карты

Жила была на свете старая карточная колода. Она лежала в верхнем правом ящике большого письменного стола, сработанного из некоего благородного темного дерева; лежала давно, поскольку старый хозяин ее умер, а новым было не карточных игр. Колода была старинная, с красиво вырисованными портретами дам, королей и валетов, хотя несколько уже потрепанная и засаленная, и алые и черные масти выцвели, обратившись серыми и розоватыми оттенками. Рядом с колодой в том же ящике стояла еще потрескавшаяся деревянная шкатулочка с хлопьями отваливающей синей краски, лежали пожелтевшие исписанные бумаги, перехваченные серой ниткой посередине. В шкатулочке лежали чьи-то драгоценности, женские украшения, покрытые пылью времени; а на бумагах был написан неоконченный роман неизвестного никому автора, так и не добившегося признания. Изредка все эти вещи разговаривали друг с другом по ночам, скрашивая скуку затворничества.

Однажды ночью уснувшая было колода проснулась от странного шума снаружи.
- Что это, что это? – сонно пробормотала Дама Бубен, открывая глаза.
- Грохочут, будто армии по мостовой! – вторила ей капризная Дама Пик, поджав губки. – Ни стыда ни совести, среди ночи!
- Мне бы только выйти, я бы усмирил их всех в вашу честь! – молодой и пылкий Валет Червей, давно и безнадежно влюбленный в пиковую Даму, бросился открывать картонную пачку, в которой содержалась вся колода. Крышка откинулась, и бумажный юноша с оторванным краешком выскочил в ящик.
Тут же зашелестели старые бумаги.
- Жарко, там так жарко! – шептали страницы, исписанные мелким аккуратным почерком. – Нам страшно, нам страшно!
Валет Червей запрыгнул на шкатулку и приник к замочной скважине. Снаружи было очень светло, но не как днем и не как при свете настольной лампы, а гораздо ярче, насыщеннее. Валет отпрянул назад. Такого он еще никогда не видел.
- Светло, будто сотни факелов горят, - произнес он, спрыгивая на дно ящика.
- Да как будто ты когда-нибудь видел сотни факелов, мой романтично настроенный недруг, - насмешливо протянул Валет Пик, вылезая из колоды. Следом за ним неуклюже вывалился Валет Бубен, порванный ровно посерединке, а впоследствии неудачно склеенный.
- Ты! – Валет Червей встал в боевую стойку, выхватил меч.
- Успокойтесь, судари! – Валет Крестей, изящный и худощавый, хотя и несколько обгрызенный с правого края, вышел из колоды и примиряющим жестом развел драчунов в стороны. – Не до дуэлей сейчас, право. Вы послушайте, что говорят бумаги.
И вышедшие из колоды остальные карты повернулись к рукописи. А Та все повторяла, как заведенная:
- Жарко, жарко. Страшно, страшно…
- Чего это они так испугались? – Крестовый Король нахмурился. – Словно они уже встречались с этим раньше…Эй, вы! Бумаги! Что вы там бормочете, поведайте и нам!
Рукопись встрепенулась, по бумагам пробежал новый шепоток. Верхняя страница ответила, проявив на поверхности произносимые буквы от волнения:
- Огонь! Этот шум похож на огонь, и жар похож, и страх похож…Мы видели его раньше. Огонь пожирал наших братьев, беспощадно превращал в пыль, прах, в пепел, черный и рассыпчатый.
- Огонь? – Дама Бубен наморщилась. – Знакомое слово…огонь, это такое красное и горячее? Его надо избегать картону и бумаге…
- Да, да! – страница даже подскочила. – Это он.
- Ну, в таком случае, друзья мои и враги мои, - взял слово Король Пик, - нам надо выбираться отсюда, пока не поздно! Иначе огонь поглотит наш ящик и нас вместе с ним.
- Да, но как же это сделать? – Дама Червей испуганно и влюблено посмотрела на Пикового красавца-короля. – Ведь мы заперты в этом ящике.
Карты задумались. Наступила тишина, прерываемая гулом, доносящимся снаружи, и шепотом старых бумаг - “огонь, огонь, страшно, страшно…”
Внезапно заскрипела потрескавшаяся шкатулка, впервые за все это время заговорив:
- Ключ.
- Что? – Валет Червей за пару прыжков залез на шкатулку, всмотрелся в ссохшийся рисунок на ее крышке – угадывалась балерина, кружившаяся в танце. – Какой ключ?
- Ключ от ящика. Его дубликат. Он во мне. Ящик можно открыть изнутри дубликатом ключа.
- Так что же вы раньше молчали! – Валет снова подпрыгнул, рассердившись. – Скорее, скорее, покажите нам этот ключ! Мы выйдем на свободу!
- Свободу, свободу, - зашептали бумаги с неоконченным романом.
Шкатулка медленно начала открываться; она скрипела жалостно и рассыпчато, как только может скрипеть старое-старое дерево. Внутри нее, среди небольшой горки дамских украшений – золотых сережек, жемчужных нитей, серебряных подвесок, все увидели небольшой ключ, серый и неприметный.
- Скорее, скорее! – всхлипнули страницы. Видимо, роман был любовный.
Вальты всех мастей, позабыв на время о своей непримиримой вражде, ухватились за ключ, передавая его по цепочке Королям. Вскоре спасителя вытащили из шкатулки, и та захлопнулась, вызвав тем самым небольшой облачко желтоватой пыли. Дамы закашлялись. Шкатулку пододвинули поближе к стенке ящика, ключ вставили в скважину и начали дружно проворачивать. Что-то кракнуло, ключ прокрутился со скрежетом и ящик выехал из стола.
- Свобода, свобода! – зашептали страницы романа и, порвав связывавшую их нить, взмыли к потолку. Следом осыпались бравые Вальты, изящные Короли и Кокетливые Дамы, где-то позади рассыпалась веером остальная колода молчаливых безпортретных статистов…

Когда пожар потушили, на месте бывшего широкого стола нашли драгоценности из шкатулки и обгоревшую карту. Рядом лежали сырые страницы, выгоревшие по краям – роман чудесным образом спасли. А по прошествии некоторого времени молодой, еще никому неизвестный писатель закончил его, снискав себе общественное признание, имя и славу. Говорят, в кармане пиджака он зачем-то носит наполовину сгоревшую карту, вальта червей, якобы это его талисман, символ успеха. Врут, наверное.