Vincolata. Часть2

«- Как вы оказались здесь, мадам?
- Приехала на поезде.
- Вы не летаете? – он прищурил глаза и весело посмотрел на нее.
- После последних аварий нет.
- Боитесь умереть? - Это был прямой вопрос.
- Не в этом дело, – сказала Исмина. – Просто не так мерзко и пошло.
 Он усмехнулся.
- Хотя не мы выбираем, – добавила она.
    Он был много старше, в летах, но в его взгляде было что-то пронизывающее до глубины и притягивающее. Его ярко голубые глаза светились стальным блеском.
- Вы остановились где, позвольте узнать?
- В не дорогой гостинице. Я приехала на море.
- Ах на море, - понимающе кивнул он.
- А вы здесь живете?
- В данное время да.
- Чем вы занимаетесь?
- Я психолог.
- Ах, - выдавила она. – «А я пациент,» - хотела с юмором добавить, но промолчала и ограничилась улыбкой.
- Мне нравится ваша улыбка, - тотчас заметил он. – И ваша. - он оглядел ее, медленно пожирая глазами, - Фигура.
  Она отвела глаза.
- Тут всегда так жарко? – перевела она тему.
\- Нет, только в сезон. Вы приехали вовремя.
- Вовремя для чего?
   Его стальные и в то же время усмешливые глаза смотрели прямо на нее.
- Для дальнейшего, – загадочно ответил он, и мигнул ей правым глазом.
«Вот манера,» - подумала она.
- Вы любите сюрпризы? – неожиданно спросил он.
- Смотря какие, - резонно заметила она.
   С его лица не сходила усмешка. Он посмотрел на ее косынку, которая только немного прикрывала ее волосы.
- То, откуда я, это не то, что вы думаете, - смущенно сказала она. – И то, куда я иду, это тоже не то, что вы думаете, - поспешила она добавить.
- А это мы посмотрим, - самоуверенно парировал он. В его словах она ощутила его превосходство.
- Позвольте мне дать свое заключение. Вы сейчас находитесь на перепутье. Вы искренне верили во что-то, но вы хотите развиваться. Вы не местная, и убегаете от чего-то, в том числе и от себя самой. Вы хотите быть чем-то другим, и таким путем вы развиваетесь.
- Да, в вас говорит психолог, - констатировала она. – Вы говорите так, как будто вы меня хорошо знаете.
- Я чувствую, как будто так и есть, - был его ответ.
  Она снова отвела глаза.
- А со мной вы можете не скрываться, – он был серьезен. – Пойдемте, я покажу вам собор.
  Они поднялись со своих кресел в кафе, и она направилась вслед за ним в сторону собора.
- Я забыл представиться, доктор Вичино к вашим услугам.. А как ваше имя?
- Исмина, - ответила она.
- Премного приятно.
    Они поднялись по лестнице собора.
- Вы мусульманка,  – вдруг сказал  он.
- Да, - сказала она. – Да, - и повторила для убедительности.
- Я вас понимаю.
«А я себя нет, - пассивно подумала она. – Я уже ничего не понимаю».
      В библиотеке собора, куда они поднялись, они были одни. Он подошел к окну, откуда открывался прекрасный вид на Рим, и она последовала ему.
- Что вы думаете обо мне? – вдруг спросил он.
- Я думаю, что вы очень знаменит, – ответила она. – Но, может быть, вы не хотите этого.
- Я вижу, вы тоже психолог, - засмеялся он.
- Есть немного, – она отвела глаза.
- Смотрите прямо на меня, – попросил он. – Здесь было много инквизиций, - его взгляд стал стеклянным, и ушел куда-то в глубину. – Я знаю, все, что вы хотите от жизни – это спокойствие.
- Я рада, что вы поняли меня.
    Он и правда был близок к истине.
- Как и я, - добавил он. – Я тоже хочу спокойствия. – в его голосе появилась легкая озабоченность, но тотчас прошла, и сменилась опять на сияющую улыбку.
- Как вам нравится этот вид?
- Trovo Roma fantastica, - эта фраза не прозвучала банально. Рядом с этим человеком ничто не было банально.
- Зайдем ко мне в дом? – дружественно предложил доктор. Это звучало как предложение от графа Дракулы. В любом другом случае Исмина бы не согласилась, но в этом..
- Хорошо, - сказала она, и последовала за ним.
      
    Это был массивный трехэтажный особняк, похожий на собор в готическом стиле.
С легкой боязнью она поднялась за ним по темной длинной лестнице и оказалась в просторном фойе первого этажа.
- Располагайтесь, будьте как дома, - приветливо пригласил он, проводив ее в большую полутемную комнату, уютную, но с очень громозкой старинной мебелью. – Я сделаю нам кофе.
     Ей стало не по себе и дико, оставшись в этой комнате одной. Что она делает здесь и почему, она не понимала. Ей было не удобно, что она зашла с ним сюда, но она чувствовала, что она как будто духовно привязана к нему, так что не может отвязаться.
    Он вошел и поставил две чашки кофе на стол, после чего налил в них горячего кофе из кофейника.
- Вы сейчас думаете, «что он хочет от меня», я угадал ваши мысли? – шутливо обратился к ней он.
- Да, почти, – согласилась она. – Я очень осторожна.
- В наше время нужно быть очень осторожным, - он сел на диван за другой конец стола, и пристально посмотрел на нее. – Я не хочу вас спрашивать напрямую. Но я хочу знать.
- Что? – она в ужасе посмотрела на него, и ее пробил холодный пот.
- Вашу реакцию, – он смягчил тон. – И ваши мысли.
  У нее отлегло от сердца.
- Судя по вашей реакции, которую я заметил, не так то легко будет узнать ваши мысли.
     Она усмехнулась.
- Не обладай только для этого моим искусством, - добавил он.
- Что за искусство вы имеете в виду?
-  Искусство гипноза.
- Ach so.. – сорвалось у нее с губ. Больше всего она сторонилась гипнотизеров, как и гадалок, и всех ясновидящих, потому что не хотела знать свою судьбу. Но гипнотизерам она просто не поддалась бы, попытайся они применить над ней свои усилия. Ужасная резистенстность, которой научила ее жизнь.
- Только не будьте упрямы со мной, - попросил он. – Я хочу этого в ваших интересах.
    Она видела в нем одно, и это располагало его к ней, а именно, человека, который, как и она, делает все только ради искусства, или ради себя, но только не ради чьих-то денег, или интересов, который не торгуется ни с кем, а просто берет везде то, что ему нужно, и это изо всего бывает самое лучшее. Психологически, интуитивно, на этом примитивном уровне она могла понять его. А больше ей было и не надо. Она не была любитель вытягивать из людей их тайны. Ей было достаточно найти одну черту, которая бы стоила того, чтобы расположить ее сердце к нему полностью. Это была другая заманчивая игра.
Не та, в которую играл он.
- Я согласна, - сказала она после паузы размышления. – То, что вы хотите, вы получите.
- А то, что хотите вы, тем более! – заверил ее он.
- Но вы же не знаете, что это.
- Чтобы узнать, что хочет человек, достаточно знать, чего он не хочет, или чего он боится, или что его мучит, например. Из чего сконструирован человек духовно, что его беспокоит, и наводит на ужасные мысли, а что его, наоборот, притягивает, и заставляет трепетать при мысли об этом. То, каков его опыт, показывает это. Но нельзя прочитать нигде этот опыт.
Нельзя заглянуть к нему в биографию, это все ложно и фальщиво, и всегда только для вида. Нужно видеть истинное пространство его существования. А оно всегда внутри него, в его мыслях. События только сконструировали их. И наоборот. Поэтому нужно видеть всю эту взаимосвязь, всю цепочку. Под гипнозом люди говорят то, что они видят, где они себя видят, как во сне. К ним приходит потусторонняя память. То, что они никогда не рассказали бы в реальности, они маскируют под свои видения. Эти видения реально приходят к ним, потому что под гипнозом они переносятся в другой мир. Я хочу узнать, что пережил человек, или что ему кажется, что он пережил. Вы готовы провести со мной подобный эксперимент?
- Я думаю, что для вас это рутина.
- Нет, для меня это каждый раз эксперимент! – его глаза блеснули неземным блеском, и он приблизился к ней. – Вы готовы?
- Да, - сказала она. – Можете начинать.
- Лягте на диван.
  Она повиновалась.
- Вся моя особенность в том, что я не говорю факты и события, но только описания, - поспешила заверить она, чтобы успокоить больше себя саму на этот счет, хотя и была в этом уверена.
    Он промолчал, и встал у изголовия кровати, так, чтобы видеть ее лицо.
- А еще ирония в том, что я не буду знать того, что говорю, и не буду знать свою вторую половину.
- Ваша вторая половина – это вы. Зато я буду все знать предельно точно, – он поднял руку. - Закройте глаза и следуйте моим указаниям.
- Не знать, а понимать, - уточнила она, прежде чем ее глаза отяжелели и начали слипаться.
- Вы погружаетесь в сон, - начал говорить он монотонным голосом. – Вы спите, вы спите. Вы переноситесь в другой мир.
    Убедившись, что она действительно спит, он приступил к сеансу.
- Исмина, что вы видите?
   Ее губы открылись, сердце начало биться сильнее, и она начала говорить.
-  Я вижу замок, - ответила она.
- Что это за замок?
- Старинный замок. Я захожу в него.
- Чей это замок?
- Его.. его.. я не знаю.. – было видно, что она охвачена ужасом.
- Продолжайте.
- Я захожу.. Я слышу шум. Это самолет.
- Куда он летит?
- За нами. Я слышу шум от выстрелов.
- Что вы там делаете?
- Я иду к нему. Я на балконе. Огромный белый балкон, там вид на горы. Огромные горы. Никого нету, я одна. Я иду через стены, я в музее. В музее повсюду фотографии. Везде это здание и балкон. И один и тот же фильм, и в нем тоже показано это здание и балкон.
Я смотрю его. Потом я ухожу. Я в черном, и очень жарко, лето, но я вся в черном. Я смотрю сувениры. Потом я поднимаюсь в лифте, это знаменитый, очень знаменитый отель. Только что мне прогладили мою любимую белую кофту с длинным рукавом и с кружевами, но испортили ее. Я поднимаюсь. В комнате отеля орешки и холодный сок.
Я выхожу из лифта. Я вижу людей. Это какое-то собрание. Ко мне за стол садится девушка, она светлая, маленькая. Мы с ней идем и поем в хоре. Запах от костра. Все вокруг костра, все поют песни. Кругом все построились в шеренгу, и все в черных костюмах. Мы сидим за столом, школьники танцуют и читают стихи. Мы в каком-то лагере. Потом все пьют колу, и шумно дискутируют. Они очень ценят меня, все очень ценят. Они мне дарят книгу. Они просят меня познакомить с кем то, но я не могу, отказываюсь. Говорю, что я их не знаю. Потом в них кидают что-то и протестуют, там одни старики, но они предельно спокойны. Молодой человек ораторствует. Я поднимаюсь на гору, со мной еще один человек. Я поднимаюсь быстро, а у него отдышка. И вот мы поднялись. Это где то на озере, в горах..
- Что ты видишь?
- Там памятник в память погибших солдат.
- Что ты делаешь?
- Я почитаю их память. Мы едем в машине. Он заклеивает флаг. Я слышу марши.
- Какие марши?
- Они играют всю дорогу. Которые я знаю наизусть. Он приезжает ко мне издалека и дарит красную розу. Мы сидим в кафе. Он говорит, что когда я приехала из другой страны, то я забыла язык. Он меня осуждает.
- Что было в другой стране?
- Море. И множество мечетей. Много людей в хиджабах. Он звонит мне.
- Что он говорит?
- Ты приедешь на съезд? - он говорит. Я отвечаю, нет. Я встречаю белую девушку. Я говорю, привет. Она сторонится меня, и говорит мы знаем друг друга? Я отвечаю, да.
Она зовет меня в хор. Но я не иду. Я прошу ее что-то напечатать.
- Что это?
- Статья. Статья в поддержку воюющих братьев. Она читает статью и отказывается ее печатать, говорит, чтобы я ушла. Я иду дальше.
 Из глаз Исмины потекли слезы.
- Куда ты идешь?
- Насилие.. – прошептала Исмина. – Чье-то наказание! – ее губы начали трястись.
- Спокойно Исмина. Что ты видишь?
- Мне холодно. Моя машина разбилась. Я ушла с работы. Я собираюсь ехать в далекую поездку.
- Куда?
- В горы. Меня зовут.
- Кто зовет?
- Он. Он зовет меня, и я иду. Я должна найти его.
- Кто он?
- Он большой человек.
- Где он сейчас?
    На ее руке поднялся указательный палец, и она протянула руку наверх.
- Что за наказание, Исмина? Сконцентрируйся, какое наказание?
- Проклятие! – закричала она.
- Ты погружаешься туда. Ответь мне, что ты видишь?
- Я одна. На мне большая ноша. У меня есть близкий человек. Я не могу вырваться, я взаперти. Белые стены, сопки. Кругом пустынно и ограды. Я все потеряла.
- Ты счастлива, Исмина? Ответь мне, ты с ним счастлива?
- Я счастлива и я готова на все ради него. Но он меня не любит.
- Тебе нужен отдых. Продолжим в другой раз. – доктор Вичино щелкнул пальцами. – Пробуждайся!

    Исмина проснулась, до конца измученная, со сжатыми от напряжения зубами.
- Что вы заставили меня вспомнить? – она требовательно посмотрела на доктора.
- Исмина, давай будем на ты, если ты не против, - парировал он. – Много, но не все. Мне нужен еще один отрезок твоей памяти.
- Хорошо, будем на ты, – Исмина встала с дивана. Было видно, что она была почти что в бешенстве от неприятных воспоминаний, от которых не могла так быстро отойти. – Ты их пожираешь что ли, ты ими питаешься?  - съехидничала она.
    Доктора пробил довольный смех.
- Отрезками памяти? Ничуть, – он налил им еще горячий кофе. – А вот чем-то другим – пожалуй. Ты не против, если ты заночуешь сегодня здесь, чтобы завтра приступить к новому сеансу?
   «Ну прямо точно как граф Дракула», - подумала она, искренне поразившись такой прямоте и наглости.
- Обладай я такими же способностями, как ты, я бы уже давно разобрала тебя по кусочкам, - в шутку, но с долей правды сказала она.
     В ответ последовал очередной его приступ смеха.
- Я тебе еще предоставлю такую возможность, - заметил он. – Ну так как насчет моего предложения? Заодно проверим твои сны.
- А вот это уже интересно, - удивилась она. – Во сне же не разговаривают, как под гипнозом.
- Зато во сне, бывает, путешествуют, - был ответ.
- Ну, это не мой случай.
- Как знать, как знать.
- Хорошо, я согласна, – она согласилась еще и потому, что по природе своей презирала трусость и отступление.
- Ты не пожалеешь, - заверил ее он.
- А еще я завтра уезжаю. Я здесь только на два дня. – сказала она.
- Этого хватит. – ответил он. – Ты не остановилась ни у кого из знакомых, это странно.
- Мне не нужны знакомые, я устала от них, – объяснила она. – Я приехала как раз отдохнуть от них.
- Ну зато теперь я твой новый знакомый, - заметил он.
- И еще, - ее тон стал серьезным. – Я не люблю возвращаться во всякие воспоминания. Потому что действительность бледна перед ними, а я человек депрессивный. Ты наверное сам понимаешь, о чем речь.
- Это все можно исправить, если знать, как это исправить. Это то, о чем ты сожалеешь. Но ведь можно входить не только в прошлое, но и в будущее таким способом, или разгадывать свое собственное настоящее. Параметры своей личности, которых мы в нашей земной жизни не раскрываем до конца.
- Параметры своей личности, - повторила за ним она. – Я и не знала, что у моей личности есть параметры.
- У всех они есть, у меня тоже. – он посмотрел куда-то вдаль, и его взгляд опять вернулся к ней. – Сейчас я увидел, где твои мысли в прошлом, а сегодня ночью узнаю, где твои мысли в настоящем.
- В данное время они здесь сейчас с тобой.
- Это радует, - он охватил ее встречным теплым взглядом. – Я бы хотел еще диагностировать, насколько точно ты представляешь себе, что это значит.
    Теперь он вновь стал говорить загадками. «Да, это правда, что я не знаю, кто ты», - думала она. – «Но, может быть, мое подсознательное знает».
- Преимущество сна перед гипнозом то, что сон я свой помнить могу, - сказала она,  перейдя снова в оборону.
- Тогда ты мне и расскажешь хорошо и в подробностях, что тебе снилось, - были его слова. – Потому что это будет не обычный сон.
- Чем именно необычный?
- Ты сама это поймешь.
   В словах доктора ее манила уверенность.
- Хорошо, - сказала она. – Будь что будет.

     Ночь незаметно настала, и настали даже необходимые 3 часа 30 минут, чтобы она заснула, потому что раньше этого времени она по привычке не засыпала. Он поместил ее в роскошной спальне с огромными окнами и колышащимися на них прозрачными белыми занавесками. Кровать была непередаваемо огромной и сделана из темного прочного дерева, с мягким пышным матрасом и таким же одеялом, и множеством нежных подушек. Исмина проворочилась долго, и наконец-то заснула, одолеваемая усталостью.
   Проснулась она среди ночи от того, что ветер сильно бил в окно, и встала в темноте, чтобы проверить, насколько плотно оно закрыто. Как только она подошла к занавескам, она услышала под окнами чьи-то странные голоса. Она приникла лицом к стеклу, и присмотревшись, различила в темноте два силуета. Один из них был точно силуэтом доктора Вичино.
- Качай из него кровь, пока он дышит! – услышала она слова, и остолбенела. Исмина отошла от окна, и присела на кровать, как вдруг дверь в спальню начала отворяться.
Исмина в спешке набросила халат, и застыла в ожидании. В дверях показался доктор Вичино. Он был в красной рубашке и в руках его был топор. Топор он поставил к стене.
- Как проходит ночь, Исмина? – задал он ей вопрос, медленно к ней приближаясь, и тут она заметила, что его глаза горят сияющим красным светом.
- Я.. гмм.. нормально.. – попыталась она что то сказать, но тут он внезапно оказался рядом с ней, и больше она ничего не чувствовала.

   Очнулась она на темной лесной дорожке, ведшей к реке. По обе стороны дорогу обрамляли колья с насаженными на них человеческими головами.
- Последний раз, когда я тебя видел, Исмина, ты производила впечатление очень неуверенного в себе человека, - услышала она все тот же знакомый голос, и обернувшись, увидела у реки доктора Вичино, привязывавшего к лодке тяжелый груз.
- Когда привязывают этот груз к шее, что человек испытывает, Исмина? Только страх и ужас. Он борется за свою жизнь. А зачем она ему? Все, что появляется у человека на горле, это большой синий кровоподтек, а в реке появляется новый корм рыбам. Когда из него уже выкачали всю кровь, разумеется. Ведь кровь нужна свежей и живой, а не кровь мертвеца. «Ведь кровь есть дух», не так ли?
    Исмину передернуло.
- Ты наверное, замерзла? – он подошел к ней, и взял ее за локоть, но она не шелохнулась. Тогда он одним рывком подтащил ее к реке. Он пристегнул ее к шесту, и начал привязывать ей на шею огромный железный груз, прикрепленный другим концом к лодке.
- Когда тебе это говорили в последний раз?
- Когда держали мои руки..
- Я понял, дорогая. Так что насчет крови и духа? Ведь это верное выражение?
- Да, – ответила она.
- Мне кажется, я тебе собираюсь показать нечто новое, что ты еще никогда не испытывала. Новый аттракцион. Но только с одним исходом. Только вначале.. – привязав груз, он поднес к ней бутылку с иглой, с небольшим насосом, приготовясь ей вколоть ее.
- Туда идут только полуживыми, - кивнул он в сторону реки. – Потому что большая часть крови уже выкачена. Скажи мне пару слов на прощанье, так обращаются к каждому приговоренному.
- Знаешь что, ты хочешь меня чем-то удивить, - начались ее слова. – Но ты не можешь. Потому что меня уже всем в жизни удивили. Меня избивали, и мучили морально, меня преследовали и игнорировали. Преследовали чужие и игнорировали свои, и кто там были свои, кто чужие, уже нельзя было разобрать. Я выжила после двух попыток самоубийства. И я ощутила на себе, какой это грех. И я уже была одной ногой в аду. И когда я летела в самолете, иногда я жаждала больше всего на свете, чтобы он разбился, освободив меня ото всех этих страданий, вот до чего меня довела жизнь. И когда я шла якобы за идею, на войну или якобы на помощь кому-то, я хотела только одного, чтобы меня убили. А меня Аллах оставил, сохранив мне жизнь. И когда меня всякий раз хотели поймать и упрятать, и пытать из дня в ней, пока я ментально не умру, я хотела только одного, чтобы я успела умереть раньше этого. Меня оставляли те, кого я любила больше жизни. И те, кому я доверяла, не признавали. А я не только выживала, но и мстила. А ты хочешь меня чем-то удивить!
   Ее мучитель задумался.
- Ответь мне на несколько вопросов спокойно, – сказал он, и в его глазах появился новый свет. – Когда тебя бил близкий человек, что ты испытывала? Когда избивал зверски, и не пускал тебя, когда ты вновь и вновь приходила, чтобы увидеть его, и чтобы помочь ему?
- Обиду, что он меня больше не любит.
- Даже когда он переломал бы тебе все кости?
- Да.
- Что ты делала, когда тебя бросал любимый?
- Я мстила.
- Когда ты отомстила, ты чувствовала удовлетворение?
- Да. Без этого я просто не смогла бы дальше жить.
- Было ли этого достаточно для тебя, чтобы быть счастливой?
- Нет.
- Что еще ты хотела сделать, когда уже отомстила?
- Самоубийство.
- Что тебя удерживало от окончательного исхода?
- Разум. Врачи. И враги. То, что враги могут этому порадоваться.
- Мести одному человеку было для тебя достаточно?
- Нет.
- Что ты делала тогда?
- Продолжала мстить другим.
     Его лицо просияло. Он отложил иглу и снял камень с ее шеи.
- Будь такой же, как я! – его губы приблизились к ней, и они слились в поцелуе. После этого все перед ней закружилось, и она ничего больше не помнила.

    Настало утро. То есть то, что было для нее обычно утром, час или два часа дня, когда она обычно просыпалась. Она обнаружила себя в чужом доме, в чужой комнате, в чужой постели, что было для нее не свойственно. Голова у нее раскалывалась, она помнила только одно, что ей приснился кошмар.
    Исмина встала, оделась, причесалась, и осторожно выглянув из комнаты, прошла в ванную, чтобы ее никто не увидел. Там она привела себя в порядок, наложила макияж, надушилась, одела свою короткую косынку, и после этого спустилась в гостиную.
Там ее уже ожидал доктор Вичино, одетый не по домашнему и в костюме.
- С добрым утром! – приветствовал он ее подчеркнуто радостно. – Кофе уже давно тебя ожидает!
- С добрым утром, - ответила она и сев не далеко от него на диван, начала мешать в чашке сахар.
- Как прошла ночь? – полюбопытствовал он.
- Да так, ничего.. – поморщилась она. – Я всегда не очень хорошо сплю. Мне приснился кошмар.
- Да что ты! – арцистично воскликнул он. – Я как чувствовал, что тебе приснится нечто неординарное.  Кстати, я же не сказал свое имя, чтобы ты не называла меня постоянно по моей медицинской степени.. Ханни, к твоим услугам.
- Ханни Вичино, - машинально произнесла она.
- Так точно. Так что же тебе приснилось этой ночью?
- Это был кошмар, злодейский кошмар..
    Он вдруг разразился безудержным смехом.
- Что же там было такого кошмарного?
- Это было как наяву. Я ходила во сне.
- Ну вот видишь. А кто мне говорил, что не путешествует во сне?
- Это было другое. Это мне приснилось.
- Кто же тебе приснился? – настаивал он.
   Исмина не хотела ему говорить, что ей приснился он, но видя его настойчивость, принудила себя к этому.
- Я не хотела говорить всего, но мне приснился ты, и в таком странном облике.
- Каком?
- Мне кажется, это был облик Дракулы.
- Неужели? А чем все закончилось?
- Там было что-то у реки. Я.. До сих пор у меня болит немного шея.
- Дай-ка я посмотрю. Может ты ударилась во сне? – он приблизился к ней, и раздвинув ее волосы, коснулся шеи. Взгляд его пронизывающих голубых глаз скользнул по ней. На ее шее отчетливо проступали два красных пятна как будто от укуса.
- Это как будто следы от укуса, - сказал он, глядя прямо ей в лицо. Исмина достала зеркало, и вглядевшись в свою рану, в недоумении отпрянула назад.
- Что это может быть? – строго спросила она. – Я не могла себя так поранить сама.
- Тогда кто бы это мог быть? – его тон тоже стал очень серьезным.
- Ханни, - сказала она. – Я очень рада была нашему знакомству, но мне надо идти, – она встала. – У меня поезд сегодня.
- Мне очень жаль, если ты спешишь, Исмина. Я не буду тебя держать, и с удовольствием провожу, но удели еще под часа для нашего сеанса. Не бери в голову дурные мысли, пришедшие к тебе из-за сна. Я хочу подвести итог нашим беседам.
    Исмина заколебалась, и в раздумье села снова на диван. Глядя на доктора, она не знала, что вызывает он у нее больше, страх или притяжение.
- Ты много знаешь обо мне, Ханни, – произнесла она после паузы. - Мне кажется, ты думаешь обо мне, что я мазохистка.
- Исмина, - сказал он. – Я видел много разных людей, и живых, и не живых, и почти живых, и полуживых. И с разными характерами, и с разными качествами. И мазохистов, и гордых, и все это вместе взятое. Я видел степени страдания и степени терпения. Все, чему я хочу научить тебя, это терпение. Потому что это то, чего тебе больше всего недостает. В остальном, - он доверительно взял ее за руку. – Это то, что мне нужно. - Кровь ударила ей в голову от его слов и его прикосновения.
- Ты должна перейти себя. Только так ты станешь свободной.
- Свободной от чего?
- От своих сомнений.
   Исмина сжала зубы.
- Так что, ты решаешься на новый сеанс?
- Да, – сказала она.
- Оки доки, -  он встал у изголовья кровати, и протянул над ней свою руку. – Ты погружаешься в сон.. – ее глаза закрылись. 


- Кто ты, Исмина? – прозвучал его вопрос.
- Я лучшая. Лучшая из лучших. Но мне недостает уверенности противостоять грубым людям. Они хотят уничтожить меня. Я не хочу сталкиваться с ними. Я избегаю их. Но я не боюсь прямого столкновения. Я иду на бой. Меня везде начинают уважать, везде, где даже ненавидели. Но я сама ухожу отовсюду.
- Почему ты уходишь?
- Я все меняю. Я всех меняю. Я ненасытна в своем стремлении все менять.
- Что ты поменяла?
- Страну. Религию. Подруг. Систему ценностей. Язык. Лексикон. Статус. Любовь. Они меняют меня.
- Кто меняет?
- Те, кого я любила. Остальное люблю я, и меняю сама. Я была близка к лучшей карьере, но я поменяла все.
- Что ты хотела? Кем ты хотела быть?
- Я хотела быть революционеркой.
- Потом?
- Философом.
- Потом?
- Политиком.
- Потом?
- Женой воина.
- Потом?
- Ревизионисткой.
- Потом?
- Чтобы меня оставили в покое. Я хотела просто жить.
- Исмина, ты погружаешься сейчас в другой мир. Что ты видишь?
- Пусто и темно. Никого нету.
- Ты чувствуешь вину?
- Да.
- За что?
- За все. Я всех поменяла. Меня ничто не удовлетворяло, я всех и все поменяла. Но я не могла иначе.
- Тебе было больно?
- Да страшно больно, я должна была вырваться оттуда. Ценой жизни, ценой лет моей жизни, ценой всего, имущества, потерь, даже людей. Ценой всего. Потому что быть там было хуже смерти.
- Как там было?
- Холодно. Грубые люди.
- Чего ты боишься оттуда?
- Любви. Забытых вещей. Что все верили в меня. Боюсь увидеть дом, и улицы. Боюсь того воздуха. Боюсь оказаться среди них, потому что там меня могут только презирать. Я хотела лучшего для всех, а меня не понимали. Я знала, что они ошибаются. И очень много врагов. Они уничтожили всех моих друзей. Они их заперли. Они терпели страшные муки.
Я знала, что они должны были только бежать, как я, или погибнуть. Они выбрали второе.
- Ты чувствуешь вину за это?
- Да.
- За что еще?
- За тех, кто остался, близких. За то, что хотела им помочь. За то, что не смогла кого-то спасти.
- За что еще?
- За то, что не оправдала надежд, не получила тех дипломов, которые могла. Потому что все должна была менять.
- Тебе страшно от чего?
- Что это будет преследовать меня до конца жизни. Что не могу исполнить свою миссию.
- Миссию в чем?
   Исмина побледнела.
- Не знаю!
- Спокойно, Исмина. Ты под защитой. Ты под моей протекцией, с тобой ничего не случится. Чего еще ты боишься?
- Остаться одной, как сейчас.
- Чего еще?
- Лишнего знания людей. Что они будут преследовать меня.
- Знания о чем?
- Обо всем.
- Твоя месть завершена?
- Да.
- У тебя есть долги?
- Я просила прощения за них. Я раскаивалась.
- У тебя есть грехи?
- Я просила прощения за них, и раскаялась.
- Ты чувствуешь вину?
- Да.
- Ты чувствуешь страх?
- Да.
- Страх за что?
- За непредвиденное.
- Ты можешь спокойно жить без этого?
- Да. Когда забуду.
   Доктор Вичино перевел дух.
- Исмина, погрузись в хорошее. Что ты видишь?
- Темно. Пустота.
- Исмина, твое последнее воспоминние, что ты видишь?
- Я стою на дороге, у реки. Он обнимает меня.
- Кто он?
- Он похож на меня, он такой же, как я. Он пришел меня спасти.
- От чего?
- От ужаса.
- Кто он? Что он делает?
- Он доктор. Повсюду мертвые головы. Он качает кровь из живых людей, а потом их топит в реке, с помощью груза и лодки. У него есть сообщник. Он вампир или каннибал.
- Исмина, он нравится тебе?
- Да.
- Ты его любишь?
- Да!
- Что тебе нравится в нем?
- Его голубые глаза. Они пронзительные. Его манера речи. Он может быть душевен, но он очень решителен. Он не остановится перед смертью.
- Твои друзья в тебя вселяли такое же чувство?
- Да. Но они предали меня.
- Предали все?
- Да.
- Что ты хочешь сделать им в ответ?
- Я хочу их оставить.
- И потом жалеть об этом? Как и с другими?
- Да.
- Почему?
- Потому что я не могу иначе, это моя натура. И потому, что они сами вызвали это. Они меня оттолкнули. Все и много раз. Когда я была предана им, они меня не признавали, никогда. В душе я давно прокляла их. Я отвечала им другим оружием, которое у меня осталось, - лицемерием. Я им льстила, а в душе я их проклинала за то, как они относились ко мне, с полным презрением и пренебрежением. Я цитировала им их святыни, а сама я уже не могла давно жить с этим. Для меня свят Коран и Сунна, но не их понимание этого! Я с их пониманием не согласна и с ними со всеми!
- Ты могла сказать им это в лицо?
- Нет, иначе бы они растерзали меня. Они обрекли меня жить в постоянной изоляции. Я мстила им презрением и пренебрежением к ним. На людях я делала одно, а внутри думала совсем другое, и сама с собой я поступала всегда по своему. Так же делали и они. Но их было много, а я была одна. Наше отношение нельзя назвать иначе, как враждой. Враждой до смерти. Потому что они ненавидели меня до смерти, ненавидели ни за что. За мое добро к ним.
    В глазах доктора Вичино появился восторг.
- Исмина, перенесись туда, где сейчас твое желание. Неужели ты не видишь ничего, кроме серой пустой комнаты? Что ты видищь, Исмина?
- Костер. Там горят враги. Горят бешеным красным пламенем. Я стою рядом, и смеюсь. Вокруг хорошие люди. Которые желали мне в жизни только добра, и которым я не сделала больно. Я хочу, чтобы они простили меня, если я сделала им больно. Я этого не хотела. Я хочу, чтобы они видели мое раскаяние. Я ушла от друзей, потому что мастер огня привлек меня. Но он подарил мне дорогу в жизнь. Я ушла от его приспешников потому, что обещала бороться за другую измученную землю, которую терзали варвары. Я ушла из своей страны, потому что ее покорили злые силы. Я боролась с братьями за свободу, но теперь я ухожу и от них, потому что они сами отвернулись от меня. Меня не признали никто, за кого я боролась. Так зачем же мне было бороться? Зачем теперь испытывать раскаяние?
- Им не в чем тебя упрекнуть, ведь так?
- Да. Не в чем. Никому. Любой их упрек будет ошибкой. Потому что они никто не знали, кто я.
- Кто ты, Исмина?
- Я лучшая из лучших, и погибаю как лучшая, одна. Меня отвергли отовсюду, как лучшую. Меня постигла судьба Люцифера.
- Исмина, не драматизируй. Следуй внимательно моему внушению, – его рука напряглась, и взгляд сконцентрировался на ней. – Отныне ты моя, Исмина, хочешь ты этого, или нет.
Когда проснешься, ты будешь чувствовать себя спокойно и свободно, безо всякого не нужного страха и угрызений. Ты вернешься к себе, сделаешь свои домашние дела, приготовишься к выходу, соберешь свои вещи. Но ты не сядешь на поезд, как планировала. Отныне тебе некуда возвращаться. Ты забудешь, что тебя там ждет, и зачем все это. Если у тебя есть жених, или какие-то обязанности, учеба или работа например, ты забудешь и их. Что останется у тебя в памяти даже после этого внушения, это будет твоим, я тебе это обещаю. Вместо того, чтобы уехать на поезде, ты возьмешь свои вещи и переселишься ко мне. Ты теперь одной со мной крови. Одних потребностей. Я делаю тебя своей. Оки доки, - он щелкнул пальцами. – Просыпайся, Исмина, пора!
   Она открыла глаза и посмотрела на него.

     Исмина пришла к себе в гостиницу. Повсюду были разбросаны вещи. Она открыла небольшой черный чемодан, который она привезла с собой, и сделала усилие запихнуть туда все, что попадалось вокруг под руку. Мысли ее были совсем в другом месте.
«Куда я собиралась?» - думала она. – «Куда-то надо было ехать. Зачем куда-то ехать? Кто меня там ждет? Ну что будет, если я не приеду? Какая им всем разница до меня? Неужели я везде остаюсь так надолго в памяти, что меня нельзя просто забыть и исключить, как будто меня и не было? Ну зачем эта людская память, что им от меня нужно? Была да сплыла, какая им всем разница, где я.
    У меня был жених? Не было, это было не серьезно. У меня была учеба? Не было, ничего еще не началось, да и не нужно было, только лишние разговоры. Мне что-то нужно было писать? Да нет, не нужно было, какая кому разница, напишу я что-то или нет. Что еще нужно было? Дети? Ах дети. Да зачем они, дети, если я не знаю хорошо человека, от кого они будут. Работа? Ну так это же для денег. Да ну ее работу. Ничего совсем не надо.»
    Она подошла к окну, и еще раз задумалась.
«Гражданство надо было. Без гражданства только тяжело прожить.»  Черная тоска снова охватила ее сердце. Вот они, недоделанные дела, которые ее мучили! Но с другой стороны, зачем же были дела, если не было любви? Если со всеми этими делами, и при удаче, не было любви, как можно было делать дела, находясь из-за этого в депрессии? Значит, дела должны были подождать.
     Итак, Исмина твердо решила остаться здесь, куда она приехала.
     Она вышла на улицу. Была жара, солнце жарило и пекло. Незаметно для себя она опять прошла пол города пешком, как было в старые добрые времена. Задумавшись, она исходила очень много мест таким образом. Теперь же ее мысли вертелись только вокруг одного человека, и это был никто иной, как доктор Ханни Вичино.
«Вот дьявол, совсем охмурил меня», - думала она, и представляла его перед собой. Его пронизывающие голубые глаза. Его немного нахальная открытая усмешка. Отсутствие щепетильности. Его самоуверенная походка. Манера превосходства, в которой он общался, но ничуть при этом не задевающая. И наконец, его интересная репутация и интригующие природные склонности, как и весьма редкие интеллектуальные способности. Ну как было пройти мимо таких черт?
     Последний звонок ее друга перед отъездом хотел спасти ее от геенны. «Ну что вы знаете о геенне? Только то, что в ней горят,» - были теперь ее мысли. – «А этот Ханни, мне кажется, знает о ней все, поэтому он так и самоуверен.»