Зимогор. Часть II

Лето за домашними работами по хозяйству в деревне пролетело незаметно. Собранный  скудный  урожай  не  обеспечивал  прожиточный  минимум  семье, тем  более  что  у  брата  родился  сын.  Надо  было  думать  опять  об  уходе  на  заработок.
В  этот  раз  мне  пришлось  идти  на  заработки  одному,  так  как  сосед  Афоня  неожиданно  изменил  свои  планы  - решил  жениться.
В  этот  раз  я  дошел  до  Екатеринбурга (Свердловск),  там  примкнул  к группе  украинцев,  ехавших   на  заработки  в  поселок  Кушва (ныне  город  Кушва) в 180  километрах  от Екатеринбурга. Дорогу в  пешем  порядке  компанией  проделали  без  существенных  приключений,  если  не  считать, когда  в  один  морозный  вечер  выпросились  на  ночлег  в  одной  староверческой  деревне. Совсем  уж  было  стали  располагаться  у  теплой  печки  спать, как  один  из  наших  спутников взял  со  стола  кружку  хозяина  дома  и напился  воды  из  ведра. Хозяин  разразился  в наш  адрес  руганью  и  выгнал  из  дома. И  мы  вынуждены  были  целую  морозную  ночь  шагать  до   следующего  населенного  пункта.
В  Кушве украинцы  ушли  работать  на  железную  дорогу, а  я  устроился  на  работу  к  одному  хозяину,  который  имел  четырех  лошадей.  Спал  в конюховке, где  висели  хомуты  и вся  сбруя  лошадей, столовался  на  кухне. На  санях  были  оборудованы  короба  для  перевозки  угля  древесного  из  Куреней  за  20  километров. Уголь  подвозили  для  кузнечных  цехов.
К  четырем   часам  утра  лошади  должны  были  накормлены  и запряжены. Хозяин  выходил  в  указанное  время,  садился на  переднюю  лошадь и  закутывался  в тулуп,  всю  дорогу  дремал, а  я   в  зипуне,  прыгая  из  одних  саней  в  другие,  подгонял  лошадей.  По  прибытии   на  место  грузил  короба  углем, а  хозяин  оформлял  документы  и  отсиживался  в теплушке.
Обратный  путь  проходил  медленнее, так  как  с  грузом  лошади  шли  медленнее, особенно  в  морозное  время,  приходилось  шагать  за  санями. Работа  была  не  из  легких.
Так  я  проработал  всю  зиму. Дело  подходило  к  весне. В  один  вечер  сижу  на  завалинке  после  поездки,  а  из  окна  соседнего  дома  выглядывает  урядник  и говорит: «Эй, вятский, сколько этот  прощелыга Хапов  тебе  платит  за  работу, я вижу, ты  у  него  здорово  трудишься?»  Я  ему  отвечаю: « Еще  ничего  он  мне   не  заплатил, а  обещал  12  рублей  в  месяц».
- Ты  проси  у  него  деньги,  он  не  любит  платить! Рассчитывайся да  переходи  ко  мне  работать. У  меня  лошадь,  будешь  меня  возить, и платить я  тебе  буду  тоже  12 рублей  в  месяц.
-  Как  я  к   тебе  пойду, у  меня  паспорт  у  хозяина.
- А  ты  приходи, а   паспорт    забота  не  твоя.
В  тот  же  вечер  я  попросил  у  хозяина  денег, сославшись  на  то, что  нужно  послать  больному  отцу. Хозяин  был  в  добром  расположении  духа. Достал  из  кармана  5  рублей  золотую  и сунул   мне   в руку.
В  ту  ночь  я почти  не  спал.  Связал  свой  узелок  и  утром  вынес, положил  на  завалинку, а  когда  в четыре  часа  хозяин  вышел  на  двор и  спросил: «Почему  не  запряжены  лошади?», я  ответил, что  больше  не  буду   работать  у  вас.  Он  схватил  метлу  и  бросился  на  меня, приговаривая:  «Вчера деньги  дай, а  сегодня - работать  не  буду.»
Я  увернулся  от  удара  и выскочил  на  улицу,  схватил  свой узелок  и скрылся  за  деревьями. А  когда  рассвело,  пришел  к новому  хозяину.
В  тот  же  день он  дал  мне  новые  сапоги  и  всю  новую  одежду. Спал  я  в отдельной  комнате  на  нижнем  этаже,  столовался  на  кухне из  одного  котла, что  готовила  домработница.
Кроме  ухода  за  лошадью, я помогал  домработнице  носить  дрова  до  кухни  и делал  другие  домашние  работы. В  плохую погоду отсиживались  с хозяином  дома,  а  в  хорошую  ясную  ездили  на  рудники  в  Курены, а  когда  поспевала  ягода,  возил  хозяина  и домработницу  за  ягодами. Малины  на  вырубках  было  видимо-невидимо. Набирали  ягод  целые  ведра,  из  которых  варили  варенье, делали  моченину  в  виде  компота. Далеко  от  поселка  за  малиной  боялись  ездить,  потому  что  на  вырубках водилось  много  бурых  медведей. Так  я  работал  у  урядника  Добрякова  около  двух  лет. Строительство  железной  дороги  пошло  полным  ходом. Подрядчики  стали  платить  рабочим  хорошую  плату. Я  стал  думать о  переходе на  работу  на  железную  дорогу. Высказал  свою  мысль  хозяину,  что  мне  нужно  заработать денег  и поехать  домой  жениться. Он   стал  меня  отговаривать,  ссылаясь  на  то,  что  работа  на железной  дороге  для  меня  трудное  дело,  а  жениться  еще  успеешь, дескать  ему  сорок  лет , а  все  еще  не  женился.
Прошло  некоторое  время, и я  перешел  на  работу  на  железную  дорогу. Добряков  рассчитал  меня  по-хорошему,  и  я  деньги  отправил  переводом  отцу. Жить  перешел  в  барак  вместе  с рабочими. После  второго  дня  работы    бригадир  потребовал с  меня  вступительные, а  бригада -  водку. Так  что  заработанные  за  два  дня и  оставленные от  посылки  отцу  деньги  были  пропиты.
На  второй  день утром   от  попойки   и усталости  еле  поднял  голову, а  руки  и ноги  не  поднимались. Пошел  на  работу  без  завтрака.  Бригадир  еще  больше  на  меня  покрикивал, что  я  плохо  работаю. Лопата  из  рук  валилась,  тачка  с землей  стала  тяжелее, рабочие  подшучивали: «,Молод  ещё,  втянется.». В  последующих  попойках  после  работы я  участвовал, но  без  ухарства, пил  меньше,  да  и товарищи  понимали,  что  я  к  спиртному  не  привыкший.
Прошло  время, в  работу я  втянулся  и стал  работать  соразмерно,  наравне  со  всеми  рабочими. Часть  заработанных  денег  посылал  отцу, а  остальные  приберегал  на  черный  день.
Зиму  я  проработал  в  бригаде  на  железной  дороге. Получил  от  отца  письмо,  что бы  я  приезжал  домой.  Дом  сгорел,  надо  строиться.
Домой  я добрался,  когда  отец  с братом  готовились  сеять  вешну - яровые. Жили  у  соседей  в  чедовке.  Лесу  было  заготовлено  на  две  избы. Привезенные  мною  деньги   пошли  на  строительство и  покупку  второй  лошади, так  как  отец  и  брат  Иван  разделились. Посев  вели  раздельно,  разделив  каждую  полосу  пополам. Закончив  весеннюю  посевную,  наняли плотников  и начали  строительство  домов. Первым  делом  поставили  избу  брату  Ивану, так  как  у  него  были  дети. Мы  с  отцом  поставили пятистенную  избу  с  клетью  и  подвалом. Корпус  получился  добротным. Надворные  постройки,  конюшни  для  лошадей  и  коровы  решено  было  строить  осенью  после  окончания  полевых  работ.
Летом  отцу я  был  хорошим  работником  на  полевых  работах,  а осенью  на  строительстве  надворных  построек.
Чуть  исправив  домашние  работы,  я снова  отправился  на  заработки  в  Кушву. Деньги  нужны  были  на  уплату  податей  и  на   достройку  дома.
На  работе  меня  приняли, как  старого  знакомого, и я  проработал  около  двух  лет,  не  приезжая  домой. Дома  я   прожил  лето,  помог  отцу  по  хозяйству, и оставив  отца,   по  проторенной  дороге  опять  уехал  на  работу  в Кушву.
В  Кушве  я  проработал  около  четырех  лет. Много  рабочих  пришло  молодых,  меня  заметил  подрядчик, как  усердного  и  добросовестного  рабочего,  и поставил  десятником. Денег  я  стал  получать  больше  и  совсем  уже  думал оставаться  на  жительство  в поселке  Кушва. Весной  написал  брат  Иван письмо, что  отец  при  смерти -   приезжай  домой.
Отца  я  застал  живого,  но  он  выздоровел  нескоро. Мне  пришлось  браться  за  хозяйство,  и я  думал  о  женитьбе. В  этом  же  году  похоронил  отца, а  на  второй  год женился  на  Ефимии    Дмитриевне  из  деревни   Вечковы  из-за  реки  Моломы.  Потом  у  меня  появились  дочь  Мария  и сын  Василий.  Когда  Василию  исполнилось  14  лет,  мы  с ним  работали на  железной  дороге  в  поселке  Кушва по  две  зимы.
Перед  весной  1916  года,  когда  нам  нужно  было  уезжать  домой на  полевые  работы, рабочие  железной  дороги  не  вышли  на  работу  и бастовали  два  дня, после  чего   начались  аресты.
Увидел  меня  урядник, у  которого  я  раньше  работал  два  года,  и спрашивает: «Ты  не  ходил  на  работу  два  дня?»,  я  сказал:  «Не  ходил»,  он  сказал,  что бы  мы  с  сыном  быстрее  уезжали  в  деревню ,  а  то  и  до  нас  доберутся.
По  приезде  в  деревню  я  всецело  отдался  работе  в  хозяйстве,  а  источник  дохода  нашел  в  ремесле. Стал  точить  веретена, делать  сани, кадки, лопаты. В  этой  работе  хорошим  помощником  был  сын  Петр, который  к  тому  времени  выздоровел,  но  остался  пожизненно  инвалидом II группы.
После  Октябрьской  революции 1917г.,  которая  дала  крестьянам  землю  и  раздала   землю  по  едокам,  что  дало  возможность  остаться  оседло  на  земле,  и больше  дед  не ходил   зимогорить.
                ( Записано  по  рассказам  деда  его  внуком -  Василием  Петровичем).