Флобер. Глава 3

                Глава 3. 1846



               

  Бывают огромные таланты с одним лишь изъяном, одним пороком – их ценят прежде всего пошлые умы, их чувствуют первыми сердца, склонные к лёгкой поэзии. Вот уже тридцать лет Беранже питает любовные интрижки студентов и волнует сладострастные сны коммивояжёров. Я повидал столько дурней, столько ограниченных буржуа, распевавших его «Бедноту» и его «Бога простых людей», что он, видно, и впрямь большой поэт, если  после всех этих страшных ударов удержался в моей душе. Для собственного моего употребления я предпочитаю таланты менее гладкие, более презирающие толпу, более замкнутые, более гордые в своих повадках и вкусах.

                ***

  О чём же, чёрт побери, ты хочешь, чтобы я с тобой беседовал, если не о Шекспире, не о том, что ближе всего моему сердцу?

                ***

  Ты меня любишь, поэтому я кажусь тебе красивым, умным, возвышенным, поэтому ты мне пророчишь великие свершения. Прежде у меня самого были такие мысли о себе. Нет такого кретина, что в мечтах не видел себя великим человеком, нет осла, который, переходя ручей, не смотрелся бы в него и не находил, что у него поступь коня. Чтобы определить себе цену, жду, пока напишу книгу, которую пока обдумываю. Бывает ли у тебя, когда приступаешь к новой вещи, нечто вроде благоговейного страха, как бы опасения испортить мечту? Быть может, моя книга никогда не будет написана.
Я проведу жизнь, только созерцая океан искусства, где другие плавают или сражаются. И порой я буду развлекаться, ныряя на дно морское за зелёными и жёлтыми ракушками, которые никому не надобны; поэтому я сохраню их для себя и украшу ими своё жилище.