Несостоявшаяся свекровь

Она была простой женщиной. Работала в железнодорожных тупиках бригадиром, развелась, снова вышла замуж за того, кто вовсе не был ей подходящей парой, родила троих сыновей, безумно любила старшего из них. Молва характеризовала её, как странную особу в шляпке-таблетке с чёрной вуалью. Все, кто с ней общался, рассказывали, что поймать её взгляд было практически невозможно, она никогда не смотрела собеседнику в глаза. Предпочитала роскошь, хотя и жила просто, научилась выпивать не только по праздникам, не будучи при этом алкоголичкой. Слыла отъявленной сплетницей среди соседок по двору.
Алька неоднократно слышала о ней мало лестного, поэтому заранее предупредила Гарика.
- Я приду к тебе, но с тем условием, что твоя мать не будет об этом знать. Я не хочу с ней общаться, не хочу, чтобы она меня видела, не хочу, чтобы она знала, что я прихожу к тебе, иначе об этом будет знать весь город.
Гарик принял Алькины условия.
Поднявшись по деревянной лестнице и постучав в двери его квартиры в назначенное время, Алька несколько минут ждала, пока Гарик не загонит в комнату свою мать, только потом он открывал входную дверь, и Алька, прошмыгнув по коридору, оказывалась в его комнате в безопасности. Вход в эту комнату его матери строго воспрещался, особенно, когда там была Алька.
И она не входила, никогда, даже не пыталась.
Однажды, Алька привычно постучала в квартиру Гарика. Дверь тут же широко распахнулась – на пороге стояла она, его мать, и широко улыбалась Альке.
- Проходи скорее, Гарик ждёт тебя, он сейчас в умывальнике, бреется. Хочешь поужинать с нами?
Алька оторопела от неожиданности. Перед ней предстала женщина лет пятидесяти, полноватая, но совсем не безобразная. На её открытом лице сияла приветливая улыбка, а глаза смотрели в упор на Альку и тоже улыбались, по-доброму.
Из соседней двери выскочил Гарик. Совершенно озверев от увиденного, он набросился на мать, заслоняя собой от неё Альку.
- А-ну, иди отсюда! Я же просил тебя не лезть, когда она приходит! Что тебе от неё надо?! – в бешенстве орал он, выталкивая мать в комнату и подпирая за ней дверь.
Мать сопротивлялась и не желала подчиняться насилию сына.
- Я же ничего плохого ей не сделала, просто открыла дверь и пригласила поужинать с нами.
- Ты не поняла?! Пошла вон отсюда! – не унимался Гарик в попытках вытолкнуть за комнатную дверь женщину, на порядок крупнее и старше его.
Алька, до этого молча наблюдавшая за противоборством матери и сына, вдруг вывернулась из-за спины Гарика и встала перед ним.
- Если ты ещё раз поднимешь руку на свою мать в моём присутствии, считай, что это будут последние минуты нашего с тобой знакомства. Ты меня понял? – тихий Алькин голос, словно лезвие бритвы, прорезал наступившую паузу.
Гарик сжался и затих, пропуская Альку перед собой в комнату, а его мать удивлённо смотрела Альке вслед, пока Гарик не захлопнул дверь. Весь этот вечер Алька не разговаривала с Гариком, пока он не попросил прощения у своей матери.
С тех пор Гарик больше не прятал свою мать, когда приходила Алька, им иногда удавалось даже поболтать ни о чём под пристальным вниманием Гарика.
«Красавица и чудовище» - так называли в городе Альку и Гарика, но им было наплевать на всё и на всех, они любили друг друга, пока Алька не уехала учиться в другой город. Гарик тосковал, ждал, звонил, снова начал пить, снова бросил, вновь в его жизни появились «шалавы», как он их называл.
Алька с Гариком расстались. Как гром среди ясного неба, это известие поразило его мать.
Когда Алька приезжала на каникулы в родной город, мать Гарика молчаливой тенью следовала за ней по рынку, по магазинам, по улицам, везде, где ей удавалось встретить Альку. Она регулярно интересовалась у общих знакомых Алькиными успехами и личной Алькиной жизнью. Просто так интересовалась, для себя, зная, что её сын и Алька никогда уже больше не будут вместе.
Так прошло семнадцать лет. Накануне очередных новогдних праздников Алька приехала домой в отпуск.
- Помнишь Гарика? – спросила Альку мама, - Его мать привезли в реанимацию с инфарктом в тяжелейшем состоянии. Она постоянно спрашивала у меня о тебе. Она оказалась совсем не такой, какой я её себе представляла. Даже умирая, она твердила, как ей очень жаль, что вы с Гариком расстались.
Похороны матери Гарика были назначены сразу после новогодних праздников. Алька с трудом отыскала телефон квартиры, где сейчас обитал Гарик, и позвонила.
- Гарик, привет, как ты?
- Кто это? – Гарик не узнал её, а когда понял, что это она, Алька, замолчал.
- Мне очень жаль, что твоей мамы не стало. Она была очень доброй и хорошей женщиной… и, ты прости меня, это я виновата в том, что мы с тобой расстались. Я соврала тебе тогда, а ты не смог простить мне предательства, которого на самом деле никогда не было.
- Так бывает, - тихо отозвался Гарик, - И ты прости, мне нужно идти…