Пластилиновая жизнь. Глава 14

ВОПРОСЫ.

Мы остановились перед двухэтажным красным домом. Лужайка вокруг него утопала в цветах. Лилии, маки, гиацинты. Мои самые любимые. Я задержался перед калиткой. Селин взяла меня за руку и подтолкнула вперёд. Я распахнул калитку, и мы прошли по гладкой вымощенной плиткой дорожке к ступенькам. Не разнимая рук, мы поднялись по лестнице. Селин нажала на кнопку звонка.
Я задержал дыхание.
Не сразу, но дверь распахнулась. На пороге стояла женщина лет сорока пяти, но я знал, что на самом деле ей было сорок восемь. В её волосах тём-ных от природы кое-где проблёскивала седина, во-круг рта и глаз собрались мелкие морщинки. Она внимательно смотрела на нас. Я узнал её сразу, хо-тя не видел почти двенадцать лет. Всё то же лицо, что на фотографии, только сейчас она выглядела более умиротворённой.
- Вы к кому, ребята?
Она не узнала меня. Не удивительно. Селин крепче сжала мою ладонь.
- Меня зовут Нельсон Джон Росс, - произнёс я, и женщина поднесла руку к губам.
- Боже мой! – Прошептала она и распахнула дверь. Мы прошли через полутёмный коридор в гостиную и сели на диван. Не разнимая рук.
Она посмотрела на наши соединённые пальцы, и на её лице промелькнуло нечто вроде радости. От чая мы отказались.
У меня были заготовлены сотни вопросов, но сейчас, столкнувшись лицом к лицу с родной мате-рью, я не знал, как мне начать. Мы сидели и про-сто изучали друг друга как добыча и жертва. Но я встретился с ней не за тем, чтобы посмотреть на неё. Я должен был начать, и я начал.
- Почему? – Это вопрос вырвался даже раньше, чем я о нём подумал. – Почему ты оставила нас?
Ответ на него я искал долгие двенадцать лет, но так и не смог найти. Она должна была прояс-нить ситуацию раз и навсегда.
- Это сложно.
Уголки её губ опустились.
- Я не уйду отсюда без ответов, я слишком дол-го их искал, чтобы сейчас отступить.
На её лице была написана мука, но я должен был узнать правду.
- Я ушла потому, что не смогла остаться.
Я поморщился.
- Пустые отговорки. Ты ушла к другому муж-чине?
Она отрицательно покачала головой.
- Нет. Я и сейчас одна. – Она огляделась во-круг.
- Тогда почему? – Я чувствовал, что она не знает как начать, не решается, и я подтолкнул её. – Я уже не рёбёнок. Говори как есть. Мне просто нужно это знать и всё. – Последние слова я почти прошептал.
- Мы не смогли ужиться с твоим отцом. Он пу-гал меня.
Я не понимал её слова-загадки.
- Ну и что, меня он тоже пугал, но в отличие от тебя я не мог уйти. Мне было некуда.
Я злился на неё все эти годы, и сейчас злость трансформировалась в резкие обвиняющие слова. Ей не было прощения.
- Ты не поймёшь! – Почти простонала она. – Это была жертва!
Я усмехнулся. Какое лицемерие!
- Жертва? Я действительно не понимаю. – Мой голос с каждым словом становился громче. - Ты ушла, когда мне было пять, Эйдену шестнадцать! Он еще целый год жил в одном доме с нами. И весь этот год Карлос насиловал его. Неужели ты этого не знала? Я не верю! Ты знала!
Она опустила глаза, а когда подняла, будто по-старела разом на десять лет.
- Знала. – Кивнула она.
- Тогда почему ты оставила нас? Не забрала с собой? Почему ты предпочла просто сбежать и оста-вить нас с этим ублюдком?
Она не нашлась, что сказать и примитивно в бессилии развела руками. А потом на её глазах вы-ступили слёзы и она заговорила.
- Мне было тридцать три, да, я уже была не наивной девочкой, но я не была готова к тому ис-пытанию, что преподнесла мне судьба. Ты был то-гда еще совсем маленьким, два или три года. Я ус-лышала, что ты заплакал в своей кроватке. При-снился страшный сон, подумала я и поднялась на второй этаж, твоя спальня находилась над нашей комнатой и вдруг я услышала шум в комнате Эйде-на.
Когда я вошла туда, просто остолбенела. – Она покачала головой и закрыла глаза. Увиденное до сих пор не отпускало её. – Понимаешь, я была уве-рена, что знаю собственного мужа, но когда я за-стала его, склонённого над нашим старшим сыном, просто обезумела. Я кричала на него, мы ругались. Он клялся мне, что это временное помешательство, но я не была в этом уверена.
Я не знала, как долго продолжаются эти похо-ды в комнату сына, когда он принимает душ по ве-черам, читает газету в гостиной, а я лежу одна в кровати. Я с ума сходила, думая, что в это время он ходил к нему. Несколько лет все было нормально, я не видела, чтобы Карлос приставал к Эйдену, да и ты его любил. – Я поморщился от этих слов. – Но потом всё началось сначала. Опять эти бесконечные выяснения отношений! В итоге я не выдержала и подала на развод.
Но ужас в том, что я не могла забрать вас дво-их. Карлос не отдавал мне ни одного из вас. Ска-зать правду я тогда побоялась, он пригрозил, что убьёт и вас и меня.  – Она поднесла ладони к вис-кам, словно у неё болела голова. – Он сказал, или он оставляет вас двоих себе, или я забираю одного на выбор. Жизнь оставшегося с ним он обещал пре-вратить в ад. Я не смогла выбрать между вами. Я оставила вас с отцом.
Все эти годы я молилась, что только бы он не трогал тебя. Он обещал мне, если я оставлю вас с ним.
Она замолчала и посмотрела на меня. Руки у неё дрожали.
- Почему ты прислала мне первое письмо? – Мой голос прозвучал слишком резко. Я теперь знал правду, но злость не прошла.
- Ты мой сын, Нельсон, я любила тебя и люб-лю. Я хотела больше узнать о тебе. – Она промок-нула глаза платком и печально улыбнулась. – Ты стал таким красивым! Твои волосы, точь-в-точь как у моего отца, твоего деда. Твоё лицо…. Ты станешь красивым мужчиной. Уж я в этом понимаю. И ты пришел не один. – Она с нежностью посмотрела на Селин. – Я рада, что ты не одинок. Береги её, я вижу, она очень хорошая девочка.
- Я знаю. – Кивнул я. – Твоё письмо меня ра-зозлило, - признался я, - я не догадывался, что на-столько сильно ненавижу тебя, пока не получил его. Я был готов порвать его в тот же миг, если бы не Селин. – Я посмотрел на мою девушку. – Это она уговорила меня прочитать его, и она же настояла, чтобы я встретился с тобой сейчас.
Мать улыбнулась. Я помнил эту улыбку с да-лёкого детства.
- Ей, наверное, трудно пришлось, - она смот-рела на меня, не отрывая глаз, - все мужчины по линии отца отличаются патологическим упрямством.
- Ну, я более гибкий, чем дед. – Предположил я.
- Это хорошо. – Кивнула она.
- На самом деле у нас был уговор, - Селин ре-шилась вступить в диалог, - если со мной будет всё нормально, то Нел поговорит с вами.
- Нел. - Женщина снова улыбнулась. – Я так называла его в детстве. Ты помнишь? – Она по-смотрела на меня.
Я не помнил.
- А что с тобой? – Она обеспокоенно обернулась к Селин, но вместо неё ответил я сам.
- Селин была больна, но сейчас всё хорошо. Это к делу не относится.
Он поджала губы, но возражать не посмела.
- Он многое не договаривает,  - Селин сжала мою руку, - у меня была опухоль, своего рода доб-рокачественный рак. Врачи боялись, что я не пере-несу операцию, но я осталась жива и, похоже, что всё будет хорошо. Нел заботится обо мне.
Мать посмотрела на меня с гордостью. Не хочу лукавить, мне это было приятно и…не привычно.
- Ты молодец, сынок! Ты вырос хорошим чело-веком. Я горжусь тобой! – На её глазах снова вы-ступили слёзы. – Давно вы знакомы?
Я молчал, и снова пришлось отвечать Селин.
- С прошлого сентября. Он переехал из Лондо-на на Уайт и пошел в нашу школу. Так мы и по-знакомились.
- А почему ты не остался жить в Лондоне? Что-то случилось? – Встревожилась она и посмот-рела на меня.
- Тётя Грейс умерла, - неохотно ответил я.
- Если не ошибаюсь, сестра Карлоса. А он сам?
- Умер больше двух лет назад. – Уклончиво от-ветил я.
- Ты…, - она неловко выдавила, - переживал? Ведь ты любил его.
Я не удержался от смешка. Время залечило мои раны, осталась только ирония.
- Нет, - я снова усмехнулся, -  я не переживал.
- Как он умер? -  Мать хотела знать всё, и раз я пришел к ней за правдой, то обязан был и сам быть с ней откровенен полностью.
- Его застрелили. – Она кивнула и снова по-вернулась к Селин.
- Вы сразу понравились друг другу? – Мать улыбалась, хотя лицо у неё было беспокойное.
- Практически да, - Селин посмотрела на меня, - по крайней мере, мне он понравился сразу. – Она снова перевела взгляд на мою мать. -  Он был не похож на остальных и у него были очень грустные глаза, даже когда он улыбался. Когда я спросила его о родителях, он сказал, что ему не было места в вашем мире. – Она заговорила быстрее. - Он и то-гда и сейчас злится на вас, он обижен, но он любит вас, он хранит ваше фото у себя в столе.
Я метнул на Селин гневный взгляд, но ничего не сказал.
- Я тоже его люблю, - вздохнула Габриела, - очень, но он имеет право на злость. Я оставила его, не объяснив в чем дело. Но как я могла объяснить это пятилетнему ребёнку? Сказать, что его отец больной человек, что он пристаёт к его старшему брату. Он бы захотел уйти со мной, а я не могла его забрать. Иначе я подвергла бы опасности Эйдена.
- Он злится не потому, что вы ушли ничего не объяснив, - вздохнула Селин.
- Тогда почему, сынок? – Она повернулась ко мне. Её взгляд молил, чтобы я всё рассказал.
Я посмотрел ей прямо в глаза и заговорил.
- Ты оставила меня, с ним. Ты думала, что так будет лучше? Но люди не меняются. И он не изме-нился.
- Он…. – Она не решилась это произнести, хо-тя сильно побледнела.
- Да, - я кивнул и сжал губы, - Эйден к тому моменту женился и переехал на Уайт, тебя я не знал где искать. Когда он пришел ко мне в комнату, - я закрыл глаза и затряс головой, - я не знал что мне делать. Я…словно умер тогда. А я, дурак, мо-лился на него. Считал, что лучшего отца нельзя и пожелать. Я любил его. Я доверял ему. И тебе. И Эйдену. А вы оставили меня, не открыв мне глаза на правду, не объяснили, что он за человек. Почему?
Габриела снова разрыдалась.
- Мы думали, он тебя не тронет!
- Да. – Кивнул я. – Вы ошиблись.
- Сколько это продолжалось? – Она всхлипну-ла и промокнула глаза платком.
- Два года, или чуть больше, или меньше.
- Не удивительно, что ты не переживал, когда он умер. – Печально произнесла она.
Я истерично рассмеялся.
- Ты не знаешь всей правды, мама, - я снова облизал сухие губы, - его застрелили из его же пис-толета. Расстреляли в упор. – Я помолчал. – Я его застрелил. - Она вздрогнула, но ничего не сказала. - Я думал, что свихнусь, но всё обошлось. - Я потёр переносицу. – Меня отправили в тюрьму, но потом оправдали. Написали, что я убил в состоянии аф-фекта и принудили к году лечения в психушке.
Я замолчал, не зная, что можно еще добавить.
- Что он с тобой сделал, мальчик мой? – Она приподнялась и, подойдя ко мне, опустилась передо мной на колени. Я замер, не зная, что мне дальше делать, но она вдруг обняла меня и прижала к гру-ди крепко-крепко. Она плакала, и из моих глаз  тоже непроизвольно потекли слёзы. Боже мой, я был всего семнадцатилетним подростком, уже не ребёнком, но еще и не взрослым и я не знал, что настолько нуждаюсь в матери, пока она не обняла меня. Я рыдал у неё на груди, а она гладила меня по голове, приговаривая, что всё будет хорошо. И мне стало легче, словно я сбросил тяжелый груз, давивший на меня.
Я и не заметил, когда Селин оставила нас од-них. Я вообще ничего не замечал. Мы разговарива-ли, долго, почти всю ночь. Я выложил матери всё, разные неприятные подробности, о которых раньше боялся даже думать, рассказал о причинах, заста-вивших меня взять в руки оружие, о пьяных муж-чинах, которых отец привёл, чтобы лишний раз по-издеваться надо мной.
Она слушала молча, лишь изредка прерывая мой рассказ рыданиями и снова и снова обнимала меня. Я прижимался к ней как маленький.
Я даже стянул чёрную повязку с руки и пока-зал ей уродливые шрамы от бритвы. Она целовала их, как раньше Селин, и я снова плакал.
Она просила прощения за то, что оставила ме-ня, и я простил её. В ту ночь мы простили друг другу всё.
Еще я попросил никогда не обижать мою де-вушку.
- Она помогла мне, спасла меня, вытащила из ямы, в которую я сам себя загнал. Она дала мне надежду на нормальную жизнь. С ней я поверил в себя, я почувствовал себя живым.
- Ты влюбился, мальчик мой! – Она гладила меня по голове и улыбалась.
- В неё невозможно не влюбиться, - признался я, - если бы она тогда умерла, я, не задумываясь, последовал бы за ней.
Она твердила, что я вырос хорошим мальчиком, и снова целовала меня и гладила по волосам. Я ус-нул в её объятиях.
Утром я проснулся в чужой постели в незнако-мой комнате, я как можно быстрее оделся и почис-тив зубы быстро спустился вниз. Селин с матерью были на кухне, они готовили завтрак и болтали. Она рассказывала матери, как мы на день Святого Валентина гуляли по собору Святого Павла и ката-лись на лайнере. Я улыбнулся и вошел к ним на кухню.
Мать сегодня выглядела совсем молодой и кра-сивой. Она прямо-таки светилась счастьем. Я по-смотрел на Селин. Она тоже выглядела как-то не-обычно. Я присмотрелся.
- Ты накрасилась? – Воскликнул я.
Она рассмеялась и, вытерев руки полотенцем, подошла ко мне. Я обнял её и поцеловал.
- Габриела мне помогла, - похвасталась она, продемонстрировав тени и уже размазанную мною помаду. – Ой, у тебя блеск на губах! – Она снова рассмеялась и вытерла полотенцем мой рот. Я стис-нул её в объятиях и тут же, смутившись матери, отпустил. Она сделала вид, что ничего не заметила.
Это был длинный, счастливый день. Мы зав-тракали, дурачились. Мать постоянно улыбалась, и я стал замечать, что тоже улыбаюсь.
Потом мы пошли гулять по Стратфорду, обош-ли все красивейшие места: дом-музей Шекспира и Королевский шекспировский театр, обедали в кафе на улице, а потом мать завела нас в магазин и ку-пила мне красивый костюм, а также рубашку, туф-ли и галстук, а Селин красивое платье и туфли.
Дома она соорудила ей на голове из её корот-ких волос задорную прическу и, облачившись в эле-гантные наряды, мы отправились в ресторан. Мы ели разные вкусности и танцевали. Я держал в своих объятиях Селин и буквально задыхался от радости. Две самые дорогие мне женщины полади-ли между собой. Забыв про всё и всех, я целовал её прямо посреди танцплощадки, а она лишь улыба-лась.
Домой мы пришли счастливые и усталые. Пока Селин в ванной снимала косметику, мать поинтере-совалась, вместе ли нам стелить. Я сказал что да.
- Тогда будете спать в той комнате, в которой ты спал прошлой ночью, - предложила она, и мы поднялись наверх. Я почувствовал, что она волну-ется и спросил почему. – Не сочти меня нескромной, но мне просто хочется спросить у тебя, спите ли вы вместе, ну в полном смысле этого слова?
Я пожал плечами и неловко сел на кровать.
- Нет, мы не занимаемся сексом, если ты это имела в виду. – Ответил я и покраснел.
- Селин…, - начала она, но я её перебил.
- Нет, дело во мне. Она несколько раз намека-ла,  - я покачал головой из стороны в сторону и поджал губы, - но я не могу преодолеть барьер внутри себя самого. Это как вечный «стоп». – Я вздохнул, и мать присела рядом. Она положила ру-ку мне на плечо и мягко сжала.
- Если ты боишься, то напрасно. Эта девушка любит тебя, она не причинит тебе вреда.
Я согласился с ней.
- Умом я это понимаю, но вот моё тело…. Внутри меня что-то сломалось и я не могу это ис-править.
Она провела по моим волосам и вдруг надави-ла указательным пальцем на висок.
- Это сидит в твоей голове. – Она постучала по виску. - Тебе просто нужно выкинуть это и всё на-ладится. Не позволяй Карлосу отравлять себе пер-вую любовь. Ты должен быть сильней.
Я поморщился и потёр вмиг покрасневшие гла-за.
- Подскажи, ты же моя мать, - умолял я, - как мне не представлять его руки на своём теле в то время как меня обнимает Селин? – Меня передёр-нуло при упоминании о его руках. – Даже когда ты меня обнимаешь, я вспоминаю, как он касался ме-ня и чувствую тошноту. Я даже не уверен, что спо-собен полностью раздеться при ней.
Она прижала мою голову к своему плечу.
- Ты стыдишься своего тела? – Я утвердитель-но кивнул головой. – Ты должен понять, чего имен-но ты боишься. Что не понравишься ей? Это вряд ли. Ты красивый парень и я уверена, что у тебя та-кое же красивое тело. – Я отрицательно покачал го-ловой. – А может тебя пугает не то, как она отне-сётся к тебе, а чувство собственной наготы?  Ты смотрел на себя обнаженного в зеркале? Ты не за-был, я ведь врач? – Улыбнулась она.
- Ну да, ветеринар!
- Какая разница, если механизм у людей и животных один и то же, - возразила она. – Ну, так, ты смотрел на себя в зеркале?
- Предположим. – Расплывчато ответил я.
- Ладно, переиначим вопрос. – Теперь она больше походила на миссис Грин из клиники. – Ты, после того как с тобой это всё произошло, занимал-ся хоть раз онанизмом?
Я  закашлялся от прямоты вопроса и нервно хихикнул.
- Да я и до того не занимался.
- Тогда всё ясно, - подытожила она, - у тебя сформировалось неправильное представление о сек-се.
- Это как это? – Мне стала интересна её версия. Такую трактовку моей проблемы я еще не слышал.
- Ты представляешь секс,  и сразу у тебя воз-никает образ насилия. – Я мысленно произнёс слово «секс» и сразу вспомнил отца, его руки, блуждаю-щие по моему телу и придающие мне ту или иную неприятную позу. Я вынужден был с ней согласить-ся. – Но секс это не насилие, от него обычно полу-чают удовольствие. А ты не веришь, что сможешь почувствовать это. Ты должен понять, Селин – не твой отец, она не будет делать то, чего ты сам не захочешь. – Я внимательно слушал её, в словах ма-тери была доля правды, но я еще не докопался до самой сути. – И еще, тебе нужно самому узнать своё тело, понять, чего хочешь именно ты.
- Ты что, пропагандистка…онанизма? – Пошу-тил я, но она отмахнулась.
- Нет, конечно, поверь, если бы ситуация была иной, я бы ни за что не заговорила со своим сыном о столь интимных вещах. Но тебе нужна помощь, не советы, а именно практическая, реальная по-мощь. Ты ведь смотрел порнофильмы?
Я даже вспотел от такого тяжелого разговора. Но я их действительно смотрел и я согласно кивнул.
- Нормальные или Карлос пичкал тебя разной дрянью?
Я вспомнил отрывки из мерзких фильмов, в которых присутствовали сцены насилия, гомосек-суалисты и различные извращения.
- Разной дрянью, - признался я.
- Пошли! – Она взяла меня за локоть и отвела в свою спальню. Там, усадив меня в кресло, она включила телевизор и DVD и вставила один из дисков на полочке. Не думал, что когда-нибудь бу-ду смотреть подобное видео. И с кем? С матерью. Какой стыд! Я вжался в кресло.
А события на экране между тем развивались. Мужчина и женщина после страстных поцелуев пе-решли к более откровенным сценам. Они разделись и принялись ласкать друг друга столь откровенно, что мне стало не по себе. Создавалось впечатление, что они получают удовольствие. Помимо своей воли я стал возбуждаться. Такого со мной не случалось. Нервные импульсы ползли по моей коже, наэлек-трилизовывая её. Такие фильмы я не смотрел. Моё тело  загорелось, словно объятое пламенем, особен-но сильно горело внизу живота, но при этом внутри не сжималось как прежде, и образ отца почему-то померк.
- Хватит?-  Она остановила сцену. Двое замер-ли в немыслимой позе. Я громко вздохнул. Она должна была это услышать. – Пойми, наконец, - её голос звучал убедительно, - секс – это приятно, это не насилие и не работа. Это наслаждение, если к этому подойти с правильной стороны. И еще, ты должен сделать для себя выбор: либо ты доверяешь своей девушке, либо нет. В последнем случае не стоит даже и пытаться сблизиться.  А, если доверя-ешь, - она развела руками, - доверяй полностью. Она любит тебя. В её глазах ты всегда будешь са-мым лучшим.
Когда я вернулся обратно в спальню, Селин уже была там. Без косметики и туфель, но в своём новом красивом платье. Я скинул туфли и носки и босиком ступил на ковёр посреди комнаты. Пока я подключал к подзарядке наши сотовые телефоны, она устроилась на кровати поверх одеяла и безза-ботно наблюдала за моими действиями. 
Я повесил пиджак на спинку стула и ослабил узел галстука. Он поманила меня к себе. Я подполз к ней по кровати на коленях, и мы чмокнулись.
- Зачем ты сказал матери, что мы будем спать в одной постели? – Она приподнялась и зашептала мне на ухо. Её дыхание жгло мне щеку. – Ведь в таком случае тебе придётся раздеться.
- Я знаю, - так же тихо прошептал я.
- Так разденься. – Не то попросила, не то при-казала она.
Я посмотрел, не подшучивает ли она надо мной, а когда понял, что нет, приподнялся и стя-нул через голову галстук. Повесил его на стул. За-тем расстегнул рубашку, отправил её к галстуку. Взялся за ремень брюк. Они упали по моим ногам вниз, и я повесил их всё на тот же стул.
- Полностью, - напомнила она, намекая на трусы. Я вспомнил слова матери, что в глазах Се-лин я всегда буду самым лучшим и решительно по-тянул их вниз.
А затем глупая немая сцена. Я – совершенно голый, стою перед ней, сидящей на кровати и оде-той. Чувствую себя как идиот. Она пристально изу-чает моё тело, медленно спускаясь сверху вниз, не-много задержавшись взглядом в  некоторых местах. Я чувствую, что еще немного, и я не выдержу столь пристального исследования.
А потом она приподнимается и стягивает через голову платье, оставаясь при этом в нижнем белье.
- Ты сможешь это снять? – Селин полушутя по-смотрела на меня, и я нерешительно приблизился. Мои пальцы не слушались меня. Раза с пятого я справился с застёжкой лифчика, а когда дело дош-ло до её кружевных трусиков…. Мои руки просто дрожали. Стараясь, по-возможности, не касаться её я двумя пальцами снял и их. – Иди сюда. – Она по-тянула меня на кровать. Мы накрылись, но наши тела встретились под одеялом. Мы почувствовали друг друга.
Мы целовались как безумные, изредка пере-брасываясь ничего не значащими короткими фра-зами. Руки Селин лежали у меня на груди, чего нельзя сказать обо мне, я так и не решился дотро-нуться до неё.
А потом я вдруг проснулся ночью, но не от кошмара, как обычно, а от странного томления и боли во всём теле. Я не сразу понял, что со мной и только потом понял, что хочу её. Безумно. Страстно. И что я уже не смогу уснуть, не сняв это жуткое напряжение.
Я подкатился к ней и, найдя в темноте её губы, принялся их целовать. Она проснулась почти мгно-венно и без слов поняла моё состояние. А потом слу-чилось все. Мыслимое и немыслимое. И границы между нами стерлись, растворились. Словно их ни-когда и не было.
А потом, когда все закончилось, откинувшись на подушку, я облизал губы. Они были холодными и сухими и, проглотив слюну, я распахнул глаза. Се-лин смотрела на меня. Её глаза, казалось, сверка-ли в темноте.
- Пойдем в душ. – Позвала она. Я не сопротив-лялся.
Я позволил ей отвести себя в душ и включить тёплую воду. Струи заливали моё лицо, и я пока-чивался в такт какой-то незримой музыке. Потом мы вернулись обратно в кровать.
Я потянулся к её губам.
- Тебе нужно поспать, - она мягко оттолкнула меня, - просто ляг и спи, Нельсон.
И я буквально в тот же миг провалился в сон.