Дар Меркурия

Я там, весь там, за серой мглою,
Здесь нет меня, другим я стал,
Забыв, где был я сам собою,
Где быть собою перестал…
(К.Случевский)


Где кончается иллюзия и начинается реальность? Что есть наши сны и мечты? Малодушное ли это бегство от суровой неумолимой действительности в выдуманный мир или величайший дар узреть за гранью обыденности великолепие и многообразие истинного бытия? Как бы то ни было, лишь мечта помогает выжить в этом холодном и бесчувственном мире, мучительно, день за днём, повергающем человека в окончательное и беспросветное безумие.

В тесном помещении шляпной мастерской мечтать было попросту невозможно. Низкий потолок, закопчённые оконца, сквозь которые с трудом пробивался тусклый свет, разбухшие и подгнившие от водяного пара нескончаемые ряды деревянных полок, где покоились заготовки, полотна, инструменты и прочие пыльные принадлежности, удушливый затхлый воздух – всё это нестерпимо давило на него. Сегодня почему-то всё валилось из рук больше обычного. Ядовитые испарения, поднимавшиеся над чанами с разогретой ртутью, дико щипали нос, воспалённые глаза слезились, а во рту беспрестанно ощущался резкий металлический привкус. За долгие годы работы с «живым серебром» его чудесные тёмные волосы приобрели неестественно яркий рыжий оттенок, серо-зелёные глаза стали болезненно-изумрудными, кожу покрыла пугающая бледность и синеватые пятна, на руках почти не осталось живого места от ртутных ожогов. Но он привык ко всему.

Однако с течением времени ему становилось лишь хуже и хуже. Жуткая головная боль мучила его сегодня особенно сильно, когда он, держа в перебинтованных пальцах острую иглу, склонился над ворохом цветных лоскуточков, которым предстояло обратиться в настоящее произведение искусства. Вскоре непреодолимая слабость взяла над ним верх, и, уронив голову на стол, он провалился в тревожный сон, посещавший его вот уже несколько дней: перед ним расстилались безбрежные поля и холмы, над которыми плотной завесой висел густой молочно-белый туман. В смятении он бродил по бескрайним просторам этого безмолвного царства, охваченный непонятной тревогой. Ему смутно казалось, что он был здесь раньше, когда-то очень давно, в полузабытом детстве, но непроницаемая пелена тумана не позволяла ничего разглядеть. Во сне он что-то бормотал и хрипло кашлял.

- Гляди, Террант совсем плох, - шептались шляпники, сбившись в кучку.

- Ничего, и тебе недолго осталось, - мрачно буркнул самый старший из них, не отрываясь от дела, и негромко добавил, - Скоро все там будем…

И они молча возвращались к работе. Обречённые и не имеющие возможности что-либо изменить. Их судьба была предрешена ещё тогда, когда их подростками привели в цех и отдали в подмастерья. Но выбор есть всегда, как утверждают некоторые неизлечимые оптимисты, и у шляпников он, несомненно, тоже был: продолжить заниматься своим ремеслом и прожить ещё немного или умереть от голода в грязной клоаке, где-нибудь в городских трущобах. Весьма странно, что никто до сих пор так и не воспользовался милосердно предоставленным им выбором…

Очнувшись от забытья, Террант медленно встал и, никому не говоря ни слова, пошатываясь, направился к выходу из мастерской. До конца рабочего дня оставалось ещё несколько часов, но подавленные ремесленники не решились его остановить, и только старший мастер, слегка сощурившись, долго и странно глядел ему вслед.

Террант брёл по вечерним улочкам города, представлявшими собой узкий запутанный лабиринт с угрожающе нависшими над головой верхними этажами домов. Часто спотыкаясь, оскальзываясь в грязных лужах, он отчаянно хватался за стены, чтобы не упасть. Перед глазами всё расплывалось и меняло свои очертания, мысли в голове запутались в клубок, у которого нельзя было разобрать ни начала, ни конца. Потоки однообразных серых теней текли во всех направлениях, но временами ему чудилось, что среди толпы прыгает маленький белый кролик, почему-то в жилете. Терранта охватывало волнение и тревога, и он, стараясь не упустить зверька из виду, упрямо шёл за ним.

На Центральной площади он всё же упал, выбившись из сил. Вокруг собралась небольшая группа любопытствующих.

- Что общего у ворона и письменного стола?.. – шептал Террант в бреду, ловя воздух потрескавшимися губами.

- Очередной сумасшедший шляпник, - брезгливо скривившись, заявил какой-то господин с гордой осанкой, проходя мимо.

Остальные тоже стали расходиться по своим делам, стараясь не смотреть в сторону лежащего на земле человека.

Шляпник не помнил, сколько времени он провёл в беспамятстве, но, когда он очнулся, на улице уже стемнело. Едва добравшись домой, он без сил рухнул на постель. Голову будто сжимали раскалённым обручем, и казалось, что нечем дышать. Снова навалилась тягуче-тяжёлая вязкость бреда. Террант метался на кровати, отбиваясь от невидимых рук, которые насильно затаскивали его в пылающие до небес костры. Языки пламени нещадно жгли и душили его, охваченный ужасом и отчаянием, он бежал сквозь стены красно-фиолетового огня в поисках выхода из этой западни.

Потеряв опору под ногами, он провалился в бездонную чёрную дыру. То ли падение было таким медленным, то ли в бездне царила невесомость – но он не ощущал ничего. Только покой, тишину и безмятежность…

Постепенно жар отступил, голова больше не болела. Террант открыл глаза и обнаружил себе лежащим на траве. Шляпник поднялся на ноги и с удивлением осмотрелся: он стоял на залитом солнцем зелёном холме, откуда открывался замечательный вид на раскинувшиеся внизу цветущие поля. Кое-где в низинах ещё клубился туман, но под тёплыми солнечными лучами неприветливая сырость, клочьями висящая в воздухе, стремительно истончалась и таяла. И сквозь прозрачно-невесомую дымку тумана он разглядел светлую лесную опушку. Терранту на миг показалось, что меж стволами мелькнула юркая фигурка белого кролика. Взволнованный шляпник поспешил туда.

Лес был старым и словно живым. Шляпник в нерешительности остановился у самого края заповедной границы, не осмеливаясь вступить под величественные зелёные своды.

- Что ищешь? – прозвучал ленивый, но в то же время с нотками любопытства, голос откуда-то сверху.

Террант поднял голову: на высокой ветке удобно устроился огромный кот небывалой расцветки, довольно улыбаясь и лукаво поблёскивая глазами. «Странно, никогда не видел говорящих и улыбающихся котов» - рассеянно подумал шляпник и поинтересовался:

- Здесь не пробегал белый кролик?

- Может быть и пробегал, - уклончиво ответило странное создание, с ещё большим любопытством разглядывая человека, - А зачем он тебе понадобился?

- Я… не знаю, мне кажется я его видел… видел, ну там…

- Где – там? – с наигранным участием переспросил кот.

Террант силился вспомнить, но перед мысленным взором вставали лишь неясные тусклые и размытые картины.

Кот улыбнулся ещё шире и промурлыкал:

- А вообще я могу тебя пррроводить. Ведь мы с Кррроликом давние пррриятели…

В следующую секунду необычный собеседник уже стоял поодаль на тропинке.

- Идёшь?

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что следовало бы удивиться, но Террант отмахнулся от этих досадных мелочей и с замирающим сердцем ступил на манящую тропинку, терявшуюся в глубине леса.

Идти было легко и приятно. Мягкая земля под ногами была выстлана золотистой хвоей, тёплый ветерок сотнями голосов шелестел в кронах деревьев, отчего нежные ладошки листочков пугливо трепетали, повсюду – на ветвях, тёмных прогалинах, густой зелени, прямых стройных стволах – резвились стайки солнечных зайчиков. Он вдыхал полной грудью свежую лесную прохладу, напоённую тонкими ароматами трав и цветов, и безмятежно-счастливая улыбка освещала его усталое лицо. И с каждым шагом прошлые трудности и проблемы, заботы и разочарования бесследно растворялись и исчезали. И он не знал, что на следующий день под далёким серым небом в тесной затхлой мастерской не досчитаются одного шляпника…
____
2010