Скитальцы-глава 57. Схватка

               
                (П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )

      - Хозяин, пора бы и пообедать,- обратился Иван к купцу, – время давно за полдень перевалило.
      - Может, до ужина потерпим? Больше дороги осилим. Жалко время терять. Костер разводить. Кстати, у меня нету большой посудины, на всех варить. Дам вам чего- нибудь, в своем котелке варите.
      - Ну ты хоть что-нибудь дай, в сухомятку пожевать. А то силы потеряем. Вдруг монголы нападут, а мы голодные.
      - А леший с вами! Убедил. Монголами напугал. – Он остановил воз, достал мешок, развязал. – Иди, получай еще не заработанное. Отсыпал горку ржаных сухарей.
      - Маловато, хозяин. Для таких мужиков–охранников, это что собаке - обглоданная кость. Не жалей, добавляй!
      - Ничего, пока обойдетесь. Ужин сделаем поплотнее.
      В это время из ближайших зарослей, на дорогу, с диким визгом и завыванием, неожиданно выскочили конные монголы. Их было около десятка. Передний размахивал казачьей саблей. Остальные были вооружены дубинками и плетками.
      Иван, уронив сухари, быстро выхватил из-за спины копьецо и крикнул: – Всем в кучу, спина к спине!
      Все отреагировали мгновенно. Горыныч, втолкнув Матвея за спину, тоже вооружился копьецом. Остальные схватились за дубины. Купец с сыновьями тут же нырнули под телеги и затаились.
      Передний конник взмахнул саблей и уже хотел рубануть Ивана по голове. Но тот опередил и резко метнул копьецо. Оно вонзилось в плечо врага. Сабля выпала из руки. Иван выхватил из-за пояса цепку и ударил коня по передним ногам. Цепка обвила их и, острым якорьком на конце, впилась в мышцы. Конь заржал от боли и рухнул. Иван подхватил упавшую саблю и рубанул монгола по шее. Тут же сдернул цепку и поразил второго коня. Его упавшего седока прикончил копьецом Горыныч. Парни, все трое, ловко орудовали дубинами, отбивая встречные удары и нанося, довольно чувствительные, свои.
      После того, как напавшие потеряли главаря и еще одного из своих, натиск ослабел. И они, как по команде, развернули коней и ударились в бега. Иван подошел к убитому и выдернул из его плеча копьецо. Вытер об одежду поверженного и убрал за спину.
      Бойцы обрабатывали и перевязывали раны. Больше всех досталось молодым. На них наседала основная масса нападающих. Досталось и Горынычу. От удара палицей распухло предплечье. Схлопотал случайную шишку на затылке Матвей, хотя весь бой провел за спинами друзей. Иван оказался без единой царапины. Он разглядывал трофейную саблю.- Казачья, - заключил он.- Или украдена, или в бою взята. Тогда - царствие небесное бывшему владельцу. Куда теперь ее, - спросил он, взглянув на Горыныча. Может, себе возьмешь?
      - Нет, Иван, это - твой боевой трофей, тебе и владеть.
      - Нельзя мне. Отец казаком был. Много крови такой же саблей пролил, отвоевывая эту землю у татаро-монголов. Потом зарок дал, впредь только пахать землю и сеять хлеб. И с нас с братом клятву взял, чтобы мы ее, сабельку казачью, в руки не брали. Как слово нарушить, данное отцу, ныне покойному – царствие ему небесное. Я и так согрешил, срубив в азарте боя башку бусурманину. И ты правильно делаешь, что не берешь. Греха с ней не оберешься. Молодым не предлагаю. Еще рано. Могут глупостей наделать. Мы ее лучше похороним с почестью в укромном месте.
      - Скажи Иван, - обратился Степан, - почему этих степняков вы называете монголами. А сейчас ты их назвал татаро-монголами?
      - Они и есть татаро-монголы. Это потомки Чингизхана. Когда их разбили на Куликовом поле, они откатились сюда. И рассеялись по этим краям.А называем так – просто для краткости. Монгол он - и все тут. Какая разница. Кстати, я слыхал, севернее, их называют просто татарами.
      Подошел купец. – Здорово вы их! И пяти минут не прошло.
      На его реплику никто не отреагировал. Каждый занимался своим делом. Приводили в порядок немудрое оружие, осматривали раны и повреждения.
      - Кони-то целые. Только передние ноги ободраны, - рассуждал купец,- это не страшно. Быстро заживут. Подлечим.– Он повел их в поводу и привязал к задней телеге.
      - Хорошие у монголов кони. Хоть и низкорослые, но выносливые.
      - Торговый! Ты что? Коней за свой трофей считаешь?– Спросил Иван.
      - А то! Знамо мой трофей, - убежденно ответил купец. – Вы мои работники, а значит добытое вами- принадлежит мне. Все по закону.
      - Ну, такого нахальства я еще не встречал, - с удивлением развел руками Иван. – Он и с грязи пенку снимет! Наглый. Ни стыда, ни совести. Так и есть – из плута скроен, мошенником подбит. Вот что, друг ситный, отныне мы тебе не охрана. Кати сам собой. Коней мы сами в Шадринске продадим, а пока пусть за твоей телегой идут. Но учти, если на тебя кто нападет – мы умываем руки. Отойдем в сторонку. Отбивайся сам.
      - Тоже мне испугал! Монголы теперь не сунутся. А в Шадринске я товар распродам и домой порожняком поеду. Сухари – то собери, что у телеги рассыпал.
      - Нет, укоренного нам не надо. Сам собирай и грызи.
      - Ну, как знаешь. Губа толще – брюхо тоньше. И пошел собирать частично втоптанные во время боя, перед этим брошенные Иваном, сухари.
      Беглецы достали из мешка монастырские сухарики, отсыпанные им ключником.
      -Чудо, как хороши!- восторгался Матвей,- ароматные, прямо во рту тают. Свеженькие. Не то, что у купца – с плесенью.
      Немного передохнув, обоз медленно тронулся в путь.

      Нарядчики, затаившись в кустах, с интересом наблюдали за схваткой татаро-монголов с беглыми.
      - А ведь они здорово дерутся! Монголов то, в раз разутюжили! Хоть те и напали внезапно. Как бы и нам холку не намяли! С такими станется!
      - Ты вот что, не паникуй, не расслабляйся. Нам все равно их брать придется. Иначе - кабала. Ты приказчика знаешь? У него враз, ни за что ни про что, в гору пойдешь. В цепях породу каелкой долбить, да на тачках катать, – урезонил старший.
      - Это так, - продолжал тот же нарядчик,- но беглые тоже знают, что в случае поимки их не патокой угощать станут. Драться будут хлеще, чем с монголами. Насмерть.
      - Вот это и учтем. Надо не торопиться. Все продумать. У них теперь сабля трофейная появилась и еще кое-что. И драться умеют, особенно старшие. Их и надо пришибить первыми, да сопляка в придачу. С остальными управимся.
      Обоз медленно катился по едва заметной колее мало езженной дороги, заросшей гибкой метликой и пыреем. Бывшие охранники, демонстративно отстав от телег, шли, обсуждая свои проблемы. Вокруг во все стороны простирался густой смешанный лес с очень плотным подростом. Иногда попадались светлые поляны, заросшие цветущей обильной травой.
      Нарядчики перебежками следовали за ними, не подозревая, что с правой стороны, за их предполагаемой добычей, тоже велась охота. Ни те ни другие преследователи и не подозревали о соперниках. Обе группы умело маскировались. Татаро-монголы не могли смириться с потерей двоих, в том числе своего вожака и его сабли, вожделенной мечтой каждого из них. Кроме того, потеря двух коней, следующих теперь в обозе, тоже взывала к действию. А самое главное - их интересовал купеческий обоз, за которым они охотились больше недели.
      Под вечер обоз остановился на светлой полянке, возле тихого ручейка, с заросшими ольхой берегами. Среди деревьев виднелось обилие кустов смородины, испускающей дурманящий аромат.
      - Вот чаек на смородинке заварим, кашку из монастырской крупки поедим. Жалко, котелок мал. Придется все это делать в несколько заходов, по очереди, одну заварку за другой, - сетовал Иван.
      Развели костер и стали кашеварить. Купец с сыновьями устроились в стороне и, роясь в мешке, что-то жевали. Кони стояли в запряжке. Похоже, купец все же чего-то побаивался.

      Нарядчики устроили короткое совещание.
      - Значит так. Тянуть больше нечего. Надо действовать. Купец с сынками нам не помеха. Остальные расслабились, жратву готовят. Монголам зады надрали и успокоились. О нас понятия не имеют. Действуем так: незаметно подбираемся к опушке. Залегаем. По команде – бросок. Мы вдвоем глушим стариков, остальные обрабатывают молодых. А там, как получится. Помните, не управимся, расплата будет - не приведи Господь. Действуйте решительно и без пощады. Все. Ползем, ждите моего сигнала.
      Татаро-монголы в это время, не подозревая о соперниках, так же готовились к нападению. Тоже внезапно, но конной атакой. И только расселись по лошадям, как на стану, внезапно, возник шум битвы, с криками и матом. Монголы замерли. Спрыгнули с коней и, ползком, подкрались к первым кустам. Их взору открылась схватка. На поляне сражались не на жизнь, а на смерть.
      А дело было так. Нарядчики заняли исходные позиции. Пригляделись. Каждый выбрал себе жертву и, по команде старшего, рванули вперед.
     Но атака внезапной не получилась. Беглецы как будто ее ожидали. Мгновенно вскочили, схватили оружие и встали в испытанный круг. Но Матвей не успел нырнуть за спины друзей. Атакующие, с дубинами, обрушились на избранные жертвы. На Ивана и Горыныча наседали два здоровяка. Двое схватились с парнями. Пятый пытался оглушить Матвея. Но тот успел увернуться и отскочить. Степан, защищая друга, хлестко огрел дубиной его врага.
      Схватка разгорелась. Силы были равными. Раздавался треск взаимно отбиваемых дубин или их глухие удары по телам, крики, мат, вопли от полученных ударов.
      Купец с сыновьями вскочили на возы и, нахлестывая коней, скрылись за поворотом дороги.
      Между тем, старшие бойцы, отбросив дубины, схватились врукопашную. Молодые продолжали молотить друг друга дубинами. Матвей, не зная что делать, метался рядом. Потом увидел брошенную Иваном цепку и огляделся. Между тем, противник Горина оказался сильнее и, охватив его мертвой хваткой, пытался повалить. Сзади подскочил Матвей и с размаху ударил цепкой по ногам здоровяка. Тот взвыл от боли, ослабил хватку и пытался изменить позицию, но цепка накрепко охватила ноги, сковала движения. И под напором Горыныча он неловко завалился на землю. Матвей схватил валявшуюся рядом дубину и бестолково молотил по упавшему врагу. Горыныч выхватил у него оружие и с размаху разбил голову здоровяка. Оглянулся. Рядом Иван безуспешно пытался одолеть врага. Горыныч, улучив момент, оглушил дубиной и его противника.
     Увидев, что остались в меньшинстве, оставшиеся трое побросали дубинки и, тяжело дыша от схватки, позволили себя связать.
     Возбуждение от боя, наконец, улеглось.
      - А купец-то с обозом удрал! – заметил Степан. - Нет, чтобы его парни подмогнули. Проще бы все обошлось. И коней трофейных увел.
      - Захотел ты от быка молока, а от жука меду! – усмехнулся Иван.
      – Натура у него такая. Чего ж тут удивляться. А за лошадок его Бог накажет. Господь с ним, Степан, у нас свои заботы. Надо думать, что с пленными делать будем?
      - А чего тут думать, - ответил Андрей Силыч, – у нас опыт есть. Разуем - и пусть загорают. А мы поспешим вперед.
      Осмотрели раненых, в том числе и вражеских. Старший из них был мертв. Второй верзила был без сознания. Его тоже связали. У остальных раны были пустяковые. Беглецы отделались легко – синяками да ушибами. На месте схватки задерживаться не стали, хотя уже порядком стемнело. Связали пленных, поснимали с них сапоги и портянки.
      Ночь была светлой, лунной. Далеко не ушли. На очередной полянке остановились на ночлег. Костра разводить не стали. Усталость и спавшее напряжение после схватки, взяли свое и они беспечно и крепко уснули.


                П Р О Д О Л Ж Е Н И Е       С Л Е Д У Е Т