Обыкновенная табуретка

Она была терпеливой, крепкой и выносливой. Создатель над ней постарался на славу. И она всегда честно исполняла свой долг.

Она видела, как растут окружающие её люди. Сначала они были маленькие. Тогда они ползали прямо под ней, иногда ударяясь головой и рыдая от неожиданности. Они были забавные и такие милые. Но они быстро росли, и вот уже кто-то подсаживал их под мышки, пока они не научились зализать самостоятельно. Сначала они постоянно елозили, нетерпеливо брыкались. Но время меняло их. Они становились тяжелее и менее подвижны.

Каждый день всегда был похож на предыдущий, за исключением выходных и отпусков. Утром все по очереди вставали, заваривали чай, что-то разогревали, усаживались сверху, крутились, суетились, и вот уже они бегут на работу, в детский сад, школу, институт. И тишина. Можно было насладиться лучами тёплого солнца и расслабиться. На улице становилось шумно, но на 10-м этаже этого почти не слышно.

Иногда ей доставалось. Тогда хозяин приходил поздно, его немного шатало. Он плюхался всем своим весом, облокачивался о стол и начинал пить. В такие дни все ложились позже обычного. Женщина кричала и плакала, дети ревели в комнате. Хозяин бил жену редко. Они больше ругались. Вот тогда-то он мог схватить её и занести под потолок. Это было необычное место, всё белое, чистое и, от резкого подъёма, казалось, бескрайнее. Потом её так же резко опускали, с грохотом ставили в каком-нибудь другом месте или кидали в угол.
После ссоры хозяин обычно уходил в спальню. Женщина доставала её из угла, присаживалась и продолжала плакать. Она сидела почти не двигаясь, только изредка содрогалась от рыданий.

Так продолжалось некоторое время. Потом привычный распорядок нарушил ещё один мужчина. Он приходил только тогда, когда женщина была дома одна. Он присаживался осторожно, обнимал и целовал жену хозяина. Никто никогда этого не видел. Ей даже нравились эти тайные вечера.

Но неожиданно всё прекратилось. Однажды хозяин пришёл очень злой, он бил ею об стол, об стены, об пол, он громко кричал и бил женщину. Та ночь была очень долгой, она показалась ей даже бесконечной, потому что она боялась. Она уже вся скрипела, шаталась и готова была развалиться после каждого удара.

Под утро всё прекратилось. Стало тихо и пустынно. В тот день хозяин остался один. Жена приходила только один раз, когда никого не было. Она собрала некоторые из своих вещей. Потом незнакомые люди унесли что-то из мебели. Но её оставили. Сначала кто-то постоянно приходил. Но хозяин постоянно ругался со всеми, поэтому к ним перестали приходить. Лишь изредка ненадолго заглядывали соседи.

Он стал пить всё чаще и чаще. В одиночестве он ни на кого не кричал. Иногда только бил по столу, один раз снова поднял её, но, не ударив, поставил на место, сел и расплакался, зажав голову руками. Больше он её не трогал. Но это уже и требовалось. Она всё равно уже не была крепкой и надёжной, как прежде. Когда на неё присаживались, она скрипела. И этого не возможно было не услышать. К тому же, она начала шататься. Сначала немного, но потом всё больше и больше. Со временем она стала такой неустойчивой, что хозяин садился уже с опаской. В какой-то момент, как обычно, пьяный, он неуклюже попытался сесть - и упал на пол. Тогда он убрал её в сторону и сел на другую. Это стало началом конца. Теперь на ней никто не сидел. На неё иногда только ставили посуду или пакеты. Она смирилась. Всё-таки она была ещё полезна.

Однажды в дом снова пришла жена хозяина. Она была очень печальна, и одинока. Хозяин в доме больше не появлялся. Вместо него пришла толпа соседей и кто-то ещё. Они потоптались, наелись, напились и ушли. Их было так много, что даже на неё кого-то посадили. Наконец-то. Она была почти горда собой. Но это оказалось последим радостным моментом. Женщина привезла новые вещи. Она посмотрела скептическим взглядом на табуретку, потрогала её, попробовала присесть, покачалась из стороны в сторону и покачала головой. На следующий день её отнесли на улицу в какой-то большой ящик. Там было темно и холодно. Там она впервые в жизни почувствовала снег, который видела только за окном. Он был мягкий, пушистый и холодный. Он ложился ровно и аккуратно. Так её ещё никто и никогда не касался. Это было безумно приятно. Если бы она умела плакать, как люди, наверное, она расплакалась бы впервые в своей жизни.

Потом стемнело и стало ещё холодней. Мельком она увидела тянущуюся к ней руку и чьё-то грязное лицо, спрятанное в платок. Неожиданно темнота отступила, ящик осветился и снова потемнел. Только маленький огонёк остался подрагивать где-то в невидимом углу. Сначала он был неуверенный и слабый, потом постепенно разрастался и стал давать тепло, превратившееся в нестерпимый жар, в котором пропали все обитатели того огромного ящика. Их жизнь оказалась несколько короче, чем было задумано изначально. Зато на следующий день золу из ящика выкинули в ближайшую канаву, а летом под ней появилась новая маленькая жизнь.