Ступени

Восхождение Эрих начал бодро. Тогда он просто не предполагал, насколько длинна эта лестница. Освещена она была скудно, но надписи на стенах еще можно было прочитать. Ступени вели вверх по спирали. Здесь не было ни пролетов, ни горизонтальных переходов, ни перил. Свет редких лампочек позволял видеть на десять-двенадцать ступеней вперед. Эрих обернулся.
«И на шесть-восемь ступеней позади, - заметил он по себя, - Весьма странный оптический эффект, словно одна-единственная лампочка следует надо мной, а точнее – чуть впереди».
Вскоре пришлось сбавить темп, с которым поднимался по лестнице Эрих. А через пару минут он и вовсе остановился, чтобы восстановить дыхание, и принялся читать настенные надписи.

«Что же внизу?» - думал Отто. Он спускался уже около четверти часа, а ступени все не кончались, уходя по спирали под землю.
Отто Хейзе был правнуком аббата, и, наслушавшись в детстве рассказов о своем предке, подался в религию. Закончив духовную семинарию, он вернулся в родную деревню и устроился служить в маленькую часовню на кладбище.
В первый же день Отто решил осмотреть часовню и прилегающую территорию, и начал с подвала. Его наставник отец Оливер сказал, что никогда не был там, и молодому служителю стало любопытно. Впрочем, он был почти уверен, что ничего заслуживающего его внимания в подвале не обнаружит.
Но вот Отто уже спускался. К его удивлению на лестнице тускло светились электрические лапочки, а стены изобиловали надписями. Вопреки ожиданиям здесь не было ни запаха гнили, ни сырости, ни холода (или что там еще обычно рассказывают о старых подвалах). Казалось, что здесь непрерывно работают кондиционеры, поддерживая комнатную температуру.
«Тут явно кто-то следит за порядком, меняет перегоревшие лампочки и все прочее, - решил Отто, - Почему отец Оливер мне ничего об этом не рассказал?»
С самой первой ступени он вслух считал каждую из них:
- Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… тринадцать… семнадцать… двадцать пять… тридцать семь… сорок девять…
Он уже забыл о времени.
- Сто… сто восемь… Сто двадцать один…

Эрих поднимался. Изредка он садился на ступени и отдыхал. Профессия его встречалась редко. Эрих был звонарем. В эту колокольню его пригласил отец Оливер из кладбищенской часовни, когда молодой звонарь вернулся из Мюнхена, где стажировался после окончания семинарии.
- Зачем тебе возвращаться в город? Ты можешь быть полезен и в своей родной деревни.
И Эрих остался. Сегодня он поднимался на колокольню, чтобы оценить состояние колокола и каната. Уже около года набат не ублажал слуха мертвых, но уже завтра колокол должен будет ожить.
«Со стороны часовня казалась невысокой, - Эрих не мог найти объяснения столь длинной лестнице, - не выше десяти метров».
Возникал у звонаря и другой вопрос. Кто же оставил на стенах эти надписи, которые казались выполненными на разных языках? Некоторые были аккуратно выцарапаны гвоздем или ножом, другие – написаны краской или чернилами.

- двести шестьдесят два… двести семьдесят семь… двести девяносто три…
Отто не заметил, как перестал считать ступени вслух. Теперь он вел счет про себя. Каждая ступень как будто бы имела свой звук, словно клавиши церковного органа.
- триста один – соль, триста два – си бемоль, триста три – ля…

Где-то очень далеко играл орган. Эрих остановился и прислушался. Так и есть. Он обратил внимание на то, что витки спиралеобразной лестницы становятся все шире, а повороты – более плавными.
Ступени тоже постепенно расширялись, и стены отступили в полумрак. Лампочки освещали теперь только центр лестницы. Неотъемлемыми оставались лишь разлитая по ступеням краска (или чернила).

Спустившись до пятисотой ступени, Отто остановился. Стен уже не было видно во мраке. Он сделал шаг и протянул руку. Вот она! Холодная, недосягаемая для света слабой лампочки, гладь не исчезла, а лишь отстранилась. Проход стал шире, и ступени поворачивали уже не так круто.

(НЕ ОКОНЧЕНО)