Из записной книжки штурмана отцовские дневники 3

14 июня 1959г.
03-00
Продолжаем идти Северным морем и тем же курсом. Качка уменьшилась. Вахту несёт один (курсант) Куцаев. Дневальным по кубрику № 9 стоит Цалко.
Приказал вызвать всех (курсантов) в штурманский класс. Провёл занятия в обстановке реального ночного штормового моря.
10-25 (время московское).
Идём курсом 211°,О. До банки Галлопер осталось 80 миль. Там будем заправляться топливом и водой.
13-30
Объявлено по трансляции (по системе оповещения всей команды корабля), что топливо и воду будем брать в районе порта Булонь (Франция).
В 17-30 подошли к берегам Англии. Очень хорошо виден высокий гористый берег с мачтами радиолокации. Приближаемся к траверзу  города Дувр, расположенного на юго-восточном берегу Англии. Отсюда начинается Дуврский пролив (Па-де-Кале), самая узкая часть которого между берегами Англии и Франции равна 18 милям (от английского г. Дувр до французского г. Кале).

Как-то я, будучи старшеклассником и, запихивая в портфель учебник по географии, спросил отца: – Когда ваш крейсер проходил  пролив Па-де-Кале, вспоминал ли ты о трёх мушкетёрах Дюма? Ведь Д' Артаньян именно через него спешил к герцогу Букингемскому за подвесками.
 – Да…  – ответил отец – а, знаешь ли, ведь наши матери и мои сёстры называли нас тремя мушкетёрами: Атос – Юра Горбунов, Портос – Иван Латышев и я – Д' Артаньян – Виктор Данилов. Арамиса – женского угодника… – у нас не было. Эти мушкетёрские прозвища закрепились за нами ещё с класса 5-го. И вот, когда мы окончили школу, то втроём убежали от родителей из Саратова в Ленинград и поступили в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе. В то самое училище, которое было основано ещё Петром I (в 1701 году), как Навигацкая школа. Я проходил медкомиссию за Ивана, а он за меня писал математику!.. Заканчивали училище мы в 1942 году уже в Баку (в то военное время оно было переведено из Ленинграда сначала в Астрахань, а затем в Баку) и оттуда нас сразу отправили на фронт. Нас «раскидали» служить на разные флота;: Юру – на подводный флот на Север, Ивана – на сторожевики на Камчатку, меня – сначала на тральщик под Батуми, а затем на торпедные катера на Балтику. Как нас бомбили под Туапсе «Юнкерсы», когда мы сопровождали танкер с горючим в Геленджик!.. (Отец был знаком с тем же самым маяком в Геленджике, что и я, но в те страшные времена!). Какие тяжёлые бои были под Севастополем!.. Сколько там осталось брошенных (не вывезенных!) наших моряков! А потом был блокадный Ленинград и не однократно приходилось пробираться в город и обратно по «Дороге Жизни» через Ладогу... После войны «ходили» и тра;лили Балтику от немецких и наших мин, а установлено их было десятки тысяч!.. Это была опасная и в то же время нудная работа: минные поля не всегда совпадали с картами и приходилось искать их эхолотом «на ощупь»… (И тут он вспомнил с чего начал) но всегда в плаваниях, когда проходили Па-Де-Кале, а затем и Ла-Манш, вспоминал о своём прозвище – Д' Артаньян…

Идём ближе к английскому берегу. Встречается много иностранных торговых кораблей, окрашенных в белый цвет. Отдают честь нашему крейсеру.
Над нами пролетел английский самолёт. Расстояние до берега 2 мили. Хорошо видны горы, леса, отдельные замки на возвышенностях.

Отец вспоминал о том моменте: – Так и казалось, что сейчас увижу всадников с храбрым Айвенго во главе, в блестящих латах, с копьями наперевес и знамёнами времён Вальтера Скотта! Но видели только людей на велосипедах, автомобили, крестьян, работающих в полях на тракторах …

В18-00 на параллельном курсе обогнали советский танкер «Григорий Вакуленчук».
В 18-20 начался концерт художественной самодеятельности крейсера на юте .

О концертах, проводимых в Калининградском училище, можно было бы рассказать очень многое. В праздничные дни я бывал на них неоднократно. Видел не только их «простые» номера художественной самодеятельности (танец «Яблочко», выступления акробатов, чтецов и музыкантов), но и отрывки из известных театральных пьес, поставленных – как нам казалось тогда – на довольно высоком уровне. Ребята не даром становились курсантами училища – конкурс при поступлении был очень высоким!.. Только те успешно сдавали экзамены и поступали, кто был упорен в своём желании стать морским офицером и был, можно сказать, талантлив… и в чём-то одарён. Это была элита молодёжи всей страны! Почти каждый из них что-нибудь уже умел: был успешным спортсменом, умел петь, играть на разных музыкальных  инструментах!.. Среди них были почти «готовые» художники и поэты. Их картины морских сражений – копии известных художников – до сих пор висят в училище. А главное – они всё делали с неподдельным  удовольствием! Даже шефствовали над нашим классом – по их словам – «без всякой повинности», и запросто заходили к нам в школу, когда шли в увольнение!.. Наши девчонки заглядывались на курсантов не без сожаления, что ещё малы для них. Они были близки нам и по возрасту и потому, что были «военными!» – класс-то наш состоял почти поголовно из офицерских детей.
Про концерты на крейсере и взятых с собой в поход артистов (двух поэтов и одного композитора) отец говорил: – Мы немного завидовали им потому, что они могли утром долго поспать, не бегали во время тревог… но как же плохо они переносили качку!.. Серо-зелёные лица, затравленные глаза. Композитор говорил про себя, что он не «доползёт» до рояля в кают-компанию – «облюёт» весь крейсер!.. А поэты жаловались, что при качке на бумаге вместо стихов получались одни каракули!..

Дважды над кораблём пролетел английский разведчик. Слева от нас встречным курсом идут два английских фрегата М 907.
В 19-00 на КРЛ объявлена боевая тревога. Мы находимся от Булони в 15 милях.
В 19-30 застопорили ход на тра;верзе Булони в 14 милях от маяка. Отдали якорь. Маяк находится слева от нас, на входе в широкий канал порта Булонь. Глубина 25-27 метров. Приближается наш заправщик – советский танкер «Нора».

15 июня 1959г.
В 05-00 сыграна боевая тревога.

СПРАВКА: организацию корабельной службы определяет Корабельный устав Военно-морского флота (ВМФ). Он направлен на обеспечение высокой  боевой  готовности,  безопасности корабля  в  море  и  базе, поддержание на корабле твердого воинского порядка. Первым опытом   установления  четкой  организации  в  воинском коллективе в России является дошедший до нас документ "Устав  ратных, пушечных и  других  дел,  касающихся  до  военной  науке", написанный Онисимом Михайловым в 1606-1621г.г. Через 100 лет широко применялся  в русских вооруженных  силах "Устав воинский",  разработанный Петром I, по которому действовали командиры петровских кораблей. Точное выполнение уставных требований во многом определило победный исход сражений эскадр Ушакова, Лазарева, Нахимова.      

В 05-30 снялись с якоря, легли на курс 259°,О. Дали ход 16 узлов. Идём от английского южного  побережья в расстоянии 14 миль. Глуби;ны на курсе 31-37 метров.
10-30 утра (время московское, а местное 07-30). Идём проливом Ла-Манш, вода очень красивая, светло-зелёного цвета, спокойная.
В 14-45 в Ла-Манше несколько раз над кораблём пролетал английский разведчик. Проходил вдоль левого борта на высоте от воды 100 метров, а от корабля – 150 метров. Хорошо виден номер самолёта № 285 и два пилота, у них английские знаки различия.
Пролив Ла-Манш имеет длину 800 км, глуби;ны – до 174 метров.
В 15-30 встретили английские фрегаты и крейсер, идущие в сторону Англии.
В23-00 (местное время 20-00) в кают-компании состоялась встреча с композитором Будашкиным, и поэтами Слоновым и Мелковым, которые рассказали о своём творчестве. Они работают в основном, как песенники, пишут музыку для оперетты и к кинофильмам. Один из известных их фильмов – «Сельская учительница».
В 23-30 сыграна боевая тревога – на встречу шёл белый английский крейсер. Вошли в Бискайский залив. Обогнули Францию в 25 милях от берега. Слегка покачивает. Слева на расстоянии 15 миль остался довольно большой скалистый остров Уэсан (Quessant, Франция), гряда островов и где-то там, на континенте, город Брест. Впереди Испания и Португалия.

Помню, что отец рассказывал не одну историю про шторма; в Бискайском заливе. А ту, что хочу пересказать, он упоминал неоднократно. Эту же историю почти с такими же «погодными нюансами» и с теми же «солёными» выражениями упоминал и его друг по учёбе в ВВМУ им. Фрунзе – капитан первого ранга Юрий Георгиевич Горбунов, когда я бывал у него в ту;шинской квартире в Москве. История касалась учебной морской практики в дальних походах курсантов, учившихся в том же Ленинградском училище, но чуть раньше них – в 30-е годы.
Оба вспоминали, что, так как Финский залив к концу ноября сковывало льдом,  то для продления летней морской практики командование военно-морского флота в конце 1929 года решило совершить дальний поход из Кронштадта в Средиземное море и обратно. В последней декаде ноября крейсер «Профинтерн» и линкорн (линейный корабль) «Парижская Коммуна» вышли из Кронштадта. Кстати, маршрут похода 1959 года, описываемый в отцовской штурманской книжке, почти полностью повторял тот маршрут (1929 года).
После кратковременной остановки для пополнения топлива и воды в Кильской бухте отряд кораблей теми же проливами вышел в Северное море. После каких-то неисправностей с котлами и краткой остановки для их ремонта у берегов Франции они задержались для нового пополнения топлива. Причём из-за большого волнения топливом заправлялись долго – чуть ли не двое суток. И вот после таких «заправочных» мучений их встретил жесточайшим штормом Бискайский залив. Как рассказывали отцу и дяде Юре Горбунову (в то время курсантам) преподаватели училища, крен кораблей превышал 30°!.. От ударов волн у крейсера разошлись клёпаные швы, и командиру похода пришлось принять решение о заходе в ближайший порт. Им оказался французский порт Брест, который упомянут и в «записках» отца. Представляете, как трудно было вести ремонтные работы в холоде декабря на внешнем рейде порта при большом волнении, когда даже при простой заправке топливом рвались шланги?.. А после ремонта корабли вновь попытались выйти в Бискайский залив.
Отец восторгался: – От такой, наверное, наглости Бискай просто озверел! Шторм  был в 12 баллов… не меньше!.. Волны превышали 10 метров! Крен кораблей доходил  до 40°!..
Тут-то я и вспомнил широкий отцовский чёрный офицерский плащ с капюшоном и с прорезями вместо рукавов. Им он пользовался на торпедных катерах, когда волна запросто перекатывается через катер.
А на третьи сутки волнами на линкоре была разрушена вся носовая часть. Поэтому корабли вновь вернулись в Брест и оставались там, на ремонте, свыше 2-х недель.
И только за неделю до Нового года кораблям удалось пройти Бискайский залив, а новогодние праздники встречали уже в Средиземном море, у Италии.
Потом они долго ремонтировались в Севастополе и, в конце концов, по приказу командующего эти корабли остались в составе Черноморского флота. Так Бискайский залив распорядился их судьбой. Отец, кажется, говорил потом, что «Профинтерн» перед войной был переименован в в «Красный Крым». (Продолжение следует)