О маме, о зависти и о маленькой хитрости

Наверное, как все дети,  мы с сестрой спрашивали родителей, как они познакомились, как поженились. Родители смеялись и обещали обязательно рассказать - при удобном случае. 
Удобный случай пришел очень неожиданно.
Мы жили в старом одесском многонациональном дворе. Все соседи были, словно родственники. В любой квартире можно было просить совета и помощи. О том, что допустимо испечь пирожки и не угостить соседей, речи не было вообще. За нашим домом у многих были небольшие огородики, где основными культурами чувствовали себя укроп, петрушка, лук, чеснок и морковка. У кого такого надела не имелось, всегда могли при необходимости, приоткрыв дверь соседей, крикнуть вглубь комнаты: Лена (Юля, Маруся) мне бы укропчика надо! И услышать в ответ: Иди, надергай свеженького, тот, что рвала вчера, уже подвял!
Все праздники были общими, все беды не оставались неразделенными.
И вот однажды летним утром, на плач и причитания Любаши с первого этажа, сбежались все, кто не был на работе и мы, детлахи, пользующиеся свободой каникул.
Нашему взору предстала картина из развешенного на веревках, почти просохшего под теплым ветерком, белья и рыдающей под ним Любаши. Белый, вышитый гладью, пододеяльник был залит чернилами. Фиолетовые пятна резали глаза и на, шуршащих крахмалом, наволочках и на простыне. Под отцветающей акацией валялась бутылка от чернил.
Взрослые возмущались, а мы, не найдя для себя никаких  особых интересов в этом событии, разбежались играть - кто в казаков-разбойников, кто в жмурки, кто в салочки.
Вечером, за ужином, мама сказала:
- Самое, что есть плохое на белом свете, это зависть. Позавидовал кто-то Любаше, что, она смогла купить такое красивое белье. А то, что муж у нее слепым с войны пришел, что сама Любаша работает в две смены, что до четырех часов утра белье успела постирать – на это зависть глаза закрыла…
У меня заныло где-то в груди. Самое плохое это зависть. А я завидовала. У меня была веревка вместо скакалки, а у Нади, моей подружки, – настоящая скакалка, новенькая, с лакированными ручками. Я завидовала Наде! Ужас!
- Мама, а ты никому и никогда не завидовала?
Мама очень глубоко вздохнула и сказала:
-  Не завидовала я ни красоте чужой, ни достатку, ни тому, что у кого-то муж и дети красивые и хорошие, вот поэтому судьба мне подарила все самое прекрасное.
Завидовала…. Завидовала тем женщинам, что высшее образование получили, наверное, поэтому и нет у меня институтского диплома.   Девочки, никогда, ничему и никому не завидуйте!
- А почему ты не получила диплом?
- Так получилось, замуж вышла, потом вы родились.
Здесь, при слове «замуж», мы с сестрой опять стали спрашивать о знакомстве и свадьбе.
Историю, которую рассказала мама, мы запомнили и часто потом вспоминали, вспоминаем и сейчас, когда родителей уже давно нет.
- Ваш папа вернулся с войны в дом своей мамы, вашей бабушки Гаши, а наша семья тоже получила квартиру в этом доме. Влюбилась я в него сразу, но мне казалось, что высокий и красивый парень на меня внимания не обращает. Старалась с ним не встречаться, чтоб сердце из груди не выскочило.
Однажды, поздним вечером мы с подружками сидели на скамеечке у дома, а двор у нас, вы же знаете, проходной. И забрели туда, на нашу беду, пьяные хулиганы. Стали приставать к нам. Мы очень испугались, пытались убежать, но не тут-то было.
Слава Богу, на  наше счастье, с работы возвращались ваш папа и его друг Ефим.
Они нас и спасли. Подрались с теми парнями, побили хулиганов крепко, но и папе с Ефимом тоже досталось. У каждого был синяк под глазом – у одного под левым, у другого под правым. После этого случая мы с вашим папой стали встречаться. Долго встречались, почти два года. Встречались то встречались, только ваш смелый и красивый папа  замуж меня все не решался позвать. И тогда я отважилась на маленькую хитрость.
Однажды, во время нашего свидания, я была очень задумчивой и грустной. Папа стал спрашивать меня о причинах плохого настроения. После нескольких отговорок, вздохнув, я ему сказала, что мои родители хотят выдать меня замуж за Ивана Колесниченко. (Был такой знакомый в нашей семье.)  И что в субботу  придет Иван свататься. 
На следующий вечер в нашу дверь постучались и зашли ваш папа со своей мамой, Агафьей Петровной. Ваш папа пришел свататься, опередив, ничего не подозревающего, Ивана!
Мама улыбалась, вспоминая эту историю, смеялись мы, хохотал папа.
Потом папа подвел итог событиям:
- Зависть хуже ненависти - это точно! А ваша мама, наверное, замуж больше хотела, чем диплом получить. Хорошо, что не за Ивана, а за меня – правда, девчонки?
И опять мы смеялись, все хором.
А Любаша хлоркой пыталась вывести чернильные пятна. Со временем они стали бледнее.
Но еще долго, трепыхаясь на веревках, Любашина стирка напоминала мне о том, что завидовать нельзя и о том, что маленькая хитрость подарила  нам с Наташей маму и папу.
...Тот, кому зависть доставила фиолетовую радость, остался неизвестным.
Может быть, он тоже понял, что зависть это яд, который отравляет душу...