Олег и Лидочка

I.

Знакомство.       

***   

Нельзя вернуться в прошлое и изменить свой старт, но можно стартовать сейчас и изменить свой финиш.
   
***

В городском парке собрались погреться на солнышке пенсионеры, хотя было ещё довольно раннее для зимы утро, в декабре в Израиле тепло, как летом, градусов 20.

Птиц было невиданное множество, они так галдели, что заглушали людские голоса. Воробьи, как обычно, ссорились, крупные и крикливые скворцы тучей покрыли зелёную поляну, но пели довольно прилично, а красавцы-удоды, ставшие уже как год, символом Израиля, важно вышагивали между скворцами, как будто догадывались о своей символичности. 
   
Вороны, раскормленные вместе с котами объедками от бесконечных пикников-пиршеств, ведь жареное мясо - национальный вид спорта израильтян, орали так, как будто они только что лишились куска сыра, удачно выманенного Лисой из басни И. А. Крылова у всей вороньей стаи одновременно, даже пара соек хвасталась своими симпатичными галстучками-бабочками, отогнав от лакомых корочек хлеба двух симпатичных сереньких трясогузок, синхронно трясущих своими гузками.
   
А символы мира во всём мире - голуби по-хозяйски перелетали с эвкалипта на эвкалипт и курлыкали не хуже журавлей, особенно радуясь семечкам и орешкам, найденным около скамеек с сидящими на них израильтянами.

Пётр, интересный, немолодой мужчина, наклоняется к Лидочке, одинокой женщине лет пятидесяти плюс:

- А вот и Олег, о котором я Вам говорил, лёгок на помине, вдовец около двух лет, есть квартира, работа, аккуратный и чистоплотный.

Лидочка, специально пришедшая вместе с Петром в парк посмотреть на эту кандидатуру в женихи, увидела быстро надвигающегося на неё и Петра худощавого и смуглого Ефрема Амирамова в грузинской кепке, надвинутой на глаза, хотя Лидочке всё же удалось разглядеть карие с хитринкой глазки человека, про которого говорят: "Себе на уме".

Пётр представил Лидочке Олега, все встали со скамеек и толпой стали нарезать круги по парку. Говорили обо всём, что в голову взбредёт, шутили и смеялись над своими же шутками. Лидочка чувствовала себя весьма скованно, да и устала она кружить по парку, как цирковая лошадь на арене, о чём тут же откровенно заявила. Все поняли, что тоже устали и снова приземлились на ближайшую скамейку. Да оно и понятно, ведь самой молодой в этой группе была Лидочка.

Пётр сорвал с клумбы самую большую и самую красивую малиновую розу и торжественно преподнёс Лидочке, хотя уместнее было бы совершить этот задорный поступок Олегу. Все пенсионеры были поражены неожиданным джентельменским жестом Петра, особенно Лидочка. Это стало последним аккордом в субботнем парковом романсе под названием "Знакомство". Все отправились неспешным шагом по домам.

Олег проводил Лидочку и попросил у неё номер телефона, визитную карточку с которым она ему вручила с каким-то сомнением и нехорошим предчувствием. Но у Лидочки в характере присутствовали авантюрные чёрточки, да и квартира Олега манила и звала её ни больше-ни меньше, как хозяйкой в дом.

- Всё будет замечательно, - успокоила сама себя Лидочка. - Я сделаю из него человека! - завершила она свою ускользающую мысль.


***


II.


***

Романтика.

***


Любовь окрыляет: один становится птицей, другой - летучей мышью!..

(Ванда Блоньска - польская писательница).

Лидочка с Олегом начали встречаться. На Новый Год Лидочка пригласила Олега к себе домой, она жила с семьёй сына. Лидочка ждала Олега, как прихода Мессии. Но чуда не произошло, и вечер прошёл скучновато.

Единственное приятное воспоминание оставила потерянная ею на ночной прогулке серёжка с кристаллами Сваровски, которая каким-то образом запуталась в огромном шерстяном шарфе, когда Олег пытался обнять Лидочку. Пару часов они вместе искали пропажу, и всё-таки Лидочка нашла серьгу под ярким фонарём в 2 часа ночи, разве это не чудо!?.

Они даже съездили на север на экскурсию в Назарет, на Кинерет и реку Иордан. Хотя особого удовольствия от экскурсии Лидочка тоже не получила, объясняя это продолжительностью поездки и усталостью.

Что-то Лидочку в Олеге напрягало и даже раздражало: его старомодные манеры, одежда, скупость мысли и чувств - позапрошлый век, считала Лидочка.

- Ничего, я помогу ему стать современным человеком.

Ровно месяц Олег красиво ухаживал за Лидочкой, он очень старался: ужины при свечах, свежая клубника, тортики, красная икра, орешки, цветы, встречи-проводы... Лидочка порхала от счастья, хотя она помнила, что ещё во время знакомства интуиция шептала ей на ушко:
 
- Будь осторожна, дорогая!

Но впереди у Лидочки маячила своя квартира и свой мужчина. И она совершенно потеряла бдительность. Лидочка расспрашивала Олега о его трудной жизни, больной жене, которая полтора года тому назад всё-таки не справилась с неизлечимой болезнью, о тяжёлой работе на стройке, о сыне, который жил в другом городе.

Её удивляло, что Олег не общается с родным и единственным сыном, даже не звонит ему, а на вопрос, почему, Олег отвечал, что говорить ему с сыном не о чем. Было также странно, что и друзей-то  у Олега не было, и с соседями он держится на приличном расстоянии.

А позже последовало заявление от Олега, что его романтики хватит только на один месяц, который уже подходил к завершению... Настораживал и пессимизм Олега, его негатив и сарказм в разговоре. На все её "ля-ля" он вытягивал вперёд обе руки ладонями кверху, начинал продолжительное время ими трясти, сопровождая это физическое упражнение разговором на повышенных тонах.

Эта тропическая лихорадка очень пугала и расстраивала Лидочку, так у её покойного дедушки тряслась кисть одной руки, с перебитым пулей безымянным пальчиком, ведь дед был контужен в Первую империалистическую войну 1914 года, но ему эта трясучка была простительна - дедушка защищал Родину.

Особенно Олег злился, когда заходил разговор о благополучных людях, он начинал кричать, что все воры, а он прожил тяжёлую жизнь, много работал, никогда никуда не выезжал за границу, всю жизнь посвятив выплате ипотеки и больной жене.

Но пуще всего Олег ненавидел владельцов автомобилей. Для него это была особая каста, в которую он инсталлировал всю свою зависть и ненависть. Автомобили Олега совсем не интересовали, он их классифицировал лишь по цветам и возрасту: белая, чёрная, старая, новая.
 
Лидочка избегала всяческих споров и высказываний, но день ото дня мрачнела, а дома выла от тоски, делилась с подружками своими сомнениями, они же, в свою очередь, её успокаивали тем, что в 50-60 лет трудно придти к единому консенсусу, нужно потерпеть... Олег же стал приглашать Лидочку переехать к нему насовсем...


***


III.


***


Свобода.


***

- Ты сыр любишь?

- Нет!

- Странно, такой крыс, а сыр не любишь!?.


(Анекдот).


***

И Лидочка принялась за дело - начала чистить авгиевы конюшни, превращать холостяцкое жильё Олега в уютное гнёздышко для двоих. Особенно её боялись скопища двухвосток в серванте с посудой и многочисленных шкафчиках на кухне.

Она не жалела ни сил, ни времени, чтобы к возвращению Олега с работы "был готов и стол, и дом". Домашние обеды, на приготовление которых уходили часы, источали такие ароматы на весь подъезд, что соседи точно пеленговали Лидочку. Она хорошо знала крылатое выражение о пути к сердцу мужчины через желудок и очень старалась.
   
Олегу нравилось её поварское искусство, но после съеденного "тазика" с едой он как-то внезапно молча исчезал на веранде.

- Что, было невкусно?

- Нормально, - отвечал Олег.

- А где "спасибо"? - недоумевала Лидочка.

- А тебе ещё и спасибо подавай? - развалившись в кресле, закрыв глаза от удовольствия и сытно икая, парировал Олег.

Но вот, что было странным, чем больше Лидочка трудилась, тем угрюмее и сдержаннее становился Олег. Что-то его гложило. Когда он возвращался домой после тяжёлой работы, вместо приветствия и поцелуя, он возмущался, что опять сверкают чистотой полы, и его беспокойство носило далеко не лирический, а скорее, экономический характер, но не патриотического свойства: убывает вода в Кинерете, - это Олега волновало меньше всего, а тают деньги в кошельке, ведь за воду нужно платить...

Он привык мыть полы мыльной водой после стирки рабочей одежды в ведре и не так часто, и только в серединке комнаты, не напрягаясь на углы и прочие укромные местечки. И любимой поговоркой Олега было:

- А что, их (полы) целовать что-ли?

И столько вкусной еды не нужно готовить ему одному, ведь Лидочка до сих пор всё никак не переедет, а если переедет, то как же делить оплату счетов за коммунальные услуги, продукты и прочую житейскую ерунду!?.

- Накануне переезда договоримся, - успокаивала Олега Лидочка, она избегала любой конфронтации.

Всё это не давало Олегу покоя, и он чернел день ото дня. Ровно через месяц прекратились романтические вечера, исчезли икра, клубника и тортики, словно в мире прекратилось их производство.

- Если ты хочешь что-то вкусненькое, то купи себе сама и у меня покушаешь, - без стеснения неоднократно повторял Олег.

А провожать Лидочку домой в глубокую полночь Олег отказывался напрочь, благо - она жила через улицу по соседству:

- Устал, ноги болят. Не пойму, почему бы тебе не остаться?

Но спать в новой спальне с огромным новым телевизором на стене он тоже не собирался:

- Аристократы спят отдельно, - добавлял Олег.
 
Лидочка уходила домой, сгибаясь под тяжестью мусорных пакетов, чувствуя себя поварихой и домработницей в одном лице, эдакой леди "два в одной" или даже "три в одной".

В дверях Лидочка устало говорила Олегу:

- Поцелуй меня на прощанье...

В ответ с дивана водопадом низвергался шквал его нравоучений, сопровождаемый взмахами вытянутых вперёд трясущихся в гневе рук, в то же время направленных ладонями кверху, как у молящихся:

- Ласку не выпрашивают, это - стыдно!

Пристыженная Лидочка подползала на полусогнутых от усталости ногах к креслу в прихожей, оглядывала своё детище - уютную квартирку и понимала, что с каждым днём покинуть эти рукотворные хоромы ей будет всё труднее.
 
Олег молча, как будто даже с облегчением, закрывал за ней дверь, и Лидочка уходила в ночь, чтобы утром встать спозаранок на работу, после которой мчаться в такую вожделенную квартиру, которую она потихонечку превращала в Музей. Уж как она мечтала о своём доме, мужчине, своём знаменитом гостерпиимстве.

Незаметно наступила Весна. Приближался женский День 8 Марта, а с ним неотъемлемое мытьё окон, стирка штор и прочие весенние изыски любой хозяйки. На четвёртый этаж к Олегу и без лифта ей было подниматься всё легче и легче, и сноровку обрела, и на десять кг похудела за три месяца шефства над вдовцом.

Как-то Олег спрашивает:

- А какие ты любишь цветы: живые или мёртвые?

По имени он Лидочку почему-то никак не называл...

Лидочка оторопела: - А как ты сам думаешь?

- А зачем тебе живые цветы, они ведь быстро вянут!?. - недоумевал Олег.

- Да мне совсем никаких не надо, не дари, не траться.

- Конечно, ты ведь мне не жена, лучше я жене на кладбище цветы отнесу.

Однажды к Лидочке должны были приехать на обед родственники, и Лидочка мечтала познакомить их с Олегом, похвастаться, что и у неё теперь есть свой мужчина. Но Олег позвонил и пожаловался на здоровье. Она ещё пару раз пыталась к нему
дозвониться, чтобы поинтересоваться его самочувствием, но он бросал трубку.
Проводив гостей, она положила в коробку наивкуснейшие шашлыки и понесла их к Олегу.

Олег сидел у телевизора и внимательно смотрел географический канал. Лидочка выпила залпом стакан минеральной воды и как ни в чём ни бывало начала сетовать:

- Было так весело, так вкусно, я так хотела познакомить тебя со своими родственниками.

Гневный водопад страстей обрушился с новой силой:

- А кто я тебе, друг? Мы - чужие, и я хочу жить один!!!

Лидочка оторопела, у неё пересохло в горле, и она снова пошла на кухню за минералкой. Потом сделала несколько глубоких вдохов, успокоилась и невозмутимо ответила:

- Замечательно! Я с удовольствием соберу свои вещи, счастливо оставаться!

Через пару недель Лидочка вернула Олегу ключ. Он переминался с ноги на ногу, клялся ей в безграничной любви и монотонно бубнил:

- Бум-бум,  бум-бум, - не забыв вытянуть вперёд обе руки ладонями кверху, видно, этот излюбленный жест помогал ему, придавал уверенности:

- Странно! Я ведь выполнял все твои капризы. Единственное, что мы не успели - это слетать в Париж...

Лидочка смотрела на его узкие губы, слушала его монотонную бесцветную речь, было жарко и душно, у неё кружилась голова и её тошнило... Она ведь давно знала, что счастье приходит не тогда, когда вешаешь подкову, а тогда, когда снимаешь хомут!

Она резко оборвала Олега и отправила его совсем по другому и весьма конкретному адресу, не имеющему к Парижу никакого отношения.


***


21 мая 2010 г.


***


II. Это просто сумасшествие...


***

http://www.proza.ru/2011/02/17/1761


***