III Третий сын. Глава 13. Плохие вести

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 13. ПЛОХИЕ ВЕСТИ.

   И Мадина, прямо в скверике возле почты, где мы читали письмо, набросилась на Петрика с когтями:
   - Зачем ты это подстроил? Зачем? Зачем?
   Пойми этих женщин!
   На письмо Чудилка не обратил особого внимания, хоть там и было много не совсем приятного. Король обращался к Кохи, как «к самому старшему и разумному», и заклинал его удержать нашу компанию от необдуманных шагов. Хроту, как начальнику экспедиции, запрещалось поддаваться уговорам и ни в коем случае, повернув «Комарик», не следовать в Някку. Миче Аги запрещалось поднимать панику, а Лёке Мале – поддерживать Миче и Петрика в их безрассудных поступках. Нате, как капитану, был дан приказ следовать на север, восток, северо-восток и северо-запад, куда угодно, только не на юг. На девочек надеялись, как на сдерживающую и облагораживающую силу, а Рики напоминали, что нельзя волновать маму и папу.
    И что? Всё это из-за того, что Воки сбежал, обманув тех, кто должен был доставить его в столицу?
   Нет-нет, я понимал, конечно. Мне даже нравилась такая забота наших монархов. Но не думаю я, чтобы Воки Ловкач был так уж страшен сам по себе. Разве что он восстановит против нашей компании Корков или ещё каких бандитов. Почему государи решили, что такое дело, как побег мерзкого парня, должно вынудить нас немедленно мчаться в Някку? У нас совершенно не было таких планов – поиски древностей в самом разгаре, мы даже планировали участвовать в раскопках в холмах Иксаны.
   Между тем Петрик отмахнулся от письма и теребил свежую газету с лицом прямо-таки перекошенным словно от ужаса. А Мадинка, злая – презлая, раскричалась из-за того, что он якобы устроил побег негодяю и убийце из чистой жалости, и она боится за Терезку. И за него.
   Чикикука вспрыгнула Чудиле на плечо, вздыбилась вся и зашипела. Ей не нравилось, когда мы ссорились. Мадина сбавила тон и попыталась зарыдать. Да так и осталась не зарыдавши. Забавное зрелище. Чего не скажешь о Петрике. Малёк, было, начал миролюбиво:
   - Ты что, Мадинка, как бы он это провернул?.. – и пропустил момент, когда Чудила тихонечко сполз по фонарному столбу и сел на перекопанную холодную клумбу. Я завопил:
   - Ой! Мама! – и все мы бросились к нему.
   - Ты чего? – спрашивал каждый.
   - Ничего, всё нормально, - отвечал Петрик, глядя на нас круглыми глазами и выдавив перекошенную улыбку.
    - Тогда вставай, домой пойдём, - «домой» - это значит, на «Комарик».
   - Да-да, - говорил наш дружок, кивая, как заводная игрушка.
   Встал и пошёл, делая вид, что всё очень замечательно в его таинственной жизни. И как мы ни приставали, он только отмахивался и улыбался. И при этом шёл быстро и не глядел никуда, кроме как под ноги. А я, забежал вперёд, и, едва не споткнувшись об меня, Петрик поднял глаза – и я увидел в них такое смятение, что просто застыл там, где стоял и даже отстал от компании. Ну что снова стряслось у Чудилушки?
   И так мы вернулись на судно, и Петрик хотел было нырнуть в каюту и запереться изнутри, да только Лёка рванул дверь на себя, и понятно, что ничего у Чудилки не вышло. Он сел на постель, словно лишившись сил, и попросил, чтобы мы отстали, да только этот номер не прошёл. Как мы можем отстать, если с нашим товарищем что-то непонятное происходит?
    Мадинка теперь всхлипывала с полным на то основанием, а Чикикука истоптала его всего, потому что никак не могла определить, где у него болит. В конце концов, она решила, что душа, и замерла, распластавшись на его груди. Петрик не отвечал на наши расспросы и говорил только одно:
   - Давайте повернём домой. Пожалуйста, поплыли домой.
   - Почему? – спрашивали мы, но Петрик только мотал головой.
   Я передать вам не могу, до чего мы испугались, даже братья Корки. Вы помните, они ещё этой весной не дружили с Чудилой, но тоже понимали, что такое поведение для него ненормально.
   Ната хмурилась в возмущении, даже причёска у неё растрепалась.
   - Что за ерунда? – требовала она ответа. – Что за блажь? Почему домой? Зачем домой? Вот, даже король пишет: не надо. Да у меня приказ! Никаких «домой»! Немедленно прекрати чудить или рассказывай, в чём дело!
   Ната топнула ногой, Петрик вжался в стену. Быстро-быстро заговорил он, упрашивая нас развернуть судно, но доводы его были лишены всякого смысла. В конце концов, он смутился под нашими взглядами, покраснел и замолк.
   - Короче, вперёд, - обозлилась Ната и повернулась, чтобы уйти.
   Малёк придержал её и высказался в том духе, что раз Чудилка расчудился, то это неспроста, и надо же выслушать. На это Ната ответила, что сколько можно вытягивать из человека причину? Если уж нарушать приказ короля, то надо знать для чего. Она действительно готова была ослушаться ради друга детства, но должна была понимать. Наши товарищи кивали головами, поддерживая Нату. Дети жалели Петрика. Я удивлялся тому, что за всё время разговора он ни разу не посмотрел на меня. Но ведь не я же причина такого расстройства? Мне хотелось верить, что не я.
    - Послушайте, - шепнул Чудилка, всё также не поднимая глаз. – Очень скоро в Някке будет… Будут… Могут быть такие события… Я должен быть там.
   - Но мы-то не должны, - чмокнув его в нос, возразила Лала Паг.
   Рики помотал головой:
   - Нет, раз Чудик должен, то и мы должны.
   - Ничего мы никому не должны! – забормотали наши пиратцы, жавшиеся у двери.
   А старший из нас, Кохи, разумно сказал, что мы и сами узнаем, что за события. И раз в письмах о них не написано, мы посмотрим в газете. Лёка обрадовался такому предложению и потянулся за печатным изданием, которое Петрик всё ещё сжимал в кулаке.
    Последовала короткая борьба, в которой победу одержал, естественно, Лёка. Отобрал газету и принялся выискивать в ней что-нибудь жутко пугающее, ужаснувшее не только Петрика, но даже и короля с королевой. Мы все сдвинули головы над листами.
    - «Реформы будущей весны» О чём это? Охрана природы. Не то.
     - Я нашёл: «Свинья родила поросёнка с двумя хвостами»!
      - Фу, Рики, что за чушь?!
      - А что? Тут так написано.
      - О, глядите! «Свадьба самой завидной невесты Пинетты». Кто там ей завидует, хотела бы я знать.
      - Да уж, когда такой старый, страшный жених, завидовать нечему.
      - Ну-ка: «Новости зимней моды. Для милых дам».
      - Да… Какая шубка! Действительно, одно расстройство.
      - С ума сошли! – топнула ножкой Мадинка. – Ищите статью экономическую или политическую.
      - «Битва в Долгом заливе». Мы пропустили войну!
      - Четыреста лет назад пропустили. Это рубрика «Забытые даты». С вами хоть в цирк не ходи!
      - «Гастроли цирка…»
      - Нет!
      - «Не пора ли наладить промышленное производство холодильников?» А что? Экономика.
      - Нет!!
      - «Раненая девушка наконец согласилась дать интервью». Глядите-ка, чей портрет.
     - Олюшка!
     - Это Олюшка!
     - Олюшка? Певица? Что с ней случилось?
     - Кто-то напал на неё в порту.
     - Слушайте. «Некоторое время назад мы писали о преступлении в городе Неа. Напомним, что в ночь празднования Дня влюблённых, когда на высоком обрыве над рекой Няккой обрушился край танцевальной площадки и только по счастливой случайности никто не погиб, случилось ещё одно событие, едва не завершившееся трагедией. Судно «Комарик», принадлежащее этнографической экспедиции, имеющее на борту девять человек команды и пассажиров, отвязалось ночью и, покинув порт, устремилось вниз по течению во время разлива реки. Каждый, кто видел великую Някку в это время ужаснётся такому событию. Все, кто находился на борту, мирно спали, и только чудо спасло их в ту ночь от гибели…» Ля-ля-ля, и так далее. Наше приключение опять подробно описали.
       - Да-да. Что потом?
       - «Преступник был выявлен и задержан  членами экспедиции и передан в руки полиции. Имя преступника Яков Рэютри. В столице его знали под именем Воки Тэрю, и никому не приходило в голову, что под личиной простого служащего таится закоренелый преступник…» Ля-ля-ля, мы всё это знаем.
    Далее газета кратко рассказывала о Ловкаче и его каверзах. О том, что он покушался на наши жизни. О том, как он подсыпал нам в чай снотворного. То, что Воки сын Кырла Корка, само собой, ещё не всплыло.
    - «И вот теперь выясняются новые подробности этого дела. Певица Олюшка была в гостях на судне «Комарик» и согласилась, чтобы до дома её проводил Воки. «Я только что рассталась с любимым человеком, - сказала корреспонденту Олюшка. – Он предпочёл мне богатую страшную дуру…»
    - Что? – взвилась Ната. – Ах, она жаба!
    - Ах, змеюка! – подхватили девчата.
    Вот-вот. Любой, кто так называет мою Нату – как раз вот это самое и даже что похуже.
    - «Ну и пусть будет счастлив с ней. Нечего тратить свою жизнь на всяких болванов…»
    - Это про тебя, Миче!
    - «Вот я и пошла с Воки, я знала его, потому что бывала в Някке, и там меня с ним познакомили. Но он даже до дома меня не проводил. Только мы вышли к хорошо освещённой площади, как он невежливо попрощался и ушёл. А я подумала: может, он тоже к какой-то дуре спешит? Ну и потихоньку пошла за ним. Воки шёл, стараясь держаться тени, а я – за ним. Он дошёл до пристаней, спрятался и стал следить, что происходит на «Комарике». Мне было интересно, почему он прячется и чего ждёт. Разве не на этом судне он путешествует? Может, тоже влюблён в противную каракатицу и подглядывает за ней потихоньку? А там очень быстро погасили огни. Тогда Воки, опять держась тенистых мест, пошёл к тому причалу. Там был фонарь. Дойдя до освещённого места, Воки, прямо из тени, кинул в «Комарик» два светящихся предмета. Они были похожи на маленькие сгустки огня. Я подумала, что никто не может попасть с такого большого расстояния. Никто ничего не докинет. Но Воки попал прямо в оба каната. Они вспыхнули – но на очень короткое время. Я поняла, что «Комарик» двинулся вниз по течению. Я закричала, выскочила и ударила Воки. Потому что, хоть и была на судне мерзкая толстая интриганка, отбившая у меня парня, но там ещё были дети, и беременная женщина, и мои другие хорошие знакомые. Как же так? Зачем он это сделал? Я закричала, что надо немедленно звать спасателей и полицию. Но Воки меня оттолкнул. Тогда я побежала сама вверх по берегу. Только все праздновали, и никого не было в этом месте. Воки побежал за мной, схватил, толкнул в кусты, замахнулся ножом. Я от страха потеряла сознание. Потом мне сказали, что это спасло мне жизнь. Вроде, я начала падать и как бы немного отстранилась от удара. Мне объясняли, но я не совсем поняла. Зато теперь я выхожу замуж за доктора, который меня лечил. Это замечательный, лучший в мире человек. Я очень счастлива. И я очень рада, что никто не пострадал, а проклятого Воки арестовали». Напомним, что певица Олюшка была найдена портовыми рабочими и доставлена в больницу города Неа. Долгое время она отказывалась иметь дело с журналистами, и согласилась дать интервью только после того, как Воки Тэрю арестовали, а она окончательно оправилась после ранения и уже начала готовиться к свадьбе. Пожелаем ей счастья. Дать показания против преступника – гражданский долг каждого».
    - И вот теперь Воки будет мстить этой глупой вредной грымзе, - грустно сказала Ната. Кажется, ей было жаль Олюшку. – В этой же газете – сообщение о том, что Воки сбежал. Вот такая она, журналистская порядочность. Но, Петрик, ты же не от этой статьи разволновался так?
    Я слышал её слова словно сквозь меховую северную шапку, и хоть пытался разобрать текст, не видел почти ничего, кроме черноты на газетном листе – вот до чего меня разозлили высказывания отвратительной особы в адрес моей родной Наты. Наглость неслыханная! Попадись мне Олюшка – я забуду о вежливости! Протянул руку, чтобы разорвать газету в клочки, но Петрик схватил её первым и уставился на статью. Понятно. Он её даже не видел ещё.
   - Сгусток огня? Кинул издалека и попал?
   - Воспользовался контрабандной штукой. «Летучий огонь» называется, - объяснил таможенник Малёк. – А ты решил, что Воки волшебник?
   - Ну да. Чуть было не решил, - кивнул Чудилка.
   Но что же всё-таки так напугало Петрика в газете? Ведь не сообщение о поросёнке с двумя хвостами? Мы продолжали спорить на эту тему и вывели его из себя.
    - Ладно, хватит. Сюда смотрите, – Чудилка ткнул пальцем в первую страницу.
    - Реформы какие-то. Ерунда. Чего тут бояться? Они только весной будут. К тому же ничего такого ужасного не обещают.
    Петрик, защитник природы, принялся объяснять нам, почему  реформы – это не ерунда. Я вам тоже когда-нибудь поподробней о них расскажу, но сейчас суть не в этом. Оказывается, то, что задумано, может здорово ударить по благосостоянию кого бы вы думали? Конечно! Соперников Охти – Корков. Они не заботятся о рабочих, их фабрики наносят вред окружающей среде, они поддерживают любое изобретение, которое может принести прибыль, а насколько оно вредно или опасно, даже не думают. Реформы ударят по ним больней всего, потому что как раз и будут посвящены охране здоровья и окружающей среды. И, объясняя нам всё это, Петрик нёс какую-то ерунду: вроде, он просил, он уговаривал государей не объявлять реформы до его возвращения. И они даже дали слово, что не будут объявлять. Но вот ведь какие нехорошие: объявили-таки, зная, что Петрик далеко, и точно не сможет вернуться быстро, затерянный во льдах северных стран. Очевидно, король с королевой не знают, что за погода нынче на севере: морозы задерживаются, "Комарик" ещё не встал на зимовку.
    Над словами Чудилки, что он, будто бы, имеет право уговаривать государей и советовать им всерьёз нечто более важное, чем выслушать сумасшедшего Миче, мы посмеялись. Насколько я понял из истории с амулетом Сароссе, они к нашему дружку не очень-то и прислушиваются. Чем поможет присутствие в Някке Петрика, было вообще не понять. В столице полно военных, моряков и речников, полиции и просто здравомыслящих людей. Один Чудилка погоды не сделает. Он, правда, уверял, что сделает, но мы не совсем поняли, что. Несколько раз Петрик хватался за голову и бормотал что-то вроде того: «Какой позор!» Почему позор? Может потому, что в ответственный момент его, одного из борцов за чистоту рек и воздуха, нет в гуще событий? Это ещё можно было понять.
   Ната кусала губы, пытаясь сообразить, как к этому относиться. Пиратцы одобрительно кивали, поддерживая по очереди все мнения подряд. Малёк косился на меня. Его тоже озадачило то, что Петрик старательно избегал моего взгляда. Я пожал плечами, показывая, что не понимаю. Лёкиного взгляда Чудилка избегал тоже. При необходимости говорить с Натой, друг детства запинался и отводил глаза. Было похоже, что он обращается исключительно к Терезке и юным Коркам. К тем, чьих родных, по его словам, он мог попытаться вразумить, а скорее, обезвредить, если бы был в Някке. Смешно. Ну кто из старых аферистов Корков принимает всерьёз Петрика Тихо? Они подослали к нему убийцу, какое уж там «вразумить». Да я помню, как после одной из его инспекций, к нам двоим, чуть отставшим от прочих, на улице подошёл Блук Корк, обычно не вылезающий из своего загородного имения, и прошипел в Чудилкино лицо парочку угроз. Чтобы он не совался не в своё дело.   
   - И правильно, - воскликнула Терезка. – Государи тебя обезопасить хотят. Ты должен сейчас находиться на севере.
   - Вот ведь позорище! – охнул Чудилка и схватился за голову.
   И принялся рассказывать вот о чём.
   Как он, едва познакомившись с нами, со мной, Натой и Лёкой, увлёкся гаданием и повсюду ходил с картами, гадая всем направо и налево. Возомнив себя великим предсказателем, он взялся погадать родителям, маме и папе.
   - Что, нагадал что-то кошмарное? – посочувствовал Рики. Он у меня очень ласковый, он обнял Петрика и попытался заглянуть ему в глаза. Но Чудилка зажмурился. Лёка хотел было что-то сказать по этому поводу, но Петрик продолжил рассказ…

   *   *   *
    - Моих родителей ждали перемены, которые они сами позовут в свою жизнь по подсказке близкого и родного человека, который младше их. Что-то новое и хорошее, из-за чего возникнет большой конфликт. Предательство и злоба кого-то, на чью жизнь это хорошее окажет плохое влияние. Чьё богатство пойдёт на убыль, а дела нарушатся. Дальше – едва ли не война, много смертей, много всего очень плохого. Я видел, что тогда могу лишиться мамы и папы. Понимаете, лишиться навсегда. А я, я, этот близкий и родной человек, который младше, далеко, и не смогу помочь. На детей не гадают, да. Но карты говорили обо мне, о сыне, понимаете?
    - Это значит, - испуганно прошептал Рики, - что расклад говорил о том времени, когда ты вырастешь. Только в этом случае карты не врут.
    - Они не врали! – взвился Чудилка. – Я не гадал на ребёнка, я гадал на взрослых людей. На непростых людей, которые должны смотреть далеко вперёд. Я объяснил маме и папе, что гадание – это предупреждение. Что можно предотвратить, если постараться. «Да-да, конечно», - сказали они. И ещё сказали, что у меня температура и чтобы я лёг в постель и не водился с Миче, который того… Не того.   
    - Да-да, конечно, - сказал я под общее хихиканье. - Уже тогда «не того». Уже тогда, в далёком детстве.
    Петрик шутки не поддержал. Наоборот, стал ещё мрачнее и отвернулся совсем. Как только шею не свернул. Да что я ему сделал?
    Я выудил из кармана карты, вздохнул и начал расклад. Какое-то время все молча наблюдали за мной, а потом Петрик заговорил снова.
     - Я смотрел, что помешает помочь маме и папе. Коварство злого человека и опасность, угрожающая жизни. Люди, опасающиеся потери состояния и репутации. Далекие расстояния, тяжёлая болезнь, грубая сила, неумное вмешательство в планы. Я был очень расстроен. Я почти заболел. Я сказал родителям об этом и просил их пообещать не отсылать меня никуда в ту пору, когда их ждёт большой конфликт. Я очень переживал - и решили, что ты, Миче, на меня дурно влияешь.
   - Вот, - догадался я. – Вот после чего мне пришло то письмо. Очень обидное письмо от твоих родителей. Чтобы я не сбивал тебя с толку, иначе нам запретят дружить.
   Петрик кивнул. Я присел перед ним на корточки, оторвавшись от карт:
   - У тебя был свой страх, да, Чудилка? Представляю, как ты боялся всю свою жизнь. Так же, как я. Только ты мне не говорил, ты, наверное, никому не говорил, как всегда, держал себя в руках. И вот теперь всё сошлось: ты далеко, а дома назревает ужасный конфликт и всё то, о чём ты сейчас рассказал. Тебя не послушались и отослали. Опасались пиратской мести.
   - Представляю, как ему тогда досталось от мамы и папы, - молвил Кохи, жертва заботливого воспитания.
   - А собственно, за что? – не понимал Рики. – Предупреждение – это хорошо. Значит, мы теперь действительно можем вернуться и сделать так, чтобы ничего этого не было.
   - В Някке ведь и наши родители, - тихо произнёс Малёк, вызвав большое смятение в наших рядах. Родители действительно там. Наши с Рики мама и папа, анчу, которыми Корки займутся в первую очередь. Их друзья – семьи Лёки и Наты. Натины крохотные племянники. Моя многочисленная родня. Я бросился к незаконченному раскладу.
   - Так за что тебе влетело, Петрик? - добивалась маленькая Лала. Он пустился в объяснения:
    - В душе я чувствовал себя взрослым. Очень взрослым, очень умным и сильным. Решил, что всё произойдёт вот-вот. Я очень боялся за маму и папу. И за всех. И я стал ждать. Ждал – ждал… Ничего не происходило. Но я так себя вёл… - он невежливо указал на меня пальцем. – Как Миче. Меня даже отправили из города, чтобы я развеялся. Запретили заниматься гаданием. На отдыхе я всё думал, а как же там, в Някке?
   - В Някке? – удивился Лёка. – Ты же из другого города, Чудилушка.
   Ну и что? У Петрика с биографией всё было в порядке. Его отправили отдыхать из родного города, а думал он про Някку. Главные катаклизмы случаются в столицах. Петрик рос, и потихоньку начинал понимать, что надо спокойно ждать взросления, а там уж ни в коем случае не проморгать начало страшных событий. Родился Рики, дядя Тума поселился недалеко от дома Лёки и совсем извёл племянника и всю улицу, Ната увлеклась походами по реке, а они бывают опасны, Кохи стал цепляться к Миче, а Тони не ладил с мачехой и сводным братом целый год, пока не поумнел. Наши проблемы отвлекали Петрика от собственных. Родители всячески поддерживали его увлечения. На него была возложена масса обязанностей. Повсюду происходили интереснейшие события. К тому же он влюбился в Мадинку. Поэтому детство разумного Чудилы проходило относительно спокойно и было почти лишено страха. Но в пору подготовки реформ, о которых все говорили при дворе, Петрик заподозрил, не приведут ли они к катаклизму. К смутам, революции и резне. Он имел право утверждать это, так как был как никто проинформирован о безобразиях, творящихся на предприятиях Корков и их приспешников. И тут, представьте, ему внезапно приказали собираться в экспедицию. Петрик пытался отбрыкаться, приводил аргументы и требовал, чтобы экспедиция назавтра отправлялась без него. Но единственное, чего он добился – обещания государей не объявлять о готовящихся реформах раньше его возвращения. Они поклялись - и нарушили слово. А оптимистичный Петрик решил было в отпуске, что всё будет хорошо. Что он сумеет повлиять на события и ход реформ, вернувшись через год. А я ещё раз убедился, что слово, данное королём Чудилке, ничего не значит. Кто он такой, Петрик Тихо, и что он о себе возомнил?!
   - Вот дурачок! Сумеет он! – смеялись девчата. Только Мадинка не смеялась. Думала, наверное, что он сумеет. Казалось, что она огорчена больше всех. Едва ли не больше Петрика.
   - Что нагадал, Миче? – спросили меня.
   Я только руками развёл. Всё очень серьёзно. Получалось, что Петрик прав с определением времени катаклизма. Я имею обыкновение объяснять за гаданием значение карт и их сочетаний, а ребята тысячу раз видели, как я гадаю. И сомнений ни у кого не осталось. Карты говорили о потрясениях, вызванных добрыми намерениями, и о возможной гибели родителей Петрика, людей значительных. И что же их сыну может помешать помочь? Коварство злого человека и опасность, угрожающая жизни. Далекие расстояния, тяжёлая болезнь, грубая сила, неразумное вмешательство в планы. 
   Два расклада – и глянув в карты, Петрик дрогнувшим голосом сказал, что это почти то самое, что он видел тогда, в далёком детстве. А вы когда – нибудь видели, чтобы карты легли почти совершенно одинаково? Петрик снова схватился за голову. Представляете весь ужас его положения? Он всегда молчал, и не говорил никому, и не показывал свой страх. Знал он, что будет, если показать – пример друга Миче перед глазами. Только у Миче страх притупился после того ночного происшествия, а у Петрика все ещё было впереди. Но он уже пережил коварство злого человека и его покушения на свою жизнь, то, что, согласно гаданию, должно предшествовать скорым событиям. А ещё я подумал о том, что мама и папа Петрика, наверное, всё же помнят его давнее гадание и верят ему. И что король с королевой, наверное, выразили общее желание наших родителей держать детей подальше от реформ и всего, что с ними связано. И специально объявили об их начале раньше, чем было задумано.
   Мы заговорили о возвращении в Някку. О спешном возвращении, чтобы весну встретить дома, не смотря ни на что. Быть дома и защитить родных. Ведь родные есть не только у Чудилки. И по всему выходило, что надо трогаться в обратный путь уже сейчас, иначе никак не успеть. Четвёртый, последний осенний месяц шёл к концу. Однако, чуть погодя, все немного успокоились и начали мыслить здраво.
    Вернуться по воде не успеть всё равно.
    Братья Корки были против возвращения. Им не хотелось домой. Они устали от проблем с безумной роднёй. Не видели смысла прерывать экспедицию. Зачем, если в Някке у государей столько защитников? Они знают, что наступает пора, когда придётся постоять за себя, за свою власть и за безопасность жителей Някки. А родители Петрика вообще в другом городе.
    - Нет, весной и летом будут в столице, - возразил он.
    - Напиши им, чтобы не приезжали.
    - Они будут в столице, - упёрся Чудилка.
    - Ну ничего, король позаботится о них – всё-таки родня.
    - Да он о себе даже не позаботится! – в сердцах воскликнул мой родной дружок и швырнул подушкой в стену.
    - В любом случае, тебе следует двигаться от Някки, а не к ней. Нельзя нарушать королевский приказ, - пожали плечами Кохи и Хрот Корки, представители мятежного клана. Наверное, им не хотелось оказаться между двух огней в предполагаемой смуте.
    - Дело серьёзно. Вы же понимаете – Петрик не будет просто так панику поднимать. Надо возвращаться, хоть я и боюсь, - сурово возразила их сестра, обнимая суженого. Я понял – она единственная из нас знает настоящую причину.
    - Совершенно не надо, - всхлипнула Терезка. – Как ты считаешь, Аня?
    - Я не знаю.
    - Я – как все, - пискнула Лала.
    - Мы тоже не знаем, - сказали пиратцы. – Но лучше бы не возвращаться. Лучше подальше держаться от смут и военных. Не тужи, Чудилка, их в Някке много. Уж постоят за своего короля.
    - Я должен быть там, - сердито прошипел рассерженный Петрик, упорно отворачиваясь от меня.
    - Да ничего ты не должен, - Лёка, наконец, вышел из себя. – Ты сделал всё, что мог. Ты всех предупредил, всем всё сказал. Больше от тебя ничего не зависит. Сиди тут и не издевайся над Хротом.
    - С ума сошёл! Речь о ваших родителях! Об анчу и друзьях анчу. Чем бы не закончилась смута, они всё равно пострадают, - отважная Мадинка швырнула в Лёку всё той же подушкой.
   - Думаете, дядя король совсем глупый? – высказалась Лала. – Он всё понимает и ничего такого не допустит. Потому он приказал нам двигаться дальше. Экспедиция очень важна. Никто не пострадает.
    - Пострадает, - вдруг сказал Рики. – Вы что не понимаете? Ваш дядя король не верит Миче. Считает его сумасшедшим, хоть и хорошим. Не верит гаданиям. Имеет право! Только ведь Петрик дружит с Миче. Вот и весь сказ.
   - Никто не верит в то, что может случиться что-то действительно плохое, - пробормотал Петрик. – Верят в то, что Коркам здорово прищемили хвост в этом году, поэтому они предпочтут не высовываться. Что все те смуты, что могли произойти, уже произошли. Понимаете, в чём дело: наши государи – они не из тех государей, которым везде мерещатся заговоры и враги. У них не такой характер. Они верят, что их любят, что всё идёт, как надо, и что, в конце концов, всё будет хорошо. Они справляются с трудностями и не теряют бдительности. Они мало чего боятся. Но у них в голове не укладывается что-то действительно кошмарное. Их окружение точно такое же, понимаете? Хорошие, мягкие люди. Они озабочены идеями процветания, сотрудничества и семейного счастья. Некоторые всерьёз верят в то, что на любого врага можно воздействовать разумными доводами. Хотя, если необходимо, принимают, конечно, строгие меры. Представляете, многие считают, что Корки достойны уважения, как люди предприимчивые и преуспевающие.
    - Кхе-кхе, - переглянувшись с Хротом, сказал Кохи. Петрик не обратил внимания. Очевидно, на его отношение к Коркам подействовала дружба со мной.
   - И даже, что младшее поколение лучше старшего… Ну, на самом деле, да, я тоже так считаю, - проявил он, наконец, тактичность. – Только я не говорю, как эти чудики, что если человек окончил школу, значит, он хороший и замечательный. Не верю, что всё, что назревает, само рассосётся. А я прямо чувствую, что что-то назревает! И ведь есть ещё другие люди и другие силы, кроме моих будущих многоуважаемых родственников (Петрик чмокнул Мадинку в макушку). Самое главное возражение против моих доводов знаете какое? Что Корки недостаточно богаты, чтобы содержать целую армию, способную противостоять Охти. А ещё – вот уж совсем удивительно! – что, по крайней мере, их младшее поколение, как более сознательное, должно понимать, что от реформ только польза.
   - Мы понимаем, - призналось младшее поколение будущих родственников. – Только у нас не принято против старших идти. Следует подчиняться. А ещё – у нас действительно нет таких доходов, чтобы платить большому количеству наёмников и плодить союзников, а пираты разбиты. Нас постоянно штрафуют за возмущение спокойствия, и штрафы очень большие. Не волнуйся, Чудилка. 
   - Стоп, стоп! Послушайте! – подскочил тот. – Неужели вы не знаете, что в руки Кар-Кару попали записи Пагов, очень богатых людей? Думаете, они не прибрали к рукам Лалино наследство?
   Про то, что обладатели этих записей, возможно, даже имеют выход в какой-то другой мир, Петрик пока не сказал. Я тоже промолчал, но сразу смекнул, как это серьёзно.
   Немного посмущавшись и повздыхав, дети Корков вынуждены были признать, что наследство да, наверное, прибрали, и что записи Пагов, очень дальней родни, должно быть, имеют ещё большую ценность, чем дом и всё имущество.
   Тем не менее, Кохи добавил:
   - Думается, что очень много средств съела та пиратская авантюра. Королевской армии подавить обычный бунт ничего не стоит. Не дёргайся, Чудилка.
   - Как это «не дёргайся»? – возмутился Петрик. – Так перебьют же вас всех! Ну, или не вас, а вообще…
   Опять ему всё не так!
   А перед моими глазами всё стояли опасные записи Пагов. Тетради или свитки. Или отдельные листочки. Новая качественная бумага или пометки на полях драгоценных древних книг. Или письма в конвертах с сургучовыми печатями. Или даже с марками уже... Младшее поколение Корков просто не просветили за их сознательность. Надо возвращаться, прав Петрик.
   - Лала, ты не знаешь, что это были за записи? - шепнул я на ушко Лале.
   - Понятия не имею, - пискнул ребёнок.
   - Молодец. Вот так всем и говори.
   Правда, в то, что Корки призовут на борьбу с Охти инопланетян, не верилось совсем. Я чувствовал, что настоящую причину необходимости возвращения Петрик ещё не назвал. Он говорил:
   - Вот! Вот что я слышал со всех сторон: не дёргайся, да не переживай! Всё схвачено, всё идёт по плану. Нет, меня отослали не потому, что обезопасить хотели, а чтобы я панику не поднимал. Так прямо и сказали. Сказали: «Ни тебя, Петрик, ни Миче в этот период не хочется видеть в Някке». Отправлюсь-ка я домой один. Зря только всех перебаламутил.
   Ребята притихли и посмотрели в мою сторону. Только Петрик не посмотрел.
   - Скажи что-нибудь, Анчутка, - попросили меня.
   - Скажи, а то не понятно на что решиться.
   - С одной стороны – приказ…
   - С другой – наши родители. Мы боимся за них.
   - Но, с третьей стороны, король, получается, прав.
   - С четвёртой – прав Чудилка.
   - Но какую он может пользу принести в Някке, если вернётся?
   - Не понять совершенно.
   - Абсолютно.
   - Скажи ему, пусть не чудит.
   - У нас приказ.
   - Мы не можем отпустить его одного.
  Я ещё не высказывал своего мнения. Приказ короля – это не шутки. Я сказал:
    - Раз Петрик говорит, что надо вернуться, значит надо, и я готов. Раз он не называет самой главной причины при мне, значит, я выйду. Если после того, как поговорите, вы все решите возвращаться, я встану к рулю.
    И я вышел.
    Помните, как поверил мне Петрик, когда я сказал, что пираты нападут на Някку?

Продолжение:     http://www.proza.ru/2010/05/28/1176