Ужин с миллионером

 Тридцатого декабря я, как обычно, совершала предварительный рейд по магазинам в преддверии Нового Года. При этом совмещала приятное с полезным: то есть покупки с завершением рабочего дня. У жизни в центре, возможно, и есть какие-то преимущества, но явно не для всех, а лишь для тех, кто имеет соответствующий доход. Нет, я зарабатывала достаточно, чтобы не считать рубли до следующего поступления денег, и могла себе позволить покупать продукты в супермаркете, а не на оптовом рынке. Но вот автомобиль по-прежнему оставался роскошью, а не средством передвижения. Средством же этим как был, так и остался старый, добрый троллейбус, поскольку передвигаться по центру в метро – себе дороже обойдется, тем более в час пик.
В результате я  стояла на троллейбусной остановке, безнадежно дожидаясь нужного мне номера маршрута, и чувствовала, что с каждой минутой сумки в моих руках становятся все тяжелее, ноги просто примерзли к тротуару, а резкий ветер грозит превратить в ледяную статую. Чего я вовсе не жаждала.
Женщины меня поймут: после сорока лет трудно «сохранить лицо» в такой – пусть и достаточно ординарной – житейской ситуации. Начинаешь ощущать последствия манкирования физическими упражнениями, недостаток кислорода в том, что с большой натяжкой можно назвать воздухом, начинающиеся неполадки с суставами и продолжающиеся – со всякими деликатными внутренними органами. Нос, глаза и руки становятся красными, зато жизнь представляется исключительно желтой: позади молодость, впереди… лучше не думать, в данный конкретный момент себя жалко до слез, а изменить ничего нельзя. В общем, сверху сыро, снизу грязно, посредине – безобразно. И это – зима! И это – накануне праздника! Нет, счастья в жизни решительно не просматривалось.
И вдруг рядом с остановкой притормозила роскошная иномарка и смутно знакомый голос окликнул меня по имени. Понять я практически ничего не успела: через секунду у меня на шее повисла дама в дорогих мехах, издавая восклицания типа: «Сколько лет, сколько зим!», «Хоть одно знакомое лицо!», «Какая удача, что я тебя заметила!».
Дама, как и голос, были мне как будто знакомы. Но — не более того. Первой и последней мыслью, посетившей меня в это время было то, что происходит в лучшем случае недоразумение, а в худшем – какая-то хитрая афера. Я попятилась было назад, но меня не отпускали.
— Не узнаешь? — радовалась дама. — Так я же Катя, Катя Голованова! Сто лет тебя не видела! И такая встреча!
Тут я ее узнала, и у меня буквально отвисла челюсть. Передо мной была моя старинная приятельница, с которой мы давненько не виделись, хотя когда-то вместе учились в школе, а потом были настолько близки, что в моем альбоме по сей день хранится ее свадебная фотография. Тогда, в день свадьбы, мы все Катьке завидовали: красивый, интеллигентный и общительный Вадим, ее жених, был, что называется, из хорошей семьи, с квартирой, машиной, дачей и прочими тогдашними атрибутами «сладкой жизни».
Да и сама Катя была хороша: всем удалась! Умница, золотая медалистка, закончившая институт с «красным дипломом», распределившаяся в престижный НИИ. Обладательница роскошной косы значительно ниже пояса, обалденной фигуры и огромных глаз. Если бы тогда проводились конкурсы красоты, она бы побеждала на всех без исключения. Мастерица на все руки. И еще – с ангельским характером. Немудрено, что мы все завидовали, завидовали, завидовали…
Потом, правда, завидовать перестали. Вадим, помимо материальных благ, обладал, оказывается, типично российской привычкой: бутылку предпочитал всем остальным видом проведения досуга. Рождение дочки лишь притормозило увлекательный процесс перехода от пьющего человека к сильно пьющему – и далее со всеми остановками. Катька пыталась этот процесс остановить, но силы были явно неравными. Так что после десяти лет отнюдь не мирного сосуществования состоялся развод, и моя подруга получила в качестве отступного двухкомнатную малогабаритную квартиру где-то на самой окраине. Жест, конечно, был шикарным (Вадим им страшно гордился, хотя деньги дали его родители), зато впоследствии полностью компенсировался отсутствием хотя бы намека на алименты.
Кате не повезло с мужем, но явно повезло с характером. Она как-то умела во всем видеть положительные стороны, радовалась мелочам и не слишком горевала над неудачами, по-прежнему любила театры и художественные выставки, души не чаяла в дочке и трогательно пеклась о  матери. Мужчины в ее жизни, конечно, были, но все так или иначе пользовались Катькиной фантастической добротой и отзывчивостью, а затем бесследно исчезали. О чем она, впрочем, не слишком сокрушалась, хотя и выводов из своих скоротечных романов никаких не делала. По-прежнему смотрела на жизнь широко распахнутыми прекрасными глазами и готова была оказать любую помощь каждому, кто, по ее мнению, в ней нуждался.
Последний раз мы случайно встретились лет пять тому назад у одной общей знакомой. Но тогда Катя выглядела на десять лет старше, чем теперь, по-прежнему была разведенкой с дочкой-подростком и больной матерью на руках и ничего интересного о своей жизни, равно как и о планах на будущее, сказать не могла. Жила, как все: на зарплату научного сотрудника, пусть даже и старшего, теперь особо не разгуляешься. Помню только, что мечтала она накопить немножко денег и купить наконец хорошее зимнее пальто. Правда, не себе, а маме, но в этом была вся Катька!
А тут мне на шею бросилась сногсшибательная дама: роскошная шуба, дорогая косметика, прическа, явно сделанная рукой хорошего мастера... Чудеса, да и только!
-Катька! – только и смогла пролепетать я. – Что с тобой?
Катерина выпустила меня из объятий и затараторила:
— Ты куда? Домой? Давай я тебя довезу, ты же замерзла совсем. Ого, сумки по-прежнему пудовые. Давай сюда, я помогу, ты же надорвешься. Господи, как я рада тебя видеть! Слушай, если ты не торопишься, давай посидим где-нибудь, поболтаем. У меня есть несколько часов до самолета…             
— Мне надо только позвонить и предупредить, — замялась я.
— Из машины и позвонишь!
Катя буквально впихнула меня в свой лимузин и впорхнула туда следом за мной.   Вынула из сумочки складную телефонную трубку и протянула мне:               
— Звони. Или давай сначала решим, куда поедем. Слушай, а давай в «Космос»! Помнишь, как мы там когда-то гуляли?    
Кафе-мороженое «Космос» на улице   с Горького, ныне Тверской, я, разумеется,  помнила. В свое время мы там действительно роскошно гуляли — рубля на полтора с носа. После стипендии, разумеется, в другие дни мы ничего такого себе позволить не могли. А ещё помню, как один наш приятель отмечал там свои день рождения, счет ему выставили, по тем временам, чудовищный — на четырнадцать рублей девяносто копеек. Он дал официантке пятнадцать рублей и гордо произнес:
-Сдачи не надо.
Легенды о «крутизне» этого парня потом ходили по институту никак не меньше года… Н-да, времена меняются и мы меняемся вместе с ними, хотя каждый меняется по-разному.
— Поехали, — согласилась я. – Такую встречу грех не отметить.
Дома меня ничего интереснее стирки не ожидало, да и любопытство разгоралось все сильней. Машина с шофером, мобильный телефон, самолет через несколько часов...
— Рассказывай! — велела я Кате, когда мы уютно уселись в углу бывшего «Космоса», а ныне кафе-бара без названия, зато с умопомрачительными цифрами в меню. — Что ты? Где ты? С кем ты? И как ты? Честно говоря, ни за что бы тебя не узнала.
В молодости Катерину отличала некая акварельная прелесть естественной блондинки с голубыми выразительными глазами и тонкими чертами лица. С годами миловидность постепенно таяла, акварельные краски утратили свою свежесть, и, когда я видела приятельницу в последний раз, она выглядела как сорокалетняя женщина «со следами былой красоты» на лице. Не хуже и не лучше, чем 99 процентов ее ровесниц и соотечественниц.
Только глаза оставались яркими и выразительными — два сапфира. Теперь же эти сапфиры получили достойную оправу: передо мной сидела тридцатилетняя — от силы! — женщина, с прекрасным загаром (в декабре!!!), безупречно ухоженной кожей на руках. Раскованная, элегантная — умопомрачительная, одним словом. С обручальным кольцом и еще парой-тройкой перстней не из дешевых. Платье тоже было куплено в соответствующем магазине и за соответствующие деньги. Сказка, а не женщина!
И то, что мне рассказала Катя, тоже было похоже на сказку. Передаю слово в слово услышанное от нее, ничего не добавляя от себя и ничего не приукрашивая. Хотя бы потому, что и добавить, и приукрасить ее рассказ трудно. Практически невозможно.
«Два года тому назад, тоже перед Новым годом, я тоже стояла на остановке. У себя, на выселках, возле метро.  И тоже с сумками. Погода была — хуже, чем сегодня: мокрый снег сверху, снизу — лед под жидкой грязью. И автобуса нет как нет, а людей все больше и больше. Словом, беда! Как вдруг...
Вдруг возле меня остановился белый «Джип», и водитель попросил подсказать, где находится такая-то улица. По его словам, он уже полчаса колесит по здешним кварталам и никак не может найти нужную ему фирму. Просто отчаялся, а у него там очень важная встреча предстоит.
Я попыталась объяснить «на пальцах»: уж свой-то район я наизусть давно выучила. Но оказалось, что нужно сделать столько поворотов направо и налево, что водитель попросил:
— Девушка, проводите меня, пожалуйста. А потом я вас отвезу домой. Опаздываю, а время, извините за пошлость, — деньги.
И я согласилась. Во-первых, мне его стало жалко, а во-вторых, я совершенно не боялась никаких приключений. Поживиться у меня было нечем: сумка с продуктами да какая-то мелочь в кошельке. На маньяка-насильника этот мужик не походил, да и вряд ли в тот вечер я могла кого-то очаровать: усталая, растрепанная, промокшая... да и не девочка ведь!
В общем, села я к нему в машину, стала показывать дорогу. Он послушно поворачивал, куда надо, без конца благодарил меня за помощь и то и дело отвлекался на телефонные звонки. Тогда я в первый раз увидела мобильник в действии, он меня просто заворожил. Теперь, как видишь, сама таскаю эту игрушку в сумочке. Но два года назад...
Доехали до нужной фирмы. Он попросил меня пойти с ним: дело, говорит,  десятиминутное, а потом я вас домой отвезу. Прямо к подъезду, как обещал. Я прикинула: пешком от этой фирмы мне до дома не меньше получаса добираться, да еще закоулками. Пришлось согласиться.
Секретарша фирмы налила мне кофе, положила печенье, сигареты... Шикарно отделанная приемная, кожаная мебель, дорогие жалюзи на окнах, ковер во весь пол. А я сижу в мокрых сапогах с белыми разводами от московского соленого снега и чувствую себя отвратительно. Как нищенка, которую пустили погреться из милости.
Наконец появился мой новый знакомый. Извинился, что заставил ждать, помог надеть пальто. Вышли мы с ним к машине, и вдруг он мне предложил:
— А давайте поедем куда-нибудь поужинать. В какой ресторан вы хотите?
Я обалдела совершенно. К тому времени я не то что о ресторанах — о кафе забыла. Жили мы с Ниной, дочкой моей, очень скромно, маму я за год до этого схоронила, все немногие сбережения ушли на похороны да надпись на памятнике. Одета черт знает как, без прически, без косметики... Да и странно было: человек приглашает в ресторан, а сам даже не знает, как меня зовут. И я о нем ничего не знаю.
Это я ему все выложила, когда мы в машину сели, а он только улыбнулся и сказал:
— Познакомиться — дело недолгое. Меня, например, зовут Артуром. А вас?
— А меня — Катей, — машинально ответила я. — Но все равно я не могу ехать с вами в ресторан. Мне нужно домой. Меня там дочка ждет.
— Предупредите дочку по телефону. Или ждет еще кто-то, кроме дочки?
— Нет, больше никто не ждет, — честно призналась я. — Отвезите меня домой, пожалуйста.
— Может быть, все-таки передумаете? Мне все равно надо где-то поужинать, я в Москве по делам, живу в гостинице. Составите мне компанию, а потом я вас отвезу домой.
Не могла же я ему признаться, что у меня ни туфель, ни платья для похода в ресторан нет. А в тех, которые были, можно было пойти в лучшем случае на день рождения к подруге. Выглядеть же в ресторане оборванкой мне вовсе не хотелось. Довольно было и того высокомерно-жалостливого взгляда, каким меня наградила выхоленная секретарша на фирме. И тут меня осенило:   
— Знаете что? Давайте поужинаем у меня. Продукты все в сумке, кое-что есть дома, к празднику запасалась. Как говорится, чем богаты, тем и рады. И деньги ваши целее будут, и дочку покормлю, а то она голодной останется.
Он как-то странно на меня глянул, но согласился. Поехали ко мне на Алтуфьевское шоссе. Сама знаешь: обычная девятиэтажка, грязный подъезд... Все, как у людей. Нинка моя немного удивилась, но вида не подала: мы ведь с ней всегда были скорее подругами, чем матерью и дочерью.
Быстро, в четыре руки приготовили ужин, я даже достала бутылочку домашней наливки — «клюковки». Очень хорошо посидели мы тогда, далеко за полночь. Артур рассказывал какие-то забавные истории, смешил Нинку, развлекал меня. А между делом признался, что он немец. Правда, только наполовину: мать у него русская. Ее в самом начале войны угнали в Германию, а там она вышла замуж за немца. Уже после окончания войны, разумеется. А потом родился Артур.
- Вот откуда вы так хорошо язык знаете! — сказала я, оправившись от первоначального удивления. — А в Москве у вас какие дела?
- Да так, разные строительные проекты. Дома у меня свое дело, хочу попробовать и у вас поработать.
Больше мы с ним о делах не говорили, но выяснили, что оба обожаем классическую музыку и хорошую живопись, а также долгие загородные прогулки. За разговором как-то забыла о том, во что одета, как выгляжу, и что обои в квартире давно пора переклеить, а потолок побелить – настолько обаятелен и интересен оказался мой новый знакомый.
Когда прощались, он сказал:
- Катя, я завтра улетаю домой, во Франкфурт-на-Майне, а через пару месяцев вернусь в Москву. Точную дату назвать сейчас не берусь, но я вам позвоню. И тогда мы обязательно сходим в ресторан. Договорились?
Договорились, конечно. Я продиктовала ему свой номер телефона и постаралась в следующие дни сделать все возможное, чтобы выбросить новое знакомство из головы. Артур мне очень понравился, но тешить себя несбыточными мечтами не хотелось. Как ни крути — скоро сорок лет, а в мои годы женихов ждать... ну, скажем, глупо. Вот я и не ждала.
А через два месяца он позвонил. И не из Германии, а уже из Москвы. Сказал, что через час за мной заедет, ужинать мы на сей раз будем в ресторане, а чтобы Нина не обижалась, возьмем ее с собой. И никаких отговорок.
Я заметалась по квартире, начала лихорадочно причесываться, искать целые колготки, поправлять облупившийся маникюр. Только-только успела. Артур приехал с огромным букетом роз и несколькими свертками. В свертках были... платья и туфли для меня и для Нины. Все он, оказывается, понял в прошлый раз. Понял — и сделал выводы.
Мы втроем прекрасно провели вечер в «Национале». А потом, уже у меня дома, когда Нина отправилась спать, Артур... предложил мне стать его женой. Я настолько оторопела, что в лоб, невежливо спросила: почему?
— Потому что я впервые в жизни встретил женщину, которая отказывается пойти в ресторан, а вместо этого кормит почти незнакомого мужчину ужином из последних своих припасов. Потому что вы не допрашивали меня о моих делах и доходах. Ну и потом... вы мне очень понравились с первой минуты, когда согласились показать дорогу. Вы очень добрый и отзывчивый человек, Катя. И очень красивая женщина.
И я, конечно, согласилась. Помимо того, что Артур мне нравился, он совершил сразу два поступка, которые покорили меня окончательно. Во-первых, пригласил в ресторан не только меня, но и мою дочку. А во-вторых, не попытался затащить меня в постель ни при первой, ни при второй встрече, с чем я в своей жизни еще не сталкивалась. Обычно мои поклонники — а их можно по пальцам пересчитать — на Нину не обращали ни малейшего внимания, скорее, считали докукой, а вот в постель норовили затянуть как можно быстрей.
Через два месяца мы поженились. Все это время Артур мотался между Россией и Германией, да и в Москве был занят с утра до вечера, но находил время съездить со мной выбрать свадебное платье и обручальные кольца, а также оформить все необходимые документы. Я настояла на том, чтобы жил он у меня, а не в гостинице — деньги-то платить приходилось бешеные! — и он со мной согласился, только опять очень странно на меня посмотрел. А после довольно скромной свадьбы забрал меня с Ниной к себе, в Германию! Там я и узнала, что вышла замуж... за миллиардера.
И родители Артура были людьми небедными, и он сам приложил немало сил, чтобы его строительная фирма процветала. Свой первый миллион «сделал», когда ему было тридцать лет. В это же время в родах трагически погибла его первая жена, и Артур все силы и время посвятил работе. Незадолго до смерти его отец унаследовал колоссальное состояние своего старшего брата, который перед войной сбежал в  Америку и сколотил там несколько сотен миллионов долларов. Что в пересчете на марки составляло без  малого миллиард. В Москве же строительная фирма Артура занималась работами на Манежной площади.
Все это, повторяю, я узнала только после свадьбы, когда Артур привез нас в свой особняк. Больше всего я боялась знакомства со свекровью. Но она оказалась совсем не страшной, очень радовалась, что в доме будет звучать русская речь, и полностью взяла Нину под свою опеку. А потом у меня родился сын...
Да, в сорок лет я родила и очень рада. Как видишь, ни на моей фигуре, ни на здоровье это никак не отразилось. Больше, конечно, я рожать не буду, но очень рада, что Артур заставил меня не принимать никаких мер и рискнуть. Теперь у нас есть все, чего только пожелать можно. А в Москву я еще, конечно, буду приезжать: тут все друзья остались, квартиру я для Нины сохранила, вырастет, сама решит, где и как жить.
Я так счастлива, ты себе не представляешь! И даже не потому, что могу себе позволить все, чего только пожелаю. Обо мне заботятся, в первый раз в жизни я кому-то, кроме Нины, нужна и интересна. Нина будет учиться в Швейцарии в хорошем колледже. Сын никогда не узнает, что такое детский сад и уж тем более ясли. И подумать только, что всего этого могло не быть, если бы два года назад у меня были бы модные сапоги. Или я имела бы возможность поехать с работы домой на такси. Но вот в ресторане мы после того раза как-то не были. В настоящем, дорогом. Оба предпочитаем домашнюю стряпню. И вообще дом».
Катя завезла меня домой, чмокнула в щеку и укатила через зимний неуютный московский вечер в аэропорт, а оттуда — к мужу и детям в далекий, неизвестный мне город, встречать Новый год.
Дома я порылась в старых альбомах и нашла свадебную фотографию, — ту, где Катя впервые выходит замуж. До встречи с Артуром еще оставались годы. Но лицо юной Кати-невесты все время заслонялось воспоминанием о Кате Головановой, теперь — фрау Катрин Шмидт, история которой так напоминает любимую всеми женщинами сказку о Золушке.
Что ж, чудеса бывают не только в новогоднюю ночь. Нужно только верить в то, что они бывают.