Палестинские Гавроши

Было раннее июльское утро , когда мы вдруг заметили  возле самого забора, который отделял киббуц Маор от палестинской деревни Абу Рас, двух арабов.
Оба были вооружены .
Мы заметили их буквально в самый последний момент, когда они уже готовились установить взрывчатку .
Еврейское поселение и большая арабская деревня находились прямо друг напротив  друга , так, что и мы и они могли видеть друг друга через прицел снайперской винтовки.
От них нас отделяли лишь каменистые холмы с оливковыми рощами и высокий забор, возведенный для защиты поселка.
Заметив арабов, солдаты сделали несколько предупредительных выстрелов, но в ответ те открыли по нам огонь.
Оба наших снайпера были профессионалами своего дела.
Два выстрела - и оба  араба были  мертвы.
Это сразу было видно по тому, как они упали на землю.
Живой человек так не падает-он обычно пытается как-то защитить себя при падении.
А эти упали как набитые тряпьем мешки.
Но бой на этом не закончился- у тех двоих была еще и группа прикрытия.
Те, из группы прикрытия, их было трое, также открыли по нам огонь из стрелкового оружия.
Завязался короткий и ожесточенный бой.
Расстановка сил была явно не в их пользу.
Наша огневая мощь была намного выше ,  точность-почти ювелирной, а быстрота реакции -идеальной.
"Стрельба из автомата- это такое же искусство, как и игра на фортепьяно",- говорил нам командир учебной роты, когда мы только призвались и лишь проходили тиронут- курс молодого бойца.
Эту фразу любили повторять многие наши офицеры.
Она была своего рода крылатым выражением, которое должен был запомнить каждый новобранец, как руководство к действию.
Впоследствии, многие из нас именно так и относились к стрельбе из автомата, считая это искусством, в котором стремление к совершенству так же естественно как и в музыке, и гордились, если нам  удавалось стать виртуозами в своем деле.
В результате короткого и ожесточенного боя  те трое разделили судьбу двух своих товарищей у забора.
С нашей стороны потерь не было.
Атака была успешно отражена, вертолеты, поднятые в воздух, прочесали местность, а вслед за ними , как водится в таких случаях, начали прочесывать местности и мы.
Каково же было наше удивление, когда  прибыв на  то самое место, откуда не более четверти часа назад  по нам вели огонь боевики одной из местных вооруженных групп  сопротивления, мы не обнаружили возле тел убитых их оружия.
Едва ли покойники решили спрятать свое оружие перед смертью-  ведь отстреливались они до последнего.
Значит...
Разгадка пришла в виде коротких автоматных очередей, почти в упор.
Стрельба не была   прицельной, но одна из пуль угодила прямо в шею водителю джипа,который скончался прямо на месте,еще трое солдат были ранены, один из них тяжело .
Стреляли по нам из развалин какого-то строения- скорее всего , служившего ограждением для оливкового поля.Так ограждали свои поля местные крестьяне еще в древности, стремясь укрепить землю и не дать зимним дождям смыть  ее в русла горных рек.
Завоеватели приходили в эти края и уходили , а  рукотворные ограждения, собранные буквально по камешку, оставались.
Именно эти камни и укрывали сейчас тех, кто вел по нам огонь, почти в упор.
Мгновенно соореинтировавшись, мы открыли ответный огонь сразу из нескольких точек, не оставив стрелявшим из укрытия шансов на спасения.
Хотя было похоже, что те, кто стреляли по нам и не пытались лучше укрыться, или поменять позицию, да  и целились они не особенно, иначе потерь у нас было бы гораздо больше..
Их действия очень напоминали тех, кого зовут террористами- смертниками, которые  убивая, сами уже не ищут спасения для самих себя.
Еще я автоматически отметил, что в отличие от тех, из группы прикрытия, сейчас по нам стреляли люди едва владеющие оружием.
Возможно это был их первый бой.
"Какие-нибудь юнцы",-мысленно отметил я.
Ожесточенный  бой продолжался наверное менее минуты.
В то время, когда в воздух снова были подняты вертолеты, чтобы поддержать нас  и эвакуировать раненых, все было уже кончено , и  мы двумя группами двинулись к тому месту, откуда минуту назад по нам велся яростный огонь.
По нам никто больше не стрелял и скорее всего, сами стрелявшие были уже мертвы.
Так оно и оказалось.
Единственное, чего мы не ожидали увидеть, это мертвых детей.
Открывшаяся нам картина, повергла всех нас в шок.
Убитыми были двое  детей , лет 12-13.
Никогда не забыть мне этой жуткой сцены .
Один из мертвых  подростков по-прежнему сжимал в руках  автомат.  Его лицо было залито кровью до самых глаз, а в самих, уже мертвых глазах, царило безразличие смерти.
Соединенные в один, оба рожка автомата в его руках, который он не хотел выпускать из рук даже после смерти, были пусты.
Он выпустил в нас все, до единого патрона. Последние свои выстрелы он скорее всего сделал уже будучи мертвым.
Второй ребенок лежал на спине, его автомат валялся рядом с ним.
Одна из наших пуль снесла ему  пол-головы.
Он погиб первым, успев сделать всего несколько выстрелов.
Кем приходились им убитые нами возле забора и те, другие, прикрывавшие их в оливковой роще?
Может быть это были их братья, или отцы?
В силу возраста, эти подростки  не могли еще присоединиться к своим старшим товарищам и потому наблюдали бой украдкой, так что их не заметили ни мы, ни они.
Когда все было кончено, дети  не помчались в деревню подгоняемые страхом, а незаметно, будто ящерицы, подобрались к убитым и так же незаметно, перетащили их оружие в показавшееся им удачным место  для огневой позиции.
Они не собирались никуда уходить и ждали нас, чтобы отомстить.
Они были уверены,  что мы придем.
Мы всегда прочесывали всю местность и устраивали рейды в деревню, тем более,
после такого серьезного инциндента, как попытка нападения на поселок.
Все мы- и солдаты и офицеры были потрясены увиденным.
Никогда мне еще не приходилось видеть столь страшную гримасу войны.
Какое-то время мы просто смотрели на изуродованные тела детей, не в силах оторваться от этой ужасной картины, как-будто  желая спросить о чем-то саму смерть.
Странно, но уже будучи мертвыми, они как-будто красноречиво отвечали на все наши вопросы, а заодно и на все вопросы о войне, мире, справедливости....
Насколько же они сильно нас ненавидели, если смогли преодолев собственный детский страх решиться пожертвовать жизнью для того, чтобы отомстить.
Но стоило ли благополучие тех, кто там , за забором , жизни этих детей, еще не начавших жить , но уже отчаянно, до смерти ненавидевших нас?!
"Группа террористов пытавшихся атаковать поселение, уничтожена!"-бодро доложил командир гарнизона, когда мы вернулись на базу.
Не знаю, задавался ли он всеми этими вопросами...
А я с тех пор задаю эти вопросы себе постоянно. А иногда мне кажется, что те же вопросы с укором мне задает сама смерть, в образе тех  убитых мальчиков.
Именно с тех пор,  я впервые всерьез стал задумываться о том,чтобы уйти из армии.
И возможно, что не я один.