Миссия ZY

Старт опять отложили.
Вначале сломал ногу Ван Экс. Скорее всего, нарочно. Или сдрейфил в последний момент, или внезапно влюбился. Да, потерял голову из-за какой-нибудь девчонки. Иначе и не объяснить его безумные гонки на турбоцикле. Явно перед кем-то бравировал.
  Ладно, что ж. Со скрипом Высочайшая Комиссия утвердила вариант для экипажа из  двух пилотов. И надо же было Игрэку так неосторожно чихнуть.
  Дополнительное обследование и, как следствие, отсрочка старта ещё на неделю.
  Зетт с трудом сдержал досадливую гримасу и улыбнулся в сторону предполагаемой камеры видеоконтроля. Спокойствие и ещё раз спокойствие. Он подошёл к окну и, отведя штору рукой, стал обозревать, успевший опостылеть пустынный пейзаж, под стать которому эти серые домики, такие убогие даже в лучах пурпурного заката.
  Там, за дальними холмами ждал корабль. Его корабль, его мечта, встреча с которой опять отсрочена. Зетт перевёл взгляд на быстро потемневшее небо; на нём стали робко проступать первые звёзды. Где-то там, в необозримой дали, видимая лишь в мощнейший телескоп, где-то там мерцает таинственная светлая искорка, к которой и лежит его путь.
  Двести лет. И обратно столько же. Есть ли смысл?  Наверное есть – Коллегии Галактических Исследований виднее.
  Ничто не держит его здесь. Нет семьи. Друзей тоже. Был один. Но где он теперь? За сколько световых лет отсюда?
  Самое трудное – ждать. Но он выдержит. Осталось всего шесть дней.
                * * *
  Всё прошло идеально. Летучая пресс-конференция с дюжиной журналистов, напутственные слова, прощание и, наконец, старт.
  Остаётся откорректировать технические условия полёта и перевести в автоматический режим. В течение недели корабль наберёт максимальную скорость, а там можно и на боковую. Проспать двести лет! Не хило.
  Они должны быть свежи и бодры. Как … как, что там бывает – ананас?  папайя?  ну не важно, да хоть, бутылочка колы из холодильника. Короче, быть во всём своём блеске при встрече со своей таинственной красавицей.
  Посмотрев на удаляющийся голубой шар, который ещё недавно они попирали ногами, такой красивый на чёрном бархате с бесчисленным множеством серебристых блёсток, Зетта охватило радостное чувство.
- Ну, слава Богу,- подумал он и улыбнулся, отметив нелепость этого архаичного выражения.

                * * *
  Пробуждение прошло в пределах нормы. Ощущалась какое-то время слабость, да сухость во рту.

- Как после передозировки алкоголем. – подумалось Зетту и едва заметная улыбка обозначилась губами на этот неожиданно всплывший в памяти эпизод из давней зелёной юности.
  Вот уже видна вполне его красавица, его мечта. Сердце замирает от радостного предвкушения встречи. Скоро, скоро. Через неделю. Ах, через сто шестьдесят часов.
 
                * * *               
               
               Медленный облёт. Вдоль меридиана, потом по экватору.
  Ничего необычного. Довольно однообразный ландшафт. Невысокие холмы и обширные равнины без каких-либо признаков воды. Всё это озарено, или вернее, кажется само излучает мягкий таинственный свет.
  Голос Игрэка, периодически докладывающий обстановку, вдруг становится хриплым, словно тому сдавили горло.
- Командир, приёмник…
- Что там ещё?
- Я не уверен, но, похоже, это радиомаяк.
- Пеленгуй. Готовность к посадке номер один.


- Это здесь, в этом квадрате.
- Будем надеяться, что здешние традиции несколько другие, чем у нас, и цель нашего визита не будет выясняться по оставшимся обломкам.
- Да, самое милое дело хлопнуть при посадке.
- Не замечал раньше у тебя склонности к чёрному юмору.
- Поневоле…  Кажется, к счастью, обошлось без сюрпризов.
- Подождём, пока осядет пыль. Что там за бортом?
- Атмосфера: в основном, инертные газы, кислорода практически нет. Гравитация 0,8.
Радиационный фон в пределах допустимого. Температура около -40.
- Н-да, условия почти идеальные.
- Для чего, командир?
- Для сохранения останков. Пардон. Что на экранах?
- Слева по борту что-то проглядывается, но не разобрать, картинка нечёткая.
- Хорошо, через час выход.    


   Со всеми предосторожностями, спустившись по трапу, медленно двинулись в сторону едва уловимого пеленгатором радиомаяка.
- Это невероятно. С ума сойти.
  Какие-то конструкции едва угадывались в сумеречном свете.
- Явный след  деятельности разумных существ.
- Действительно. Какие-то механизмы. Похоже на карьерные разработки.
  Чуть поодаль возвышались странные строения. Ни окон, ни дверей. Резервуары?
Жилища?
  Оружие наизготовку. ( На всякий случай.)
  Обошли стороной вокруг. Потом приблизились и, осторожно постукивая по стенкам этих странных полусфер, шли, уже привыкая к безприсутствию.
  Вдруг на одной из конструкций, на самом верху, вспыхнули и замигали огни.
  Отбежав, скорее инстинктивно, чем выполняя предписание НЕПРЕЛОЖНОЙ ИНСТРУКЦИИ, на пятьдесят безопасных шагов, заняли выжидательную позицию.
И устремив напряжённый взгляд, не верили своим глазам.
  Может они сошли с ума?  Оба, сразу?
  Остолбенев, они смотрели на сияющую надпись. Да, это была надпись.
Всего одно слово: « WELCOME».

                * * *               
 
  Пиэр – как он сам отрекомендовался, оказался довольно приветливым и симпатичным  малым. И, хотя предпочитал одиночество, но был рад. Очень-очень рад встретиться с легендарными  людьми, чьи имена вписаны в Большой Справочник ( раздел                « Галактические исследования»). И даже горд. Да, конечно, именно, горд первым встретить их на этой планете. Хотя, собственно, кроме него в данный момент здесь никого и не было.

                * * *       

  Конечно, это был шок. Игрэк и Зетт с трудом приходили в себя, собирая осколки способности  мышления и слушая трескотню  забавного человечка, как тот, вдруг что-то вспомнив, извиняясь, поспешно собрался и без особых объяснений вышел наружу. 
  Гости остались сидеть одни в Координационном Центре – так громко именовалось   это странное сооружение,  которое ещё четверть часа назад они простукивали снаружи. Сидели молча, силясь осознать своё странное положение.
  Трудно сказать, сколько это длилось. Когда Пиэр вернулся, они были почти в норме.
Ещё раз извинившись, он объяснил свою поспешность необходимостью проверки каких-то приборов, находящихся в разных местах снаружи. И предложил располагаться поудобнее, чтоб продолжить внезапно прерванное общение в непринуждённой обстановке и заодно слегка подкрепиться неким деликатесом, приберегаемым для экстраординарных случаев.
- Надеюсь, вы добрались благополучно. – На что оба прибывших согласно кивнули своими слегка прояснившимися и вернувшими способность соображать головами, - Ну а я постараюсь ввести вас в курс событий, происшедших за время вашего долгого путешествия.
  К чести нашей науки, она не стояла на месте. Создавались новые типы кораблей. Успехи в этом направлении поражали воображение. Вкупе, открытия в космографии и структуре пространства предоставляли возможность невероятно скорого перемещения на умопомрачительные расстояния до объектов, считавшихся прежде недосягаемыми.
Это был настоящий прорыв в космологии.
  Теперь трудно доискаться кто был тот злой гений, с чьей лёгкой руки всплыл, будто сам     собою со дна времён, этот старый, более полуторавековой давности проект, проект, находящийся в стадии осуществления. Видно, был велик соблазн продемонстрировать величайшие достижения, получить ответ на загадку скоро и эффектно.
  В совокупности расчетное время достижения цели  составляло по земному времени всего три года, а, для находящихся в экспедиции, оно равнялось бы только месяцу.        Надеюсь, вы понимаете о чём я говорю.
  Все эти теории вам, должно быть, известны. Но то, что в ваше время было лишь только теорией, в наше, перешло в область практики. Вы летели по дуге, по спирали, мы же пронзали пространство по кратчайшему пути.
  Проведя серьёзные исследования и взяв на борт приличное количество образцов вещества загадочной планеты, экспедиция благополучно и в расчетное время вернулась. Это был триумф.
  Увы, увы. Приз, предназначавшийся вам, достался другим.
  Дальше произошло вот что. Поскольку, в количественном отношении, образцов было в избытке, с разрешения Высочайшей Коллегии они были выставлены на всеобщее обозрение, а далее и на аукцион.
  Успех превзошёл все ожидания. Экспедиционные расходы окупились во мгновение ока. Вероятно, уже во второе мгновение возник проект чисто коммерческий. Решено послать вторично уже грузовой корабль. Затем ещё. И ещё.
  Так началась регулярная разработка здешней породы – вы видели, наверное, механизмы, привезённые и смонтированные для этой цели.
  Что же побудило заниматься этим, на первый взгляд безумным предприятием? Ответ прост. Необыкновенная популярность, а, следовательно, и спрос на ископаемый местный минерал. Его особенность видна невооруженным глазом. Он необычен. Это самосвет, не самоцвет, который лишь отражает и преломляет чужие лучи, а самосвет, то есть самосияющий.
  Этот удивительный минерал покорил всех без исключения лёгким завораживающим сиянием. Но это не всё. Оказалось, что он способен изменять оттенки своего свечения.
Злой ли человек или добрый, весел или чем-то опечален, говорит правду или лжёт – всё это моментально находило соответствующий оттенок в цветовой гамме свечения.
  Вскоре было замечено и отнесено на счёт минерала, что он, якобы, странным образом влияет на владельца. С течением времени характер человека непостижимо  менялся. Человек становился более уравновешенным, доброжелательнее к окружающим и, как бы это назвать, совестливее, что ли.
  В каждом газетном киоске уже можно было приобрести любую из многочисленных  изданий брошюру с рекомендациями по тестированию и комментариями к красочным таблицам градаций цветоизлучений.
  Разумеется, специальные и государственные службы весьма заинтересовались этим чудесным детектором состояний. Ни одна попытка обмануть камешек не увенчалась успехом.
  Дальше больше.
  По требованию некоторых общественных организаций  и особенно партий оппозиционных, чиновники, занимающие ответственные посты и, разумеется, кандидаты, претендующие на высокие должности, в обязательном порядке должны проходить тест-испытание камнем, поистине оказавшимся для многих серьёзным камнем преткновения в их карьере. Отказ от тестирования был равнозначен признанию собственной несостоятельности. И хотя этот метод не был утвержден законодательно,      тем не менее, распространялся шире и шире.
  В конце концов, чуть ли не каждый оказался одержим идеей испытать искренность отношений к себе остальных. Казалось, сам воздух пропитан духом недоверия.
Вековая система отношений была поставлена в зависимость от крохотного кусочка минерала. Наступила эпоха безумия.
  Положение сложилось чрезвычайное. Правительством издавались по этому поводу декреты и указы; учёными – рекомендации. Однако, это мало помогало.
  Участились беспорядки, особенно среди молодёжи, явно организуемые умелой рукой. Имели место демонстрации и, как отголоски дремучей дикой древности, выходки, не имеющие объяснений. Кажется, в одном из магазинов даже была разбита витрина. Ну, чем не ужасный двадцатый век!
  Да, выдвигались требования к правительству. Порой самые противоречивые: от запрещения пользования камнем  до резкого увеличения его поставок и обеспечения     им всего населения без исключения.
  Наконец, решительно о себе заявили военные. Объявив своей миссией спасение мира и демократии, они взяли власть в свои руки.
   Хаос был остановлен. И вскоре жизнь вернулась в своё прежнее русло.
  Но, что любопытно, в этом не было ни малейшей заслуги суровых вояк.
  Всё оказалось очень просто. Обнаружилось, что с течением времени, по неизвестным причинам, может, атмосферным или каким бы то ни было иным, характерным  для нашей планеты влияниям, или  же, предположительно,  камень отдавал свою таинственную энергию без остатка, только свечение вдруг прекращалось и, при даже самом осторожном прикосновении, он рассыпался в прах.
  Порядок был восстановлен, но ему сопутствовала едва уловимая горечь разочарования. Будущее не тешило радужными надеждами, оно плохо просматривалось за пеленой цвета серого солдатского сукна.
  И всё же разочарование и апатия мало-помалу уступили место свойственному людям жизнелюбию.
  Что касается экспедиций, все они были отменены. Последняя, долженствующая забрать приборы и все данные научных наблюдений, а заодно и меня, исполняющего здесь должность инженера-смотрителя, ещё месяц назад, пока не прибыла. Причины могут быть разные. Но в любом случае, мне остаётся лишь запастись терпением и надеяться, что ожидание не затянется слишком долго.
  Воцарилось длительное молчание. Наконец, Игрэк, печально улыбнувшись, произнёс:
- Надо же. Это какая-то фантастика. Но что же делать нам? Вот вопрос. Что скажешь, командир?
- Что делать… Что делать… Будем действовать по утверждённой программе. Её никто не отменял. Если Пиэр будет настолько любезен и поделится информацией, которой располагает, задача наша упростится. Нам останется собрать какое-то количество образцов, а там и в обратный путь.
- А что если никто не прилетит за нашим любезным хозяином? Слушай, дружище, есть вакантное местечко, словно заказано для тебя. А что? Весьма комфортно. Проснёшься через пару сотен, будто ночь переночевал. Верно, Зетт?
   Пиэр задумался, затем, вздохнув, сказал:
- Нет, спасибо, ребята. Будет нечестно, если всё-таки за мной прилетят, а меня нет. И, потом, мне хотелось бы ещё кое с кем повидаться. Пока привязанность не иссякла.
- Да ты что, серьёзно? Подумай.
- Нет, я решил. Закончим об этом.
- Жаль. Что скажешь, командир?
- Каждый волен делать свой выбор сам. Что же касается долга, здесь не может быть двух мнений. Нам же необходимо отдохнуть, прежде, чем приступить к работе. Может, стоит прогуляться по нашей красавице? Совсем коротко. Для ознакомления.
         
                * * *               
    Не очень весёлая прогулка. Они шли неспешно рядом, оставляя за собой цепочку следов, более ярких, чем покрытая слоем пыли поверхность.
  Зетт, поглядел на товарища и, подняв руку, стараясь как можно торжественнее, произнёс:
- Игрэк, дорогой, цель достигнута. Поздравляю!
  Тот в ответ поднял руку и кивнул головой, Потом  вдруг сказал:
- Знаешь, командир, подобное чувство я испытал много лет назад, когда после долгого отсутствия вернулся в родной дом.  Я был в радостном предвкушении встречи. Увидеть своих родных…  Но вот я вошёл и увидел, что чужие люди там ходят, разговаривают, распоряжаются вещами… Обстановка ещё сохранила свою узнаваемость, но всё остальное было чужое и даже, кажется, враждебное. Я слишком долго отсутствовал. Отсутствие, особенно слишком долгое, вместо радости встреч нередко приносит горечь потерь.
  И снова они шли молча.
- Да, наверное, он прав. – думалось Зету – А я? Счастлив ли я? Не знаю. Вот она передо мной, моя сияющая мечта. Каменистая местность, куда ни кинь взгляд. И ничего больше. Ни единого живого существа. Ни кустика чахлой травы. Лишь мягкий ровный свет вокруг и везде. Он успокаивает, умиротворяет. Планета Покой, вечный покой, вечное упокоение. А как же мечта, такая наивная и светлая:  Достичь сияющей цели, кинуться в её объятья и раствориться в ней навсегда. Не горько ли, спешить к невесте, а прибыть к замужней или даже уже вдове?  Стой, стой. О, как оказывается легко впасть в уныние. Прочь, прочь эти разлагающие волю мысли. Сосредоточиться на выполнении задания – самый важный и высший долг для нас.
  Как хорошо, что Игрэку не дано уловить эти упаднические мысли, иначе мой престиж  наверняка бы пошатнулся.
- Послушай, командир, предлагаю, была-не-была, загрузиться под завязку. За двести лет, я думаю, многое может измениться. Забудутся запреты. Верю, нас ждёт триумф.
Чудесная благотворная энергия камня – это ведь не шутка. Пусть она послужит благому делу улучшения людей. Надеюсь, к нашему возвращению, они малость поумнеют и сумеют избежать ненужных проблем.
- Ах, добрый, наивный Игрэк, как сказали бы в стародавние времена. Людям свойственно наступать на одни и те же грабли. Я, правда, не знаю что это такое, но смысл в том, что люди периодически, с редкой настойчивостью, независимо от их умственного развития, совершают одни и те же ошибки. Конечно, двести лет – срок немалый, но нет уверенности, что нарушение закона  будет принято с одобрением и, тем более, с восторгом. Да, разумеется, улучшение человечества – благая цель, но совершенствование людей фактически без их личного участия, а как-то так, простым ношением на себе кусочка какого-то минерала, на мой взгляд, мало что стоит. Полученное даром не имеет цены. Совершенствоваться, улучшаться, прилагая собственные усилия, преодолевая трудности и препятствия, заключённые в себе самом – вот самое достойное, что мы должны делать в этой жизни. Таково моё мнение.
Что же касается программы действий, она остаётся неизменной: строго регламентированное количество образцов и наиболее возможная полная информация. Всё.

  Вернувшись, они постарались выглядеть как можно бодрее и оживлённо  обменивались репликами по поводу прогулки.
- Всё замечательно, просто фантастика. Правда, не мешало бы привезти сюда хороший пылесос. – шутливо заметил Игрэк.
- Да, - живо откликнулся Пиэр, – пыли здесь хватает. Но, по рассказам первопроходцев, так не было всегда. Кажется, пыли не было или почти не было. Но за годы присутствия и энергичной деятельности людей, пыли значительно прибавилось. Собственно, пыль -     это и один из наблюдаемых мною объектов. Но вот что показательно: с момента прекращения активных работ толщина слоя перестала увеличиваться. Можно попытаться это объяснить тем, что даря свою энергию и не получая ничего взамен, местное вещество теряет жизненную силу и обращается в прах. Звучит несколько мистично, это правда. Хотелось бы надеяться, что после того как мы окончательно оставим планету в покое, она сама справится со свалившимися на неё проблемами.
- Ты думаешь, это возможно?
- Не знаю, но хотелось бы, хотелось бы верить.
- Что ж, мы тоже были бы только рады такому повороту дел. 
 
    
                * * *               

  Программа завершена. Можно и в обратный путь.
Сколько они здесь пробыли? Трудно сказать только приборы могут ответить на этот вопрос. Здесь нет ни дня, ни ночи. Вечные сумерки. Время будто остановилось, или куда-то исчезло, перестало существовать.  И, тем не менее, пора.
  Прощальное застолье. Скупые слова. И грусть на лицах. Они успели привыкнуть друг к другу.
  Проводив до трапа и помахав на прощанье рукой, Пиэр побрёл восвояси.
  Напоследок он включил на всю мощь свою иллюминацию. И улетающим еще долго  светила вслед огненная надпись, которая чуть не свела их с ума.