Притворщик. Глава девятая

          А Газаев, лишь только за Крапивиным закрылась дверь, вернулся в кресло и, нажав на кнопку пульта, скомандовал секретарше разыскать его зама. Он собирался сделать ему нахлобучку за остановку работ на двух объектах. Потом ему звонил мэр, приглашал к себе на совещание. Не успел он поговорить с мэром, как из динамика послышался голос секретарши. Она сообщала, что пришёл юрист.

          - Какого чёрта ему надо? – пролаял в микрофон Газаев.

          - Я не знаю, говорит: по важному делу.

          - Хорошо, - секунду подумав, согласился он, - пускай заходит. Да, предупреди его, что я занят.

          В кабинете появился вальяжного вида господин, лет сорока, с крупной головой, увенчанной аккуратно уложенными седыми волосами. От него так и веяло спокойствием, уверенностью и сознанием своего значения.

          - Ну, что там у тебя? – глянув на часы, поинтересовался Газаев. Он кивнул гостю на кресло.

          - Я слышал, - издалека начал  юрист, устраиваясь поудобней, - что к нам заявился некий гость. Это так?

          - Ну, допустим, и что? Только короче, у меня куча дел.

          - А ещё я слышал, - не спеша продолжал тот, доставая сигареты и закуривая, - что вы будто бы распорядились выдать ему бухгалтерские документы… Мне сообщила об этом главный бухгалтер.

          - С каких это пор она перед тобою отчитывается? – побледнев и сжав губы, осведомился Газаев. – У нас, что, новый президент компании объявился? Ну, да я ещё с ней разберусь. Так, и что? Распорядился, да… Ах, извините, я не спросил у вас разрешения. – Он швырнул на стол карандаш, который до того времени вертел в руках и выхватил из прибора авторучку, как бы собираясь что-то писать.

          На все его колкости юрист не повёл даже бровью. Напротив, он с исследовательским почти любопытством рассматривал своего патрона, неторопливо покуривая сигарету.

          Юриста звали Роман Анатольевич Рыльский. Некогда следователь по особо важным делам, он как-то довольно рано вышёл в отставку. Будто бы по собственному желанию - как он сам объяснял. Хотя по другой версии, - и эта версия казалась более правдоподобной, - он хорошенько нагрел руки на одном весьма щекотливом дельце. Был почти схвачен за руку, но потом спасён неким могущественным заступником. Правда, от отставки ему отвертеться не удалось – слишком громкий получился скандал. Был, впрочем, вариант перевестись в другой регион, но тут уж он сам отказался.

          После отставки он поболтался с год в адвокатах, пока не разразился очередной скандал. На этот раз он подсунул суду какой-то липовый документ, но подлог вскоре же открылся, и ему грозил срок. И снова нашёлся некто, кто помог ему замять эту неприятность.

          Ещё года три Рыльский подвизался то тут, то там, прихватывая мелкие дела, но крупных дел не было, и он едва сводил концы с концами. При всём том он осанки своей не терял, а при встречах с коллегами держался важно, почти надменно. И вот его приметил один весьма солидный клиент, из судовладельцев. Он как раз искал пронырливого юриста, не очень щепетильного по части морали, но при этом умеющего себя подать и знающего все потайные ходы, какими испещрена наша Фемида.

          Рыльский как нельзя лучше подходил на эту роль. Там надо было похлопотать по судам, и постараться всё так умело обтяпать, чтобы в конечном итоге прибрать к рукам один очень лакомый участок земли. Кстати, на этот участок зарились многие, и среди них Рафик Тимурович Газаев, подыскивающий место для постройки особняка. И хотя законных прав у судовладельца не было никаких, да и дело представлялось чрезвычайно сомнительным, Рыльский вдруг загорелся и взялся за него с большим аппетитом. Разумеется, не позабыв упомянуть и о внушительно гонораре.

          Ну, то, как обделывалось это дельце, скольких судей пришлось подмазать, на кого надавить, а кому и попросту заморочить мозги, осталось, что называется, в туне. Но свой гонорар Роман Анатольевич отработал вполне, так что судовладелец им остался доволен.

          Тогда-то он и попал в поле зрения Газаева. А, когда его бизнес стал давать первые трещины, зазвал Рыльского к себе - для интимного, так сказать, разговора.

          Сговорились не сразу: Роман Анатольевич долго ломался, набивал себе цену и согласился лишь после того, как Газаев начал заметно терять к нему интерес. Торговаться дальше становилось рискованно. Как бы там ни было, а ему был положен весьма приличный оклад, даже более значительный, чем у замов, а в дальнейшем всё так устроилось, что Рыльский сделался чем-то вроде правой руки Рафика Тимуровича. Вопреки даже желанию последнего, которого несколько раздражала заносчивость Рыльского и это его стремление во всё сунуть свой чуткий нос.

           Но всего больше Газаев злился, что и действительно в нём сильно нуждался, а иногда бывал даже вынужден идти у него на поводу. Несмотря даже на то, что иные советы Рыльского весьма дурно припахивали, – то есть по части деловой этики и всего такого прочего, - и в какой-то мере даже подстрекали на довольно рискованные шаги. Как, скажем, в истории с Крапивиным - в истории, очень смахивающей на авантюру, из которой теперь приходилось искать выход, и которая при определённом развитии событий обещала Газаеву довольно крупные неприятности.

           - А вы представляете, - выждав долгую паузу, заговорил Рыльский, ногтем мизинца стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, - вы представляете, какие могут быть последствия? Сейчас он начнёт шерстить счета, поднимет накладные, а там… Ну, да, что я вам объясняю. Вы не хуже меня знаете, что у нас там. 

           - Чёрт бы тебя побрал! - взорвался Газаев. – А, что мне оставалось делать? Да, откажи я ему, и уже завтра дело окажется в арбитраже. Ты этого хочешь?

           - Ну, что до арбитражного суда, - презрительно усмехнулся Рыльский, - то нам его не миновать, если, конечно… - Он умолк и задумался.

           - Я и без тебя это знаю, - огрызнулся Газаев. - Но так я хотя бы выиграю недельку-другую. А в нашем положении, это кое-что да значит.

           - Да, но, если он докопается… там ведь в документах не всё чисто. Вы понимаете, о чём я?

           - И чёрт с ними, с документами, пускай докапывается.

           - Э-э-э, Рафик Тимурович, - Рыльский заскрипел креслом, - я вижу, вы не понимаете.

           - А, что я должен понимать? Ну, чего ты тянешь кота за хвост?

           - Ну, вы там как хотите, - попыхивая сигаретой, продолжал юрист, - а я обязан вас предостеречь…

           - Чего ещё?

           - А то, что за эти наши проделки… ну, то есть с документами… мы очень даже запросто можем очутиться за решёткой. Вот я о чём.

           - Так уж прямо и за решёткой? – недоверчиво покосился на него Газаев.

           - Именно. На нарах, Рафик Тимурович, на нарах.

           - Да, чёрт тебя возьми! – снова взорвался Газаев. – И как это вы, юристы, любите сгущать краски. За что это, за решётку-то, скажи мне на милость? – Признаться, такого оборота дела он никак не предполагал, и поэтому, хоть и бодрился, но, однако же, почувствовал пробежавший по спине холодок.

           - А за мошенничество, - невозмутимо отвечал юрист, гася в пепельнице окурок.

           - Мошенничество! Да, ты спятил! Какое там ещё к чёрту мошенничество?! – Тем не менее, он выбрался из кресла и в припадке беспокойства принялся ходить по кабинету. Лицо его заблестело от пота.

           Скрывая усмешку, Рыльский наблюдал за его эволюциями.

           - Мошенничество. Это ж надо такое выдумать, - бормотал Газаев, продолжая перемещаться и суетливо рыться в карманах пиджака. Наконец он нашёл то, что искал. Это была капсула с таблетками от сердца.

           Засунув таблетку под язык, он вернулся в кресло и, отвалившись на спинку, на секунду прикрыл глаза.

           - Ладно, - глубоко вздохнул он, делая выпроваживающий жест, - Да, и скажешь Маргарите Александровне, пускай она там за ним присмотрит. Ну, а… - Он сделал паузу. - Ну, а если он всё-таки докопается, - продолжал Газаев, промокая лоб и шею платочком. - В общем, тогда я что-нибудь придумаю. А теперь уходи. Да, и проинструктируй её хорошенько. Пускай, она глаз с него не спускает.      

           Рыльский вышел, а у Газаева задребезжал мобильный телефон. Звонила бывшая его супруга. С ней была истерика.

           - Ну, чего ты так кричишь? Успокойся… Что, что?.. Да, говори ты толком, ничего не разберу… Олег?! Что Олег?.. То есть, как это так, сидит?!.. Где?..

           После долгих увещеваний, он докопался, наконец, до сути. А суть состояла в том, что его сын, раскатывал ночью на машине. Он был навеселе и, видимо, гнал на огромной скорости. В результате, он протаранил машину, в которой ехала парочка молодожёнов. Молодожёны погибли на месте, а его самого забрали в милицию. Теперь она требовала, чтобы он как-нибудь вмешался и подключил все свои связи.

           Газаев был  в шоке, хотя давно ждал чего-нибудь в этом роде. Олег с раннего детства был не подарок, но с того времени, как Рафик Тимурович ушёл из семьи, а затем женился на молодой парикмахерше, и вовсе пошёл в разнос. Он буйствовал в ресторанах, устраивал оргии с друзьями и беспрерывно попадал в истории, из которых приходилось его выручать.

           В последний раз его чуть было не упекли за изнасилование, но там всё было шито белыми нитками – просто одна из его подружек решила таким путём его шантажировать. Дело, однако, замяли, как и все прочие, но чего это стоило Рафику Тимуровичу. Благо, что он был не из бедных, а к тому же имел весьма внушительные связи.      

           Закончив разговор, Газаев набрал номер прокурора и договорился с ним о встрече. С прокурором его связывала давняя дружба - если её так можно назвать. Скорее это было взаимовыгодное партнёрство. Не вполне, впрочем, надёжное, но, в общем, достаточно устоявшееся, учитывая, что у обоих было рыльце в пушку, и оба имели вкус до известных удовольствий. А непрочным оно было оттого, что его партнёр, Дмитрий Валентинович Нарышкин, хоть и был отъявленный хапуга, но, ко всему прочему, он был отчаянный трус. Он всего боялся и страшно трепетал за свою карьеру.

           Особенно он стал сдавать, когда на место прежнего начальника милиции был поставлен другой, ретивый. Его перевели откуда-то с Дальнего Востока, где он прослыл непримиримым гонителем всякой коррупции и злоупотреблений.

           Этот новый начальник милиции уже и здесь себя показал, упрятав за решётку нескольких весьма уважаемых граждан города. Чем, кстати говоря, изрядно переполошил здешнюю, так называемую, элиту, а заодно и тех, кто влиянием своей должности покрывал её от заслуженных неприятностей.   

           Как бы то ни было, Газаев побросал все дела и помчался к Нарышкину. Внизу его ждала машина с шофёром.

                (Продолжение следует) http://proza.ru/2010/05/23/963