Жизнь

ЖИЗНЬ
Ночь, улица, фонарь, аптека…
А.Блок

Не знаю, почему, но в год своего совершеннолетия я понял, что жизнь меня так ничему и не научила. Наверно, это все из-за моего стремления ее понять. Вернее, из-за его отсутствия. Я по натуре человек достаточно ленивый и не горю желанием разбираться в суматохе и водовороте, которые по праву называются жизнью. Но иногда приходится. Как в этот раз. В последнее время, вопреки моему нежеланию, мне все чаще приходится окунаться в жизнь с головой, в настоящую жизнь, со всеми ее пропастями и капканами. И мне совсем не кажется странным, что из заядлого оптимиста я постепенно превратился в прагматика. Мутировал, так сказать. Ведь как знать, что скрывает жизнь за следующим поворотом?..

- Так нельзя, - сказал я сам себе. – Нужно же когда-то решиться! Торчать все время в неведении – тоже не выход.
Уже битый час я уговаривал себя и никак не мог уломать мое «Я». Я не спорю, что скромность и робость – далеко не последние в числе моих основных черт характера, но делать проблему из признания девушке может не каждый.
- Это уже слишком! – настаивало мое «Я»-борец. – Кто ты, в конце концов: парень или кисейная барышня?
- Конечно парень, - оправдывалось мое «Я»-лентяй, - но кто тебе сказал, что все будет не так, как было в прошлый раз? Или забыл?
Прошлый раз вспоминать не хотелось. Сразу упало настроение, и так поднятое почти вручную, и заскрипело где-то слева от диафрагмы, да так, что ужи заложило. Ну не могу я похвастаться сногсшибательным успехом у противоположного пола, а о моих признаниях его представительницам и думать не хотелось.
- Помнится, еще ни одно подобное событие успешно не заканчивалось, - ехидно вставило «Я»-лентяй. – Ну так как?
- А ну вас обоих к лешему! – пробормотал я-сам и задним числом понял, что разговариваю сам с собой. Не к добру это.

В отчаянии я решил прогуляться. Выйдя на улицу, я как нельзя кстати заметил, что сегодня 15 октября. Осень… В подтверждение этому дунул ветер, невесть откуда взявшийся. Причем, довольно холодный. «Наверно, выскочил из-за угла, а на повороте скорость решил не сбрасывать», - подумал я, радуясь, что еще не все чувство юмора из меня вытекло.
Под ногами весело бежал асфальт, освещенный фонарями, не успевшими стать жертвами налетов местной шпаны. Я шел, пиная ногами опавшие листья, и злился на самого себя. Моя нерешительность меня бесила, и в то же время я понимал, что долго это продолжаться не может. Мне стоило только убедить себя в том, что гораздо тяжелее скрывать чувства в себе, чем признаться в этом девушке. Умом я это уже давно понял, оставалось только внушить эту же теорию моему робкому «Я». «Не впервой, прорвемся», - подумал мозг.
Влекомый таким ходом мыслей, я забрел неизвестно куда. Фонари как-то поредели. Теперь им больше бы подошло определение «маяки» - они возвышались над тьмой, указывая дорогу путнику. То есть, мне. Я приблизительно узнал местность и поплелся дальше. Нужно было срочно поднимать настроение, иначе так и до депрессии недалеко. Между двумя многоэтажками я заметил аптеку. «Не помню», - подумал я, и на ум сразу пришло знаменитое «Не верю!» Станиславского. Но тут же в голове блеснула озорная идейка. Я зашел в аптеку.
Сразу резануло глаза ярким светом, а в нос ударил специфический запах лекарств. Есть в нем что-то притягивающее. За конторкой стоял фармацевт – вылитый Айболит: в белом халате, в очках в стальной оправе и в белом колпаке, из-под которого виднелись седые волосы.
- Добрый вечер, - поздоровался я, предвкушая комизм ситуации, которую я собирался создать своей просьбой, мягко говоря, необычной.
- Добрый вечер, юноша, - ответил мне врач. Голос его был приятным и располагал к разговору. – Уже и молодости понадобилась медицина.
- Мне нужно лекарство…
- Понимаю, - перебил меня продавец. – Погодка-то нынче не жалует. Дует весь день и моросит. Противно…
Я готов был поклясться, что на улице сухо и в небе не видно ни облачка, когда услышал, как в окно застучали мелкие горошины дождя.
- Вам аспирину или от насморка что-то брать будете? – подал голос «Айболит».
- Нет, доктор. Мне лекарство особое надо. Мне, пожалуйста, что-нибудь, чтоб душа не болела, - жалобно попросил я, состроив соответствующую мину и давя смех.
Стекла его очков как-то странно блеснули.
- Да, нечасто приходят с такой просьбой, - сокрушенно покачал головой доктор. – Ну ничего, сейчас мы тебе что-нибудь сварганим подходящее, а то на тебя и смотреть жалко. Да ты проходи, чего у дверей топтаться…
От удивления у меня рот открылся, а услужливая память тем временем подбросила цитату из Ремарка: «Жалость – самая ненужная вещь на свете. Это обратная сторона злорадства».
- Ну проходи – я не укушу. – Продавец добродушно улыбнулся, извлекая из недр конторки чистый граненый стакан. – Повезло тебе, по адресу зашел, - сказал он и исчез в подсобке.
Я не мог и слова сказать, весь смех куда-то подевался, оставив в душе лишь удивление и зыбкое чувство тревоги. Неверными ногами я подошел к конторке. В это время из подсобки показался доктор, неся в руках белый деревянный ящичек, в котором обычно держат пробирки.
- Сейчас сделаем тебе микстурку, - сообщил он. – Не стой, присаживайся, в ногах ведь правды нет.
С этими словами он указал мне на стул, который я раньше не заметил. Я тут же сел на него, так как ноги начинали дрожать.
- Не бойся, ничего с тобой не сделается, - сказал аптекарь, словно угадав мои мысли. – Я ведь клятву Гиппократа давал…
- Да я и не боюсь, - ответил я и испугался своего собственного голоса. Ни дать, ни взять – голос из могилы. Поспешил откашляться и добавил:
- Просто странно все как-то… А что за микстура-то?
- Сложная, но действует хорошо. А душа как болит: ноет или покалывает?
- Ноет, - сказал я, удивляясь одновременно и вопросу, и ответу.
«Айболит» тем временем достал из ящичка несколько пузырьков и коробочек. Сделалось жутковато, как при виде бормашины.
- Раз лекарство особое, то и подход особый нужен, верно? – Врач потер руки. – Ну-с, приступим.
Он поставил стакан на конторку так, чтобы я его видел, и начал приготовление микстуры, комментируя мне свои действия, чтобы успокоить окончательно:
- Для начала возьмем 50 грамм сострадания, - произнес он и влил в стакан какую-то мутновато-серую жидкость. – Выглядит неважно, наверно, не первой свежести. Добавим 50 грамм доброты…
В стакан потекла розовая вода из очередной пробирки. От услышанного у меня округлились глаза, и появилось уместное желание вскочить и убежать, но ноги стали ватными, а руки, словно две загипнотизированные кобры, лежали на коленях и не двигались.
- Еще возьмем 50 грамм спокойствия, щепотку решительности, немножко мудрости… - Врач продолжал лить и сыпать в стакан, а я, как завороженный, следил за его движениями. В них одновременно чувствовались грация кошки и уверенность носорога, который идет вперед, не задумываясь о препятствиях на пути (еще бы, с его-то весом!), - …добавим чуть-чуть чистоты, немного радости, несколько капель слез, а все остальное – доливаем страданиями.
С этими словами он взял какую-то колбу с противной на вид жидкостью то ли черного, то ли темно-синего цвета и долил стакан до краев. Теперь это напоминало коктейль: слоями в стакане расположились все ингредиенты, настораживая резким контрастом цветов.
- Да-да, именно страданиями, - вновь заговорил продавец, хотя я, по-моему, ничего не спрашивал. – Обязательным компонентом лекарства должно быть счастье. Но формулу счастья, как, впрочем, и формулу любви, еще никто не придумал. И так как счастья одного не бывает без страданий другого – используем заменитель.
Он перемешал стеклянной палочкой содержимое – получилась немного вязкая фиолетовая жидкость.
- Пей.
Я встал со стула, как по команде, и взял стакан трясущимися руками. Они у меня, конечно, всегда немного дрожат, но сейчас они просто ходуном ходили. Стараясь не расплескать микстуру, я поднес стакан к носу. Запахло вареной карамелью – сладко, чуть ли не приторно.
- Это у нее из-за сострадания запах такой, - произнес врач, глядя на меня с усмешкой. – На вкус совершенно не такая, все-таки страданий больше.
Зажмурившись, я одним махом выпил. На вкус это действительно была не карамель. Напоминало фруктовый кисель, в который кто-то щедро сыпнул соли и красного перца. От горечи в глазах появились слезы. Аптекарь взял у меня из рук стакан.
- Ну вот и все, должно помочь.
Он замолчал, потом добавил, глядя, что я не двигаюсь с места:
- Не жди, слаже не станет. Домой лучше иди, ночь уже на дворе.
- До свидания, - пробормотал я и поспешил на улицу. Домой было действительно пора, кроме того, хотелось скорее покинуть это место.
«Странно», - подумал я, - «очень странно. А вдруг поможет?..»

На следующий день я проснулся раньше обычного. Сразу вспомнилось, что вчера произошло. Странно, но сном это даже не казалось. В голове твердо обосновалась неопровержимая уверенность, что все это было на самом деле.
«Ну что ж», - решил я, - «проверим…»
Откинув одеяло, я встал с кровати с надеждой на то, что решительность окрепла во мне и что я готов к признанию. Но в сердце маленькой мышкой проснулась боль и тут же превратилась в огромное чудище.
«Фу ты», - отмахнулся я от ощущения и понял: не помогло.
- Хваленый рецепт, - пробормотал я себе под нос и побрел в ванную.
Из зеркала на меня смотрел все тот же я. Слава Богу, хоть мутантом после этой ядреной микстурки не стал. И то результат.

Кое-как со всеми мыслями, что лезли мне в голову, я дотянул до вечера. Еще утром я решил, что нужно снова наведаться к этому «Айболиту». С жалобой, так сказать. Почему-то я подумал, что вечером та не должно быть много людей, а мне хотелось поговорить с ним один на один.
Как только стемнело, я вышел из дому. Настроение было паршивое – только тарелки бить с таким настроением. Быстрым шагом добрался до аптеки. Заглянул – внутри никого. Отдышавшись и переборов навязчивое ощущение, что я схожу с ума, вошел.
- О, знакомое лицо! – Продавец все в той же позе стоял за конторкой, словно не выходил из-за нее со вчерашнего дня. – Как здоровье, юноша? Душа не болит?
- В том-то и дело, что болит, - отозвался я. – Не помогла ваша микстурка чудодейственная, доктор.
- Значит, тут дело серьезней, чем я думал, - нахмурился он. – Одной микстуркой не обойдешься.
- Только не говорите, что мне нужно еще сделать комплекс упражнений и принимать грязевые ванны!
- Нет, сынок, тебе надо в самом себе разобраться…
Стало тихо. Я слышал, как стучит мое сердце и скрипят мои извилины, осмысливая слова врача. Он сразу как-то изменился: посерьезнел, нахмурился и даже, по-моему, немножко больше поседел.
- Скажи, от чего у тебя душа болит?
- Секрет, - выдал я, сам того от себя не ожидая. Детскость какая-то получается.
- И все же. Для пользы дела. – Продавец смотрел на меня строго и ласково. Я вспомнил своего дедушку.
- Понимаете, доктор, - начал я, - мне нравится девушка, а я не решаюсь никак сказать ей об этом. Боюсь, что пошлет она меня куда подальше. А молчать я тоже больше не могу – такая боль нарастает от желания ощутить ее рядом, что на стены хочется лезть.
Я перевел дыхание и взглянул на аптекаря.
- Вот видишь, решение же на поверхности лежит, - сказал тот.
- Не понимаю.
- Тебе же нужна она, правильно?
- Ну… - запнулся я. – В общем-то, да.
- Так и расскажи ей все, как есть, а потом выслушай ответ. Почему же сразу пошлет? Если она девушка умная, то подумает, как тебя понять и вместе с тем не сделать тебе больно. И, кроме того, ей будет льстить то, что она тебе нравится, а ты должен сделать все, чтобы ее в этом убедить. Понял?
- Понял.
- Ну так что же ты стоишь, раз понял? Беги, действуй! – подбодрил меня «Айболит».
Я развернулся и пошел к выходу.
- И цветы не забудь купить, - крикнул он мне вдогонку.
С чувством твердой уверенности в том, что все у меня получится, я вышел из аптеки, даже забыв попрощаться с доктором.

По правде сказать, все получилось даже лучше, чем я ожидал. Я все рассказал своей девушке в тот же вечер. Когда я признался, что боялся, что она меня не захочет слушать, то она ответила, что я дурачок и что я ей тоже нравлюсь. И еще она долго удивлялась моей нерешительности, чему я и сам, честно говоря, в тот момент сильно удивлялся. Все мои сомнения и страхи развеялись в один миг благодаря ее улыбке.
И все же я помнил, что немалая заслуга в этом – того аптекаря. Поэтому я решил, что зайду к нему и отблагодарю. Он ведь, как никак, помог мне преодолеть робость.
На следующий день я отправился в аптеку. Душа уже не болела, она радовалась и пела, и только сейчас я заметил, как все-таки красиво осенью. Приближаясь к многоэтажкам, я почувствовал, что волнуюсь почти так же, как вчера волновался перед признанием. Остановился, отдышался и завернул за угол, за которым …расположилась детская площадка. Я застыл на месте, не понимая, что происходит. Я не мог ошибиться. Вчера здесь стояла аптека. Я протер глаза и с опаской снова их открыл. Аптека не появилась.
С удивлением смотрели на меня прохожие, а я все не понимал, как это могло произойти. Как же понять жизнь, когда она порой задает такие загадки, которым Сфинкс позавидовал бы?..