Как дела, Татка

Ася познакомилась с Таткой в тот год, когда сады ломились от яблок, и она стала разносить их корзинами по всему садоводству. Не хотелось, чтоб пропадали без толку.
Татка, изо дня в день, неустанно сидящая на корточках, полола грядки, разрабатывая свою непослушную руку. Она получила инвалидность, без права работы ещё, будучи портнихой. От работы болела голова, и она решила поделать массажи, к ужасу закончившиеся вывихом шейных позвонков.
Врачи мужу сказали: «Не жилица!» – бедный муж так расстроился, что быстренько нашёл себе другую женщину и, оставив двенадцатилетней доченьке деньги и записку, объясняющую, что это маме на похороны, благополучно слинял. 
Малолетняя дочь, увидев записку и не зная, что с ней делать, конечно, прибежала к мамочке в больницу.
По-хорошему надо было бы уйти от него, но Татка детдомовская и к тому, же из армии вот-вот должен вернуться сын. Делать было нечего, и она решила выжить назло всем, оставаясь жить под присмотром свёкра и свекрови, благо те к ней относились нормально. Как – то Ася спросила её:
 – Как же ты выжила?
– А назло! – и назло судьбе она разработала руку и теперь учит в лицее модельеров и считается классным специалистом, всегда оставаясь улыбчивой и спокойной.
– Как дела, Татка?
 – А хорошо! всё нормально! – и вот так всегда.
Несмотря на её улыбчивое лицо, бойцовые качества у Татки были отменные, любой бультерьер позавидовал бы. Осознавая свою правоту, будет стоять до конца.
Перед самой перестройкой, по распоряжению комиссии по жилищным вопросам, ей как инвалиду, дали квартиру, но до конца оформить не успели. Началась перестройка. Женщина-секретарь, видно поменяла свой статус, а Таткина семья уже  как год жила в этой квартире.
Начались судебные тяжбы, и суд сменялся судом, но всё безрезультатно. Кто-то этот дом полностью решил подобрать под себя, такой огромный многоквартирный дом в прекрасном месте, каким-то образом даже не числился в ГБР, о чём Татка узнала случайно (ей понадобилась справка). И так длилось целых четырнадцать лет. Ей ставили всевозможные препоны, угрожали, но надо было знать Татку.
За это время выросла и сбежала из дому её дочь, искали с милицией и не нашли. Появилась та благополучно через год с очаровательной внучкой.
Успела подрасти и пойти в школу и сама внучка, а Татка всё сражалась за квартиру и сражалась. Хорошо, что силой не вывезли, видно шума побоялись столько-то судов… это не шутка.
Татка не сдавалась, помог, как всегда случай, или просто хороший человек. Какой-то десяток лет и квартира осталась им.
Не успела Татка прокричать «ура!», как начался делёж между выросшими детьми. Каждый из них хотел жить отдельно. А муж всё это время преспокойно спивался…
При очередной встрече:
 – Как дела, Татка? Как жизнь?
– А нормально, всё хорошо – улыбнулась она в ответ.
  Она много лет ухаживала, (помня хорошее к ней отношение), за свёкром и свекровью пока те не умерли, оставив в наследство маленькую однокомнатную квартирку, разделив её на три части. Свекровь сильно боялась, что бросит Татка её пьющего сына, и решила таким образом связать их и правильно боялась. Хотя, зная Татку, вряд ли это бы произошло, жалостливая была Татка, и этим всё сказано.
Да, вдруг и второй негаданный и невиданный сынок (брат её мужа) появился к дележу пирога и стал требовать деньги за свою долю. Хоть и не велика была доля, да  откуда у инвалида деньги? А сынок через день стал ломать им двери. Не знаю, как уговорила она своих родных, но выплатил Таткин сын долю брату отца и перевели они квартиру на Таткиного сына. Не удалось Татке пожить отдельно, пусть и с пьяницей. Был муж хоть и пьяница, но к счастью, не буйный и добрый.
Ну, кажется, во всём разобрались можно бы и жить спокойно, но не тут, то было. Теперь собственный Таткин сынок что-то разохотился, и стал в старой отсуженной квартире, записанной на мать,  требовать долю для внука Яши, двух лет отроду. Видать, невестка и её мать подсуетились. И здесь Татка не стала противиться, хотелось, чтоб всем было хорошо.
Поставив последнюю подпись под документами, свалилась Татка от людских щедрот.
Звонит мне из больницы, спрашиваю:
 – Как дела, Татка?
– А всё хорошо, готовлюсь к операции на сердце.
– Как в больнице! Как к операции? – опешила я. – Всё же было хорошо?
 Ну да! –  всего-то и дел, операция на сердце.
– Да всё хорошо, всё нормально! – смеётся она.
Бегут врачи, толкая перед собой каталку, спасая Татку, уж третья операция и опять клиническая смерь. Торопятся врачи. Опять помог случай! Под Богом Татка ходит! – мужчина, которому операцию оплатило производство, умер, и операцию сделают Татке и денег не потребуют. Бояться врачи, что не довезут до операционной, но Татка выдюжит! Я точно знаю! Не такая она чтоб сдаваться раз уж опять повезло…
А сердобольные соседки, по садовому участку, почему-то постоянно завидующие ей, звонят по мобильнику:
– Что, собаки то у тебя опять не кормлены?
Так и хочется сказать: – да накормите вы их… они, же и вас охраняют! Вы же, считаете, себя добрыми, видите же, что у Татки беда за бедой, умерьте зависть.
– Вон у этой-то всё цветёт и пахнет!
Остановитесь! – ведь на пепелище цветёт, второй дом подряд горит, и не вздумайте ей о собаках в больницу звонить!
Откачали врачи Татку. Открыла глаза:
– Как дела, Татка?
 – Да, кажется, всё нормально жива – заулыбалась она.
Теперь у Татки собираются отобрать садовый участок. Вроде и не подлежал он сносу по плану, но строители дорожные так разошлись, что требуют отдать им его за копейки.
– Городу нужно!
– А когда родители после войны здесь осушали болота под участки, разве городу это было не нужно?
– Выкупите за хорошие деньги, да чтоб с готовым домом, тогда может, и отдам! У меня сил начинать всё заново, нет.
Пошла к прокурору, а он похоже, на их стороне. Разговаривает с ней по-хамски.
– У вас самозахват территории, – говорит.
Прислали трактор и снесли все деревья и кусты, и к новому домику-вагончику, только что купленному со скидкой, направились. Хорошо, мужики садоводческие рядом оказались, не дали снести. Муж то к тому времени спился и умер, а дом им выстроенный сгорел, то ли сам, то ли дорожники помогли. Скорее всего, что так и есть, мешал он им.
Никак не унимаются: отдай землю. – А она им: ни пяди! А сама потихоньку письмо в правительство да с фотографиями. Когда дом строили, внуки каждый день фотографировали, учились фотографировать.
Хожу как-то гуляю с собакой и вижу, ходит Татка по участку, а с ней мужик и баба в камуфляже, а она рядом с ними в белой кофточке с сумкой через плечо, деловая, на работу собирается. Долги за сгоревший дом и за вагончик купленный выплачивать-то надо. Вечером встретила её, спрашиваю:
– Кто это у тебя был, Татка?
– Да комиссия! С мировой пришли, видно ответ получили из правительства, хотят мировую подписать. Земли, прирезали от соседнего, уже выкупленного участка, сеткой обносят, и флажки красные вешают, как на волка, – смеётся.
– Ну, а ты?
– А что!? Я говорю6 когда документы будут тогда и подпишу, а сама чаёк распиваю, их не приглашаю.
Вот такая она – Татка!!!! Всем нам бы так, может, и навели бы порядок в стране…
Ну как ты сегодня, Татка?
– Да всё нормально, только сын хочет теперь долю от отцовского наследства на землю (участок то увеличился). Но жива ведь ещё Татка?!
Дай тебе Бог здоровья, Татка! – живи долго! Назло всем, а мы уж посудачим о твоих делах.
– Татка! А что это бабы то к тебе бегут? Неужели, прознали про девятое чудо света?
– Ты чего мелешь. Какое чудо?
–Так письмо от правительства!
– Говорят, что правительство оборзевшим дорожникам велело земли тебе даром прирезать и самим документы выправить, не беспокоя тебя, и чтоб не надеялись, что в этот раз ты точно не доживёшь – это ли, не чудо!?
– Вон у этой-то опять всё цветёт и пахнет!
– Ууууу! Опять ты завистница, не надоело? Даже в России уже кое-что меняется (и это истинная правда), только ты никак не успокоишься…
Долго они говорили с Таткой. Мужчины уже спали, и Ася быстренько юркнула в постель. Утром за молоком, обещала.