Зинаида и Елизавета

                Зинаида и Елизавета.

   Сегодня  29 мая 13 часов тридцать минут дня, сего дня...
   Сего 1990 года...
   Бывают такие денечки, в которых проглядывает неуловимо нечто
всегдашнее, Вечное, словно как бы подспудно ожидаемое и, все же, и в них есть такая своя грусть, такая музыка древняя, переплетающаяся со всевозможными мелодиями и ритмами, и всё это течёт в некую симфонию, еще не написанную, еще никому неизвестного Композитора…
   Здесь, в этой записи 1990 года, сей миг, я пытаюсь обозначить штрихами нечто, еще не только толком не осмысленное мною, но и просто не устоявшееся….это кто придёт на готовенькое, он уже будет размышлять, вот,  мол, оно как, а кто вот
как пришел, так и всё время видит, да что там видит – не видит, нет, просто, словно время онлайн проходит через тебя …
   Не забыть бы запись в старой маленькой записной книжке восьмидесятых годов, это когда мы с Юрой ездили навестить Юрину маму Елизавету и её сестру Зинаиду,
а они нам рассказывали о своём детстве, протекавшем в небольшом городке Мещовске Калужской губернии, ибо тогда, в том времени, о котором они рассказывали, ещё были губернии, а было это году аж в 1915-1916, словом, до…революции, когда они были ещё совсем детьми, и пока они рассказывали, у нас в душе так и отразились и остались  их образы, ощущение небесной голубизны и сиреневости, а еще  шумела мельница водяная, куда они, девочки, любили приходить и слушать шум воды,  а старый, ну, конечно же старый, мельник (а разве после А.С. Пушкина, мельник мог представляться девочкам, слушающим шум воды и читающим друг другу сочинённые ими стихи, мог ли он им казаться не старым…) Я помню какую-то строчку из одного стиха: “Шум колес; упадающий в темную темь….” И еще у меня крутятся в голове слова:  фигурки ночью девичьи и синие цветы...колокольчики, наверное,а потом, и в другие наши встречи, и раньше, и в следующее наше посещение, тетя Зина читала любимые ею стихи, они  любили  поэзию, искусства  и  вот ещё, не знаю чьи, может быть, бунинские строки из тогда произнесённых ими: “Осыпаются астры в саду, стройный клен под окошком желтеет”)…там текла и течет река Турея , а передо мной, сей час , cей миг , когда я набираю эти слова, лежит записная книжка с телефоном тети Зины  и ещё, продиктованные ею стихи, возможно, это старинный романс…
   А там, где, как звучит в старинных летописях, и поныне течет речка Турея,
в те давние-давние, а с другой стороны, не такие уж и давние времена, в те дивные августовские, да и июльские ночи, этих девочек, слушающих шум воды, стекающей с  колёс водяной, мельницы, звали просто Зина  и Лиза…
   Они любили уходить в глубь сада… Я любила уходить в глубь сада…в глубине сада, - , говорит бабушка Лиза,- там, между кустами смородины и старыми корявыми, и изумительными в своей  красоте, яблонями,  была небольшая тенистая лужайка, сюда я любила приходить с книгой или возьму альбом, карандаши, акварели, у нас чудный был учитель рисования…Он нас учил рисовать по-настоящему, сам окончил Академию Художеств в Петербурге, и старался нас научить и передать нам всё, что может…я всегда думаю о нашем учителе с благодарностью,-  бабушка задумалась, вспоминая родителей, детство, юность, то  время, когда они были молодыми...
   так не хочется забегать вперёд и говорить о том, как много им предстояло пройти, давайте еще посидим рядом с ними  тихим-тихим и таким звёздно-месячным августовским вечером и послушаем музыку, светлую, чистую музыку непробуждённых, словно бы еще дремлющих  дней...
                29 мая 1990 года