Иностранка 2

   Как Вы уже знаете, не получилось у меня коренным образом поменять свою судьбу, не уплыл я из Владивостока «куда глаза глядят". Это сейчас Вы все знаете, куда у меня глаза глядели, а тогда ни одна живая душа не имела представления, что творится в голове этого чубатенького мальчишки со слегка мечтательным выражением лица…
  А творилась там "Иностранка"   http://www.proza.ru/2010/05/10/1083
     Так уж получилось, что уехал я со своей болью из Ворошилова, где произошло это удивительное наваждение, в Адарку, а там встретил Светланку.  И боль моя затянулась, вроде, и вылечился, ничего не болит.  И школу кончил, и институт, и женат уже, и отслужил, и работаю, и дочка подрастает. Но, бывало, конечно, схватит что-то внутри, сожмет сердце… А причина, - сами понимаете, или ТОТ фильм, или ЕЕ песня вдруг, не всегда, правда.
   Когда дочке было лет 10-12, рассказал ей историю моей «любви», правда, несколько более кратко, чем изложено в «Иностранке». Тема патриотизма и «измены» Родине была дана условно, да и о Свете я тогда не упомянул, поскольку дочка всегда была максималистка, и создавать лишние проблемы ей и себе я не счел необходимым.  Может быть, пару раз она возвращалась к этой истории, сейчас не могу сказать точно.
     Только,  лет через десять дарит она мне на день рождения долгоиграющую пластинку – гигант с записями песен этой актрисы… Жена-то, если и слышала когда-то об этой детской истории, то уже забыла все и была очень удивлена дочкиным подарком и моим явным волнением при этом… Надо ли говорить, что затем мелодии и песни этой певицы стали звучать дома почти ежедневно.
     Время уже изменилось и несколько раз моя «зарубежная сказка» приезжала на гастроли в Союз.  Конечно, я мечтал ее увидеть, но мне фатально не везло: то, я узнавал о гастролях через неделю после их окончании; в другой раз мы во время ее гастролей отдыхали в Крыму; наконец, ее выступления в Москве совпали с моей десятидневной командировкой, а ехать в Ленинград, где она выступала после Москвы, у меня духу не хватило, как это жене объяснить?  Так что я как-то и смирился уже…
     А тут в феврале сияющая дочка подает мне заклеенный конверт и говорит загадочно,  что она не может ждать еще целый год до января (21 числа – мой день рождения)… Я еще не понимаю, в чем дело, вскрываю конверт. А там – о, боже!  Билет на  заключительный гастрольный концерт Лолиты Торрес, что будет через неделю в киноконцертном зале гостиницы «Россия»!!!  При том, что нынешние гастроли в Советском Союзе являются последними, она уже бабушка и решила уделять больше времени своей семье.  Да, это был царский подарок, и дочка, видя мое лицо, явно была в восторге.  Жена с удивлением смотрит на наш ажиотаж и начинает подшучивать над своим мужем.
     А еще через два дня вечерний репортаж по телевизору – пожар в гостинице «Россия»,  техника не смогла помочь, есть жертвы…  На следующий день дочка прозвонилась в гостиницу и узнала, что зал не пострадал и концерт не будет отменен.
      Все эти дни я был в волнении, все детские, яркие и острые воспоминания поднимались и волнами накатывались на меня…   Вот и ТОТ вечер, спешу к электричке, выбираю букет заранее, со мной пара открыток. Странно, от волнения или внутреннего напряжения ничего ей не написал за эти дни, при том, что в институте очень многие женщины,  от уборщицы до замдиректора (доктора наук, Лаурета госпремий, Героя Советского Союза) хранили мои открытки со стихами…
    В электричке жарко и моя куртка, понятно, лежит рядом. День на удивление теплый, и в вагоне - не продохнуть. Подъезжая к  Ленинградскому вокзалу, дописываю последние строчки, выхожу из электрички.  Цветы, куртка на согнутой в локте правой руке, открытка, авторучка - в левой(дипломат я решил не брать с собой). Неловкий шаг на платформу,  моя куртка соскальзывает с руки и проваливается между платформой и вагоном. Попытка поймать ее левой же рукой, где у меня еще и цветы, дает единственный результат - цветы вслед за курткой отправляются вниз. Понятно, почему в «спасательных работах» не принимала участия правая рука, там у меня открытка с тремя куплетами для моей БОГИНИ…   Что ж, быстренько между вагонами спускаюсь на пути, хватаю куртку, букет, где часть цветов сломано или помято. Выбираюсь из-под вагона, выслушивая нелицеприятные высказывания машиниста, что переходит в хвостовой вагон, чтобы отогнать состав в депо…  На плече – грязь с подвагонных деталей электрички, которых оказалось достаточно много, руки – сами понимаете… Задержки мне ни к чему, но приходится покупать поллитровку минералки, чтобы помыть руки. С этим-то я справился, а попытка облагородить плечо  оказалась чреватой, грязное пятно стало  выглядеть хуже, чем в исходном состоянии…  А времени уже нет, совсем нет…  Хорошо, тогда в вестибюлях метро цветы еще продавались и я восстановил свой статус-кво. А слегка облагороженный букет-страдалец получила удивленная дежурная по станции. Вот я уже почти на месте, осталось завернуть за угол.
Следы пламени и копоти  на стене красавицы-гостиницы, зияющие оконные проемы на двух этажах, не полностью убранный мусор под окнами. Печально…  Но дальше, дальше, скорей!
  Вхожу в зал, когда уже начинают гаснуть лампы. У меня – последний ряд, второе место справа. Сцена кажется маленькой, а бинокль я не взял. Ну, как всегда! Ладно, что об этом, из динамиков негромко полилась музыка из ТОГО, первого кинофильма…  Все, я уже там, конферансье что-то говорит, но я ничего не слышу, - сейчас, сейчас выйдет ОНА!
      Ничего не понимаю, входит крупная полная женщина в черном платье, подходит к роялю. Все начинают хлопать. Для аккомпаниатора аплодисменты слишком громкие и продолжительные. Тут же появляется плотненький мужчина и устраивается за роялем. Так что, - это она? Да, нет же, не может быть! Я кладу руки на спинку кресла предыдущего ряда, упираюсь лбом в свои руки и закрываю глаза…   Ожидание, обида, надежда, - все перемешивается в голове, создавая ощущение нереальности.
        И тут возникает голос, - ТОТ голос, песня, - ТА песня, еще, еще и еще…  ТЕ песни, которыми я пропитан, пропитан насквозь и навсегда! Вот я уже снова в кинозале небольшого дальневосточного городка.    Снова исчезают зрители справа и слева, спереди и сзади, даже мамы с папой нет, только она одна. А в зале – я один. Снова она поет и танцует мне одному. И это было восхитительно!  Наверно, я был единственным, кто не хлопал на этом концерте. Но это была неправда, там, а не здесь, я колотил мальчишескими руками так, что чувствовал, как горит кожа на  ладошках.  Кажется, во втором отделении концерта она спела пару песен по-русски, и это мне не понравилось, это была не она, не ее голос, не ее песни.
       А потом снова и снова ТАМ и ОТТУДА…  И, вдруг, она стала прощаться, что, уже все?
И больше ее не будет? Вот так, рядом, ее уже не будет никогда?
       Я резко поднимаю голову с рук, открываю глаза, беру букет и открытку и, ничего не видя и не слыша, спешу по проходу к сцене. Справа у стенки лесенка на сцену, дежурная по залу преграждает мне дорогу, но я прохожу сквозь нее и вылетаю на середину сцены.  Но кто это? Очень не молодая, полная и потная женщина принимает от меня цветы, улыбается, затрудненно говорит «Пасиб», а я и сказать ничего не могу.   Конечно, полтора часа петь на сцене под палящими  лучами софитов, – это совсем не просто, даже для молоденьких, и мелкие капли пота блестят на лбу, щеках и полной открытой шее.
       В руке у меня открытка, делаю несколько шагов к микрофону.  Сначала срывающимся голосом, потом твердо и уверенно читаю:

Все годы душе моей жарко,
И в сердце не гаснет пламя.
Готов Вам писать, как Петрарка
Сонеты Прекрасной Даме.

Судьба свой имеет выбор,
На то есть закон старинный
Не встретил я Вас в Коимбре
И не побывал в Аргентине.

А годы текут беспечно,
А годы летят, как поезд.
О Вас буду помнить вечно!
О Вас, о, Лолита Торрес!

 Повернулся с аплодисментами, а она, - и не такая уж полная, и волосы - как смоль, и глаза горят.  Рядом – несколько молоденьких девчонок (видно, из «Патриса Лумумбы» - нынешнего РУДН) переводят ей мои слова.  Снова я у микрофона: «Мужчины, что сидят в этом зале, я прошу подняться тех,  кто двадцать - двадцать пять лет назад сходил с ума, видя на экране эту девушку, слыша ее голос. Для кого и последующие встречи с ней на экране, или при прослушивании записей ее песен,  были радостью, волнением, горячими воспоминаниями… Не стесняйтесь своих жен, сегодня они не будут ревновать и корить Вас за такое признание!»
      Сначала хлопнуло три-пять сидений, потом – еще и еще…  Вот уже стоит добрая половина зала, начинают вставать и женщины.  Обращаюсь к ней, моей единственной и неповторимой: «Вы видите, сколько человек Вас любило, любит и будет любить? И это только в этом зале!  А сколько по всему Советскому Союзу! Позвольте сделать то, о чем мы все мечтали». Я быстро подхожу к стройной девушке, с озорными черными глазами, в темном платье с удивительной талией, опускаюсь перед ней на колено и целую протянутую руку…  Меня охватывает восторг! Осуществление мечты, - это…, это нельзя описать, это надо почувствовать. Она что-то говорит, но я ничего не слышу в грохоте аплодисментов. Встаю, быстро схожу со сцены и через боковой проход, даже не обернувшись, выхожу на улицу. Я не мог, не должен был там больше находиться, чтобы не потерять то МОЕ, что переполняло меня сейчас.
      Возвращаясь домой в электричке, все еще был в том зале, где мои годы ожидания спрессовались в два часа и мечта моя, пусть, не полностью, но осуществилась.
А в голове у меня звучало это:  http://mp3.co/artist/1722215220/Lolita_Torres/