Одна дорога, один путь

Шипя от сквозной боли, раздирающей битое тело, мужчина нервным рывком ухватился за хлипкий куст – традиционный представитель поросли, пирующей на протяжении сотен миль вокруг, с усилием затолкнул опустевший рюкзак и, осыпая тяжелыми ботинками бесчисленные ручьи мелкого щебня, перевалился через насыпь.
Угрюмое небо в очередной раз поприветствовало его сплетающимися гнилостными щупальцами буро-зеленых облаков. Далекая, недостижимая уже луна, ровно и некогда потерянное солнце, последними каплями лучей пробивалась к брошенной земле, даря ей если не полумрак, то хоть не полную тьму. Впрочем, ни видно было ни зги, тем более одинокому путнику среди бесконечных прерий, не озаботившемуся найти хоть какой-то источник света. Или наоборот, прекрасно знавшему, что в любом фонаре рано или поздно сядут аккумуляторы, и к вынужденной темноте привыкнуть будет в разы сложнее. Слух – куда более полезное чувство, и он научился ловить грубый шелест ветра о битое стекло, прерывистое дыхание других заблудших, и суетливый топот лап братьев меньших, не осознающих, кто виновен во всех их бедах. Но все эти милые, грозные, пугливые и величественные так и не смогли приспособиться к новой жизни, - потому их слышно все реже и реже.
Мужчина перевернулся на спину, подкладывая под голову жалкие остатки пожитков. Каждый отдых, любую передышку он ложился и часами смотрел, обшаривал и перетирал каждый кусочек и уголок высшей тверди. Искал. Может хоть где-то, мельчайший,едва заметный разрыв, и сверкающая новой надеждой звезда. Но небесное болото было глухо.
Дугой выгнул бровь. Встал слегка пошатываясь. Вышел на центр дороги. Разбитый асфальт изредка потрескивал, сообщая о своем скором конце. Хотя в человеческом понятии,так он мог пролежать еще годы и годы. Из пустоты пробилась едва заметная вибрация, начала накатывать волнами, за мгновения срывая месяцы тихой жизни дорожного полотна, разбилась оглушительным ревом мотора, несущегося вперед автомобиля.
Тут главное не пропустить, не ошибиться даже на мгновение, иначе отправишься в последний полет как в переносном так и в прямом смысле, да еще водителю придется соскребать сюрреалистичный узор, писаный кровью, с поверхности капота. Резко прыгнул в сторону! Покатился вниз по недавно покоренной насыпи, щедро собирая одеждой пыль, колючки и прочий полуживой натюрморт, что встречается фактически везде.Усталость от пройденных часами ранее километров дала о себе знать – потерял сознание. Но лишь на пару мгновений – когда он вновь карабкался по покатой и такой простой для путешествия с виду горе щебня, навстречу протянулась рука.
Мужская, что он мог сказать однозначно. Вероятно в мозолях и ссадинах, ведь автомобиль как-то держится на ходу, а может ухоженная и холеная – у каждого свои тараканы в голове. Кто знает, кем был обладатель данной конечности прежде: фермером,фотомоделью или наркоторговцем, - главное, что теперь все едины.
- Ну привет тебе,путник, - оценивающе произнес водитель, глядя на приходящего в себя мужчину, -Зови меня что-ли, - помялся он мгновение, - Водилой.
- Джиг, - буркнул прыгун, хмуро разглядывая раскатанное в блин содержимое рюкзака, попавшего под колесо тормозящего автомобиля.
- Ты уж не обессудь, - хмыкнул Водила, - Человеческий мозг загадка: за 15 метров тебя увидел, за10 осознал, за 5 на тормоз нажал, и еще с пол сотни останавливался, - заржал внезапно он, - А сам-то хорош, рюкзак с дороги убрать не догадался, - пошел Водила в наступление.
- Да пустое, -махнув рукой бросил путник, - Не ждал я тебя, если уж на то пошло. За месяц первая живая душа.
- Что ж ты в глушь то поперся один?
- Не доверяешь или проверяешь? – ухмыльнулся путник, глядя на неловко спрятанное за спиной ружье Водилы,- Правильно в наше время так и можно. Вон, погляди рюкзак, никого я не грабил, кол в сердце не забивал, да и не собирался. Бегу я. От жизни. Как и ты,между прочим.
- Умник ты у нас, смотрю я. Ну ладно. Хватай манатки, лезай в машину. Там насмотримся да наговоримся.Созрел ты до общения, понимается мне. А у меня и свет есть.

Натужно ревел мотор, переливами затирался скрип колодок, да и в целом казалось, что автомобиль доживает свои последние дни.
- А где ты сейчас автомастерскую найдешь? – только и буркнул Водила, - Вот и копаемся как крысы по помойкам: там болтик, тут гаечка.
И все же, несмотря на все невзгоды, автомобиль производил впечатление потертого, но обжитого домашнего чуть ли не очага; из множества натянутых сеток, подвешенных то тут то там, складывались вполне удобные подвесные крепления для чего угодно: то кружка, аккуратно закрепленная недалеко от рта, то книга в раскрытом виде с направленным на нее фонариком, - и множество всякой полезной мелочи, способной пригодиться человеку находящемуся в автомобиле большую часть суток.
Джиг отхлебнул обжигающего бульона и прикрыл глаза.
- Давно без настоящей еды, парень? – осклабился Водила, - Какой-то неподготовленный ты,хотя с другой стороны, неподготовленный посреди степи давно уж гнил бы в земле, а ты вон еще ползаешь да прыгаешь, причем так, что завидовать можно.
- Карту потерял –нелепость, почти стоившая жизни. Потянулся за опрокинувшей кружкой, а тут порыв ветра, да и нет моей путеводной. Еще и фонарь разбил, пока дергался –Пожаловался Джиг.
- Карту он потерял, куда же, темнишь ты парень. Может дело это и твое, но только ты сейчас в моих краях, а врать приютившему не след. Впрочем, знаю я что с тобой.
- А что же спрашивать, коли все всё знают?! – Взвился Джиг и тут же поник, - Ты, это,извини, если что. Тяжело просто стало. С тех самых пор еще.
- Да не дергайся, пушечное мясо, как будто один ты тут ветер ловишь. Жить надоело? Жалкое существование влачить? Смысл потерял, новый не нашел? Ответ один, сейчас все больше Вас таких. И все что-то ищут, бегут, мечутся в последних попытках найти, а итог один – нет ответа. И прыгаете вы: под машины, под пробой и прочие веселости с жизнью несовместимые, - с неожиданной болью закончил Водила.
Джиг, уже собравшийся язвительно подтянуть того за схожее поведение внезапно запнулся.
- Держи, - сказал он глухо, покопавшись в кармане, - Последние, но сейчас нужны, наверное, -закончил он совсем тихо, щелкая зажигалкой.
- Редкость в наши дни…

Километры уносились прочь серыми тенями, два путника молча курили, вспоминая свое.
- Пора.
- Пора, -согласился Джиг, - Знаешь, все эти холмы, такие одинаковые для нас. Ну что есть каплю иной рельеф или другое наполнение растительностью? Такие одинокие,угрюмые, они рядом друг с другом, они веками тянутся, и так и не могут дойти друг до друга. Мы не замечаем их, или игнорируем, ненавидим или топчем, а зачем? Ведь внутри каждого теплится собственная невидимая глазу жизнь. Ведь каждый куст, капля воды или острый нос испуганного животного – целый мир. Холмы как мы. Проходят сквозь и растворяются в пустоте.
- Философ ты, хотя сейчас все мы такими стали уже. Невольно. Когда судьба ставит тебя перед выбором, и резко вырывает тень и уже решившегося тебя – тогда и идут умирать.Ложатся и становятся холмами. Вот только в одном ты ошибся – жизнь в них теплилась, да выгорела вся. Only the ashes,как любил говорить один мой старый друг.
- Разговоры отвлекают и дарят надежду, - улыбнулся Джиг, - Если уж полностью полагаться на аналогии, то любой пепел можно раздуть.
- Но есть и тот пепел, что навеки покрыл мир, - подытожил Водила, смотря на бурлящий хаос темного неба.
- Человек, вершина творения, мнящая себя, уверенная в собственной непоколебимости, истинно верующая в Высшее предназначение. Мы вновь ошиблись, только этот промах уже не был прощен. Знаешь, мне кажется мы были словно запечатаны что-ли. Чтобы наша воля, слабая, но зубастая не испоганила всю вселенную. Мы сами создали дьявола,и нас оставили с ним. Сколько уже висит облако – 10 лет, 50 ? Кажется время размылось в бесконечность, когда это действительно стало таким. Мы потеряли возможность развиваться – величайший научный прорыв, обернувшийся хаосом. А ведь хотели подарить вечную жизнь. Тот эксперимент, то, когда клетки перестали разрушаться – гениальность, подарившая миру совершенную бомбу. И когда она рванула, что в итоге происходит с любой бомбой, мир покрыло непроницаемое облако. Теперь мы дышим им, оно в наших венах. Оно даруют нам страх и жизнь.Нет больше стран, нет рас и войн. Человек живет и наслаждается собственным одиночеством. Потому что вечность – застой. А застой может вести только к разрушению.
- А те, кто остались в руинах городов, - подхватил Водила хорошо знакомую тему, - Они ведь также осознают. Неизменное ничто, опутавшее их. Вероятно, все еще молятся, ноне слышат ответа. Возвращаются к своим лачугам, делят скудную еду с близкими, ине чувствуют ничего. Все же могло, прогорело. Только пепел.
- Наверное, мы все же сильнее, - рискнул Джиг, - Этот разговор только подтвердил правоту. Сложнее дойти до конца пути, чем встать на него и идти вечно. Чувствую, что мой конец близок. Кто?
- Дочь, -отрывисто бросил Водила, - Когда свершилось, она была прекрасной юной девушкой,но не успела еще обрести счастье. И тут. Как день. Мне, уже прожившему и похоронившему жену было тяжело смотреть, как страх день за днем грызет ее изнутри, без возможности спасти. Она сделала выбор. Несколько месяцев ночи назад. Прыжок с крыши. Банально и просто. Бедняжка умерла сразу. А я стоял и смотрел. Ведь то был ее выбор. Теперь я еду здесь и сейчас. Нужно решиться тоже.
- Она же сильнее себя. Так долго, и никого не осталось. Но ты должен сделать сам. Ведь выхода нет, а ты лишь продолжаешь агонию. Может свет есть позади этого пути? Другого ответа нет, ровно как и другого выбора.
Водила молчал и Джиг продолжил, - Мы встретились незадолго, пару месяцев. Ты можешь представить, что это, когда два одиночества обретают друг друга. Феерия и фантастика: лунные танцы и все-все. Мы наслаждались жизнью, как… А дальше ты уже знаешь. Пустота и безразличие. Были рядом, но не вместе. И кто-то растоптал наши холмы. Вероятно мы сами ранее. Однажды я не выдержал, она тоже. То было странно, даже тогда мы понимали друг друга, но уйти мы решились одновременно. Я и она. Спиной к спине.
Водила глотнул чаю и затормозил.
- Был рад знакомству,оно позволило. Упорядочить, - Водила.
- До встречи. Там.– выдохнул Джиг усаживаясь на обочину.
Громко зарычал мотор, и автомобиль старого путешественника рванул с места, стирая жизнь асфальта. Джиг закрыл глаза. Оглушительно грохнуло, и в небо взвился яркий факел, даря свет истерзанному миру на несколько бесценных мгновений.
- Он дошел до конца пути, - прошептал Джиг поправляя лямки новенького, взятого у Водилы рюкзака, - А я еще нет. Еще жива надежда, еще есть шанс, что мы встретимся.Новые и вновь одинокие. Что вновь будут танцы при луне, и будет гореть огонь,возрожденный из пепла.
Или мой путь также когда-либо завершится.