бросай, коровники очень даже сгодятся, молока-то местного нет. И еще. Сильно пока мое предложение не рекламируй, все же стратегия хоть и верная, но это еще не победа. Победу надо одержать, только тогда стратегия оправдана будет!
ВАСИН. (Встает, пожимает Сурганову руку). Разрешите идти, товарищ подполковник?
СУРГАНОВ (улыбаясъ). Успеха вам, капитан. Идите!

КАРТИНА    ВТОРАЯ               
Разбeraевка. Та же обстановка у магазина. Грищенко, Летов и Васин сидят на скамейке, разговаривают.
ГРИЩЕНКО. Ну, чего там нового в районе? Донесли, что будто Глава не то сбежал, не то что, а отставной военный теперь исполняет его обязанности, правда ли?
ВАСИН. Донесли верно. Куда делся бывший не - знаю, а сослуживец мой, Сурганов, подполковник запаса временно сел до выборов. В Германии служили с ним. Родом он местный.
ЛЕТОВ. Часом не Сергея Ивановича Сурганова из Подлесного сынок?
ВАСИН. Не знаю, может быть, но зовут Илья Сергеевич.
ЛЕТОВ. Его сын, наверняка.
ВАСИН. Он вышел в отставку, и его рекомендовали в область на эту должность вместо выбывшего.
ГРИЩЕНКО. Бывший не заворовался? Нынче руководство совесть совсем потеряло: взятки берут, воруют. Только и слышишь: то одного посадили, то другого.
ВАСИН. Чего не знаю, того не знаю! Но этот Сурганов - сослуживец
Мой, узнал, что я тут и сходу ошарашил меня своим проектом. Да так  напористо, по-военному чуть ли не в приказном порядке,  хоть под козырек и  соглашайся! Не ожидал.
ГРИЩЕНКО. Да что за проекты он предлагает, не тяни. Может, популизм очередной?
ЛЕТОВ. Очень даже интересно, о чем речь?
ВАСИН. В том - то все и дело. Я только вчера кредит взял под коровники, а сегодня он мне предлагает взять еще один кредит, и в сговор с фермером Федором Маловым войти,  выкупить у него сто тонн нынешнего урожая и поросят полсотни,  и все раздать на откорм сельчанам.
ГРИЩЕНКО. Ничего не понял. Ты толком объясни, кому раздать и как,
тотчас и обмозгуем (тычет пальцем себе в висок). Там
еще не совсем пересохло.
ВАСИН. Ну, в общем, идея такова. Как выяснилось в России 23 миллиона.
частных подворий, ну как ваши примерно. Если брать по два жильца, в каждом и то треть населения страны. И все не заняты в общественном хозяйстве, дома сидят, кто на пенсии, иные выжидают, когда будет или еще чего ждут. Государство наше при всем при этом пятьдесят процентов
продуктов за рубежом закупает. И что делать с людом сидящим, никто
не ведает.
ЛЕТОВ.  Ничего себе цифры! Неужто верные?
ВАСИН. Сурганов говорит, верные!
ГРИЩЕНКО. Треть страны в селах - похожие цифры. И что дальше твой
сослуживец предлагает. Может, нового типа колхозы затеять?
ВАСИН.  Наоборот! Он предлагает нам, первым, начать движение
навстречу крестьянину. То есть, не ждать когда очухается крестьянин наш да пойдет кредит испрашивать и какое-то дело затевать. Он предлагает выдать с доставкой на дом желающим живность разную, птицу и корма по норме под откорм  каждому. Договор заключить, а потом  осенью и весной мясом или живьем забирать, причем гаранти­рованно, минусуя затраты. Вот какое дело. Давайте совет.
ГРИЩЕНКО. Вот что. А где они, поросята да цыплята? Где? А корм где?
ВАСИН. С этого и начнем. Для начала, значит, для пробы закупим поросят и корма у фермера Федора Малова, и, как я уже говорил, развезти желающим, кто сколько пожелает взять. Будет ли толк, уважаемые ветераны от затеи, не пролечу ли я с фантазией этой?
Некоторое время общее молчание
ЛЕТОВ. Вообще-то этот Сурганов мысль правильную за хвост уловил. В былые-то времена все скотину держали, и сараи да свинарники и сейчас имеют многие, не порушили. Тогда  люди помногу скотины держали: коров, свиней, птицу. Этим и жили.
ВАСИН. Чем кормили тогда?
ГРИЩЕНКО. Тащили кто откуда. С поля, с зернотока, с ферм.
Где за бутылку, где как договаривались. Конечно, было время, когда  мы понемногу выписывали людям зерноотходы, но больше тащили.
ВАСИН. (удивленно). И вы, как председатель, знали об этом?
ГРИШИН. Как не знать? 3нал, конечно. Так ведь люди они и жить хотят, а кого это волновало? Колхозники купили бы корм или в счет зарплаты взяли, так нет, все государство сдавали. Знал, но закрывал глаза.
ВАСИН. А в верхах об этом знали?
ГРИЩЕНЮ. А как же? 3нали, конечно, но делали вид, что ни сном, ни духом… Так жили,   дорогой Аркадий Алексеевич!
ЛЕТОВ. Значит,  поросят, говоришь, домой доставят, корма
подвезут да еще гарантировано закуп произведут?
ВАСИН. Правильно поняли!
ЛЕТОВ. И без обмана? Вырастит мужик, скажем, пару свиней,  а осенъю
заказчики скажут: то солярка подорожала, то еще чего и
человек вместо дохода еще должником останется, а?
ГРИЩЕНКО. Да погоди ты, Иваныч, дело серьезное, не придирайся
заранее. Похоже, интерес здесь быть может, но надо только
все хорошенько просчитать, чтобы "волки сыты были, а овцы целы!" Тут, как я мыслю, все упрется в корм, - где его брать?
ЛЕТОВ. Сколько за корм и за молодняк назначат,  плюс сколько оплатят в конце? Разница и будет доходом, так я понимаю.
ВАСИН. В общем, я рискую! Сурганов теперь не отступится, знаю его
натуру, а потому забираю поросят и зерно у Федора Малова.
По моим личным прикидкам, доход у каждого подрядчика будет
не менее пятидесяти процентов. Важно, чтобы вы меня поддержали.
ГРИЩЕНКО. Получается так:  за сто килограммов живого веса по сто рублей, это получается Десять тысяч. Пять - поставщику, пять - подрядчику за откорм.
ЛЕТОВ. Не густо, но все же для деревни доход!
ГРИЩЕНКО. А ведь некоторые и десяток, а то и более голов примут, да два
раза в году сдадут, может, и ладно выйти, кое-кто, пожалуй, и из города пожелают вернуться, доход учуяв.
ЛЕТОВ. Тут главное - народ делом занять, доход ему показать, а там -
по желанию каждого. Заманчиво предложение тем, что иного-то занятия селу никто не предлагает, а это дело, причем, всем нам не новое, привычное.
ГРИЩЕНКО. Дерзай, капитан! Успеха в руку тебе, как в старину говаривали.
Без риска и выигрыша не бывает!
ЛЕТОВ. Пожалуй, меня первым и запиши на парочку свиней, попробую, а чего? Парочку откормлю, знакомое дело.
ВАСИН (вытаскивает из сумки бумаги). Сейчас я объявление наклею (идет к магазину, наклеивает.) 0льга Николаевна!
Из дверей магазина показывается Шутова.
ВАСИН. Ольга Николаевна! Вот вам тетрадь, попрошу желающих записать,
а условия прочтут (указывает на объявление)
Шутова берет тетрадь, идет к объявлению, читает.
ШУТОВА. Так я первой, пожалуй, и запишусь. Штучки три порося
откормим, тем более, если подвезут к дому и корм.
ВАСИН.  Первым, вон Петр Иванович пожелал, вы следом за ним
ЛЕТОВ.   И когда ожидать?
ВАСИН.   Дня два-три.
ГРИЩЕНКО. Когда будешь успевать? 3атеял много.
ВАСИН. Помощника уже имею.  Почтальон Геннадий согласие дал
перейти ко мне. Они с отцом фермы ремонтировать начнут. Ежели нормально дело пойдет, еще сослуживцев кликну. До конца года мечтаю на триста голов свиней выйти, по селам развезти, пока за покупное зерно, а далее свои посевы замышляю, есть некоторая договоренность уже, свиноматок своих тоже разводить буду, Сурганов обещает породистых завезти, да я сам еще прикуплю, только бы не пролететь!
ГРИЩЕНКО: А как с налогами дело обстоит? Не придушат на корню?
ВАСИН. Пока без налогов. Кредит гасить начну, а далее и налоги
можно будет платить, прибыль бы не сорвалась.
ГРИЩЕНКО. Ладно, действуй! (встает, за ним - Летов). Если деревню расшевелить, то  дело пойдет.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Прошел год. На дворе вновь близка весна. Стены магазина выкрашены.
Вместо кривых скамеек у входа появилась беседка с крышей, а вместо вывески "СЕЛЬМАГ» уже нет, вместо неё строгими буквами выведено «МАГАЗИН. А.А. Васин».
Как всегда в ожидании почты в беседке сидят сельчане, среди  них Грищенко, Летов и Крушинина - учительница начальных классов.
ГРИЩЕНКО (Крушининой). Учеников-то сколько теперь у вас? Помню, раньше до пятидесяти доходило.
КРУШИНИНА (махнув рукой.) Мало, Семен Семенович. Шестнадцать всего.
Школу закрывают.
ЛЕТОВ. А как учить эти шестнадцать ребят?
КРУШИНИНА. Двенадцатъ километров до райцентра, автобус дают детей возить.
ГРИЩЕНКО. Правильно, что ж поделаешь, а дорогу подлатать и ничего,
поездят. Интересно, Анна Петровна, о чем нынче ребятишки мечтают? Ну, в смысле, кем стать, куда учиться идти и вообще.
ЛЕТОВ. Чего там они мыслить могут, до четырех классов школа-то!
Каждому лет 10-11, а то и меньше.
КРУШИНИНА. Не скажите, Петр Иванович, не скажите! Мыслят, да еще как.
ГРИЩЕНКО. Внук мой Костя учится в третьем классе,  говорит мне : "Наверное, автоинспектором стану. На машине всегда буду ездить, и при деньгах. Полосатой палкой махнул, и деньги в карман потекли». Откуда это ты, спрашиваю, прознал такое? У нас в селе сроду автоинспекторов не было.
По телевизору, говорит, слышал да и водители   говорят.
КРУШИНИНА. Это еще что! Из телевизора хватают быстро не то, что надо. Другие дети то - кто банкиром стать мечтает, кто президентом, а Сережа из второго класса заявил, что хочет олигархом стать и хоккейную команду купить, чтобы у всех выигрывала.
ЛЕТОВ. А трактористом стать или комбайнером не желают? Или агрономом, как я?
КРУШИНИНА. Не знаю, не слышала. Девчонки торговать мечтают кто чем, в город уехать и там жить. Одна только дочка Ольги Ни­колаевны –продавщицы, я  слышала, не думает из села уезжать.
ГРИЩЕНКО. Уже хорошо, что хоть одна в селе жить мечтает, а там
еще видно будет, и другие никуда не денутся, только бы оживилось село. Человек по натуре своей должен на земле жить, не в облаках витать.
Постепенно подходят люд ,занимают места  в беседке в ожидании почты. Среди них - неразлучные Алексеевна и Елисеевна, здороваются друг с другом, появляется Андрей Серов,  и тоже здоровается облокачивается о край беседки.
ГРИЩЕНКО ( Андрею). Что – то тебя не видно давненько, часом не на работу устроился?
СЕРОВ. Нет, дядя Семен. Мне постоянная работа не по сердцу. Неделю
у Васина подрабатывал, гусятник на полтыщи голов склепали. У старого пруда.
ЕЛИСЕЕВНА (с ехидцей). Все к Васину, да к Васину! Скоро все село на
него пахать будет. Он и магазин уже прибрал под себя.
AJIEKCЕEBHA. За работу хоть платит?
СЕРОВ. Ничего, нормально! Если позовет, еще пойду, но только временно.
от распорядка я отвык, не хочу ежедневно пахать, а лучше неделю поработал, неделю отдохнул и порядок!
ЕЛИСЕЕВНА. Ну да, неделю поработал, неделю водки попил, никто не указ! СЕРОВ. А хоть бы и так! Через неделю - праздник, не то, что у вас раз в месяц - день пенсионера. Водку не пьете, а молоко (показывает на магазин) ВАСИН теперь завозит с фермы, чем вам не житье? Вы с Алексеевной огороды  еще не забросили?
АЛЕКСЕЕВНА. Забросили. К чему они нам? Картошку, свеклу да морковь из
соседнего села привезут сколько хотим, там приезжие взяли земли в аренду. Теплиц понастроили.
ЛЕТОВ. Так и будем за счет переселенцев жить? Сами-то ничего делать не хотим, больше ноем. Я - нет! Я без своего овоща и фрукта жить не намерен, да и Семен Семенович своего огорода не бросает. К тому же я свиней на откорм беру, трех нынче сдал, и ничего - три пенсии добавилось в бюджет
семьи.
ГРИЩЕНКО. Вы смотрите, нынче сколько народа понаехало, всерьез занялись хозяйством. Раньше считалось, что  на приезжих - заезжих всерьез рассчитывать нечего, а теперь вот все поменялось. Вот что значит условия жизни и уважение к трудовому человеку.
ГРИЩШКО. Значит, всякая поддержка им не повредит. Пусть они
развернутся, а за ними и наши потянутся к земле. Никуда не денутся! А то получается, вот хоть Васина в пример возьми: человек добро делает, старается, а мы ему палку в колеса. Прошлой осенью копну сена подожгли почему? 0т зависти. Прямо как в революцию. Травили друг друга, преследовали тех, у кого лучше получалось, а что мы теперь имеем? Некоторые воспользовались ситуацией, и к - власти поближе. Огляделись, а жить - то нечем и давай раскулачивать тех, кто трудом добывал. Думается мне, от того времени и начали люди от труда бежать, преступлением стало жить хорошо. Ну,  теперь время другое! Свобода! Никто не преследует. Мне очень даже постановка вопроса мила, очень.
ЛЕТОВ. Про тебя известно. Только много людей и работало бы, а нет ее , работы. Как хорошо придумали Васин да Сурганов. Кстати, сколько уже поросят вы, Аркадий Алексеевич, на откорм роздали?
ВАСИН. Первую партию свиней, как я и рассчитывал, уже реализовали. Вторая партия и тоже триста голов на откорме, люди берут с
удовольствием, так что кредит уже гасить начал. Двести гектаров ячменя посеял не без помощи друзей, и свино­маток на сегодня тридцать две головы. Это основное дело теперь. Конечно, коровник еще слабоватый, двадцать пять коров, но ничего, получается. Гусятник на пятьсот гусей Андрей помог выстроить. Зову его на постоянную работу - отнекивается пока.
ГРИЩЕНКО (улыбаясь). Цену набивает! Пойдет,  погодите, мужик он рабочий, трактор ему бы.
ВАСИН. Кстати, перегнать трактор надо, купил я один.
СЕРОВ. Это дело наше. Откуда гнать - то?
ВАСИН. Из города.
СЕРОВ. Я готов! Посылайте.
Появляется почтальон, пожилой мужчина. Он молча подает Васину письма, тот отходит в сторонку, читает. Почтальон  молча кладет ведомость и раздает пенсию, а закончив, собирает остатки газет в сумку, и, попрощавшись, уходит.
ГРИЩЕНКО. Почтарь какой-то нелюдимый. Слова лишнего не сказал, исчез.
Хоть бы новости районные рассказал.
АЛЕКСЕЕВНА. А новости сорока на хвосте принесла. Якобы два дома
ВАСИН собирается строить, кому, интересно?
ВАСИН. Правду сорока вперед всех приносит. Есть такая задумка.
Геннадию Багаеву один, а еще сослуживец, хороший парень, просится - ему  второй дом. Больше пока сил, вернее, деньжат нету.
ЛЕТОВ. Геннадий, что, насовсем к нам перебирается?
ВАСИН. Насовсем (показывает на бумаги). Несколько человек
еще желание выражают переехать, работу спрашивают. Геннадий надежный парень, заместителем будет моим. Тут вот есть предложени из города швейный цех у нас открыть: рабочие руковицы шить, простыни, еще чего-то.
( женщинам) Может, бывшую контору колхоза приспособить и желающих в работницы пригласить. Как дамы смотрят на это?
ЕЛИСЕЕВНА. А чего не пойти, платили бы только. Я сама пойду и дочку возьму, она шить умеет. Дочка Петра Ивановича наверняка согласится, она спец в этом деле, руки золотые, сама себе шьет наряды.
ВАСИН. Машины они свои завезут. Соглашаться?
ЛЕТОВ. Конечно! При доме чего не работать-то?
ВАСИН. (читает еще бумагу. Вот еще предложение из города: картонные коробки собирать требуется, есть ли помещение, спрашивают?
АЛЕКСЕЕВНА. Школу - то освобождают, в Район детей возить будут. Вот
там и коробки можно собирать. Желающие могут быть, пенсионе­рам    работа подойдет. А то и школьники помогать будут.
ВАСИН (продолжает разбирать письма). Вот! Саженцы яблок предлагают оптом,  районированные.
ЛЕТОВ.  Хорошее дело,  только дорого, пожалуй? А так сад бы новый разбить неплохо. У нас ведь яблоки хорошо растут.
ВАСИН.  Подумаем, Петр Иванович, подумаем! Вам поручим сорта вы­бирать. Лет через пять сад плодоносить будет.
А почему это в селе возле домов деревьев фруктовых мало?
ЛЕТОВ. Да так вот свыклись и живем. Картошки да огурцов насадим и
тем горды, а как красиво весной, когда яблони, груши, вишни зацветают. Просто как невесты в свадебном наряде стоят. У меня, да и у Семена Семеныча яблони и груши с давних пор.
ВАСИН. Видел! Позавидовал и решил общий большой сад заложить. Да, да!
От вас и заразился. Где получше место присмотреть?
ГРИЩЕНКО. Там где сад раньше был, над прудом, там полагается ему и быть! Земля хорошая, вода близко. Бывший сад по указке сверху вырубили, посевные площади расширяли.
ВАСИН. Ну вот сколько сразу хороших дел порешали!
Люди расходятся, задерживаются, как всегда, Грищенко и
Летов.
ГРИЩЕНКО (Васину). Спать-то время остается? Расшевелил село немного
и самому непокойно. Конечно, кому-то делать надо, кто – то начать должен. Я смотрю,  нам повезло, что капитан прибыл. Планы и начала мне нравятся, задумки хороши, ничего не ска­жешь!
ВАСИН. Да пока особо хвастать нечем, но бесит меня, честно сказать, и подстегивает мысль: можешь хоть теперь, когда нет никаких препятствий, удастся нам по-настоящему отладить сельскую жизнь. Ну, скажите - чем мы хуже тех же немцев, датчан, голланд­цев и прочих шведов? Ну чем? А все живут, неплохо причем. И это при дефиците земли, а мы? Мы планы строим, а стоим на месте.
ГРИЩЕНКО. 0ни, те шведы, жить друг другу не мешают, у них даже соцсо­ревнований нет.
ВАСИН.  Вот именно!
ЛЕТОВ. А замышляем-то вроде верно все, правильно. Но то ли безнадежность виновата, от чего и безразличие такое у всех привыкших к постоянным новшествам, ожиданию реформ? Надо бы на чем-то уж остановиться, якорь бросить!
ГРИЩЕНКО. Надежда, уважаемые, теперь уже на четвероклашек – новых людей  нового времени. Нам бы успеть посеять уверенность
в тех молодых головенках, и то б хорошо, новые правила жизни показать, а уж дальше они понесут эстафету вперед. Почему-то уверен я, что и жить они получше нас обязаны, вплоть до того, что и германцам и голландцам примером стать, высокое слово РОССИЯ впереди остальных заявлять.
ЛЕТОВ. Слушки ходят, местные ребята, что скитаются в поисках зара­ботка, уже пронюхали и потихоньку интересуются, что тут, как в Разбегаевке и, похоже, не прочь и домой вернуться.
ГРИЩЕНКО. Слыхал я, поговаривают люди, в надежде на работу. А там блукают и хорошие специалисты - механизаторы, слесари. Дома-то родительские целы, жилья не искать!
ВАСИН. Вот и замечательно! Значит, не зря затеваю дело и стоит
ждать сдвига и не дать погибнуть основе - основ селу, без которого не прожить. Так может, уважаемые ветераны, и село переименовать придется. Может, если так пойдет, СБЕГАЕВКОЙ наречем, а с разбеганием покончим навсегда!