Скажи мне нет

     1.

     - Может  быть, тебе  чего-то  хочется, Роберта? Ты  ничего  не  ешь, так  нельзя… Температура  у  тебя  спала, и  ты  должна  заставить  себя  начать  есть, а  то  так  ты  долго  не  поправишься.

   - Я  ничего  не  хочу, правда! Спасибо, Тим… Мне  самой  хотелось  бы  поскорее  встать  на  ноги. Я… мне  так  неловко, что  вы  со  мной  так  нянчитесь.

   - Глупости! Ну, хорошо. Давай  я  тебе  помогу. Попробуй  вспомнить  о  чём-нибудь, что  раньше  тебе  нравилось, доставляло  удовольствие... Ведь  не  может  быть, чтобы  ты  ничего  особенного  не  любила?

     Роберта  после  этих  его  слов  вдруг  сморщилась  так, что  Тим  запоздало  спохватился, уж  не  сморозил  он  чего-то  лишнего, и  испугался, что  девушка  вот-вот  заплачет. Растерявшись, он  невольно  подался  к  ней  и  вдруг  неожиданно  обнял. А  Роберта  с  тихим  вздохом  покорно  припала  к  нему, как-будто  так  и  должно  было  случиться.

     Не  долго  сидели  они  обнявшись. Роберта  слабо  шевельнулась, высвобождаясь, и  Тим  отпустил  её. Девушка  подняла  на  него  печальный  взор, на  её  бледном  лице  возникла  вымученная  улыбка.

   - Что  с  тобой? – не  мог  не  поинтересоваться  Тим. – Ты  вдруг  так  побледнела.

   - Разве? Разве  можно  быть  ещё  бледней? В  гроб  краше  кладут.

   - Скажешь  тоже! – фыркнул  Тим  и  с  заметным  облегчением  перевёл  дух – кажется, слёз  не  будет. – Ты  улыбаешься, - он  ободряюще  улыбнулся, - значит, ещё  не  всё  потеряно.

   - Не  знаю… - Роберта  привалилась  к  изголовью  кровати  и, немного  подумав, устало  спросила: - Я  очень  худая, да, Тим?

   - Так  ты  же  почти  ничего  не  ешь.

   - А, вообще, я  страшненькая, да?

   - Ты? – казалось, Тим  искренне  удивился. – Ну, что  ты! Скажешь  тоже – страшненькая… Ты  же  болеешь. Бледненькая, вялая, но  уж  никак  не  страшненькая, ты  что! – он  даже  с  усмешкой  укоризненно  покачал  головой. Но  девушка  смотрела  на  него  недоверчиво. И  тогда  Тим  улыбнулся  ей  со  всей  сердечностью, на  какую  был  способен. – Для  человека, три  дня  метавшегося  в  жару, ты  выглядишь  неплохо, честное  слово. И  ты… очень  хорошенькая. Надеюсь, мы  в  этом  убедимся, когда  ты  совсем  поправишься, хотя  ты  и  сейчас... Ну  не  грусти, слышишь!

     Роберта  вздохнула  тяжко, невольный  стон  сорвался  с  её  губ, взор  затуманился. Тим  понял, что  мыслями  она  унеслась  туда, в  своё  неведомое  ему  прошлое, воспоминания  о  котором, по  всей  видимости, причиняют  ей  столько  мучений. Он  смотрел  на  неё  с  состраданием. Что-то  заставляло  его  продолжать  сидеть  возле  неё, хотя  Тим  ума  не  мог  приложить, чем  он  мог  бы  ещё  помочь  бедняжке.

     И  вдруг  Роберта  тихо  окликнула  его.

   - Скажи  мне, Тим, - она  смотрела  на  парня  так, словно  бы  её  только  что   озарило, - я  могла  бы  тебе  понравиться, ну, если  бы  не… если  бы  всё  случилось  не  так, а  совсем  по-другому… если  бы  мы  встретились  как-то иначе?..

     Кажется, для  неё  это  не  праздный  вопрос. Тим  вдруг  смутился – девушка  смотрела  на  него  испытующе.

   - Ну, наверное… Конечно, - пробормотал  он  в  некотором  недоумении.

   - А  сейчас  я  не  вызываю  у  тебя  отвращения?

   - Что  ты? Я  тебя  не  понимаю.

   - Ты... мог  бы  меня  поцеловать, Тим?

   - Роберта… - Тим  с  облегчением  осторожно  привлёк  девушку  к  себе  и  с  легкостью  поцеловал  её  в  прохладную  щёку.

   - Нет, не  так, - Роберта  смотрела  на  него  почти  в  упор, смотрела  неожиданно…зовуще. – По-настоящему, Тим?..

     И  тогда  Тим  поцеловал  её, как  она  просила.

   - Так  тебе  этого  не  хватает, чтобы  начать  поправляться? – с  затаённой  нежностью  прошептал  он, оторвавшись  от  её  губ  и  внимательно  глядя  в  её  напряжённое  лицо.

   - Не  знаю, - прошелестело  в  ответ, – быть  может… Мне  не  хватает  тепла, Тим… любви  и  ласки… совсем  немножко, Тим, совсем  немножко…

   - Остановись, Роберта, - перехватил  он  её  тонкие  руки, - ты  ещё  так  слаба!

   - Это  такая  малость, Тим, - почти  умоляла  его  девушка, - то, чего  я  прошу… Пожалуйста!..


     - Стив, ты  дома? – спускаясь  сверху, Тим  услышал  внизу  какой-то  шум, а  потом  он  увидел  брата, торопливо  что-то  запихивающего  в  кладовку. – Ты  давно  пришёл, я  не  слышал?
   
   - Ещё  бы.

   - Что?

   - Ничего. Я  уже  почти  полчаса  как  дома.

   - Что  с  тобой? Случилось  чего?

   - Ничего  не  случилось, не  считая  того, что  я  слышал, чем  вы  там  наверху  занимались.

     Тим  усмехнулся, поскрёб  затылок, потом  заглянул  в  кастрюлю  на  плите.

   - Слышал, значит. Ну  и  что? Ты  поел?

   - Поел  и  уже  ухожу. Можете  продолжать…

   - Не  понимаю  твоего  раздражения.

   - Да  уж  конечно!

   - За  что  стряслось-то, я  не  понимаю! Тебе-то  что  за  дело, что  у  нас  там  было  наверху? Из-за  чего  весь  этот  сыр-бор?

   - Где  уж  тебе  понять! Ты  же  всё  время  тычешь  мне  в  нос  моим  легкомыслием, а  сам?!

   - Не  кипятись  ты. Я  совершенно  не  понимаю  твоей  горячности. Роберта - взрослая  девушка, и  она  сама…

   - Что  она  сама?

   - Ничего, не  важно. Ну, услышал  ты  что-то, никто  же  не  виноват, что  ты  пришёл  домой  раньше.

   - И  давно  это  у  вас  с  ней?

   - Что  давно? Ты  с  ума  сошёл! Она  только-только  в  себя  пришла  и…

   - И  ты  с  ней  уже  кувыркаешься.

   - Брось, Стив! А  то  я  могу  подумать, что  ты… ревнуешь.

   - А  хоть  бы  и  так! Ты  же  её  совсем  не  знаешь…

   - Мы, - поправил  брата  Тим. - Мы  её  оба  не  знаем.

   - Вот  именно! Кто  она, откуда, что  с  ней  случилось, когда  ты  подобрал  её  в  степи – мы  ничего  о  ней  не  знаем! И  это  не  помешало  тебе!.. А  может  быть, ты  влюбился, братец?

   - Да  хватит  тебе  уже, Стив. Ты  сам-то, что, любил  всех  женщин, с  которыми  спал?.. Молчишь. Вот  то-то  и  оно. То, что  произошло  между  мной  и  Робертой, касается  только  нас  двоих, и  давай  покончим  с  этим. Не  пойму, чего  ты  завёлся.
   
   - А  ведь  она  уйдёт  от  нас, как  только  поправится.
   
    Тим  ничего  на  это  не  ответил  брату, лишь  коротко  согласно  кивнул  головой. А  Стив  вдруг  выдал:

   - Она  мне  нравится. Я  был  бы  рад, если  бы  она  осталась.

     Тим  во  все  глаза  уставился  на  него.

   - А  теперь - что  же…

     Тим  не  сразу  нашёлся, что  и  сказать.

   - Прости, не  знал, - выдавил  он  из  себя, наверное, минуту  спустя. – Ты  ничего  не  говорил, иначе  бы  я…

   - Не  успел, да.

   - Чёрт, Стив!.. Она  же  уйдёт, как  только  встанет  на  ноги. За  нею  тянется  шлейф  какой-то  тайны, и  я  не  уверен, стоит  ли  тебе  всерьёз  увлекаться  ею.

   - Теперь  чего  уж…

   - Хочу  тебе  сказать… То, что  случилось  у  нас  с  ней – это  что-то  вроде… акта  сострадания, поддержки, что  ли. Она  совсем  упала  духом, и  хотя  пришла  в  себя  после  горячки, как-будто  утратила  всяческий  интерес  к  жизни, впала  в  тоску, захандрила, я  не  знаю… Что  ей  довелось  пережить, она  говорить  не  хочет, но  видит  бог, я  ей  искренне  сочувствую  и  не  желаю  никакого  зла, я  только  хочу  помочь. И  потом, она  сама  этого  захотела, и  в  этом  нет  ничего  такого, из-за  чего  бы  нам  с  тобой  стоило  копья  ломать.

   - Ладно, - вынужден  был  согласиться  с  братом  Стив. – Ты  прав, я  погорячился. – Он  направился  к  двери  во  двор. - Я  пойду  проверю, как  там  Ненси  с  жеребёнком. И  да, спасибо  за  обед. Ужин  за  мной.

  - Идёт.

    Стив  вышёл  на  крыльцо, закурил  и  покивал  головой  в  ответ  на  какие-то  свои  невесёлые  мысли. К  нему  подошёл  Норд – отличный  сторожевой  пёс, Стив  машинально  потрепал  его  по  загривку, и  они  вместе  отправились  навестить  молодую  мамашу  Ненси  и  её  новорожденного.    


     Роберта  открыла  глаза. Темно. Утро? Вечер? По  лестнице  кто-то  поднимается. Затем  дверь  в  комнату  беззвучно  и  медленно  отворилась  и  показалась  белобрысая  голова. Света  из  коридора  хватило, чтобы  осветить  девушку  на  постели.

   - Я  разбудил  тебя? – увидев  её  распахнутые  глаза, обрадовано  улыбнулся  Стив.

   - Нет, я  не  спала.

   - А  чего  в  темноте? Сейчас  рано  темнеет. Я  зажгу  свет… Я  принёс  тебе  поесть, Роби.

   - Спасибо, Стив, но  я…

   - Только  не  говори, что  даже  не  попробуешь  моей  стряпни!

   - Стив, вы  меня  балуете, - девушка  села  на  постели, свесив  ноги, при  этом  аккуратно  прикрывшись  одеялом. – Я  уже  вполне  могу  спуститься  вниз  сама.

   - Вот  поешь  и  спустишься, хорошо?

     Стив  пристроил  ей  на  колени  деревянный  поднос, на  котором  стояла  чашка  дымящегося  супа  и  лежал  ломоть  свежеиспечённого  хлеба,  Ото  всего  этого  исходил  такой  аппетитный  дух, что  Роберта  не  удержалась  и, осторожно  попробовав, стала  потихоньку  есть. А  Стив, стараясь  в  открытую  не  пялиться  на  девушку, искоса, затаив  дыхание, наблюдал  за  ней.

   - Как  вкусно, - с  улыбкой  поблагодарила  его  Роберта, с  трудом  осилив  половину  того, что  он  ей  принёс - и  то  уже  хорошо.
 
   - Ну, вот, - довольно  улыбался  Стив, - Я  рад, что  ты  наконец-то  поела.

   - Теперь  ты  разрешишь  мне  спуститься  вниз?

   - Только  ненадолго. Я  пойду  разожгу  камин, чтобы  ты  смогла  посидеть  у  огня. Может  быть, ты  захочешь  выпить  кофе.

   - Спасибо, Стив.

   - Не  за  что.

   - Как  там  погода?

   - Прохладно. Боюсь, тебе  ещё  рано  гулять.

   - Наверное.

     Стив  уже  почти  скрылся  за  дверью  и  вдруг  обернулся.

   - Роби…

   - Что, Стив?

   - Ты  очень  красивая  девушка.

     Дверь  за  парнем  неслышно  затворилась, а  Роберта  застыла  с  растерянной  улыбкой  на  лице.

     2.

     Роберта  задумалась. У  её  подруги  Мегги  день  рожденья, а  она  до  сих  пор  не  придумала, что  той  подарить. Трудно  чем-либо  удивить  человека, с  детства  купающегося  в  роскоши  и  не  привыкшего  ни  в  чём  себе  отказывать. И  хотя  девушки  с  недавнего  времени  живут  отдельно  от  родителей, работают, Мегги  всё  равно  остаётся  единственным  любимым  ребёнком  из  очень  обеспеченной  семьи, что  бы  она  там  себе  ни  думала. И  каждый  раз  выбрать  подарок  подруге  для  Роберты - настоящая  головная  боль. Ведь  хочется, чтобы  именно  твой  подарок  оказался  уж  если  не  самым  дорогим  в  смысле  затраченных  на  него  средств, то  уж  оригинальным  и  незабываемым – это  точно. А  потому  Роберта  и  задумалась - возник  у  неё  один  планчик  по  поводу…

   - Тебе  чего, Берни?

     Берни  Кларк  стоял  возле  конторки  Роберты  и  всячески  пытался  привлечь  её  внимание. Ведь  вроде  и  не  занята  она  ничем, вон  ручки  сложила  и  смотрит  в  какую-то  одну  точку. Кларк  прицелившись, проследил  взглядом  траекторию  взгляда  девушки. Ну, точно, смотрит  туда, откуда  он  только  что  выбрался. И  так  всегда. Или  ему  только  казалось, что  она  смотрит  именно  на  него? А  на  самом  деле  взгляд  её  отсутствующий, и  мечтательность  девушки  не  имеет  к  нему, Берни  Кларку, никакого  отношения?.. Тогда  что  он  возле  Роберты  делает?

   - Берни, что  тебе  нужно?

     Пока  Кларк  размышлял  над  своим  внезапным  прозрением, Роберта  успела  сфокусироваться  на  нем  и  была  в  недоумении, которое  даже  не  пыталась  скрыть.

   - Мне  показалось, Роби, что  ты  пристально  смотришь  на  меня, и, причём, это  не  впервой, так  что  я  подошёл  прояснить…

   - Что  ты  такое  говоришь, Берни? – Роберта, казалось, искренне  удивлена.

     Когда  девушка  поняла, чего  от  неё  добивается  Кларк, она  не  могла  с  ним  не  согласиться – она, действительно, задумавшись, чаще  всего  смотрит  в  одну  какую-то  точку, которая, по  странному  стечению  обстоятельств, находится  именно  там, где  и  сидит  Берни, вот  ведь! Но  признаться  ему  в  том, что  её  задумчивые  взгляды  не  имеют  к  нему  ровным  счётом  никакого  отношения, она  почему-то  не  захотела, а  вдруг  взяла  да  и  выдала:

   - Я  не  хотела  тебя  смущать. Я  и  не  думала, что  мои  взгляды  тебя  задевают, ведь  ты  вроде  и  не  смотришь  в  мою  сторону  и  не  видишь  этого.

   - Ты  ошибаешься, я  давно  заметил  твое  повышенное  ко  мне  внимание.

   - Вот  как. Ты  думаешь?.. О, Берни, здесь  нет  ничего  такого! Просто  твоё  лицо, - Роберта  поманила  Кларка  пальчиком, он  склонился  к  ней  ближе, и  тогда  она  почти  шёпотом  продолжила: - из  всех  окружающих  лиц  самое  симпатичное, вот  и  всё. Я  смотрю  на  тебя  просто  потому, что  мне  приятно  на  тебя  смотреть, и  ничего  более, уверяю  тебя!

   - Хочешь, чтобы  я  тебе  поверил?

   - Берни! Сколько  мы  уже  работаем  вместе? Почти  три  года? Так  что  ты  хочешь?..

   - Ты  думаешь? А  может  быть, всё  же?..

   - Уверяю  тебя, ничего  личного! Прости, Берни, что  ввела  тебя  в  заблуждение, это  вышло… неумышленно.

   - Да?.. – Кларк  недоверчиво  смотрел  на  девушку  и  слегка  постукивал  карандашом  по  её  столу. Неужели, всё  так  просто, как  пытается  преподнести  ему  Роберта? Он  помолчал-помолчал  в  раздумье, а  потом  предложил  ей  сгладить  неприятное  впечатление  от  разговора  за  обедом, на  который  он, Берни, Роберту  и  приглашает, естественно.
 
   - Спасибо, - мило  улыбнулась  она  в  ответ  на  приглашение, - но  нет, Берни, прости, я  не  могу.
 
   - Но  почему?  Просто  пообедаем!..


     Надо  же, какое-то  время  удивлялась  Роберта, вспоминая  разговор  с  Кларком, взбрело  же  парню  на  ум  «объясняться»  с  нею, и  чего  это  он  вдруг? Всё  молчал, молчал, привет, пока, они  и  не  разговаривали  раньше  почти, а  тут  на  тебе, пробрало  его! Да  ещё  пообедать  пригласил, чудак, право  слово. Роберта  недолго  помнила  об  их  с  Берни  объяснением, потому  как  у  неё  из  без  Кларка  забот  было  полно: день  рождения  подруги, потом  надвигающееся  празднование  Дня  Независимости  и  поездка  в  связи  с  этим  домой, в  Вашингтон, где  её, по  словам  отца, ждал  какой-то  сюрприз, так  что  не  поехать  в  этот  раз  она  никак  не  могла. А  ещё  вечеринка  у  босса, которую  тот  запланировал  давно, и  все  были  извещены  заранее, так  что  и  тут  не  отвертишься.

     И  вот  как  раз  в  разгар  этой  самой  вечеринки  Роберте  пришлось  вспомнить  о  своем  недавнем  разговоре  с  Кларком, потому  что  он  вдруг  оказался  возле  неё  с  двумя  бокалами  шампанского  и  светским  тоном  заговорил: 

   - Вечер  удался, ты  не  находишь?

     Роберта  как-то  странно  покосилась  на  него, и  у  неё  вырвалось:

   - А, это  ты, Берни, – а  потом  она  уже  более  приветливо  сказала: - Да, вечер  чудесный.

   - Ты  кого-то  ждёшь?

     Роберта  изо  всех  сил  всматривалась  в  толпу  танцующих, всем  своим  видом  давая  понять  Кларку, что  уж  не  его - это  точно.

   - Я  видел  тебя  с  Форестом  Кинкейдом, - как  ни  в  чём  не  бывало  продолжал  беседу  Берни, - Ты  с  ним  пришла?

   - Да, - сказала, как  отмахнулась  от  него, Роберта.

   - Понятно, - глубокомысленно  изрёк  Кларк, и  Роберта  вдруг  почувствовала  себя  задетой.

   - Чего  тебе  понятно? – чуть  ли  с  оскорблённым  видом  повернулась  она  к  нему. Репутация  у  Фореста  была  та  ещё, и  Роберта  поняла  намёк  Кларка. Но  ему-то  что  за  дело! И  словно  бы  оправдываясь, она  сказала: - Форест – брат  моей  подруги. Между  прочим, это  он  устроил  меня  на  работу.

   - Ах, да, - ещё  более  глубокомысленно  изрёк  Берни, зачем-то  покивал  головой  и  вдруг  предложил: - Давай  потанцуем?

   - Не  хочу.

   - Тебе  холодно? – Берни  заметил, что  девушка  слегка  дрожит, быть  может, шампанское  слишком  холодное.

     Не  услышав  в  его  голосе  ничего, кроме  искреннего  участия, Роберта  посмотрела  на  своего  спутника  чуточку  заинтересованней.

   - Здесь  прохладно, - заметила  она  и  невольно  поёжилась - надо  бы  отойти  от  окна.

   - Может  быть, тебе  принести  чего-нибудь  покрепче, чтобы  ты  согрелась?

   - Нет, Берни, спасибо, я  тогда  сделаюсь  совсем  пьяная.

   - С  глотка  виски?

   - Я  не  люблю  виски.

     Кларк  замялся, не  зная, что  ещё  предложить  девушке, а  потом  спохватился:

   - А  ты  была  в  зимнем  саду  босса?

   - А  тут  есть  зимний  сад?

   - Так  ты  не  видела? – Берни  оживился. – Пойдём, я  провожу  тебя, там  есть  на  что  посмотреть.

     Роберта  колебалась.

   - Меня  будут  искать…

   - Да  мы  же  не  надолго. Пойдём, ты  не  пожалеешь.

     Зимний  сад  был  разбит  в  оранжерее  сразу  же  за  домом, распахнутые  настежь  по  случаю  приёма  гостей  высокие  двери  словно  приглашали  посетить  его.

   - И  как  это  я  раньше  сюда  не  заглянула? – с  радостным  удивлением  озираясь  по  сторонам, пробормотала  Роберта, следом  за  Кларком  медленно  продвигалась  по  каменистой  тропке  между  диковинными  цветущими  кустарниками. На  губах  её  заиграла  очаровательная  улыбка, глаза  засияли.

     Поминутно  оглядываясь  на  девушку, Берни  был  доволен, что  догадался  увлечь  её  сюда.

     Они  прошли  сад  почти  насквозь, когда  тропинка  уткнулась  в  крохотный  пятачок-полянку  с  миниатюрным  фонтаном  посередине  и  скамеечками  по  краям. Словно  зачарованная  увиденным, Роберта  опустилась  на  одну  из  них. Не  решаясь  присесть  с  нею  рядом – уж  больно  хрупкой  казалась  витиеватая  скамеечка – Кларк, любуясь  девушкой, застыл  неподалёку.
 
   - Как  здорово, что  ты  меня  сюда  привёл, - продолжая  улыбаться, Роберта  с  благодарностью  посмотрела  на  него. Она  разрумянилась, наверняка  согрелась  от  ходьбы  и, кажется, забыла  о  своей  необъяснимой  неприязни  к  нему. И  в  самом  деле, что  это  она  так  ершиста  с  ним, ведь  ничего  плохого  он  ей  не  сделал! Любезен, мил, внимателен…

   - Вот  видишь, - улыбался  в  ответ  Кларк, - а  ты  не  хотела  идти.

     Они  немного  согласно  помолчали, Роберта  всё  с  интересом  озиралась  по  сторонам. А  потом  она  поднялась  со  скамейки, Берни  вдруг  каким-то  образом  оказался  возле  неё, и  они  едва  не  столкнулись. Пришлось  Кларку  неловко  приобнять  девушку.

     Чуть  смутившись, Роберта  внимательно  посмотрела  на  него.
 
   - Извини, - сдавленно  крякнул  Берни, но  отпускать  её  не  спешил.

     И  тогда  Роберта, деликатно  коснувшись  ладонями  его  груди, сама  от  него  отстранилась.

   - С  тобой  всё  в  порядке? – Кларк  заглянул  в  её  лицо.

     Роберта  пожала  плечами, затем  кивнула.

   - Да. Пойдём  назад.

   - Сейчас, - придержал  её  Берни. – Я  хочу  тебе  кое-что  сказать. Ты  можешь  меня  выслушать, Роби?

   - Хорошо, говори.

    Лёгкая  досада  стерла  с  лица  девушки  недавнее  удовольствие  от  прогулки. Кларк  не  мог  этого  не  заметить, но, тем  не  менее, раз  уж  начал…

   - Ты  мне  нравишься, Роби, - осторожно  проговорил  он  и  посмотрел  на  реакцию  девушки. Но  Роберта  никак  не  отреагировала. И  тогда  Кларк  глухо  добавил: - Меня  влечёт  к  тебе, вот… Я  долго  не  понимал  этого. Ты  так  на  меня  смотрела…

   - Но, Берни, - неуверенно  прервала  его  Роберта. Кажется, он  решил  вернуться  к  их  недавнему  разговору, - ну  зачем?!

   - Мне  кажется, - не  дал  сбить  себя  с  мысли  Кларк, - ты  и  сама  неравнодушна  ко  мне, только  пока  не  даешь  себе  труда  поразмыслить  об  этом.

   - Не  о  чём  размышлять, Берни, - снова  попыталась  прервать  его  Роберта. Он  всё  испортил – такую  прогулку!

   - Это  подсознательное – ты  смотрела  на  меня  и  сама  призналась, что  моё  лицо  тебе  симпатично…

   - Я  имела  в  виду  совсем  другое.
 
   - Вот  именно.
 
     Роберта  непонимающе  уставилась  на  Кларка.
 
   - Что?
 
   - Я  думаю, тебя  так  же  тянет  ко  мне, как  и  меня  к  тебе, и  с  этим  надо  что-то  делать. 
 
   - Брось, Берни, - Роберта  махнула  рукой, словно  бы  отмахнулась  от  него, надоедливого. – Хочешь, я  больше  ни  разу  не  взгляну  в  твою  сторону, чего  бы  мне  это  ни  стоило?

     Кларк  испугался, Роберта  увидела  это  совершенно  отчётливо. Ну, что  за  дела, в  самом-то  деле!

   - Ты  всё  придумал, Берни, - с  досадой, что  приходится  объяснять  парню  столь  очевидные  вещи, сказала  она. – Знаешь  что, я  куплю  себе  какой-нибудь  сногшибательный  постер, повешу  перед  собой  и  буду  время  от  времени  смотреть  на  него, отдыхать  душой, и  по  сторонам  больше  смотреть  вообще  не  буду.

   - Зачем  ты  так?

   - А  как  ещё? Я  же  не  думала, что  кто-то  воспримет  моё  «глядение  в  одну  точку»  как  нечто  из  ряда  вон  выходящее  и  возомнит  себя  объектом  моего  тайного  обожания – это  же  полная  чушь, Берни!

   - Значит, всё-таки…

   - Да, Берни, да! Ну, прости  ты  меня, я  не  хотела  спровоцировать  тебя  на  приступ… нежности, поверь! Это  всё  сплошная  нелепость  какая-то!  Я  пойду. И  ты  не  ходи  за  мной.

     Из  зимнего  сада  Роберта  выскочила  как  ошпаренная – раскрасневшаяся, сердитая, и  почти  сразу  же  улизнула  с  вечеринки, даже  Фореста  предупредить  не  удосужилась. Будет  ей  завтра  от  Мегги  нагоняй.

     И  чего  она  так  вспылила, Роберта  саму  себя  не  понимала. Стоило  так  горячиться! Но  она  никак  не  могла  взять  в  толк, с  чего  это  Кларк  вдруг  вздумал  подкатывать  к  ней, неужели  всерьёз  из-за  того, что  она  порой  бездумно  пялилась  на  него? Да  и  не  на  него  вовсе, если  разобраться  хорошенько. Она, конечно, не  слукавила, заявив, что  его  лицо  среди  всех  её  окружающих  наиболее  ей  симпатично, - это  правда, ну, и  что  с  того? Это  же  ничего  не  значит. Она  не  пылает  к  Берни  тайной  страстью, не  лелеет  в  своём  сердце  мечту  о  нем, не… Она, вообще, не  воспринимает  его  как  потенциального… ухажёра. Кларк  женат, тих, спокоен, уравновешен, тактичен. Не  амбициозен. Умён  ли, Роберте  судить  об  этом  не  с  руки, - по  сути, она  его  почти  не  знает. На  внешность  приятен. Но, опять  же, это  ничего  не  значит. И  зачем  он  всё  это  затеял, ей  не  понятно… А  настойчив  как! Чего  он  добивается? Чтобы  Роберта  призналась – да, мол, я  жить  без  тебя  не  могу, ты  меня  раскусил, и  вот  она  я - вся  твоя, бери  меня  и  делай  со  мной  что  хочешь? Ну, уж  дудки. Если  он  ещё  раз  хотя  бы  попытается  подъехать  к  ней  с  этими  своими  разговорами, кажется, придется  объясниться  с  ним  иначе.


   3.

     В  дверь  трезвонили  не  переставая. Роберта  с  трудом  оторвала  чугунную  голову  от  подушки  и  поплелась  в  прихожую.

   - Ты?!. – не  поверив  своим  воспалённым  глазам, хрипло  воскликнула  безмерно  удивлённая  девушка.

     За  дверью  стоял  Берни  Кларк  собственной  персоной, как  ни  в  чём  не  бывало.

   - Вот, зашёл  тебя  навестить, - протягивая  Роберте  букет, смущённо  улыбнулся  он. – Узнал, что  ты  заболела  и  вот…

   - Откуда  у  тебя  мой  адрес? – не  спеша  забрать  у  него  цветы  и  не  приглашая  Кларка  войти, настороженно  поинтересовалась  девушка. – Впрочем…

     Они  же  работают  бок  о  бок, выведал  у  секретаря, ничего  особенного. Роберте  сейчас  так  плохо, что  не  до  умозаключений. Как, впрочем, и  не  до  чего  вообще. Девушка  развернулась  и  поплелась  обратно  в  постель, предоставив  Кларку  самому  решать, иди  за  ней  следом  или  проваливать  ко  всем  чертям. Ох, как  же  ей  плохо!..

   - Так  ты  и  впрямь  больна?

     Он  всё-таки  потащился  за  ней! Роберта  упала  на  диван, замоталась  пледом  и  уже  из-под  него  просипела:

   - Учти, у  меня  грипп – болезнь  заразная, так  что  я  тебя  предупредила…

   - Ничего, я  прививку  делал.

     Берни  огляделся, куда  бы  ему  пристроить  принесённый  букет, Роберта  вяло  следила  за  ним  глазами.
 
   - Ищешь  вазу? Посмотри  на  кухне.

     Кларк  отправился  за  вазой, потом  вернулся, поставил  цветы  на  столик.

   - Как  ты? – участливо  поинтересовался  он  вслед  за  этим. – Тебя  нет  на  работе  уже  четыре  дня, я  подумал…

   - Откуда  такая  забота?

     Берни  пожал  плечами, что  тут  объяснять! А  вслух  спросил:

   - Быть  может, тебе  чего-нибудь  нужно, Роби? Ты  одна  живёшь?

   - Ты  же  наверняка  знаешь, что  я  живу  вместе  с  подругой. Кстати, она  должна  скоро  прийти. И  мне  ничего  не  нужно. Спасибо.

     За  всё  сразу – за  визит, за  цветы  и  заботу.

   - Не  смотри  на  меня  так, - Роберта  закашлялась. Берни  поспешил  подать  ей  воды. – Я  плохо  выгляжу.

   - Ты  поправишься.

   - Зачем  ты  пришёл?

   - Я  волновался - тебя  долго  не  было, и  я… соскучился, Роби.

   - Нечего  за  меня  волноваться, в  понедельник  буду  на  работе. И  потом, зачем  ты  мне  всё  это  говоришь, ведь  мы, кажется, всё  выяснили. Знаешь, мне  сейчас  не  до  разговоров, честно, так  что  тебе  лучше  всего  уйти.

   - Сейчас  уйду, конечно, - Берни  выглядел  потерянным. – Просто  хотел  тебя  увидеть.

   - Увидел?.. Ты  ведь  женат, Берни.

   - Женат.

   - И  у  тебя  двое  прелестных  ребятишек.

   - Да.

   - Уходи, Берни. У  меня  совсем  нету  сил  с  тобой  пререкаться.

   - Хорошо-хорошо! Ты  только  не  волнуйся. Я  ведь  безо  всякого  умысла. Я  помочь  тебе  хотел.

   - Чем?!

     Роберта  приподнялась  на  постели, намереваясь  выплеснуть  на  Кларка  своё  раздражение, а  вместо  этого  со  стоном  рухнула  на  неё  вновь.

   - Уходи  уже, а! – проговорила  она, чуть  не  плача. Надо  же  было  ей  впустить  его!

     Берни, вместо  того, чтобы  выполнил  просьбу  девушки, испуганно  метнулся  к  ней. Тронув  её  выпроставшиеся  из-под  пледа  руки, он  поразился, какие  они  горячие.

   - Роби, ты, что, ничем  не  лечишься? – воскликнул  он. – У  тебя  жар!

   - Уходи! – простонала  Роберта. – Уходи… Не  нужна  мне  твоя  забота.

   - Но  ты… Я…

   - Если  ты  не  уберешься  сейчас  же, я  позвоню  твоей  жене.

   - Ну  вот, ты  уже  бредишь.

   - Сам  ты  бредишь! – кажется, Роберта  не  на  шутку  рассердилась. - Говори  мне  свой  номер!

     Словно  загипнотизированный  её  пылающими  глазищами, Кларк  зачем-то  продиктовал  Роберте  номер  своего  телефона  и  смотрел, как  она  его  лихорадочно  набирает. Он  отказывался  понимать, что  происходит. И  уйти  не  мог, не  мог  оставить  Роберту - она  была  явно  не  в  себе. Может, стоит  вызвать  ей  врача?

  - Миссис  Кларк?.. Это  Роберта  Берроу, мы  с  вашим  мужем  вместе  работаем… Да-да… Миссис  Кларк, я  должна  вам  сказать, что  ваш  муж… Нет… Но  он… домогается  меня, и  сейчас  он… Что?.. Нет, он  у  меня  дома… Да… Нет, я  этого  не  хочу, иначе  я  не  стала  бы  вам  звонить… Что?!.

     Берни  смотрел  на  Роберту  округлившимися  глазами  и  не  сразу  нашёлся, что  сказать, когда  она  умолкла. Он  увидел, как  побледнела  девушка.

   - Что  она  тебе  сказала, Роби? – неуверенно  поинтересовался  он, наконец.

     Но  тут  Роберта  так  грохнула  трубкой, что  чуть  не  разбила  телефон.

   - Твоя  жена!.. – девушка  буквально  захлебнулась  возмущением. – Твоя  жена!! Она  такая  же  чокнутая, как  и  ты!..

   - Ты  можешь  повторить, что  она  тебе  сказала?

   - Звони  ей  сам! – хрипло  зло  выкрикнула  Роберта. – Пусть  она  сама  тебе  лично  скажет, что  она  о  тебе  думает!
 
   - Да  что  она  сказала?!

   - Она  сказала… Она  сказала… - Роберта  задыхалась, слова  из  неё  вырывались  с  хрипом  и  жуткими  всхлипами. – Она  сказала, что  я, быть  может, буду  получше  тех… шлюх, с  которыми  ты  вечно  путаешься.

   - Что?!.

   - То!

   - Она  так  сказала?! Она  что, с  ума  сошла?.. Какие  шлюхи?

   - Это  ты  у  меня  спрашиваешь?!

   - Роби, я… Я  ни  с кем  не  путаюсь. Она  просто  спятила. Постой-ка!

   - Кретин! Какой  же  ты… Зачем  ты  позволил  мне  позвонить  ей?

   - Но  ведь  ты  сама  этого  хотела.

   - Я?! Этого  хотела? Выслушать  всё  это?!.

   - Роби, послушай…

   - Я  уже  наслушалась, всё, хватит!

   - Да  погоди  ты! Господи, Роби!.. Ты  серьёзно?

   - Что?!

   - Не  может  этого  быть…

   - Чего  не  может  быть?!

   - Роби, успокойся, пожалуйста. У  меня  и  в  мыслях  не  было… Роби, Марты  не  должно  было  быть  дома, потому  я  и  позволил  тебе  набрать  наш  номер.

   - Что?!.

   - Это  правда, клянусь  тебе  чем  хочешь. Она  вчера  вместе  с  детьми  уехала  к  своим  родителям, я  сам  посадил  их  в  поезд. Ты  меня  слышишь, Роби? Ты  меня  понимаешь?

   - Нет, не  понимаю. Я  ничего  не  понимаю. Моя  бедная  голова, она  сейчас  лопнет!..

   - Роби, ляг. Где  у  тебя  аспирин?.. Вот, давай  прими  пару  таблеток.

     Роберта  послушно  запила  таблетки  водой  и  устало  откинулась  на  подушку. Она  закрыла  глаза  и  выглядела  такой  измученной, что  сердце  у  Берни  сжалось  от  сострадания  к  ней. Он  сходил  в  ванную  и  принёс  ей  оттуда  мокрое  полотенце, а  уж  Роберта  сама  положила  его  на  свой  пылающий  лоб.

   - Хочешь, я  позвоню  твоему  врачу, Роби? – осторожно  предложил  Кларк.

     Роберта  тут  же  взглянула  на  него. На  ресницах  её  блеснули  слёзы.

   - Не  надо  никому  больше  звонить, - чуть  слышно, но  с  нажимом   сказала  она.

     Какое-то  время  они  молча, остывая  от  перепалки, смотрели  друг  на  друга, без  неприязни, но  с  некоторым  недоумением, мол, как  это  нас  так  угораздило? А  потом  Кларк  заговорил.

   - Ты, правда, разговаривала  с  Мартой, Роби? – как  можно  мягче  поинтересовался  он.

   - А  кто  ещё  в  твоём  доме  может  представиться  твоей  женой?

   - Ничего  не  понимаю, - Берни  покачал  головой. – Её, правда, не  должно  быть  дома. Никого  не  должно  быть  дома, Роби. Я  даже  не  знаю, что  думать.
 
     Минуту  спустя  Роберта  слабым  голосом  снова  попросила  его  уйти.

   - Я  больше  не  могу, Берни, - пожаловалась  она, не  глядя  на  него. Ну, какое  ей, в  самом  деле, дело  до  чудака  Берни  и  его  жены!– Я  спать  хочу…

     Вскоре  она  и  впрямь  уснула. Горестное  выражение  на  её  лице  стерлось, уступив  место  выражению  умиротворения  и  покоя, она  задышала  ровнее  и  тише, крохотные  капельки  пота  выступили  над  её  верхней  губой. Кларк, напряжённо  и  внимательно  прислушиваясь  к  её  дыханию  и  вглядываясь  в  её  лицо, всё  никак  не  мог  решиться  оставить  Роберту  одну…


     Роберта  сидела  за  столиком  в  кафе  и, машинально  помешивая  в   чашке  остатки  кофе, невесело  и  задумчиво  смотрела  в  окно. Она  было  стала  развивать  возникшую  у  неё  мысль  о  том, что  не  попросить  ли  у  отца  в  подарок  на  Рождество  новенькую  машину, а  то  что  это  за  сюрприз  на  День  Независимости – цифровая  фотокамера, что  она, Роберта, ею  снимать  будет, ведь  дальше  родного  штата  никуда  ещё  не  выбиралась, и  неизвестно, выберется  ли  когда. А  старенький  отцовский  «бьюик»  ей  уже  давно  не  в  радость. Вот  и  задумаешься  тут… Вон  Мегги  недавно  подарили  «ролс-ройс», а  ей, Роберте, вряд  ли  когда  улыбнётся  удача. И  не  то  что  бы  она  завидовала  подруге, а  так,  слегка  была  раздосадована.
    
   - Привет! – раздалось  у  неё  над  ухом  неожиданное  восклицание.

     Роберта  посмотрела  туда, откуда  оно  донеслось. Ну, конечно! Берни. Кто  же  ещё?!

   - Я  присяду? Ты  одна?

   - Одна. Садись. Я  уже  ухожу.

     Роберта  внимательно  оглядела  Кларка – бледен, взволнован. Ну, что  опять?

   - Рад  тебя  видеть, - Берни  улыбнулся  ей  с  теплотой. – Как  себя  чувствуешь?

   - Спасибо, хорошо. Ты  как?

   - В  порядке. Да, – он  перевёл  дух. Очевидно – взволнован! - Роби, я  угощу  тебя  пирожным?

   - Спасибо, Берни, но  я, правда, уже  ухожу.

     Она  даже  уже  приподнялась  со  стула, и  Кларк  поспешил  её  остановить.

   - Нам  надо  поговорить, Роби.

   - Ну, вот, я  так  и  знала, - не  могла  удержаться  Роберта. И  всё  же  она  вздохнула  и  снова  села  за  стол.

   - Это  серьёзно, Роби, и  я… я  не  буду  к  тебе  приставать, в  том  смысле, что...

   - Обещаешь?

   - Обещаю.

   - Я  чувствую, что-то  случилось, да?

   - Хотелось  бы  думать, что  нет, но… Роби, ты  помнишь, когда  я  был  у  тебя, ты  звонила  ко  мне  домой…

   - Да, и  что?

   - Только  ты  не  заводись, ладно? Ты  действительно  разговаривала  с  моей  женой?

   - Ты, что, сомневаешься?

   - И  ты  не  разыграла  меня  тогда?

   - Мне  как  раз  было  до  розыгрышей.

   - Прости, конечно. Но  тогда  это  какая-то  чертовщина… Когда  я  приехал  домой, там  никого  не  было.

   - Но  быть  может  она…

   - Я, знаешь, позвонил  её  старикам, спросил, как  дети, а  они  в  свою  очередь  поинтересовались, как  Марта  доехала, представляешь?
 
   - Выходит, она  и  впрямь  вернулась?

   - Выходит  так. Только  она  ни  в  тот  вечер  домой  не  пришла, ни  на  другой  день… Сегодня  уже  пятый  день, как  от  неё  ни  слуху  ни  духу. Я  обратился  в  полицию.

     Роберта  завозилась  на  стуле, но  бежать  уже  было  поздно, Кларк  своим  горящим  взглядом  словно  пригвоздил  её  к  месту.

   - И… что?

   - Пока  ничего, - туманно  заметил  Берни. - Я  не  знаю, что  мне  делать, Роби. Я  обзвонил  кого  только  мог  и  я… не  знаю, что  мне  сказать  её  родителям  и  что  сказать  детям… Её  нет!! – в  его  последнем  возгласе  было  отчаяние.

   - Ох, Берни… - не  выдержала  девушка, Берни  невольно  вызывал  в  ней  сочувствие. - Ты  не  отчаивайся  только! Надо  надеяться  на  лучшее. Куда  она  могла  деться?.. Ведь  я  с  ней  говорила.

     Теперь  Кларк  задумчиво  смотрел  куда-то  сквозь  Роберту, и  от  это-го  его  взгляда  у  неё  вдруг  мурашки  по  спине  побежали.

   - А  ещё  все  эти  разговоры  в  полиции, - они  словно  выворачивают  тебя  наизнанку. Я  едва  сдерживался, чтобы  не  сорваться.

     Роберта  задумалась. А  потом  словно  спохватилась:

   - А  нет  ли  у  неё  кого-то… о  ком  ты  мог  бы  и  не  знать, Берни?

   - Вот  именно – мог  и  не  знать! – воскликнул  Кларк  и  огляделся - не  слишком  ли  громко. - Меня  и  об  этом  спрашивали, - сказал  он  чуть  тише. - Что  я мог  им  сказать? Я  ничего  не  замечал, я  же  работаю, ты  же  знаешь! Куда  она  ходила, с  кем  встречалась, я  знаю  только  из  её  рассказов. Какие-то  приятельницы, шейпинг, магазины  и  дети, конечно…

   - А  какие  у  вас  отношения  были  в  последнее  время? Ничего, что  я  спрашиваю?

   - Нормальные  отношения, как  у  всех. За  десять  лет  брака  мы  настолько  привыкли  друг  к  другу, что  порой  не  замечали  присутствия  своей  второй  половины  там, где, казалось  бы  вроде  находились  одни. Правда, в  последнее  время  Марта  стала  заметно  раздражать  меня  своими  разговорами  о  всякой  ерунде, я  вроде  бы  слушал  её, поддакивал  ей, а  мысленно  был…
 
   - Где, Берни? И  почему  ты  так  смотришь  на  меня?

     Кларк  вздохнул  так  тяжко, что  Роберта  поняла, что  зря  спросила.

   - Боюсь, что  я  увлёкся  тобой, Роби, и… Нет-нет, пусть  тебя  это  не  пугает, я  же  обещал… Я  знаю, что  ты  этого  не  хотела, я  и  сам  не  хотел, это  вышло  как-будто  само  собой… Я  просто  пытаюсь  объяснить  тебе  своё  состояние  в  последние  дни, точнее, недели. Да, конечно, ты  сразу  же  дала  мне  понять, что  надеяться  мне  не  на  что, но  это  дурацкое, какое-то  по-мальчишески  приподнятое  настроение  заставляло  меня  уноситься  в  мечтах  своих  в  заоблачные  выси, мне  нравилось  в  нём  находиться… А  Марта… Марта  оставалась  Мартой. Только  она  как-будто  отодвинулась  куда-то  на  задний  план… Как  странно, когда  ты  не  ищешь  приключений, они  возникают  непрошено.

     Да, ситуация! Роберта  не  знала, что  и  думать, а  уж  что  делать  и  подавно.

   - Я  могу  тебе  чем-то  помочь, Берни? – с  сочувствием  спросила  она.

   - Чем, Роби? – Кларк  покачал  головой. - Спасибо, что  хотя  бы  дала  мне  возможность  высказаться.

   - А  ты… говорил  в  полиции  о  том  вечере, что  провёл  у  меня? И  о  том  звонке?..

   - А  зачем? Чтобы  был  повод  привлечь  к  этому  делу  ещё  и  тебя? – Берни  с  тоской  посмотрел  Роберте  прямо  в  глаза. – Я  бы  этого  не  хотел. Нет, Роби, это  ничего  не  изменит  и  пусть  это  останется  между  нами.

   - Ну, хорошо. – Роберта  с  признательностью  тронула  его  руку. – Берни, ты  не  падай  духом, всё  будет  хорошо.

   - Я  тоже  заставляю  себя  так  думать. Но, Роби, что-то  мне  неспокойно…


     На  другой  день  Берни  Кларк  опоздал  на  работу. Да  что  там  опоздал, он  заявился  только  к  ланчу. Вместо  лица  у  него  была  маска  безо  всякого  выражения. Улучив  минутку, Роберта  перекинулась  с  ним  парой  слов, но  Берни  почти  ничего  не  смог  из  себя  выдавить  и  попросил  девушку  встретиться  с  ним  после  работы.

     И  тогда  он  рассказал  ей  следующее. Вчера  вечером  вернулась  домой  Марта. Она  с  улыбкой  заявила, что  отдыхала  на  побережье, и  не  стоило  поднимать  из-за  этого  такой  шум, - это  она  имела  ввиду  полицию. Ведь  если  бы  не  сержант, как  его… Дрейк, она  бы  всё  ещё  развлекалась  в  своё  удовольствие. А  что, дети  пристроены, Берни, она  надеялась, тоже  не  скучает, может  же  она  раз  в  десять  лет  устроить  себе  маленькие  каникулы! Почему  так  не  по-людски  она  поступила  с  мужем? Да  она  вдруг  поняла, что  слишком  зависима  от  него  и  решила  ненадолго  вырваться  из-под  его  контроля. Контроля?! Берни  не  верил  своим  ушам. Когда  это  он  её  контролировал?!.
 
     Это  объяснение  происходило  как  раз  в  присутствии  сержанта, сопровождавшего  Марту  как  какую-то  преступницу, и  по  всей  видимости, всё  это  представление  предназначалось  именно  для  него, потому  что  Берни  ничего  не  понимал. Он  смотрел  на  свою  жену  с  затаенным  ужасом, потому  как  не  узнавал  её. «Вижу, ты  не  очень-то  рад  моему  возвращению, дорогой?» - продолжая  широко  и  лучезарно  улыбаться,  спросила  она  Берни, на  что  он  не  выдержал  и  заорал  на  неё: «Как  ты  могла?! Как  ты  могла  так  со  мной  поступить?! А  дети?! А  твои  родители?!» «Ты  и  их  тоже  успел  оповестить?.. Было  бы  лучше  не  возвращаться  совсем?..»

     Сержант  Дрейк  уже  успел  оставить  их  наедине, и  Марта  разошлась. Нет, Берни  точно  её  не  узнавал – жену  словно  бы  подменили. Десять, быть  может  и  не  таких  уж  радужных, но  вполне  спокойных  и  даже  иногда  счастливых  лет  совместной  жизни  всё  было  чинно-мирно, а  тут  на  тебе, Марта  слетела  с  катушек! Кинулась  во  все  тяжкие, как  говорится, хорошо  ещё  вовремя  остановили. Или  уже  опоздали?.. У  Берни  создалось  впечатление, что  Марта  «под  дурью», а  как  иначе  можно  было  бы  объяснить  такое  более  чем  странное  её  поведение. А  потом  она  вдруг  заявила, что  удариться  в  загул  её  натолкнул  тот  самый  звонок  Роберты (Тут  у  девушки, внимательно  слушавшей  Кларка,  вообще  глаза  на  лоб  полезли), - Марта  поняла, что  терять  ей  совершенно  нечего  и…

     Ревность? Марта  расхохоталась  мужу  в  лицо  таким  жутким  смехом, что  он  невольно  попятился  от  неё. При  чём  тут  ревность?! Своей  глупостью - она  так  и  сказала – глупостью! - Берни  сыграл  ей  на  руку. Она-то  вернулась  домой, чтобы  удивить  его  и  обрадовать  и, быть  может, провести  с  ним  романтический  уик-энд  наедине, в  кои-то  веки  раз  без  детей, а  тут  такой  облом – звонок  Роберты. Нет, у  Марты  не  сьехала  крыша  от  внезапно  вспыхнувшей  ревности, а  как  раз  наоборот, всё  стало  на  свои  места, и  отныне  у  неё, Марты, своя  жизнь, а  у  Берни  своя, ей  так  надоело  под  него  подлаживаться.

     Подлаживаться?!.

     У  неё  получились  исключительные  каникулы, жаль, что  слишком  скоротечные. А  ещё  она  выразила  надежду, что  своей  нечаянной  свободой  Берни  насладился  вполне. Или  тоже  всё  слишком  быстро  закончилось? Но  она  же  не  виновата, что  Берни  кинулся  разыскивать  её  по  всему  штату!..

   - Как  это… ужасно, - не  решаясь  посмотреть  Берни  в  глаза, пролепетала  Роберта, когда  он, кажется, совсем  обессилев, умолк.

   - Я… не  спал  всю  ночь, - Кларк  отёр  лицо  ладонями, прогоняя  с  него  хмурь.

   - Не  могу  поверить… Из-за  какой-то  нелепости, почти  случайности…

   - Да… Роберта, ты  ни  в  чём  не  виновата, - Берни  посмотрел  не  девушку  с  тоской, - Это  всё  я… Кто  же  мог  подумать, что… Разве  я  позволил  бы  тебе  звонить, если  бы…

   - Берни, пожалуйста! Ты  только  не  казнись. Знаешь, быть  может, всё  ещё  уляжется, образуется, вы  оба  успокоитесь  и…

      Кларк  вздохнул  горестно.

   - Что-то  подсказывает  мне, что  вряд  ли  что-то  изменится… к  лучшему.

   - Берни! – Роберта  порывисто  сжала  его  руку. – Не  отчаивайся!

     Кларк  страдал. Всё  это  время  он  боялся… худшего, что  с  Мартой  случилось  что-то  непоправимое. Он  казнил  себя  за  своё  невольное  увлечение  и  каялся  во  всех  возможных  грехах  и  проступках, которые  совершил  или  не  совершил. Он  чуть  не  рвал  на  себе  волосы  от  досады, что  допустил, чтобы  такое  случилось. Он  нисколько  не  сомневался  в  том, что  это  он  виноват  в  исчезновении  жены. Это  его  пренебрежение  ею… А  теперь  ещё  и  страх - это  неусыпное  ожидание  каких-либо  ужасных  вестей. Эти  подавленность  и  всё  увеличивающееся  чувство  вины  заглушили  в  нём  ростки  нового  светлого  чувства, затоптали  его, загнали  в  угол. Кларк  смотрел  на  Роберту  с  щемящей  тоской, а  её  сопереживающий, ободряющий  взгляд, её  участие  причиняли  ему  ещё  большую  боль  и  муку, чем  если  бы  она  оставалась  холодно-ироничной, как  раньше, до  того, что  случилось.
    
     4.

     Марта  вернулась. Казалось  бы – хотелось  на  это  надеяться – пройдёт  какое-то  время  и  всё  более-менее  станет  на  свои  места, Берни  простит  жену, она – его, но  ничего  у  них  не  получалось, они  только  отдалялись  друг  от  друга  всё  больше  и  больше. Берни  не  покидало  ощущение, будто  он  живёт  возле  кратера  притихшего, но  всё  ещё  не  потухшего  вулкана, и  вынужден  смириться  с  его  присутствием, но  забывать  о  том, что  тихо  бурлит  глубоко  в  его  недрах  не  должен  уже  никогда.
 
     Человек  привыкает  ко  всему, надо  только  быть  очень  осторожным, суметь  приспособиться.

     А  вот  Роберта  стала  ему  намного  ближе, хотя  они  и  не  стали  больше  времени  проводить  наедине, так, по-приятельски  общались  за  ланчем  или  после  работы  в  кафе  за  чашкой  кофе. Роберта, правда,   сделалась  более  милой  с  ним  и  терпеливой, как  будто  обращалась  с  тяжелобольным, который  не  знает, что  он  обречён  и  лишь  по  трепетному  отношению  своих  близких  догадывается  о  скорой  неминуемой  кончине.

     Кларк  задумывался  порой, а  почему  бы  им  с  Мартой  не  прекратить  эту  пытку – эту  так  называемую  совместную  жизнь? Конечно, его  удерживали  дети. Берни  их  очень  любил - шестилетнюю  Беатрис  и  четырёхлетнего  Клауса - и  был  уверен, что  если  они  с  Мартой  всё  же  расстанутся, она  сумеет  привить  малышам  «правильное»  понятие  об  их  отце, и  он  навсегда  лишится  их  доверия. А  ведь  они  ещё  в  таком  нежном  и  чувствительном  возрасте, когда  как  раз  и  зарабатывается  родительский  авторитет. Берни  безусловно  было  жаль  тревожить  их  юные  души  и  поселять  в  них  сомнение, а  может  быть, и  ненависть. Боже, дай  ему  терпенья! Притворство  входит  у  него  в  привычку.


     Однажды, это  была  суббота,  вечером  в  квартире  Роберты  и  Мегги  раздался  телефонный  звонок. Трубку  сняла  Мегги. Звонивший  представился  Берни  Кларком, он  очень  хотел  поговорить  с  Робертой. Но  Роберты  как  раз  не  было дома, она  спустилась  вниз  в  булочную. Быть  может, мистер  Кларк  позвонит  попозже, или  что  передать  подруге? Кларк  сказал, что  позвонит  позже, Мегги  пожала  плечиком  и  поло-жила  трубку.

     Но  вскоре  Кларк  сам  возник  у  них  на  пороге. Роберта  только  что  вернулась  с  пакетом  продуктов, они  с  Мегги  едва  успели  обменяться  парой  фраз, и  вот, пожалуйста – Берни  тут  как  тут. Увидев  его, Роберта  невольно  отшатнулась. Кларк  был  бледен, небрит, помят  как  будто. Внимательно  посмотрев  на  позднего  гостя, а  потом  на  свою  подругу, Мегги  ничего  выспрашивать  у  той  не  стала  и  предусмотрительно  засобиралась  куда-то.

   - Мегги, а  ужинать? – буквально  в  спину  подруге  крикнула  Роберта, но  той  уже  и  след  простыл. – Ну, вот, а  у  меня  картофельная  запеканка  в  духовке, - она  вздохнула  с  сожалением. - Проходи, Берни. Поужинаешь  со  мной?

   - Прости, что  ворвался  к  тебе  вот  так, без  приглашения, - снимая  плащ, рассеянно  проговорил  Кларк. Было  очевидно, что  он  напряжённо  о  чём-то  думает. - Я  ненадолго, и  есть  я  не  буду, кусок  в  горло  не  лезет.

   - Я  так  понимаю, опять  что-то  стряслось? – Роберта  обречённо  и  вместе  с  тем  понимающе  вздохнула.
 
     Она  взяла  Кларка  за  руку  и  усадила  его  на  диван, а  сама  отлучилась  на  кухню, но  буквально  через  минуту  вернулась.

   - Хочешь  чего-нибудь  выпить? – спросила  она  Берни, не  торопящегося  поделиться  с  ней  наболевшим.

     Кларк  энергично  кивнул, а  затем  напряжённо  проследил  за  всеми  манипуляциями  девушки. И  только  когда  у  него  в  руке  оказался  стакан  с  бренди, он  словно  бы  очнулся  и  заговорил. 
 
   - У  Марты  точно  съехала  крыша, - он  залпом  опорожнил  содержимое  стакана  и  посмотрел  на  Роберту, как  бы  ища  поддержки.
 
     Девушка  согласно  кивнула. По  её  мнению  у  жены  Берни  крыша  съехала  ещё  три  месяца  назад.

   - Вчера  мы  снова  отправили  детей  к  её  родителям, как  никак  Рождество  скоро, на  будущей  неделе  мы  думали  присоединиться  к  ним. А  сегодня  я  прихожу  с  работы  и…

     Берни  вдруг  резко  умолк, словно  бы  поперхнулся  собственным  рассказом. Роберта  налила  ему  ещё  выпить. Кларк  покрутил  стакан  в  руках, но  пить  не  стал.

   - У  нас  жил  попугай, - вдруг  ударился  он  в  воспоминания. – Большой, красивый, умница. Нам  подарили  его  на  свадьбу  наши  друзья  по  колледжу - шутники! – пожелав, чтобы  мы  научили  его  хорошим  и  правильным  словам, и  тогда  он  будет  выручать  нас  в  трудную  минуту  своими  мудрыми  советами. Мы  ещё  долго  смеялись  над  этим  подарком. Но  попугай  прижился, мы  назвали  его  Хобби. Да… Впрочем  всё  это  в  прошлом. А  сегодня… Роби, язык  не  поворачивается  сказать, что  она  сделала…

   - Марта?

   - Да, Марта. Она… она  подала  мне  его  на  ужин (Тут  Роберта  испуганно  вскрикнула  и  сразу  же  прикрыла  рот  рукой.)  со  словами: «Нам  ведь  не  нужен  больше  мудрый  советчик, Берни!»

     Сначала  я  не  понял, о  чём  это  она – птица  была  порублена  на  куски  и… приготовлена. Но  когда  я  увидел  выражение  её  лица… что-то  заставило  меня  отодвинуть  тарелку, тем  более  что  сама  она  э т о  есть  явно  не  собиралась.

   - Боже  мой, Берни!.. – вырвалось  у  Роберты, но  Кларк  продолжил.

   - Меня  словно  что  подтолкнуло. Я  встал  из-за  стола  и  тут  увидел  пакет  с  мусором  и  в  нём – ворох  цветных  перьев. Только  тогда  я  вдруг  вспомнил, что  не  слышал  привычного  «Добрый  вечер, Берни!»  когда  вошёл  в  дом. Обычно  Хобби  своим  скрипучим  голосом  кричал  слова  приветствия, стоило  кому-либо  из  нас  перешагнуть  порог, а  сегодня…

   - Это  невозможно, - не  удержалась  от  комментария  растерявшаяся  Роберта.

   - Как  видишь, - Берни  развёл  руками, потом  резко  поднялся  с  дивана  и  стал  ходить  по  комнате, Роберта  следила  за  ним  расширившимися  глазами. – Мне  удалось  взять  себя  в  руки, – продолжил  он  свой  жутковатый  рассказ. – Я  спросил  её: «Зачем  ты  это  сделала, Марта? У  нас  в  доме  нечего  есть? К  тому  же  мясо  попугаев  малосьедобно  и  невкусно.» «А  ты  попробуй!» – ответила  она  мне. «Зачем?!» – настаивал  я. И  тогда  она  сказала: «Мне  надоели  его  «мудрые»  изречения, вроде  того  что  «Берни - хороший!» «Но  это  же  всего-навсего  птица! Научила  бы  его  чему-нибудь  другому!» «А  он  не  хочет  переучиваться, я  пробовала!» «Всё  равно, Марта, как  ты  смогла?!» «Да  очень  просто  смогла, взяла  электрический  нож  и - готово  дело!»

     Если  она  и  испытывала  какие-то  другие  эмоции  помимо  злорадного  удовлетворения, написанного  у  неё  на  лице  огромными  буквами, то  она  их тщательно  скрывала. Мне  было  не  по  себе. Что  мне  было  делать, Роби?

     Я  вышел  из  кухни  и  взялся  за  телефон. Марта  тут  же  оказалась  рядом. «Куда  ты  звонишь?» «Хочу  узнать, как  дети.» «Дети  в  порядке, я  недавно  звонила.» «Всё  равно  мне  надо  позвонить.» «Кому? Зачем?» «Да  что  с  тобой, Марта? Я, что, не  могу никому  позвонить?!» - я  едва  сдерживался, чтобы  не  разораться. «Не  можешь, - как  будто  говорила  о  чём-то  вполне  обыденном  Марта, - Я  провод  перерезала». «Зачем?! Ты  с  ума  сошла? Тогда  тебя  надо  показать  психиатру!» Кажется, я  всё  же  повысил  на  неё  голос. Но  это  её  только  подхлестнуло. Она  понесла  какую-то  ахинею, раскраснелась, начала  размахивать  у  меня  перед  носом  руками, глаза  её  засверкали  неестественным  блеском, рот  скривился  в  какой-то… уродливый  оскал!.. Тут  мне  стало  по-настоящему  страшно…

   - Берни, тише, тише, успокойся!..

   - Роби, я  сам  чуть  было  не  сошёл  с  ума, слушая  весь  этот  бред, что  она  несла, и  едва  сдерживал  закипающее  во  мне  бешенство. О, как  это, оказывается, заразно, Роби! Эта  злоба, эта  ярость, эта  необузданная  ненависть!..

   - Берни, пожалуйста, тише!..

   - Да-да, прости…

   - Это  всё  так  ужасно, Берни, - то, что  ты  рассказываешь.

   - Прости, Роби… Я  избавлю  тебя  от  всех  подробностей. Кончилось  всё  тем, что  мне  пришлось  связать  её, потому  что  она  набросилась  на  меня  с  кулаками, и  позвонить  от  соседей  по  911…

     Они  увезли  её  в  больницу  в  совершенно  невменяемом  состоянии.

     Из  больницы  я  вышел – выполз – совсем  без  сил. Я  был  опустошён, раздавлен…

     Что  это?.. Я  не  буду  больше  пить, Роби, бренди  и  так  ударил  мне  в  голову.

   - Тебе  надо  расслабиться.

   - Тогда  я  не  смогу  вести  машину.

   - А  ты  на  машине?

   - Да, после  больницы  я  на  такси  добрался  до  дома, я  не  помнил, всё  ли  выключено, вообще, закрыт  ли  дом…

   - Ты  можешь  остаться  здесь.

   - Роби! Видимо, я  настолько  жалок, да, что  ты…

   - Не  выдумывай. Просто  тебе  лучше  сегодня  домой  не  возвращаться. И, знаешь, что, - Роберта  ласково  тронула  руку  Кларка, - давай  всё-таки  поедим, а  то  я  тоже, кажется, уже  опьянела.

     Когда  они  после  ужина  устроились  в  гостиной, молчаливые  и  задумчивые - каждый  о  своём - позвонила  Мегги. Девушка  осторожно  поинтересовалась, всё  ли  в  порядке, а  потом  заявила, что  домой  сегодня  не  вернётся, останется  у  своего  бойфренда, так  что  Роберта  пусть  в  её  отсутствие  не  скучает, она  надеется, что  та  найдёт, чем  заняться, не  маленькая… Роберта  с  улыбкой  выслушала  пожелания  подруги.

     Мудрая  маленькая  Мегги! Она  как  знала, что  Роберте  и  Берни  понадобится  уединение. И  конечно, они  не  преминули  им  воспользоваться.
 
     Это  случилось  после  того, как  Роберта, забравшись  с  ногами  на  диван, вдруг  легонько, словно  бы  невзначай, привалилась  к  плечу  Кларка. Он  искоса  удивлённо  посмотрел  на  девушку. В  это  же  время  Роберта  подняла  к  нему  лицо, и  он  просто  не  мог  удержаться  и  не  поцеловать  её…

     Утро  эти  двое  встретили  в  самом  радужном  и  приподнятом  настроении. Ещё  бы! Ведь  если  сама  судьба  преподнесла  вас  друг  другу  каждого  на  блюдечке   с  золотой  каёмочкой, и  вы  не  упустили  этот  шанс, то  вы  молодцы  и  умнички, и  самые  что  ни  на  есть  счастливчики! Ведь  им  было  так  неожиданно  хорошо  друг  с  другом! Несмотря  ни  на  что.

   - Позавтракаешь? – Роберта  с  улыбкой  смотрела  на  повеселевшего  и  словно  воспрянувшего  духом  Кларка.

   - Нет, спасибо, - торопливо  одеваясь, Берни  не  сводил  с  девушки  взгляда, полного  нежности. - Перед  работой  надо  заскочить  домой, переодеться  и  вообще… Увидимся  в  офисе. Пообедаем  сегодня  вместе?

   - Приглашаешь? – Роберта  лукаво  усмехнулась.

   - Приглашаю. Надеюсь, теперь  ты  не  откажешься?

   - Теперь  я  просто  обязана  согласиться.

     Они  легко  и  дружно  рассмеялись, потом  поцеловались, потом  ещё  и  ещё  и… не  без  труда  оторвались  друг  от  друга.

     Когда  за  Кларком  закрылась  дверь, Роберта  всё  ещё  продолжала  счастливо  улыбаться.

     Больше  она  Берни  не  видела.

     То  есть  Берни  Кларк  просто-напросто  пропал.

     Он  так  и  не  появился  в  тот  день  на  работе. И  не  позвонил. Дозвониться  же  к  нему  домой  было  никак  невозможно - Роберта  помнила, что  его  тронувшаяся  умом  жёнушка  перерезала  телефонный  провод. К  вечеру  девушка  сходила  с  ума  от  беспокойства.
      
     Что  происходит, когда, казалось  бы, вдруг, в  одночасье  судьба  кого-то, до  недавнего  времени  почти  чужого  тебе  человека, становится  для  тебя  чуть  ли  не  важнее  своей  собственной? Как  такое  происходит? И  почему?..
   
    Уже  ночью, так  и  не  дождавшись, что  Берни  каким-либо  образом  даст  о  себе  знать, Роберта, не  в  силах  заснуть, села  в  машину  и  поехала  к  дому  Кларков. Мегги  вызвалась  ехать  вместе  с  подругой, потому  что  вразумлять  или  отговаривать  от  задуманного  Роберту  было  бесполезно – такая  решимость  вдруг  обуяла  девушкой. 

     Не  без  труда  они  нашли  нужный  дом, он  был  погружён  в  темноту, двери – заперты. Силясь  хоть  что-то  рассмотреть, Роберта  долго  напрасно  всматривалась  в  мрак  за  его  окнами – ничего, никаких  признаков  жизни! Мегги  всё  дергала  и  дёргала  подругу  за  руку, призывая  оставить  тщётные  попытки  что-либо  разглядеть. Скорее  они  навлекут  на  свои  головы  гнев  кого-нибудь  из  соседей, если  тем  вздумается  выйти  ночью  из  дома, или  же  они  вызовут  полицию, чем  девушкам    удастся  хоть  что-то  выведать. Почувствовав, что  она  начала  потихоньку  зябнуть – выскочила  второпях  из  дома  налегке, или  это  оттого, что  она  нервничала, и  лёгкий  озноб  вызван  именно  этой  причиной – Роберта  уступила, наконец, настояниям  Мегги  и  с  тяжёлым  сердцем  вынуждена  была  покинуть  место  их  странного  полуночного  бдения. Ах, если  бы  не  Мегги, Роберта, быть  может, и  отважилась  бы  как-то  проникнуть  в  дом, она, правда, ещё  пока  не  знает, как  именно, но… Уж  больно  желание  это  было  велико, несмотря  на  почти  что  суеверный, чужеродный, необъяснимый  страх, волнами  поднимающийся  откуда-то  из  глубины  её  существа. Быть  может, то  было  предчувствие?
         
     Ни  на  что  большее  так  и  не  решившись, Роберта  чувствовала  себя  препаршиво.

     Весь  следующий  день  она  была  как  на  иголках, и  снова  от  Берни  не  было  ни  слуху, ни  духу. Уже  вечером, придя  с  работы  домой, Роберта  вдруг  подумала, а  как  там, в  больнице  его  жена, и  решила  туда  позвонить. Что  её  натолкнуло  на  эту  мысль, Роберта  так  сразу  бы  и  не  сказала, не  до  размышлений  ей  было, но  то, что  она, позвонив  в  больницу, узнала, совершенно  выбило  её  из  колеи. Руки  её  буквально  опустились, телефонная  трубка  стукнулась  об  пол, но  Роберта  этого  даже  не  заметила. Душа  её  от  услышанного  вдруг  застыла  внутри  тела  ледяной  тяжёлой  глыбой, и  от  этого  телу  стало  так  больно! Потому  что  вдруг  оказалось, что  нечем  дышать.
               
     Миссис  Кларк, сказали  Роберте, ещё  вчера, по  её  настоянию, была  отпущена  домой  после  парочки  инъекций  успокоительного. Нервный  срыв, сказали  Роберте, ничего  серьёзного  и  т.д.  и  т.п…

     Значит, когда  Берни  вчера  утром  поехал  к  себе  домой, Марта, вполне  возможно, уже  поджидала  его  там.

     Поджидала?!

     Роберта  так  испугалась  этого  предположения, стрелой  пронзившего  её  мозг, что  о  ледяной  глыбе  вместо  души  у  себя  внутри  забыла  и  задышала  так, словно  из-под  воды  вынырнула – тяжело  и  часто, судорожно.

      Надо  же, как  такое  могло  прийти  ей  в  голову?! Поджидала! Уф-ф! Наверняка  она  себя  понапрасну  накручивает. Скоро  всё  прояснится. Берни  объявится  и…

     И  ничего  не  «и»!

     Недолго  думая, Роберта  быстро, особо  тщательно  оделась  и, ничего  не  сказав  подруге, благо  Мегги  нежилась   в  ванне, снова  отправилась  к  дому  Кларков.
 
     В  этот  раз  её  никто  не  отвлекал  и  без  конца  не  одёргивал, и  Роберта  сосредоточилась  на  поиске.

     Ну, наконец-то! Ей  и  впрямь  повезло, не  могло  не  повезти. Она  нашла  неплотно  прикрытую  створку  крохотного  оконца  в  подвал, оно  располагалось  почти  у  самой  земли  и  за  разросшимися  кустами  шиповника  было  практически  незаметно. Но  и  пролезть  в  него  оказалось  непросто. Роберте  даже  пришлось  стянуть  с  себя  джинсы, чтобы  протиснуться  в  узкий  лаз.
 
     Спустившись  в  подвал, девушка перевела  дух  и  напрягла  зрение, да  какое  там! Мрак  окутал  её, норовя  поглотить, но  Роберта  припасла  на  этот  случай  крохотный  фонарик  и  осторожно  нажала  на  его  кнопку. Мощности  фонарика  хватало  только  на  то, чтобы  чуть-чуть  освещать  пространство  вокруг  себя, не  более  полуметра, не  то  чтобы  осветить  всё  помещение, но  Роберте  этого  должно  было  хватить. Шаг  за  шагом  она  стала  осторожно  пробираться  к  двери, ведущей  наверх. По  пути  ей  попалась  бейсбольная  бита – у  кого  дома  не  найдётся  такой  штуковины, даже  если  хозяева  забыли, как  держать  её  в  руках! – и  Роберта  машинально  подхватила  её  со  стеллажа. С  этой  битой  в  руке  она  вдруг  почувствовала  себя… храбрей  и  уверенней, ведь  кто  знает, что  может  ждать  её  в  этом  притихшем  доме.

     Марта, накаченная  в  больнице  успокоительным,  вряд  ли  могла  бы  ещё  что-либо  выкинуть, если  только… Если  только  она  не  была  слишком  циничной  и  хладнокровной, чтобы  разыграть  перед  мужем  весь  этот  спектакль  с  умопомрачением. Роберта  вновь  удивилась  пришедшим  вдруг  в  голову  мыслям.

     Берни  же, в  свою  очередь, не  обидит  и  мухи. А  если  ему  и  пришлось  прибегнуть  к  каким-либо  экстраординарным  мерам  и  если  случилось  что-нибудь  непоправимое – Роберта  боялась  додумывать  эту  мысль  до  конца – он  вряд  ли  стал  бы  отсиживаться  взаперти, Берни  не  такой.
 
     Может  быть, зря  она  никому  не  сказала  куда  отправилась? Мегги, должно  быть, уже  обнаружила  «пропажу»  подруги  и  ломает  голову, куда  Роберта  подевалась  на  ночь  глядя. Она, Мегги, и  не  догадывается, какой  внезапной  страстью  охвачена  её  подруга, она  не  знает  и  половины  того, что  на  самом  деле  происходит. Вчера  Роберта  наплела  ей  чего-то  вроде  того, что  любовь  и  ревность  сыграли  с  ней  злую  шутку, и  за  связь  с  женатым  мужчиной  приходится  расплачиваться, и  ещё  что-то  в  этом  же  духе. Когда-нибудь, когда  эпопея  с  пропажей  Берни  будет  уже  историей, Роберта  всё-всё  Мегги  расскажет, и  они  обе  весело  посмеются  над  всеми  её  сегодняшними  страхами. Вот  сейчас  она  дообследует  негостеприимное  жилище  Кларков  и  тогда, быть  может, сможет  спокойно  уснуть, зная, что  сделала  всё  для  себя  возможное, а  остальное – дело  полиции. Хотя, что  тут  делать  полиции - никакого  криминала, никаких  жертв  и  трупов, никаких  зловещих…

     Боже, что  это?!.
 
     Роберта  испуганно  отшатнулась  от  увиденного  и  пребольно  стукнулась  лопатками  о  стену  кухни, до  которой  уже  успела  добраться. Застонав, она  медленно  сползла  по  стенке  на  пол.

     На  светлом  глянцевом  кафеле  пола  тёмной  парализующей  волю  кляксой  застыло  смазанное  пятно  запёкшейся  крови. Что  это  была  именно  кровь, сомнений  у  девушки  даже  не  возникло. Клякса  крови  на  полу  была  вызывающе  откровенной, Роберта  не  могла  отвести  от  неё  взгляд. Ей  понадобилось  какое-то  время, чтобы  взять  себя  в  руки  и  отлепиться  от  стены, чтобы  удостовериться  в  правильности  своего  предположения, ну, так, на  всякий  случай.
 
     Да, это  была  кровь, но  чья  именно, и  что  ей, Роберте, теперь  делать? Выбраться  из  дома? Сообщить  полиции? Но  что-то  пересилило  страх. Быть  может, любопытство. Хотя  вряд  ли  простое  любопытство заставило  Роберту  продолжить  осмотр. Но  как  она  ни  старалась, сдерживая  нервную  дрожь  и  болезненное  возбуждение, так  ничего  больше  и  не  нашла.

     Нет, это  какая-то  чертовщина! Кровь  есть, а  больше  ничего  нет. Кто  кого  из  Кларков  здесь  пристукнул? И, что  самое  интересное, что  сама  Роберта  здесь  делает?! И  как  она  будет  оправдываться, когда  повсюду  в  доме  потом  найдут  её  «пальчики», ведь  ей, дилетантке, и  в  голову  не  пришло  надеть  перчатки? А  потом  всплывёт  их  с  Берни  «служебный  роман», и  что  тогда?!.

     Роберта  очень-очень  постаралась  не  поддаться  нахлынувшей  вдруг  на  неё  панике. Сказалось-таки  напряжение, в  котором  она  находилась  последние  дни. Надо  было  успокоиться  и  поскорее  сообразить, что  делать  дальше. Но  это  было  не  так-то  просто.

     Сколько  времени  Роберта  пробыла  в  некоем  подобии  ступора, она  не  смогла  бы  вспомнить, но  вдруг  она  поняла  совершенно  отчётливо, что  одной  ей  в  этом  деле  не  разобраться. И  тогда  она  выбралась  на  улицу  так  же, как  и  проникла  в  дом, доехала  до  ближайшего  полицейского  участка  и  попросила  разыскать  сержанта  Дрейка. Она  хорошо  запомнила  эту  фамилию  из  рассказа  Берни  почти  полугодовой  давности, и  почему-то  решила  довериться  именно  тому  сержанту.

     Роберте  пытались  втолковать, что  ночь  на  дворе, и  сержант  Дрейк, как  и  большинство  законопослушных  граждан, давно  уже  спит  в  тёплой  супружеской  постели, но  Роберта  с  маниакальной  настойчивостью  буквально требовала  разыскать  его  или  хотя  бы  дать  ей  его  адрес, а  уж  дальше  она  сама. Поняв  наконец, что  настырная  девица  не  из-за  своего  противного  упрямого  характера  так  настойчива, а  что  случилось, видимо, что-то  из  ряда  вон  выходящее, парни, дежурившие  в  участке, дозвонились-таки  до  Дрейка, а  потом  передали  трубку  Роберте. На  её  счастье, сержант  не  спал, смотрел  по  телевизору  какой-то  там  матч, и, тем  не  менее, хоть  и  не  охотно, но  согласился  на  то, чтобы  девушка  подъехала  к  нему. Не  тащиться  же  ему  в  ночь-полночь  куда-то  ради  неизвестной  девицы, возможно, невменяемой, в  самом-то  деле!
      
     Полчаса  спустя  Роберта  сидела  в  гостиной  Оливера  Дрейка  и  изливала  ему  свою  душу.

     Сержант  Дрейк  оказался  солидным  мужчиной  лет  тридцати  пяти  с  умным, немного  грустным  проницательным  взглядом  светло-карих  глаз, серьёзным  желтовато-серым  лицом  и  коротко  стриженой  шевелюрой, обильно  подёрнутой  сединой. Он  внимательно  выслушал  сбивчивый  рассказ  девушки, ни  разу  не  перебив  его  вопросом, лишь  изредка  сдержанно  кивал  головой, мол, я  слушаю, слушаю, продолжайте.
Когда  Роберта  умолкла, словно  враз  иссякнув, и  вопросительно  уставилась  на  Дрейка, тот  невозмутимо  закурил, и  пока  курил, задумчиво  молчал, не  глядя  на  свою  припозднившуюся  гостью. А  потом  он  задал  девушке  один  единственный  вопрос: 

   - Почему  вы  пришли  именно  ко  мне, мисс  Берроу?

     Роберта  объяснила. Дрейк  поднялся  с  кресла  и  в  раздумье  заходил  по  комнате. Потом  он  вдруг  резко  остановился, долгим  изучающим  взглядом  посмотрел  на  девушку, затем  вышел  в  соседнюю  комнату  и  долго  негромко  говорил  там  с  кем-то  по  телефону.

   - Мисс… э-э… Берроу, - вернувшись  в  гостиную, обратился  он  к  Роберте, - Я  сейчас  еду  в  участок. Вы  должны  поехать  со  мной.

   - Должна, - потерянно, словно  эхо, пробормотала  Роберта.

   - Да, иначе… нельзя.

   - Хорошо. Конечно. Я  готова.

     Что  сделано, то  сделано. Сержант  Дрейк  понравился  Роберте  с  первой  минуты  их  знакомства, и  впоследствии  она  ни  разу  не  пожалела, что  вверила  ему  свою  судьбу. Наоборот, едва  оказавшись  с  ним  с  глазу  на  глаз, она  почувствовала  вдруг  огромное  облегчение, как-будто  он  сразу  же  взвалил  на  свои  крепкие  плечи  большую  часть  её  забот.

     Остаток  ночи, уже  будучи  дома, Роберта  проспала  как  убитая, по  совету  всё  того  же  Дрейка  приняв  изрядную  дозу  снотворного. Наутро  ей  предстояло  быть  свежей  и  бодрой, с  ясной    головой  и  крепкими  нервами. Ей  предстояло…

     5.
 
     Марту  Кларк  нашли  в  её  собственном  холодильнике. Роберта  узнала  об  этом  от  Дрейка. Холодильник – это, пожалуй, единственное  место  в  доме  Кларков, куда  Роберта  не  сунула  свой  «любопытный»  нос. В  животе  Марты  торчал  электрический  нож,  в  рукоять  которого  были  намертво  вцеплены  её  побелевшие  пальцы. Полиция  объявила  Барни  Кларка  в  розыск.

     А  на  другой  день  поздно  вечером  он  сам  вдруг  позвонил  Роберте.

   - Берни!!! – в  отчаянии  воскликнула  девушка, едва  услышав  его  тихий, почти  безжизненный  голос. Она  и  обрадовалась  звонку, и  испугалась  одновременно. За  Берни  испугалась. – Берни, где  ты?! Что  с  тобой?! Как  ты?..

   - Роби, - прошелестело  в  ответ, - я  конченый  человек. Я  не  мог  не  позвонить  тебе, чтобы  сказать… чтобы… Прости  меня, Роби!!! За  то, что  втянул  тебя  во  всё  это…

   - Берни, я  знаю, что  случилось! Ты  должен, Берни…

   - Я  больше  никому  ничего  не  должен. Я  просто  хотел  попрощаться  и  сказать  тебе…

   - Что  ты  такое  говоришь? Берни, что  ты  задумал?..

   - Роби, я… со  мной  всё  кончено, правда, ты  не  понимаешь…

   - Берни, ты  не  должен  так!.. Я… мы  должны  увидеться  и  обо  всём  поговорить. Быть  может, всё  не  так  уж  и…

   - Прости, Роби. Ты  не  понимаешь! Я  не  выдержу  всего  этого – ареста, допросов, суда… Я  не  хочу… Я  больше  никогда  не  смогу  посмотреть  в  глаза  своим  детям!.. Я  отправил  в  полицию  письмо  с  признанием. Да, вот  так, Роби. Прощай. И, знаешь… быть  может, это  будет  лишнее, но  ты  должна  знать – я  люблю  тебя. Наверное, я  понял  это  слишком  поздно. Прости  меня, за  всё  прости. Если  сможешь.

   - Берни, нет!!! Пожалуйста, Берни!.. Не  делай  этого, не  бросай  меня!

   - Поздно, Роби, уже  слишком  поздно…

     Покрутив  в  руках  безнадёжно  умолкнувшую  трубку, Роберта  в  отчаянии  зашвырнула  её  куда-то  за  диван. Берни  тоже  сошёл  с  ума!! Это  и  впрямь  оказалось  заразным. Сердце  разрывалось  от  жалости  к  нему  и  собственного  бессилия  что-либо  изменить  в  том, что  случилось. Роберта  не  поверила  Берни, как  не  поверила  до  этого  Дрейку, она  просто-напросто  не  могла  себе  представить  Кларка  в  роли  убийцы  своей  собственной  жены. А  что  она, вообще, знала  об  убийцах?.. Быть  может, сержант  Дрейк  и  прав – Берни  Кларк  как  раз  и  есть  тот  самый  убийца, с  его  почти  ангельским  лицом, тихим  проникновенным  голосом  и  манерами  непризнанного  незаконнорожденного  отпрыска  королевской  семьи? Ну, по  крайней  мере, Роберта  так  себе  его  представляла, точнее  будет  сказать, таковым  она  его  воспринимала, так  ей, по  крайней  мере, было  угодно  о  нём  думать. И  не  так  давно  она  вынуждена  была  признаться  самой  себе, что, кажется, влюбилась  в  него. А  тут  такое!!! Да  тут  кто  угодно  спятит!..
   
     Кажется, тоже  уже  ничего  не  соображая, вся  в  слезах  Роберта  выскочила  из  дома, и  не  кому  было  её  остановить - Мегги  развлекалась  где-то  в  клубе! Роберта  завела  машину  и  наугад, почти  ничего  не  видя  перед  собой, повела  её  по  ночным  улицам. Бог  миловал, она  ничего  и  никого  не  задела  и, почти  на  предельной  скорости  вылетев  из  города, помчалась  куда  глаза  глядят. А  куда  они  глядели  сквозь  пелену  слёз?..

     Роберта, почти  не  помня  себя  от  свалившегося  на  неё  чужого, но  неожиданно  так  остро  и  болезненно  ею  воспринятого, горя, вела  машину, пока  в  баке  не  кончился  бензин. А  когда  двигатель  заглох, она  выбралась  на  тёмную  пустынную  дорогу, даже  не  осознав, что  забралась  неведомо  куда, и, чтобы  хотя  бы  не  стоять, а  хоть  что-то  делать, бездумно  побрела  прочь  от  шоссе  в  сторону  подёрнутых  дымкой  тумана  гор. Что-то  упрямо  гнало  её  всё  вперёд  и  вперёд.


     Светало. Места  вокруг  были  совершенно  ей  незнакомые, к  тому  же  странно  безлюдные, но  её  это  не  остановило. Роберта  шла  и  шла  как  заведенная, ноги  сами  собой  обгоняли  одна  другую. И  никаких  мыслей  в  голове, кроме  разве  что – лишь  бы  не  споткнуться, невольно  не  остановиться, не  упасть, не  дай  бог! - почему-то  это  было  для  неё  тогда  жизненно  важным. Вот  когда  усталость  свалит  её  с  ног, тогда, быть  может, она  и  позволит  себе  отдохнуть  и, наконец,  забыться, а  до  тех  пор, пока  она  может  переставлять  ноги, она  будет  идти  вперёд. Куда?..

     Роберта  не  знала, сколько  времени  она  так  прошла, какое  расстояние  преодолела, только  вдруг  осознала, что  начался  дождь - тихий, унылый, бесконечно  нудный. Вскоре  Роберта  промокла  насквозь, а  вслед  за  этим  почувствовала  холод. Степь, больше  похожая  на  пустыню, казалась  бескрайней, горы, что  маячили  вдалеке, приблизились  лишь  на  чуть-чуть, и  вокруг  по-прежнему  никаких  признаков  человеческого  присутствия. Дождь  отрезвил  Роберту, вернул  ей  чувствительность, усталость  и  жажда  напомнили  о  себе  с  ужасающей  безжалостностью, но  остановиться  посреди  этой  пустоши?!.
 
     Увязая  каблуками  туфель  в  мокром  песке, Роберта  передвигалась  из  последних  сил. Начало  смеркаться, то  ли  потому  что  вечерело, то  ли  потому  что  низкие  серые  тучи  надвинулись  на  землю  ещё  более  плотной  массой, - Роберта  не  могла  бы  с  уверенностью  сказать. Обхватив  себя  руками  за  плечи, склонив  низко  голову, дрожа  при  этом  всем  своим  измученным  телом, она  шла  почти  вслепую. Невесть  откуда  взявшийся  резкий  порыв  ветра  буквально  сбил  девушку  с  ног, - ему  это  ничего  не  стоило. Роберта  со  стоном  упала  на  колени  и, подняв  мокрое  от  слёз  ли, от  дождя  ли  лицо  к  свинцовому  небу, изо  всех  своих  последних  сил  с  надрывом  воззвала:
 
   - Господи! Возьми  меня  к  себе!! – она  испугалась  собственного  голоса, прозвучавшего  в  надвинувшейся  мгле  неожиданно  громко. Да  ещё  вдруг  эхо, ударившись  о  призрачные  скалы, рикошетом  вернуло  ей  её  возглас. - Потому  что  у  меня  совсем  ни  на  что  не  осталось  сил!..

     Роберта  упала  лицом  в  колени  и  вскоре  словно  бы  впала  в  забытьё. Ей  уже  было  всё  равно, что  с  ней  будет, только  бы  поскорей  всё  закончилось - она  молила  об  этом  небеса, пока  не  отключилась, - страдания, и  душевные  и  телесные  были  уже  почти  непереносимы.
   
     Сквозь  пелену, заволакивающую  её  сознание, Роберта, кажется, услышала  какие-то  странные  звуки. С  большим  трудом  приоткрыв  глаза, она  даже, кажется, что-то  увидела, какой-то  полупризрачный  силуэт. Она  даже  вроде  бы  почувствовала  какой-то  незнакомый  запах  и  вдруг  услышала  чей-то  голос, - и  всё  это  в  полубреду – полусне – полуяви…

     Вот  её  тело  вдруг  совершенно  отчётливо  оторвалось  от  земли, и  Роберта  с  долгожданным  облегчением, почти  что  с  блаженством, воспарила  к  небесам. По  крайней  мере, она  так  думала, если  вообще  ещё  была  в  состоянии  о  чём-либо  думать.


     Какой  чудесный  этот  рай! Как  же  ей  повезло  в  нём  оказаться! А  ведь  могло  бы  быть  совсем  наоборот, не  приведи  Господи.

     Вот  примерно  с  такими  мыслями  очнулась  Роберта  после  своего,  как  она  думала, «отхода». Первое, что  она  увидела, был  солнечный  свет, не  слепящий, нет, а  ласкающий, тёплый, животворящий. Он  наполнял  собой  всю  крохотную  опрятную  комнатку, где  произошло  её  пробуждение. Сквозь  тонкую  ажурную  паутину  занавески  он  проникал  из  золотистого  марева  за  окошком, не  оставляя  необласканным  ни  еди-ного  уголка  в  комнате. Он  просочился  и  в  саму  Роберту, прямо  сквозь  её  бледную  кожу  и  заставил  встрепенуться  огонек, что  было  совсем  почти  угас  в  её  сердце. Роберта  вздохнула  поглубже, расправляя  когда-то  застывшую  ледяной  глыбой  душу, и  тут  же… закашлялась. Боль, которая  вслед  за  этим  кашлем  словно  прострелила  девушку, вернула  Роберту  на  грешную  землю.
 
     Не  сразу  Роберта  поняла, что  она  жива, не  сразу  осознала  своё  «воскрешение». Она  никак  не  могла  понять, где  она  находится, не  говоря  уже  о  том, чтобы  хоть  что-нибудь  отчётливо  вспомнить.

     С  возвращением  чувствительности  Роберта  осознала, что  она  больна, об  этом  напомнила  ей  каждая  клеточка  её  тела. Болело, кажется,  всё, внутри  и  снаружи – везде. Роберта  с  мукой  во  взоре  огляделась, а  потом  попыталась  сесть  на  постели, в  которой  лежала. От  этой  попытки  у  бедняжки  всё  поплыло  перед  глазами, она  застонала  и  опрокинулась  на  подушку.

     Следующим  всплеском  её  сознания  было  «видение»  молодого  мужчины, с  заботливым  выражением  на  лице  склонившегося  над  ней. Он  вроде  бы  предлагал  Роберте  выпить  молока, но  Роберта  от  молока  отказалась, попросив  у  него  воды, а  потом  пила  эту  воду  с  таким  наслаждением, словно  бы  никогда  в  жизни  ничего  вкуснее  не  пробовала. «Как  ты  себя  чувствуешь?» - улыбаясь  так, словно  бы  оно  радовалось  тому, что  она  очнулась, воспрошало  её  «видение». Кажется, Роберта  ответила  ему, что  паршиво…

     А  потом  Роберта  пришла  в  себя  окончательно. Это  было  мучительно, но  куда  же  от  этого  денешься, видимо  рано  она  собралась  в  райские  чертоги, здесь  ещё  не  всё  отработано, и  надо  смириться  с  мыслью  об  этом. И  именно  этим  ей  и  предстояло  заняться.


     Было  раннее  утро, непривычная  тишина  вокруг  заставила  девушку  удивлённо  приподняться  на  постели  и  оглядеться. Кажется, она  впервые  как  следует  рассмотрела, где  она  находится. Комнатка  небольшая, чистенькая, светлая, мебели  немного – кровать, комод, пара  стульев, шкаф, на  полу  домотканые  пестрые  коврики, на  окне  полупрозрачная  кружевная  тюль. Рассмотрев  всё  это  хорошенько, Роберта  перевела  взгляд  на  саму  себя  и  увидела, что  лежит  она  в  постели, облачённая  в  просторную  мужскую  рубаху, под  которой  у  неё  абсолютно  ничего  нет! Она  даже  вспыхнула  от  внезапно  встрепенувшейся  стыдливости. А  потом  вдруг  всё  вспомнила! Как  же  она  могла  забыть?! О  Берни, о  том, как  он  нечестно  поступил  с  нею, а  ведь  она  уже  успела  привязаться  к  нему. О  его  несчастной  жене  Марте, у  которой  от  ревности – от  ревности  ли, кто  знает? - вдруг  «съехала  крыша». И  о  трагедии, разыгравшейся  в  их  долгие  годы  благополучной  семье…

     Когда  в  её  комнатку  осторожно  протиснулся  здоровенный  малый  с  озабоченным  выражением  на  добродушно  лице, Роберта  от  неожиданности  так  растерялась, что  не  сразу  сообразила  нырнуть  под  одеяло. Всё  ещё  погружённая  в  свои  безрадостные  воспоминания, она  застыла  перед  парнем, буквально  вытаращив  на  него  глаза. Своим  пышущим  здоровьем  добрым, благодушным  видом  парень  так  разительно  отличался  от  того  злого  и  тёмного, что  копошилось  в  голове  девушки, что  она  восприняла  его  приход  как  очередное  «явление», ведь, кажется, именно  он  уже  являлся  к  ней, пока   она  была  где-то  на  грани  между  светом  и  тьмой. Вот  только  неизвестно, что  же  на  самом  деле - свет, а  что – тьма. Жизнь  и  смерть - что  из  них  что?..

   - Ты  проснулась? – просиял  парень, словно  бы  Роберта  была  спящей  царевной  из  сказки, и  от  её  пробуждения  зависело  благополучие  целого  государства.

     Роберта  в  ответ  что-то  промычала, а  затем  облизала  сухие  губы.

   - Хочешь  пить? – парень  кинулся  к  кувшину, стоящему  на  комоде. Поднеся  девушке  стакан  с  водой, он  поинтересовался: - Как  ты  себя  чувствуешь? Мы  никак  не  могли  понять, что  с  тобой, пока  ты  была  без  сознания. На  много  миль  вокруг  ни  одного  доктора, так  что… У  тебя  что-нибудь  болит?

   - Голова  и… всё  тело  ломит.

     Парень  вдруг  коснулся  большой  прохладной  ладонью  горячего  лба  Роберты.

   - Тим  сразу  определил, что  у  тебя  жар.

   - Где  я? Сколько  я  здесь  уже? И… кто  вы?

   - Ты  металась  в  жару  три  ночи  и  два  дня, и  всё  это  время  Тим  почти  не  отходил  от  тебя. Это  он  нашёл  тебя. Ты  ничего  не  помнишь, да? А  я  Стив. Мы  с  Тимом  братья, живем  тут  на  ранчо  с  тех  пор, как  не  стало  наших  родителей. Подумываем  продать  его  и  перебраться  в  город. В  прошлом  году  был  такой  падеж  скота, что…

      Увидев, что  девушка  устало  прикрыла  глаза, Стив  прервал  свой  рассказ  и  предложил:

   - Давай-ка  прими  лекарство, Тим  наказал  мне  напоить  тебя  им, когда  ты  проснешься.

     Роберта  неохотно  отозвалась.

   - Что  за  лекарство?

   - Вот  это  аспирин, а  это  отвар  из  трав, каких, спроси  лучше  у  Тима, он  знает, он  тебя  им  и  поил  и  обтирал, так  что…

     Роберте  ничего  не  оставалось, как  послушно  всё  это  принять. Когда  она  снова  улеглась  на  подушку, Стив  помялся-помялся, а  потом  всё  же  спросил:

   - Мы  даже  не  знаем, как  тебя  зовут.

   - Роберта, - чуть  слышно  проговорила  девушка. Её  неудержимо  снова  клонило  в  сон. Но  она  попыталась  улыбнуться. – Спасибо  тебе, Стив. И  брату  твоему  спасибо.

   - Ну, что  ты, - смутился  вдруг  Стив. – Поправляйся  только…

     Он  не  торопился  уйти, что-то  негромко  всё  рассказывал  Роберте  и  рассказывал. Так  под  эти  его  рассказы  она  и  уснула.

     А  вечером, когда  с  пастбища  вернулся  её  таинственный  спаситель  Тим, Роберта  познакомилась  и  с  ним. Тим  оказался  совсем  не  похожим  на  своего  младшего  брата, и  ростом  пониже, и  телосложением  не  такой  богатырь, более  смугл  и  темноволос, а  вот  глаза  у  братьев, пожалуй, были  одинаковыми – серо-зелёными. А  вообще, парни  оказались  вполне  добродушными, к  тому  же  они  были  так  милы  и  заботливы, что  Роберта  помимо  простой  благодарности  прониклась  к  ним  ещё  и  искренней  симпатией, которая  росла  в  ней  и  крепла  день  ото  дня  вместе  с  тем, как  крепло  её  не  на  шутку  пошатнувшееся  здоровье.

     Роберта  хотя  и  старалась  не  думать  о  том, что  именно  заставило  её  бежать  так  безрассудно  и  так  далеко  от  дома  и  друзей, но  мысли  её  то  и  дело  невольно  возвращались  к  пережитому, а  голос  Берни  как  на  яву  будил  её  среди  ночи. Роберту  мучили  кошмары, но  она  никак  не  могла  поделиться  ими  с  двумя  хорошими  ребятами, подобравшими  и  выходившими  её. Они  оба  как  сговорились, не  тревожили  её  расспросами, проявляя  такую  чуткость  и  деликатность, на  которую  не  каждый  и  способен. Роберта  была  им  не  просто  благодарна  за  всё, что  они  для  неё  делали, - она  понимала, что  вряд  ли  когда-нибудь  сможет  достойно  отблагодарить  братьев.
 

     Прошло  несколько  дней. Роберта  уже  почти  совсем  поправилась, молодость  и  крепость  организма  делали  своё  дело.

     Однажды  спозаранку  к  ней  в  комнату  постучался  Тим. Роберта  уже  не  спала, лежала, устремив  задумчивый  и  печальный  взгляд  за  окно, где  вовсю  резвились  ласточки. Роберта  успела  заметить  их  гнездо  под  крышей  дома, почти  как  раз  над  окошком  её  комнаты, угловой  в  доме. Птицы  радовали  её  каждое  утро, пробуждая  ото  сна, в  котором  не  было  отрады.

   - Не  спишь? – Тим  вошёл  в  комнату. – Как  ты  себя  чувствуешь?

   - Всё  хорошо, спасибо, - Роберта  улыбнулась. – Ты  уже  едешь?

   - Да…

     Тим  отправлялся  на  пастбище, сегодня  его  вахта, так  они  с  братом  разделили  обязанности – день  один  из  них  в  поле, другой – дома, назавтра  всё  наоборот, и  так  день  за  днём. Парням  было  мало  радости  в  рутине  работы  на  ранчо, они  надеялись  чуть-чуть  оправиться  от  недавнего  падежа  скота  и  поскорее  продать  его. В  этакую  глушь, куда  когда-то  забрались  их  предки, ни  одна  девчонка  не  согласиться  перебраться  жить, а  ведь  пора  подумать  и  о  семье. Стиву-то  быть  может, ещё  и  рановато, а  вот  Тиму  уже  за  тридцать, так  что  пора… И  развлечений  никаких, кроме  старенького  телевизора, а  в  город  за  столько  миль  не  наездишься, раз  в  неделю, да  и  то, если  надобность  какая. Да  что  там  говорить, нелегко  им  с  братом  вдвоём  тянуть  дедово  наследство, это  ранчо.
 
   - Роби, - потоптавшись  в  нерешительности  возле  двери, издалека  начал  Тим, - не  могу  не  радоваться, глядя  на  то, как  ты  заметно  повеселела, но… Ты  пойми  меня, пожалуйста, правильно. Мы  со  Стивом  ничего  толком  не  знаем  о  тебе. Не  знаем, почему  и  что  именно  ты  прячешь  в  себе, и, конечно, не  можем  требовать  от  тебя  откровенности, если  ты  сама  не  хочешь  ничего  нам  объяснять, но… Я  не  могу  отделаться  от  беспокойства, которое  меня  гложет  всё  это  время, что  ты  у  нас. Я  чувствую, ты - хорошая  и  не  могла  совершить  ничего… дурного, но  внутри  тебя  что-то  гложет, не  даёт  тебе  покоя, а  ты  всё  это  держишь  и  держишь  в  себе. Может  быть, тебе  всё-таки  стоит  нам  довериться, а, Роби?

     Девушка  смотрела  на  него  грустно-грустно, зачем-то  покивала  головой, будто  бы  соглашаясь  со  всеми  его  доводами, а  потом  вдруг  лицо  её  словно  перекосило  гримасой  такого  глубокого  страдания, что  Тим  вдруг  испугался, что  она  вот-вот  заплачет. Но  Роберта  справилась  с  эмоциями  и  проговорила:
 
   - Если  б  ты  знал, Тим… Я  понимаю, что  кажусь, должно  быть, неблагодарной, но… Мне  просто-напросто  больно  обо  всём  этом  говорить, и  молчу  я  не  потому, что  не  могу  вам  открыться, а  потому, что  могу  не  сдержаться  и… - она  всё-таки  шмыгнула  носом  и  испуганно  взглянула  на  Тима. – Вот  видишь. Прости… Давай  я  соберусь  с  духом  и  вечером  попытаюсь  вам  всё  рассказать. Ведь  это  как-будто  заново  всё  пережить.

   - Я  понимаю, - Тим  присел  к  ней  на  постель. – Прости, Роби, если  это  тебе  так  больно, то…

   - Ничего, - девушка  неловко  улыбнулась  и  решительно  отёрла  глаза.

   - Ну, вот, - Тим  огорчённо  покачал  головой. – Я  не  хотел  тебя  так  расстроить, Роби, правда, прости… - он  с  нежностью  провел  рукой  по  её  волосам  и, вздохнув, поднялся. – Мне  надо  ехать.

   - Да, конечно, - Роберта  поднялась  с  постели  следом  за  Тимом  и  дошла  с  ним  до  двери, провожая  его. Тронув  его  руку, девушка  с  теплотой  сказала: - До  вечера, Тим!

   - До  вечера.

     Он  ушёл. Окошко  комнатки  Роберты  выходило  во  двор, и  она  не  могла  видеть, как  Тим, оседлав  лошадь, галопом  понёсся  от  дома  прочь. Она  снова  задумалась, но  уже  не  о  том, что  оставила  в  безнадёжно  перечёркнутом  бедой  прошлом, а  о  том  времени, что  провела  в  доме  братьев  Клейторн.

     То, что  случилось  у  них  с  Тимом, когда  она  только-только  пришла  в  себя, больше  не  повторялось. Они  оба  сделали  вид, что  ничего  особенного  не  произошло, никто  из  них  ни  разу  больше  даже  намёком  не  выразил  желания, чтобы  случившееся  раз  повторилось  снова, хотя  не  помнить  об  этом, разумеется, не  могли. Роберта  попыталась  было  потом  извиниться  перед  Тимом  за  то, что  на  неё  вдруг  «нашло», но  он  лишь  с  пониманием  и  сдержанной  нежностью  ласково  похлопал  её  по  плечу. Почти  по-приятельски, чёрт  бы  его  побрал! Роберта  даже  усмехнулась, вспомнив  об  этом  его  жесте, сказавшем  за  Тима  гораздо  больше, чем  если  бы  он  стал  объясняться  с  ней  на  словах. Так  и  стали  они  общаться  друг  с  другом, по-приятельски, но  с  подоплёкой  и  памятью  о  гораздо  более  глубоких, хотя  и  мимолётных, отношениях. А  ещё  Роберта  рассматривала  их  «случайную»  близость  как  своеобразный  знак  благодарности  Тиму  за  то, что  он  спас  её  от  неминуемой  гибели. Правда, когда  эта  близость  случилась, она  ещё  ни  о  какой  благодарности  и  не  думала. Просто  вдруг  она… Просто… А  впрочем, что  случилось, то  случилось.
      
     Со  Стивом  же  отношения  у  неё  были  совсем  другие, более  лёгкие, да  они  и  по  возрасту  были  почти  ровней, хотя  Роберта   воспринимала  парня  скорее  как  младшего  братишку, несмотря  на  то, что  он  был  в  полтора  раза  здоровей  её. И  общего  у  них  оказалось  больше, и  интересы  частично  совпадали, и  поговорить  Стив  любил  и  развлекал  девушку  как  только  мог. С  ним  ей  было  иногда  даже  весело, и  она  забывала  о  том, что  только  что  пережила.

     А  пережила  она  не  то  чтобы  трагедию, а  нечто, не  приведи  Господи  пережить  этакое  кому-либо  ещё. Ведь  всё  развивалось  так  стремительно – их  с  Берни  сближение, затем  его  исчезновение, а  потом  и  вовсе  его… Вот  об  этом  думать  было  никак  нельзя, и  Роберта, поглубже  вздохнув, решила  во  что  бы  то  ни  стало  сегодня  расставить  все  точки  над  «и», потому  что  так  вечно  продолжаться  не  может. Она  ведь  уже  почти  совсем  здорова, и  пора  подумать  о  том, что  делать  дальше, не  век  же  ей  прятаться  здесь, в  глуши, и  чувствовать  себя  присосавшейся  пиявкой  на  крепких  шеях  таких  замечательных  парней  братьев  Клейторн.
 
     Но  о  своих  намерениях  Роберте  пришлось  забыть, потому  что  дальнейшие  события  стали  развиваться  совсем  не  так  как  ожидалось.
      
     После  полудня  возле  дома  Клейторнов  остановился  серый  «седан»  и  к  немалому  удивлению  Роберты  из  него  выбрался  нахмуренный  сержант  Дрейк. Стив  вышел  на  веранду  встретить  незнакомца, а  Роберта  продолжала  непонимающе  пялиться  на  него  в  окно.
 
   - Рад  видеть  вас  в  добром  здравии, мисс  Берроу, - войдя  в  дом  и  всё  ещё  продолжая  хмуриться, поприветствовал  девушку  Дрейк.

   - Добрый  день, сержант, - пробормотала  Роберта  и  вопрошающе  посмотрела  на  Стива. Тот  в  ответ  лишь  недоумённо  пожал  плечами.

   - Вижу, вас  удивило  моё  появление, - Дрейк  опустился  в  плетёное  кресло  и  милостиво  указал  Роберте  на  место  в  кресле  соседнем.

   Девушка  послушно  присела  на  краешек  и  во  все  глаза  смотрела, как  сержант  закуривает, неторопливо  затягивается, а  потом  с  интересом  осматривается.

   - У  моего  прадеда  было  ранчо, - заявил  вдруг  Дрейк, и  выражение  его  лица  заметно  смягчилось, глаза  потеплели. – Чудное  было  местечко. Помню… - он  вдруг  осёкся, крякнул  с  досады, что  не  ко  времени  ударился  в  воспоминания, и  придавив  в  пепельнице  окурок, внимательно  посмотрел  сначала  на  Стива, подпиравшего  косяк, а  потом  и  на  девушку, весь  вид  которой  было  немое  изумлённое  ожидание  неизбежного.

   - Да, так  вот, - возвращаясь  к  цели  своего  визита, обратился  к  ней  Дрейк. – Собственно, зачем  я  приехал? А  я, мисс  Берроу, приехал  за  вами, да, да. Хватит  вам  уже  здесь  отсиживаться. Там  ваши  близкие  рвут  и  мечут, волосы  на  себе  рвут, а  вы  тут  прохлаждаетесь…

   - Я  не  прохлаждаюсь! – вспыхнула  Роберта  и  вскочила  было  на  ноги, но  Дрейк  устало  махнул  рукой, и  она  покорно  опустилась  в  кресло. – Как  вы  меня  нашли? – тихо  спросила  она  сержанта.

   - Да  не  так  уж  и  трудно  было  вас  найти. Об  этом  позаботились  ваши… - тут  он  посмотрел  на  Стива, но  тот  был  невозмутим. Казалось, парень  искренне  недоумевает  по  поводу  приезда  детектива. – Н-да… Так  вот. Вы, что  не  смотрите  телевизор?
 
     Роберта  неопределённо  пожала  плечами.

   - Нам  сообщил  о  вас  мистер  Клейторн, Тимоти, кажется.

     Девушка  метнула  удивленный  взгляд  на  Стива.

   - Это  мой  брат, - согласно  кивнул  тот.

   - Понятно, - протянул  Дрейк. Он  помолчал  немного, а  затем продолжил: - О  вашем  исчезновении  передавали  в  новостях  и  не  однократно. Мистер  Клейторн – а  кстати, где  он  сам? – позвонил  нам  несколько  дней  назад  и  сообщил  о  вашем, мисс, местонахождении. И  вот  я  здесь, опередив  ваших  родных  и  близких. Хотя  им  пока  ничего  не  сказали, в  смысле, где  именно  вы  находитесь, сказали  лишь, что  вы  живы  и, по  всей  видимости, с  вами  все  впорядке. С  вами  ведь  всё  в  порядке, мисс?

     Роберта  поспешно  кивнула. И  хотя  она  заметно  побледнела, держалась  молодцом, Дрейк  это  отметил  про  себя. А  вслух  он  напомнил:

   - Так  я  приехал  за  вами, мисс  Дрейк, так  что…

     Девушка  ответила  не  сразу. Какое-то  время  ей  понадобилось, чтобы  прийти  в  себя. Она, конечно, не  могла  не  думать  о  возвращении, но  чтобы  вот  так, не  успев  подготовиться  к  этому?

   - Мне  необходимо  вернуться  теперь  же? – осторожно  поинтересовалась  она.

   - Ну, это  как  вы  сами  решите, - милостиво  согласился  дать  ей  поблажку  Дрейк. – Только  я  должен  ещё  кое-что  вам  сообщить.

   - Да, я  слушаю, - чуть  слышно  проговорила  девушка  и, кажется,  побледнела  ещё  больше.

     Дрейк  пристально  смотрел  на  неё, чтобы  не  пропустить  возможное  мимолётное  изменение  в  её  состоянии, потому  что  то, что  он  должен  был  ей  сообщить, могло  запросто  лишить  девушку  сознания, а  ведь  ей  и  так, по  всей  видимости, пришлось  несладко.

   - Мисс  Берроу, - издалека  начал  Дрейк, - мне  придётся  потревожить  вашу  память.

   - Не  церемоньтесь, сержант, - неожиданно  прервала  его  Роберта, – ведь  вы  именно  за  этим  сюда  приехали.

     Однако, как  она  прозорлива!
 
   - Уверяю  вас, я  не  грохнусь  в  обморок, что  бы  вы  мне  не  сказали.

   - Хорошо. После  того, как  вы  заявили  в  полицию  об  исчезновении  Берни  Кларка, в  вашей  квартире  было  установлено  подслушивающее  устройство. Предвидя  ваше  справедливое  возмущение, скажу, что  это  было  сделано  исключительно  с  целью  помочь  вам, и  следствию, разумеется. Вы, может  быть, и  не  осознавали  этого, но  вы  не  были  в  такой  уж  и  безопасности, так  что… Так  вот, тот  ваш  последний  разговор  с  Кларком – вы  помните  его, мисс? – он  длился  достаточно  долго, и  мы  успели  засечь, откуда  он  звонил. А  вычислив  Кларка, мы  сумели  оперативно  сработать  и  задержать  его. Вы  ещё  не  догадываетесь, что  последует  дальше, нет?.. Мы  взяли  его  до  того, как  он  успел… До  того, как  он  попытался  покончить  с  собой.

     Дрейк  был  вынужден  прерваться, уж  больно  застывшей  показалась  ему  Роберта. Взгляд  её  словно  остекленел, и  от  этого  её  стеклянного  взгляда  видавшему  виды  сержанту  стало  не  по  себе. Дрейк, словно  ища  поддержки, переглянулся  со  Стивом, успевшим  отлепиться  от  двери  и  усевшегося  на  корточки  неподалёку.

   - Мисс  Берроу! - окликнул  Роберту  Дрейк, и  когда  она  в  ответ  хлопнула  ресницами – ожила! – он  продолжил: - Берни  Кларк  жив  и  скорее  всего  будет  оправдан  в  суде  после  того  как  пройдёт  курс  лечения.

   - Ле-че-ни-я?..

   - Ему  пришлось  несладко, не  позавидуешь  парню.

   - Так  он… жив?..

   - Да, мисс  Берроу, жив, но  был  очень  в  плачевном  состоянии, когда  узнал  о  вашем  исчезновении.

   - Так  вы  с  ним… говорили, сержант?

   - А  то  как  же! И  не  раз…

   - И… как  он  теперь?

   - Честно  говоря, врачи  опасались  за  его  рассудок, - нехотя  признался  Дрейк. – А  когда  ему  сообщили, что  с  вами  всё  впорядке, он  разрыдался  как  дитя.

     Не  стоило  Дрейку  этого  говорить. Потому  что  Роберта  вдруг  закрыла  лицо  руками  и  устремилась  прочь  из  комнаты.

     Сержант  вздохнул, покачал  склонённой  головой, а  потом  потянулся  за  сигаретой. Он  подумал, что  Роберта  появится  нескоро, но  она  вернулась  что-то  уж  слишком  быстро.

   - Сержант, - сказала  она  звенящим  от  напряжения  голосом, - я  могу  как-то  связаться  с  Берни, прямо  сейчас?

     Дрейк  хладнокровным  взглядом  оценил  состояние  девушки  как  вполне  вменяемое  и  нехотя  поднялся  с  кресла.

   - Можно  попробовать, - пробурчал  он  себе  под  нос, но  его  все  хорошо  услышали. - Есть  в  этом  доме  телефон?

     Не  сводя  внимательного  взгляда  с  вошедшей  и  замершей  в  дверях  Роберты, Стив  кивком  головы  указал  Дрейку  на  старомодный  аппарат  у  входа  в  кухню. А  Дрейк  уж  было  подумал, что  это  некая  декоративная  антикварная  вещица.

     Ему  удалось  найти  Кларка, не  сразу, правда, а  спустя  какое-то  время, которое  потребовалось  на  то, чтобы  связаться  сначала  с  больницей, где  тот  всё  ещё  находился, потом  разыскать  доктора, который  бы  разрешил  пациенту  против  всех  правил  подойти  к  телефону, но  ведь  сержант  Дрейк – лицо, уполномоченное  в  интересах  следствия  вести  подобные  переговоры. И  вот, наконец, Берни  Кларк  у  телефона. 

     Мужчины  оставили  Роберту  наедине  с  телефоном  и  Кларком  и  вышли  на  улицу. Девушка  с  замиранием  сердца  чуть  дыша  тихо  выдохнула  в  трубку: «Берни?..», а  больше  они  ничего  не  успели  услышать.

     Они  вернулись  в  дом  только  тогда, когда  приехал  Тим, Стив  его  ещё  даже  и  не  ждал, видно  тот  нутром  почувствовал  что-то  неладное.

     Роберты  нигде  не  было  видно. Тим  поднялся  наверх  и  услышал  приглушённые  рыданья. Колебался  он  недолго, открыл  дверь  в  комнату  девушки  и  увидел  её, сжавшуюся  в  комок  на  краю  постели…

     Услышав  шаги, Роберта  ещё  сильнее  уткнулась  носом  в  колени. Слёзы  душили  её, распирали, ей  казалось, что  ещё  немного  и  её  разорвёт  на  части  слезоточивое  облако, невесть  как  и  неизвестно  зачем  втиснутое  в  её  телесную  оболочку. И  откуда  в  человеке  столько  слёз? Но  вот  на  её  плечо  легла  чья-то  дрогнувшая  рука, потом  этот  некто  молча  и  бережно  привлёк  рыдающую  девушку  к  себе  на  грудь. Роберта, согретая  участием, стала  потихоньку  успокаиваться. Потом  всё  та  же  заботливая  рука  протянула  ей  стакан  с водой  и  носовой  платок.

     Когда  девушка  подняла  на  своего  утешителя  помутневшие  от  слёз  глаза, она  ожидала  увидеть  именно  Тима, но  это  был  Стив! Он  помог  Роберте  утереть  остатки  влаги  с  её  щёк, а  потом  вдруг  запросто  коснулся  улыбающимися  губами  её  солоноватых  губ.

   - Прости, - чуть  слышно  вымолвил  Стив. – Не  знаю, как  так  вышло.

     Роберта  неуверенно  улыбнулась.

   - Сти-ив!.. Что-то  я… расклеилась.

   - Ничего. Тебе  уже  лучше? Быть  может, давно  следовало  выплакаться?

   - Наверное. А  ты  что  это? – она  имела  ввиду  его  поцелуй.

     Стив  состроил  забавную  гримасу, мол, ничего  особенного, а  потом  признался:

   - Ты  нравишься  мне, Роби. Я  даже  иногда  думал, а  вдруг  ты  не  захочешь  вернуться  туда, откуда  пришла  к  нам, а  останешься  здесь?.. Я  был  бы  только  рад, честное  слово!

   - Стив! – Роберта  порывисто, со  всей  сердечностью  обняла  парня. – Ты  же… ты  такой… милый  и… Тим  тоже, но  я… ты  же  всё  слышал. Я  теперь  просто  должна  уехать. Моё  сердце  словно  стало  на  место, когда  я  узнала, что…

   - А  чего  же  ты  плакала?

   - Не  знаю. Но  мне  теперь  гораздо  легче.

   - Ну  и  хорошо, - Стив  убрал  с  лица  девушки  прядь  волос, ласково  коснулся  её  щеки. – Всё  у  тебя  будет  хорошо, я  уверен.

   - Я  всё  ещё  боюсь  поверить, что  весь  этот  кошмар  закончился.

   - Ты  поверишь, и  всё  будет  хорошо, вот  увидишь.

     Клейторны  не  могли  отпустить  девушку  просто  так, а  устроили    настоящий  прощальный  ужин, и, конечно  же, сержант  Дрейк  присутствовал  на  нём  в  качестве  приглашенного  гостя. Роберта  почти  ничего  не  ела, всеми  своими  мыслями  уже  будучи  не  здесь. Она  переводила  грустный  взгляд  с  одного  брата  на  другого, и  сердце  её, уже  успевшее  пригубить  из  сосуда  с  радостью, невольно  сжималось  от  предстоящей  разлуки  с  ними. Что  ни  говори, а  она  успела  к  ним  привязаться, и  даже  более  того… почти  что  чувствовала  себя  членом  их  семьи, потому  что  они  отнеслись  к  ней  как  к  родной. Удивительно, как  сближают  людей  страдания  и  беды, как  роднятся  души  в  минуты  испытаний, и  как  больно  им  потом  отрываться  друг  от  друга  при  расставании.
    
     Сержант  Дрейк  развлекал  этих  троих  как  мог. А, в  общем-то, это  у  него  не  так  чтобы  и  получалось.

     Прощаясь  с  братьями, Роберта  поочерёдно  каждого  из  них  расцеловала.

   - Ещё  увидимся, - уверенно  кивнул  головой  Стив.

   - Будь  счастлива, Роби! – напутствовал  её  Тим.

     Роберта  села  в  машину Дрейка, и  когда  они  тронулись, обернувшись  назад, долго  не  мигая  смотрела, как  удаляются  всё  дальше  и  дальше  две  размытые  в  наступивших  сумерках  фигурки  с  поднятыми  в  прощальном  приветствии  руками.

     Когда  несколько  часов  спустя  на  горизонте  показались  огни  ночного  города, Роберта, казалось  бы  мирно  дремавшая  рядом  с  Дрейком, очнулась  от  дум  и  спросила  его:

   - Так  что  же  всё-таки  произошло  в  доме  Кларков, сержант?

     Дрейк  покачал  головой.

   - Это  странная  и  страшная  история, мисс…

     И  он  поведал  её  девушке. Всё  сводилось  к  тому – и  это  самое  важное – что  Берни  Кларк  не  убивал  своей  жены, тому  было  найдено  немало  подтверждений. Просто  чувство  вины – огромное, буквально  всё  собой  заполнившее – Кларка  чуть  было  не  сыграло  с  ним  злую  шутку. Ведь  он  именно  и  хотел  свести  счёты  с  жизнью, что  сам  считал  себя  виноватым  в  том, что  случилось  с  Мартой. В  пылу  очередной  ссоры  она  взялась  махать  перед  носом  мужа  включенным  резаком, ситуация  накалялась. Берни  попытался  хотя  бы  выдернуть  шнур  из  розетки, но  тут  вдруг  свистящее  лезвие  оказалось  буквально  в  сантиметре  от  его  руки. Кларк  машинально  отмахнулся  от  него, а  затем – как  так  вышло, он  и  сам  потом  не  мог  объяснить – схватил  жену  за  запястье  и  оттолкнул  от  себя. То  ли  силу  свою  он  не  учёл, то  ли  Марта  поскользнулась, но  когда  Кларк  выдернул-таки  вилку  из  розетки  и  оглянулся  на  жену, застыл  как  током  поражённый – Марта  сто-яла, вжавшись  в  стену, а  из  живота  её  торчала  рукоятка  ножа, которую  она  всё  ещё  продолжала  сжимать. Вероятней  всего  она  даже  не  поняла, что  произошло, и  не  почувствовала  ничего, потому  что  какое-то  время  изумлённо  смотрела  на  содеянное  и  была  тиха  и  удивительно  спокойна. А  потом  она  упала  на  пол, а  Берни  запаниковал. 

     Дальнейшее  Роберте  известно. Как  именно  хотел  свести  счёты  с  жизнью  после  того, что  случилось, Берни  Кларк - это  сержант  Дрейк  посчитал  ненужным  девушке  знать  и  ничего  ей  про  то  не  рассказал.

     6.

     Тим  Клейторн  сидел  на  ступенях  террасы  и  от  нечего  делать  заплетал  и  расплетал  шнурок  из  тонких  кожаных  ленточек. Верный  товарищ, хорошая  сторожевая  собака  Норд  лежал  возле  его  ног, опустив  морду  на  лапы  и  прикрыв  подрагивающие  веки.
 
     Прошло  уже  больше  трёх  недель, как  уехала  Роберта, и  с  каждым  прожитым  днём  без  неё  Тим  всё  острее  и  острее  чувствовал  пустоту, вдруг  образовавшуюся  в  его  груди  на  том  месте, где  должно  быть  сердце. Он  и  предположить  не  мог, что  станет  так  тосковать  по  Роби. Ну, да  ничего, говорил  он  себе, это  пройдёт, надо  только  немного  подождать. Слишком  намаялся  он  с  ней, вот  и  привязался  чересчур  сильно, и  когда  только  успел? Тим  хорошо  помнит, как  нашёл  её  в  степи, словно  только  вчера  это  было. Как  поднимал  её  с  земли  и  взваливал  на  круп  лошади, а  она  была  без  сознания  и  ничем  не  могла  ему  помочь. Как  потом  всю  ночь  не  мог  сомкнуть  глаз, сидя  возле  неё, мечущейся  в  жару, даже  отойти  от  неё  лишний  раз  боялся. Вдруг  ей  станет  ещё  хуже, а  его  не  будет  рядом! Хотя, что  он  мог, имея  под  рукой  лишь  завалявшийся  в  аптечке  аспирин  да  пучки  сушёной  травы, которую  собирала  ещё  мать. Тим  напрягал  память, стараясь  вспомнить, как  она  заваривала  эти  травы, когда  в  семье   случались  хвори. А  как  он  обтирал  Роби  водкой  пополам  с  тёплой  водой - хорошо  хоть  выпивка  в  доме  водилась! - как  поил  её  травяными  настоями…

     И  он  выходил  её  таки! И  вот  теперь, когда  она  снова  здорова  и, он  надеется, счастлива, он  так  по  ней  тоскует. Нет, не  дело  это, сидеть  тут  и  киснуть, не  хватает  только, чтобы  Стив  застал  его  в  этакой  меланхолии.

     Тим  поднялся  и  направился  в  сарай. Надо  было  поискать, чем  завтра  подремонтировать  калитку  в  загоне  для  скота, а  то  снесут  её  совсем  бестолковые  овцы  и  разбредутся  кто  куда. И  потом, скоро  должен  вернуться  Стив, надо  бы  что-то  сготовить  на  ужин, кажется, в  морозильнике  ещё  должны  были  остаться  шницеля…
       
     Тим  провозился  в  сарае  чуть  ли  не  целый  час, он  понял  это, когда  догадался  взглянуть  на  часы. Уже  возле  дома  он  обратил  внимание, что  кто-то  пылит  по  дороге  к  их  ранчо, и  устремил  взгляд  вдаль, силясь  рассмотреть, кто  именно. Когда  машина  приблизилась  настолько, что  её, казалось  бы, уже  можно  было  узнать, Тим  так  и  не  понял, кто  же  это  может  быть. И  он  застыл  на  пороге  дома  в  напряжённом  ожидании.

     Серебристый  «бьюик»  остановился  почти  что  у  самого  дома, пыль, поднятая  машиной, осела, и  Тим  с  изумлением  увидел… Роберту. Он  не  сразу  поверил  своим  глазам. Она, что  же, материализовалась  из  его  неотвязных  дум  о  ней? Улыбающаяся  девушка  шла  к  нему  навстречу, а  он  замер  как  истукан  и  даже  не  сошёл  вниз  поприветствовать  её.

     Роберта  поднялась  по  ступеням  и  молча  остановилась  перед  Тимом, было  заметно  её  волнение. Тим  смотрел  на  неё  во  все  глаза  и  не  узнавал  в  этой  ухоженной, умопомрачительно  выглядевшей  молодой  женщине  то  несчастное  существо  с  одним  лишь  только  намёком  на  женственность, которое  он  когда-то  подобрал  в  степи. И  это  по  ней  он, кажется, только  что  изволил  тосковать?..

   - Роберта, - когда  дольше  молчать  стало  уже  совсем  неприлично, едва  проговорил  Тим. Неужели он  тоже  взволновался? – Ты?!.

   - Я, Тим, - ещё  шире  улыбнулась  ему  девушка. – Как  же  я  рада  тебя  видеть.

   - И  я  рад… Проходи  в  дом.

     Тим  распахнул  перед  гостьей  дверь, и  когда  она  поравнялась  с  ним  и  оказалась  близко-близко, он  вдохнул  неожиданно  сильно  волнующий  запах  её  духов  и  вдруг  качнулся  к  ней.  Роберта  дрогнула  и  тут  же  оказалась  в  его  объятьях.

     А  потом  они  обратили  друг  к  другу  сияющие  лица.

   - Роберта!..

   - Тим!..

     И  лишь  потом  они  неловко  и  чуть  смущённо  поцеловались.

   - Зачем  ты  приехала, Роби? – Тим   не  без  труда  отстранился  и  внимательно  посмотрел  на  девушку. – Я  так  старался  тебя  забыть.

   - Но  почему? – сильно  удивилась  Роберта, всё  ещё  сияя  от  радости. Встреча  с  Тимом  вышла  много  приятней, чем  она  осмеливалась  надеяться. – Что  я  такого  сделала, что  ты  так  торопишься  меня  забыть?

   - Ты  уехала. Ты  сделала  свой  выбор.

   - И  ты  говоришь  мне  это  только  теперь? - Роберта  с  сомнением  покачала  головой. Потом   она  прошла  в  гостиную  и  села  в  кресло. И  уже  оттуда  продолжила: - Выбор… Ты  же  ничего  не  знаешь.

     Тим  остался  стоять  возле  двери, словно  бы  в  раздумье, закрыть  её  или  оставить  открытой, и  не  отрываясь, смотрел  на  Роберту. А  потом  он  осторожно  поинтересовался:

   - Разве  ты  не  вернулась  к  этому  своему… Берни, кажется, да?

   - Послушай, Тим…

   - И  потом, ты  могла  бы  позвонить. Месяц  почти  прошёл!

   - Да, я  знаю. Ты  можешь  мне  поверить – я  много  раз  держала  в  руках  трубку  телефона, набирая  ваш  номер, но  так  ни  разу  и  не  смогла  решиться  на  разговор. Что  бы  я  сказала, Тим?.. И  вот  я  приехала  сама. Подумала, что  так  будет  лучше. И  увидела, как  ты  мне  обрадовался. Разве  оно  того  не  стоило, скажи, Тим?

   - Не  знаю, Роби.

   - Я  думала, что  это  будет  нелегко, но  это  оказывается  т а к  трудно… - Роберта  ненадолго  умолкла, собираясь  с  мыслями, а  потом  продолжила: - Скажи  мне  правду, Тим, ты  хотел, чтобы  я  вернулась? Хоть  один  разок  ты  об  этом  думал?

   - Честно, Роби? Я  хотел, чтобы  ты  вообще  никуда  не  уезжала  ещё  тогда, когда…

   - Когда  сержант  Дрейк  приехал  за  мной?

   - Да. Но  ведь  одного  моего  желания, как  я  понимаю, было  бы  тогда  недостаточно?

   - Не  знаю, Тим, наверное, - Роберта  задумчиво  покачала  головой. Недавняя  радость  на  её  лице  успела  смениться  лёгкой  грустью. – Тогда  мне  казалось, что  другого  пути  у  меня  нет, как  только  вернуться  домой. А  потом, когда  я  встретилась  с  Берни… После  разговора  с  ним  я  вдруг  отчётливо  поняла, что  никогда  не  смогу  забыть  того, что  нам  с  ним  пришлось  пережить, и  подумала, ну, как  мы  будем  жить  дальше, если  внутри  нас  навсегда останется  та  боль? Я  имею  в  виду, если  бы  мы  с  ним  решили  быть  вместе.

   - Ты  хочешь  сказать, - насторожился  Тим, - что  вы… не  вместе?

   - Нет, Тим.

     Роберта  вспомнила  возвращение  Берни  из  клиники  и  их  встречу –душещипательную  встречу! – и  как  они  оба, не  сдержавшись, расплакались  при  этом. После  первой  встречи  были  ещё  встречи  и  разговоры, разговоры… Они  попытались  сблизиться  вновь – они  должны  были  попытаться! – но  эта  попытка… не  то  чтобы  не  удалась, она  дала  возможность  обоим  понять, что  у  них  вряд  ли  что  получится. Что-то  надломилось  в  их  душах, быть  может, то  были  ростки  некоего  светлого  чувства? А  сломанного  не  срастить  безо  всяких  последствий, потому  что  уродливый  рубец  будет  всегда  напоминать о  пережитой  боли. Так  стоит  ли  испытывать  друг  друга  на  прочность – жить  бок  о  бок  с  этим? А  потому  Берни  Кларк  был  вынужден  отпустить  от  себя  Роберту, не  без  горечи, конечно. И  она  смогла  вздохнуть  с  облегчением.

   - Но  вы  же  любили  друг  друга, или  я  чего-то  не  понял?

     Роберта  вернулась  к  Тиму, взгляд  её  просветлел.

   - Наверное, любили, - вздохнула  она, поведя  плечами, словно  освобождаясь  от  воспоминаний. -  Хотя, не  знаю… Не  знаю.

   - Быть  может, ещё  прошло  слишком  мало  времени, чтобы…

   - И  это  тоже, Тим. Но… - Роберта  поднялась  с  кресла  и  подошла  к  нему. - Я… Всё  это  время  я  так  хотела  увидеть  тебя  вновь, Тим, что  не  могла  думать  ни  о  чём  другом. Я  хотела  увидеть  твои  глаза. И  быть  может, что-то  понять. То, что  не  сумела  понять, будучи  здесь, у  вас.

   - Ну  и  как,  - он  спросил  это  с  особой  осторожностью, а  ещё - с  надеждой, - уже  поняла?

   - Боюсь, что  ещё  нет, пока  нет. Я  думала, ты  мне  поможешь.

   - В  чём, Роби? – Тим  вновь  мягко  привлёк  девушку  к  себе. – Чем  я  могу  тебе  помочь?

   - Понимаешь, - помедлила, замерев  в  блаженстве  в  его  объятьях, Роберта, а  потом  призналась: - тот  раз… что  мы  с  тобой  были… близки - он  не  выходит  у  меня  из  головы. Может  быть, ты  думаешь, что  я  ничего  не  помню, потому  что  была… больна  и  малость  не  в  себе, но  я  всё  помню, Тим. Помню, каким  нежным  ты  был  и… внимательным. А  ещё  я  очень  хорошо  помню, как  ты  был  заботлив  и… Знаешь, быть  может, тому  суждено  было  случиться?

   - Роби! – отчего-то  возразил  ей  Тим, - Но  ведь  ты  и  вправду  была  не  в  себе.

   - Хочешь  сказать, что  не  испытывал  ко  мне  ничего, кроме  сострадания?

   - Честно? Было  и  такое. Пока  тебя  не  увёз  этот  Дрейк.

   - Ти-им!.. – со  смехом  простонала  Роберта  и  потянулась  к  его  губам. 

     Тим  охотно  поцеловал  её. А  потом, после  недолгих, всё  ещё  неловких  объятий  поцеловал  снова.

   - Ты  понимаешь, что  делаешь? – взволнованным  шепотом  спросил  он  девушку, чуть  позже  всё  же  отстранив  её  от  себя.

   - Кажется, да, - с  нежностью  глядя  на  него, проговорила  Роберта.
 
   - Но  ведь… Стив  может  скоро  вернуться. Что  он  скажет? Мне  и  так  в  тот  раз  от  него  досталось.

   - О  чём  это  ты?

   - А… Ну, тогда, когда  мы  с  тобой… ну, ты  понимаешь… он  набросился  на  меня, моралист  чёртов! Можно  подумать… - Тим  по-доброму  усмехнулся, вспомнив  разговор  с  братом.

   - И  что?

   - Просто  он, оказывается, всё  слышал, и  не  ожидал  от  нас  с  тобой  такой… прыти.

     Роберта  рассмеялась. Тим  широко  улыбался, не  выпуская  девушку  из  рук. А  вдруг  он  отпустит  её, и  она  снова  исчезнет?

   - Да-а… И  что  же  он  скажет  на  этот  раз, если  снова  застукает  нас  вместе?

   - Боюсь  даже  думать  об  этом. - Тим  вдруг  посерьёзнел. - Роби!..

   - Да, Тим, что?

   - Ты  ведь  приехала, чтобы... что? – он  смотрел  на  неё  испытующе.  Было  очевидно, что  ответ, который  он  хочет  услышать, чрезвычайно  важен  для  него. - Ты  же  не  хочешь  сказать, что  готова  здесь  жить?

   - Ты  хочешь  знать – с  какими  намерениями  я  приехала? – Роберта  лукаво  посмотрела  на  Тима. – Но  ведь  помнится, вы  со  Стивом  говорили, что  собираетесь  продать  ранчо  и  перебраться  в  город.

   - Да, так  и  есть, хотели. Вот  только, Роби…

   - Что, Тим? Не  тяни, пожалуйста.

   - Я  боюсь, что  когда  я  окажусь  в  городе, я  тебе… не  подойду.

   - Почему  ты  так  думаешь?

   - Потому  что  я  немного  знаю  жизнь.

     Он  сказал  это  так, что  стало  ясно – это  не  просто  фраза, и  опасения  его  не  напрасны. Быть  может, в  жизни  Тима  Клейторна  уже  были  случаи, когда  «городские  девчонки»  не  могли  ужиться  с  простым  и  непритязательным  парнем  с  ранчо? И  сколько  их  было - девчонок  и  случаев? Но  ведь  Роберта  не  такая. Она  понимающе  улыбнулась.   

   - Ты  не  намного  меня  старше, а  уже  норовишь  поучать, да?

   - Даже  и  не  думал, - вздохнул  Тим. А  может  быть, всё  же  стоит  попробовать? Роберта  и  впрямь  не  похожа  на  его  прошлых  подружек, и   у  них  ещё  всё  может  сложиться  как  нельзя  лучше. Тим  покрепче  обнял  Роберту, и  зарывшись  носом  в  её  душистые  шелковые  волосы, проговорил  прочувствованно, но  ещё  не  до  конца  веря  в  возможное  счастье  с  нею: - Просто  я  не  хочу, чтобы  ты  была  несчастна, Роби.

   - А  если  не  хочешь, чтобы  я  была  несчастна, - Роберта  склонила  голову  на  бок, как  бы  присматриваясь  к  молодому  человеку, - тогда  сделай  меня  счастливой, Тим  Клейторн, и  не  говори  мне  «нет».

  - А  разве  я  могу  сказать  тебе  «нет»? Посмотри  на  меня  повнимательней. Я  так  и  вижу  совершенно  идиотское  выражение  на  своём  лице.

   - Почему - идиотское? – девушка  рассмеялась.

     Тим  поцеловал  её  в  смеющиеся  губы.

   - Потому  что… Потому  что  я  совершенно  по-идиотски  счастлив, что  ты  приехала, ты  даже  себе  не  представляешь, как…




                ********************************



                1998-2008 гг.