Вы должны мне три фартинга...

Невозможно было смотреть на всё сквозь запотевшие стёкла линз. Окружающая картина показалась мылом омыта и в испарениях. Поэтому Стас вынужден дрожащей, тонкой, пальцами математика, рукой снять очки и, не протирая замыленных линз, убрать их в нагрудный карман своего медицинского халата. Долговязый доктор по-прежнему стоял, изогнувшись трамвайной дугой, во внутреннем дверном проёме в  квартире панельной пятиэтажки на окраине города. В квартире тепло:
- Присаживайтесь, доктор. Вы курите?, - присутствующим пришлось выводить его из пикирующего состояния.
- Во-первых – я н-н-не доктор, а врач скорой м-м-ме-едицинской помощи, а во-вторых, я не курю, - Стас немного начал заикался, видимо, от нахлынувшего волнения. Казалось, что он мёртвец немного. Дней как пять назад умерший, - это вы вызывали «неотложку»?!
 
   Медсестра Тоня, молоденькая практикантка из медучилища, принесла Станиславу Владимировичу кипяток и карамельные конфеты «Рачки». С чаем было туго. Как в войну.
Карамель была трёхнедельной давности. Последствия чёртового финансового кризиса. Почему-то с прилавков исчез чай, а соль и даже крупы ещё кое-где в опустевших магазинах оставались. А Стас, не взирая на эти самые последствия, ёжась в полусинтетический свитер под засаленным белым «дежурным» халатом, принялся, изредка поправляя очки, закидывать «Рачки» в рот и смачно ломать им хребты своими зубами. «Кипяток» был от силы градусов шестьдесят:
 - Тоня, а где все? И почему ты вместо кипятка мне тёплую водицу принесла?,- Стас рассматривал носок своего грязно-осеннего ботинка.
 - Почти все на выезде – много сердечных приступов и одно сильное кишечное расстройство на сегодня. А кипятка не будет, Станислав Владимирович. Кипятильник сломался только что. Газ с 18.00 подадут сегодня на полтора часа.
- Яааасно!, – протянул Стас - А кишечное расстройство от обжорства что - ли? Или этот человек решил съесть все свои скудные запасы сразу, дабы другим не осталось?
   В бытовке для врачей «неотложек» Стас был один. Сидел прямо напротив распахнутого входа в длинный продольный коридор станции скорой помощи. Тянуло вечными запахами бинтов, формалином и стираными казёнными халатами. Сегодня  у Стаса был с самого раннего утра всего один вызов. Буквально, как только в смену заступил, пришлось ехать на констатацию летального исхода в результате сердечного приступа. Мужчина лет пятидесяти. Собирался на работу и в прихожей, натягивая ботинок из свиной кожи, рухнул в приступе.
   Противно, но смывать клейкую сладковатую слюну в горле приходится «кипятком» градусов в шестьдесят. В стеклянной вазочке ещё располагались около трёх-четырёх старых карамельных конфет, с которыми необходимо было расправиться долговязому медику, сидящему напротив продольной «взлётной полосы» коридора, как последовало: «На выезд!»
   - Тоня, что там?
   -  Сильное алкогольное, говорят по телефону. Лермонтова восемнадцать, квартира пять. Накиньте ветровку – там моросит.
   - ЁКЛМН! Поразмышлять не дают – обязательно нажраться необходимо кому-нибудь!, - врал сам себе в слух Стас. Ибо не думалось и не хотелось отчего-то. Просто в редкие минуты одиночества в бытовке ему нравилось сидеть напротив распахнутых дверей, от которых бежала «взлётная полоса».
   Дежурная «буханка» с красными боковыми -«03»- разогрелась и дожидалась Стаса. Водила Сергей Петрович скрипел зубами, а потом руками о «баранку», злясь на социально-хреновое положение в стране, пустые прилавки, мерзкую погодку и очередной дурацкий выезд по алкогольному отравлению. Но героически молчал.
   « Вы должны нам три фартинга, Вы должны нам три фартинга…
Откуда это? Чёрт, и не вспомнишь…Где вот теперь кипятильник брать? Придётся до конца смены без кипятка обходиться. А вечером что ужинать?... Вы должны нам три фартинга … не, ну там гречку можно отварить…плюс где-то банка морской капусты была…Вы должны нам три фартинга. Во пристало-то, а?!...Фартинг – английская монета…И что? Кому должны? Бля! Мне сосед Володька должен сотню, кстати…Вы должны нам…всё, Лермонтова восемнадцать.»
  - Ладно, уколю его разок. Думаю, откапывать в реанимацию не повезём – итак всё переполнено, - Стас выпрыгивает из «буханки», вкратце перед этим пояснив Сергею Петровичу план своих действий.
  - Зови, если что, Стас, - Сергей Петрович скрипит руками о «баранку» по привычке.
Тёмное, заляпанное грязью, глухо тонированное авто. Кошка облезлая на теплотрассе. Огромная лужа прямо у подъезда. Подъезд. Второй этаж. А в пролёте между первым и вторым этажами почему-то пара внушительных размеров мужчин. Молча. Цифра пять. Перед самым носом Стаса дверь открыта в сумрак коридора. Стас почти запрыгивает туда как на отходящий поезд. Перрон только что остался позади. И духота какая-то, прелость бьёт в лицо. Потеют прохладные линзы очков. В саквояж с медикаментами подложили пудовую гирю. Коридор выводит в зал квартиры. За запотевшими линзами просматривается несколько теней:
  - Присаживайтесь, доктор. Вы курите?,- вполоборота, медленно приподнимаясь с пола, выдыхает грузный, но довольно крепкий. Все присутствующие встречают Стаса как на публичных смотринах: разглядывают, что Стас держит в руке, затем бульдожьи морды перемещаются на запотевшие очки, которые Стас запихивает в нагрудный карман медицинского халата…

 - Да, это мы вызывали «неотложку». Не видите, тут человек крепко выпил,- и старший бульдог смещается немного в сторону, равнодушно роняя прямо на пол какую-то кипу бумаг и оголяя для обзора лежащее на полу человеческое тело. Листы бумаги образуют белоснежный ковёр. Стас делает шаг по направлению к телу. «Свобода или Смерть!» - крупный почерк от руки на одном из упавших листов выдавал взволнованность и искренность неизвестного автора. Тело человека, обмякшее, лежащее, по пояс раздетое, на голом полу, покрыто ссадинами, огромными кровоподтёками. В левом боку зияет рваная дырень. Книги, просто ворох различных книг. Кровь. Книги, лежащие на полу, перепачканы кровью. Вместо лица сплошное месиво. Кто-то ковырялся в этом теле. Разит жутко спиртным. Кровавая рвота. Похоже, не дышит. Остальные продолжили что-то искать, непрерывно ронять на пол книги, бумаги:
  - Что с ним произошло?,- приземляясь на корточки, с трясущимися руками, Стас задаёт вопрос в пустое пространство комнаты.
  - Доктор, я же вам говорю – человек пришёл с работы, переоценил свои физические возможности - много выпил, стал метаться в горячке и напоролся на штырь под батареей. Соседи вызвали милицию, а так как все райотделы круглые сутки заняты урегулированием социальных волнений и уличных беспорядков, то приехали мы.
  - Он мёртв, - Стас, не найдя у лежащего полуголого тела пульс, щурит глаза, силясь разглядеть цифры на циферблате собственных часов.
  - Мёртв? Жаль. Думаю, стоит отвезти тело в морг. Вам помочь, доктор?
  - Мне н-н-необходимо зафиксировать смерть – позовите соседей.
  - Все соседи знают о его смерти. Мы их опросили, показания зафиксировали. Не стоит об этом хлопотать. Берите носилки. Мы вам поможем.
   Обречённостью было нацарапано в воздухе. Пока крепкие тени грузили тело в «неотложку», Стас лихорадочно пытался разглядеть эти царапины. Но без очков сделать этого не удавалось. Сергей Петрович прогревал «буханку». Грузный, но довольно крепкий, предъявивший документы сотрудника «осы» - ОСО(особый специальный отдел) при МВД - прикрыл тело куском тёмной материи и сунул Стасу заполненные бумаги:
  - Отдадите это в морг вместе с телом, Станислав Владимирович. У нас много дел сегодня, но завтра мы к вам заедем. Будут необходимы ваши свидетельские показания. Всего хорошего и берегите себя.
 - Вы должны мне три фартинга…, - роняет Стас.
- Что?!

    К.В.