Виртуоз

   Слава и Валька друзьями не были, но находились в приятельских отношениях, поскольку в техникуме прежде учились в одной группе, по направлению  остались в родном городе, мало того – в одном кузнечном цехе. Свободных вакансий на должность мастера и технолога пока не было, им предложено потерпеть и пока поднабраться опыта на рабочих местах. Вот тут оказался широкий выбор, поскольку в кузнице всегда был людской, на горячее дело, дефицит.
   А куда деваться: всё равно направление надо отрабатывать, да и в армию, хочешь ты этого или не хочешь, призовут, не следующей весной, так осенью. «Судьба такой» - как любил все четыре года говаривать, обсуждая любое, крупное или мелкое, происшествие с ним или с товарищами, их однокурсник, приехавший из Чувашии и туда же с дипломом возвратившийся, Петя Куркин. Валька Плесков, услышавший в первый же день учебы словесную ошибку скудно одетого паренька, стал часто повторять эту смешную фразу, вскоре ставшую фирменной для всей группы «горячников». Параллельная группа, изучавшая холодную обработку металла, подобным запоминающимся слоганом так до конца учебы и не обзавелась.
   Славик ещё на почти полугодовой практике полюбил в этом цехе всё: гулкие удары прессов, уханье единственного тысячетонника, частую дробь паровоздушных молотов, запах окалины и подпаленных рукавиц нагревальщиков и кузнецов. Он ещё тогда споро научился на шестидесятитрёхтонном  эксцентриковом прессе вырубать облой с накануне отштампованных монтажных лопаток, поработал и на молоте модели ШФР (молотовая баба тут поднималась надёжно сплетённым широким ремнем) на простой операции, поэтому и без нагревальщика, по штамповке усиков заводной автомобильной рукоятки. Но всего больше ему понравилось ловко поворачивать под быстро ударяющим бойком  паровоздушного молота разогретую до красного цвета заготовку под будущий самый большой и сложный по конфигурации гаечный ключ. Поэтому и выбрал себе паровоздушный молот.
   За полгода стал кузнечным виртуозом: защищая перед такими же кузнецами быстро ему присвоенный самый высший разряд, не раз показывал, как ставил на торец под боёк открытый спичечный коробок и одним точным ударом закрывал его, не повредив самого коробка. Скоро сюда специально уже не начальник цеха, а директор завода придумал приводить всех заводских гостей, чтобы похвалиться умельцем. Как-то представитель министерства, а время было послеобеденное, столичный гость был уже заметно навеселе, протянул Вячеславу Васильеву свои карманные часы.
   - Дарю, услышав о тебе. Но хочу, раз тебя прозвали Левшой, на всё посмотреть своими глазами! Закроешь бойком крышку – часы твои, испортишь – мне ваш директор новые купит! Рискнёшь?
   - Попробую, - не смутился Слава, сняв рукавицы, чтобы взять часы.
Видно, этого молодого умельца, которого знало всё заводское начальство, и не собирались повышать в должности.
- Сам виноват, не надо было высовываться! – говорил Валька, уже не в короткой черной спецовке кузнеца, а в аккуратном синем халате технолога, руководившего монтажом новой горизонтально-ковочной машины.
Он  ее и привез с завода-изготовителя. В должности продвинулся благодаря своей косорукости в кузнечном деле. Поставили  на молот ШФД, а у него часто был брак на самой легкой работе: поковки  иной раз получались со смещением, надо было регулярно   подбивать клин  у  смещающейся от ударов нижней половинки штампа, а Валька про то позабывал. Перевели на пресс – штамповать поковки молотков, не справлялся с нормой, величина заработка – его личная забота, но он своей медлительностью тормозил выполнение последующих  операций. Вот и нашли  легкое дело – техником по оборудованию: заказывать нужное, ездить за ним на заводы-изготовители, помогать бригадиру монтажников.
Время пришло  – обоих постригли наголо и с разницей в две недели проводили в армию. Одному пришлось махать киркой под Свердловском, другому – забивать железнодорожные костыли близ Красноярска. Переписка новобранцев завершилась через пару месяцев.
Но это не беда, горесть оказалась в другом: призваны ребята из СССР, а домой вернулись в капиталистическую Россию.
Увиделись  через  пять лет.
 Слава устроился в ту же кузницу, которая ему снилась даже в армии, а потом его переманил к себе в два раза  выше зарплатой фирмач, организовавший ООО «Художественная ковка». Тот зарабатывал даже на том, что отправлял Славу в другие города показывать, как он чародейно закрывает спичечные коробки. Васильев на новом заводе одну смену привыкал к незнакомому паровоздушному молоту, а на следующий день удивлял зрителей, предлагая, если есть карманные часы, пожертвовать их, но они рисковать или не решались, или у новых русских  таковых  вообще не имелось.
Несколько раз Васильев побывал в таких командировках на разных предприятиях. Как-то хозяин послал его  в Кобрин.  В Москве на платформе Белорусского вокзала случайно увидел своего однокурсника Вальку Плескова. Тот только сошел с поезда, а у Вячеслава вот-вот свой отправится в Брест. Но все же успели пару минут поговорить, даже не догадались рабочими телефонами обменяться, только и узнал, что Валька  уже главный энергетик в соседнем городе.
И вот снова хоть и не далекая по расстоянию,  в Дзержинск, но все же поездка, обещающая  отвлечь от серых однообразных кузнечных будней.  Даже розы из раскаленной  стали надоедает ковать, если такое задание изо дня в день, пусть иной раз и такой удивительный получается металлический букет. Вошел в первый вагон дизель-поезда,  хорошо бы найти место у окна. Есть такое, но на противоположной лавке устраивался в черной рясе знакомый батюшка, настоятель Троицкой церкви.  Еще пристанет с благопристойными разговорами. Лучше пройти в следующий вагон.
На Московском вокзале тут же купил билет на нужную электричку, выглянул в большое, во всю стену окно, на привокзальную площадь –  большой толпой народ. Кто-то тронул его за локоть. Обернулся – Валька Плесков!
- А я как раз, вот это встреча, о тебе недавно вспоминал!  Ну, в ресторан на часок, поговорим без помех?
- Здравствуй, Вячеслав! Снова железная дорога нас свела. Но извини, тороплюсь. Отпросился на три дня на свадьбу к племяннице в Шахунью, а мне еще надо в универмаг забежать за подарком.
Валька скорым шагом направился к выходу, там сразу растворился в толпе. Да-а. Лучше в ресторане время скоротать, тяпнуть соточку с салатиком.
Так и сделал, попросив для начала у официанточки открыть бутылочку холодненького «Жигулевского».
Уже доедал салат, когда к нему от соседних  столиков  подошел в приличной одежде незнакомец, видимо, чего-то продающий, уже и в рестораны пролезли  эти проныры, называющие себя сетевыми менеджерами.
- Извините. Вы не могли бы купить для какой личной нужды паспорт. Не поддельный.  Если не верите, смотрите.
Проныра открыл паспорт в дорогой обложке. Васильев прочитал – Валентин  Сергеевич Плесков. Полный недавно встреченного однокурсника тезка! Машинально взглянул на фотографию... А как задержать воришку, может, он тут не один? Ага, придумал!
- Однажды была такая ситуация, когда срочно нужен настоящий документ. Поэтому и рад купить, если недорого. Сколько?
- Десять тысяч.
 -  С собой  лишь  сдача ресторанная осталась, деньги у меня в сумке в камере хранения.  Но и то тысяч восемь, не больше. Если согласны за семь с половиной, то   сейчас  же спущусь в камеру хранения, да и в туалет надо после пивка зайти...  А вы ждите меня у справочной, а то я вас, признаться, подслеповат, могу и не узнать.
- Согласен, буду ждать!
Вячеслав сам удивлялся своей находчивости и уверенному разговору, как будто часто попадал в такие ситуации. Теперь лишь бы любого милиционера у камеры хранения застать. Когда не надо, так они так и мельтешат на глазах.
К счастью,  их  в переходе к камере хранения стояло даже двое – лейтенант и сержант. Быстренько, предъявив свой паспорт, рассказал о случившемся.
- Поезд на Шахунью через пятнадцать минут уходит, надо торопиться, - сразу врубился лейтенант. – Сейчас я позвоню,  подмога нужна для задержания. И к сержанту. – А ты звони  на наше радио, пусть объявят, что гражданина Валентина  Сергеевича Плескова срочно ждут у справочной.
Васильев пошел вперед, за ним через минуту стали подниматься по широкой лестнице милиционеры, остановившись у широких перил. Когда Слава заметил торопящегося  Плескова,  махнул рукой лейтенанту и пошел к     проныре, ждущего обещанных денег.
- Так кто тут Плесков? - неожиданно  из-за спины Васильева возникли сразу четверо милиционеров.
- Я, - ответил настоящий.
- А паспорт вот у него, - добавил Васильев.
- Вот и украденный бумажник, - обыскал все карманы подозреваемого лейтенант. – Ваш?
Валентин поблагодарил всех за помощь.
- Вы на поезд можете опоздать, торопитесь, а нам оставьте свои координаты, если вор будут отпираться, понадобитесь.
Плесков протянул из возвращенного ему портмоне,  хорошо еще, что вор не успел от него  избавиться, иначе бы как доказать кражу, две визитные карточки. Лейтенанту и Васильеву.
Вор, выходит, еще и на паспорте хотел заработать – не зря еще давно известно, что жадность фраера сгубила.
Уже в электричке на сотовый позвонил хозяин фирмы:
-  Вячеслав, отработаешь – и сразу дуй в Ковров, на знаменитый  завод имени Дегтярева. Я уже договорился, что тебя в тамошней кузнице примут через три дня. А деньги, что получишь в Дзержинске, бери полностью себе – тут и твоя зарплата, тут и новые командировочные. Только билеты не забудь в нашу бухгалтерию сдать и квиток из гостиницы...
Кузнечного виртуоза  на автостанции Коврова встретил, вот еще одна неожиданность, однокурсник Петя Куркин.
- Судьба такой, - сказал он свой фирменный слоган, протягивая   для приветствия обе руки.-  Я тут директором музея оружия состою. Куда тебя везти?  Можно ко мне в музей, на пулеметы и мини-ракеты посмотришь, а можно и в нашу заводскую гостиницу.
- А, правда, что у вас делают ружья с кривым дулом, чтобы стрелять из-за угла. Или это анекдот?
- Правда. Только в ограниченном количестве. Для танкистов или спецопераций. Такое ружье лишь тысячу выстрелов выдерживает – дуговое дуло насквозь протирается. Значит, сперва везу тебя в музей. Приготовь для проходной паспорт, заявку я уже сделал...