Концерт для контрабаса с кукушкой

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Naru Osaka)

Концерт для контрабаса с кукушкой

Посвящается дражайшему соавтору

От автора
Нару предложила мне сочинить юрийную историю. Сначала я удивилась такому выбору пары – а потом она мне показала, сколько есть в каноне зацепок. Сначала в «Посохе Волхвов» Ванька Валялкин в нелицеприятных выражениях обсуждает Таню с Жорой Жикиным – отсюда и стартует наша история. Потом уже в «Пенсне Ноя» мы видим Жикина в рубашке с маками и обращаем внимание на некоторые особенности его поведения. А дальше только кое-что домыслить – и получаем вот такую романтическую и хулиганскую сказку…
* * *
Таня чувствовала себя преданной. Преданной и проданной. После того, что и, главное, как говорил про неё Ванька Жоре Жикину, наверняка всё читалось по её лицу, и хорошо, что не лезли с вопросами, но заметить должны были все, и Зализина тоже, а её это бы, наверно, порадовало…
Таня уже не раз замечала пристальный взгляд Зализиной, направленный на неё, только вот странно – против обыкновения, Лизон не спешила оглашать торжествующие тирады по этому радостному поводу. Да и истерик на публику тоже уже довольно долго не наблюдалось. И, как ни было тяжело Тане, изредка она ловила себя на мысли – что же происходит с Лизой?
Но, конечно, спрашивать не собиралась. Правда, Лиза подошла к ней первая…
– Может, хватит делать всем напоказ такой убитый вид? Как будто Ванечка тебя послал далеко и надолго… Хватит прикидываться!
– Прикидываться? – недоуменно посмотрела на нее Таня.
– Сегодня Ваня заходил ко мне. Под страшным секретом просил у меня часы… У вас, значит, свидание при луне, а ты тут комедию разыгрываешь!
– Какое свидание?!
– Не прикидывайся дурой! Куда еще Ванечке лететь вечером, как не на свидание с тобой любимой?
Таня опешила. Даже глазами захлопала. Поскольку никто ей никаких свиданий не назначал:
– А чёрт его знает, куда он там собрался! Не знаю и знать не хочу!
Развернувшись, она быстро пошла прочь от Зализиной, не желая нарываться на очередной скандал, но слова Лизон не желали выходить из головы. Ванька не жаловал полёты, а тут вдруг попросил у Зализиной часы! Значит, точно куда-то собрался… Ну, наверняка опять лешаки с водяными подрались, нужна скорая ветеринарная помощь… А если нет?
Конечно, следить – это низко. Но после того, как поступил с ней сам Ванька, как он растоптал её чувства… В Тане крепла решимость сесть на контрабас. «Мне сверху видно всё – ты так и знай!»
В итоге Гроттер решилась – в который уж раз! – нарушить школьные правила и отправиться на ночную прогулку. Честно говоря, она не очень верила, что у Ваньки действительно свидание, но полёт на контрабасе хотя бы развеет мрачные мысли. Рискнуть стоило.
Об этом размышляла Таня, готовясь сесть на контрабас и стартануть в ночное небо…
– Стой!
От неожиданности Таня чуть не выронила контрабас. Перед ней точно из-под земли выросла Зализина.
– А тебе чего?.. – а если Лизон расскажет кому-нибудь, а если…
– Далеко собралась? – поинтересовалась Зализина, уперев руки в бока.
– Далеко, – Тане не терпелось поскорее от неё отвязаться.
– Я с тобой!
– А это еще с какой стати?!
– А мне, может, тоже интересно, зачем Валялкину мои часы… А лететь не на чем.
– Ну пойди тоже у кого-нибудь попроси, я тут при чём?..
– Слушай, классная идея! Сейчас буду бегать по всему Тибидохсу и кричать: «Хочу узнать, с кем у Ванечки свидание, никто не подбросит?!»
Вид у Зализиной был такой, что Таня поняла: спорить себе дороже, Лизон и впрямь ничего не стоит перебудить всю школу… Гроттер тяжело вздохнула:
– Ладно, садись…
И они полетели. Таня гнала сильнее некуда, Лизон цеплялась за неё, повизгивала и всё теснее прижималась к Таниной спине.
Таню это отвлекало – и длинные волосы Зализиной, щекочущие ей шею, и ее руки на талии… А на особенно крутых виражах Лизон прижималась к ней так крепко, что Таня чувствовала, как бешено колотится её сердце.
– Блин, боишься – не летай! – хотя вряд ли бы Лиза её услышала… – Кувырнёмся ведь!
И они правда чуть не кувырнулись… когда Таня увидела Ваньку… и Жикина.
Что им делать вместе? Или профессиональный донжуан решил провести для Ваньки ликбез по охмурению девчонок? Но почему среди ночи и на побережье?
– Тихо! – прошептала Таня и, наложив на себя, спутницу и контрабас заклинание невидимости, стала снижаться. Скоро контрабас оказался так низко, что Таня без проблем могла пересчитать все маки на рубашке Жикина, а уж смущённо-довольная улыбка Ваньки, судя по судорожному вздоху за спиной, резанула сердце не только ей…
– Жора… – начал Ванька чуть подрагивающим голосом.
Таня напрягла слух, чтобы ничего не упустить.
– Я бы никогда не подумал, что… что ты интересуешься мальчиками… хотя у тебя такая изумительная рубашка! И сам ты красивый!
– Спасибо, я знаю. Ага, иногда менять профиль – это так интересно…
Интонация у Жикина была та же, что во время недавнего его разговора с Ванькой – томно-самодовольная. Но удивительным было не это, а то, что Ванька, прямой, честный и бесхитростный, явно от неё млел!
– Попробуй, может, и тебе понравится…
Жикин подался ближе, ладони Валялкина скользнули по нарисованным макам, руки несмело обвились вокруг талии тибидохского красавца.
– Мне уже это нравится… Потому что мне нравишься ты…
Лизон судорожно выдохнула Тане прямо в ухо, заглушая конец фразы. Рука со смычком дрогнула, контрабас рванулся вверх, унося девчонок от разыгравшейся сцены – два парня в лунном свете, на берегу моря, исступлённо целующие друг друга…
У Тани кружилась голова. Ванька… и Жикин?!
– Офигеть… – сказала Лиза. Почему-то не зарыдала, не стала проклинать Валялкина – просто была очень удивлена. – Значит, Жора у нас только притворяется бабником, а сам под покровом ночи…
– Ну уж после этого я ему руки не подам! – выкрикнула Таня, даже не Лизон – самой себе.
– Кому – Жикину?
– Да при чём тут Жикин, пусть он хоть с Гломовым… Ну, Ванька!.. – смычок в руке Тани мелко задрожал, контрабас начало бросать вверх-вниз. Струны легендарного творения Феофила Гроттера жалобно загудели.
– Предатель! – это было не обвинение. Просто констатация факта. Выходит, Чумиха-то, сама себя она побери, не соврала. Тот, кого она любила, её предал… И что теперь?..
Теперь, получается, они с Лизон товарки по несчастью… Ей-то Ванька тоже не достанется! Правда, что-то сильно расстроенной Зализина не выглядела – в смысле, всё ещё не истерила… Так что сильно факт зализинского облома не утешал, хоть Таня и не чужда была злорадству.
– Спускайся, – вдруг сказала Зализина.
– Что?
– Спускайся. У тебя руки трясутся, я с тобой так обратно не полечу, точно грохнемся где-нибудь…
Таня скрепя сердце согласилась с Лизон и приземлила контрабас. Хорошо ещё, что мастерство не пропьёшь… Оказавшись на земле, Гроттер почувствовала, что её и правда страшно трясёт.
Слишком уж её поразило увиденное. А вот Лизон, как ни странно, оставалась на удивление спокойной. И когда Таня села на траву, обняв себя руками за плечи, словно стараясь согреться – молча села рядом.
И от того, что рядом была хотя бы Зализина – становилось легче. Уже просто от её присутствия…
Когда дрожь немного улеглась, Таня вдруг ощутила на себе внимательный взгляд. Она повернула голову – и изумилась вторично, казалось невероятным, чтобы Зализина ТАК на неё смотрела.
– Ты чего? – не поняла Таня. – Я не Валялкин…
– Зато ты теперь от него свободна, – шёпотом сказала Лиза и начала краснеть.
– Тебя это радует? – ещё не договорив, Таня поняла, что сказала глупость – ведь теперь и Зализина от Ваньки свободна, так что особо тут радоваться нечему.
– Ну, во всяком случае… свобода – это всегда хорошо… и, может быть… как они – так и мы, а?.. С горя – так самое оно, – хотя сильно огорчённой Лизон по-прежнему не выглядела.
– Ты это про что?.. – кажется, от пережитого Таня слегка «не догоняла», впрочем, Зализину ей всегда было трудно понять.
– Ну, про то… Давай тоже попробуем… закрутить роман! – Лиза это выдохнула и отвернулась, видимо, ей стало очень стыдно и страшно.
Таня ошарашенно воззрилась на неё. Бедная Лизон, насылавшая на неё сглазы и произносившая её имя исключительно с истерической ноткой, предлагает… закрутить роман?! Впрочем, наверное, где-то понять её тоже можно, на что только не пойдёт обманутая женщина, чтобы отомстить мужчине… И эта мысль, как ни странно, Гроттер слегка успокоила.
Поскольку самой Тане было тоже очень и очень горько и обидно. И она сама ловила себя на совсем не светлых планах мести…
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась она у Зализиной.
Та медленно повернулась к ней, и Таня даже в темноте увидела, что Лиза залилась ярким румянцем.
– Ну… Примерно вот так.
И Лизон протянула дрожащую руку, провела кончиками пальцев по Таниной щеке… взяла Таню за подбородок и потянула к себе.
Она опять была так близко – и снова щекочущие прикосновения длинных волос, чужое тепло, а затем – губы на губах.
Таня вздрогнула, хотела оттолкнуть, отпрянуть – но замерла. Глаза её широко раскрылись, а вот Лиза свои закрыла, и весь её вид выражал полное блаженство…
Даже не верилось, что это была та Зализина, которую Таня так давно знала… И больше того, её губы, секунду назад бывшие робкими, вдруг стали горячее и явно требовали ответа.
И Таня ответила, вернее – попыталась… с удивлением понимая, что это её волнует, затягивает… что это непохоже на поцелуи с парнями – это нежнее… и, пожалуй, слаще, может, потому, что запретнее?..
Поцелуй не прекращался, Таня отвечала снова и снова, всё увереннее, чувствуя, как бешено стучит сердце, как становится жарко, как снова накатывает дрожь – но совсем другая…
И пальцы Тани путались в длинных волосах Лизы, стараясь то ли отвести их от лица, то ли подольше поиграть светлыми прядями… и Таня сама не заметила, как нечаянно коснулась Лизиной груди…
Лиза вздрогнула, но когда Таня попыталась убрать руку, перехватила её ладонь.
И крепко прижала чужую руку к себе, пытаясь дать обеим почувствовать, ощутить… А потом настойчиво начала направлять Танину ладонь в вырез своей блузки…
Пальцы скользнули по теплой коже, Лиза ахнула и ещё сильнее впилась губами в губы.
И дальше уже обе Танины руки сами продолжали начатое, а сознание отмечало как бы со стороны: ещё пуговица, ещё… и последняя, и… ещё не хватало, стыд какой… но уже поздно, лифчик на Зализиной она тоже расстегнула.
Одновременно она чувствовала, что руки Лизон тоже не бездействуют, а с коротким летним сарафаном справиться было куда проще, чем с обычным Таниным свитером.
И вот как-то так одна осталась наполовину раздетой, а вторая почти совсем, и теперь уже ничего не оставалось, кроме как обняться покрепче, прижимаясь друг к другу, ища тепла и запретного жара…
И этот жар настиг и захлестнул с такой силой, что тела словно зажили своей собственной жизнью, напрочь игнорируя голос разума. Нежная шелковистость кожи под губами, растрепавшиеся волосы, затуманенные глаза… И горячо, горячо, горячо…
…Очнулись они нескоро, всё ещё в жарком сплетении, на траве и собственной смятой одежде, пока так и не понимая, что случилось… Во всяком случае, Таня. Лиза-то улыбалась блаженно и даже гордо…
Так, словно она наконец-то добилась того, чего так долго желала. И неужели этим «чем-то» было лишь желание отомстить Ваньке?
Или… нет?
– Ну как, понравилось? – шёпотом и всё ещё улыбаясь спросила Лиза. И снова потянулась обнять Таню.
– Ну… целуешься ты даже лучше Ваньки, – видимо, Таня ещё не пришла в себя, раз сказала такое. И всё же – нельзя было не признать очевидного.
К её удивлению, Лиза расцвела, точно ей сделали невиданный комплимент.
– Ты останешься со мной, правда останешься? – спросила она лихорадочно.
Таня пожала плечами:
– Не знаю… Это всё так странно… Неожиданно… Ты и вдруг…
– Не вдруг.
При этих словах лицо у Зализиной сделалось такое, словно она случайно сболтнула что-то лишнее.
– Не вдруг? В смысле?
– Давно. Не в Валялкина. В тебя…
– Что?! – Тане показалось, что она ослышалась.
– Я просто долго сама не понимала, почему меня так бесила ваша пара. Думала… я как все, а значит, мне нужен Ванька. Нет, мне ты нужна, но только сегодня я…
Таня смотрела на Зализину, не веря своим ушам, а та сжимала её в объятиях всё крепче, точно в неё Зажималлусом втюрисом запустили…
– Может, тебя приворожили? – подумала Таня вслух.
– Да если бы…
Действительно, до такого бы даже Гробыня не додумалась. И ведь не приворот виной тому, что им обеим так хорошо сейчас…
Ведь действительно же хорошо – Таня себе врать не умела. И расставаться не хочется, и даже одеваться снова… Как будто они тут родились, в этой глухомани, и всегда были вот так – вместе…
Как будто не было никогда соперничества из-за Ваньки, никаких истерик и тайком насылаемых сглазов…
Как же долго люди порой идут к тому, что им действительно нужно!..
Но странно, сейчас у Тани возникло ощущение, что сегодня не только Лиза обрела то, к чему стремилась.
* * *
…И они начали тайно встречаться. Хотя бы чтобы понять – блажь ли это или и дальше будет так же здорово… Пока не разочаровывало – всё ещё чудесно, губы, распухшие от поцелуев, пальцы, уставшие от ласк, волны блаженства, оставляющие лёгкую боль и тяжесть внизу живота и зовущие повторить всё сначала…
И за всем этим мысли о Ваньке посещали обеих всё реже и реже, да и то – завидев его или Жикина, они насмешливо переглядывались. Конечно, об отношениях этих двоих они никому не рассказали, но тем приятнее было знать о них вдвоём.
Как-то постепенно оказалось, что им и молчать вдвоём замечательно, и даже говорить есть о чём – кто бы мог подумать?
Удивительно, но с Лизой, как оказалось, можно было потрепаться о самых что ни на есть девичьих делах, не чувствуя себя больше девочкой-вамп, «подставкой для обреза»… И Лизина кукушка позабыла своё обыкновение прицельно клеваться – и позволяла Тане кормить ее с рук.
И так, вполне мило, пролетело время до самой зимы. Похоже, обе и в самом деле нашли друг друга…
А потом случилось это. Появление богов. Зеркало. И одержимая проклятьем Лиза, к которой Таня даже не могла приблизиться…
Тане оставалось лишь догадываться, зачем Лиза пошла ночью к зеркалу. Неужели хотела увидеть свою судьбу? Или… их общую?
Факт, что теперь спасти Лизу можно было только вернув Посох Волхвов, а это повлекло бы за собой, конечно, жуткие последствия…
Придя в себя после матча с полярными духами, побывав в пасти снежного дракона, Таня чувствовала себя так, словно всё её прошлое было лишь сном. Она слышала, как Ягге и Великая Зуби рассказывают о Ваньке, давящемся под дверью котлетами от страшных переживаний – и только ещё не отпустившая слабость мешала ей улыбнуться. Она прекрасно знала, что Ваньки под дверью нет, скорее всего, он сейчас выслушивал болтовню Жикина о его подвигах на матче… Ее просто пытались успокоить, даже не понимая, что сейчас ей нужно совсем не это. Хотя… Взглянув на Сарданапала, Таня могла бы поручиться – уж кто-кто, а академик не находится в полном неведении насчёт перемен в жизни ученицы Гроттер.
И когда её телепортировали в мир лопухоидов, сердце Тани билось не только от волнения и выпитого бальзама из молодильных яблок. Она опять спасала мир, но думала при этом вовсе не о мире… а о Лизе.
Как она там, станет ли когда-нибудь прежней, как сама Таня сможет прожить без неё?.. Да нет, об этом лучше не думать, что-то же можно и нужно делать, и то, что она сделает, должно помочь в первую очередь Лизе…
C такими мыслями внезапно свалившийся на голову Пуппер с очередным предложением руки и сердца мог вызвать разве что улыбку. Но надо отдать ему должное, в его присутствии Дурневы разом присмирели. А уж потом, когда в их квартире появились вампиры, а затем и древние боги… В общем, о родственниках голова у Тани в кои-то веки не болела. Да и не до них было – Таня снова оказалась на волосок от гибели. Всё-таки, Пуппер был прав: хочешь жить долго – не привлекай внимания богов…
И она долго не могла поверить, что всё обошлось – даже когда возрожденное Мировое Древо вновь связало собой всё миры, даже когда они с Пуппером летели над ночной Москвой, даже когда вернулись на Буян… И только появление в развесёлой праздничной толпе улыбающегося Ваньки словно привело Таню в чувство. Неужели Ванька всерьёз хочет сделать вид, что ничего не было?
Хотя если и хотел – то явно не для того, чтобы продолжать отношения, а, мол, давай останемся друзьями? И не будем друг другу ничего припоминать…
Да, она не сдержала себя – после всего произошедшего и пережитого, и хорошо хоть не показала виду. И его дурацкая улыбка была совсем ни к чему, когда ее мысли занимала только Лиза…
Таня кинулась в магпункт.
Лиза лежала бледная, приходя в себя, с трудом припоминая всё случившееся, чувствуя себя виноватой… и из последних сил кинулась вскочить навстречу Тане.
Но та опередила её, в мгновение ока очутившись у её постели.
– Прости… – прошептала Лиза. – Это всё из-за меня… Я такая дура! И зачем я пошла к этому зеркалу!
– Ну, значит, зачем-то надо было, – Таня обняла её, прижала к себе, погладила по волосам, чувствуя её тепло и хрупкую нежность. – Мало ли, кто же знал, что там такая фигня окажется! Ничего, ничего, всё уже кончилось…
– Малютка Гроттер опять спасает мир… – Лиза слабо усмехнулась.
– Я тебя спасала, – прошептала Таня ей в волосы. – Только тебя.
И вот тут Лиза всхлипнула и разревелась – но то были слёзы счастья, безграничного, бесконечного…
– Я… Я… – шептала она вздрагивая. Она никак не могла продолжить, но Таня и без того понимала, что она хотела сказать.
– Я тоже тебя люблю, Лизанька, – прозвучало дико глупо, но, наверно, единственно правильно…
За окном шёл снег, и девочки чувствовали себя будто в сказке.
Их губы нежно соприкоснулись.
Где-то за окном провалился в воздушную яму румяный с мороза купидон, сбитый с крыла страстными флюидами, исходящими от двух сумасшедших и влюблённых волшебниц.
Спасённый мир встречал Новый год… И по крайней мере, для двоих обитательниц этого мира наступивший год обещал быть приятнее всех предыдущих.

Май 2010