Корь, лысики и Вера. Сила небесная, ч. 4

     Леда вспомнила случай, когда она, будучи ещё маленькой, тогда ей было почти  три года, заболела. Её и добрый десяток её  одногруппников прямо из детского сада  уложили  в  больницу. Говорили, что у них корь. Болели - не болели, но чувствовали дети себя, как им казалось, прилично, целыми днями гоняя по коридорам больницы, заглядывали в палаты, и, придумывая себе разнообразные развлечения, веселились. С детьми уложили и их родителей, для того чтобы они ухаживали за своими драгоценными чадами.
     Однажды дети вошли в палату и чуть не лишили  своих родителей чувств. Их головы были выбриты под «нуль». На вопросы родителей, где их косички, девочки, заливисто смеясь, объявили, что самостоятельно приняли решение и подстриглись. Родители, а это были мамы, кинулись выпытывать у работников, как это они без разрешения постригли так непутёво их деток. На претензии мам работники больницы заявили, что спрашивали и посылали детей испросить разрешения родителей, а дети даже сбегали, а, вернувшись, сами настоятельно потребовали, чтобы их постригли, как  остальных, сославшись на полученное родительское разрешение. Родители  возмутились, что работники интересовались мнением двух-трёхлетних  детей, а не спросили их самих.
     - Но те, кого вы стригли,  – мальчики, а эти же-девочки, - пытались с запозданием вразумить работников родители.
     Решили сообща выявить зачинщика. Как такового зачинщика не нашлось, но выяснилось, что первыми  захотели  постричься Леда  с Валюшей. Они  стояли  возле медсестры и смотрели, как стригли  их одногруппников-мальчиков: одного, другого, третьего…  Им очень понравился процесс стрижки, кроме того, захотелось увидеть, какой формы будет их  лысая  голова, ведь все стриженые головы были такие смешные и разные. 
     Это было их совместное  решение по поводу своих  голов, а другим девочкам, вдохновлённым Ледой и Валюшкой,  идея понравилась, и все без чьего – либо принуждения с удовольствием облысатились,  «приняв такое же решение».  Всем остальным тоже очень захотелось посмотреть на форму своей головы.  Своей головы, кроме как в зеркале, посмотреть никому не удалось, зато с интересом осматривали соседские головы.
     Притом, что мамы были в полном трансе от потери волос детьми, сами дети радовались так, что подпрыгивали на месте.
     Разбирайся, не разбирайся,  дело сделано, и счастливые дети с интересом и восхищением рассматривали и ощупывали ещё несколько дней лысенькие черепушки  друг друга, ставшие  вдруг такими чудными и незнакомыми. 
     Хоть корь как  болезнь им казалась совсем не опасной, всё же одна из девочек, Вера, говорили, как осложнение потеряла глаз. При полном кажущемся здравии Веры, глаз её в один из дней вытек, оставив зияющую пустотой глазницу.
     Её друзья, узнав печальное известие, не поверили, решили, что взрослые их просто запугивают, чтоб те не носились по коридору больницы,  как угорелые, не заглядывали в палаты больных, не приставали к врачу и медсёстрам с нескончаемым количеством вопросов и просьбами угостить витаминками или даже сделать укол. Да, да! Представьте, были и такие просьбы, чтобы показать перед одногруппниками свою смелость.
     Побежали в палату Веры, убедились: глаза не было, то есть детям не удалось убедиться в том, что глаз "вытек", но он был забинтован, а Вера сидела на кровати, растерянная и напуганная, не зная, как к случившемуся относиться, плохо это или хорошо.  Дети смотрели на Веру, поочерёдно закрывали свой, то левый, то правый глаз, дабы на себе прочувствовать степень катастрофы. Угол зрения, конечно, сужался, но от этого мир не становился бледнее, поэтому друзья Веры не нашли ничего лучшего, как посоветовать ей не отчаиваться: ведь есть другой глаз, со временем он научится видеть за оба глаза.
     А чтоб Вера сильно не печалилась, они насобирали из своих тумбочек кое-какие сладкие припасы, сложили в неизвестно как   до сих пор сохранившийся в старом хозяйственном шкафу и найденный ими  старый целулоидный кулёк «С новым годом!» и решили подарить ей. Но их в палату к Вере больше не пустили, сказав, что не надо расстраивать. Свой подарок дети оставили у дверей в надежде, что он дойдёт-таки до Веры.
На следующий день Веру перевели в городскую больницу, а детей заверили, что их подарок она получила, чему несказанно обрадовалась. Особенно  понравилась  ей картинка на кульке  «С новым годом!». Дети всё равно читать не умели, они даже не знали, что взрослые информацию узнают через чтение. А  глядя на кулёк, мамы смеялись, вопрошая сквозь смех, где это дети  умудрились летом взять новогодний кулёк. Дети показали, где он валялся, и сказали, кто такой добрый им дал его.

     Шагая по тротуару, Леда увлеклась воспоминаниями. На память пришли другие «больничные» картинки. Когда её  привезли в больницу, то долго не могли оставить. Она, вцепившись в мать, не отпускала её рукава. Еле удалось уговорить совсем ненадолго остаться. Чем болела, Леда уже не помнила, видно о диагнозе при ней не говорили или он особо не впечатлил. Помнит только, что всем давали какие-то таблетки, которые глотали все с удовольствием, а также большие зелёные и такие же большие жёлтые витаминки.  Кое-кому были прописаны уколы.
     По утрам всю большую палату, а детей там было не меньше десятка, гоняли на полоскание рта. Медсестра набирала в громадный шприц, почти как моргуновский, какую – то гадкую на вкус жидкость и стремительной струёй впрыскивала поочерёдно каждому в рот. Леде такая процедура не понравилась ещё тогда, когда она глядела, как расправлялись с её соседкой по палате. Леда, молча, ушла, и никакой зов не помог вернуть её обратно.
     К ней решили не приставать, каждое утро Леду обходили, даже не предлагая открыть рта. Однажды во время  обхода врач сама лично по списку наблюдала проведение этой процедуры. Медсестра обмолвилась, что Леда отказывается от процедур.  Врач возмутилась, отругала медсестру за невыполнение её назначений.
     - Я-то думаю, почему динамики выздоровления не наблюдается. Вроде всё выписано правильно, а толку нет. Причина ясна, - сказала строгая врач и распорядилась, чтобы сейчас же пригласили к ней Леду. Леду привели.      
     Врач строго посмотрела на неё: - Ну, голубушка! Кто разрешил отлынивать? Я спрашиваю!
     Взяв Леду за руку, врач приказала открыть рот. Леда открыла. Врач посмотрела, прищурившись, на  язык.  Сказала, что горло красное, полоскания обязательны. Приказала медсестре принести лоток.
     - Если вы этого не умеете делать, я вас научу! – строго и громко отчитывала врачиха  и ещё говорила, что этого беспорядка не допустит и это, показательное полоскание, случится сегодня. 
     Три взрослых тёти продолжительное время сначала уговаривали, затем отлавливали, затем с применением силы впрыснули Леде в рот  жёлтую горькую жидкость, большая часть которой всё-таки окропила пол и халаты процедуропроизводителей.  Дружная юная компания палаты от начала и до конца наблюдала за укрощением строптивой больной.
     Наконец дело было сделано! Врач, весь  халат которой также украсили желтые пятна и разводы разной величины, выглядела победителем.
     - Тебе передачу принесли! Ты спала, мы не стали будить. Ты получила?- пыталась  после тихого часа примирительным тоном заговорить врач.
     Сёстры растерянно замешкались, глядя на Леду.  Но Леда в беседу вступать не намеревалась.
     - Скоро за тобой папа и мама приедут! – попыталась обрадовать врач, но на лице Леды не дрогнул ни один мускул. Она подошла к кровати и, уткнувшись лицом в подушку, тщательно делала вид, что спит.
     - Ну-ну, не болей, поправляйся!- оглянувшись на лежащую в кровати Леду, сказала врач и вышла из палаты.
     Выписали Леду  после этой полоскательной процедуры через  три дня, уже к  вечеру. Забирать её  приехали оба родителя. Леде казалось, что она уже очень большая, но папа до города, а в городе до автостанции,  нёс её на руках.    Автобус в их село  так поздно не ходил. Такси и частных машин тогда ещё и в помине  не было. Да, было такое время, время свободных дорог.  Ледостав  не закончился, поэтому и пешком, в обход,  дойти тоже не было возможности.
     Тогда – то им пришлось ночевать на автостанции. Но Леда только и помнит, как добрались до автостанции, совершенно не протопленного мрачного деревянного домишки с проваливающимися полами, давным-давно не знавшими краски, но ослепительно ярким освещением.  Народу, оставшегося на ночь, там было полным-полно, так много, что помещение довольно сносно согревалось от дыхания присутствующих и от мощных лампочек.
     Помнит Леда, как нашли свободные места, сели. Леду папа взял на руки. Зал, залитый ярким-ярким светом, к ночи чисто вымыли, позже свет пригасили, оставив тусклую «дежурку»,  и… всё, дальше она ничего не помнила, а проснулась уже дома, в своей кровати и долго удивлялась такой метаморфозе. Было тепло и светло. Она лежала, укрытая бабушкиным одеялом, напоминавшим Леде земляничную поляну.
     - Как  может быть,  что уснула там, а проснулась здесь, под бабушкиным одеялом? - удивлялась Леда, спрашивая мать и отца. - Как это бывает? Почему я ничего не помню, как оказалась в своей кровати? Как я так сильно спала и не проснулась, когда вы меня несли?   
     Огромная двухэтажная деревянная больница  на Восточной улице впоследствии сгорела дотла. Вместо  неё выстроили точно такую же больницу, только кирпичную и этажом повыше. Новое, кирпичное здание, конечно лучше старого, гнилого, кто бы спорил! Всё хорошо, только…
     Странно как – то, но прежде чем возвысится кирпичное или бетонное новое здание, в стенах любой деревянной развалюхи, будь то частный дом или вот такая городская больница, любит гульнуть красный петух. Что так же странно, хозяина красного петуха установить практически не удаётся. Все догадываются, что   красный петух появляется не случайно. Почему выбирают именно такой метод расчистки площадки – не понятно. Почему нельзя всё делать по-людски, без красного петуха, а по договору, по соглашению, -   тоже не понятно.
     Невзирая на строгого врача, в больнице Леде понравилось, только было немножечко скучновато и как будто темновато. Ещё, рядом не было родителей. Никогда до этого Леда не замечала, что так скучает без родителей.               
     Строгая врачиха, между прочим, понравилась Ладе. Понравились и медсёстры. Чуть-чуть. Но она об этом никому не сказала.
     Но прежде этого случая Леда  и успела  побывать, и даже обстричь косички, в  поселковой больнице. Там конечно не было строгих врачей, не было хитрых сестёр, но была мама и были такие родные  ясельные дети.