Эвита. Две линии жизни. Глава 5

Глава 5.
Не суждено было сбыться Веркиным надеждам, стать «свежим полотном» и украсить коллекцию  «Модильяни» местного разлива. Да и самому   горе-художнику пришлось похоронить мечту о персональной выставке, т.к.  возникшие проблемы с законом заняли всё его свободное время,  лишив сил  и вдохновения.
 Уборщица «застукала» их во время творческого процесса в спортзале. Верка полуобнажённая лежала на красном покрывале, подозрительно похожем на знамя школы.
В руке она держала стакан с красным вином, второй прикрывала грудь, которая не хотела прикрываться и то и дело выскакивала из неуверенной руки её обладательницы, что вызывало громкий смех Верки.
 Маделя стоя за мольбертом с восторгом смотрел на свою юную музу. Он в очередной раз  бросил руку с зажатой в ней кистью на холст и  отступил на полшага назад, любуясь тем, что выходило из-под его взволнованной  руки.
  На стоящей рядом кособокой табуретке была постелена газетка, служившая скатертью. На ней  темнела стеклом  начатая бутылка с вином, пара яблок и наломанная шоколадка «Алёнка», весь джентльменский набор неопытного ловеласа.
Уборщица резво развернулась и со скоростью хорошего курьерского поезда побежала в кабинет директора школы, который по своей привычке уходил из школы последним.
 Директор был из военных, в педагогических дебрях ориентировался плохо, но строго следил за дисциплиной и, она была превыше всего в школе, где учились в то время Витка и «погоревшая» её подруга Верка.
 Успеваемость была, как-то незаметно отодвинута на второй план, о чём кручинились учителя «старой закваски», в кулуарах обсуждая нововведения, которыми школа фонтанировала после того, как в ней появился новый директор.
 Самым главным предметом с некоторых пор стала физкультура и начальная военная подготовка, которой не было в сетке расписания  со времён почившего  Советского Союза.
 Ученики школы занимали призовые места на всех мыслимых и не очень соревнованиях  и в смотрах песни и строя. Здесь им не было равных,  школа чеканила шаг, поднимая пыль старательными ботинками,  устрашающим маршем, двигаясь римскими когортами мимо трибуны, за которой испуганно прятались члены комиссии.  Противиться этому натиску не было желания, а главное, сил и руки сами собой выставляли высшие баллы.
 Директор, в два прыжка преодолев расстояние от своего спартанского кабинета до «студии»  забывшего об осторожности художника, рывком открыл дверь и застыл на пороге спортзала с таким видом, будто жить ему осталось несколько минут. Бравый «вояка» не мог произнести ни слова, он молча смотрел на Верку, которая, уже не пытаясь ничего прикрывать, лежала на своём огненном ложе  с удивительно естественной грацией юного, прекрасного тела, которое светилось нежно-розовым светом в обрамлении её спутанных волос. «Модильяни» творил, не опуская кисти, не веря собственной удаче. Бутылка уже  тускло просвечивала своими опустевшими формами,  намекая на причину  такой непосредственности юной модели.
Дело о «растлении несовершеннолетней» было замято, т.к. никто не хотел поднимать шума. Да и растления, собственно никакого и не было. Верка клятвенно заверила всех, что её позирование было добровольным и, что кроме, как распитая бутылка вина и её недвусмысленный вид, было самым смелым, что могло придти в голову учителя рисования,  всё остальное было в рамках приличия и, её девичья честь не пострадала в процессе написания шедевра. Сам шедевр так никто и не увидел, потому, как он пропал буквально в тот же вечер, но кто-то из учителей, кто был допущен в дом директора школы утверждал, что видел на стене его спальни, в которую заглянул, борясь с собственным любопытством,  картину необыкновенной красоты, на которой была изображена полуобнажённая девушка с яблоком в  руке, лежащая на пурпурном покрывале.  Другой рукой она  прикрывала свою грудь. Девушка хохотала, запрокинув голову так, что лица её не было видно, только нежный овал лица и маленький подбородок с трогательной ямочкой на нём. Верку в портрете не признали и, всё скоро было забыто и похоронено.
Маделя уехал из их города в неизвестном направление, а Верка продолжала учёбу, и, не смотря на старое пальто, которое ей пришлось донашивать, вызывала ещё больший интерес к себе всего мужского населения их маленького города.