Кактус

  Странное состояние души она испытывала каждый раз, когда приходила в этот дорогой и такой милый на первый взгляд ресторан. Переступая порог этого заведения, её начинало подташнивать как в период беременности. И то огромное количество слов и фраз, произносимых ею про себя, не столько успокаивало, сколько раздражало ещё больше. Её же собственная жизнь казалась ужасной и без будущего.
Она работала здесь уже второй год. Работала по вечерам, начиная с семи вечера и заканчивая в час ночи. И все это время её сын, мальчик четырех с половиной лет, был с ней. Пока мама мыла посуду, он возился со своими игрушками на столике, стоящем прямо у двери. Вначале, только она начала работать, ребенок капризничал, плакал. Да и понятно, едва ступив на землю своими ножками, ему хотелось быть везде и всюду. Все потрогать, открыть все имеющиеся в этом ресторане дверки. И вот это маму ещё больше выматывало. Получалась двойная работа – вымыть, разложить по местам посуду и следить за сыном. Но этот период уже прошел. Теперь её парню почти пять и он уже понимает хоть чуточку. Да и владелице ресторана спасибо. Она сама помогала Ирме справиться с малышом.
Это была пожилая, ухоженная итальянка той горячей крови, в которой ровно половина громких, резких эмоций с другой половиной – несоизмеримой, искренней любовью. Десять лет назад она похоронила своего мужа и стала полной владелицей целого торгового итальянского центра, расположенного почти в самой середине города. И как ни странно, дела этой сети магазинов, булочной-кафе и хорошего ресторана пошли лучше. Никогда ранее не вмешиваясь в дела мужа, она тонко подмечала его ошибки, не говоря прямо ему об этом. И после смерти его, надо полагать, извлекла все эти неточности и несправедливости в этом поистине большом бизнесе.
  Ирму и её сына она любила. Но это никогда не останавливало владелицу крепко поругать молодую женщину. За разбитую посуду или ещё что-то в этом роде. И когда Ирма выслушивала эти крепкие словечки, в её сознании всегда стояло непонимание:
-Если ты меня поносишь так сильно и резко – какого черта ты мне платишь эти деньги?
Итальянка действительно платила Ирме неплохие деньги за подобную работу. Если бы Ирма только знала, что большую плату имеет всего несколько человек во всем торговом комплексе. Пожалуй деньги, получаемые здесь, и сдерживали Ирму в этом ресторане. Да и относились к ней очень хорошо. Официанты делились с ней всегда чаевыми, повара вкусно кормили её и сына. Весь рабочий персонал знал любовь владелицы к Ирме. Многие даже поговаривали , что итальянка хочет выдать её замуж за своего младшего сына. У него что-то не получалось с женщинами. Но Ирма понимала – это не так. Никогда итальянская женщина не пойдет на брак невесты с ребенком. Для итальянцев это важно. Семьи у них крепкие и имеют свои традиции. По крайней мере она так размышляла. Загрузив ленту посудомоечной машины тарелками, Ирма перешла на другой конец транспортера. Может ей поэтому и тошнило от работы, что все однообразно и монотонно. Этих тарелок то всего-ничего. Но эти процедуры, которые надо повторять каждый день и по несколько раз, выбивают из колеи. Может именно от этого она и уставала. А может и от того, что ресторан был второй работой. Первая была приятная и чистая. Ирма работала оператором огромной электростанции. Сидеть за огромными мониторами современных компьютеров было интересно и не так тяжело физически. Но денег с одной работы явно не хватало. Их уже не хватало два с половиной года...
  Все случилось буквально сразу и свалилось на её плечи вместе. Вначале умер отец. Он пошел на работу, а через четыре часа позвонили матери Ирмы и сообщили, что папа в госпитале. Утром следующего дня отца не стало. Так впервые в своей жизни, Ирма глубоко осознала потерю близкого человека.
  Отец был дочери не просто близким человеком. Он очень сильно помогал ей. Ирма была единственным ребенком в семье и вся энергия и сбережения от отца, доставались лишь ей. Мать считала мужа безалаберным. Да это и понятно. Прожив всю жизнь, отец Ирмы кроме подержанной машины ничего не имел. Мало того, он не хотел что-то иметь. По его словам это мешало ему быть свободным. А свободу он понимал так – менял место жительства каждые два-три года, снимая всегда жилье в аренду. Не пропускал ни одного показа нового фильма, платил огромные деньги в дорогих ресторанах за себя, за мать и за друзей. Если кто-то, даже из очень далеких, порой непонятных друзей нуждался в помощи, отец помогал. Но помощь отца друзьям, всегда заканчивалась тогда, когда он сам этого хотел. Хотя ни деньги, ни что-то другое он назад никогда не требовал. Вся та внутренняя независимость и не подражаемость владевшая им, была настолько отталкивающей, что мать порой боялась его. А Ирма нет. Она воспринимала отца. Может потому что он был её отец, а может потому что сама поступала именно так. И каждый раз вспоминая свои поступки, сравнивала себя с отцом. И от этого становилось легче и не так изнурительно в отдельных случаях мучила совесть. Но при всем при этом, отец Ирмы был человеком расточительным, не думающем о завтрашнем дне.
  -Зачем думать о завтра. Я живу сегодня, сейчас! А завтра буду думать что нужно завтра. А сейчас не хочу. Я живу сейчас и думаю на сейчас! – Ирма хорошо помнила эти слова.
Но насколько она была поражена, когда после окончания колледжа, проработав всего один год, отец уговорил её купить квартиру в новом красивом доме. И как она не отнекивалась, отец настоял. Уже сидя в кресле перед продавцом всех квартир, Ирма колебалась в подписи контракта на покупку недвижимости и взятие кредита от банка. Она не хотела этих ежемесячных платежей, пожирающих почти треть заработка. Она была молода, ей нужны были деньги – «сейчас на сейчас». Но отец приблизив свои губы, прошептал:
  -Подписывай.
  -Но папа?, как же я буду платить?
  -Подписывай, я заплачу...
  Ирма разозлившись, черкнула подпись. А на следующий день отец сам заплатил в банке хорошую половину стоимости квартиры.
  -Папа! Но откуда? – сказала Ирма испуганно, удивленно глядя на отца.
  -А ты не бойся... я рядом... – и он легонько похлопал себя по груди, улыбаясь.
  С того момента отец частенько вручал Ирме деньги. Это не было постоянно, но какая все таки-это была помощь!
  Как то раз Ирма сказала об этом матери.
  -Да о чем ты говоришь, дочь?! Твой отец что раньше что сейчас – не поменялся! Все тот же – есть деньги значит нужно спустить их побыстрее. Благо хоть на квартиру и счета всегда оплачивает сразу же. А продукты, а вещи, а всякое разное? Все я дочка! Все я...
  Скорее всего мать и не предполагала о сбережениях отца, а Ирма больше никогда не упоминала об этом. Зачем? Может отец видит то, что не видно матери. Да и маму не хотелось разочаровывать в её собственной значимости для семьи.
  В её жизни был один случай, который полностью укоренил её представления о жизни. И этот случай исходил тоже от отца...       
  Пять лет назад, уже имея работу и деньги, проживая в квартире купленной отцом, Ирма хотела закончить свою жизнь. Если бы её спросили сейчас «почему», она не смогла бы ответить. Но в те минуты, она чувствовала свою жизнь пустой и не нужной.
Наверняка в молодости, когда радужное представление о жизни постепенно переходит в реальность, многие задумываются об неустроенности мира. О его несовершенстве и о вечной борьбе с самим собой. Кто я? Что делаю здесь? Зачем пришел в эту жизнь и каким уйду из неё? А когда ещё к этим мыслям, своим немалым атрибутом дополняются и личные отношения.   Когда от человека уходит его дополнение, его второе «я» выраженное по замыслу природы противоположным полом...
  Вот и мужчина, любовь Ирмы, вернулся к своей бывшей подруге. Может не обидно когда просто уходят от тебя, но как же задевает человека когда другой возвращается к прошлому. Кажется что кто-то лучше, чем ты. Умнее, красивее, веселей. И ты увы, не смог доказать свою состоятельность в мире...
  И Ирма, пораженная как в то время казалось неутешительным горем самой жизни, перерезала себе вены и опустилась в теплую ванну. Кровь текла с её запястий, горячая вода все прибывающая погрузила Ирму в ужасающую дремоту. Тело превращалось в тряпку и веки слипались, делая смерть теплой и завораживающей. Томной и совсем не сложной...
Но причиной возвращения к жизни была всего-навсего крикливая соседка нижней квартиры. Лишь заметив воду на потолке, она быстро поняла в чем дело и решительно шагнула вверх, чтобы поругать молодую, легкомысленную особу. Не достучавшись, соседка толкнула незапертую дверь. Страшного цвета вода, вытекающая с ванны и постепенно погружающая квартиру в грустный вид, заставила соседку вызвать скорую и выключить краны.
Именно так Ирма и осталась жива. И лишь глубокие шрамы на женских руках, заставляли вспоминать о страхе вечного сна.
  -Так не нужно делать. Не хорошо это. – говорил отец неделю спустя. И даже не ожидая возражений, молвил далее: - Это очень-очень просто избавиться от всех проблем. Просто наложить на себя руки и закрыть глаза. Погрузиться в сон и забыть за всех. Не думать о том, что кто-то нуждается в тебе. Именно в тебе, а не просто в твоем присутствии. Да-а-а...-он хлопнул себя по коленям. Ирма смотрела на отца и не узнавала его. Сильный, с характером человек, словно загнанный зверек метался по клетке в своих словах и не знал, не понимал как достучаться до сознания собственной дочери.
Ей хотелось подняться с подушки и крикнуть –« Папа, я все понимаю! Знаю все! Просто так вышло! Прости, не подумала!..» но она молчала. Просто молчала глядя на беспомощность отца, угадывающуюся во всех его движениях. А он внешне спокойно и неторопливо продолжал говорить:
  -Да дочка, это очень просто. Только очень эгоистичный и самолюбивый человек способен на это. Всегда нужно помнить о том, что кто-то рядом с тобой кому ты нужна. Просто нужна... а закончив свою жизнь, освободившись от этого на первый взгляд кома неразрешимых проблем, ты приносишь массу горя своим близким. И его, это горе, уже ничем не восполнишь – ни свободой, ни деньгами, ни временем...
Отец глянул на Ирму. Его взгляд был добрым, но настойчивым, таким желающем все понять, забраться в мысли девочки и прочитать их. Дочь опустила глаза. Отец положил на её руку свою и придавил слегка. Его горячая ладонь заставила повернуть глаза в сторону отца.
  -Хочешь я тебе расскажу одну историю?-спросил он ухмыльнувшись.
  -Да... – еле слышно произнесла дочь и не узнала собственного голоса.
  -Вот послушай. Был у меня друг. Мы вместе с ним учились. И он учась в нашем институте, полюбил одну женщину. Сильно, страстно и как оказалось потом на всю жизнь. Но проблема была в том, что женщина была его преподавателем. Строгая красота, деловые брючные костюмы на ней, никакой косметики. Она и так была красива от природы, поэтому не нуждалась ни в какой броской одежде и макияже. Да и преподавала она высшую математику. Науку не терпящую преувеличений или преуменьшений. Она была лет 28-30. Не больше. И вот он полюбил. Мучался, не пропускал ни одной её лекции. Если выпадало остаться после занятий, оставался всегда. Естественно рано или поздно она, как всякая женщина, почувствовала это.
  И вот как-то в нашей кафетерии, где мы обычно встречались с приятелями за обедом, этот преподаватель подошла к нашему столу. Нас было четверо. Все молодые мужчины не лишенные ни юмора, ни энергии, ни красоты. Кстати включая и моего приятеля. Он действительно был очень привлекателен и далеко не глуп.
  -Привет ребята. Как дела? – спросила она всех нас.
  -Неплохо... –ответили мы стесняясь – она была действительно красивой женщиной, очень красивой. Да мы в тот момент чуть не подавились. Шутка ли – она и к нашему столику на глазах у всех. Ну а наш герой чуть вилку от страха не проглотил. Да, дочка. У нас мужчин это так – когда нравится женщина по настоящему, то боишься притронуться. Правда с годами это несколько проходит. Сил что ли набираешься, или уже перестаешь стесняться...
  -Пап, что дальше было... –спросила тихо Ирма, забыв о своих проблемах.
  - Ну а «матюша», мы учительницу эту так в шутку называли,.. ну то есть «математическая мамаша», обвела нас всех взглядом, улыбнулась и так по-женски, нежно, словно кошка замурлыкала – говорит:
  -Мужчины, могу ли я поговорить с этим джентльменом наедине?
  -Конечно. Нет вопросов... – и мы втроем поднялись и спокойно пересели за другой стол.   А она осталась только с ним и мы видели, как она улыбаясь, говорила что-то ему. Потом началась следующая пара и мы пошли на занятия. Но нашего героя не было ни на следующей паре, ни на следующий день, ни последующие два дня. На третий день его отсутствия, один из нас сказал:
  -Не, мужики... что-то здесь не то. Нужно к нему в гости сходить. Может что приключилось.
  -Давай лучше у «матюши» спросим. Ведь это после её разговора так получилось, может она знает. – сказал я. Мне это сразу в голову пришло.
  -Нет, у неё спрашивать мы не будем. Сегодня пойдем к нему сами. – и порешив на этом, вечером мы стояли под его дверями.
  Нам открыл заспанный и взъерошенный приятель. Судя по его физиономии, его желудок все это время кроме алкоголя ничто не потреблял. В молодости многие проблемы кажутся огромными и очень значимыми. Вот и наш рыцарь погрузился полностью в свою личную сердечную проблему.
  Мы заказали пиццу в ближайшей забегаловке и начали болтать с ним. Вообщем говорили мы ему все, что прийдет в голову. И что вокруг много девчонок, и что красивее и моложе нашей «матюши». Ничто не могло его сломать. Его лично поражала та прямота «матюши», с которой она дала отворот-поворот нашему другу. Ведь по сути дела мы то видели в ней только учителя, а он как и должно быть – женщину, свою возлюбленную. Понимаешь дочь? Любимую свою...
  -Слушайте, мужики! А может она любит женщин?- предположил один из нас в разговоре.
  -Ты что, с ума сошел!?-мгновенно вскочил на него наш герой и наверно была бы неплохая потасовка, если бы мы их не растащили.
  Вообщем мы не смогли не до чего договориться и не могли в чем то убедить его, пока самый старший из нас не произнес простую фразу:
  -Слушай, тебе ведь никто не запрещает её любить? Так? То что «матюша» тебе сказала – это одно. А то, что ты любишь, это совершенно другое. Я думаю вот что... – и помниться мне дочка, он замолчал, а мы все сидели нетерпеливо ожидая его идею. А он так буднично произнес : - Ты узнай что она любит, и предложи ей это. Только самое лучшее из этого предложи. Соображаешь? Просто предложи – а там уже увидим что будет. Время покажет...
  -Да я и не знаю что ей по душе... – в растерянности ответил наш герой.
  -Формулы всякие там, алгоритмы... – произнес в шутку один из нас.
  -Ну ты что! Рехнулся! – зашикали все на него.
  -Да нет, вы все не о том. –заговорил дальше старший, махнув рукой, -Я об ухаживании говорю. Понимаете? Об ухаживании. Вот например узнать какие она цветы любит. И ... скажем так ... ну подарить их в тот момент, когда она - ну точно не сможет отказать... ну в этом роде... поверь, она ведь женщина, она не лед –  она женщина. Рано или поздно, но расстает...
  -Точно! – воскликнул наш герой. –Я знаю, я наю что нужно! – его глаза засияли, а мы успокоившиеся покинули его дом.
  Уже в машине тот приятель, который постарше всех нас был, спокойно сказал:
  -Ну вот и славно. Главное занять влюбленную голову делом для возлюбленной. А там... а там может страсть и поутихнет, и сохраниться ещё одна человеческая душа на нашей земле. – пропел он словно в церкви Святого Петра.
  -Ну что ты несешь? – спросил я его на этот раз.
  -Да ничего я не несу. Просто он сейчас занят и будет продолжать жить в том же духе, а не глотать виски топя в себе уродливую человеческую никчемность...
  И знаешь дочь, я согласился с ним. На сто процентов согласился.
  -Хорошая история папа... – ответила Ирма. Она ясно понимала к чему отец это рассказал. Она так же топила свою «человеческую никчемность». Только не в алкоголе, а в ванной. И топила реально...
  -А я ещё не закончил. – сказал весело отец. -Ты послушай дальше. –он хитро улыбнулся и продолжил: -Все дело в том, что «матюша» любила как всякая красивая женщина что-то неординарное, не такое как все. И хобби её было собирать сухие цветы с колючками. Экибаной это называется. Японцы придумали. И наш герой ей уже дарил одну. Но она почему-то не приняла. Так он и пришел к нам, держа это удивительное переплетение в своих руках. Может там что то не то было или не так. Я не знаю. И вот тогда наш герой решил подарить ей цветок. Но непростой. А цветок, которым распускается кактус...-отец засмеялся. Вспоминая эту историю, он и забыл что у дочери проблемы. А может просто не хотел напоминать ей, Ирме.
  -Вообщем дочь...-продолжил папа, - привез он кактус с другого города. Да не простой, а такой который пускает свой цветок один раз в десять лет. И фотографию этого цветка тоже принес. Красивый цвет на лепестках , красивая сердцевина... ну или как там оно у цветов называется? Не знаю вообщем... так вот. А в магазине ему сказали - через месяц распуститься. То есть как раз перед  зимними каникулами. Ну почти что на новый год. Ну а какой влюбленный не мечтает провести праздник волшебства со своей возлюбленной! Ну и наш герой ухаживал за ним, что за детем малым. И поливал во время, и от окна на ночь убирал. И утром на солнышко если есть поставит. Да-а-а...Ну все по расписанию делал. Так ему хотелось чтобы выбросил он свой отливающий перламутом цветок и во всей этой удивительной, необычной красоте поднести «матюше»! Ты представляешь – среди унылых колючек и цветок красивый! Но увы... – отец засмеялся громко, ясно. Не стесняясь никого и ничего, - но увы... цветок не распускался. Уже и третья неделя срока пошла, а кактус  ни в какую. Не показывает свой цветок и все.
  -Слушай, а может он уже отцвел в этом году – его и продали.- спросил его один. А наш рыцарь возражал:
  -Да не может быть, продавец клялся мне мамой своей. Говорил – «если не распуститься, можешь принести назад.»
  -Так и отнеси. Делов-то! – говорил другой приятель.
  -Да как то уже и жалко. Столько сил приложил. Как то не так уже. Вот чертов кактус!     Как заколдованный!
  -А ты подари ей  так, просто. – сказал опять наш старший.
  -Как так просто? – не понял наш герой.
  -Да вот так и подари. Кактус без цветка. Ведь по сути дела он тоже неплохой. Ну колючки как в экибане, там узорчики всякие причудливые на нем. А чего? Тоже красиво...
Наш рыцарь глянул на всех нас как то затравлено и отошел. Мы его звали назад, да только он не оборачивался.
  -Ну давай, отдохни от наших советов – сказал один из нас и махнул рукой в его сторону. Мы и так - давали ему советы, а сами хохотали за его спиной. А потом уже несколько устали и от этого. От его вздохов, от кактуса, от непонятных чувств приятеля нашего.  Может устали, а может не понимали чего то, что наш герой уже понимал. Эх-х-х... Знаешь дочка, я многое бы сейчас отдал чтобы вернуть то время. А знаешь зачем? Так хочется убрать свои идиотские шутки над этим кактусом и над чьей-то искренностью. Выдрал бы с корнем эту свою улыбающуюся рожу перед чем-то настоящим... – отец замолчал и глянул в потолок...
  Ирма тронула его плечо:
  -Пап, расскажи что было дальше. Пожалуйста...
  -Да-а-а... –встрепенулся отец, -Так вот и представь себе дочь, что наш герой на следующее утро, в последний день учебы и подарил этот кактус учительнице. Просто подарил и все. Она конечно поблагодарила его и улыбнулась. И взяла таки кактус! Взяла! Да-а-а... Сам видел. И хорошей улыбкой его наградила. Видно было - пришелся ей по душе этот кактус. Но отношение к нему, она свое не изменила и на новый год не позвала. Новый год он отмечал с нами...   -отец хитро улыбнулся и ударил себя с гордостью по коленям, - но это черт подери не все!!!  Не вся это история дочь!            
  Ирма глягула на отца и улыбнулась. Сколько все таки радости принес ему этот простой рассказ о молодости. Сколько положительных эмоций дочка видела у него на лице. Ей было приятно что папа с ней, что на губах его улыбка, что ямочки на щеках все также живо двигаются, хоть уже и постаревшие и превратившиеся в морщины. Она улыбнулась в ответ и посмотрела с любовью. Всю любовь в этот взгляд вложила Ирма. А отец обнял её и похлопал по спине:
  -Да дочка, конец истории заканчивается удивительно. Ровно через месяц кактус расцвел. «Матюша» оставила его у себя в офисе. На своем столе. И вот пришел день 14 февраля. День её рождения. Все преподаватели собрались чтобы поздравить свою коллегу. И вдруг кто-то воскликнул и показал на стол «матюши»:
  -Вы только посмотрите на это чудо!
  И вот тут, дочь, все увидели - кактус не просто распустился. Он выбросил свое великолепие во все стороны. Расправил листья цветка всем на обозрение. И такого огромного цветка я никогда не видел. Это был по истине красивый цветок. Необычный... –отец замолчал, улыбнулся, - Ты понимаешь, Ирма, он распустился на день рождение женщины, которую любят. Именно на её день рождение!!!
Отец встал, подошел к окну и глянул на улицу. Потом всем туловищем развернувшись и облокотившись о подоконник, заговорил:
  -Когда ухаживаешь за чем-то... За растением, животным - это существо почему то всегда благодарно тебе. Благодарно тебе за свое собственное существование... ...-он глянул на дочь, взгляд был спокоен, добр, - Только у нас, у людей все перевернуто с ног на голову. С ног на голову... – повторил он задумавшись.
  Ирма посмотрела на папу и опустила глаза. Ей нечего было сказать: «Только у нас, у людей, все перевернуто с ног на голову...»  Это у неё все перевернуто.
  Она поднялась и подошла к отцу. Обняла его сзади и прижалась к спине. Вспомнилось детство, этот отцовский запах, его плечи, которые всегда Ирме казались огромными.
-Папа, я тебя так люблю... –прошептала Ирма.
  Отец повернулся к ней и прижал к себе.
  -Я люблю тебя тоже. – сказал он тихо. Погладил её волосы как в детстве, опустил руки на её плечи и посмотрел в глаза. – Ты Ирма вот что... С любой проблемой прийди ко мне. Я помогу... я рядом. Не думай что я далеко. Я здесь, с тобой. И буду с тобой, пока бьется мое сердце. Хм... – отец улыбнулся, - Да даже если и перестанет биться, верь мне, я найду способ прийти к тебе...
Отец обнял дочь, легонько постучал по спине и не ожидая никакого ответа, пошел на выход.
  -Пап?!
  -Что дочка? – он обернулся.
  -А что дальше было с твоим приятелем?
  -Да я даже не знаю. Помню, что про кактус говорил весь факультет. И видел я этот кактус. И знаю, что встречу она назначила ему. Они встречались. А вот что потом, не знаю дочь.
  -Они поженились? Они вместе?
Отец засмеялся.
  -Не знаю дочь. Может быть. Все может быть...- он подошел на шаг и улыбнулся, - Кактус помог им обоим - это точно. И помог по одной простой причине – его любили, этот колючий цветок. Любили с двух сторон. Вот он и постарался. И по моему неплохо... – отец поднял руку, -Ладно Ирма, пойду я, поздно уже. Всего тебе... – и отец вышел, тихо затворив за собой дверь.
  Ирме показалось что он плачет. Может и не плачет, но глаза отца блестели.
  Животный инстинкт собственного эгоизма присутствовал и далее в Ирме. Но теперь её думы все таки время от времени трогали и родителей. Как они, что делают, все ли хорошо и здоровы ли?..
И вот потеряв отца, Ирма осталась с матерью. Но это уединение двоих женщин было недолгим. Через пару лет её мать, вполне здоровая женщина, сошла с ума. Как бы это не показалось странным, но видимо мать не в состоянии была пережить потерю. Кто знает почему так произошло, но это случилось. И Ирма, уже имеющая мужа и сына, которому едва исполнилось полгода, вынуждена была разрываться между семьей и сумашедшим домом. Мать находившаяся в клинике, иногда вообще не узнавала дочь. Ирма выматывалась, уставала, но виду не подавала. Мать ей было очень жаль. Да и на удивление самой себе, она чувствовала приятную занятость. А может просто чувствовала – это скоро все закончится.    
  Жизнь, своими переплетенными событиями, порой заставляет нас ужасаться, выкидывая и бросая к нашим ногам новые, ничем необоснованные события. Так произошло и с Ирмой. Последним событием, мерзко отозвавшимся в сердце молодой женщины и отложившим отпечаток в её сознании, был уход мужа. Это только в фильмах мужчины уходят по веской причине, при этом объясняя все. В жизни все иначе.
Он просто ушел. Даже не удосужившись забрать все свои вещи и написать какое нибудь объясняющее письмо. На столе в тот день лежал лист оторванный от салфетки. «Меня не ищи, я ушел от тебя.»
  Когда Ирма читала эти строки, она не могла понять её смысла. В её сознании никак не могла сложиться картина такой отвратительной непорядочности. Почему сейчас? Именно сейчас когда она нуждается в какой то поддержке. Именно сейчас когда нет отца, почти нет мамы и он ушел?!!! Ведь у них не было ссор, раздоров, каких-то недомолвок и недосказанных слов. Почему?  Почему сейчас?
  Но ограничившись парой туфлей и курткой – мужа не стало. Спустя неделю в квартире Ирмы раздался телефонный звонок. Без всяких дополнительных слов и обычных человеческих фраз, её муж сказал:
  -Мне нужны все остальные вещи. Когда я смогу их забрать?
  -Что произошло Ник? Почему я тебя не могу увидеть? Что произошло? Почему ты не приходишь?
  -Когда я смогу забрать свои вещи? – прозвучал повторный вопрос.
  -Когда хочешь! – Ирма бросила трубку.
  ...Теперь осталась мать Ирмы, маленький сын, ненавистный ресторан и первая работа. Словно по волшебному, замкнутому кругу шла жизнь и казалось будет так всегда. Со злостью в душе молодой женщины и нескончаемым потоком собственных амбиций. Ребенок, мать, монитор компьютера и посуда. Ненавистный ресторан и эти тарелки...
  Ирма перешла на другую сторону посудомоечной машины. Белизна тарелок, постепенно появляющаяся из-под края, слепила. Ирма складывала их машинально думая о своем. Руки женщины все ближе и ближе подбирались к краю отверстия, откуда выползали белыми животами тарелки. И вот опять тарелка обожгла руку Ирмы. Обожгла несколько сильнее. Ирма отдернула ладонь и блюдо со звоном упало на пол. Керамика разбилась на огромное количество мелких кусочков.
  -Да сколько раз тебе повторять? Не хватай посуду у самого края! Она горячая!
  Ирма обернулась. Итальянка уперев руки в пояс дорогого костюма, смотрела на неё с укором.
  -Горячая она, понимаешь? Горячая!!!
  -Да ну её, эту твою посуду! – Ирма со злости выключила машину, забрав последние две тарелки. Потом устало посмотрела на итальянку, -Не могу я больше. Сил нет...
Итальянка смотрела пристально на Ирму. В её взгляде уже не было злости. А может этой злости вообще не было. Просто хозяйка так смотрит. Но Ирма опустилась на стул и опять бросила взгляд в глаза хозяйки:
  -Ну что ты смотришь, что?
  На глазах женщины выступили слезы и она медленно закрыла лицо руками.
  -О, пресвятая Дева Мария!!! – промолвила владелица и подошла к женщине. Приобняв Ирму, она по-матерински подняла её, -Пойдем... Я тебе сделаю кофе. Пойдем... забудь о посуде.
Они вернулись минут через пять. Ирма, поддерживая красивую чашечку крепкого кофе, открыла дверь посудомойки. Перед глазами женщин стояла картина, умиляющая своим великолепием всех матерей на свете. Сын Ирмы, Алекс, сложил на стол абсолютно всю посуду, ещё оставшуюся на ленте машины. И его работа не ограничилась только этим. Ребенок сделал несколько башенок из тарелок, сортируя их по размерам и глубине. Его глазенки посмотрели на женщин, ручки разошлись в разные стороны и губы прошептали:
  -Алекс все сделал...
  -Алекс, милый! Сынок мой, помощник! Какой ты у меня... – Ирма обняла сына сидящего на столе и прижала его к груди.
  -А ты говоришь – устала... –промолвила итальянка и оставила наедине молодую, маленькую семью.
  Наверное в жизни есть ещё одно правило, по которому жизнь движется и существует. И это правило называется пониманием. Пусть это будет даже какой-то ошибкой. Но ежели это совершено во имя чего-то хорошего, лучшего – это прекрасно и конечно же прощаемо.
  Вся остальная работа была легкой, превратившейся в своеобразный танец матери и сына.   Ирма протянула Алексу полотенце и подавала ему бокалы. Мальчик их протирал. Конечно после него оставались следы маленьких ручек на стекле, но какое это восхищение для матери, видеть такие вот узоры на бокалах. Они, эти отпечатки маленьких пальчиков, неподражаемы и так милы. И Алекс, с огромным полотенцем через плечо, выглядел эдаким барменом, очень серьезно относящимся к работе.
Маленькая складочка образовавшаяся между бровями мальчика, делала Ирму счастливой матерью. Она и сама не заметила, как вся работа закончилась и посуда, как солдаты в строю, выстроилась своей белизной на полках.
  -Ты чудо мое, Алекс! – женщина прижала его щеки и поцеловала сына в губы.
  -Как дела? Хорошо? – спросил серьезно Алекс. Он эту фразу любил и говорил её где нужно и где нет. Но сейчас, эти отчетливо произнесенные слова маленьким ротиком, звучали лучше всего.
   - Да хорошо, хорошо!- сказала с радостью Ирма. – А почему ты спрашиваешь?
  -Пошли... хочу па-а-авоз...-сказал невозмутимо малыш. И в самом деле, что здесь делать? Работу ведь закончили!
  Ирма расхохоталась.
  -А когда же спать, Алекс?
  -А-а-ано спать, ещё а-а-ано... – пропели губы мальчика.
  -Очень рано, Алекс. Ну очень рано!!! – повторила его слова Ирма и продолжала смеяться... 
  Женщина уже одела джинсовую куртку и поправляла одежду на Алексе, когда вошла итальянка. Она подошла, присела и глядя на молодую женщину, промолвила:
  -Ирма, можно я поговорю с твоим сыном?
  -Конечно!-Ирма отступила от мальчика.
  Смуглые женские руки протянулись к Алексу, взяли его за плечи и придвинули ближе.
  -Тебе нравится помогать маме? –итальянка провела ладонью по мягким волосам.
-Да... –кивнула маленькая головка. Глаза смотрели чисто, наивно. Итальянка улыбнулась Алексу.
  -Ты всегда будешь помогать маме?
  -Угу...
  -Почему? Потому, что мама устает?
  -Угу...-Алекс кивнул и посмотрел на Ирму. Взгляд мальчика говорил сам за себя. Ресницы   Ирмы захлопали. Выступившие слезы заполнили глаза. Итальянка улыбнулась скорее влажности глазам Ирмы и опустила руку в карман жакета. В её руках появились деньги.
  -Алекс, ты всегда помогай маме. Она одна у тебя. Она хорошая-хорошая, правда?
  -Угу... –пропели губы мальчика. Итальянка протянула ладонь и раскрыла пальцы.
  -Это тебе, Алекс. Ты сегодня очень хорошо работал. Спасибо.
  Итальянка поднялась. В руке мальчика остались три однодолларовые купюры. Глаза его весело блестели. Он вопросительно смотрел на мать.
  Ирма прижала сына.
  -Большое спасибо, Катарина.
  -Пожалуйста.-ответила итальянка будничным голосом и оставив улыбку напоследок, вышла из комнаты.
  Легкий, едва заметный вечерний озноб проникал под куртку. Но Ирма его не замечала. Она шагала вместе с сыном по центру города. Итальянка отпустила их раньше. Магазины были ещё открыты и гуляющие люди заставляли Ирму улыбаться навстречу им.
  «Свобода...-произнесли её губы, -Вечер и свобода...»
Мальчик шел рядом с мамой, задавая изредка вопросы не лишенные смысла. «Сколько же у тебя этих вопросов? Откуда ты их берешь?» -Ирма улыбнулась любознательности Алекса.
  Сын остановился у витрины магазина. За окном стоял огромный игрушечный паровоз «Тhomas». Алекс взглянул на мать.
  -Мы завтра на работу?
  -Нет.-ответила Ирма.
  -Я хочу «Thomas». Утром. Я хочу утром-утром... –губы мальчика возмутились на секунду и глаза посмотрели на мать.
  -Рано утром...-присела Ирма рядом, -Нужно говорить - рано утром.
  -Рано утром. – повторил Алекс.
  -Конечно. – ответила Ирма уверенно и взяла сына за руку. Они направились к дому. Ей хотелось уже забраться в постель. Уставшее тело желало вытянуться и отдохнуть.
Ранний солнечный луч медленно перемещаясь по одеялу, наконец-то достиг лица женщины.     Ирма зажмурилась и развернувшись на другой бок, накинула на глаза одеяло. Лишь опять погрузившись в сон, она услышала звонкий голос:
  -Мама, мама! –сын с разбега прыгнул на Ирму и начал стаскивать одеяло:-Вставай! Пошли!   Вставай!.. – словно только эти два слова были магическими и могли поднять сонную женщину с кровати.
Ирма вздохнула от упавшей на неё тяжести, улыбнулась:
    -Алекс, давай ещё поваляемся!
    -Не-е-е-е... Вставай! Пошли!.. Пошли.., там «Thomas»! У меня деньги, помнишь? У меня есть деньги...-губы ребенка расползлись в разные стороны, готовые заплакать.
  -Хорошо, хорошо. Давай одевайся. Только быстро!
  Маленький комочек мгновенно скатился с кровати и утремился к шкафу своей одежды.
  Солнце заливало всю улицу, проникало сквозь тень листвы маленькими упрямыми лучами.   Желтизна, разлившаяся по окрестности, поднимала настроение и утренний свежий воздух ободрял редких прохожих.
  -Давай заглянем сюда, Алекс. – и Ирма увлекла мальчика в цветочный магазин.
  Пожилой, худощавый немец улыбнулся свежестью.
-Доброе утро мадам. Желаете что-то купить или просто посмотреть? –прозвучал тихий вопрос.
Ирма улыбнулась, пожала плечами и многозначительно кивнула:
  -Очень может быть...
  -Всегда пожалуйста! – губы улыбнулись и он опустился опять к цветам.
  Алекс пошел между полками и рядами цветов. Вокруг растения протягивали свои руки-листья и нежно тянули к себе своим ароматом. Цветы были разные. Но  ножки мальчика остановились рядом с кактусом. Он долго смотрел на растение. Смотрел с разных сторон. Затем его ручка протянулась и два пальчика обхватили на вид пушистый ствол.
  -Мама! Он кусает!!! –воскликнули губы мальчика, а на глазах появились слезы от неожиданности.
  -Он не кусается, он колется. Это колючий цветок. Это кактус.
  -Какус... – повторил Алекс и посмотрел вверх.
  -Как-тус. – повторила Ирма по слогам, -Это тоже цветок. Он цветет очень редко, но зато очень красиво. Этими колючками он защищает свои цветы.
  -Кусается...
  -Колется, Алекс. Колется. Вот этими колючками, видишь?
  Сын посмотрел внимательно на мать и наверное поняв, что мама собирается быть здесь долго, протянул губы в трубочку:
  -Ма-а-ам... Пошли-и-и...-ручка обхватила палец женщины и потянула к двери.
  -Сейчас Алекс, сейчас. – она потрогала лепестки больших лилий, -Будьте добры, назовите цену лилий.
  Немец поднялся, медленно подошел к цветам, каким-то волшебным жестом провел вокруг него и с улыбкой произнес:
  -Пятнадцать долларов. Берите мадам. Это красивые цветы и аромат изящный.
  Алекс неожиданно вышел вперед и выставив руку, посмотрел на кактус вопросительно. Немец понял это по своему и нагнувшись к маленькому человеку медленно произнес:
  -Для вас молодой человек я продам это гораздо дешевле. Если у вас есть деньги, я могу уступить.
  При словах «деньги», Алекс гордо залез в карман и вытащил оттуда три доллара. Немец улыбнулся, потрогал плечо мальчика и тихо, шепотом сказал:
  -Я продаю его за два пятьдесят. Ваших денег мой друг хватит вполне. И вы сделаете прекрасный подарок своей маме. – он мельком глянул на Ирму. Чуть улыбнулся женщине, и опять повернулся к мальчику, -О-о-о! Она будет так рада. А через месяц-два этот кактус подарит вам прекрасный цветок!.. Так что берите, покупайте, молодой человек!
  Ирма видела, цветок стоит восемь долларов. Ей стало жаль немца, жаль себя, что он ей уступает, жаль сына с его деньгами. Она прижала Алекса к себе:
  -Нет-нет. Спасибо большое... В другой раз. Мы пойдем...-она улыбнулась доброму немцу и направилась к двери.
  -Приходите. Всегда рад. – бросил напоследок немец. Ирма оглянулась, ей показалось, что он хочет ещё что то добавить, но она состроив улыбку, быстро закрыла дверь за собой. 
  -Мальчик, этот «Thomas» стоит 24.99. Ты спроси у мамы, у мамы есть деньги. Только нужно попросить у неё. –красивая, молодая, лет 28 продавец, стояла рядом с Алексом.   Какой-то высокомерной снисходительностью веяло от женщины. И красота улыбки навевала воспоминание своих богатых подружек по школе. Ирма подошла и взяла Алекса за руку. Ей совсем не хотелось покупать паровоз, который стоил бешеных денег в подарочном магазине.
  Алекс вопросительно взглянул на маму. В его глазах была мольба. Ирма и так понимала, ему хочется этот паровоз, очень хочется. Он долго о нем мечтал. Но она не могла. Сейчас Ирма не имела права позволить дорогую игрушку.
Порой человек не может себе позволить то, что необходимо. И увы, прыгнуть выше своих возможностей ещё никому не удавалось.
  -Пойдем Алекс, пойдем.-Ирма взяла сына за руку,-Благодарю вас, мы купим в другой день. –ответила она продавцу.
Красотка растянула губы изображая улыбку. Затем протянула руку на верхнюю полку и достала оттуда «Thomas» поменьше.
  -А вот этот стоит  $9.99. У тебя мальчик есть деньги?
Алекс незамедлительно вытащил свои 3 доллара и протянул их продавцу.
-Ну вот и замечательно. У твоей мамы обязательно будет ещё семь долларов... – продавец все также стояла слегка наклонившись. В её руках красовался паровоз и своими блестящими боками маячил перед глазами ребенка.
  Глаза мальчика перепрыгнули на Ирму.
  -Мама, я хочу... – малыш готов был расплакаться. В глазах упорно сидела надежда.
Ирма взяла детскую руку и глянув на продавца произнесла простые слова, хотя ей хотелось прошипеть что-то мерзкое, гадкое, отвратительное. Но она сказала лишь:
  -Лучше в другой раз, хорошо?
  -Всегда пожалуйста. – улыбка надменной особы застыла вместе со словами и она быстро водрузила «Thomas» на прежнее место.
  Алекс послушно пошел за матерью. Мальчик знал это крепкое пожатие. Он чувствовал, что-то произошло, что-то не так. Но вот что, маленькие мысли еще не понимали. И вот именно поэтому ножки послушно шагали вдаль от «Thomas» и прочь от магазина...
В жизни циничных и надменных людей не так уж и много. Но почему-то они всегда возникают именно на том жизненном отрезке времени, в котором необходима поддержка. Так хочется помощи и сострадания, понимания со стороны других - близких, друзей. Да просто прохожих. Но судьба испытывая нас вновь и вновь, бросает к нашим ногам высокомерие, чванство, цинизм...
  Ирма положив два доллара, взяла пирожное и сок сыну. Удобно устроившись на скамейке, она сорвав обертку, протянула сыну сладость.
-Кушай, Алекс.
 Алекс взял пирожное и откусил. Медленно пережевывая он временами поглядывал на мать.    Маленькие губки двигались в разные стороны. Смешные ямочки возникали на щечках и опять исчезали. Немного пожевав, он протянул Ирме остаток:
  -Не хочу. – в руке Алекса лежал ещё большой кусок. Ирма отложила журнал на скамейку.
  -Алекс, если ты не хочешь, я съем, хорошо?
  -Угу...
  -Алекс, ты не хочешь больше? – спросила опять Ирма и протянула пирожное сыну. Губы ребенка сморщились и ручка оттолкнула пирожное.
   Потом он улыбнулся застенчиво и спрыгнув со скамейки подошел к голубям. Ирма ещё раз глянула на Алекса и откусила пирожное. Её глаза медленно перебежали на журнал. Она хотела отвлечься. Журнал отвлекал её от мыслей. От непонятности жизни, от безразличия порой. И сейчас, в последние дни она стала себя ловить на страшной мысли – её жизнь опять без смысла, без будущего, без настоящего. Мысли бегали вокруг этой человеческой хандры и Ирма пыталась убежать от них. Журнал помогал в этом. Хорошо помогал.
Чтение увлекло, захватило её. Но не прошло и пяти минут, когда женщина подняла глаза. Алекса рядом не было. Она встрепенулась. Резко поднялась и посмотрела по сторонам. Такой знакомой маленькой фигурки не было на всем протяжении улицы.
  -Алекс! – Ирма растерянно вращала головой, чувство тревоги нарастало. -Алекс!- ещё громче позвала она. Сердце бешено заколотилось. Редкие прохожие посматривали на неё.   Ирма стояла застывшая на месте. Она не могла даже пошевелиться, волна минутного оцепенения охватила всё тело.
  -Мама, мама! –раздался голос сына.
  Ирма обернулась. От цветочного магазина бежал Алекс. Маленькие ножки семенили по мостовой приближая сына к матери. Ирма пошла навстречу. Алекс подбежал и со счастливой улыбкой протянул матери цветочный горшок. Ирма взяла его в руки и развернула бумагу.
-Какус. - произнесли губы мальчика. – Это тебе, мама...
  У Ирмы навернулись слезы, стекли по щекам и она вытирая их, обхватила сына и прижала к себе. Господи! Какой же у неё внимательный мужчина! Она открыла влажные глаза. Вдалеке улицы стоял продавец немец. Он махал Ирме. Наверно ему хотелось быть уверенным, что малыш не потерялся.
  Ирма улыбнулась ему и вытерла слезу ладошкой. Нет, невозможно чтобы было все плохо. Поздно или рано плохое заканчивается, убегает, растворяется в небытие и даже уходит с нашей памяти. И тогда весь мир кажется стремится к тебе  и прийти  на помощь. И как это восхитительно и прекрасно осознавать то, что ты живешь, существуешь. Что ты кому то нужен. Просто нужен и все. Нужен потому, что ты именно такой и никакой не другой. Да и зачем ещё что-то, если рядом такая внимательная и сильная защита. Ирма чувствовала в себе прилив неизведанного, но уже такого устойчивого и непоколебимого состояния уверенности своего будущего.
  -Мам, ну не «плакай»... ну не «плакай»! почему ты «плакаешь»?
  Ирма взглянула на сына.
  -Потому что мне хорошо. Очень хорошо, Алекс!
  -Хо-о-ошо и «плакаешь»? –глаза ребенка готовы были тоже заплакать. Ирма расхохоталась и взяла Алекса на руки. Она понимала, сейчас она не сможет ему обьяснить почему плачет. Да и не стоит наверное. Это взрослое. Подрастет поймет сам. Она в этом уверена. Уже уверена. Она ещё раз глянула на мальчика, крепко его обняла, поцеловала, опустила на землю и сказала:
  -Спасибо за цветы, мужчина!
  -Угу... – спокойно кивнул мальчик.
  Взяв за руку сына, она весело пошла домой. В другой руке был кактус. Такой простой, колючий цветок...
    Прошло два месяца. Ирма проснулась и ещё сонная пошла готовить себе кофе, а Алексу хлопья. Опять была суббота. Опять оранжевый цвет улицы за окном. Ирма прошла из ванной в кухню. И тут вдруг что-то остановило её. Что-то было не совсем привычно. Она опять возвратилась в комнату. На журнальном столике стоял кактус. На его боку распустился цветок. Словно маленькое солнце поселилось в гостиной. Оранжевые лепестки раскинулись во все стороны и улыбались своей нежностью.
  Ирма присела рядом. Чуть заметно тронула выплеснувшиеся лепестки кактуса. Склонила голову на бок и глядя на кактус еле слышно произнесла:
  -Здравствуй папа!.. 
               
                Сентябрь 2003