Не верю, но знаю

           Долгожданный сын всё больше меня тревожил. Первый ребёнок, дочь, не вызывала

во мне  беспокойства, с ней было ясно и просто: ещё не разговаривая, она всё понимала, и

я могла читать её, как раскрытую книгу. Сын же часто поступал вопреки всякой логике и

постоянно безобразничал. Я боялась озвучивать свои страхи, а когда пыталась намекнуть о

них мужу, тот говорил, что мальчики отличаются от девочек, и приводил в пример своего

молчавшего первые четыре года жизни двоюродного брата. Супруг был вне себя от счастья,

что родился сын, считая его самым лучшим ребёнком на земле, а мои волнения – чепухой, на

которую не стоит обращать внимания. Свекровь находила всё новые поводы для недовольства

мною, а отклонений в развитии внука не замечала. Я осталась один на один с тревогою за

сына и тихо сходила с ума, научившись мыслить, как он, предугадывая его безобразия и

останавливая их на полпути к завершению. 

             Всё стало гораздо хуже, когда лет с двух у ребёнка стал заметно проявляться

регресс в развитии, и уже оформившаяся речь свелась к минимуму фраз, касающихся еды и

прогулок. Интересовали его теперь только работающие двигатели, а книги с картинками,

стихами и сказками, проигрыватель с пластинками и игрушки, совсем недавно вызывавшие в

нём живой отклик и обожание, перестали иметь для него всякую ценность. Стало проблемой

уложить его вечером спать, он мог полночи  слоняться по квартире, и у него возник

отсутствующий взгляд: вроде бы смотрит тебе в глаза, но видно, что мысли его блуждают

неизвестно где и, возможно, вообще не находятся в настоящем мгновении жизни. Дальше -

больше: у него начались агрессивные истерики. Мы обратились к психиатру, та сказала, что

мы пришли  рано, позже она же скажет, что обратились поздно.

             Семейная жизнь рухнула: и раньше было несладко жить со свекровью, а теперь

она, обретя в своём сыне союзника, обвиняла меня во всех смертных грехах. Вскоре возник

вопрос о разводе и озвучено желание супруга: оставить сына себе. Он тогда взялся

собирать на меня компромат с целью лишения родительских прав, чтобы не было сложностей с

реализацией его задумки, об этом мне стало известно позже. Я и сама понимала: в условиях

постоянно устраиваемых бабушкой скандалах детям жить нельзя, в них невыносимо находиться

взрослым людям, не то, что малолетним. Но нестерпимо было решиться мне на жизнь вдали от

сына: слишком сильно были мы привязаны друг к другу. В аду прошли три года, пока,

наконец, до меня дошло: надо вырвать из него хотя бы дочь. И я согласилась на развод,

оставив отцу сына: тот уже не ходил в детсад и требовал постоянного ухода, обеспечить

который, работая, я не смогла бы.

               Мы развелись и разъехались по разным квартирам, меняясь детьми в дни

отдыха. В пять лет сыну поставили диагноз – шизофрения, не лечится и считается

пожизненно. Я с этим не согласилась и, заимев после развода некоторое свободное время,

стала посвящать его поискам спасения от сумасшествия во всяческой литературе. Мне не

верилось, что в наше время, просвещённый двадцатый век, это неизлечимо, ведь наука

шагнула так далеко вперёд, за пределы Земли! Много чего я прочитала, много чего

заказала, освоила на курсах метод известной целительницы Джуны и с его помощью однажды

помогла сыну, но не в душевном плане, увы. «Парапсихологию» из Москвы мне «шлют» до сих

пор, как и «Чёрную и белую магию» из Петербурга, хотя не малые по тем временам

деньги "издатели" от меня получили. Видимо, собирали их предприимчивые

(читай «вороватые») люди на развитие собственного бизнеса. Возможно, это было для меня и

к лучшему: не ушла я ни в парапсихологию, ни в магию, как не ушла и в религию, хотя и

взялась читать Библию. Про то, кто кого родил, кто и как жил и кого и как наказал

Господь. На 115-й странице я закрыла Вечную книгу, осознав, что ни знаменательные роды,

ни поучительные истории никак не помогут мне разобраться в болезни собственного ребёнка

и помочь ему. А идея «верь!» мне не подходит, так как я предпочитаю действовать

немедленно, а не ждать с моря погоды даже в виде Божьей благодати. Я продолжила поиски,

закрывая очередную псевдонаучную чушь, найдя в ней честное признание: «Психические

заболевания этим методом не лечатся».

              На шестой год поисков мне стали попадаться интересные публикации. Вначале

90-х в газете «Семья» я прочитала статью про группу американских врачей, приехавших в

Россию с целью набрать детей-сирот с лицевыми уродствами для бесплатного оперативного

лечения в США. Я удивилась и возмутилась одновременно, дойдя в ней до следующих 

строк: «В свете новых знаний операции будут делать почти вживую, с минимумом

обезболивающих средств». Так и бывает, думаю, с жадными капиталистами, взялись сделать

доброе дело, но и тут не могут обойтись без хоть какой-нибудь выгоды, сэкономят на

лекарственных средствах, прикрываясь якобы «новыми знаниями». Я прочла подробное

описание, как будет организован быт детей, как им подберут семьи для поддержки, ведь

пережить подобное лечение им будет крайне тяжело, но про особенности "новых знаний" не

нашла ни слова.

                Позже в какой-то газете впервые прочитала я маленькую заметку

про «дианетику». Эта наука появилась в Америке ещё во времена Сталина, и он наложил

запрет на её распространение в СССР, одновременно дав распоряжение НКВД заполучить

автора, чтобы с его и этой наукой помощью претворять в жизнь свои чёрные замыслы. С

горечью прочитала я следующее: «Благодаря дианетике можно долгие годы оставаться душевно

и физически здоровым человеком и никогда не очутиться в доме для умалишённых». «Сильно

опоздала эта наука, мой сын уже там», - подумала я тогда. И однажды я прочитала большую

статью о дианетике, у меня появилась надежда, и я отправила заказ на книгу, благо, был

указан адрес. В моём прилагавшемся к заказу письме был крик души: «Если есть хоть

малейшая возможность с помощью этой науки вернуть ребёнка к полноценной разумной жизни,

то вышлите мне книгу!» Её мне прислали без всяких комментариев. В том, первом издании

книги на русском языке, было около 560 страниц, и уже на 150-й я поняла, «где споткнулся

мой драгоценный ребёнок» и какую зловещую роль сыграла в этом я сама! Потрясение моё

было таким сильным и длилось так долго, что год спустя после описываемых событий я

обнаружила у себя опухоль: рак, констатировали врачи.

                Тяжело, мучительно, но я прочитала эту книгу. Автору стоило поставить

памятник при жизни только за то, что он досконально изучил и объяснил, как работает

человеческий разум. Но он пошёл дальше, дав точную технологию выхода из безумия и

болезни. Благодаря дианетике я живу до сих пор, не пройдя, как большинство

онкологических больных, операцию, облучение, химиотерапию. Применив её технологию, я 

вытащила сына из психиатрической больницы, и теперь он живёт дома без психотропных

средств и без истерик. Я бы смогла довести его до полного выздоровления, но возникли

непреодолимые препятствия: параллельно моим поискам свекровь с сыном «нашли» спасение в

православной религии, запретив мне заниматься с сыном , так как какой-то старец назвал

Дианетику наукой "от Дьявола". Объявлять науку о разуме дьявольской  станут те, кому

выгодно иметь в окружении людей больных физически и душевно, такими легко управлять!

                А американские врачи делали операции с минимумом обезболивающих

средств,  действительно, правильно, в свете науки дианетики, как я теперь понимаю.

Потому что любое обезболивающее в той или иной степени отключает сознание, а всё, что

происходит вокруг человека без сознания, записывается в его реактивный ум -  самый

злобный враг человека, источник его физических и умственных болезней. Знать бы и нашим

лекарям, что рядом с больным, а, тем более, человеком без сознания, нужно соблюдать не

просто тишину, а «могильную тишину»! Иначе, болтая, можно привести пациента к

физическому или умственному заболеванию, что и произошло с моим ребёнком, попавшем в 10-

тимесячном возрасте в реанимационную палату с пищевым отравлением.
 
                *****
      
                Я читала книгу «Дианетика. Современная наука душевного здоровья» Л. Р.

Хаббарда. В начале книги шло важное, как считал автор, замечание: не пропускать

непонятых слов. Мне было понятно всё, кроме придуманных автором терминов, с ними было

тяжело: надо было вникнуть в их суть и запомнить. Чтение продвигалось медленно, так как

голова, привыкшая к обычной работе программиста и развлекательной литературе,

накалялась, и мне приходилось делать большие паузы для её охлаждения, но стиль автора и

его идеи взяли за живое сразу. Первая же его оптимистическая мысль: «В своей основе

человек хороший» была, как бальзам на душу! Она утверждала прямо противоположное тому,

что вещают признанные авторитеты: «Человек – это грубое животное».

                Вскоре я узнала: у человека есть ум аналитический и ум реактивный, все

беды проистекают от наличия второго, хотя он в некоторые моменты, угрожающие жизни,

играет положительную роль.  Известны случаи, когда люди в состоянии аффекта совершали

такое, что им не под силу сделать в обыденное время: хрупкая женщина проявляет

нечеловеческую силу в стремлении защитить своего ребёнка, или мужчина в стрессовой

ситуации бьёт рекорды в скорости и преодолении препятствий. В опасные мгновения жизни

реактивный ум берёт управление телом на себя и действует на основе стимул-реакция. К

сожалению, он действует таким же образом в подавляющем большинстве случаев, когда

никакой угрозы жизни человека нет. В какой-то момент чтения, когда я поняла, что

произошло с сыном, создалось впечатление, что в голове разорвалась бомба, и вспышка от

её разрыва осветила всю мою жизнь, да и не только мою. Пришло понимание относительно

всего человечества: почему мы, люди,  такие, какие есть - Бог и Дьявол в одной упаковке.

                Пересказывать книгу – занятие безнадёжное, скажу только кое-что.

Человеческий разум  безгрешен и несравним ни с одним, пусть даже самым совершенным,

компьютером по уровню, числу и сложности решаемых им задач. Если объединить все

компьютеры Земли и загрузить их работой, которую ежесекундно совершает отдельный

человеческий разум, мы получим печальную картину: «объединённый совершенный мозг» не

проработает и секунды в таком режиме и «загнётся» уже на какой-то миллионной доле её от

непомерной тяжести задачи! Человеческий разум в своих расчётах не ошибается никогда, и

возникает закономерный вопрос: если он такой безгрешный, тогда почему человек заболевает

физически, либо, что ещё печальнее, сходит с ума?! Чтобы ответить на него, Рон Хаббард

много часов проработал с сумасшедшими, и  открыл главного злодея – реактивный ум! Тот 

самый, который на заре человечества, когда у наших пращуров ещё не было речи, играл

положительную роль, оберегая их от опасности, и стал играть прямо противоположную,

отрицательную, когда человек заговорил!

                Приведу аналогию с компьютером: вы же не станете обвинять его,

получив неверное решение, когда поймёте, что нажали не ту кнопку, какую требовалось.

Сложнее будет, когда вы не заметите своей оплошности – не ту нажатую кнопку - и тупо

уставитесь на выданный результат. Но вины  компьютера здесь нет - ошибся человек, вводя

в него данные. Так работает и человеческий разум, где «неверно нажатые кнопки» – это

данные  из его реактивного ума.

                Как же формируется этот монстр, и можно ли без него обойтись? Увы и ах,

реактивный ум имеется у каждого без исключения человека. Всё, что происходит с ним в

моменты  полного  или частично отключённого сознания, записывается в его реактивный ум.

Обычно такое происходит во время несчастного случая, услышанного печального известия,

операции и т. д. и т. п. Помимо всей полноты состояния тела человека, включающего боль и

бессознательность, там же записываются все слова, сказанные другими людьми, которые

находились рядом с пострадавшим. И эта бомба замедленного действия живёт в человеке до

определённого, явно несчастливого, момента, когда она активизируется. И когда такое

происходит, человек становится заложником своего реактивного ума, потому что все

записанные в нём слова приобретают силу команд, которым тело и разум человека безропотно

подчиняются! Таких записей у каждого бессчётное количество, активизируются они в моменты

стресса, плохого самочувствия, усталости и болезней. Есть в этой печальной констатации

факта  положительный момент: по технологии, разработанной Роном Хаббардом, можно стереть

имеющиеся в реактивном уме записи.

              Что произошло с моим ребёнком? Ему было 10 месяцев, когда я накормила его

творогом, оказавшимся некачественным, и у него открылась рвота, даже на грудное молоко.

Мы вызвали скорую помощь, и поздним вечером я с ним оказалась в инфекционной больнице.

Утром следующего дня ребёнка положили в реанимационную палату, поставили ему капельницу

и пригласили туда меня - следить за процессом и пресекать всякое его нарушение. Сын

быстро заснул: было видно, что лечение правильное и ему идёт на пользу. Его щёчки, до

этого очень бледные, постепенно порозовели. Тихо переговаривались медики, но когда я

задала им вопрос насчёт лекарств, которые вводят сыну, они пресекли всякие разговоры с

моей стороны, указав на табличку: «Соблюдай тишину!». Если бы они и сами её соблюдали!

               Через какое-то время в палату принесли девочку лет полутора-двух, и две

медсестры взялись ставить ей капельницу. Для этого надо было проткнуть иглой вену

ребёнка, но возникла сложность: вены не просматривались. Одна медсестра держала

девочку, вторая искала вену и тыкала иглой. Начала с правой руки у кисти. Не получилось.

Перешла на попытку у локтевого сгиба. Тот же эффект. Перешла на левую руку. Не удалось 

ни у кисти, ни у локтя. Стала то же самое пробовать на ногах у стоп и колен. Не удалось

нигде, и медсестра пошла по новому кругу.

                Потом медсёстры поменялись местами и продолжили мучить девочку,  часа

полтора - два. Сначала молча, потом стали высказываться, потом уже и орать. На

девочку: «Заткнись!». На мать ребёнка, которая, не выдерживая крика дочери, врывалась в

палату: «Выйдите отсюда!». Между собой они переговаривались постоянно. Фразы «Я её не

вижу!» - это про вену. Просьбы одной к другой «У меня не получается, попробуй ты!».

Роспись в бессилии «Я не могу!». Всё это было сказано в течение всего времени их

безуспешных попыток бессчётное число раз. Мой сын лежал на столе в полуметре от этого

действа, периодически просыпаясь от крика и начиная  плакать. Я его успокаивала

всяческими ласковыми словами, после чего он опять впадал в забытьё. Девочка орала,

отбивалась от мучителей, царапалась и кусалась. Всё это происходило в палате, в которой

должна соблюдаться тишина! Она восстановилась в какой-то степени, когда до медиков,

наконец,  дошло, что надо перейти к другому способу лечения этого ребёнка, и исколотую

дочь отдали в руки матери.

                Этого примера не было в книге «Дианетика», но было написано: когда

запись в реактивном уме активизируется, человек, как заезженную пластинку, проговаривает

фразы, имеющиеся в этой записи. Когда у сына пошёл регресс в развитии, то основными его

фразами стали такие: «Я не могу. У меня не получается! Попробуй ты!» Всё сказанное в том

давнем инциденте! А фраза «Я её не вижу!» была реализована так: у него возник

отсутствующий взгляд. Эта фраза, как и другие, заимела силу команды, которой подчинился

организм. Разум человека защищает своего носителя, поэтому ищет и находит в окружении

пострадавшего кого-то другого, ставшего  в этой ситуации победителем. Делается вывод: в

подобной ситуации надо действовать, как он! Таким победителем в записи реактивного ума

сына была девочка: она царапалась, кусалась, дралась, орала, и её прекратили мучить и

отдали матери! Значит, так и надо себя вести, если хочешь быть здоровым, а не лежать под

капельницей. Что сын и стал вытворять, сопровождая свои истерики разгромом всего, что

было вокруг, и яростно сражаясь с окружающими!

                Этих знаний хватило мне сполна, чтобы испытать сильнейшее потрясение.

Ведь это моими руками был отравлен мой драгоценный ребёнок. Ведь это по моей вине попал

он в реанимацию. И нет мне прощения, и невозможно переиграть те события по другому 

сценарию. Меня трясло долго, недели полторы. Я себя мнила человеком сильной воли, в этот

раз я сильно усомнилась в своих способностях! Я ничего не могла поделать со своим

стрессовым состоянием. Нервная лихорадка длилась и длилась. Меня одолевали мысли: смогу

ли я помочь ребёнку, постигну ли науку, способна ли сама наука справиться с этим

случаем, доживу ли до светлого дня и т. д. и т. п. Я обратилась к соседке – врачу. Она

дала мне пару успокоительных таблеток. Я не пью таблетки, тем более, успокоительные, в

этот раз попробовала. Действие их весьма странное: в волнении отключаешься, заснув, а

просыпаешься с тем же самым волнением.

                С моим стрессом было покончено таким образом. Пришёл бывший супруг,

увидел моё состояние и забрал книгу со словами: «Хватит нам и одного сумасшедшего!». Я

сама опасалась читать её дальше, видя такую свою реакцию. Но ведь я нашла то, что искала

долгие годы, и мне надо, кровь из носу, осилить книгу до конца. Ещё раньше «бывший»

обмолвился, что видел плакат с рекламой дианетики в местной поликлинике, будто бы некий

врач распространяет эти книги. Я пошла к этому терапевту, купила у него книгу, а он

предложил мне провести свою дианетическую сессию, технологию которой освоил в Москве в

дианетическом центре.. Я пришла к нему в назначенный срок, он прозанимался со мной

больше двух часов, и я ушла от него совершенно успокоенная. Хотя во время занятия снова

и снова проживала инцидент, связанный не с теперешним моим волнением, а давний -  смерть

моей мамы. 

                Через год я обнаружила у себя опухоль, полторы недели стресса не

прошли даром, хрупкое равновесие в организме было нарушено. Чувство вины – опасное для

здоровья человека чувство. Никто не может наказать человека сильнее, чем он сам себя

наказывает! Мои мысли о собственной вине и самобичевание: "Такая мать не имеет права

жить на земле!" активизировали в реактивном банке какой-то инцидент со смертельным

заболеванием. А запись в реактивном уме сына приобрела разрушительную силу в момент,

когда он заболел (ОРЗ), чувствовал себя неважно, а бабушка устроила очередной скандал -

очень похожая ситуация с давним инцидентом в реанимационной палате: плохо внутри

организма, а рядом крик и ругань. Это упрощённая схема работы разума.   

                *****

                Книгу я прочитала от начала до конца три раза и много раз –

отдельные места. И оказалась в тупике, осознав: не получится заниматься с сыном так, как

в ней описано. Человек должен понимать, что от него требуется во время дианетической

сессии и почему, а именно с пониманием у ребёнка  проблема. В описываемое время

одиннадцатилетний сын имел следующее:

             Постоянное питие, три раза в день, психотропных лекарств. Среди них были

такие, которые  назначаются только с 12-летнего возраста, он же их употреблял с 9-ти лет.

             Долгие месяцы пребывания в психиатрической лечебнице, в которой под

воздействием лекарств он практически вёл растительную жизнь, без проблеска разума.

Впервые в такое заведение он попал в пятилетнем возрасте.

              Непрекращающуюся череду агрессивных истерик, которые отнюдь не исчезали с

приёмом успокоительных средств.

              Невнятную, быструю речь, в которой не проговаривалось до десятка букв.

Понять её было крайне трудно, а сын сильно нервничал, когда его переспрашивали.

              Неумение ни на чём сосредотачивать внимание более нескольких секунд.

              Склонность бесконечно слушать одну и ту же пластинку с раскачиванием в это

время на качели, причём качать его должен кто-то другой, а не он сам.

              Неутешительный прогноз психиатра. По его словам, таких детей в области

трое, из них наш - самый тяжёлый случай.

              Меня не запугаешь диагнозами и прогнозами, но проводить дианетические

сессии человеку, принимающему психотропные или какие-либо болеутоляющие лекарства

нельзя! Поневоле загрустишь в такой ситуации. Есть, правда, способ: заниматься с сыном,

когда он спит.

              Я поехала в Москву, где впервые в России открылся центр Дианетики,

закончила там три курса и два семинара, пообщалась с людьми, набралась смелости и в

начале июля обменялась с бывшим супругом детьми. Дочь ушла жить к папе с бабушкой, а

сына привел ко мне отец, принеся  большой пакет с лекарствами и напутствуя меня словами:

 - Вот тебе сын, вот тебе лекарства. Можешь заниматься с ним на фоне лекарств, можешь

обходиться без них. Можешь заниматься ночью, можешь - днём. А я посмотрю, надолго ли

тебя хватит, и, вообще, родился ли на свете такой человек, который может выдержать всё

это больше недели?!

               Он знал, что говорил, как и я. До этого момента каждую неделю целые сутки

по выходным дням я проводила с сыном, а после несколько дней приходила в себя. Если

время общения с ребёнком по разным обстоятельствам увеличивалось, так же возрастало и

время для восстановления моих сил. Однажды я провела с ним целую неделю, не выходя из

дома, хорошо, что нам хватило продуктов: я не могла оставить его ни на минуту, чтобы

отлучиться в магазин. В конце той недели меня покинуло присущее мне мужество.

                Есть «оскароносный» фильм «Игры разума», я его смотреть не стала, потому

как знала: опоэтизировать жизнь рядом с человеком, имеющим проблемы с психикой, могут

только люди, не знающие такой жизни! Полноценной любви между мужчиной и женщиной, кто-то

из которых психически болен, быть не может. Есть только самопожертвование и

самоотречение с одной стороны, хотя  некоторые люди и находят усладу в таком

существовании. Жизнь с сумасшедшим порой невыносимо тяжела потому, что управлять

состоянием психически больного человека невозможно из-за непонимания его побуждений.

Потому-то лечащий врач психиатрической больницы зачастую сам оказывается в её палате -

тот, кто слишком долго искал логику поступков сумасшедших, чтобы в итоге потерять свою.

                Во время учёбы в Москве я разговаривала со многими людьми: ни у кого не

было схожей с моей проблемы. Но один человек рассказал, как за полторы сотни часов

занятий со своей родственницей с синдромом Дауна привёл её к полноценной жизни. У неё за

время занятий  проявились вторичные половые признаки: появилась девичья грудь и волосы,

где положено, выросли. И она часами стала простаивать у зеркала, осознав свою

принадлежность к прекрасному полу. До этого несчастная в 18 лет имела разум и тело

пятилетней девочки. Меня это вдохновило: если даже исправляется сбой на уровне клетки,

мне однозначно стоит попробовать исправить то, что произошло во время нормального

развития ребёнка! 

                Первое, что я сделала – убрала подальше пакет с лекарствами, решив

выдержать всё без них, и больше месяца три раза в день делала сыну ассист-прикосновение,

прикасаясь пальцем к разным частям его тела и подавая команду: «Почувствуй мой палец!».

Делала также нейро-ассист – что-то похожее на массаж, только делается он по-особому. Я

поверила утверждению Хаббарда, что ассисты действуют мощно. Действительно, они мощные:

уже к концу месяца сына было не узнать! Он стал подолгу простаивать у окна, наблюдая за

происходящим на улице, слушать новые пластинки, у него улучшилась речь. И, главное: он

обходился без всех этих жутких психотропных средств! Но мне хотелось большего - стереть

ту запись в реактивном уме, которую сын приобрёл в реанимационной палате. Я помнила всё,

что в ней происходило, и должна была искусственно отправить сына в тот инцидент. По

теории, при таком контакте с записью она теряет до 20-ти процентов своей разрушительной

силы.

                В один, далеко не прекрасный день начала августа, я набралась смелости

и начала сессию. Сын радостно бегал по квартире, когда я стала повторять одно-

единственное слово: «Заткнись!». То самое, которое говорили в сердцах медсёстры орущей

девочке. Я повторяла его спокойным голосом, но действие его на сына оказалось

оглушительным. Сначала он, казалось, ничего не слышал и продолжал носиться по комнате,

потом остановился напротив меня, серьёзно глядя в глаза. Я продолжала

повторять: «Заткнись! Заткнись!» и в следующее мгновение увидела, как у человека

отключается аналитический ум, и управление телом берёт на себя ум реактивный. Лицо сына

стало белее мела, создалось впечатление, что побелели и его тёмно-коричневые глаза.

Именно в этот момент в них отключился свет разума, и сын с яростью сумасшедшего кинулся

громить квартиру. В его руках оказалась невероятная сила: он вырвал дверцу серванта,

которая крепилась на полутора десятках шурупов, большой ковёр сорвал со стены, вырвал из

неё же, вместе с дюбелем, металлическое панно. Потом, не найдя более ничего подходящего,

накинулся с кулаками на меня. Я замолкла в нерешительности и минуты полторы размышляла:

стоит ли продолжать такую психотерапию, и выдержу ли я такое буйство? В эти мгновения

мысль была сконцентрирована до предела, и доводы в пользу продолжения были таковыми:

если не я, то кто же?! Что, весь мой труд по изучению науки и все мои деньги,

потраченные на это, – насмарку?! Неужели я так быстро сдамся?! Да не быть такому

никогда!!! И я продолжила повторять слово «заткнись».

                В первый день и я, и сын были в изнеможении. Сын, обессилев, плакал и

просился в больницу, соглашаясь на успокоительный укол, только бы прекратились его

страдания от прослушивания вновь и вновь этого ужасного слова «заткнись». Над этим

первым словом инцидента трудились мы три дня. У сына возникло заикание, и я воочию

увидела исток его - оно происходит от всех этих приказов ребёнку: «замолчи», «не

болтай», «заткнись». Когда это "ужасное" слово утратило для сына прежнюю силу, исчезло и

его заикание.

                Четыре месяца выуживала я из памяти все фразы, сказанные в

реанимационной палате, и бесконечно повторяла их сыну в часы занятий. Очень медленно,

но он приходил в себя. Я знала тогда ещё очень мало о разуме человека, но даже тех

знаний мне хватило, чтобы вернуть сына в реальность. Сейчас я бы не пошла по такому

жестокому для ребёнка, хотя и действенному, пути. Надо было просто удерживать его

внимание на предметах, его окружающих, и продолжать делать ассисты, и эффект был бы тот

же, если не лучше!

                ***

          Шёл шестой месяц занятий с сыном. Он много говорил, рисовал, слушал пластинки,

смотрел телевизор и размышлял. В последнее время его заинтересовало то, как всевозможные

вещи падают на пол: покружившие в воздухе лёгкие - бесшумно, тяжёлые –  мгновенно и с

громким стуком. Ему приглянулись лёгкие, и он спросил меня, почему так происходит.

Стараясь подбирать самые простые слова, я объяснила ему о притяжении Земли. Сын стал

задавать вопросы и ставить опыты: поднимался по лестнице спортивного тренажёра к

потолку, держа в руке очередной предмет, и бросал его вниз. Сначала запорхал по комнате

лист бумаги, потом он был разорван на куски, и падала с потолка каждая бумажка отдельно,

а потом все вместе. Без устали, снова и снова, ребёнок поднимался по лесенке, чтобы с

падением очередной вещи уяснить для себя что-то новое по поводу гравитации. На третий

день опытов я наблюдала такую картину: сын натянул длинные штаны и рубашку, во все

карманы натолкал бумажки,  наложил их за штаны и за пазуху и в раздутом виде полез

вверх. Когда он оказался на верхней ступеньке лестницы, я его спросила:

- Ты думаешь, что полетишь, как бумажка? Нет, ты упадёшь и больно ударишься об пол.

           Сын смущённо улыбнулся, тяжело вздохнул, спустился вниз, достал из одежды все

бумажки и с грустью попросил:

- Тогда покатай меня на качелях.

                А пару дней спустя, почувствовав собственную силу целителя и уверовав в

победу над болезнью сына, я совершила роковую ошибку: в очередной приход свекрови

впервые в жизни высказала ей часть того, что я о ней думаю. Спокойным тоном, не

употребляя бранных слов, пользуясь тем, что теперь она как религиозный человек не будет

прибегать к гневным оскорблениям в мой адрес. Действительно, расчёт мой оказался верным:

она ничего не кричала в ответ, а только тихо просила Бога о помиловании моей грешной

души, но, уходя от меня с внуком, сказала:

-  Больше сына ты не увидишь! – Её мнение – закон для её сына, ребёнка ко мне привели,

но заниматься с ним запретили. Я тогда опять испытала потрясение, от которого долго не

могла оправиться, и отказалась от встреч с сыном для простого наблюдения его поведения,

без  дианетических сессий. Я думала, что бывший супруг одумается, не мог же он не видеть

разительной перемены, произошедшей с сыном! Но этого не произошло, более того, позже

появился  «старец, который объявил Дианетику наукой от Сатаны», а все достижения в

состоянии сына были приписаны усиленным молитвам и посещениям бабушкой и отцом святых

мест и монастырей.

                Результат от моих занятий с сыном держится до сих пор, у него чистая

речь, живёт он без психотропных средств и истерик. Бабушка и отец, ставший священником,

считают его божьим человеком. Но я не могу назвать разумной теперешнюю его жизнь, она

была таковой в последние недели наших занятий, когда он слушал музыку, смотрел

телевизор, много рисовал с натуры, размышлял вслух, ставил опыты и много шутил. Это было

самое трудное и счастливое время в моей жизни!

                Я продолжаю всё глубже и глубже вникать в науку о разуме и со временем

научусь заниматься с сыном на расстоянии, минуя запреты религиозного отца. И осуществлю

в полной мере свою заветную мечту: возвратить сына к полноценной человеческой жизни, со

всеми её печалями и радостями.

                ***

                Хорошо, что я теперь могу спокойно воспринимать всё, что выпадает

мне в жизни, иначе бы впала в панику при недавней встрече с сыном. Он теперь – полное

следствие бабушки: она говорит и делает всё за него, вплоть до кормления с рук, и очень

гордится своей ролью спасительницы и охранительницы внука. Ей бесполезно говорить о

жалком его положении в той роли, которую она ему определила: она не сомневается в своей

правоте, считая свои дела освящёнными Богом. Я решила действовать вопреки её воле и,

оставшись с сыном наедине,  стала, не мешкая,  проводить ему вперемешку ассист-

ориентацию и ассист-прикосновение. За всё время, около получаса, процесса он не задал

мне ни одного вопроса и не выразил ни намёка на протест (хотя заставить его сделать что-

то против его воли – занятие бесполезное!). И надо было видеть его внимательные глаза и

руки, которые он держал на весу, судорожно пытаясь до  озвучивания считать мою следующую

команду, чтобы мгновенно её исполнить! А я в очередной раз восхитилась гением Л. Р.

Хаббарда: он утверждал, что разум любого человека жаждет помощи и готов её получить в

любую минуту. На этот раз я удостоверилась в этом и, значит, сыну помогу в любой момент,

когда представится такая возможность.