Индия

               

    Она всегда боялась замкнутых пространств. Кажется, это называется клаустрофобией. Боялась ездить в лифте, боялась спускаться в метро и в подземные переходы. Может, это чувство мешало устроить личную жизнь: годы идут и идут, а его всё нет и нет. Вот-вот в её жизнь постучится тридцатая весна…

    Преодолевая страх, она спускается в подземный переход и сталкивается с молодым мужчиной, который предлагает ей книгу в ярком и экзотическом переплёте. «Сейчас начнёт обращать в свою веру. Знаю я этих кришнаитов» - с лёгкой неприязнью промелькнуло у неё в голове. Она хотела было пройти мимо, но что-то остановило её: что-то такое было в его выражении лица, в неторопливых движениях, благородство и скромность что ли, и во взгляде, чистом и доброжелательном, зацепило,  и она решила вступить с ним в диалог.
 
    - Ну, и сколько стоит этот шедевр? – она смотрела на него, не скрывая любопытства. Кажется, он начинал ей нравиться.

Мужчина, вдохновлённый вопросом, сказал, что отдаёт книгу бесплатно,  что он только-только из Индии и плавно перешёл на разговор о преимуществах его веры.

    - Ничего в этой жизни не бывает бесплатно,  всё равно когда-нибудь придётся платить за всё. Так сколько вы хотите за книгу?

    - Сколько дадите. Чтобы хватило на хлеб и сгущёнку.

Её удивило это слово - «сгущёнка». Обычно просят на хлеб и воду.

    - О, на сгущёнку! Что так?

    - Сгущёнка для работы мозга, - сказал «кришнаит», глядя на неё серыми глазами, притягивающие к себе, как магнит.

«Научился там, в Индии, гипнотизировать», - подумала она и назидательным тоном, чтобы отмести всякие там его кришнаитские поползновения, спросила:

    - А вы не пробовали на жизнь зарабатывать другим способом?

    - Когда-то я работал учителем географии в школе. Потом всё бросил и уехал в Индию. И не жалею. Я приобрёл свободу, я счастлив.
Он всё больше и больше нравился ей, она даже не могла объяснить, чем. Неожиданно для самой себя она спросила:

    - А как вас зовут?

    - В миру звали Алёшей, а сейчас у меня другое имя, - и он произнёс несколько слов на непонятном ей языке далёкой Индии, которые переводятся, как попугай в райском саду.

Её рассмешило слово попугай, которое совсем не ассоциировалось с внешним обликом мужчины.
 
    - Алёша, - она обратилась к нему по имени из его прошлой жизни, протягивая деньги, - возьмите на хлеб и сгущёнку, а книгу я брать не буду: я православная и веру менять не собираюсь. Желаю вам счастья в личной жизни. Кстати, а у вас есть личная жизнь? – вдруг, неожиданно для себя она задала, как ей казалось, бестактный вопрос.

    - Если вы имеете в виду секс, то наша вера нам запрещает этим заниматься, только для продления рода, раз в год.

    - Всего хорошего, - она с грустью посмотрела на него и пошла дальше.

    С грустью, не потому, что ей было жаль его, а потому, что ей стало жаль себя. Образ Алёши не отпускал, у неё появилось непреодолимое желание повернуть обратно, вот так же, как он, бросить всё и уехать с ним в неизвестность, в далёкую экзотическую Индию, поменять имя на какую-нибудь лягушку в райском болоте и квакать от счастья.

    А ночью ей снился сон.

    Ей снилась Индия, в которой она никогда не была. Ночное чёрное небо сплошь усыпано мелкими бриллиантами звёзд. Изредка звёзды мерцают. Жаркий воздух, вобравший в себя все невероятно божественные запахи неизведанной страны, которые она, как ни странно, осязала во сне,  обволакивает, дурманит.  Она долго смотрит в небо, любуется. Наверное, так выглядит Рай?

    Через некоторое время она входит в некое общественное здание. Проходит просторный вестибюль, останавливается возле лифта и, преодолевая клаустрофобию, смело нажимает на кнопку вызова. Ждёт. Наконец, двери лифта распахиваются.

    В кабине лифта стоит семеро мужчин среднего возраста, одетых в белые балахоны -  это кришнаиты.  Она ждёт, когда они, наконец,  выйдут из лифта, а они совсем не собираются это делать. Молча улыбаются, и только жестами показывают: мол, входи.
Несколько секунд она сомневается: стоит ли входить в лифт, переполненный кришнаитами. А затем с мыслью: «Чего это я их боюсь?», решительно входит в кабину лифта. Двери за её спиной закрываются, и они плавно поднимаются вверх.
Пока они поднимались, кришнаиты радостно улыбались и пытались обратить её в свою веру, но она была категорична : «Я православная, и никто и никогда не заставит меня поменять веру».

    Она проснулась с мыслями об Алёше. Постепенно Алёша ушёл на второй план – надо впрягаться в серые безрадостные будни. Сегодня уже первое апреля, а весна всё никак не наступит. Все устали от изматывающего холода и слякоти: то снег, то дождь. Когда же солнце одарит всех светом и  теплом.
 
Как зомби она собирается на работу и  думает, кого бы сегодня наколоть. Выйдя из квартиры, не стала, как обычно, спускаться пешком по лестнице, а, преодолев клаустрофобию уже не во сне, а наяву,  подходит к лифту, и смело нажимает на кнопку вызова. Лифт плавно спускается вниз. Но, проехав один этаж, лифт неожиданно останавливается, и входит высокий мужчина средних лет. Она его в своём подъезде никогда раньше не видела, сколько жила в этом доме. Он мило улыбается и  обращается к ней с вопросом:

    - Вы не знаете, когда наступит весна?, - в глазах радостные искорки.

    - Это надо спрашивать не у меня.

    - А у кого? – её ответ его явно удивил.

Она подняла руку вверх:

    - Это там, выше… Обращайтесь туда.

    - Так вот, я к вам и обратился. Вы же живёте на этаж выше, чем я, - сказал он и широко улыбнулся.

    От него веяло надёжностью и теплотой. Ей вдруг так отчаянно захотелось вступить с ним в диалог, познакомиться.

Ответить она не успела – лифт уже спустился на первый этаж, и двери распахнулись. Они вместе вышли из лифта, затем, из подъезда - в серость и слякоть первоапрельского утра. Мужчина пошёл вправо, ей надо было влево.
Она поняла, что больше никогда уже не увидит его, как и того Алёшу, и так же поняла, что ничего не понимает: что же это было? Явь или наваждение? Кто бы он ни был, но он подарил ей в это утро уверенность и надежду.

    Она сидит за рабочим столом, и смотрит мечтательным взглядом в окно: какая к чёрту работа, если из головы не выход образ мужчины из лифта. «Так что же это всё-таки было: явь или наваждение?» - всё утро этот вопрос прокручивался в сознании.

    Так не к месту звонит телефон. «Издержки современной цивилизации», как она теперь стала думать, а ни как думала до сегодняшнего утра: «Как это до сих пор человечество обходилось без мобильников?»

    Звонила подруга, работающая в туристическом агенстве, и предлагала горящую путёвку на какое-то Гоа,  что вылет самолётом сегодня ночью и что это её шанс, который надо использовать.
 
    - Тебе не удастся меня разыграть. Я помню, что сегодня первое апреля, - остудила она подругу.

    Но подруга не унималась: ей потребовалось приложить больших усилий, чтобы убедить в достоверности своего предложения.

    - Что за Гоа и с чем его едят? – без интереса спросила она.

    - Это в Индии.

    - В Индии, говоришь? – у неё стал появляться интерес, - сколько мне это будет стоить?

    - Практически, бесплатно. Цена символическая. Так что, подруга, начинаем оформлять путёвку?

    Она сидит в салоне «Боинга» и смотрит в иллюминатор, в чёрное небо, которое  усыпано бриллиантами мерцающих звёзд. Она даже начинает ощущать запахи, приснившиеся ей прошлой ночью. Наверное, так выглядит Рай? Все пассажиры, кроме неё, спят. Она не может заснуть, она летит над прошлым, обыденностью, серостью. Она летит в будущее, яркое и неизведанное, чтобы ощутить свободу и счастье…