Шторм

Аннотация: Море, психология и любовь.






А. Грину.               

Шторм.
Повесть.

 
   - Я тогда была маленькой девочкой, такой как ты сейчас.
  - Мама Настя, ни спесы – попросила дочка, лет пяти, немножко вредная девочка. - Лассказуй по-немноску. - …На кухонном столе, одной из тысяч двухкомнатных квартир в городе Харькове, находился лист бумаги, с которого всё и началось, а может и не с него а - раньше.

***
8-е ноября.
                г Харьков.
       На кухонном столе, одной из тысяч двухкомнатных квартир, лежал лист бумаги. Заботливая рука придавила лист фаянсовой кружкой, дабы случайно листок не упал и не затерялся. Это была записка. Наташа заметила и взяла в руки. Не веря себе, перечитала. Кровь хлынула в лицо.. Потом ещё и ещё перечитала, не веря своим глазам… Записку написал муж, теперь уже бывший - муж. Какое-то время Наталья сидела, оцепенев; не в силах поверить: – он ушёл к другой, к другой, как трус, ничего не сказав: - Чего ему не хватало? Меня? Из-за моей работы? А дочери, что я скажу? - Наташе стало обидно и она, заплакала.
   Пять лет назад они встретились на вечеринке у подруги и всё – началось. Мир заиграл яркими красками радуги и серебряной пылью Ниагары. Через месяц молодую пару торжественно поздравили сотрудники и работники Загса. Родители подарили квартиру. Больших размолвок не возникало. Жили и радовались, как и другие. Достаток в семье, хорошо оплачиваемая и интересная работа. Потом родилась Настя. Муж хотел мальчика. Он с цветами передавал  восторженные письма, а когда Наташа вернулась домой, почувствовала в муже перемены, но не придала значения. Потом начались ссоры и мелкая грызня по всякой мелочи, и вот за три последних месяца ссоры поутихли и прекратились вовсе. Казалось, жизнь вошла в нормальное русло и наладилось взаимопонимание… Только теперь, она поняла – почему. «Трус, не мог сказать, написал писульку в пять слов».       
Несладкие мысли прервал кофе. Он забурлил, вспенился и потушил  горелку, залив конфорку газовой плиты. Наташа выругалась про себя, вытерла печь, и снова поставила варить кофе; посмотрела на часы: «семь часов, время есть», когда из спальни зазвенел колокольчиком, голос дочери. 
   – Мама, я узё пляснулясь.
   - Погоди, я сейчас, а то кофе пригорит.
   - Мама, а где папка?- Наташа смахнула, накатившие слёзы и направилась комнату Наськи. - Иду Настя, иду.
 На примятой кроватке никого не было. Обычная игра: дочь прячется – мама ищет. - А ну признавайся, куда спряталась? – Наташа заглянула за портьеру, в шкаф – пусто. И тут, ноги обхватили ручонки дочери. – Хи-хи-хи, ты опять не насла. Я пляталалася у двелей. Мам, а де папка и посему он не исет миня? Скази, он со, тозе плясется?
  -Да, спрятался, – чужим голосом ответила Наташа – папка далеко уехал.
  - А сколё плиедет?
  - Хватит разговаривать, марш в ванную, да поживее. «Пола собилаться, мне в институт – тебе на лаботу в садик». – передразнила дочку Наташа. Настя блеснула бусинками глаз. – А вот и нет. Снасяла в туалеть, а потом  в ванную. Я посла.
  - Наська, иди да не задерживайся, а то снова придётся такси вызывать, как на прошлой неделе.
  - А вот и нет. Настя я, а не Наська – дочь показала язык и убежала. – Умная ты однако, девоцька.
  - А вот и нет,- донёсся голос из туалета – умная у нас, ты мамулька.
  - Нельзя из туалета говорить, сколько тебе повторять можно.
  - Это тибе низзя, а мне мозно. - У  Натальи, впервые за утро потеплело на душе, и она улыбнулась. «Хоть что-то хорошее за утро, не было бы Насти, я вообще сошла сума».
    Наташа в очередной раз перечитала записку, отворила форточку и швырнула на двор послание бывшего мужа. Лист бумаги закружился, а затем, ветер отнес и швырнул послание на дорогу. Там было всего пять слов: «Прости, я нашёл другую. Кольцо я забрал»… Не прошло и десяти секунд, как циничное и трусливое послание, переехали колёса грузовика. Записка перестала существовать, равно и её автор.
   В серой мгле утра торопились, каждый по своим делам озабоченные, каждый своим - горожане. Им не было дела, ни до Натальиного горя, ни до куска бумаги, который терзали машины. У каждого свои проблемы и, как говорят – неразрешимые, а на улице становилось светлее – брезжил серый рассвет, пропахший прелыми листьями ноября и одиночеством оголённых крон деревьев. Ветер замысловато кружил листья, словно играя с ними и, бросал на крыши домов и под ноги спешащим прохожим. Несколько ярко-красных листьев покружились у окна кухни, будто сочувствуя Наташе. Один листок сложился и стал похож на капризные губки Насти, когда дочь вредничает и обижается, но ничего не говорит, а потом ветер поднял листву и остатки письма выше многоэтажек и  понёс за город, словно подсказывая: «и ты сделай так, как я».
  - Мам, мамулецька, - Наташа не заметила появившейся Насти – не плаць, не нада плакать, а то и я заплацу.
  - Я не плачу, садись  пора завтракать. Ты умылась? Давай завтракать, ага?
 -  Ага. Я умилась, давай. Ты миня не обманес, больсе не плаць, холосо?
  - Хорошо, не буду. Бери кофе и бутерброд.
  - Мам, не забилай миня позно с садика, как вцела, холосо?
  - Хорошо, я сейчас. Звонят мне.- Наташа подняла трубку, ещё надеясь на чудо, но чуда не произошло. Звонил сторож из института: – Наталья Ивановна, я не хотел вас беспокоить ночью. Этот парень из Мариуполя, достал меня. Он появился к девяти вечера и начал спрашивать вас, а потом и ваш номер телефона. Я, разумеется, отказал. «Мол, приходите завтра восьми молодой человек, а он, знай своё талдычит». – Мне нужна Наталья Ивановна - и всё тут, - срочно.- Я ему – «приходи завтра», вобщем закончилось милицией. А сейчас он снова здесь, говорит – отпустили. - Что сказать?
 - Я ничего не понимаю, какой парень? Я никому на сегодня не назначала. Как его имя?.. Сергей, вы говорите? Не знаю. Ладно, пусть ожидает,  но скажите ему, сегодня у меня мало времени. До свиданья. Настя перестала жевать и подозрительно посмотрела на маму. – Мам, со за Селгей?
 - Не знаю, какой-то ненормальный из Мариуполя. Ты позавтракала? Тебя одеть, или сама?            
 - Сяма.
 
                19-е октября.
                севернее о.Змеиный.

   Об форштевень траулера монотонно бились и скатывались волны, изредка обдавая солёными брызгами работающих на палубе рыбаков. «Севастополь» выбирал сеть. У бака громко разговаривали и смеялись рыбаки, радуясь хорошему улову. Холодильники трюмов почти заполнены, траулер выбирал сеть в последний раз. Камбала сыпалась на палубу, а матросы в высоких сапогах и все члены экипажа судна, свободные от вахты находились здесь. Рыбу сортировали и складывали в контейнеры, а потом лебёдкой отправляли в холодильные камеры трюма.
  Несколько дней команда скучала без работы; в каютах свободные от вахт рыбаки «дулись» в карты, стучали костяшками домино в «козла» и рассказывали засаленные и приевшиеся анекдоты. И вот, наконец, с вертолёта передали данные о местонахождении большого косяка и всё на траулере, пришло в движение. Теперь не до отдыха. Работы – валом. Рыбаки отбирали рыбу, не обращая внимания на холод. Иногда, дули на покрасневшие пальцы и часто и много курили. Непригодная рыба и малёк выбрасывался за борт дельфинам, и отгоняли их от сетей.
   Дельфины – друзья, их нельзя обижать. Иногда они помогают людям, не требуя ничего взамен. Наверное, потому в среде моряков, бытует – убить дельфина, убить друга. Это – у настоящих моряков. Некоторые считают подобное высказывание – суеверием, наверное, потому, их и моряками-то не назовёшь. Морекоптители, не иначе.
   Боцман вынул из сети, запутавшегося, ещё живого катрана. – Иди, тебе не место здесь. Он размахнулся и зашвырнул молодую акулу подальше от дельфинов. – Смотри, какой жалисный, - захохотал, появившись на баке «кэп». - Она всё равно сдохнет. Выпотрошил бы печень.
 - Жалко, она ещё не подросла, - прекратив работу, отозвался боцман, - а скажи «кэп», кто тебе дал сопроводиловку – «калкан»,.. не камбала ли? – Команда дружно ухнула – гы-гы-гы. Капитан не обиделся, но и в долгу не остался. Своё прозвище «калкан», капитан носил не первый год и давно смирился с этим. – Валик, - с напущенной серьёзностью обратился он к боцману.
 – Я слушаю вас Валерий Валерьевич. – Матросы переглянулись, ожидая хохмы, а капитан, прищурился: – Второго дня я слушал седьмую Шостаковича, в своей каюте. Тебе нравится Шостакович?
 - На кой, он мне, Шастакович. А причём здесь музыка, а – Валерьич?
 - А вот при чём. В какой-то момент мне показалось, музыканты фальшивят.  Я удивился, но понял – они такого не сумеют. Эт за один такт выдать такие перлы, к тому же, - трижды, - под несмолкаемый хохот рыбаков, закончил «кэп». Боцман покраснел и замолчал… А произошло вот что: во вторник, третьего дня назад, на спор, он трижды проиграл в «козла». Пришлось идти на палубу и «бекать» на глазах у всей команды.
   - Ладно, будет о том, Сергей, подойди ко мне, - позвал кока капитан траулера. – Ты мне нужен, а ты Валик пошевелись, - сказал он боцману, - сейчас подойдёт старпом, отберите самую лучшую рыбу и вон в тот контейнер. За пять – десять минут прибудет вертолёт и заберёт.
  - Ого, – удивился боцман – кому это, - нашему начальству?
  - Нет Валентин. В Фаросе собрался саммит стран Чёрного моря  по экологии Чёрноморско-Азовского бассейна. Ну, вот наши и решили отличиться, угостить камбалой.
  - Во дела, на кой хрен им камбала, чо им жрать больше нечего – удивился боцман.
  - Не знаю  Валик, мы люди маленькие. Там, - капитан указал вверх – виднее.
 - Вы звали меня, Валерий Валерьевич? - К «кэпу» подошёл кок. – Да, звал Серёжа, видишь какие тучки на северо-западе? – Парень внимательно посмотрел на иссиня–чёрное небо. Фронт туч захватывал всё большую и большую часть неба и двигался к рыбакам. – Да-а, эти тучки нам нагонят дел. А что Вы хотели от меня Валерьич?
  - Передали штормовое предупреждение. Иди на камбуз и побыстрее состряпай чего-нибудь. Передали – до шести баллов. - Рыбаки как не отвлекались на работу, но услышали капитана. – Валерьич, мы успеем? – спросил встревоженный боцман. – Успеем мужики, я к себе, а вы поторопитесь. У вас двадцать минут. Заканчивайте и проверить всё на палубе. Боцман, ты всё понял?

    …….Те, кто живут морем, знают о погоде без всяких прогнозов. До начала шторма – час, от силы – полтора. Рыбаки отвлеклись от постороннего и больше не «травили». Темп, в котором они работали, больше походил на работу безошибочных автоматов. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова… 
 Точка на востоке стремительно росла и приближалась, увеличиваясь в размерах… Вертолёт завис над палубой. С него опустился  трос. Валик вдел карабин в ушко контейнера и поднял руку. – Вира. Вира! – Трос с контейнером пошёл вверх. - Мужики, семь футов вам! – закричали сверху. Отвечать было некогда. Вертолёт облетел вокруг траулера и взял курс на Фарос.
   Калкан – так называют  черноморскую камбалу. Она дешевле кеты, сёмги и форели, о азовской суле, можно не говорить. Судака меньше с каждым годом, как и калкана. На вылов  калкана в этих местах имеет лицензию две страны - Украина, как хозяйка территориальных вод, где производится её вылов и Грузия. В этих водах, богатых рыбой, украинских пограничников считают одними из самых жестоких  погранцов в чёрноморском бассейне. Вот тебе и камбала. Одна из баз пограничников, - остров Змеиный. Боевые суда несут круглосуточное дежурство. Змеиный оброс множеством слухов, баек и легенд. Во времена СССР, к нему не подпускали ни одно из судов на расстояние видимости из бинокля. Говорили – на острове проводятся тайные опыты, что на нём базируются ядерные ракеты. Долгое время работали археологи и военспецы. Все граждане СССР, побывавшие на Змеином, давали подписку о «неразглашении». Придёт время и,  мы узнаем, почему.
    - Курс на Змеиный. Полный ход. - «Кэп» облегчённо вздохнул. – Молодцы ребята, успели! – раздалось по общей громкой связи. Капитан закрыл иллюминатор. Небо стало почти чёрным как название моря; ветер начал набирать силу и гнать волну. – Успели – повторил «Кэп». - Сергей, что у нас с обедом.- Тот  откликнулся. - На первое – борщ,  второе – кок сделал паузу - жареная камбала с томатным  соусом, пальчики оближите и чай. Хлеб я не успел испечь, он вчерашний.
  - Когда ты успел всё приготовить, Сергей!?
  - Успел Валерий Валерьевич, приглашаю в столовую, чтоб поздно не было – начинается болтанка.
  - Ну да, усмехнулся «кэп» - с борщом нужно побыстрее. Иду.- В кают-компании дружно хохотнули, вспоминая борщ. 
    В прошлом  году, была похожая ситуация. Случай не ушёл из памяти команды… В начале шторма Сергей, вот так же, как и сейчас приготовил борщ... Когда он вышел из камбуза, все обхохотались. Борщ был везде: на белом переднике кока, на штанах, даже на ушах и колпаке висела тонко нарезанная капуста, но оставшегося в кастрюле хватило на всех. Тогда от смеху покатывались все, включая «кэпа», но аппетит Сергей нагнал.. Володька – электромеханик не выдержал и на день рожденья кока написал оду борщу и глупой девушке, которая,  узнав, что её избранник – обыкновенный кок, бросила парня и ушла к бизнесмену.
   - Серега, - закричали в столовой – рыба действительно класс! Иди к нам, перекуси, может не хватить. Будешь, как твой сосед по каюте… – рыбаки снова хохотнули. Молодого матроса, соседа по каюте  звали Пашиком. Пашик не переносил качки и каждый раз во время шторма, сбивая тошноту, разглядывал картинки обнажённых красавиц у своей койки, надеясь, что это поможет. Всё равно приходилось бежать в гальюн, а после шторма, отмывать каюту и менять «красавиц».
   - Да, где ты, Серый?  Пашик сходи за коком – распорядился боцман  -  да поживее, потом будет не до еды. Шторм будет нешуточный. - ..Рыбаки принялись за чай. Вовка – электромеханик, доселе молчаливый не выдержал. – Не место здесь Сергею. Он может работать поваром в любом из ресторанов Одессы, а не болтаться на этой ржавой посудине.
  - Дурак ты, Вовка. Он родился моряком. Ты, что не видел репродукций в его каюте. Там везде – море, а у нас - малюсенькие семейные фотки да голые бабы. Ну что там Пашик, чего молчишь?
 - Я-я не знаю, Сергей забился в угол, сидит и молчит. – Боцман, не дослушав объяснений, рванулся на камбуз.
 - Серега, что с тобой? – Бледный кок не отвечал. Рядом валялась мобилка. Валик приложил трубку к уху. Телефон трещал, звука не было. «Наверняка из-за погоды» подумал боцман и посмотрел на высветившийся номер.  И всё - понял.   
   
     8-е ноября.
г Харьков.   
  -Доброе утро Наталья Ивановна. 
- Здравствуйте, здравствуйте Григорий Анатольевич, для меня есть корреспонденция? - Сменившийся вахтёр развёл руками.
– А парень, который дожидался меня, где он?
 - Я не в курсе, меня не информировали. Какой парень? – Наташа махнула рукой и направилась к лифту. На четвёртом этаже она вышла, успев перехватить шепот лаборанток. - А у Наташки то, лицо, как бульдозер проехал. – Услышанное, вконец испортило настроение. Утро началось паршиво, жизнь не радовала. Наташа открыла двери с красной надписью «Вход запрещён», прошла по коридору, не заметив одиноко стоявшего молодого мужчины, и вошла в свой кабинет. Бросив сумочку на стол,  она подошла к зеркалу. Лицо действительно не радовало. «Лаборантки правы, можно сниматься в роли бабы Яги»…
 Наскоро привёв себя в порядок,  раздвинула шторы и приоткрыла фрамугу. Жалюзей Наталья не признавала. «Когда в комнате шторы, чувствуешь себя, как дома», говорила она всем своим сотрудникам. Над её вкусами подсмеивались и считали старомодной, но дурного не говорили. Может быть потому, что в двадцать пять лет Наталья блестяще защитила кандидатскую, а может потому, что ректор института, прислушивался к молодому учёному.
    Наташа снова вернулась к зеркалу, ощущая странное беспокойство. В кабинете что-то изменилось.  Зеркало отразило кареглазую, несколько полноватую женщину двадцати семи лет. Женщина пыталась изобразить улыбку. Получалось неважно. Наташа вспомнила, как с остервенением выбросила зубную щётку мужа в мусорное ведро и почувствовала хоть-какое, но удовольствие. На этот раз улыбка получилась. И тут, в зеркале мелькнуло белое пятно. «Ого, кто это»?
   На столе у компьютера в самой обыкновенной бутылке из-под молока находились любимые цветы – белые розы. Растерянная, от неожиданного подарка, она подошла к столу и потянулась к цветам и, в этот момент постучали. Наташа вздрогнула, словно её поймали на постыдном поступке, а потом засмеялась. «Кандидат наук, а веду себя, словно институтка» - пришло ей в голову. – Да, да, входите – пригласила она посетителя, присаживаясь. В кабинет вошёл светловолосый парень. По походке и поведению Наташа догадалась – цветы от него.
  - Доброе утро Наталья Ивановна.
 - Доброе, я слушаю вас. - Наташа оторвалась от бумаг и заглянула незнакомцу прямо в глаза. – Зачёты, экзамены, консультации, по какому Вы поводу? - Парень несколько растерялся. – Я-я..- Наташе стало неудобно за официальный и холодный тон. – Присаживайтесь, я слушаю вас, только извините, мне через полчаса в лабораторию. - Парень присел и протянул бумаги. – Я был у вас неделю назад. Вот необходимые документы: направление, анализы и психотестирование.
  - Простите, но я не помню вас. Кто вы?
  - На прошлой неделе вы послали меня.
  - Я, послала вас? – Наташа улыбнулась. – Раз уж послала, давайте. Я посмотрю. Так по какому поводу вы пришли.
 - Я из Мариуполя, неделю назад я просил помочь мне, вас и Ивана Львовича по поводу телефонного звонка во время шторма. - Наташа вздрогнула и извиняющее посмотрела на парня. – Простите, выскочило из головы. Направление я давала – помню. Извините, я посчитала вас чудаком, а просьбу вашу - выдумкой больного воображения. Значит это – правда? – Сергей  утвердительно кивнул.- Вы, - Наташа смутилась и покраснела – Вы и в милиции были из-за меня, цветы принесли, не отказывайтесь, я знаю – цветы от вас. Сейчас я просмотрю и позову Ивана  Ильича. Если курите, лучше у окна. Извините.
   Наташа машинально просмотрела анализы и тесты, ища выход из нестандартной для неё ситуации. Она совсем не была уверена, что парню можно помочь, но прогнать не по-людски. Оставалось надеяться на Ивана Ильича…
 
   … Неделю назад, в кабинет вошёл, вернее, ворвался странный посетитель, растерянно-глупый в помятой и несвежей одежде. Просьба  посетителя показалась фантастической. Во время шторма, ему позвонила мать. Она в волнении кричала в трубку, успев сказать всего несколько слов – «сынок, я много лет не говорила тебе о важном, у..» Связь не прервалась из-за непогоды, а случилось вот что. Во время телефонного разговора у матери Сергея случился приступ, и остановилось сердце.
  – Я не пойму вас, что вы хотите, любезный, объясните? - спросил в тот день Иван Ильич, руководитель Наташи.
  - Помогите мне, я хочу узнать, что хотела сказать мама? - Иван Ильич опешил, а Наташа растерялась.
   - Молодой человек, мы ведь – не боги. Направление, в котором мы работаем, находится  на этапе научных разработок. Нужны годы, а может и десятилетия. Извините. - Сергей молча протянул статью  Наташи. Иван Ильич надел очки.    
       ..Гипотеза и впрямь была фантастичной….Через органы чувств каждого человека проходит огромный поток информации и отлаживается внутри и, НАВСЕГДА! Достаточно одного фиксированного взгляда и, информация – внутри.. Примитивным сравнением служит кодированная  информация, к примеру, на жёстком диске компьютера. Вопрос в том,  как извлечь. Ответ прост – взломать код. С человеческим подсознанием гораздо сложнее. Нужно проникнуть в матрицу  подсознания, найти искомое, не навредив индивидууму, а ещё сложнее – выйти из матрицы, оставшись собой…. Статья заканчивалась следующим… таким образом, придёт время и, мы сможем проникнуть и узнать прошлое, переходя из матрицы индивида  одного поколения,  в матрицу тех, кто жили задолго до нас…
   После первой публикации институт завалили письмами и звонками. В коридорах института, за глаза, Ивана Ильича и Наталью, называли «медиумами в психологизмах мистификации». Пришлось написать опровержение, по просьбе  ректора и приехавших в институт,  представителей ведомства национальной безопасности. Пошло серьезное финансирование на государственном уровне. Под лабораторию выделили новый корпус института, в который доступ был ограничен. Первые, скромные  результаты уже имелись.

     -  Сергей, вы кофе хотите? - попыталась найти выход из неприятной ситуации Наташа. – Это, тоже тест, Наталья Ивановна? – Сергей хотел улыбнуться, но получилось подобие гримасы. – Нет, - ответила, смутившись женщина - кандидат наук  не знает, как поступить. Сейчас я попрошу придти Ивана Ильича. Если честно, просто не знаю, что делать. Я в таких случаях пью кофе, а вы?
  - Я? Я просто – пью. Вы не волнуйтесь, у вас получится. – разволновался Сергей. – Давайте я заварю, а вы посмотрите бумажки. Когда я проходил тесты, которые дал Иван Ильич, психиатры как-то странно смотрели на меня. -  После слов парня Наташе и впрямь стало спокойнее. Она подняла трубку. - Иван Ильич простите, вы сейчас очень заняты… Правда? А я хотела просить вас прийти, извините… Да, да, сделала. Хорошо. - Наташа улыбнулась Сергею. - Сейчас придёт. Я заварю-таки кофе, а вы скажите, откуда вы узнали, что я люблю белые розы.
  - Розы, ну это просто. Запах ваших духов, на прошлой неделе. Белые - не знаю, наверное, потому, что они вам к лицу.
 - Вы это как кок  считаете? – рассмеялась Наталья - сколько вам сахару?
 - Без сахара, кофе – две.
 - Скажите Сергей, почему вы выбрали море, наследственность или другое?
 - Я не выбирал, - отшутился Сергей – оно выбрало меня.
 - Молодёжь - Наташа и Сергей вздрогнули, не заметив вошедшего Ивана Ильича, – а стариков угощаете, я не откажусь. Показывайте ваши проблемы.- Седоватый старичок с короткой бородкой прошёл к столу. – Я узнал вас, молодой человек. Наталья Ивановна, у нас полчаса. Вы сегодня выглядите, хоть под венец. А это что, Наташа, прорыв в науке о «мистификаторах» или молодой человек пригласил в море? – профессор кивнул на розы и замурлыкал песню, просматривая тесты Сергея. – О дивные розы… Натали..Натали.. – Наташа сконфузилась и спрятала, выступивший румянец. Профессор удивлённо посмотрел на Сергея и надел очки, а затем попросил сигарету.                Наталья опешила. Профессор курил очень редко, запретили врачи. Затянулся он всего один раз. Пепел сигареты становился  длиннее, пока не упал на стол. Наконец Иван Ильич поднял голову. Очки сбились в сторону. – Я ничего не понимаю, да, я мог ошибиться, дав другие тесты.  Наталья Ивановна, я такого от вас не ожидал. – Наташа побледнела и ни слова не говоря, заглянула в тесты и быстро пробежала ответы. Профессор поднялся. – Иван Ильич, я  не давала ответов. Это не я.
  - Наташенька, если вы представляете мне нового сотрудника, то зачем придумывать столько небылиц о шторме и звонке из, гм - ниоткуда… Будьте здоровы, меня ждёт работа
 - Погодите, а я? – остановил профессора Сергей - сделайте хоть что-нибудь. – Не сдержалась и Наташа. - Иван Ильич вы не поняли, погодите. Я не устраивала никакого цирка. – Наташа решительно встала на пути у профессора. На глазах выступили слёзы.– Да что за день такой. Муж- сволочь сбежал, а тут ещё тесты. Я не просматривала их. Я просто не знаю, что делать.- Профессор  вынул носовой платок, а Сергей вообще перестал соображать, но, тем не менее, налил стакан воды и подал  всхлипывающей Наталье.- Извините старого дурака Наталья Ивановна, присядьте, а вы, молодой человек ответьте на следующие вопросы. Первый: Судя по штампу учреждения, тестирование вы проходили в городском отделении, попросту – в дурдоме. Какова была реакция специалиста?
 - Я ведь об этом говорил Наталье Ивановне. Мне показалось, что меня принимают за.. не знаю кого.               
- В каком  учебном заведении, какой страны вы получили образование?
- Среднее образование и ускоренные курсы поваров в Мариуполе.- Сергей замялся. - Самообразование. В море я не всегда занят.
 - Позвольте молодой человек не поверить вам. Наташа, вы успокоились? - Наталья подняла голову и оторвалась от злополучных тестов. – Иван Ильич, извините меня. Плохой из меня психолог.
 - А вот и нет, позвольте не согласиться. Вы просмотрели всё? Вы знаете, кому предназначены эти вопросы? – Наташа отрицательно помахала головой, но сказала. – В них, много неоднозначных ответов. Они просты на первый взгляд.
 - Вот именно! – с жаром вскричал учёный. Эти тесты – совместная разработка академика Горового из России и вашего покорного слуги на  подтверждение, заметьте – подтверждение кандидатского минимума после защиты диссертации! – У профессора заблестели глаза. – Мы работали над ними два года. Это не обычное тестирование, оно гораздо глубже, а теперь вы, Сергей… Судя по  времени, затраченное вами на ответы, да и сами ответы… В каждом из сорока шести вопросов пятнадцать вариантов ответов на каждый вопрос и все – правильные! Вы, Сергей не могли ответить, таким образом, не имея – профессор поднял палец – двух  дипломов о техническом и естественном высшем образовании. Поверьте, я своей работой занимаюсь последние сорок лет. За кого вы меня принимаете молодой человек? – Сергей растерялся и неожиданно для учёных вспылил. - Вы не верите мне? Когда мне исполнилось два года, машина, в которой находились дедушка, бабушка мама, и я попала в аварию. В живых остался я и мама. У мамы отрезали ногу. Жили мы на пособие и уроки английского и французского,  которые мама давала на дому. Работать я пошёл, бросив школу в седьмом классе, а экзамены десятилетки сдал экстерном. Потом я ушёл в рыболовецкий флот и нанял домработницу.- Иван Ильич закашлялся, а Наталья побледнела. – Наташа, у вас есть валидол, дайте мне таблетку, а вы Сергей извините, не хотел я. Вон то оно как.
 - Иван Ильич, вот телефонный номер компании, в которой я работаю. Вы извините, но мне всё равно, что говорят тесты. Я живу не по тестам. Скажите прямо – можете вы помочь или нет. Если нет, тогда извините,  до свидания.
 - Заткнись! – неожиданно громко сказала Наталья. – Браво, Наталья Ивановна, - усмехнулся профессор – в вас проснулся учёный, а вы Сергей присядьте и успокойтесь. Вы отдаёте себе отчёт, поймите вы правильно старика – это может быть опасно для  вас и для вашей психики.                - Так  это возможно!? Поверьте,  Иван Ильич, мне очень важно узнать, ведь близких и родственников у меня нет. – Профессор на мгновенье задумался и почесал нос.                - Хорошо, попробуем. Наталья Ивановна  позвоните Геннадию Анатольевичу и скажите, - мы задержимся гм, - на полчаса и отключите компьютер и связь, а вы Сергей присядьте  поудобнее,  вот  здесь.
 - Здесь? – удивилась Наталья. - Иван Ильич, может в лаборатории? Там удобнее и медперсонал есть.
 - И «наблюдатели». К чёрту лабораторию… Сергей?
 - Я слушаю вас, Иван Ильич, что от меня будет требоваться?
 - Первое - успокоиться и не задирать нос. Наталья Ивановна и я, введём вас  в «пограничное» состояние, активизировав ваше подсознание, и отправим в обычную обстановку – вашу квартиру. Точнее сказать – отправитесь вы, Сергей. Мой голос вы будете слышать, как-бы  за кадром. Обязательно отвечайте на все вопросы, которые я задам. В квартире вы встретитесь с матерью. Постарайтесь не тревожить маму, задавая кучу вопросов, то есть, ведите себя как обычно. Одному богу известно кто кроме вас двоих там может оказаться. Не исключено – в вашу беседу вмешаются другие, может, незнакомые вам люди. Поэтому – избегайте всяких контактов. У вас конкретная цель.
 - Кто может вмешаться? – тихо спросил Сергей. - Не знаю Сережа, - серьёзно ответил профессор – эта область полна белых пятен и малоисследованна, но это не мистика и не шаманство с вызыванием духов – нет. Пока мы делаем первые шажки. Наташа, вы готовы? 
- Я готова. – Наталья стала позади Сергея и прислонила ладони к голове кока. Иван Ильич вынул из кармана обыкновенный карандаш. - Сергей посмотрите на карандаш. Возьмите, я дарю вам. - Сергей удивился и протянул руку. Лицо Ивана Ильича и кабинет, в котором  он находился, подернулся лёгкой дымкой  и погрузился в туман.. .  в руке Сергея был карандаш, а за  окном  бегали машины. – Сынок, ты купил хлеб? – Сергей вздрогнул от неожиданности и обернулся.  Мама сидела в кресле и доканчивала вязать носок. – Купил,  и батон тоже. Давай пить чай, ма. - Татьяна Николаевна взглянула поверх очков на сына. – А я тебе носки связала в рейс, поди, холодно там……
    - Иван Ильич, - разволновалась Наталья, - у Сергея  высокая частота пульса, а у меня руки потеплели.- Наташа не на шутку испугалась и вопрошающе взглянула на академика.
   – Сергей, где ты находишься, что происходит, отвечай? – громко произнёс профессор.
  - Я в квартире, мы с мамой пьём чай. Я разбил любимую мамину чашку.
  - Кто находится в квартире?      
   -  Мама, я и кот. – Наталья отметила – пульс пришёл в норму, и облегчённо вздохнула. Через две минуты Сергей вернулся в реальный мир. Наталью удивили глаза, Сергей смотрел совсем другим взглядом, словно хотел что-то сказать и не мог. – С вами всё в порядке, Сережа?
 - Да, да, всё нормально. Иван  Ильич, Наталья Ивановна  с меня причитается ужин.
  - С этим можно погодить. Вот тесты, те на которые вы отвечали. Ответьте ещё раз, а потом послушаем ваш рассказ…
  Ответы  тестов совпали, за исключением одного пустякового вопроса. Иван Ильич не стал вникать дальше, он почесал нос и успокоился. Профессор списал ошибку на возбуждённоё состояние. – Ну-с, мы слушаем вас. Чай понравился?
   - Я узнал всё, что было нужно.- выпалил скороговоркой Сергей. У Наташи взлетели брови, а профессор уронил очки. - Продолжайте, - стараясь быть спокойным произнёс профессор, с трудом веря в услышанное. – Иван Ильич, у меня есть отец! – торжественно заявил Сергей. Профессор пожал плечами и хмыкнул. – Батенька, я должен вам заявить без всяких научных изысканий – отцы есть у всех нас.
 - Вы не поняли меня. Я вырос без отца, а мама никогда не говорила об этом. Можно мне позвонить. Я всё сейчас объясню. Один звонок и вы всё поймёте.
 - Хорошо, но звоните из нашего телефона. Наталья Ивановна, будьте добры, включите динамики, нам будет весьма интересно… - Сергей торопливо набрал номер.
   - Алло, я слушаю, говорите.
 - Леха, привет, мне нужна твоя помощь.
 - Серый, где ты пропал. Мы обыскались тебя. Трубку не берёшь, где ты?
 - Я  в Харькове. Зайди в мою квартиру.
  - Чо, невесту опять нашёл. Мало одной дуры. Я ж тогда говорил тебе, на  (………) нужна. Крашенная сучка. - Сергею стало неудобно, а ученые дружно хохотнули.  Наталья  не выдержала и посмотрела на себя в зеркало, поймав весёлый взгляд профессора.               
 – Лёха, ты зайдёшь или лень? Ключ ведь есть. Мне край нужно узнать. Сейчас.
 - А если позже, баба у меня. Ладно, хрен с ней, подождёт. - Иван Ильич схватился за живот от смеха, а Наташа покраснела.      
 - Лёха я перезвоню на свою квартиру через десять минут. Слушай внимательно. На кухне высыпь мусорное ведро, в нем должны оказаться бумаги. Одна, записка от матери, другая наверняка на французском. - В телефоне наступила пауза…. – Сережа, я понял тебя. Мы перерыли всю квартиру и ничего не нашли, неужели домработница убрала? Гм… Всё, я пошёл.- Иван Ильич перестал смеяться, а Сергей  попытался извиниться.
  – Не нужно Сергей, у нас так изъясняются многие, неужели вы думаете, что на таком языке изъясняются только неучи, - нет, лучше угостите сигаретой. - После этих слов в кабинете воцарилась тишина.
 
  …   -  Ну что там,  Лёха, почему молчишь.
     - Щас, шо ты перевела, или нет? Ир, давай побыстрее. Языквоеды.
     - Лёха, с кем ты там. Отвечай?   
     - Серый! Ты гений! – заорали динамики – прямо в яблочко! Ирка, как дура, чухается с переводом. Окромя записки, десяток официальных бумаг: первая – последний ответ из посольства Франции. Вот текст: «Антуан  Жак Монтаини проживает в Марселе по адресу  улица Свободы дом 124».  Записка от матери: - «Сынок твой  отец, хороший и порядочный человек. Найди его».  Серый, поздравляю тебя! Кстати Ирка говорит, что твой отец известный филолог и лингвист во Франции. Твоя мама не зря учила её.            
     Иван Ильич почесал нос, а Наталья, позабыв науку  и эксперимент, бросилась на шею Сергею. – Сереж, я поздравляю вас, Иван Ильич, у нас получилось! Вы оказались правы. – Профессор не разделяя оптимизма, покачав головой. Не спрашивая, он вынул сигарету и подошёл к окну. На улице проносились, взвизгивая тормозами авто, а люди торопились по своим делам. Дворники и рабочие коммунальных служб сгребали листья и сваливали в кучи. Сжигать листья власти города запретили, углядев угрозу здоровья граждан. Профессор часто подсмеивался над этим. Ему нравился прелый запах листьев, нравилось бродить по засыпанным  аллеям и любоваться листопадом. В своём доме, на окраине города Иван Ильич каждую осень палил листву и наслаждался запахом дыма. Если жена была занята, он украдкой - как школьник, доставал сигарету и закуривал. В такие моменты не хотелось думать о науке и работе. Сейчас беспокойство овладевало; он не знал причины и сердился на самого себя.   Сигарета дрожала, но беспокоило  другое. 
   – Сережа, я понимаю у вас радость, но,  тем не менее, хотелось бы знать – что «там» произошло. Ваш пульс подпрыгнул до двухсот ударов в минуту, а потом резко упал. Вы овладели ситуацией. Если вы не сможете убедить меня, придётся заглянуть в ваш мозг. - Сергей непритворно удивился. – Иван Ильич, кроме нас с мамой присутствовало несколько рыбаков, с моего траулера и не знаю, откуда, появилась особа, о которой говорил Лёшка. Она  появилась с группой бизнесменов. Вобщем мы пощекотали друг-дружке нервишки. Вы вовремя остановили нас. Потом у меня из рук выпала мамина чашка и разбилась.  Я склеил её и поставил в сервант. По странной случайности мамы в момент конфликта не было.   
  - Ещё один вопрос и я отпущу вас. Каким клеем вы склеили чашку и где, в это время был карандаш? – Сергей нелепо улыбнулся. – Клей «момент», а про карандаш, я запамятовал. Иван Ильич, чем я могу отблагодарить вас и Наталью Ивановну… Наташа – обратился он к хозяйке кабинета, - давайте я накрою вам стол из приготовленных мною блюд. Без всяких тестов и кулинарных книг.
  - Договорились. – ответил профессор. – закончите свои дела, встретитесь с отцом, тогда и пригласите. Вот, возьмите визитку, и обязательно позвоните. И просьба – подробно опишите на бумаге всё, что происходило «там». О произошедшем, желательно не распространяться. Всего доброго.   
  - Большое Вам спасибо, обоим. Всего доброго. Я освобожусь месяца, через полтора.
   Когда посетитель ушёл, Иван Ильич тяжело вздохнул. – Это  больше, чем я ожидал, но всё равно одна мысль, сидит как заноза. Гм, возможно, я совершил ошибку.
  - Но почему вы так считаете, ведь у нас получилось. – растерялась Наташа.
  - Вы молоды коллега, а мне в таком возрасте ошибаться грешно. Вы не заметили кой-чего, а мне это показалось странным. Сергей хотел вам сказать что-то очень важное. Нет-нет, я не ошибся. Вот что Наташенька, это направление с сегодняшнего дня нужно закрыть. Кстати, на какой вопрос Сергей ответил иначе – включите запись.
   …..- Сергей, вопрос следующий. – раздался из динамиков голос профессора. – Что такое время? -(прошла секунда с четвертью). – Жизнь.
 Иван Ильич напрягся и почесал нос. – В прошлом ответе - *функция движения*  (три секунды). Странно вот что Наташенька. Первый ответ – ответ  естественника, а второй, он был, но мы с Горовым  вычеркнули ..  Гм, интересно..Чья жизнь? 

23-е декабря.
г Харьков.
Мохнатый  снег  четвёртый час, не переставая, ложился  на заждавшуюся  зимы, землю. Город словно заснул в белой пелене  непрекращающегося  снегопада и приглушённых звуков. Снежинки кружили в завораживающем вихре  танца, словно подчиняясь палочке невидимого дирижёра и, исполняли его волю. Музыка декабрьского вальса вела их в жёлтых конусах света уличных фонарей, подсветках реклам, фарах, проезжающих авто. Каждая из снежинок исполняла своё, неповторимое соло, но вместе – единый танец снегопада. Снег шёл и шёл, не спрашивая согласия жителей города и уж тем более - коммунальных служб, укрывая крыши домов и дороги, перекрёстки и тупики. Деревья больше не походили на безжизненные скелеты и пустынно пугающие полотна сюрреалистов.   
     Вместе со снегом оживал и город. Непрестанно скрипели двери подъездов, выпуская из многоэтажек  радостную детвору и не менее довольных родителей.  Старики с грустью смотрели в окна, вспоминая детство и снежные зимы прошлых десятилетий. Зимы перестали быть холодными и снежными,  а бывшие дети превратились в кряхтящих и малоподвижных бабушек и дедушек, больше не рискующих выходить во двор в такую погоду.
    Наташа  смахнула снег с шапочки дочери. – Зря  я взяла тебя с собой, еле телепаешь. Посидела бы дома, посмотрела мультики, успеешь на санках покататься. Зима только началась.
   - А вот и нет, мамуська. По тилевизолу пеледали, сто снег долько лезать не буиить. А со ты купис мне на новый годь, скази?
  - А вот и не скажу. Любопытной варваре, на базаре нос оторвали. Ты можешь побыстрее идти?
  -  Мозю. А  на саньках поктаес миня? Я хосю. А на ёльку плидёс к нам в садик, а мам?
  - Обязательно прийду, ты можешь помолчать?
  - А  посему я долзна молсять?
  - Потому, что кончается на «у».
  - Мам, а со такое «у».
  - Настя, - вышла из терпения Наташа – ещё одно слово и останешься без катания на санках. Я и так из-за твоей болтовни забыла список продуктов. Помолчи.
  - Холосо, больсе не будю. Молцю. – И вправду Настя умолкла и с интересом стала наблюдать за кружащимися снежинками и мигающим огоньком светофора. У пешеходного перехода маячила одинокая фигура  в  старомодном пальто с поднятым воротом и вязаной шапочке. Пешеход топтался на месте и время от времени бил ботинком о ботинок, стряхивая налипший снег. Настю удивил этот странный пешеход, который вместо того, чтобы перейти дорогу, озирался по сторонам и утаптывал снег. Странным это было и потому что машин на проспекте были редки. Время от времени пешеход задирал левый рукав пальто и смотрел на руку. Настя догадалась. «Наверное, он кого-то ожидает». Странный человек вынул из кармана пальто носовой платок и громко высморкался, а потом повернулся в сторону мамы и Насти. – А вот и вы Наталья, а я ожидал вас. - обратился к маме незнакомец и Настя тотчас узнала его. – Дедуска  Иван Ильиц, я узналя вас. Вы тозе соблалися за плодуктами. А мама нехосет катать миня на саньках, пликазите ей. – Профессор улыбнулся, а удивлённая Наталья застыла от удивления. – Ой, извините, я не узнала вас Иван Ильич. Добрый вечер.
  - Добрый, Наталья  Ивановна. – Профессор засуетился и снова взглянул на часы. – Уделите старику несколько минут. Вы не возражаете? Отойдём в сторону, я всё объясню. - Иван Ильич взял под руку Настю и настойчиво повёл в противоположную сторону от дороги.
- Куда мы идём? – снова удивилась Наташа. – У  вас и ноги, небось, мокрые. Пойдёмте лучше в магазин, там теплее. Как вы оказались в наших краях? – профессор не стал отвечать. Он подвёл Настю к ближайшему углу многоэтажки и остановился. – Здесь и поговорим. - Наташа встревожилась и вопросительно посмотрела на своего руководителя. Иван Ильич вынул из внутреннего нагрудного  кармана  листок бумаги и надел очки. Наталья заметила дрожащие пальцы профессора и ещё больше встревожилась. – Что случилось? - Её перебила  Настя. – Дедуска, ты похоз на  дедуску Молоза, а дедуска Молоз далит подалки на новый готь. Мне подалили узе, а вот маме нихто не далит. Посему? Папка уехал далеко-далеко, ты не знаес, куда? - Наташа грустно улыбнулась, а Иван Ильич ответил. – Не знаю куда Настя, а подарок маме будет. – Он снова беспокойно посмотрел на часы. Они показывали 17.часов 43 минуты. – Сейчас, - начал он – вы с Настей перешли бы проспект и находились бы, вон у той машины, у новой «вольвы», не правда ли?
  - Что это означает, Иван Ильич, я не понимаю. Снова эксперименты или тест? Странно.
  - Нет, Наташенька, сейчас узнаем. Я выставил часы с наибольшей точностью. 17. 44. пятнадцатая, ... двадцать   третья секунда.- Профессор  взял под руку Наташу, а Насте прикрыл глаза.
    На противоположной  стороне проспекта прогремел взрыв. «Вольву», как в замедленной съёмке, подбросило в воздух. Она перевернулась  и развалившись на  куски рухнула  в снег. В магазине и ближайших домах взрывной волной вышибло стёкла. Завыла сигнализация припаркованных машин. Одна из покорёженных  дверц машины упала в десятке метров от застывших: Ивана Ильича, Наташи и Насти. Наташу сковал страх. Она расширенными глазами смотрела на  покорёженные остатки горящей машины. – Боже мой, что это такое. Сейчас мы с Настей находились бы там. Иван Ильич, вы стали террористом? – Иван Ильич развернул лист и протянул Наталье. – Читайте! Сейчас всё поймёте.
  - Дедуска Иван Ильиць, это вас подалок? – зазвенел испуганный голосок Насти. – Профессор отрицательно покачал головой. Наташа читала и повторяла вслух, не веря себе.
    Иван Ильич, я не всё рассказал вам. Потому что нормальный человек посчитал бы меня за сумасшедшего. К сожалению, я не могу сейчас находиться с вами. Под любым предлогом остановите Наталию Ивановну. Не дайте ей и дочери перейти через дорогу, даже если придётся применить силу. Отведите к ближайшему углу здания. Я не всё сказал тогда вам, не хотелось бы ошибиться. Произойдёт вот что:
       
  17час.- 44мин- 23сек: Взорвётся  «вольва».
  17- 50. У пешеходного перехода остановится такси рядом с упавшим колесом «вольвы». Из такси выйдет испуганный водитель. Его зовут Миша. За фигуру, лицо и полноту, товарищи по АТП дразнят его «слон». Номер машины: ЕР 21754 ХА.
 17- 54. прибудет «пожарка» МЧС и сразу за ней две милицейские машины. Номера: ( ……….).
Состав наряда: (……….).
18 – 01. горевшая машина потушена. У неё стоит хозяин и сотрудники милиции. Много любопытных. Район происшествия оцеплен.
-Иван Ильич, а теперь то, чего не должно произойти………. 18 – 30. два изуродованных тела – матери и дочери увезут в морг. Иван Ильич, остановите Наташу!
………………………………………….
10 -е января. Заметка в вечерних новостях о причине теракта. Разборки двух группировок. Имена: ……….
 … Я  обязательно позвоню. Спасибо вам, я нашёл отца. С меня – ужин…   
Сергей.

- Мам,- услышала Наталья – это феелвелк?
- Да, Настя – фейерверк.
- Пляхой феелвелк, мне стласно. Посли домой.
- Я проведу вас, - заговорил профессор - пойдёмте со мной. Я возьму такси - вон то, а вы Наташенька успокойтесь. Идите за мной – твёрдо приказал он и взял за руку Настю и её маму. Наташа, словно сомнамбула, поплелась вслед. 
   
Таксист был не на шутку напуган и чем-то взволнован. Он дал милиции необходимые показания и оставил свои данные о месте работы и жительства и направился к машине. Там его ожидал старик с молодой и симпатичной женщиной и маленькая девочка. – Вы не подвезёте нас, здесь недалеко – дочь испугалась. – попросила женщина. Миша хотел отказать, но не смог. – Подвезу, почему же нет - садитесь.- Таксист открыл дверцы. Руки у него слегка дрожали. Это не ускользнуло от  Ивана Ильича. – Сильно не хлопайте дверью – продолжил таксист. – Прогрею двигатель и поедем. Вам куда?
 - Васильевская 75, второй подъезд, вы знаете где, или вам подсказать Миша?- Спокойно произнёс Иван Ильич, сделав ударение на последнем слове. Таксист от неожиданности вздрогнул и ударился головой. – Во, вечер, - торопливо заговорил он – одни чудеса. Откуда вы знаете моё имя? – Он повернулся к профессору и пристально поглядел, а потом успокоился. – Я знаю кто вы. Вы – академик психических наук. Как там её-психоконкретики. - Иван Ильич рассмеялся, а Наталья на мгновение позабыв о всём, улыбнулась. – Психокинетики. – поправил водителя профессор и добавил, - Какие ещё чудеса? Вы так странно выразились, словно теракт – чудо.   
  - Да как вам сказать, привиделось, чёрти что. – таксист наконец успокоился и  машина тронулась. На первом светофоре он остановил машину на красный. – Вот отвезу вас и домой, хватит на сегодня. – разговорился Миша. - Прямо мистика, какая,  такого не припомню.
  - И что вам привиделось Миша,  расскажите, если не секрет.
  - Да как вам сказать, - замигал жёлтый и таксист начал движение – открываю я двери, ну там, где всё произошло, а на меня смотрит какой-то тип в джинсовой рубахе. Смотрит как ненормальный и орёт - «мужик, скажи мне точное время». Ну, я послал его подальше, а он снова за своё, «говори мол, козёл время, или мол, застрелю» и лезет в карман. Пришлось сказать. А он-то этот тип исчез, а в руках у него оказался не пистолет, а угадайте что? – Наташа напряглась, а Иван Ильич спокойно ответил. - Зелёного цвета граненый карандаш. Я угадал? – Таксист от неожиданности вздрогнул, но на машине это не отразилось. – Откуда вам известно? – вскричал удивлённый Миша. – Известно Миша, поверьте старику-академику. Вы сегодня много работали. Дорога тяжёлая. Это усталость, дома выпейте рюмку водки и отдохните. Мне известно и другое – у вас странное прозвищё в таксопарке. Не правда?
 - Правда, - расплылся в улыбке  таксист – я немного похож на слона. Ха-ха-ха. Хоть одни нормальные пассажиры сегодня. Все, как сумасшедшие перед праздниками – ругают, торопят. Посидели б за баранкой с моё. Вам ко второму подъезду?.. тогда мы на месте. С вас – четыре гривны… и, добрых праздников.
    Ключ никак не хотел попадать в створу замка. Иван Ильич отобрал его у Наташи и открыл входную дверь. В коридоре он помог раздеть Настю и, прищурившись, спросил у девочки. – Угадай, что подарил тебе дедушка Мороз, когда ты спала в машине.
  - Сто!? – завопила на всю квартиру Настя – А посему миня не лазбудили?
  - Дед Мороз запретил. – ответила, смеясь Наташа.
  - А  Снегулоска была? – Настя вопросительно посмотрела на Ивана Ильича. – А подалок иде?
  - Профессор  вынул шоколадку к удивлению Натальи и протянул Насте. – Была, была и дед Мороз и Снегурочка  обещали ещё прийти, а сейчас им некогда – деток много и а их  двое.
  - А как они узьнали, со я люблю молоцьный саколат? - Развернуть ей не дала мама. – Иди мой руки, потом. – Наташа с благодарностью посмотрела на Ивана Ильича. Тот шутливо замахал руками. – Для  этого не нужно быть академиком. Наташа, вы займитесь Настей, а я на кухню. Тебе нельзя сегодня быть одной. Вере Сергеевне я позвоню.   
   
  - Быстро же вы, - в кухню вошла Наташа с дочерью – а мы пока переоделись, у Наськи все ноги мокрые. Иван Ильич возьмите  тёплые носки, не стесняйтесь.
  - А вот и нет! – завопила Настя. – Миня звать Настя! А мультики смотлеть мозно,  я хосю в моей комнатке, мозно?
  - А почему и нет. – Иван Ильич и Наташа переглянулись и улыбнулись. На поднос положили разогретый плов, хлеб и чай.- А саколатку? – Настя вопросительно взглянула на взрослых.
         
     Задумчивый Иван Ильич помешивал горячий чай. Ни Наталья ни он не знали с чего начать. произошло из ряда вон выходящее. Наташа с благодарностью посмотрела на профессора. – Спасибо вам Иван Ильич, я не могу прийти в себя до сих пор и ничего не понимаю, как дура. – Наташа всхлипнула. – Извините.
 - Ничего дочка, поплачь. Не каждый день такое случается. И для меня произошедшее – загадка. Тогда, после эксперимента, я почувствовал неладное, но вмешиваться не стал. – Наташа снова всхлипнула. – Иван Ильич, но как это возможно, ведь вы говорили о прошлых временах, … - Профессор тяжело вздохнул и поднялся. – Я не знаю Наташенька, каким образом, но я поднял документы по той аварии, когда погибли близкие Сергея. – Наташа удивлённо взглянула на профессора и перестала всхлипывать. – Так вот, -  продолжил Иван Ильич, - Наташенька, в той аварии, - он снова сделал паузу и подошёл к окну. -  у Сергея была клиническая смерть. Врачи чудом вернули его с «того» света. Ты ведь знаешь,  что люди, побывавшие там, меняются.
  - Но Иван Ильич, ведь Сергей узнал будущее, как это?
  - Не только узнал – он изменил будущее. Я только сейчас начинаю понимать, что действительно произошло. – Наташа вопросительно посмотрела на профессора и тихо произнесла. – Сергей подарил нам с Наськой жизнь! Подарил! Но как он успел столько узнать всего за шесть минут? Я ведь засекала время Иван Ильич. Как это всё возможно? Шесть минут. - Профессор не заметил, как расплескал чай. Чай разлился по столу и капал на брюки академика. – В том-то и дело! – с жаром произнёс он. – «Там» функция времени перестаёт существовать, как таковая. «Там», её просто не существует! Вот в чём суть и, я не знаю и не могу знать, где Сергей успел побывать и, что сделать.. Наталья Ивановна, вы не понимаете другого – я выпустил джинна из бутылки! – Наташа подошла и прислонила голову  к плечу профессора. – Нет, Иван Ильич, - зашептала она – доброго джинна. Этот джинн не может быть злым, он подарил мне жизнь. Я… - Из кармана профессора запищала трубка. Наташа, понятливо отошла.  – Да, я слушаю. Сейчас. Всё хорошо. – Иван Ильич прижал рукой микрофон трубки и обратился к Наталье. – Наташа, выручите старика – проконсультируйте пациента, а я схожу и посмотрю на Наську. Академик улыбнулся в сторону, чтобы не видела хозяйка квартиры, и  кряхтя направился в коридор.
  Наташа взяла трубку. – Я слушаю вас, говорите. По какому вопросу я могу вам помочь. -  Из трубки донеслось приглушённое и торопливое дыхание, спешащего человека. – Иван Ильич, куда вы пропали, кто это? – Наташа узнала  голос и покрылась румянцем. Трубка задрожала в руке. – Серёжа, это вы? – еле слышно произнесла она. Её показалось, вот-вот сердце выскочит из груди и остановится.… В трубке долго молчали. – Извините, Наталья Ивановна, не узнал вашего голоса, погода снова … насилу дозвонился. Наталия  Ивановна, как ты? 
 – Сереж, мы благодарим тебя, как твоё море? Где ты сейчас? Я думала с ума сойду.. Иван  Ильич, .. я не знаю.. Когда  ты приедешь? Нужно провести исследования, Иван Ильич говорит,… Сереж.. извини меня дуру, я …. - В телефоне затрещало и загудело, связь прервалась.

     Настя безмятежно спала. Наташа   прикрыла её до подбородка одеялом и, снова на её глазах выступили слёзы. Ивана Ильича в комнате не было. Наталия прошла через коридор в зал. Двери на балкон были распахнуты. Там, у  раскрытого окна, стоял Иван Ильич и курил. Наташа подошла к профессору и, ничего не говоря, прислонилась к академику.
   Снег закончился и ночное небо вызвездилось... Прямо над ними блистал и, ясными фонариками звёзд, радовался - неодинокий и, казалось вечный «Ковш». Казалось, все семь звёзд созвездия Большой Медведицы пытались сблизить, вернее, убрать все преграды расстояния и подсказать что-то хорошее и помочь миловидной и кареглазой, несколько полноватой молодой женщине…
 
    Наташа укрыла профессора маминым одеялом из верблюжьей шерсти и пошла на кухню. Академик сладко захрапел и повернулся на правый бок. А на кухонном столе уже лежала стопка книг. Наташа, наугад взяла одну из них. «Дети капитана Гранта». - .. Мы в Патагонии, - воскликнул Жак Паганель, - я знаю! – нужно идти на восток. – Наташа перелистнула страницу.… Все, десять книг, лежащих на столе были про море. Томик Серёжи Есенина.
Никогда я не был на Босфоре,
Ты меня не спрашивай о нём
Я в твоих глазах увидел море
Полыхающее  голубым огнём…  одна из книжек упала на пол. Наташа подняла её и раскрыла наугад «… Ассоль стояла у кромки моря и всматривалась в пустынный горизонт. Волны ласкали ноги девушки и шептали ..Ассоль, Ассоль, ты увидишь скоро Алые паруса. Ассоль.. испуганный краб пробежал по ступне девушки и остановился в недоумении»…   

г Мариуполь.
18 декабря.
    Дуга электрода горела «козырьком; сварочная ванночка плясала из стороны в сторону, но, тем не менее, шов ложился, стягивая металл. – Алексей. Николаич.- закричал бригадир слесарей. - Мы зачалили трос. Я боюсь, што мы вырвем валок клети. Может быть, пусть резчик отрежет ещё один кусок. – Сварщик отложил маску и захохотал, не обращая внимания на испачканный мазутом, новый костюм.-  Командуй Олег, всё пройдёт нормально.
  Алексей закричал машинисту мостового крана. – Дай Вира, чуть, ещё, ещё дай. Стоп! Дай на восток мостом, ещё-ё, ещё! Вира! Давай, давай. Молодец! - Покорёженный лист металла, заскрежетав, начал медленно выползать из-под валков черновой клети. – Давай! Вира! Вира, давай, не бойся. Вира. – Кричал Николаич, как будто машинист крана, с тридцатиметровой высоты мог услышать. Лист скрежетал и медленно выползал, словно червяк, из под валков черновой клети стана  ТЛЦ  3600. – Вира! Вира! Давай родной, давай! - Алексей улыбнулся бригадиру механиков. – А ты говорил, у нас не получится. Всё получится, получилось у нас! Ёлки! Всё получилось - Олежка. – Он вытер пот, замазав лицо грязью и смазкой.    
   - Алексей Николаевич, почему не отвечаешь, твою мать! – загремел голос из колоколов громкой связи меткомбината Азовсталь – Почему не отвечаешь, мать твою! Стан стоит вторые сутки! Я уволю тебя! – Алексей достал трубку и спокойно ответил. – Дмитрий Арнольдович, сейчас «поедем». План я выполню, не переживай.
  - Я уволю тебя, конец года, суда ожидают. Металл! Металл нужен, а не твои басни! Два российских  сухогруза ожидают… А ты, где ты и, почему молчишь! – закричал коммерческий директор, - Почему молчит Доменный, я вас на уши поставлю, всех!
  -Ха-ха-ха. Во дурак - не удержался бригадир слесарей. –
   Алексей продолжил. – Дмитрий  Арнольдович, Стан «поехал», всё нормалёк.
 - Я уволю тебя! – снова загремел голос директора. – Уволю! -      
   
   Горновой третьей доменной, наливавший пробу  на чугун, открыл рот. Из громкой связи комбината сыпались многоэтажные маты.
   
   Старший мастер электриков «Конвертерного», не выдержав, захохотал. Вторя ему, не сдержались и рабочие цехов  меткомбината и служащие. – Наконец-то нашёлся мужик, молодец! Хоть один, поставил на место эту зарвавшуюся  тварь.
 
- Ты чо, козёл, ёлкнулся! – орал Лёха – Я и без тебя уволюсь. Не смей тыкать, дуротупоголовыйтупменеджер, тупое животное. Членоголовый, идиотически полноценный пингвин. Доувольнялся, что сварных нет. Скоро будем приглашать с других предприятий.   Я, доктор наук, – Лёху несло дальше и дальше – поднял цех. У меня одиннадцать изобретений, а ты кто - самовлюблённый идиот? Завтра тебе скажут и ты…., заткнись и молчи козёл.
 Азовсталь затих и, в цехах настала гробовая тишина. Виталька, «рекс» с восхищением произнёс. – Вот это мужик! На хрен нам нужен профсоюз, хоть один из нас сказал то, что думаем мы все.
 В кармане запищала мобилка. Звонок не унимался. В полной тишине Лёха поднял трубку. – Привет Серый, как ты? Ирка передавала привет твоему отцу. Что!? Без  денег? ..Почему, ты-ж взял «штуку». Как не туда, ха-ха-ха. Восемьдесят миль от Марселя… Монтань переводится с французского – горы. Ты  шо не знал об этом. Ну, ты даёшь Серёга. Таксист отвёз тебя в сторону Альп, ха-ха-ха. Ну, ты даёшь! Какой банк ты говоришь, Европарибанк. Я всё понял. Давай.
    Динамики испуганно вопили. – Я уволю тебя, козёл! Уволю. – Лёха усмехнулся. – Слышишь ты, дегенерат, заткнись, я разговариваю с другом… Щас, Серега, щас… Алло – Алексей Николаевич набрал номер Первого Украинского банка: – Степан Петрович, переведи с моего счёта  тысячу. Да-да, евро, во Францию, в Марсель. Европарибанк, на предъявителя. Степанов Сергей Леонидович. Паспорт? Номер паспорта, сейчас узнаю и перезвоню.   Большие проценты,… ну и хрен с ними. Что? У меня всё нормалёк… Ирина Степановна? – Алексей пожал плечами, не замечая тишины и восхищённых взглядов слесарей. – Мы сошлись.. Нет, Стёпа – она живёт у меня теперь… А ты гнида, ты достал всех, твоё место, сам знаешь где, - заорал Лёха в сторону динамиков – жаль, что не времена Пушкина, жаль. Я вызвал бы тебя на дуэль и застрелил как паршивую собаку.         


г. Марсель.
18-е декабря 2007…г.
    Свинцово-тяжёлые волны ударялись в мол и обдавали брызгами зазевавшихся, редких горожан. Волны Лионского залива бились и бились о мол, словно хотели сказать пришедшим, одиноким  любопытствующим. – «Валите отсюдова, здесь мы хозяева. – Под стать неспокойному морю, серое, холодно-непроницаемое небо молчало, не разделяя любопытство шофёра такси. «Пежо», аляповато-бирюзового оттенка, с замызганными порогами, неслось по улицам Марселя. Пассажир, тридцатилетний шатен, с интересом разглядывал многоэтажки и кричащие многоголосые зазывалы реклам. – Мсье, - обратился к пассажиру водитель – Море, уи.
  - Да, море. Набережная Ле Февр. Давай побыстрее, я тороплюсь.
  - Мсье, ву  рюс? Силь ву пле мсье, парль муа, Ки ЕС?
  - Да, - усмехнулся пассажир и тронул за плечо водителя – Давай побыстрее.
  - Мсье, «почему вы не сказали, что ваш отец Жак, парске? Мсье, юит минют. Вот набережная, мы приехали. С вас стопятьдесят, нон, сто евро. Спасибо мсье… Оревуар».
   Пассажир вышел из такси и полной грудью вдохнул. – Мсье,  вы забыли пакет.
  - Благодарю. – Сергей взял пакет и взглянул на море.
      Свинцовые волны разбивались о мол, обдавая мириадами брызг ругающихся рабочих. Мимо него прошел пожилой и седоватый, худощавый мужчина и поздоровался. - Бон Жур.
 - Бон жур месье. – машинально ответил Сергей и улыбнулся. Мужчина кивнул Сергею и пошёл дальше, к кафе. – Мсье скажите мне, – закричал вдогонку Сергей.- Это кафе «Усатый Андре»? -  Полуседой шатен остановился и бросил взгляд на Сергея. На какое-то мгновенье их взгляды схлестнулись и, оба замерли. Стороннему прохожему показалось,   что оба – ненормальные. – Мсье, проходите, кафе работает. Як там кажуть у Полтави -  заходь будь ласка.- весело произнёс марселец. Сергей умолк, слушая родную речь и не в силах говорить. 
   Свинцовые волны бились о мол, играясь со старой истёртой шиной, швыряя её в сторону кафе и втягивая обратно – к морю. Низкое  небо было таким-же беспросветно серым, как  Лионский залив и субботнее промозглое и сырое Марсельское утро. Сергей поёжился и пошёл к молу.
  Горизонт сливался с небом, стоящие на рейде суда, едва выделялись на однотонном и тоскливом пейзаже. Рабочие, не обращая внимание на странного прохожего, ругались, закрепляя покосившуюся вывеску кафешки «Усатый Андре». На вывеске был нарисован добродушный толстяк с лихими пышными усами, напоминающими командарма Буденного и комиссара Мегре, с раскрасневшимся лицом. Толстяк улыбался во всю ширь и предлагал бокал «красного». Под вывеской, у входа в кафе суетился хозяин одноимённого заведения и пытался перекричать рабочих, объясняя, как правильно закрепить вывеску. 
   Кафе, приносило выручку и довольно немалую. Против постройки выступали депутаты муниципалитета, но Андре сломил их упрямство, своими экстравагантными усами и упорством в достижении цели. «Бастилия» пала, и депутаты разрешили постройку кафе на набережной. После открытия, зачастили моряки торговых судов, а в выходные дни сюда наведывались и сами депутаты – обменяться новостями и Марсельскими сплетнями,  посудачить о женщинах, своих любовницах, пожаловаться на цены, арабов и семейные проблемы.
  В это утро клиенты не торопились. Виной всему, беспросветно-мглистое небо и редкий противный дождь. Вывеску, наконец, установили. Андре обрадовался; поспорив для виду и солидности, оплатил работу и направился в кафе. – Газеты на месте? – обратился он к официанту. – Уи мсье Андре, пресса на столике. – Андре обрадовался и расцвёл. Он аккуратно разложил прессу на столике у окна, на столике, где любил коротать субботние утра его друг. Друг приходит каждую субботу ровно в десять утра. Андре направился к стойке и взял, заранее приготовленную бутылку «белого» и норвежский сыр, протёр бутылку и лично отнёс к столику. Этот ритуал он выполнял всегда сам, не доверяя никому из персонала кафе. Андре разложил прессу. Сверху, всегда ложилась русская пресса, затем «Пари Суар» и  «Таймс».
   Друг Андре всегда начинал с русской прессы, из-за этого у них происходили споры и перепалки. Когда друг заканчивал чтение, Андре подходил к столику с бокалом  «красного» и присаживался рядом. Тогда и начиналось самое интересное – друзья начинали спорить. Изредка доходило до ссор, но обид, друг на друга они не держали. Так продолжалось почти два года.
   Андре взглянул на часы и в этот момент зазвенел входной колокольчик. – Бон Жур Андре.- поздоровался посетитель, седоватый и худощавый шатен, лет пятидесяти пяти. – Бон матен Антуан, как твоё здоровье.
   - Какое утро, Андре, на дворе день – произнёс дежурную фразу посетитель. Хозяин тоже не смолчал. – Антуан, твой столик накрыт. Пресса на месте. Я подойду позже, рыбу подвезли поставщики. Тебе приготовить тунца?
   - Мерси Андре, ты ведь знаешь, я не люблю тунца, ни в каком виде. – Хозяин кафе ухмыльнулся, первый «раунд» он выиграл, но улыбка сползла, друг контратаковал. – Андре, - медленно сказал Антуан, - когда ты повесишь в твоём заведении, хоть одну картину. У тебя, здесь как в парижском метро. – Андре задумался и нашёл ответ. – А зачем здесь картины? Смотри на море. Это кафе, а не Лувр. – Ответ ему понравился и Андре решил ретироваться, не дожидаясь ответного выпада. Колокольчик снова зазвонил. В кафе вошли двое депутатов муниципалитета. – Николя, они ещё не начали – со смехом сказал один из них. Депутаты поприветствовали Андре и пошли к своему столику,  не преминув заметить довольную ухмылку хозяина кафе и радуясь будущему развлечению - спору друзей.
 – Добрый день. Потрепал вас Андре, мсье? - Антуан кивнул в знак  согласия и, поприветствовав посетителей,  углубился в чтение.         
      ..Пять лет назад, Антуан  оставил дипломатическую службу и перебрался в Марсель. Здесь он купил домик и поселился. По средам и четвергам он принимал и консультировал студентов – будущих дипломатов, иногда преподавателей русского языка. Русский становился всё популярнее и не только во Франции и постепенно вытеснял общепринятый английский. Россия поднималась из руин постперестроечного периода и укрепляла свои позиции на мировой арене. Помимо консультаций Антуан занялся литературной деятельностью. Первую книгу о Российском возрождении раскупили быстро, и издатели обратились к нему с предложениями, к  немалому удивлению  Антуана. Затем книгу издали в Москве и вот теперь поступило предложение от украинских издателей из Харькова. Перевод он завершил и предложил харьковчанам новую книгу – повесть о моряках. Предложение было принято. На середину января Антуана пригласили на презентацию.
   Город Марсель он выбрал, наверное, потому что здесь было море, а может из-за того, что многолюдный и помпезный Париж с бесчисленными группами туристов, грустными Елисейскими полями и башней Эйфеля был скучен и однообразен для Антуана. Лувр его тоже не привлекал, туда в основном хаживали туристы, а по выходным и влюблённые студенты.
   Поль, единственный отпрыск, раз в полгода навещал отца. В каждое из редких посещений, сын надевал форму офицера подводника и щеголял в ней по Марселю, словно хотел удивить, видавших и не такое, горожан. Антуан подсмеивался над сыном. – Ты сын нарочно ходишь в форме, хочешь привлечь внимание девушек.
  - Нет, отец, - возражал сын – я горжусь дедом, военным моряком. У меня интересная профессия.
 - Ха-ха-ха, - смеялся Антуан – Поль, какое море можно увидеть из подводной кастрюли, в которую ты замурован месяцами и не видишь ничего, за исключением железной начинки. Что такое море? – вода, иди по моим стопам.
  - Нет, отец, я люблю море! Ты вот сам пишешь, а Хемингуэя не читал, а Жюль Верн? – Антуан  дипломатично улыбался, что раззадоривало сына ещё больше. – Отец, я служу Франции, я боевой офицер атомного ракетоносца, а ты со своими книгами – кому ты нужен, вон и мать не выдержала твоей хандры и сбежала от тебя.
  - Я своё отслужил. Мои книги сделают больше, чем твои ракеты!
  - Отец, я согласен, но без ракет ты не напишешь ничего. Правда?
  - Да, - дипломатично ответил Антуан, поняв, что в споре с сыном зашёл далеко. В тот день они разругались и вот, как год сын не приезжал, иногда связываясь по телефону и присылая редкие открытки. Антуан любил сына, но не афишировал этого, скорее наоборот. Тридцать лет назад он был таким как Поль – уверенным в себе преподавателем русского в Сорбонне, а потом дипслужба и работа переводчика… Антуан задумался и посмотрел на море и на одиноко стоящую фигуру у мола и, не заметил прихода Андре.            
   - Фу, – отдуваясь произнёс Андре и присел рядом, держа бокал «красного» - хотели обставить меня, но я заплатил не 500, а 450 евро.
  - Кому ты говоришь «фу» Андре, своему красному вину?
  - Да, твоему белому, - отпарировал хозяин кафешки – а ты, Антуан – снова читаешь русскую газетёнку? Где твой патриотизм? – За соседним столиком оживились депутаты. Мишель позвал усача.- Андре, пари на стаканчик «Перно», идёт?
  - Согласен. – Андре повернулся к другу. – Итак, на чём мы остановились в прошлый раз. Сегодня я «побью» тебя.
 - На красном и белом – со смехом ответил Антуан, а Андре добавил. – И  на прессе.
 - Хорошо и на прессе. Андре. Ответь мне на вопрос. Ты не против выпить со мной.. «белое»?
 - Ты издеваешься надо мной. Я не пью белое, разве ты не знаешь? – съязвил Андре.
 - А ты выпей, тогда и «перно» останется в сохранности.
 - Это мы ещё посмотрим, кто проиграет, берегись Антуан…- Андре довольный собой подкрутил усы, а за соседним столиком захохотали. – Я специально просмотрел русские газеты. Берегись. И украинские тоже.
  - Ты делаешь успехи, мои уроки русского не прошли даром. Скажи Андре, на каком языке ты просматривал газеты.
  - Автоперевод с русского на французский. А ну-ка объясни мне Антуан, почему на Украине много газет выходит на русском, а украинцы ругаются и спорят по поводу русского? – Андре с жаром потёр руки и победно посмотрел на соседний столик, чувствуя «викторию». Депутаты переглянулись. – Мишель, ты проиграл. На этот вопрос нет ответа. – развеселился Поль.
  Антуан окликнул официанта. – Жан, принеси мне пустой бокал, а ты Андре, не желаешь белого – я угощаю. – Хозяин кафе недоумённо посмотрел на друга. – Разве, ты не знаешь, это все знают – я пью только красное, а почему бы тебе Антуан не опрокинуть стаканчик красного. - 
  - А я – белое!, – с жаром произнёс писатель, - так что, нам браться за ножи из-за такого пустяка? Не правда ли Андре?
  - Уи, зачем ножи, я не понимаю, к чему ты клонишь?
  - А вот к чему Андре, на Украине, как и у нас. Одни предпочитают красное, другие – белое. Спор двух вин, двух языков – беспредметный и бесконечный спор как у лилипутов Свифта – спор, с какой стороны разбивать яйцо. Спор «Тупоконечников» и «Остроконечников». – Депутаты снова развеселились. Андре почувствовал себя загнанным в угол, однако не смирился с противником. Он громко выпалил с видом победителя. – Тогда пусть пьют розовое и все дела! Нон проблем!
  - Хорошо Андре, сейчас мы в этом убедимся. Ты уверен в себе? – спросил Антуан и в пустой бокал налил, смешав красное и белое. – Пей розовое, Андре!
- Я-яя, ни в жизнь! Я не пью «розового». Это бурда, а не вино! – усач осекся,  уразумев проигрыш и, замолчал. Он побагровел от натуги, а потом закричал. – Уи, я проиграл, но это не надолго. Вон входит посетитель, угадай, какое вино он закажет? Больше твои дипломатические штучки не пройдут. Клиент  здесь ни разу не был, а то, что он моряк, видно за милю. - И вправду, колокольчики зазвенели. В кафе вошёл молодой мужчина, лет тридцати и занял свободный столик.
 - А на кого, по твоему мнению, он должен быть похож - на кочегара? – передразнил товарища Антуан и снял очки. - Рано смеёшься. Я знаю, что закажет клиент. Сейчас ты проиграешь. Клиент закажет … мартини. Он с холода и захочет согреться. А ты что скажешь, я слушаю?
  - Водку. Он закажет водку. Я принимаю пари.      
  - Водку, - зашептал Андре, боясь его услышит посетитель – водку в 10-30 утра? – Антуан не стал отвечать, а мельком взглянул на посетителя и узнал парня с набережной. Посетитель напряжённо  смотрел в сторону моря и ожидал, когда его обслужат.

  Сергей осмотрелся  и  направился к вешалке для одежды. Куртка несколько намокла, но это не смущало кока. Он повесил её, причесал волосы и вернулся к столику, не преминув перехватить заинтересованные взгляды редких посетителей кафе. У столика ожидал толстяк, как две капли воды похожий на лихого усача вывески, хозяин кафе. Он вежливо улыбнулся Сергею. – Что закажет мсье? Возьмите меню мсье. - Сергей не стал смотреть в меню. – Яичницу с беконом, хлеб с маслом, чай - на плохом французском  ответил он  Андре. Тот растерялся и посмотрел на Антуана, пожав плечами. – Это всё мсье? – клиент не успел ответить, как вмешался Антуан. – Молодой человек, вы не откажете мне? Присаживайтесь за мой столик. – Сергей посмотрел на француза, а затем взгляд остановился на газетах. Он не понимал, что от него хотят. Антуан догадался и повторил вопрос. Сергей пожал плечами и направился к  чужому столику. – Бон Жур мсье, - Антуан ответил гостю, убрал газеты в сторону и рассмеялся. – Андре, русский и тот знает – сейчас день, а не утро. А вы, как вас звать?
  - Сергей, а вас мсье? Вы что-то хотели узнать от меня? Я плохо понимаю французский, если можно говорите помедленнее, или на русском.
 - Зовите меня Антуан. Он поднялся и подал руку. Сергей вздрогнул и протянул свою. – Так не честно Антуан. Ты говоришь на русском, - обиделся Андре. Сергей мало что понял. Он  в недоумении развёл руками.
  Выручил Антуан. –  Мсье Серж мы заключили пари. Рассудите нас. Вы ведь не всё заказали, не правда ли? ….
  К столику поднесли заказ. Сергей взял вилку, а потом посмотрел на три бокала – с «красным» «розовым» и «белым» и догадался.…За соседним столом разочарованно вздохнули. Сергей повернулся к хозяину кафе. – Можно вас на минуту, Андре. – «Мегре» обрадовался услышанному и заправски подправил усы, а депутаты затихли в ожидании.
  - Я слушаю вас, мсье Серж, .. вино, коньяк,  мартини?
  - Нон, мсье Андре. Если у вас есть,.. сто грамм водки.      
  - Ха-ха-ха-ха, - взорвались посетители и официанты кафе и дружно захлопали в ладоши. Не удержалась и Мари, полная зеленоглазая блондинка, жена Андре.- Хи–хи-хи. - Хозяин повернулся к официантам и пригрозил пальцем, но смех не умолк, даже наоборот – разгорелся с новой силой. Сергей мало что понял, но поддержал постояльцев, а Мишель издевательски произнёс. – Андре, вас сегодня побили по всем статьям. Готовьте розовое, сухим «перно» вы не отделаетесь, и читайте Свифта. - Толстяк, притворно-обижено, заворчал  на неудачный день,  погоду и, притворно кряхтя, направился в подвальчик.
      Андре скоро вернулся, торжественно держа бутылку, запечатанную смолой. Вместо общепринятой этикетки на коричневато-буром стекле, красовался вдавленный в сургуч отпечаток трёх пальцев. Он торжественно протёр бутылку салфеткой и самолично вынул из-под стойки шесть, сужающихся кверху, бокалов. Казалось, усы Андре приподнялись, а он сам помолодел. За неторопливыми манипуляциями Андре, не отрываясь, наблюдали заинтригованные  Поль и Мишель.
   - ..Я работаю коком на украинском траулере, – продолжал Сергей, отвечая на вопросы Антуана.- а вы, мсье Антуан, не подскажете, мне нужно найти одного человека, вашего возраста в Марселе. Он проживает на «рю» Свободы. Вы не поможете мне?
   - У меня всё готово! Антуан, Поль, Мишель и вы – Серж. Я угощаю вас лучшим «красным»  из Бордо. Вино это, - Андре торжествующе обвёл всех взглядом заговорщика – я купил на прошлогоднем аукционе Вина в моём Марселе за шестьсот евро. Я угощаю вас. Вино пятнадцатилетней выдержки!
  - Браво Андре, вы выиграли, но зачем так тратиться. – остановил толстяка Антуан. - Не торопитесь, лучше подскажите Сержу и мы в расчёте.
   - Что подсказать Антуан? - ожил толстяк. – Если ты, зная русский, не можешь помочь. Я, не выезжал с Марселя последние 54 года.
  -  Браво Андре, браво. Я не смогу объяснить молодому человеку, ибо плохо знаю город а Вы, - он тронул за плечо Сергея - спрашивайте Серж. Андре знает в Марселе каждую улочку, он и сам достопримечательность Марселя. - Андре расцвёл от похвалы и подошёл к Сергею. – Я к вашим услугам мсье. Итак..
   Сергей вынул из пакета бумаги и протянул толстяку. – Мсье, я ищу человека по имени Антуан. Жак Монтаини. В девять утра, я был у его дома. Консьержка мне не смогла ответить, где я могу найти мсье Антуана. Таксист сказал, что мсье я могу найти в кафе «усатый Андре».
  - Мсье Серж, – удивился Антуан – вы проделали такой путь, чтобы найти меня? Почему вы не позвонили? Меня заранее предупреждают о визитах. Кто вы? – Сергей вздрогнул и пристально посмотрел на Антуана,  вскочил, изменился в лице и вскричал. – Так это вы! Это ты!
  - Я, а в чём вопрос. Чем я могу помочь украинцу?
 - Я, я хотел увидеть тебя… Вас, я хотел…
 - Успокойтесь, молодой человек присядьте, что с вами? – Антуан и сам взволновался. Глаза парня ему напомнили прошлое. Эти глаза он видел раньше, но никак не мог вспомнить. «Где»?
  - Мне ничего не нужно, - горячо продолжал парень у меня всё есть. Я, хотел увидеть тебя, Вас. Вот бумаги, посмотрите. Я, у вас есть закурить? – Ошарашенный происходящим Андре протянул Сергею пачку «честера». Тот дрожащими пальцами достал сигарету и прикурил. Потом он вынул папку и передал Антуану. -  Я  выйду, покурю у мола. Я буду ждать у моря. – через силу произнёс Сергей и вышел из кафе. - Что с этим парнем? Куртку оставил, он не сумасшедший? – спросил у друга Андре. Толстяка разобрало любопытство, и он заглянул в бумаги.
      На десятках документов, с печатями посольств стран Европы, за последние двадцать лет, фигурировал один ответ. « Монтани Антуан Жак, о котором вы послали запрос, не проживает».
  - Странно, - проговорил Антуан – Все данные обо мне правильные, за исключением фамилии. Странно. Я не понимаю, кто это.  – Антуан взял скомканную записку и побледнел. Андре показалось – вот-вот друг упадёт со стула. Он всё понял, когда в дрожащих руках Антуана оказалось пожелтевшее фото. - Мон Дьё – прошептал Андре. Фото этой девушки он видел на письменном столе в кабинете Антуана.
 « На смотровой площадке Эйфелевой башни обнялись молодой мужчина и девушка. Они радовались жизни и смеялись. Волосы девушки развевались на ветру»… Девушку, выпускницу ленинградского университета, факультета иностранных языков, как отличницу и медалистку послали на стажировку во Францию, в Сорбонну. Там всё и произошло. Эту романтичную и печальную историю поведал  товарищу Антуан. Они переписывались, а затем письма перестали приходить. Антуан искал её всю жизнь. В своей последней книге, он поместил это фото на задней обложке, с просьбой откликнуться читателям и помочь в поисках.
  - Мон Дьё, - снова прошептал. – Антуане, да ты не там искал, не в той стране! Мон Дьё, она жила в Украине.

13-е января
следующего года.
г. Харьков. 
      - Иван Ильич, это вы! – обрадовалась Наташа  - Добрый вечер. Планы, какие планы? Смотрим с Настей мультики, а потом спать. С праздником вас. Да.
  - Мам, кто тибе звонит? – вмешалась в разговор Настя. – Погоди, не мешай Настя. Нет, это я не вам Иван Ильич. Как в гости? Куда?
  - Наталья Ивановна, куда ты пропала. Через двадцать минут будьте готовы с Настей. За вами приедут… Кто-кто – молодая пара. Машину я послал.. Нет Наташенька, отказы не принимаются.
  - Иван Ильич, уже поздно. Я не знаю..   
    - Наталья Ивановна, переночуете у меня. Вера Сергеевна будет рада вашему приезду. Она обожает Настю. Кстати, ты была на презентации в доме Кино?
  - На какой презентации? Ах, да-да вспомнила, француз, и что? Не получилось. Забегалась я сегодня с Настькой.
 - Наташа, у меня в гостях академик Горовой и ещё автор книги. Один из экземпляров подписан тебе. Одевайтесь и никаких вопросов, старый Новый год на носу.
  - Иван Ильич, - замялась Наталья – Сергей звонил вам?
  - Наташа, ты позабыла имя француза. Он из Марселя, - профессор сделал паузу - а  зовут его Антуан Жак Монтаини! – Наташа вспыхнула и покраснела на глазах у всё замечающей Наськи. -  Божечка, как я могла забыть, почему вы сразу не сказали. Значит и Сергей у вас?
  - Мам, а какой Селгей? Посему я низнаю Селгея?
  - Погоди Наська, какая ты вредная, не мешай мне разговаривать с Иваном Ильичом.
  - А вот и нет. Сама ты вледная мамуся.
  - Иван Ильич мы собираемся. Сейчас. Сейчас.
  - Поторопитесь,
  - Мы собираемся. – Наташа положила трубку и повеселев, улыбнулась дочери. – Собирайся Наська, тебя одеть, или ты сама.         
    - Сяма, мама. Посему  Наська? Я Настя. Я сама оденуся. А мы останемся носевать у плофесола?
   - Да, останемся. Я в ванную, ты шевелись, а не то опоздаем.

     У подъезда их уже ожидали. Около машины прогуливалась молодая пара. На парне была странная военная форма. Раньше такой формы Наталье видеть не приходилось. По погонам она догадалась - перед ней офицер. Рядом с ним светловолосая девушка. Молодые оживлённо беседовали, не заметив появления Натальи и Насти. – Мам, а они за нами? – спросила Настя. Наташа пожала плечами, а офицер, услышав Настю, обернулся. Он подошёл к Наташе и поклонился. С  ним  вместе подошла и девушка. – Извините, вас зовут Наталья Ивановна?
  - Да, а вы кто? – ответила Наташа и недоверчиво покосилась на форму офицера. Девушка не задержалась с ответом. – Нас прислал Иван Ильич. Он просил поторопиться.
 - Мадам, бон суар. Фредерик Антуан Монтаини. – представился офицер и, открыв дверцу машины, галантно пригласил Наталью и Настю. Наташа скрыла волнение и засмеялась, спросив у девушки. – У нас, что – полный город французов? – девушка пожала плечами и тоже рассмеялась.
    Всю дорогу девушка и француз переговаривались и часто хохотали. Фредерик, обернувшись с переднего сиденья, много жестикулировал и что-то смешное рассказывал девушке. На Сергея он был мало похож. Француз был выше ростом и худощавее и, наверное, по мнению Натальи, большой шутник и балагур. Ни Настя, ни Наташа ничегошеньки не понимали из того, что говорили Фредерик и Светлана. Настя вертелась не находя себе место. Наконец Наташа не выдержала. – Скажите Фредерик, а Сергей приехал? – Настя сразу навострила уши, а француз умолк, вопросительно поглядев на Свету. Светлана перевела и тот, быстро ответил. – Я вам и без Фреда объясню, - улыбнулась девушка – Сергей, старший брат его. Он такой странный Наталья Ивановна. Он запретил заходить в кухню всем гостям. Сказал, чтобы не мешали. Все заинтригованы, даже Фредерик. Наталья Ивановна, там, у Ивана Ильича собралась куча народу. Сергей сказал, что сегодняшний ужин готовит специально для вас. Единственный человек, кого он пускает на кухню, Иван Ильич. - Настя заёрзала на коленях и не выдержала. – Мам, со за Селёза, посему я ни знаю, мам?
 - Погоди, скоро узнаешь. Скажите Света, а вы откуда знаете Фредерика?
 - Это просто Наталья Ивановна, мы познакомились сегодня на презентации. Фред ничего не смыслит в русском, а я заканчиваю факультет журналистики. Он такой смешной, как ребёнок.
  - Быстро же вы. А разговариваете как давние знакомые. – Наташа прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнее. Девушка поняла намёк, но не обиделась..
 
   Такси остановилось у  ворот дома Ивана Ильича. Хозяин уже ожидал гостей. Он распахнул дверцу и к радости Насти, спросил. – А Настьку вы не забыли Наташа? – ответ не заставил долго ждать. – А вот и нет. Миня завут Настя. А где Селгей, я хоцу посмотлеть, де он? – дочь ловко, не дожидаясь приглашения, переползла через колени Светланы и взяла за руку Фреда. Француз удивился, а Света хихикнула. Настя не обращая ни на кого, потянула Фреда в дом. – Посли Фледка, посли фланцус, показы де Селгей.
 -  С Настей не соскучишься, – не переставала смеяться Света - она всегда такая, ваша дочь Наталья  Ивановна?
 - Да Светлана, всегда. Пойдёмте и мы в дом.               
 
      В прихожей Наталья задержалась у трюмо и осмотрелась. Здесь ничего не изменилось с прошлого посещения, за исключением старых настенных часов, с цепочкой и грузиком для заводки. Иван Ильич отдал часы в ремонт. Мастер смог восстановить механизм и сейчас они мерно тикали. Доктор «психологических» наук критически осмотрела вечернее платье и поправила причёску. Из сумочки она достала косметичку  и подкрасила полные губы, а потом решила, что не хватает серёжкек. Едва она вдела их, из часов высунулась «кукушка» и громко прокуковала десять часов вечера. Наташа вздрогнула, словно её застали за чем-то нехорошим, и засмеялась. – Вы не первая, кто реагирует так, - незаметно подошёл к ней Иван Ильич. – Вера Сергеевна никак не может привыкнуть к этому кукуканнью, походящему больше на лай собаки, а Мари, супруга Андре чуть не лишилась чувств. Андре предложил мне продать часы в его кафе.. Пойдём в гостиную Наталья Ивановна, только не пугайтесь – гостей действительно много – перехватив вопросительный взгляд Натальи, академик  подмигнул как заговорщик и успокоил её. – Ваше вечернее платье изумительно, вы похожи на королеву. Сергей уже заканчивает стряпать, – сообщил Иван Ильич без всякого перехода, – а Вера Сергеевна  уже попросила у него рецепты. То, и, как он готовит, в кулинарной книге нет. – Наташа улыбнулась, на её щеках появились две маленькие ямочки. – Ну  вот, вы готовы, прошу  в гостиную.
    Войдя, Наташа  растерялась и на какое-то время застыла. Гостей было действительно много. Они разбились по группам и оживлённо беседовали. Наташа не любила больших и шумных компаний и потому чувствовала себя неуютно. Посередине просторной гостиной стояли сдвинутые столы. Там, у столов сновали двое мужчин в белых фартуках, расставляя блюда и посуду. Один из них,  поставил на стол поднос с омарами, мельком взглянул в сторону Натальи и крикнул своей спутнице. – Ира, подойди к гостье. – Наташа узнала голос того, кто говорил по телефону с Сергеем. Спутница Лехи, жгучая брюнетка тотчас ответила. – Хватит командовать и нечего заглядываться на чужих женщин.
  Лехин крик, тем не менее, заставил всех умолкнуть и обернуться к новой гостье. Наталье снова стало неудобно.
 – О-ля-ля,  Натали! – не сдержался Андре, громко выразив общее восхищение. Он подправил усы и направился к Наташе. Галантно поклонившись, он поцеловал руку Натальи, чем заставил покраснеть женщину и вынул листок бумаги. – Зовьите миня Андре, мадам Натали. – Наташа услышала смех и повернулась к,  изысканно и, с вкусом одетому мужчине, сразу догадавшись, кто это. – Добрый вечер. Не обращайте внимания на Андре, Натали. – рассмеялся Антуан. – он плохо знает русский и потому не выпускает из рук «разговорника». В самолёте и на презентации Андре замучил всех, своим  «русским». Он и в своём кафе пытается удивить клиентов русским. Андре первый раз в своей жизни выбрался из Марселя. 
  -А вы, хорошо говорите, почти без акцента. В вас не заподозришь иностранца.
  - Это моя работа. Кстати Натали, познакомьте меня с вон той маленькой особой у камина. – Антуан указал на Настю. Наташа посмотрела и ахнула. Дочка успела побывать не только около, но и внутри камина. Настя догадалась – говорят о ней и, быстро обернулась, показав запачканное золой и сажей личико и ручки. – А вот и нет. Я не осёба, я девоцька. – непритворно возмутилась Настя.
  - А зовут тебя Золушка? – усмехнулся  сухощавый старичок с острой бородкой и в толстых очках – академик Горовой. – А вот и неть, я не Золуска, я Настя! Золуска – моя мамка – снова возразила Настя, вызвав всеобщий смех.
 – Какая  из меня Золушка, –  попыталась возразить Наташа – в мои-то годы.
  - Времена изменились Наталья Ивановна, - продолжил Горовой. – сейчас Золушки пишут докторские диссертации, да-да поверьте мне старику. Так что-же делать с молодой особой? За стол в таком виде – ни-ни. – Настя подозрительно покосилась на ладошки, подошла к зеркалу, а потом растерялась. - Мам, я такая глязная,  выпацькалася, со мине делать, а? -  Она неожиданно подошла к Андре и потянула его за руку. – Посли со мной помозес, я умоюся а ты сблеес свои стластные  усиси, посли. -  Андре  ничего не понял, но обрадовался вниманию к своей персоне и последовал за Настей.
  - Я не завидую Андре, если дочь найдёт ножницы. Извините.. Мне лучше быть с ними, я схожу в ванную.
  - Не беспокойтесь Наташа, Настя и Андре разберутся, что к чему – остановил её Иван Ильич, но подтверждение Настиных намерений пришло очень даже скоро. Из ванной донеслись крики Андре. – Нон! Ньет Настьия! Нон, муа не гарсон па!
  - А ну давай мине твои усисси. Больсе не будес пугать девосек. - Наталья не стала дожидаться продолжения, она стремглав бросилась в ванную на выручку вопящему Андре. На пороге она споткнулась, но упасть ей не дали. Чьи-то руки подхватили её. - Наталья Ивановна, поздно, вы опоздали.
  - Сережа, это ты!? Я-я. – пауза долго не продлилась. Раздался голос везде успевающей Насти. – Ага, так воть, кто Селёза! А то все говолят Селгей, Селгей. Мама, - громко закричала Настя – со ты делаес? Посему вы силуитесь с Селгеем? Я вам сицас дам.
   - И что теперь будем делать Иван Ильич? – подмигнул профессору Антуан. Тот пожал плечами. – Не знаю... Наверное – ждать. Мы там – лишние..               
    Первым из проёма дверей, в полной тишине гостиной показался довольный Андре. Усы стали заметно короче, а их хозяин помолодел. – Се тре бон! – он вызвал аплодисменты гостей и продолжил, посмотрев в «разговорник»  - Я будью пить кгасное вино. За ним показалась торжествующая Настя, держа за руку, смущенную  Наталью и Сергея  и, уверенно потянула их к столу.

14 января.
Харьков.
  Антуан поставил точку и облегчённо вздохнул, «Всё, повесть закончена», пробормотал он, не заметив выглядывающую из-за плеча, любопытную Настю. – А вот и нет дедуска, не законцена. - Атуан повернулся к внучке. – Как не  закончена? Остальное, не существенно. Повесть закончена.
  - А вот и нет. Ты забил написать о калтинах Селгея. Посему? – Антуан удивился. – Но при чём здесь картины? Ты, Настя не понимаешь – произведение не интересно, если в нём не присутствует загадок. Повесть окончена. – Настя дослушивать не стала – она, насупясь, протянула ручку. Деваться было некуда.
 – С чего начинать, говори.- Антуан усмехнулся и взял ручку. Настя задумалась. – С тово, как Селгей плинёс калтины. Деда, ты не спесы, холосо?

13 января.
Харьков.
   Иван Ильич поднялся и поднял бокал. – Проводим Старый Новый год.
  - Погодите, Иван Ильич, я совсем забыл. Я сейчас приду. Одну минуту. Погодите.
  - Куда ты, сын? Что случилось – удивился Антуан, а Иван Ильич и Горовой переглянулись и кивнув, усмехнулись. – Последствия  эксперимента, – произнёс Иван Ильич, - я сам с нетерпением ожидаю, чем нас удивит Сергей.
  - Какого эксперимента? – подозрительно спросил Антуан. Профессор приложил палец к губам и посмотрел на открывшую рот Наталью.
  – Валик, - обратился Сергей к боцману – помоги, вон там, у дальней стены поставь три стула. Я сейчас.
 Через несколько минут Сергей вернулся. – Со это? – не удержалась Настя, выразив общее нетерпение. Сергей поставил картину, обвёрнутую тонкой бумагой, и жестом пригласил отца и Андре.
 -  Андре, эту картину я написал и дарю вам, в ваше кафе. – Сергей оборвал упаковочную бумагу и отошёл в сторону. У Андре перехватило дыхание. Он не заметил, как вместо красного выпил водку, а Антуан – «красное». Фредерик поднялся и отдал честь, вскричав на полтавском диалекте: - Це мое море!
   С полотна на Андре, смотрел он сам и притворно грозил пальцем «себе». На столе стояли три бокала с «белым», «красным» и «розовым» и, стопка газет. За столиком, справа, сидел хохочущий Антуан, но не это было шиком картины, а задний план. Там играло, переливаясь блёстками спокойных волн, бирюзово–синее море. Блёстки меняли своё местоположение, а у горизонта, на рейде шли корабли  – Оно переливается как живое! – воскликнул Андре, - как это возможно?          
       Сергей не отвечая  Андре, обернулся к Ивану Ильичу. – А это полотно – вам, профессор. - Он снял упаковку и направился к дверям, где выключил свет, чем вызвал неудовольствие гостей и зашептал Наташе:  - Я использовал фосфоресцирующие добавки. Первым из художников с мировым именем это сделал мой земляк – Архип Иванович Куинджи в своей работе «Ночь на Днепре», написанную на Кальмиусе. Сейчас всё будет понятно.
    На полотне начал «проявляться» самый обыкновенный, зимний  пейзаж ночного города. Первым на картине замерцал, разрешающий движение, зелёный огонёк светофора. Блелно-жёлтые, вспыхнули окна многоэтажек и фонари. Засверкал, отливая серебром  и, крохотными  вспыхивающими фонариками снег, а в небе, засияли молчаливые звезды, а ярче всех созвездий, - ковш Большой Медведицы. Игру света и цветов добавили пляшущие огоньки камина.
  ..У перекрестка Иван Ильич, кутаясь в старое пальто, почёсывал свой нос, и что-то пытался объяснить молодой женщине и маленькой девочке, с вздёрнутым носиком. Левой рукой, профессор показывал в сторону магазина, где стояла запорошенная снегом «вольва», с капота которой водитель  сметал снег.
  Света подошла к картине и заглянула за стул, чем вызвала смех Натальи. – Серёж, она ищет подсветку. Как тогда, художники. – Настя незаметно подкралась к третьей картине и, обхватив полотно, заявила. – А это – мине! Никому не показу!
 
14 января 2005г.      
    14 января.
Харьков.
   - Вот теперь конец. Так Настя, или не так? – Девочка согласилась и прокомментировала: – Ты не написаль пло бандитов, плавильно. Засеем они нузны, бандиты. Пусть пло них длугие писут. Они не интелесные, а сказы дедуска Антон – а штолм был?...  А если б не было щтолма, а?.. -  Внучка умолкла, в ожидании ответа и прислонилась к дедушке. Автор потрепал её косички и ответил: – Если б шторма не было, тогда бы я придумал его.
  - А вот и нет! – вскричала Настя – штолм был! Был, был, был!!!   
     Автор пожал плечами и отдал внучке гелевую ручку. Настя торопливо вывела буквы и поставила много точек.
Конес……..