Открытие. Часть 2

(ИЗБА) 
   Пригорок, склон, еще один пригорок… И вдруг пейзаж изменился – посреди снежного простора появилось какое-то темное пятно. Подойдя ближе, Василий разглядел, что это изба, скорее даже избушка – судя по довольно скромным размерам. Следы неизвестного лыжника вели прямо к ней.
- Заходить? – спросил Василий.
- Как хочешь. Только помни, Васенька – прошлого не вернёшь. – наставительно сказала мать.
   Если бы Василий осмотрелся, то заметил бы много необычного. Облака над избой образовывали подобие круга, ветки на ближайших деревьях не шевелились, несмотря на ветер, а снег странно искрился, хотя солнце было скрыто облаками. Но ничего этого Василий не увидел. Зачарованный неожиданным открытием, он двинулся к двери. У входа следы заканчивались – похоже было, что лыжник потоптался у порога, снимая лыжи, а затем вошел.
- Эй! Хозяева дома? – крикнул Василий.
   Тишина. Помедлив, он потянул дверь на себя, и та с легким скрипом поддалась. Внутри было сумрачно. «Войду!» – решил Василий и прямо в лыжах шагнул внутрь. Небольшая комната, смутные очертания скамейки и стол, на котором горит свеча…
   Чем больше Василий оглядывался, тем больше убеждался в том, что в помещении никого нет. «Все ушли, - подумал он. – Поэтому и дома никого нет! Что ж, посмотрим…».
   Он подошел к столу и увидел, что на нем лежит большая раскрытая нотная тетрадь. Только вместо нот в ней записаны какие-то слова. Вглядевшись, Василий различил несколько загадочных фраз: «Ты – хозяин своей жизни», «Ты – тот, кем себя считаешь», и «Изменись сам – и изменится мир». Странно. Похоже, что хозяин избы – философ, имеющий весьма нестандартные представления о человеке.. 
   «Разве это так? – удивился Василий. – Как можно быть хозяином своей жизни? Вот Сева говорит, что нельзя жить в обществе, и быть свободным от общества… Или – можно? Хоть в какой-то степени?».
- Чего хочет общество? – спросил он вслух.
- Чтобы ты был сильным, смелым и добрым. – ответил голос Всеволода.
- А-а.
   Проходя через центр комнаты, Василий ощутил лёгкую судорогу, напоминавшую электрический разряд. «Похолодало, что ли?» - подумал он. В стене избы, расположенной напротив входной двери, обнаружилась еще одна дверь. Василий толкнул ее – и она со скрипом поддалась. Избу осветили солнечные лучи, но углы все равно остались в темноте. Впрочем, Василия это мало интересовало – он решил выйти через второй проход и изучить местность, находившуюся за избой. 
   С другой стороны начиналось чистое поле – без малейших признаков лыжни. Василий осторожно ступил на наст и медленно поехал прочь от деревянного дома. Вскоре убедился, что наст крепкий и стал разгоняться. Ехать было очень удобно – снег хорошо скользил, попадалось много небольших горок, и вскоре путник отъехал на приличное расстояние. На вершине очередного холма он остановился и стал осматриваться.
   Впереди расстилалась обширная равнина, на горизонте чернел сосновый бор. Откуда здесь сосны? Странно, ведь все в поселке говорили, что к северу растут только березы… Да-а, это явно какая-то глушь. «Интересно, куда же я заехал? – подумал Василий. – Спросить бы кого-нибудь». Но поблизости никого не было – природа казалась совершенно дикой и первобытной, без малейшего следа цивилизации.
   Но вдруг Василий заметил, как вдали, почти у самых сосен, перемещается какое-то пятно... Лыжник!  Вот у кого можно осведомиться о своих пространственных координатах. Василий поехал навстречу.
   Вскоре стало видно, что незнакомец примерно одного с ним роста и телосложения. Даже куртка такого же фасона – только не синяя, как у Василия, а зеленая. «Странный тип, - подумал Василий. – Куртка какая-то огромная, зеленая».
- Привет, – поздоровался неизвестный, когда Василий подъехал на расстояние нескольких метров.
- Здорово.
- Как жи-изнь?
- Да ничо.
   Даже голос похож! Вот только на носу очки, которых у Василия не было.
- Ты откуда? Из деревни, что ли? Я слышал, там где-то деревня какая-то есть.
- Из поселка, Новиково называется.
- А-а. Нет, не знаю такой.
   Они познакомились. Выяснилось, что встречного зовут Дмитрием, и что он тоже учится на историческом факультете университета, только на четвертом курсе, а не на третьем, как Василий.
- А у меня чо-то плохое настроение сегодня, -  сказал Дмитрий. – Думаю – пойду, прогуляюсь.
- У меня тоже плохое настроение… было.
- Я тут, короче, решил эксплицировать имманентную сущность, – сообщил Дмитрий, усмехаясь.   
- Чего?
- Ну, это то же самое, что фундировать невыводные основания…
- Как это?
- Не знаю, – признался Дмитрий, поправляя очки в массивной пластмассовой оправе черного цвета. – Один мой знакомый любит эти фразы повторять.
- А его случайно не Всеволод зовут? – спросил Василий.
- Нет. Его зовут Владислав.
- А. Ну что, может, проедем немного?
- Давай. Я сюда редко забредаю, – Дмитрий задумался, что-то вспоминая. – Точнее, в первый раз.   
- А ты сам-то откуда, кстати?
- А я из города. У нас в универе сейчас сессия, я и решил отдохнуть, в бор этот забуриться…
- А-а. Я тоже, после экзамена решил отдохнуть…
   Они катились параллельно друг друга, вдоль сосновой опушки. Солнце тускло светило сквозь белесые тучи, которые почти полностью заволокли небо. Василий задумался. Со стороны, наверное, странно наблюдать в такой обстановке двух лыжников, неторопливо бредущих и беседующих об экзаменах. Точнее – странно для животных и птиц…
- У нас один парень есть в группе, Максим. Он занимался три дня подряд перед зачетом по экономике.
- А он не попух? – спросил Дмитрий.
- Это как?
- Ну, устал?
- Ну конечно. Он же кофе много пил, и чай крепкий…
- А у нас тоже есть один, – сказал Дмитрий. – Тоже Максим, кстати… странный такой тип, в камуфляже все время ходит…
- А как тебе лекции?
- Да-а, эти преподаватели ничего не знают. На школьном уровне чего-то рассказывают, даже на уровне детского сада…
   Дмитрий принялся ругать преподавателей, а Василий слушал, словно наблюдая за собой со стороны. «А я ведь похож на него. Был похож» - мелькнула мысль. Точно так же он любил проехаться по лекторам, рассуждая об их некомпетентности, повозмущаться их самовлюбленностью и завышенным самомнением… Но сегодня – осознал, что это бессмысленно. Точнее, даже вредно с точки зрения того, чтобы сохранить хорошее настроение. А хорошо себя чувствовать – достойная цель, чтобы ради нее пожертвовать ворчанием и выкрикиванием бунтарских лозунгов – которые ни к чему не приводят…
   Поэтому Василий решил сменить тему.
- Надоели уже экзамены эти… поназадавали кучу книг дурацких читать… - тем временем разорялся Дмитрий. – Я бы лучше сказки старые перечитал!
- А ты про Карлсона читал? – спросил Василий.
- А-а, – проворчал Дмитрий. – Это который живет на крыше, что ли?
- Ну. Мне понравилось, как он летал, и про дядю Юлиуса еще.
- А ты читал про Винни-Пуха? – поинтересовался Дмитрий.
- Нет. Это кто такой?
- Да-а, медведь такой был. Плюшевый.
- А-а. Интересно?
   Молчание. Тишина, нарушаемая лишь скрипом лыж.
- Да чо-то не очень, – наконец ответил Дмитрий. – Владу вот нравится. Это кореш мой, который философию любит. В общаге в одной комнате живем.
   В ходе беседы выяснилось, что Дмитрий – довольно заядлый читатель, и книги о приключениях Тома Сойера, Маугли и обезьяны Жакони находили в его лице восторженного поклонника. Василий поразился, насколько легко нашелся общий язык с Дмитрием – и не только потому, что сам он тоже читал эти книги. Его новый знакомый высказывал те же идеи, над которыми задумывался сам Василий, так же размышлял о тех же проблемах…
- Ну что, как сессия, как экзамены? – спросил Василий.
- Да-а… Влад чо-то экономику завалил на двойку. А я на пятерку… завалил. Скоро еще экзамен по Новой истории будем сдавать.
- Сложный?
- Да есть там один тип, Филипп Львович…
- О, смотри!
   Оба посмотрели на горизонт. Солнце скрылось за облаками, окрашивая их в розовато-перламутровый цвет. Это было прекрасное зрелище.
- Неплохо, неплохо, – проворчали лыжники хором.   
   Затем они заскользили вперед. По твердому и гладкому снежному насту ехать было по-прежнему легко. Изредка выбегали белки из соснового леса. Выскочив метрах в десяти, они внимательно глазели на путников, что-то быстро жуя, и убегали обратно, чтобы забраться на деревья и продолжить созерцание удивительного зрелища.
- У тебя хорошее настроение? – спросил Василий.
- Да. А у тебя?
- Тоже хорошее. А ты замечал, что если вспоминать приятное – настроение улучшается?
- Да-а, – протяжно произнес Дмитрий. – У меня вот положительные воспоминания о лете, например. Мы с Владом здорово прокатились на великах…
- Да, лето – это здорово. Если комаров нет…
- Да-а, – ответил Дмитрий. – У меня даже мысли о переселении на юг были. Но я потом подумал, что не надо. Там ведь ядовитые змеи всякие…
   Василий поразился – ведь он тоже задумывался о переселении на юг! Правда, теперь стал понимать, что дело не столько в том, где находиться, сколько – в каком состоянии… Ну, а состоянием можно управлять – совсем недавно он нашел несколько отличных способов. Захотелось рассказать об этом Дмитрию, чтобы он тоже мог воспользоваться этим важным знанием, перестал портить сам себе нервы, расслабился…   Так, как бы начать эту тему?
- Тебе кто-нибудь хамил? – осторожно спросил Василий.
- Да. Преподы в основном. А тебе?
- Тоже. Не обращай внимания. Понимаешь, задеваться нет никакого смысла. 
- А-а. Ну, не знаю… хочется же иногда высказать… наболевшее.
- Да, но стоит ли? 
   Василий поведал о том, как он ехал по следам неизвестного и входил в разные состояния – как нашел в кармане конфету, как злился на ворон, как вспоминал прошлое и вращал в уме разные мысли. А потом – стал следить за своими ощущениями и постепенно открыл методы управления собственным настроением.
- Понимаешь, можно крутить в сознании недовольство, снова и снова варясь в негативных ощущениях – но это не единственный, и не обязательный вариант. Можно остановиться и понаблюдать за собой.
- Это как? – спросил Дмитрий.
- Ну, представь, что ты смотришь сам на себя со стороны. Вот – твое чувство. Например, злость или обида. А вот ты, который наблюдает. Вот увидишь, легче станет. Минуту, две понаблюдал – и сразу неприятное ощущение ослабеет, а потом исчезнет…
- И что, так просто?
- Нет. Сначала кажется, что просто, а потом помехи возникают. Я, короче, выделил несколько таких препятствий. Это инерция старого настроения – когда незаметно возвращаются прежние, неприятные мысли и чувства. Вот с этим наблюдение и помогает справиться. Потом – сначала вроде все хорошо, но что-нибудь вспомнишь болезненное, и опять злиться начинаешь. Причем на себя – за то, что злишься. Тогда надо, короче, в себя поверить. Понять, что твои чувства и мысли от тебя зависят – они же твои! Я когда это понял, просто выбрал себе, это… быть в положительном состоянии, и все. Потом еду, еду такой – и усталость появилась. Ну, знаешь, когда кажется, что сил нету. И настроение опять испортилось. Ну, я остановился, отдохнул, короче. Снова появилось хорошее настроение, сил прибавилось…
- А у меня силы появляются, когда я посплю много. – перебил Дмитрий.
- У меня тоже… Ну и затем, в общем, еще одна помеха – злость. Ну, то есть вроде все хорошо, и вдруг всплывает что-то негативное, из-за чего ты сильно переживал.
- И что делать?
- Надо просто понять, что ты не обязан зависеть от всяких там обид, оскорблений. Мне вот на экзамене нахамили, и теперь я понял, что надо просто спокойно разбираться, а это… близко к сердцу не принимать. То есть я почувствовал, что моя реакция от меня же и зависит – она ведь моя. Вместо того, чтобы там ругаться, бухтеть – можно просто выбрать быть спокойным.
- Ну бухтеть ведь тоже иногда хочется, – возразил Дмитрий.
- Ну да. Только зачем? Ведь если долго бухтишь, настроение портится.
- Ну да.
- Так что, короче, я сегодня открытие сделал. Советую тоже попробовать.
- А-а, ну ладно, – проворчал Дмитрий. – Попробую.
   Некоторое время они катились молча. После рассказов и советов Василия охватило чувство какой-то глубокой осознанности происшедшего и происходящего. Вот еще недавно он сидел дома и ломал карандаши, потом поехал на лыжах, потом столько всего передумал и перечувствовал, а теперь – поделился опытом с человеком, который так похож на него и который тоже сможет использовать знание о самоуправлении…
- А давай прямо сейчас? – предложил Василий.
- Что?
- Попробуем.
- Ну можно.
   Василий предложил Дмитрию опуститься коленями на лыжи и закрыть глаза, а когда тот это сделал, спросил:
- Ну, что чувствуешь?
- Ничего.
- Хорошо. Я то же самое чувствовал. А теперь представь, что ты сам на себя смотришь.
- Не могу чо-то. А как это?
- Ну, вот я смотрел на свои мысли, и они были как бы отдельно от меня. Вот – они, а вот – я. Понимаешь?
- Ну примерно да.
- Ну, и как? – спросил Василий после паузы.
- Необычные какие-то ощущения, завораживающие. Кажется, будто бы я могу управлять. Выбирать какие мысли думать, то есть как бы привязываться к ним, а на какие - просто смотреть. 
- А что происходит, когда ты выбираешь просто смотреть?
- А… они исчезают.
- Вот, как и у меня было! А теперь представь что-нибудь хорошее, приятное… Представил?
- Ну да.
- Ну вот. И теперь немного еще посиди с этими ощущениями. Они как бы закрепятся, и ты сможешь сохранять их долгое время.
   Василий опустился на колени сам, полузакрыл глаза и стал смотреть на горизонт. Его захватило ощущение необъятности пространства, ощущение величественности, покоя и безмятежности. Он словно погрузился в само Бытие – не в отдельные его фрагменты, как обычно в жизни, а в Целое. В этом Целом, как в океане, обозревал отдельные его составляющие – жизненные пути людей, их мысли и эмоции, в которые можно было глубоко проникнуть, а можно было лишь скользнуть, не застревая, и плыть вниманием дальше… Наконец, наблюдатель остановился на одном ощущении – ощущении настоящего момента и окружающего пространства. Впереди и слева, до самого горизонта, раскинулась снежная пустыня, и лишь справа тянулся сосновый бор – как стена, отделяющая царство снега от остального мира.
   «Летом здесь разнообразнее» – почему-то подумал Василий.
- Я лето больше люблю, чем зиму, – вдруг сказал Дмитрий. – Летом разнообразнее… У меня знакомый есть – ну, мы вместе учимся на истории. Предлагает в весной, как дороги оттают, съездить в Буготак, там сопки есть…
   Неожиданно перед лыжниками выскочила белка и принялась что-то пищать. Затем взмахнула хвостом и поскакала – но не обратно в лес, а в поле. Оббежала полукруг, вскочила на ствол сосны и поскакала вверх.
- Ну, проедем еще немного? – спросил Василий.
- Можно.
- Да-а… - произнес Дмитрий, когда они проехали несколько шагов. - Животные – это вообще интересная тема. Ночью все в спячку впадают, кроме сов там всяких… Мы летом однажды чуть на жука не наехали, потом отнесли его подальше от дороги. А Влад потом говорит: «А может, он весь день туда полз?»…
- А мы с Севой однажды нашли ежа. – сказал Василий.
- И что?
- Посмотрели просто, как он в клубок сворачивается.
- Я знаешь что? – спросил Дмитрий. – Я чо-то загорелся щуку поймать, чтобы зубы у нее посмотреть, короче.
- А вообще, рыбой интересуешься?
- Ну да. Я однажды три тарелки горбуши съел. В столовой.
- И что?
- Ничего так, насытился.
- А как тебе земноводные? – спросил Василий. – Жабы, змеи там всякие?   
- Змеи меня не очень интересуют, если честно, короче, – ответил Дмитрий. – Все равно есть их нельзя…  Вот рыба – другое дело. Кстати, можно выдру приручить, она рыбу будет ловить…
- А я одно время скворца хотел поймать, приручить. Ты видел? – Василий задумчиво посмотрел на облака, вспоминая детство.
- Да нет… ну да, не знаю…
- Я на улице видел однажды, весной. Они черные, с отливом таким синим…
   Вдруг Василия осенило. Интересно, а какое настроение обычно у животных? Бывает плохое – или всегда хорошее? Он спросил Дмитрия, что тот думает на этот счет.
- Ну, моя собака иногда злится, – ответил тот. – Когда я хочу домой идти, а она хочет еще погулять.
- А я вспомнил, иногда моя собака садится на задние лапы и так смотрит, как будто наблюдает.
- За кем? За тобой, что ли? Моя тоже так делает.
- За мной, за собой – за всеми. Наверное, для животных это вообще естественно. Это люди так погружаются в свои мысли и эмоции, что ничего больше не замечают…
   Дмитрий повернул шею, чтобы рассмотреть что-то вдали, и послышался громкий хруст.
- У меня тоже такое бывает. – признался Василий.
- А, – виновато сказал Дмитрий. – Мне Саша говорит – надо зарядку делать типа. Ну, это из нашей группы, тоже историк.
- А мне Федор то же самое говорит. – виновато сказал Василий.
   Оба почувствовали себя неловко. Василий подумал, что следует сменить тему, найти что-то общее… О чем же поговорить двум историкам, путешествующим на лыжах? Конечно, об истории! Похоже, то же самое подумал и Дмитрий.
- А тебя какая тема интересует? – спросил он. – Эпоха дворцовых переворотов, или период солдатских императоров интересует?
- Ну не очень. – Василий задумался, вспоминая, что же его интересует. – Ну вот восстание декабристов было неожиданным каким-то, внезапным прямо…
- Ну, декабристы ведь собрались от горечи, – сказал Дмитрий.
- От гордости, – пошутил Василий. – Аристократия ведь.
- Там вообще-то и крестьяне были… - возразил Дмитрий.
- Что?
- Ну, не крестьяне, а офицеры… какая разница… В смысле, разница есть, но ведь все равно их арестовали…
   Путники перебрали еще несколько тем – проблему смысла подвигов Геракла, загадку поражения восстания Спартака, причину поражения крестовых походов, историю открытия Америки и тайну Бермудского треугольника. Но, к вящему удивлению обоих, выяснилось радикальное расхождение точек зрения. Дмитрий почему-то был поражен, услышав от Василия, что Геракл не совершал никаких подвигов, что Спартак победил в восстании, захватил Рим и стал диктатором, что крестовые походы совершались в Индонезию и Австралию – причем весьма небезуспешно, а тайна Бермудского треугольника давно раскрыта. Что же касается Америки, то Василий утверждал, что ничего не знает о таком континенте и убежден, что к западу от Европы ничего нет, кроме океана.
   Оба изумленно смотрели друг на друга, и в сознании Василия замелькали образы: странная изба, лес, которого не должно было быть…   
- Слу-ушай, – медленно произнес Василий. – А из какого ты города?
- Из Новосибирска.
- Первый раз название такое слышу. Здесь рядом только Старокаменск-на-Угре, где мой университет…
- Ни разу про такой не слыхал.
   Василий еще минуту ошеломленно смотрел на своего нового знакомого.
- Знаешь, что?.. Похоже, мы из разных миров. – наконец произнес он.
- Как это?
- Я про это в фантастике читал, у Роберта Шекли. Меня эта идея прямо изумила. Я даже наизусть отрывок выучил. Слушай: «среди множества вероятностных миров, один в точности похож на наш мир; другой похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности; третий похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее. Подобным же образом один мир совершенно не похож на наш во всем, кроме одной-единственной частности, и так далее». Похоже, наши миры сильно отличаются.
- Ничего себе! – сказал Дмитрий.
- Давай проверим. У вас кто правитель?
- Президент.
- А у нас император - Александр Пятый Святославович Кузьмин. Сейчас, кстати, в Петрограде опять крамола… 
- Так у вас эксплуатация ещё? – удивился Дмитрий.
- Не знаю. Это очередное словечко твоего Влада, что ли?
- Эксплуатация – это присвоение результатов чужого труда. – терпеливо объяснил Дмитрий. – Карл Маркс это вручную подсчитал и доказал в «Капитале», а сейчас на компьютерах высчитать легко…
- Компьютер? – переспросил Василий. – А что это такое?
- Ну, это такая штука… - замялся Дмитрий. - Печатать можно, короче.
- Ясно. А космические корабли у вас есть?
- Есть. Мало только. – ответил Дмитрий. – А у вас?
- Есть.
- Значит, у вас есть космические корабли, но нет компьютеров. Интересно… А чего еще у вас нету?
- Не знаю.
- Машину времени не изобрели, случайно? – Дмитрий остановился, с выжидающим любопытством смотря на Василия.
- Обещают… лет через пять. – Василий тоже остановился.
- Кто обещает?
- Ну, ученые из Института Времени.
   Кстати, а сколько сейчас времени?! Ему же пора возвращаться домой – не ночевать же здесь. Даже если и остаться здесь – все-таки другой мир, ведь интересно… то как дозвониться домой, предупредить маму? Вряд ли между параллельными мирами установлена телефонная связь… По крайней мере, у Шекли об этом не говорилось.
- Слушай, – сказал Василий. – Мне уже домой надо, а то поздновато.
- Ну ладно, – согласился Дмитрий. – Рад знакомству.
- Ну, пока. Может, еще встретимся.
   Василий развернулся и поехал обратно, по своим следам, а Дмитрий остался на месте, глядя ему вслед. В уме Василия крутилось множество мыслей. А успеет ли он до темноты? Открыта ли изба? И вообще, стоит ли на месте или уже исчезла? Почему он встретил здесь именно Дмитрия? Может быть, эта встреча не случайна? Да и что такое случайность?..
   Стоп! Что-то мысли слишком уж разогнались, надо бы замедлить. Он остановился и оглянулся. Дмитрий уже ехал своим путем, быстро удаляясь, и скоро превратился в точку. Да, неплохо они поговорили. Неплохо… Василий еще немного подождал, успокаивая дыхание и мыслительный процесс. А затем, сохраняя выбранное спокойствие, быстро заскользил по снегу, обдумывая происшедшее – уже без лихорадочной спешки. Денек сегодня, прямо скажем, необычный. Мягко говоря.
   …А вот и изба. Она так же стояла, никуда не делась. Хорошо, теперь проходим через дверь, и быстренько насквозь - наружу, домой… Василий вошел и, не обращая на полумрак, хотел было пересечь комнату. Но его остановил чей-то голос. 
- Здравствуй, странник, – на скамейке у стола сидел человек. Это был старец с длинной белой бородой, в белом плаще с откинутым капюшоном.
   «Как Гудвин из сказки» - подумал Василий.
- Я не Гудвин. – мягко ответил старец.
- А кто?
- Я – хранитель… Но это сейчас не важно. Важно то, кто ты – точнее, кем становишься.
- А что?
- Задержись немного, я тебе все объясню.
- Но уже поздно, и мама…
- Не волнуйся. Здесь и сейчас время течет гораздо медленнее. Ты успеешь вернуться до темноты. Садись.
   Василий оглянулся и увидел большой чурбан, подходящий на роль стула. Сев, внимательно посмотрел на старца – тот что-то быстро записывал в ту самую нотную тетрадь, которая лежала на столе в первый его визит.
- Люди иногда входят в особое состояние и совершают интенсивное внутреннее путешествие. – произнес старец, продолжая вести записи. - А от этого зависит их внешнее путешествие.
- Как это?
- Твои мысли привели тебя сюда. Точнее – соответствующий настрой. Всего за несколько часов ты совершил мощное алхимическое превращение…
- В смысле?
- Алхимия, в переносном смысле – это совершенствование человека. Ты переплавил свои негативные чувства, и в результате стал открытым, восприимчивым к тонким энергиям мира. Эта изба – особенное место. На самом деле это – энергетический узел, развилка. Перекресток миров. Сюда попадают только избранные – те, кто избирают себя сами… 
- Но я ничего особенного не сделал… - возразил Василий.
- Ты применил самый эффективный метод – самонаблюдение. – сказал старец, перестав писать, и спокойно взглянул на гостя. – Только наблюдая за своими чувствами, человек может понять себя, свое состояние и свое поведение. Ты сумел увидеть, сколь многое зависит от желаний. Когда человек прокручивает в сознании негативные чувства, он неосознанно желает этого, а когда останавливает их – выбирает вариант спокойствия.
- А почему я встретил этого странного парня, Дмитрия? – спросил Василий, заранее предчувствуя ответ.
- Ты уже почти осознал это, – усмехнулся старец. – Когда человек совершает рывок, как ты – или постепенное приближение к определенному рубежу в своем развитии, он неизбежно начинает взаимодействовать со своими альтер-эго. Иначе говоря – двойниками, живущими в параллельных мирах. Ты оказал Дмитрию определенную помощь. Хотя примет ли он ее – то есть захочет ли воспользоваться, зависит от него самого…
   Некоторое время хранитель и Василий молча смотрели друг на друга, и у Василия возникло странное чувство, что уже где-то видел того человека, и тот знает это…
- Тебе пора, – сказал старец, улыбнувшись.
- Но я хотел бы еще о многом узнать…
- Возможно, позже. Когда и если ты войдешь в определенное состояние, оно само приведет тебя…
- Сюда?
- Сюда или в подобное место. Все зависит от тебя.
- Хорошо, – Василий поднялся, чувствуя себя хорошо отдохнувшим и бодрым. – Спасибо и всего доброго.
- Тебе тоже, – старец вновь принялся что-то записывать в тетрадь, а гость вышел через ту дверь, в которую вошел в первый раз. Вновь, проходя через центр помещения, Василий почувствовал лёгкую дрожь, походившую на электрический разряд. «Наверное, это граница» - подумал он.
  Выйдя из избы, он с облегчением убедился в том, что солнце еще довольно высоко. Значит, он успевает вернуться засветло. А катиться можно быстрее, если ехать по своей лыжне… Василий вонзил палки в снег и с силой оттолкнулся, разгоняясь. Чувствуя силы, которые не убывали, а словно наоборот, увеличивались, он очень скоро преодолел несколько холмов, и на вершине одного остановился и обернулся. Избы уже не было видно. Казалось, что позади остались лишь бескрайние снежные просторы, которые летом зацветут и ничем не будут отличаться от многих других полей…
   «Что ж, - подумал он, продолжив путь. – Можно вызвать старых знакомых».
- Эй, товарищи? Как слышно? Прием.
- Прием, – отозвался Сева.
- Как жизнь?
- Нормально. Точнее, модус бытия по-прежнему экзистирует… 
- Да ладно тебе! – усмехнулся Василий. – Зачем эти философские навороты?
- Ну не скажи! – обиженно сказал Сева. – Философия помогает объяснить многие явления…
- Какие?
- Да любые… Биологические, лингвистические…
- Тогда объясни мне кое-что. Почему говорят «закоренелый враг»?
- Ну…
- А «закоренелый друг» говорят?
- Не знаю, – растерялся Сева.
- А почему говорят «где собака зарыта»?
- Ну, я просто теряюсь в догадках.
- Видишь ли, – произнес Василий, ощущая себя в новой роли – роли учителя. – Это все – просто слова. Можно очень долго – пока сил хватит, объяснять и разглагольствовать, но простые, чистые ощущения не нуждаются в словах. Они существуют сами по себе, независимо от ярлыков. Слова, конечно, нужны, но они второстепенны.
- Сегодня какой день? – спросил Василий.
- 12 января 2000 года. – ответил Федор.
- Это знаменательная дата, можно сказать – рубеж. Теперь я многое понимаю из того, что раньше не понимал…
   «Ага! – подумал он. – Опять препятствие! Опять хочет заползти чувство превосходства, исключительности, из-за которого я опять стану слабым, опять потеряю контроль за собой и начну пытаться кому-то что-то доказывать. Нет. Мне это не надо…».
   Василий улыбнулся, и с новыми, нерастраченными силами, медленно помчался дальше. Он катился спокойно, ощущая полное внутреннее безмолвие – которое было вполне осознанным и управляемым. Можно было снова перевести внимание на мысли. А можно – просто молчать, наслаждаясь путешествием. Каким, кстати? Внутренним или внешним? Наверное, и тем, и другим…
- Как дела, Васек? – раздался вдруг чей-то тонкий голос.
   Это же Галя! Галя, Галя… А ведь это еще одна заноза из прошлого… И ее тоже надо бы вытащить. Василий остановился и стал вспоминать историю их противостояния. «Почему листов А4 нет? Почему на детской тетрадке?» - выкрикивала она, рецензируя его доклад на семинаре по Отечественной истории. Он вспомнил, как делал ей подножки, толкался – и понял, что все это было необязательно. Правда, Галя и сама ведь не бездействовала… «Она первая начала!» – возникла яркая мысль. Она – первая, а он… жертва, что ли? Ведь он ничего особенного не сделал. Ну, подумаешь – сказал как-то, что она слишком много красится… или что у нее походка смешная… Это же пустяки…
- Давай это забудем, – миролюбиво предложил Василий.
- А зачем? – насторожилась Галя.
- Как зачем? Пускай мир будет. Это ж лучше, чем ссора. Просто помиримся. Ведь и я, и ты были не правы… 
- Испугался? Просишь пощады?
   Василий словно раздвоился. Одна его часть хотела разозлиться и достойно ответить, а другая – хотела сохранить спокойствие, не ввязываясь в бессмысленную перепалку. А может быть, всегда так? Всегда мы выбираем, как реагировать – возмущаться или радоваться, быть спокойным или страдать. А «стандартная» реакция – лишь привычка… Василий словно завис в состоянии неопределенности, находясь перед выбором двух реакций – бороться, или… Так хотелось сказануть что-нибудь этакое, чтобы задеть обидчицу – нужно лишь… «Э-э, нет! – вдруг остановился Василий. – Я выбираю другое состояние». 
- Я ничего не прошу. Просто предлагаю. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет.
- Ну ладно, - проворчала Галя. – Посмотрим.
- Хорошо. Счастливо. – Василий улыбнулся и поехал дальше. - До встречи.
- Пока.
   Да-а… Оказывается, все так просто. Да и с экзаменом тоже – столько лишних переживаний… Почему же раньше казалось, что все очень даже непросто? Видимо, он придавал слишком большое значение этим событиям, слишком привязывал себя, ограничивал, слишком уж это было важным. Было. А сейчас – не важно. Василий снова ясно осознал, что злиться, волноваться, обижаться – можно. Но это только один из вариантов, вариантов восприятия. Можно бесконечно все это переживать, а можно – выбрать другое – спокойствие.
   Он снова остановился – на том самом месте, где стучал дятел. Дятла теперь не было, но на его месте сидела ворона.
- Каркай, пожалуйста. – ласково сказал Василий. – Мне все равно.
   Но ворона молчала, внимательно смотря на человека. А тот лёг прямо на снег и закрыл глаза. На Василия  нахлынуло ощущение свободы, мира и покоя, мысли остановились. Появилось чувство сопричастности, чувства единства с окружающим миром, с природой… Он ничего не делал, и просто был – был счастлив.
- Ну что, вставай. – сказал Сева. – Поехали, пора в путь-дорогу.
   Улыбаясь, Василий встал и поехал дальше. Домой – и за мемуары. Ведь сегодняшний день так богат воспоминаниями…