Возможна ли нравственность, независимая от религии

Так или иначе предмет религии касается вопросов веры человека. Человек без веры есть почти пустое содержание, в котором остаётся в лучшем случае надежда на способность рассудком вычленить понятия о нравственности. В худшем же случае безнадёжное существование человека есть безрассудное, патологическое психически, блуждание в потёмках сознания.  Если человек надеется на своё верное субъективное ощущение жизни, то у него есть путь становления возможного в обретении истины нравственного своего начала и постепенно он приходит к мысли об объективном представлении истины, которое должно объединять людей в сфере религиозного разума, соборности. Не зная предмета религии человек не в состоянии познать истину нравственности, а значит и ответить на вопрос поставленный в заглавии. 

Альтернативы богословского и научного содержания предмета религии, веры, объединённые в тождественности могли бы быть рассмотрены в творчестве немецкого философа Ф.Шеллинга, давшего мощный толчок развитию философских взглядов России. Но мы ограничены рамками статьи и сделаем только утверждение, что Ф.Шеллинг был первым философом объединившим богословие и науку в своей системе взглядов на нравственность. Не касаясь истории этого вопроса, как это влияло на миросозерцание русских философов, богословов и учёных, отметим, что сегодня имеем вершину успеха этого направления в трудах выдающегося русского религиозного философа И.А.Ильина. Труды последнего будут нам опорой в рассмотрении поставленного вопроса.

Сегодня мы вправе говорить об основах научного богословия, в котором наиболее последовательно, логически и нравственно, раскрывается истина о человеке. Философия сама по себе, как любовь к мудрости, ещё не содержит потенции знать истину. Она путается в основаниях веры, выбирая избыточно отвлечённые представления о нравственности. Пожалуй на имени Э.Фромма можно было бы поставить точку в попытках философии понять человека. Разделив на полярные эгоистические и альтруистические начала человека, Э.Фромм оставил открытым путь синтеза научного богословия в западной философии. Православие сегодня опирается на научное богословие и претендует на идеологию однополярного мира, цивилизации. Мы дальше намерены опираться на православие, раскрывая основы научного богословия и тенденции развития нравственных представлений. Путь становления возможного есть метод поиска истины и аксиома религиозного опыта.

Истина. Что это такое? И как она может быть выражена, чтобы об этом было сказано как о долженствовании? То есть, да! Именно так истина должна быть выражена. Почему до сих пор все философы, любители мудрствования, не нашли формулы для выражения истины? Ведь даже «дважды два равно четыре» подвергается сомнению в истинности. Это значит, что математической строгости в её выражении не только недостаточно, но и нет необходимости. Или истина есть сплошная видимость без реальной основы, а значит её выражение есть диалектика противоречий? Утверждение её есть одновременное её отрицание? Последний вопрос страшно мучительный, так как утверждение добра по такой формуле отрицания есть признание его зла. Нет же, нет! Закон нас судит за зло. Значит добро не должно порождать зло. И.Кант в Критике Практического Разума заключает свою философию долженствованием перед законом. В этом вершина его логики. Но мы не удовлетворены, так как истина у И.Канта это закон. Мы вправе спросить себя снова, что есть закон? И теперь ждём должное выражение закона.

2х2=4 должно быть сформулировано так, чтобы был задан конструктивный, наглядный механизм того, как 2х2 порождает 4, чтобы уравняться с ним. Мы обращаем внимание на то, что 2х2= есть формула возможного. Когда возможное становится 4, мы приходим к истине 2х2=4. Значит ли это, что истина есть становление возможного? Необходимо указать путь, который приводит к должному становлению возможного. Тогда будет понятно становление истины. Мы отказываемся от должного выражения истины, переводя её в режим становления. Что такое путь становления возможного? Легче ли нам от ухода на прямой ответ о том, что такое истина? Ведь «путь становления возможного» содержит в себе трижды вопрошаемые истины: путь, становление и возможное. А это значит, что мы должны решить задачу об истинности многих утверждений. Во-первых, путь должен быть таким-то. Во-вторых, становление должно быть таким-то, и, в третьих, возможное должно быть таким-то. Не будем отказываться от решения возникшей задачи!

Как бы ни казался нам странным намеченный метод решения вопроса об истинности утверждений, именно он обеспечивает должную свободу в выборе, которой не хватает в прямой задаче об истине. Свобода выбора должна быть добрым началом на пути становления возможного.

Что же есть путь? Путь настоящего религиозного опыта (см. И.А.Ильин «Аксиомы религиозного опыта», 1951 год) позволит преодолеть больные внутренние разрывы и расколы, из которых растёт культура последних столетий. Особенно значительными и трагичными разрывы и расколы приняли вид в 20-ом веке потрясённом двумя мировыми войнами. Предел распаду мира положили итоги «холодной войны», которые вернули в единую семью народов бывшее советское пространство. До сих пор человечество страдает от раздвоенности сознания в каждом человеке образованного словно «берлинской стеной».

«Вера и разум; сердце и ум; ум  и созерцание; созерцание и сердце; сердце и воля; воля и совесть; совесть и инстинкт; инстинкт и разум; дела и вера – все эти и другие возможные противопоставления и расколы образуют сущие раны в единой и священной ткани духа. Мы знаем, что человеческая душа может жить, путаясь, распадаясь и изнемогая в таких противоположностях; мало того, она способна в порядке душевной болезни разделяться в человеке и образовывать две исключающие друг друга «полуличности» (шизофрения, паранойя). Но религиозный дух к этому не способен, он этого не приемлет и с этим не примиряется.» - пишет И.А.Ильин в своей монографии.

Раздвоенность духа – истинная духовная трагедия человека. Она (см. И.А.Ильин, там же) «… заложена в объективном порядке вещей; в основе бытия; в законах природы, обременительных или унизительных для духа; в несоответствии целей и средств; в несогласуемости должного и неизбежного; в неустранимости неприемлемого; в праведном приятии неосуществимого задания; в препятствии, возлагающем вину на невиновного героя; в неисцелимом мучении от неизменимых условий человеческой жизни; в страданиях невинного за вину виновных; в столкновении духа с чужой пошлостью и слепотой» в поругании толпы над гением; в вынужденном отказе от праведности во имя религиозного призвания. Всюду, где духовный человек страдает от объективно неразрешимого конфликта и несёт в жизни последствия этой неразрешимости, слагается трагическая ситуации.»

Мы должны признать, что религиозный дух способен к нравственному совершенствованию, противостоя разрушительной тенденции распада в психических патологиях. Как этого совершенствования достигать? Здесь, к сожалению, как отмечает И.А.Ильин в христианстве есть понятие об ограничениях. Они заключаются том, что «никто из нас не способен любить «всех» индивидуальной любовью», которая доступна только Богу. Поэтому христианский мир выработал стратегию «противления злу силой». В этом пункте православие может сказать новое слово, которое возвращает нас к мечте Льва Толстого о непротивлении злу силой. Чтобы религиозный путь испытал становление в этом вопросе, рассмотрим понятие «циклопического зрения» (сокращённо, ЦЗ).

Понятие ЦЗ отражает тот обстоятельство, что обладающий им дух стремится не к упреждению цели, а к проективному её поражению. Одноглазый великан, каким является мифический циклоп, поражал малоподвижный объект стремительно и успешно. У него была в жизни одна пищевая установка, цель жизни – питание. С исчерпанием малоподвижных объектов, жертв циклопы вымерли. Выжили слабые двуглазые, обладавшие стереоскопическим зрением, которое давало преимущество для поражения движущих объектов упреждением поражающим снарядом. Ясно, что в данном случае восторжествовал принцип – ум есть, сила не нужна. Сегодня у человека геном приходит к проявлению циклопического дефекта в наименее редких случаях из всех возможных уродств, один на миллион родов. Это значит, что циклопы на генетическом уровне сильно подавлены. Как это происходит должна объяснить наука, но факт появления уродств говорит о том, что циклопы возможно не мифы.

Мир избавляется в политике от позиции силы, приходя постепенно к мудрой политике упреждения целей, и ЦЗ - гипотеза вполне правдоподобная. Перенося гипотезу ЦЗ на научное богословие, мы должны развивать идею тождественности Ф.Шеллинга в религиозном опыте. Таков путь становления научного богословия. Каков же момент истины для возможного в методе её поиска? Будет ли непротивление злу силой религиозной догмой, как об это мечтал Лев Толстой? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо рассмотреть возможность спасения человека при жизни. Идея спасения в христианстве заключается в том, что каждый христианин обеспечен загробной жизнью в духе. Загробная жизнь обладает полнотой нравственного существования. Полное царство Любви обеспечено праведным земным существованием.

В недавней проповеди на православном портале научного богословия мы читаем:


Путь самоотречения
 
"Путем новым и живым"
(Евр. 10, 19)


    То был новый путь, потому что он был путь живой. Люди часто ищут в Евангелии только способ пройти через долину смерти; они не ищут в нем помощи и указания для жизненного поприща. Но когда подходит к душе Христос, Он открывает ей "путь новый и живой". Он открывает нам, что вечность началась для нас уже теперь и что мы можем ее познать, не дожидаясь смерти. Он открывает нам, что общение с Богом достижимо для нас не только после смерти, но и в жизни, что, представляя тела наши "в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения нашего" (Рим. 12, 1), мы уже здесь, на земле, получаем Царствие Божие общением и соединением с Господом. Двигаясь, как израильтяне, среди жизненной пустыни, мы уже не можем ни голодать, ни жаждать, ибо Спаситель идет перед нами, и в Нем ежедневно дается нам та благодать, которая спасает нас, тот свет, который освещает, тот хлеб жизни и источник правды, которые наполняют и укрепляют нашу душу.
    Без благодати Божией, без веры и любви мы шли путем греха, путем себялюбия, наслаждений, легкомыслия, широким путем, не ведущим в Царство Божие! Путь новый - есть путь отречения от себя, любви к ближним, путь узкий, часто тернистый. По нему мы должны идти под бременем креста, но он приведет нас к Господу. И светлая надежда на жизнь вечную, на соединение с Господом поддержит нас на этом пути.
    Идя по Его стопам, мы не можем сбиться с дороги. Опираясь на Него, мы не ослабеем в пути. Он есть "путь и истина, и жизнь" (Ин. 14, 6). Только бы открыты были глаза наши, только бы не дремало сознание наше, только бы всю жизнь мы искали и желали этого пути.
    Господи! Неужели я отдамся Тебе только в смертный мой час? Покажи мне путь живой. Научи меня той святой жизни, которая отдается Тебе уже в Вифлееме, и далее в Назарете, и на Голгофе! Помоги мне идти с Тобою по пути живому; даруй мне среди моей земной жизни могущество бессмертия. Научи меня отказаться всецело от своей воли, покорив ее воле Твоей. Среди труда, среди забот, среди борьбы, в часы безмолвной скорби, в горе и в радости, в болезни и в здоровье, в нищете и в довольстве помоги мне отдаться всецело Тебе, сказав: "Отче! в руки Твои предаю дух мой" (Лк. 23, 46), - тогда моя земная жизнь будет живым путем к небу!


В этой проповеди продемонстрирована возможность, которая не противоречит Евангелию, о жизни в Любви ещё при жизни. Это значит, что коммунистическая идея, которую опошлили 70 лет её осуществления в СССР, согласуется с религиозной точкой зрения православия по крайней мере в Русской Православной Церкви.

Таким образом, высоконравственная религия есть сегодня единственная возможность цивилизации избежать трагедий подобных тем, что были в прошлом. Эта возможность и её путь становления сегодня воплощается в России. Автор надеется, что он ответил на поставленный в заглавии вопрос отрицательно, ибо другой ответ никем ещё последовательно не был аргументирован.

В подтверждение истины привожу проповедь РПЦ нового дня:

22.05/09.05
Дух Христов
 
"Не знаете, какого вы духа"
(Лк. 9, 55)


    Всегда ли и мы понимаем, "какого мы духа"? Как часто высказываются строгие суждения, справедливое, как будто бы, негодование, когда мы думаем, что имеем полное право произнести неумолимый приговор над нашим ближним. Иногда даже призываем на него наказание Божие! Но вспомните тогда эти слова Спасителя: "Не знаете, какого вы духа!"
    Он, Всемогущий, но и Всепрощающий Христос, этими словами остановил учеников, когда они призывали небесный огонь на Самарян, не хотевших принять к себе Спасителя. Казалось бы, такой гнев был вполне справедлив с их стороны и должен был доказать их пламенную любовь к Спасителю. Но нет, такая любовь, требующая отмщения, не. угодна Господу, потому что в ней нет того духа кротости, которому Он учит нас и который должен быть нашим духом - духом христианства. Как часто мы говорим, что простили бы все, что направлено против нас лично, но не можем простить оскорбление, нанесенное тому, кого мы любим, тем доказывая, что не знаем мы, "какого мы духа"!
    Какое бы зло ни было нанесено нам или нашим близким - никак не извиняя это зло, ненавидя его, будем, однако, всегда "медленны на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией" (Иак. 1, 19, 20). Обратимся к провинившемуся в духе кротости, любви, всепрощения, в духе, побеждающем зло силою кротости и любви.

Это ли не свидетельство истинности утверждения, что РПЦ избегает противления злу силой?

Аминь.

22.05.2010

Девиз: Полное доверие – основа нравственного выбора.