итоги дней...

   
                новелла -  Итоги дней   
      День закончился. Вечер  за окном и скоро  наступит зимняя  ночь  накануне дня крещения. Точнее день крещения наступит уже завтра. Это священный праздник. Люди будут  лезть в проруби и окунать свои  грешные  тела или телеса в холодную  воду.
 И всё  для  того, что бы  стать чище  телом и душою. Всё  для  того, что  бы  принять обряд  крещения,  закалить свой дух  и тело и походить хоть чуть - чуть на  сына  матери пресвятой  Богородицы. Зябко  же им будет  в  холодной ледяной  воде, в 12  ноль –ноль  ночи.  И после купания  некоторых ждут заветные сто грамм фронтовых для  «сугрева».
   
  День закончился и можно итожить, если   не целую  прожитую жизнь, то хотя бы прожитый месяц. Хорошего маловато будет. «Гора» написанного текста, если не гора точнее  залежи ляпов и неточностей ждёт моих   рук, моих мыслей и эту «гору»  мне « лопатить и лопатить».
 
  Оказывается,  написать легко, а вот довести до ума, откорректировать, отшлифовать «слова», как  шлифуют огранщики свои драгоценные камни, это тяжкий  труд.
 Кажется, что всё  красиво - любо дорого посмотреть, но проходит день,  неделя и ужасаешься - как всё запущено в тексте, как много ещё нужно работать, что бы текст заблистал, засветился своим особым светом вдохновения и выглядел, так  словно написан автором, когда он пишет  в последний раз.
   
 Как  много запущенного и  как найти в  себе силы,   желание, выполнять эту рутинную работу, когда душа рвётся  в свободный  полёт, рвётся  освоить совершенно новую тему, когда душе хочется, поговорить, высказаться, (что  ей  то, что  было говорено, что отзвучало в душе)?
   
  Душе   хочется  нового. Она  как слабая  женщины в белом, хрупка, изнежена,
строптива и  непредсказуема. Она рвётся  на волю,  словно  птица из клетки  в  неведомое, кружит, словно голубь над головой, над крышей и ей  не сидится, не дремлется.
 
 Вот и сейчас, в этот  вечерний  тихий час   душа  грустит о потерянном рассказе о  Рихарде Зорге. Потерянным потому, что когда –то поленился  сделать копирование этого рассказа. И сейчас компьютер  как бы разводит  руками в стороны,  в недоумении, образно говоря,– «не знаю, ума не приложу, куда же мог подеваться этот рассказ. Его нет».
 
  Я  помню  суть и тему  этого рассказа. Рассказ  на две печатные страницы.  Но помнить одно, а вот изложить его оригинально и живо, так как было,   не уверен,  смогу ли? Может быть, затерялось что- нибудь ещё? И от этой  мысли становится  зябко и грнустно. И потому, наверное, старательно копирую, делаю с оригиналов  копии, и ещё  раз копии  копий. И я не допускаю мысли, что  что-то может произойти с винчестером. Это волнует и заботит меня.

  Столько вечеров, ночей и дней спрятаны в  эти строчки из слов. Столько времени, столько энергии, вдохновения, творческих мук посвящённых дорогим образам близких. И  когда, всё это вдруг, в одночасье, так сказать, исчезнет, пропадёт и  окажется у «кота  под хвостом», то естественно, переживаешь, дрожишь, как  тот осиновый лист на ветру в осеннюю пору.
   
   Хорошо и спокойно лежали  мои древние записи в  тетрадках, в блокнотиках. И  время  было не властно над ними. А здесь, в компьютере, среди железок и проводов на  каких-то невидимых магнитных  дорожках, написанное остаётся ненадёжным и  зыбким.
 Древние  архивы  прошедшей юности, молодости  пылились где-то   различных подвалах, в  гаражах, в каморках, в пыльных  темнушках, в коробках, на полу, в сумках и чемоданах. Ведь приходилось  переезжать из квартиры в квартиру, из города в город, из десятилетия в  десятилетие.
 
  Они  выжили, сохранились, до настоящего времён.  И хотя, они  стали выглядеть отчего-то наивными, смешными, не умелыми, но боль, эмоции, чувства  легко читаются  между строк.
   
 И кажется, никому  они не интересны. Никому  нет дела  до чьёй-то молодости в стихах, чьих-то терзаний  и  душевных   мук в неумелых рассказах. Никому нет дела, поскольку слова  на бумаге не трогают, не задевают душу. Необходимо над ними работать, приводить  их в порядок, в божеский вид.

   Мало кого трогают  и мои современные записи. И  над ними  предстоит  корпеть, думать не один божий день, вечер и не одну  ночь.
Но радует, утешает  одно – как бы не сложилась жизнь, какой бы не стала  судьба злодейкой, есть над чем  трудиться и прилагать силы, есть о чём говорить, думать.
   
 Дорогу осилит идущий – есть такие слова. Есть цель, есть желание, есть фанатизм, направленный  на творчество.
 
  И  поздно - ли, или рано ли, всё равно что-то  останется в записях, что - то останется в блокнотах, в дискетах. 
И «не пропадёт, так сказать, «наш  скорбный  труд», и потомки отдадут должное и снимут, возможно головной  убор,  фуражку или шляпку в знак уважения. Снимут, может быть без восхищения, но добрым словом, и  как-нибудь помянут...